«Я, Сухоцвет Зилия Беремировна, 1656 года рождения, проживающая в замке около истока реки Тягучая, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю Душегубову Гордею Игоревичу. Текст завещания написан мною лично».
Завещание было напечатано в двух экземплярах, так они с Лаврентием еще поедут в Пятигорск вместе! А пока вампиры будут в разъездах, Зилия будет слушать пленных музыкантов и пить заготовленную вампирскую кровь, которую нацедили с большим запасом. — На поезде трястись нужно четыре дня, к сожалению, был только плацкарт. Надеюсь, что ты не против, ха-ха. Пересадка всего одна, поэтому я забронировал гостиницу в Воронеже! Ты когда-нибудь был в Воронеже, мой польский друг? Проходя мимо темницы Мити, Гордей намеренно задел дверь плечом. Неприятный скрежет раздался из-под металлических вставок протеза, но чудище молчало. Лаврентий только поправил походную сумку, которую он привез еще из Польши. Там уместились все их вещи. — Нет, как-то не удавалось. Я в Швеции был, но там не интересно. На перроне вампиры протрясли сумку. Мити там не было. Ни целого, ни кусками. Поезд прибывал на станцию в начале полуночи. Лаврентий все никак не мог запомнить дорогу от замка, все вспоминал да вспоминал. Никак. Зато очень хотелось в туалет — перед выходом они с Гордеем напились вкусного чаю. Деревянные ступеньки хрустели под каждым новым человеком. Ожидающих пассажиров набилось много: они все приготовили билетики и морозно пританцовывали. Золотая осень сменялась зимними холодами. Вампиры зашли вместе со всеми, показав станционному Ловцу поддельные паспорта с пропиской в Новгороде. Гордею с одной рукой было очень тяжело протискиваться на узкую койку, и пришлось Лаврентию ему помогать, подталкивая друга за пятую точку. Наверху было тесно, но зато как-то уютно. Лаврентий вспоминал, как добирался на поездах с Польши обратно на родину. Он смял длинными ногами одеяло и скрутился, поджимая колени — все-таки лавка была короче него. Гордей лежал напротив и улыбался. Голубые глаза сверкали в свете мерцающих за окном фонарей. Поезд притормозил на очередной остановке — Москва. Зашумели двери, ветер занес в плацкарт едкий запах гари. На нижние полки упали двое — мужчина и девушка. Скинув шарф и пальто, мужчина стряхнул с плеч небольшие хлопья снега. Когда погода так испортилась? Лаврентий, наверное, только тогда осознал, что в разных городах и областях могла быть не только разная погода, но и другой часовой пояс. За окошком действительно порошил снежок. В освещении фонарных столбов Лаврентий едва разглядел попутчиков. — Ира! Ир-а! — позвал мужчина, и девушка приняла из его рук сумку, засовывая ее под свой диванчик. Гордей лежал прямо над местом мужчины, но, вместо него с мужчиной пересекся взглядом Лаврентий. Незнакомец напряженно нахмурился и наклонил голову, рассматривая в ответ. Дернув длинным носом, он брезгливо повел губой, и, не стесняясь никого в плацкарте, сказал Ирине: — Упыри едут на верхних. Нож достань. И Ирина, послушавшись, видимо мужа, вытащила из сапога небольшой, но очень острый ножик. Лаврентий вдавился спиной в полку. По лбу потекла капля холодного пота, руки задрожали. Их поддельные справки и паспорта скоро придут в негодность, как бы эти… Незнакомцы не натравили Ловцов. Зачем им ножи? Почему никто в плацкарте не обратил на это внимания? Дембеля, которые проходили в соседний вагон резко замолчали и стали пробегать по одному, настоящим строем и не задерживались. Ирина хоть была низкого роста, хрупкая, но держала оружие так крепко, что не по себе стало даже Гордею. Друг начал мотать головой, что-то пытаясь этим сказать Лаврентию. — Чего? Я не слышу! — Лаврентий старался говорить тихо, но Гордей только приложил палец к губам. Показательно шмыгнув, мужчина небрежно скинул длинное пальто на диванчик, а сам громко раскрыл сумку, раскладывая письма на столе. Под голубым светом ночи он вычитывал корявые нерусские буквы. — Давай спать, не мешай другим… — робко попросила его Ирина, укутываясь в одеяло, даже не раздеваясь. — Мать твоя мне все нервы вытрепала, не могу спать, дел много. Без меня они ничего не могут! — с явным нерусским акцентом шипел мужчина. Его темная борода поблескивала ярко-огненным цветом. — Через три дня будем дома, все решишь, Иви, давай спать… Мужчина фыркнул, отмахиваясь от Ирины. Лаврентий заметил, что Гордей уснул, и попытался последовать примеру друга, но глаза не смыкались. Он то и дело косился на мужика внизу, а он на него. И все время смотрел так грозно, так строго… Своими желтоватыми глазами он приковал вампира к койке, но Лаврентий-то и не особо хотел двигаться. Моргнув, он случайно оказался уже в утре.***
Ночные попутчики спали, а по коридорчику, покачиваясь, ходили пионеры. Гордей отчаянно пытался пробудиться, растягивая кожу на уставшем лице, но выглядел все равно очень плохо: кучерявые волосы примялись на одну сторону и стояли дыбом, одежда на углу скаталась в гармошку. Нужно было все-таки раздеваться. Ирине навскидку было лет девятнадцать, а то и меньше, но вот ее спутнику, наверное, давно за двадцать. Густая темно-рыжая борода, толстые брови, несколько морщин на веках. Гордей даже хотел спросить, не нуждается ли Ирина в помощи. Но не стал. Она все равно ему не даст. Вампиры слезли без проблем, проталкиваясь к заветной туалетной комнате. Пока Лаврентий умывался и приходил в себя, мимо Гордея проскочила молодая учительница, которая сопровождала пионеров. Не дожидаясь друга, Гордей перехватил девушку и затолкал в соседнюю кабинку. Он придавил ее к стенке, утыкаясь носом в тонкую шею, ласкал рукой грудь, перебирая между пальцев затвердевший сосок. Девушка дергалась, мычала сквозь зажатые губы и стучала ботинками по полу. Она жалобно пискнула, царапая ноготками спину вампира, но позже, почувствовав полную беспомощность, поддалась. Их языки сплетались в страстном поцелуе, он легонько покусывал ее распухшие губы, а она ответно выгибала спину. Ноги девушки подрагивали от каждого прикосновения вампира. Гордей выдернул из узла красный галстук, расстегнул пуговки на ее блузке. Она даже не успела понять, как оказалась в плену. Задрав плотную юбку, Гордей спустился ниже, продолжая покрывать ее живот горячими поцелуями. Колготки снимались туго: застряли на коленках, собрались гармошкой и упирались. Плевать. Упершись плечом девушке в ногу, вампир зажал ей рот рукой и медленно облизнул внутреннюю часть бедра. Смазав ее слюной, он приоткрыл рот, обнажая жемчужные клыки. Они впились в нежную девичью кожу. Совсем не глубоко, чтобы не оставить видимых шрамов. Учительница глухо застонала. — Как комарик укусит… — Гордею нужна была еда. Он не мог, как Лаврентий голодать неделями. Глаза закатывались от удовольствия, внизу живота приятно тянуло, а в груди грелся огромный шар. Кровь тонкими нитями лилась по стройным ногам на светлые полы. Кто-то дернул дверную ручку. Вампир не отвлекся. Он жадно глотал, боясь упустить хоть капельку. Сеанс пришлось прервать, когда за дверью собралась целая очередь. Подозрительно. Слишком. Пока молодая учительница в спешке пыталась застегнуть пуговицы, Гордей прокрутил кранчик. Холодная вода едва ли привела его в чувства. Ноги сводила приятная судорога. Он вернется за этой обворожительной учительницей еще. Девушка вышла первая, стеснительно пряча глаза от длинной и возмущенной толпы. Она никому не расскажет. Она хотела большего, а получила только слабый укус. Советская женщина, которая позволила с собой такое — позор для всего Союза. Одернув коричневый пиджак, Гордей выскользнул следом. Весь вагон уже заждался. Когда вампир подходил к своей полке, ненароком подслушал разговор вчерашней ночной парочки: — Осталась бы у матери, переждала бы месяц-другой, потом я бы тебе билет взял, — «Иви», как его вчера ласково назвала жена (это стало понятно по парным обручальным кольцам), сидел напротив Ирины, но смотрел только в окно. — Чтобы они тебя прикончили, а я об этом даже не узнала? — Я уверен, эти два пацана тоже туда бегут. По ним видно, что боятся, — Иви кивнул головой на верхние полки. — После войны очень много упырей полегло гражданскими, а те, кто остался — сейчас в настоящем… — Иви заметил Гордея за углом и сразу же замолчал. Он будто учуял вампира из-за стенки. Почесав рыжую бороду, Иви посмотрел на Гордея исподлобья. Скрыв голубые глаза за пышными ресницами, Гордей присел на край диванчика, рядом с Ириной. Перекинув каштановую косу на другой бок, Ирина подвинулась. — Ир, пересядь ко мне, — спокойно попросил Иви, похлопывая мозолистой ладонью по месту рядом с собой. — Под потолком тебе мало места? — сразу же поменяв выражение лица, обратился он к Гордею, — или вы не привыкли вверх тормашками висеть? — К сожалению, без друга подняться не в силах, — притворная улыбка растянулась на лице вампира, и он с радостью продемонстрировал деревянную руку. — Куда едете? Зачем? — диалог превратился в допрос, во время которого Иви все время дергал носом. Будто пытался вынюхать мелкие крапинки крови той девчушки в галстуке, которые остались на коричневом пиджаке вампира. К ним неожиданно завернула проводница. Крепкая тетка с не менее крепким чаем в медных подстаканниках. От ее фартука приятно пахло выпечкой, и соседи по койкам это тоже учуяли. — Чай? Кофе? — спросила проводница, хотя на столике был только чай. — Чай. Два, — Гордей заранее взял на Лаврентия, и как только стакан оказался в его руке, он сразу же опомнился. Где Лаврентий? Сердце начало колотиться быстрее. Маршрут был очень простой: они проснулись, пошли умываться… Учительница… После туалета они так и не встретились с другом. Грузины зарезали Лаврентия? То, что это были грузины, Гордей не сомневался — у Иви на лице написано «грузин». Пока Гордей развлекался с молоденькой девкой, они порубили Лаврентия ножиком для масла и сожрали? Нет — намазали на хлеб вместо масла и только потом сожрали причмокивая. Вампир повернулся сначала в сторону Ирины, потом на Иви. Запаха крови рядом не было. Да и выглядят они совсем не как… Никак. Обычная среднестатистическая советская семейная пара, хорошо еще, что без орущего на весь вагон ребенка. — Кофе, тоже два, — издевался Иви над проводницей. Та загадочно опустила глаза на столик, потом посмотрела на Иви, потом опять на столик. Кофе не появилось. Наигранно взгрустнув, Иви смирился, и взял чай. Лаврентий тоже таинственным образом не объявился вдруг. Гордей заметно нервничал: прокручивал по оси протез, и все время смотрел в проем коридорчика, в надежде увидеть там друга. — Так куда едете, а? — повторил вопрос Иви, прихлебывая сладющий и горяченный чай. — В Пятигорск, — почти не задумываясь, ответил ему Гордей. И только потом обругал себя за эту оплошность. Вампир не понимал, как его попутчики с такой легкостью пили кипяток с тремя ложками сахара и даже не морщились. У Гордея уже язык опух от этого чая. Лаврентия все еще не было. Уже проехали две остановки, а тот даже не удосужился появиться! Иви довольно переглянулся с Ириной, хмыкая. — И что в этом смешного? — Гордей, наконец, посмотрел на Иви. На голове у него, вместо нормальной прически было настоящее орлиное гнездо, или отцветший одуванчик, который вот-вот разлетится пухом по всему плацкарту. Густые рыжие волосы торчали во все стороны, прикрывали собой верхнюю часть ушей. Он либо вообще не брился, либо волосатость у него была повышенная, и борода отрастала за день-два. Скорее всего, второе. Пахло от Иви, что странно, приятно. Никаких резких запахов, он даже не курил, судя по всему, но постоянно что-то жег. Одежда на нем была не новая, но и не грязная. Опрятная, но заношенная. Ирина тоже одета прилично, как и полагается советской женщине: блузка, теплая юбка, рейтузы и сапоги до колен. Но что-то было с ними не так. Вели себя они уж очень странно. Как нелюди. — Ничего смешного! — рассмеялся Иви, приобнимая жену. — Два… ага, — он поиграл бровями и оголил зубы, намекая на вампиризм, — едут к границе с Грузией. Небось, в командировку? — он рассмеялся еще громче. — Нет! Мы едем по делу! — из-за нервов Гордей уже себя не контролировал. Лаврентия нет. Где он? Куда пропал? Почему не сообщил? Что с ним случилось? — И как у вас дела? — Плохо, друг куда-то делся, — Гордей уже встал с места, как Иви его одернул. — Поискал бы ты его в соседнем вагончике. Остановившись около разделительной двери, вампир обернулся: никого подозрительного. С легкостью отперев замок, Гордей выглянул внутрь переходной площадки. В лицо сразу же ударил колючий ледяной ветер вперемешку со снегом. Облизнув губы, он ступил на автосцепку и потянулся к соседнему вагону. Под ногами мелькали шпалы. И в голове закрутилась песенка: «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы — едет поезд запоздалый, — из открытого окошка…». — Снимай портянки, гад! — донесся крик Лаврентия. Щеки Гордея напряглись до такой степени, что покрасневшие от холода уши зашевелились, а челюсть начала трястись. Он вцепился в поручень и пнул дверь ботинком, чуть не зашиб курившего с той стороны пацана в капюшоне, толкнул пару человек, пробирался по узкому коридорчику, злобно вглядываясь в каждого пассажира. В центре вагона было не пробиться — толпа солдат сидела полукругом и, судя по всему, рубилась в какую-то игру. Они вскидывали руки, смеялись. Нет, гоготали, подобно диким лесным зверям. И Лаврентий сидел среди них. Светло-русую высокую башку сложно не заметить, а вот сам Лаврентий Гордея так и не увидел — был очень занят. На большой стоклеточной доске остались всего по три шашки каждого игрока, при том, что изначально их по двадцать. Видимо, игра уже шла не первый час. Лаврентий туманно смотрел на свои неприкрытые белые шашки, которые были разбросаны по полю совсем неумело, совсем по-глупому, будто он играл впервые. Фляга в его руках дрожала вместе с телом. Сделав большой глоток самогонки, Лаврентий передал ее другому, и тот, даже не вытерев горлышко, тоже выпил. Вместо трубки мира — солдатская помятая фляжка, а вместо индейцев — пьяные мужики. — Это что такое?! — Гордей выкинул с места одного солдата, подходя ближе. — Шашки…п-польские, — Лаврентий был невероятно удивлен появлению друга. Даже уронил одну фишку. — Заканчиваем и идем! — Это кто еще? — с места вскочил солдат. — Мамка твоя, что ли? Рукастый, ты чо раскомандовался? Тебе вторую оторвать? — воодушевился другой и тоже встал, развязно кидая уставшую ладонь Гордею на плечо. — Это… мой… друг, — выговорил Лаврентий. — Не ругайтесь! Гордей! Это мои новые товарищи! Я с ними еду в Уссурийск — драться с китайцами! — Какой Уссурийск?! Какие китайцы?! Ты забыл уже, зачем мы с тобой тут?! — Гордей скинул наглую руку с себя. Все вокруг затихло, отделилось от пространства. Вампиры остались наедине друг с другом, заглушив всех остальных. Только они и никого больше. Их взгляды переплелись друг с другом яркими искорками, тела стали совсем невесомыми. Фанера, на которой были выжжены клеточки, с треском разлетелась по коридорчику на мелкие щепки. Пока Гордей был занят Лаврентием, солдаты все-таки пытались с ним заговорить, задавали вопросы, но он молчал. Окутанный пьяной злобой, служивый замахнулся игральной доской, но Гордей вовремя заметил приближающуюся фашку*. Было слышно, как хрустели костяшки на его оставшейся, еще живой руке. Но он сжимал пальцы с такой мощью, что складывалось ощущение, будто кисть вмиг отсохнет, превратится в пепел. Со свистом прилетела пощечина. Потеряв равновесие, Гордей завалился набок и больно стукнулся о верхнюю полку затылком. — Он едет с нами! — возмущался солдат. — Да ты! — Гордей выровнялся и оскалился, сморщил нос, напрягся еще сильнее, готов был выстрелить пружиной прямо на этого жалкого… По челюсти резануло холодное лезвие. Темный офицерский кортик несколько раз мелькнул перед глазами и вошел в плечо. Гордей не мог и пошевелиться, рана расползалась жгучей болью по вампирской коже. Обычная стычка в плацкарте переросла в поножовщину. Позади загремели стулья — Лаврентий тоже влез в драку. Он наугад молотил кулаками, редко попадая по цели. Солдаты, даже будучи пьяными, лихо уклонялись от хаотичных ударов, нанося ответные. Белые шашки отлетали противникам в глаза, самогонка тонкой речкой разлилась по полу и перемешалась с кровью. Бросив все попытки махаться руками, Лаврентий вцепился в кого-то клыками. Он скользил по мокрому полу на длинных ногах, цепляя широкими плечами дезориентированных солдат. — Так они упыри! — закричал кто-то. Среди туманно-серых пятен едва было можно различить силуэт Лаврентия. Со стороны обычных людей было очень тупо — указать на вампиров и начать драться с еще большей силой. Не зря говорят: один пьяный русский страшнее тысячной армии. Сбросив капли крови с гладкой кожи, Гордей повернулся, с локтя налетающего солдата. От неожиданности парень рухнул на соседний диванчик. Треснула ткань, застучали ложки. Ярость магмой вскипала внутри, Гордей навалился на солдата, врезаясь коленкой тому в пах. Гордей нагнулся ближе. Приблизился так близко, насколько мог. Солдат брыкался, преграждая путь к уязвимому месту, и только больше раззадорил Гордея. Он почти укусил противника за шею, но в ушах резко зазвенело. Гадкий звук перемешался с криком женщин и беготней. Кто-то зацепил Гордея, и он чуть было не упал на пол. Тяжелая рука вовремя подхватила его на лету. — Ты еще кто такой? Наган* против кортика?! — напавший ранее солдат испуганно глядел на дырку в стене. — Цэцхли имя моё, — грозный голос разрезал шум в ушах, разбил и прекратил потасовку. Сбоку, прямо рядом с ухом Гордея торчал дымившийся наган. — Вы на следующей выходите, — Иви не спрашивал, а больше приказывал. — Мы до Воронежа едем! — подал голос один из солдат. Видимо, совсем неосведомленный в кличках Грузинских бандитов. А вот Гордей уже читал про Цэцхли в газете… — Это мы до Воронежа, а вы на следующей! Проводница, рыдая, так и лежала возле тревожной кнопки около окна, не в силах дотянуться и сообщить машинисту о происшествии. — Я сказал — собирайте манатки! Вы что, совсем оглохли?! — Иви качнул наганом на их походные рюкзаки. Придерживая раненное плечо, Гордей прижался к стенке, и пока солдаты бегло складывали свои вещи, он только злостно смотрел на каждого, мысленно желая им смерти. Причем самой ужасной. Лаврентий протрезвел еще после выстрела, но до сих пор стоял неподвижно, пытаясь то ли срастись с местностью, то ли провалиться под пол. — А вы — со мной, — Иви смягчился, переводя взгляд на вампиров. Когда Гордей подошел ближе, его щеки сразу же обдало приятным жаром, под ребрами запекло, а глаза заслезились от сухости. Если хорошенько присмотреться, то можно было заметить, как из-под рубашки Иви ползет пар. Перепуганные пассажиры начали возвращаться на свои места, а из вагона впереди выбежала женщина с тряпкой и ведром. Еще некогда неуправляемый Лаврентий виновато плелся следом за другом. Ирина читала свежую газету, когда на диван завалился раненный Гордей. Подняв голову, она удивленно охнула, и подвинулась ближе к окну, освобождая место. Разговор не успел начаться, как к ним подошел Ловец. Ловчонок, скорее. Юный, с фуражкой набекрень и безразмерным коричневым свитером. — Товарищи вампиры, предъявите, пожалуйста, ваши справки! — точно стажер какой-нибудь или практикант. «Пожалуйста» — вот, что его выдало. Выдышав весь алкоголь в узкую форточку, Лаврентий потянулся наверх за сумкой. Он протянул Ловчонку две красные паспортные книжки. — Ну, это старого образца справка уже! — отчитывал Ловец, — а новые где? — А разве это не новые…? Гордей зачесал спадающие взъерошенные кудри, взял из рук Ловца паспорта, вчитался. Вчитался еще раз. Холодная дрожь побежала по позвоночнику. Уже и рана серебром не так сильно болела. Что-то нужно было придумать прямо сейчас. И чем быстрее — тем лучше. Ловчонок выжидал, смотря огромными карими глазами с какой-то детской наивностью. — Это… Они… — Лаврентий решил портить все самостоятельно, так что Гордею даже не пришлось придумывать ходы отступления. — Они с нами, — сказал за него Иви, — эти вампиры под опекой «Червовой масти»*, так что не советую выискивать недочеты в их документах. Ловчонок умолк, практически растворился в воздухе, выпрямляясь, будто перед командиром. Связываться в одиночку с бандитами было очень безрассудно, и слегка наклонив голову, Ловчонок извинился и сразу же вышел. Вальяжно откинувшись на спинку дивана, Иви улыбаясь хмыкнул, расслабленно прикрывая веки. — Надо было им сказать, что ты главный милиционер, тогда бы они и без грузина отстали, — навалившись на друга, шептал прямо в самое ухо Лаврентий. — Да я уже сорок лет как не « главный милиционер»! — Гордей обиженно дернулся в ответ, — потому что, если бы они узнали, что я упырь — никогда бы не пустили с это идеей! А я же так не могу! Не могу, понимаешь? Мне важно донести свои мысли, важно, чтобы меня услышали сотни! Я не хочу, чтобы все наработки умерли вместе со мной. Пусть хоть кто это продвигает — самое главное, что я смог сделать что-то в этом гнилом мире и оставить свое имя в истории! Лаврентий отвернулся. С тех пор, как Иви закрыл форточку, окно запотело, и проносящиеся мимо скрючившиеся деревья скрыла мутная пелена. Капельки соревновались между собой по скорости, будто спорили, кто добежит до подоконника быстрее, кто собьется с пути, а кто так и застрянет на половине… — Спасибо, что выручили, товарищ Цэцхли, — вспомнил про попутчиков Гордей. — Спасибо на хлеб не намажешь, — вот, чего он добивался. Иви хотел, чтобы вампиры примкнули к нему под крышу, видимо, спасаясь от Зилии. Но он даже не представлял… — Раз мы все тут так удачно встретились, то, не хотели бы вы оказать нам услугу? Лицо Иви вытянулось в неприкрытом удивлении. Такую наглость он увидел впервые. — Вы ведь общаетесь со многими вампирами, — продолжил Гордей, — имеете много связей. Как насчет небольшого бизнеса? Иви молча изучал вампиров, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Моргал он реже, чем его жена. Ирина вообще мастерски делала вид, что ее тут и не было никогда. Сидела тихой тенью в углу, чиркая ручкой в кроссворде. Шуршание пера о бумагу расслабляло, успокаивало. С соседних мест потек запах горячего чая. Гордей сразу приметил, что писала она быстро, задумываясь лишь на несколько секунд, и то, чтобы прочитать вопрос. Если уж и товарищ бандит -Иви-он-же-Цэцхли не поймет, — Ирина должна догадаться, к чему клонят. — Вампиры прибегают к вам из куполов, чтобы вы их прописали, под так называемой «крышей». Они исправно вам платят деньги, но только вот есть одна незадачка — они все равно пропадают. Вампирокрадство процветает еще со времен Царской России, так что, увы, вряд ли оно прекратиться в один момент. Я предлагаю вам помочь с этим! Ваши вампиры будут под нашей охраной! У вас будет много вампиров и много денег! Промассировав переносицу, Иви выдохнул уж больно горячим воздухом, и чуть пригладив топорщащийся ком волос, снова уставился на Гордея. — Он. Лаврентий Теплов очень хочет вам помочь! Лаврентий будет посылать к вам вампиров для спасения, а они еще потом и пропадать не будут! Представляете? Но за такую наводку вам придется немного заплатить! — Да ты шо? Прям не будут? Где гарантия? — грозный взгляд Иви разрывал на кусочки. — Гарантия есть, но, к сожалению, вам нужно будет убедиться в этом лично! Лаврентий стеснительный парень, вы не обращайте внимания. Он позже очухается и разговорится! Бабка, которая клевала семечки из кулька на боковушке, подозрительно обернулась, и дальше все начали общаться тише. — Да, — с напрягом выдал Лаврентий, за что тотчас же получил затрещину деревянной рукой. — Что же ты будешь без своего боевого товарища делать, Лаврушка? — Иви схватил Гордея за горловину рубашки и рванул на себя. Желтые глаза игриво блеснули, когда они заехали в небольшой туннель. — Все с ним будет нормально! Вы послушайте, лучше: за гарантию на жизнь нужно будет брать двойную плату! Поймите! — Гордей увидел личико Ирины. Она была на грани, чтобы не разреветься, но держалась молодцом, почти не боялась. — Поймите — нам, ну о-очень жалко своих соратников… — Поэтому вы так хотите на них нажиться? — слипшиеся сухие губы Ирины разомкнулись, и она хлопнула газетой по столику. — Ни в коем случае! — парировал Гордей, — это для блага нас всех! Если бы нам их было не жалко — мы бы не предлагали такое спасение! А так и волки целы и овцы сыты! Предлагаю пятьдесят на пятьдесят! Огромные клешни Иви держали крепко, а тот даже не собирался отпускать Гордея. Ему пришлось приложить немалое усилие, чтобы разомкнуть хоть один палец. — Дудки! С какими-то левыми ещё и половина на половину делить! Сначала вам… Тебе десять процентов, потом посмотрим! Ты мне не указывай, говорун! Договоришься — будешь потом и без ног ходить! — закончив, Иви вдруг рассмеялся. — Будем знакомы тогда! Ивхирион — Цэцхли — значит огонь! Зеленые глаза Лаврентия забегали по сторонам, а рот, из которого должно было хоть слово вывалиться, почему-то и вовсе зажался и не желал выпускать и звука. — Он согласен, — Гордей толкнул друга, но тот сидел, будто замороженный.