«Я, Теплов Александр Иванович, именуемый в дальнейшем как «Александр», согласен с присвоением своей фамилии и своего имени в фамилию и отчество гражданина Дмитрия. Так же Александр обязуется со своей стороны помочь с написанием и заполнением учебника для вампиров и про вампиров («Упыри и прочие гады нашего мира»), оставляя авторство за Дмитрием (сценический псевдоним «Савин Андрей Александрович»). В свою очередь Дмитрий Александрович Теплов обязуется оказать Александру услугу в виде искупления всех своих прошлых грехов посредством выполнения заданий из списка. Перечень заданий (десять). • Рассказать одному человеку правду о себе. • Не лоботрясить: устроиться на работу. • Извиниться перед Зилией. • Не убивать мирных людей и нелюдей. • Вести себя прилично, аки граф. • Подружиться с кем-нибудь. • Подарить этому кому-нибудь что-нибудь. • Следить за моими непутевыми детьми. • Быть честным с самим собой. • Направить свою злую магию в добро. В дальнейшем, для обращения за информацией для написания книги, настоятельно рекомендуется засунуть голову между двух берез и свернуть себе шею».
***
Тяжелую дубовую дверь законопатили глиной и заложили стеной из кирпичей. Теперь она точно никогда не откроется. И чудище больше никогда не сможет выйти на белый свет. Лаврентий был по локоть в глине. Ему даже не помог фартук, который он стачал из говна и палок вчера вечером. Гордей же стоял весь чистый, но устал так, будто работал весь день, хотя и палец о палец не ударил. Он только направлял Лаврентия, куда больше залить. — Ты ведь понимаешь, Лаврентий, что мы без тебя теперь точно не управимся… — Зилия скрупулезно наблюдала за работой вампиров. Один командовал, второй укладывал кирпичи. — Нашему замку нужна твоя помощь, твой свежий взгляд… У твоей Марты есть Рихард, а у меня только ты. Гордей подозрительно обернулся, морща нос. Он только со временем понял, что Зилия хоть и выглядит наивной дурой, но с Митей они сошлись на одной почве — оба гадкие и одержимые. Когда она приютила Гордея, то он поклялся помогать ей во всем, ведь где он еще сможет жить задарма и не работать? Зилия-то со своими Хвостами зарабатывала только грабежами и убийствами, налогов она не платила. Теперь он уже даже жалел. Что бы Гордей ни делал — оставался незамеченным. Зилия хвалила только Митю: не убил, поспал, полежал, написал очередную строчку в свою тупую книгу. В последнее время, правда, Митя совсем превратился в невменяемого. Часто шею себе сворачивал и неделями мог в конвульсиях биться. А потом сразу за перо хватался. Писатель нашелся! Кому-то не надо было вообще что-то делать, чтобы получить одобрение от Зилии, а Гордей уже не знал, в каком месте задницу ему порвать, чтобы колдунья сказала хоть что-то. Теперь его почетное место занял Лаврентий, но это ненадолго — Зилия планировала пустить ему кровь, вот и подлизывалась. Но приятного от этого было мало. — Ты всегда можешь написать Марте письмо, рассказать, как тебе тут живется. Да, не богато, но ты очень поможешь своей болеющей тетушке! И Гордею будет с кем поговорить, — продолжала Зилия. Она сделала такой болезненный вид, будто прямо посреди коридора испустит дух. — Ты будешь тут в безопасности. Мое чудовище тебя не тронет. А про Савина забудь — он давно пропал. И тут его нет. — Мне домой надо, — Лаврентий обскреб засохшую глину о фартук, вставая с колен. — Долгая дорога до дому, Лавруш. Ты напуган, я тебя понимаю. Ты очень нужен мне… Я так скучала по тебе, по Алексашке… — Зилия. Он ясно дал знать, что дома его ждут, — Гордей выровнялся перед колдуньей, заслоняя Лаврентия. — Пусть идет. Домой. — По-моему, я разговаривала со своим племянником, — Зилия хищно посмотрела на Гордея, — и я хочу предложить ему работу. — Я знаю, поэтому и говорю, что Лаврентию нужно домой. Зилия уже его не слушала. Она протиснулась к Лаврентию, и, пододвинув его тростью, слегка наклонила голову, рассматривая высокого и здорового вампира. — Погости у меня чуть-чуть, если тебе прям так не понравится, то ты в любое время можешь уехать к матушке Марте, — Зилия приобняла его за плечо. — А какая работа? — Лаврентий искоса посмотрел на Гордея. Почему-то он отрицательно махнул головой. И сделал это практически незаметно, прямо позади колдуньи. — Все очень просто: будешь помогать Гордею по хозяйству и научишь наших Хвостов портновскому делу. Одежда изнашивается, а воровать с бельевых веревок — не лучшее занятие. Ты как на это смотришь? — На то, чтобы воровать с бельевых веревок? Нет! Я воровать не стану! — Да, Гордей, работы у тебя будет много… Нет, Лавруша, чтобы научить Хвостов! — Зилия растянула лыбу. Морщинистое лицо оживилось, даже добавились краски, а синяки волшебным образом сошли. — У вас есть машинка? — У тебя будет все, что ты попросишь! — Зилия отпихнула Гордея в сторону, подзывая Хвостов. — Даже подушка? Уже на следующий день у Лаврентия была самая настоящая швейная машинка и подушка в придачу. Теперь они с Гордеем были заняты важными делами: один разрабатывал организацию по помощи нечисти, а второй обучал тупоголовых ящеров стучать колесом швейной машинки. Ткани брали любые: старые тряпки, мешки, трусы и так далее. Лаврентий мог сделать одежду из любой ветоши. Чуть погодя Гордей сам обратился к Лаврентию за помощью. Ему нужно было разработать и отшить пробный костюм для первого и (пока) единственного служащего «Нечистивых Полицмейстеров».***
— Надо отпустить его, — настойчиво просил Гордей. У Зилии в покоях было еще хуже, чем во всех остальных комнатах. Будто стены гнили вместе со своей хозяйкой. — А что ты мне предлагаешь делать? У нас есть выбор? — отросшие ноготки Зилии дербанили собственную кожу на груди. Она сидела спиной к вампиру, раздирая до крови метку. Чернобог тоже хотел этого. Он ее поддерживал. — Твоей крови недостаточно. Ему нужно больше. Ты не можешь мне столько дать! Зилия резко замолчала. — Я тебя никогда не пойму, — улыбка пропала с лучезарного лица Гордея. — Ты даже не вспоминала про Лаврентия все эти годы. А ему наврала, что скучала! Одержимость лишила тебя рассудка! — Я не одержима! — внезапно прорезавшийся голос Зилии перепугал весь замок. Хвосты перестали шебаршить в своей комнатушке, скот во дворе затих, и только Гордей стоял ровно. Оловянный солдатик, не знающий об опасности камина. Сквозь растрепанные пшеничные кудри вампир смотрел на Зилию ледяными голубыми глазами. — У меня есть выбор? У нас есть выбор? — хриплый голос дрогнул. Боль уже не ощущалась, когда Зилия закусывала внутреннюю сторону щеки. — Я обещал помогать тебе во всем. Обещал всегда. Всегда. Чтобы ни случилось — я буду рядом. Но я прошу тебя, моя Госпожа, — Гордей неуклюже опустился на колени, — молюсь и клянусь, что сделаю все, что ты попросишь. Только не трогай Лаврентия. Он еще совсем юн. Ему тоже хочется пожить! Я придумаю что-нибудь. Такое, чтобы он тоже тебе мог помогать. Я научу его. Только… Только, пожалуйста… Зилия остановила его одним лишь движением: смуглая тонкая ладонь поднялась в воздух. — Хватит унижаться ради него. Мне тоже жалко! И травинку, и листок. В поле — каждый колосок. Но пойми, если всех жалеть — тебя самого никто не пожалеет и не запомнит! И ты никогда ничего не добьешься! Одного отпустил, второго… А я? — Зилия! Я придумаю! Я придумаю, как помочь тебе! — Вампир отвешивал поклоны в жесткий ковер. — Я задобрю Чернобога! — Иди отсюда, чтобы сегодня я ни тебя, ни Лаврентия не видела.***
— Она что, правда, будет резать своего племянника? — подслушивающие в коридоре Хвосты с опаской переглянулись. — Или Гордея Иг-иг-оревича! — предложил второй. В последние годы Чернобог пытался восстановиться. Того ничтожного количества крови от ничтожного Гордея ему было уже мало. Он требовал от Зилии больше крови, больше жертв… На втором этаже замка была построена комната. Страшная и темная. Стены и потолок обшили тонким слоем железных пластин, а пол уложили камнями. Хвосты день и ночь трудились над очередной постройкой: забили толстые гвозди, вырезали узкий дверной проем, а дымоотвод вывели по бокам, чтобы не задерживалась копоть. Вне зависимости от погоды Зилия всегда могла развести там жертвенный костер. Колдунья надевала легочный протектор*, который по просьбе Лаврентия им выслала Марта, и шагала прямиком в кровавый дым. Еще в позапрошлом месяце с городу за Хвостами увязался вампир. Он добрался с ними до самого входа, но так и не успел полакомиться — на пути встретил Гордея. И тут в голову Зилии болючей молнией ударила идея. Еще страшнее и темнее, чем та комната, куда затащили незваного гостя. Обращенный сопротивлялся слабо, не умеючи. Молодой, совсем зеленый. Без талантов или особого дара. Его напряженное от страха связанное тело скатилось по гладким стенам комнаты. Зилия не могла его сжечь. Вампир — ценный зверек. — Кто вы такие? — он ничего не понимал, лиц присутствующих не видел. У Зилии не было времени на пустую болтовню. Кремневое гладкоствольное ружье выпустило две пули: одна попала вампиру прямо в лоб, а вторая задела живот. — Подберите его, пока кровь не вытекла, — Зилии подали салфетку, чтобы колдунья смогла вытереть руки. Хвосты прибежали с тазиками. Они утрамбовали вампира и утащили в соседнюю комнатку. Подвесив тело на крюк, Хвосты сделали еще пару дыр, и алая свежайшая кровь полилась в ведра. Одна капля была ценнее всех денег мира. С тех самых пор никто в этой комнате больше не жег костры. Хвосты, притворяясь людьми, рискуя собственной жизнью, бродили прямо около вампирских куполов, заманивая упырей в замок. Пошли слухи, и Хвосты, бывало, тратили целые месяцы, чтобы принести добычу для Зилии. Нужен был кто-то другой, умный и располагающий к себе. Нужен был вампир. И с этим вампиром необходимо было подружиться.***
«Дорогая матушка! Пишу тебе письмо и радостно сообщаю, что я остаюсь у тетушки Зилии на работу. У меня все хорошо, тут интересно. Еще у меня появился товарищ — Гордей. Он хороший вампир, научил многому. Тетушка выделила мне комнату в своем поместье, одежду, кровать. Я не голодаю, тут кухня и собственные повара. А еще свежий воздух и большое хозяйство. Не переживай и передавай Рихарду привет от меня. Пусть слушается, а не то я приеду и наругаю! Я опять за машинкой. Работаю сразу на два дела. Платят хорошо, не переживай. На жизнь хватает. Обучаю портных и шью форму для очень хорошей организации. Я потом тебе вышлю эскиз или рисунок готового изделия. Сшито хорошо. Ездил недавно с Гордеем в Петроград. Не понравилось, но потом с тобой обязательно съезжу. Там поребрики и еще что-то, не помню. Много домов интересных, Гордей говорит, что там вся мировая культура осталась. Но я в ней все равно ничего не понимаю, поэтому соглашался со всем. Жду ваших писем. Люблю тебя очень! Пишите обязательно, как у вас дела? Постараюсь выслать вам русских гостинцев!»
На желтоватый лист капнула слеза. Перо впилось в бумагу, оставляя вместо подписи огромную кляксу. Польские буквы криво плясали по вычерченным ровным строчкам. — Вот видишь, всегда найдется компромисс. Ты потом нам еще спасибо скажешь. Запомни, твоя тетушка не желает тебе зла, — щелкнувший еще несколько часов назад курок молчал над ухом вампира. Лаврентий сидел за столом Зилии практически не шевелясь. Колдунья будто играючи водила холодным дулом ружья по его затылку. Светлые волосы на этом месте обесцветились сами собой. — Они не тронут твое семейство, а ты поможешь Гордею. На ночь Лаврентия перестали оставлять одного: Гордей, облачившись в кота, сидел до самого рассвета на краю кровати, следя за тем, чтобы он никуда не сбежал. Когда пост не держался, то Гордей сворачивался в ногах Лаврентия и мирно посапывал, за что иногда случайно получал. А иногда внаглую раздевался до панталон и ложился рядом, точнее, падал от усталости. Лаврентий только отодвигался к окошку ближе, чтобы освободить место.***
После того, как практически все свободное время вампиры тратили друг на друга, у них, наконец, сложилась яркая картинка организации. Осталось только донести до Николая I эту идею. Готово было все: правила, униформа, перечень званий и полномочий… Вампирам запрещалось выходить из своих округов, ведьмам колдовать в людных местах, оборотным выть на улице, а всю лесную мелкую нечисть обязали вести дневники, чтобы отчитываться за содеянное: напугал детей, украл три гронча, вывел корову из чащи, отпугнул крестьянку от болота и так далее. Люди чаще всего пользовались ограниченными возможностями нечистых, и, чувствуя безнаказанность, творили беспредел: насиловали, убивали, оскорбляли, брали в плен. А если нечисть как-то отвечала силой, то ее моментально наказывали. Зилия часто говорила, что люди — самые страшные чудища в этом мире, и только в этом Гордей был с ней согласен. В то время, как Ловцами могли стать только люди с чистой родословной, в «Нечистивые Полицмейстеры» предполагалось набирать всех желающих: людей и нелюдей. Все было очень просто: Ловцы ловят нечисть, а Нечистивые защищают ее от людей. Права и обязанности нечистой силы были пересмотрены еще императрицей Екатериной I. Гордей сейчас делал все, чтобы отпроситься у Зилии в Петроград, да не одному поехать, а с Лаврентием! Они уже как-то бывали там, но изрядно напились и потом перестали выходить на связь. Зилия после такого вообще их даже во двор не выпускала. А тут не просто культурно-алкогольная прогулка, а дело государственной важности, о котором, естественно, колдунье знать не нужно. Поэтому они две недели гордо строили из себя самых приличных вампиров, а Гордей не только раздавал Хвостам указания по уборке, но и сам лично драил покои Зилии. Они с Лаврентием притащили в замок больше пяти новых вампиров и самостоятельно погрузили их кровь в холодильную камеру. Множество красных бутыльков действительно обрадовало Зилию, но даже тогда она не отпустила Лаврентия, особенно в компании Гордея. Колдунья еще долго мариновала их ожиданием, прежде чем окончательно сдалась.***
Сборы в дорогу не заняли много времени. Лаврентий так любил кататься на поездах, что с удовольствием бы прожил всю жизнь в вагоне. Для того, чтобы впечатлить Петроградскую полицию, Лаврентий сразу же оделся в образец формы «Нечистивых полицмейстеров». Яркий синий костюм с золотым гербом на плечах, погоны на пуговицах-клепках, картуз с закругленным черным козырьком, поясная сумка, где, в теории, могла храниться дубинка и фонарь. «Петроград — город на пяти болотах», — красовалась вывеска на вокзале. Теперь уже Лаврентий и Гордей назывались тут «туристами», что значило: путешествующий для собственного удовольствия или с целью самообразования. Но на пропускном пункте, Лаврентий сдуру ляпнул, что они приехали на конференцию по новым технологиям и защите Европейских программ*. В их прошлую алкогольно-культурную прогулку Лаврентий даже не заметил, какие же в Петрограде огромные и жирные сороки. Одну бы такую, да в замок! Хвосты бы неделю ее жрали. У главного здания полицмейстеров стояли Ловцы со всем обмундированием. В прошлом году им выделили еще и пуленепробиваемые жилеты. Выглядели Ловцы внушительно: бритые головы, у всех, как у одного; военная выправка; начищенные ружья. Ловцов нельзя было обойти просто так. Никто их не пустил бы даже с приглашением, которое достал Гордей. А если еще и узнают, что они вампиры — их ждет ссылка в Сибирь. Хотя и Сибири уже не так боялись. Несколько декабристов целые поселения дикарей обуздали, поэтому цивилизация теперь была и там. — Ох, Лаврентий! Постой! Держи вот, — Гордей достал из-за пазухи маленький мешочек. — Это нюхательный порошок для вампиров. Его нужно за несколько минут до посещения Ловцов принять! На грубую и мозолистую ладонь высыпалась белая горстка. — Точно поможет? — Да! Но я сам ни разу еще так не делал! Давай, Лаврентий, не дрейфь! — Слушай, я вот нож с собой взял, давай сороку прирежем? Тетушке гостинец будет. Она-то и не была в Петрограде. — Мой дорогой польский друг! Ты бы потише говорил про оружие в таких местах… — Гордей распахнул перед Лаврентием резные и ровные двери и пропустил его вперед. — Мы к… К… — Гордей, кажется, позабыл слово. — К генерал-полицмейстеру*! У нас и приглаше… ах-ах-ах! Приглашение! Извините! Стянув рот, Гордей откланялся и потянул за собой Лаврентия. Ловцы достали фонари: ЛУЧ и обычный. ЛУЧом они просветили их на наличие магических способностей, а простым залезли в глаза. Зрачки у вампиров не изменились, хотя должны были расшириться при воздействии света. Здание у этих петроградских полицмейстеров светилось от белизны на стенах и мраморных ступеней. Огромные люстры на высоком потолке, просторные окна, фрески и даже доска почета для лучших сотрудников. К их визиту генерал-полицмейстер, имя которого испарилось из головы Лаврентия подозрительно быстро, пригласил на презентацию главнокомандующего Петроградскими Ловцами. Звуки всех сердец смешались в удивительную песню, мелодию которой Лаврентий слышал впервые. Лицо полицмейстера искажалось, словно Савин пытался выровнять натянутую маску, а главнокомандующий вообще не следил за своими ушами. Они сползали то на шею, то падали ему на плечи. И он их никак не подбирал. Гордей начал говорить, крутил Лаврентия как манекен, показывая все преимущества костюма. А Лаврентий ничего не слышал. Он стоял и улыбался. Генерал-лицемейстер и Пловецкий градоначальник. Генерал-полицмейстер и главнокомандующий Ловец попросили вампиров подождать снаружи. — В окно не прыгну… — прошептал Лаврентий, но Гордей сразу же вытащил его в коридор. Схватив его за лацкан формы, он со всей силы прижал Лаврентия к стене. Сухие губы ощутили горячее дыхание Гордея. Он привстал на носочки, чтобы дотянуться до высоколобого Лаврентия. Голубые глаза жадно въедались в его щетинистое лицо, деревянная рука твердо давила чуть ниже живота — на бляшку ремня. Боль ненадолго привела Лаврентия в чувство. Жар отступал с головы на пятки. Вампиры были тут совершенно одни, и Лаврентий так хотел сказать Гордею одну вещь, но не успел: — Что у вас тут? — из-за двери выглянул Ловец. — Все в порядке! Мой друг слегка утомился, прошу простить! — сделав быстрый реверанс, Гордей затащил Лаврентия обратно в кабинет. Генерал-полицмейстер, на пару с главнокомандующим, на удивление, одобрили заявку вампиров. — Смешные вы, ребята! Так хотите помочь нечисти? За какие заслуги? — смеялся генерал, подписывая бумагу для дальнейшего отправления. — Я, — Лаврентий щипал себя за бедро, но слова не складывались в предложения, буквы позабылись и разбросались по задурманенным мозгам. Он уже сам не знал, в какой позе сидел, как давно и зачем. — Ах-ах-ах! Он нервничает, — Гордея трясло от переизбытка энергии. — Мы хотим помочь всем и сделать хо-ро-шо! И людям будет спокойнее и нечисти! Письмо быстро улетело, и уже на следующие сутки вампиры поехали к градоначальнику*. Теперь у них есть справка от Ловцов, липовые человеческие документы и похмелье. Казалось, они выпили всю воду в ближайшей общей столовой, съели всевозможные соленья и сожрали минимум три стакана сахара. Поездки и важные государственные дела государственной важности немного отвлекли Лаврентия, и он, кажется, даже привык жить в таких условиях. Через несколько дней идею направили губернаторскому секретарю. Отклонено. — Им недостаточно. Они делают вид, что нечисть в полном порядке! — аккуратные ноготки Гордея крепко и злостно сжимали бумагу. В Петрограде им оставалось гостить всего два дня, Зилия не разрешила отлучаться надолго. — Значит, проведем опрос. Запишем все, что скажут. Пусть нечисть сама выйдет. Когда Савин бунтовал по поводу закона — никто и не совался. Нечисть боялась Савина больше, чем людей. А тут два парня, — Лаврентий подошел сзади, смотря на грамоту из-за плеча Гордея. — Один из нас очень красивый, так что, должно сработать. Аромат Гордеевских духов осел в легких, но Лаврентий сдержал кашель. По улицам Петрограда они ходили как два бандита: выжидали нечисть и бежали к ним сломя голову, чтобы предложить подписать петицию. Дважды чуть не попались на уловку местных мошенников, единожды промокли под дождем и несчетное количество раз обходили кругами Эрмитаж. Нечисти тут было навалом. На любой вкус и цвет. Из любой страны. Если нечисть соглашалась с перечисленным — расписывалась. К полуночи подписей стало сто. Не так много, но утром все уже лежало на столе губернаторского секретаря. Возможно, тогда и упырям разрешат легально покидать купол. Петиция, вместе с остальными разработками и заверенной подписью градоначальника, ушла к губернатору. Они не отвечали вампирам целые сутки. И только в последний день своей командировки пришел ответ: «Принято на рассмотрение Императором».