Нелепицы жизни

Гермиона не хотела идти. Совсем не хотела, ей было бы приятнее провести вечер дом за книгами, укрывшись пледом и попивая чай. Но Гарри был убедителен, а Рон упрям, а потому она пошли в этот чертов клуб. С ними. Драко, Блейз, Тео. И она. Их черная фея Панси. Во многом из-за нее Гермиона не хотела идти. Они как кошка с собакой, никогда не находят общий язык, бросая друг в друга язвительные фразы и острые шпильки. Кстати, про шпильки это не фигура речи, такое действительно было, правда один раз, но все же. Она могла понять, почему сюда так стремился Гарри. Здесь был Драко, и здесь они могли зажиматься в многочисленных темных углах, упиваясь друг другом в пьяном угаре. Непонятно — от слова «совсем» — зачем сюда стремился Рон. Он тоскливо наблюдал за Блейзом, который иногда мог игриво ему подмигнуть или пофлиртовать, но в итоге все равно сваливал куда-нибудь с Теодором, оставляя скулящего Уизли с Гермионой. Собственно, только из-за этого она и ходила с ребятами, чтобы присматривать за ними. Гарри мог по любой причине поссориться с Драко и уйти в драму, выливая на друзей негодование и обиду, а Рон всегда по итогу напивался от одиночества и неразделенной любви, а потому Гермиона им нужна была, как единственный трезвый и разумный человек. В этот раз все пошло, как всегда: Гарри с Драко танцевали, облапывая друг друга за все места, Блейз с Роном сидели за барной стойкой, и Забини что-то рассказывал собеседнику прямо в ухо, заставляя того смущаться и расплываться в глупой улыбке, Тео неподалеку на танцполе в наглую флиртовал с первой попавшейся девушкой, раздраконивая своего партнера. Гермиона отсела в самый дальний угол бара, чтобы немного отдохнуть от разворачивающегося драматического представления. Она медленно потягивала безалкогольный коктейль, рассеянно обводя взглядом помещение, приглядывая за друзьями. Сменилась музыка. Она стала плавной и очаровывающей с восточными мотивами и достаточно четким ритмом, окруженными глубокими басами. Свет чуть приглушили, добавляя в освещение синего и фиолетового цвета. Магически. Волшебно. Стоило Гермионе только подумать об этом, как ей на глаза попалась Панси. В этот период жизни, до этого не особо привлекательная девочка, расцветала во всей красе. Пропал бульдог, появилась прекрасная фея, которая задурманивает умы мальчишек, играясь ими как куклами. Кто сказал, что феи добрые? Эта феечка была коварна и расчетлива, знающего чего она хочет, и как этого добиться. Она любит себя, восхищается собой. А потому и другие ее любят. Сейчас Панси танцует. Извивается гибким телом под музыку, прикрыв хитрые глаза. Тени сияют на веках, по лицу рассыпаны, как звезды на небе, сине-зеленые блестки, серебряные кольца и длинные сережки ловят и преумножают свет софитов. Она водит руками по бедрам, поднимается по талии, ненавязчиво обводит грудь, приобнимает себя за плечи, заводит за голову, вплетая пальцы в черные волосы. Изумрудное обтягивающее платье в паетках идеально подчеркивало ее плавные изгибы, следуя за ее движениями, отчего подол неприлично задрался. Гермиона не могла оторваться от нее. Ведьма ее околдовала, как и всех, кто смотрел на нее, но она сама игнорировала всех, танцуя, не открывая глаз. Герми впивалась взглядом в длинные ноги, спрятанными за колготками в сеточку, в округлые бедра, которые не переставая двигались, в расслабленное улыбчивое лицо. На секунду мир остановился, когда Панси открыла глаза, и они столкнулись взглядами. Темные почти черные глаза затягивали в свой омут, лишая возможности двигаться и дышать. Гермиона как будто задыхалась, а Панси на это довольно улыбалась, двигаясь к своей добыче. — Не хочешь присоединиться? — сладко произнесла она, подсаживаясь к Гермионе. Ее руки оказались на чужой коленке, а губы почти касались уха. Гермиона раскраснелась, неловко ерзая на месте. — Панс, ты слишком много выпила, — попыталась она образумить девушку, которая была все ближе. — Ну может я слегка и пьяная, но это не значит, что я себя не контролирую, — произнесла Панси, ненавязчиво поглаживая ногу подружки. — И ты расслабься. Не надо себя вечно контролировать. На длинных ресницах Панс тоже сияли блестки. Глядя так близко на ее лицо, Гермиона только сильнее утвердилась в мысли, что Паркинсон — фея. Темная, соблазняющая, пьяная фея, которая умело и дерзко распаляла попавшего в ее руки человека. И сейчас этим человеком стала несчастная Гермиона. — Вам нужен кто-то адекватный, что вас контролировал, — произнесла она, копируя дерзкую усмешку, приобнимая подругу за талию, ловя ее довольное урчание. — Иногда ты такая скучная, Грейнджер, — фыркнула Панси, тряхнув волосами. — Лучшей пойдем танцевать. Гермиона не успела возразить, как ее утащили на танцпол. Она не любила танцевать, но ее не спрашивали об этом. Панси обвила ее руками, плотно прижимаясь, продолжая извиваться в такт музыке. — Не стесняйся, Грейнджер, — шептала она, касаясь губами. — Всем на все наплевать. Получай удовольствие. И она получала. Сливаясь в танце с Панси, развязно и мокро целуясь, Гермиона по-настоящему наслаждалась вечером. И плевать на драмы парней, когда она впервые рада, что пришла в клуб.