***
— Угадай, что старший братец добыл, хех. — Хватит называть себя старшим братцем, это всрато. Им уже не шесть лет, мог бы уже и перестать так обращаться. Но, видимо, четырнадцать лет, для него не повод вылезать из своего амплуа старшего брата. Врывается в комнату спокойно, будто к себе домой, даже не стучится, вальяжно садится на диван, доставая из рюкзака загадочный диск. Джейсон-то сегодня был в школе, и один бог знает, что там было такого, что он в таком хорошем настроении и с таким загадочным приобретением. Лука наблюдает за тем, как он, словно у себя дома находится, стягивает рубашку, оставаясь в одной футболке, и кидает её на ближайший стул. Никакого ощущения чужого личного пространства. — Хватит сиськи мять, чё там? — Пор, – подходит к дивиди, кладёт диск в дисковод. – Ну, – берёт пульт, отходит к дивану. – Шка. Порнушка. Ага. На диске. Что-то вроде старой школы, видимо? Они-то попали на самый конец девяностых, к интернету доступ сейчас есть, так нет, кое-кто считает очень крутым достижением найти физическую копию. И выглядит так довольно, самоуверенно улыбается, пока пультом орудует, делая громкость тише: мама хоть и не дома, а всё равно как-то боязно. — Ну и где твоя благодарность? Давай, скажи, какой твой старший брат молодец. — Пошёл в жопу, Джейсон. Джейсон смеётся, но видео вырубает, похлопав на постели рядом с собой. В происходящем нет ничего странного, как для подростков, особенно братьев: они просто наблюдают за происходящем на экране, пытаясь как-то утолить своё любопытство. К интернету-то доступ есть, но компьютеры пока общие... Лука, однако, обнаруживает, что ему скучно уже через семь минут, три из которых – скучное введение с парнем, который принёс пиццу, и девушку, которая просит взять альтернативную оплату. Камера то и дело тычется этой девушке в лицо, в грудь, чуть ли не между ног лезет, и это вызывает если не отвращение, то скуку точно. А вот за Джейсоном наблюдать интереснее. Наверное, в этот момент стоило заподозрить, что что-то с ним не так, потому что неподдельный интерес брата удивителен. Каким взглядом он смотрел в экран, ни на секунду не отвлекаясь, как периодически облизывал губы, как мял в руках одеяло, как... ...что-то его не туда заносит. Лука уводит взгляд от Джейсона, неловко почёсывая щеку, и смотрит на экран, надеясь, что хоть что-то интересное произойдёт. Но чуда не свершилось, и до самого конца приходилось сдерживать себя от того, чтобы не зевнуть и не уйти на кухню за едой. Это было бы слишком странно. Тем не менее... — То есть, вообще не заинтересовало? – Джейсон убирает диск в упаковку. – Совсем-совсем? — Совсем-совсем, – вздыхает устало. – Если ты меня спросишь ещё раз двадцать, ничего не изменится, но я стану злее. — Да не кипятись ты, – кладёт упаковку в сумку и хлопает по плечу. – Просто я удивился. Парни в моём классе по химии с этого фильма с ума сходят, и я могу понять, почему. — Хватит уже, – чуть ли не воет. – Я не понимаю, почему, всё. — Видимо, ещё не время. Маленький ты, чтобы такие вещи понимать. — У нас не так много разницы в возрасте, ты, су– — Кстати, ты в новый мортал комбат уже играл? — Не, ждал, когда ты соизволишь свою задницу притащить. — Отлично, я притащил. Только отойду в уборную. — Только не говори мне, что... Джейсон загадочно ухмыляется и уходит.***
...попытки заговорить всегда так кончались. Вернее, даже не заговорить, хоть как-то разговор поддержать, на свидание пригласить, хоть что-то – смотрят на него как на умалишённого и уходят. Договорились после занятий встретиться, а через пять минут после занятий внезапно дела нарисовалась: глаза такие невинные, прощения просит, убегает с друзьями. Может, и правда внезапно произошло и он не мог отказать. Может, Луку кинули. Может, и то, и то. Раздражению абсолютно не помогала внезапно закинутая рука на плечи, и знакомый запах, перебивающийся чьими-то незнакомыми духами – тоже. Только больше на нервы действует, потому что Лука уже и выше стал, а Джейсон всё равно умудряется смотреть с такой ухмылкой, уверенно обнимая за плечи, что зубы скрипят. — Ну, что там? Лука не отвечает и не хочет отвечать. Только смотрит на Джейсона многозначно, очень долго, в надежде, что он поймёт, уловит намёк, но он либо не понимает, либо не хочет идти навстречу. И из-за упорного рассматривания лица и шеи не скрывается от взгляда след от помады на ключице, плохо скрываемый воротом рубашки. — ...ворот застегни, казанова, – фыркает и отворачивается. Разумеется, ему больше везёт. – С кем уже успел пообжиматься? — А, ой, – от замечания, наконец, убирает руку с чужих плеч, тянется, чтобы застегнуть рубашку. – Синтия из драмкружка. — Она ж шлюха, Джейсон. — Лука. Смотрит долго, с укором, и Лука не извиняется, но отводит взгляд. Джейсон явно заступается не за эту самую Синтию, у которой, по слухам, во рту были все мужские языки школы, а скорее за себя самого. Как это так, обвиняешь старшего брата в том, что он целуется со шлюхой? Где твоё уважение? Да нет его. Только раздражение. С Синтией-то Лука целоваться не хотел, не только из-за полного отсутствия интереса к ней, но и из-за того, что, по ощущениям, её рот – это самое грязное место во Флориде. — Да меня бесит просто, что ты сосёшься с ней. Или другими. Или, блин... — О боже мой, – наигранно удивляется, прикрывая рот рукой. – Ты что, ревнуешь? Не волнуйся, Лука, твой старший брат будет любить тебя больше других, разбитое ты корыто. — Пошёл в жопу, Джейсон. Массирует переносицу, оглядывается, чтобы вокруг никого не было. Не хотелось об этом в чужом присутствии болтать. — Не это. То, что тебе это так легко даётся. У меня такое конченное чувство, что у меня в голове паразит, который не даёт мне нормально с людьми общаться. Ну как ты это делаешь, а? Ерошит собственные волосы, и от злости так сильно жмурит глаза, что становится больно. Только открыв их уже не до этого, потому что Джейсон стоит напротив, изогнув бровь, видимо, действительно удивлённый такому признанию. ...и чёрт знает, чем он руководствовался, когда потянулся к чужому лицу, взяв подбородок пальцами, чуть приподняв вверх. Улыбка Джейсона – привычно невинная, но с этой раздражающей хитринкой в зелёных глазах выглядело это отнюдь не невинно. — Что такое, Лука? Ты заинтересован в поцелуях? Чистейшей воды издевательство. Лука хлопает по его руке, убирая от себя, потому что шуточки эти – раздражающие. Бьющие по больному и вызывающие ненормальные мысли. ...какие, блин, мысли. Надо домой...***
Теперь я твой старший брат. Первые слова, которые Джейсон ему сказал. Подошёл к этой роли со всей ответственностью, даже несмотря на то, что Луку видел впервые в жизни, и тянул эту роль годами. Как старший брат он должен быть защитником, опорой, советчиком, другом, наставником. Помогать всегда. Направлять. Учить. Показывать наглядно, как правильно использовать язык, чтобы поцелуй не вышел слишком мокрым или мерзким. Как и куда правильно класть руки, чтобы вызвать трепет. Как смотреть в глаза, чтобы была слабость в коленях. Вроде бы, братья, а Джейсон как-то фантастически легко это делает. Для него ведь это баловство, максимум – работа как старшего брата. Учить там, наставлять. Но едва ли нормальные старшие братья сами целуют младших, аргументируя это обучением. Они не смотрят с такой похотью прямо в глаза, пока руки оглаживают спину, забравшись под футболку. Это всего лишь подростковое баловство и обучение. Всё это останется только между ними. И пьющие на первом этаже чай мамы не узнают об этом, они же ведут себя тихо, Джейсон ещё и предусмотрительно вжал Луку в дверь, чтобы её нельзя было открыть так просто, раз уж замок сломался. ...всего лишь обучение. Целоваться вот так в комнате Луки, когда все Майерсы, включая младшую сестру Джейсона, пришли в гости – не так уж и странно. И продолжать это делать периодически после школы, говоря родителям, что делают домашку – не так уж и странно. Странно становится тогда, когда это происходило во время перемен в школьных сортирах или в курилке на улице. И совсем уж дико становится тогда, когда рука, которая когда-то тянулась к нему в детстве для знакомства, потянулась вниз, расстёгивая ремень и проникая под нижнее бельё. — ...ты теперь и дрочить меня хочешь научить? Дышать тяжело, но съязвить надо. Лука держится за плечи Джейсона, и волосы их обоих некомфортно липли к лицу и мешались. Смахнуть Лука свои собственные не успевает – невольно стонет, когда член обхватывают несколько грубо, но не менее возбуждающе. — Заткнись, Лука, и дай старшему брату тебе помочь. Говорит он это куда-то Луке в шею и Джейсона очень хочется ударить – но не получится. Не когда его так нагло держат. — ...хотя бы... сейчас так не говори... Может, стоило бы для профилактики в следующий раз назвать его «братик» или чем-то не менее кринжовым, но для этого надо пережить хотя бы сейчас происходящее.