***
— Так! А-ну! А-ну, кто тут слезы распустил? Держи тебе погремушку и все наладится! Ты же у меня смелый мальчик? Да, Эдюша? — Ивхирион сунул в карман комбинезона сына круглый деревянный предмет. — Лаврентий, быстрее! — тон сменился на громкий и грубый. В трясучке, Лаврентий помогал Ирине собирать вещи в огромную полосатую сумку. Он-то и сам только вчера прилетел к ним по первому зову, и вроде как, своим ходом. Несколько бессонных ночей в небе. Суставы до сих пор дрожали в болевых судорогах, но отвлекаться на это сейчас — полное неуважение к Ивхириону и его семье. Паковали только самое нужное и самое легкое: одежду малышу, документы и деньги. Все валилось из рук. Вампир не до конца осознавал ситуацию. Комната засветилась, и из вспышки вышел Ивхирион. Его новость не была даже плохой. Это была кошмарная новость, но Лаврентий уверен, — Ивхирион не виновен. Вот, только, Ловцам это не докажешь. Ирина молчала и рыдала, но рыдала так тихо, что не сразу и заметишь. Их прощальный поцелуй с Ивхирионом убил в Лаврентии всю заразу за один раз. Он стоял с их двухлетним сыном на руках, пока те трепетно обнимались. Они никак не могли разойтись, никак не могли отступить друг от друга. Ребенок ворочился в голубом кульке и хрынкал, из-за чего вампиру пришлось еще сильнее прижать его к груди. Лаврентий не умел обращаться с детьми, особенно, с такими крохотными, как этот. Ему было всего три годика. Такой маленький, а уже столько бед навалилось. Ромка тоже был совсем крохой, когда в их дом пришел Савин. Все, что Лаврентий мог сделать для ребенка — держать и не выпускать. Ирина стукнулась макушкой в бородатый подбородок Ивхириона. Они замерли. У Лаврентия никогда не будет такой любви, какая была у них. Никто бы не стал так рыдать и так прощаться. Даже близкий друг его предал и обманул. Тишина сдавила вампира в большие кулаки и переминала в разные фигуры. Ивхирион закрыл глаза, а Ирина все смотрела и смотрела на его грудь, туда, где под легкой рубашкой билось сердце. Мартовский ветерок обдул щетинистое лицо Лаврентия. Вампир не мог оторваться и перестать смотреть. Это для него, долгожителя, время летело незаметно, а для них, смертных, каждая секунда была дорогой. И Ирина с Ивхирионом жадно выцарапывали эти драгоценные минуты, проведенные вместе. — Ирусь, ты, главное, беги, — басистый голос Ивхириона напугал Лаврентия. Он легко чмокнул жену в лоб и отпустил. — А остальное будет. Я скоро тебя найду. И все будет как раньше. — Нам пора, — аккуратно и осторожно позвал ее Лаврентий. Плохое предчувствие кололо в груди. Не вытирая размазавшуюся красную помаду, Ира резко потянула сумку с вещами и отстранилась. Больше она ни разу не обернулась. Шагала только вперед, сдерживая оставшиеся слезы. Нужно было схорониться где-то очень далеко. Повернув голову чуть вбок, Лаврентий смог рассмотреть непоколебимый силуэт с рыжими волосами. Ивхирион ждал, пока они скроются из виду, и надеялся, что их встреча еще состоится. Но они оба с Лаврентием знали, что это не так. Электричка отбывала сегодня в десять, и вампир уже слышал гудки и шум рельс. Ирина бежала следом, держа в одной руке одну из дорогих вещей: норковую шапку, а во второй сумку, полностью набитую долларами. Она тащилась по асфальту, стирая дно, но не сдавалась, скрепила последние ниточки и защищала внутренности. Ребенок кричал и тянулся к маме, брыкался и пытался выбраться. Лаврентий волновался не меньше него. Электричка начала отъезжать. Ирина закинула сумки и подхватила сына из рук Лаврентия. На этом их дороги разошлись окончательно. Лаврентию нельзя было с Ириной. Хотя, он бы очень хотел дождаться вместе с ней Ивхириона. Пускай и сам понимал, что они вряд ли еще встретятся. Шум колес приглушили выстрелы и вой милицейской сирены. И надежда на чудесное спасение Ивхириона пала.***
На кухне стучала форточка, закипал чайник. Мотая край тюли на палец, Зилия наслаждалась воцарившейся тишиной. — Может быть, мне спросить получше? Как-нибудь перефразировать слова? Сказать так, чтобы вы поняли? Поняли, что мне нужно, наконец! — Зилия вспыхнула, сдернула с петель ткань и прорезала в ней острыми ногтями дырки. — Авторский рецепт не продается, — Авита шагнула вперед, — мы вам уже сказали, что тут вам не рады! Уходите! — Я не уйду без рецепта! Мне он нужнее, чем вам! Купи таблетки, мать его, для памяти! — зеленоватое лицо Зилии подрагивало, морщины собирались вместе, сухие губы слегка приоткрылись. — Вы меня слышите? Принесите. Мне. Рецепт! — Вам уже пора! — настаивала Веста, пытаясь спихнуть колдунью со стула, но старуха уперлась ногами и держалась устойчиво. — Убери свои руки! — Зилия повернулась и сжала кулак прямо у груди Весты. Сглотнув, та начала задыхаться. Ее лицо стремительно покраснело, конечности задергались в попытках сбросить с себя невидимую силу. Но ничего не помогало. — Приблизитесь ко мне — и я задушу ее! Задушу! Авита с Давидом замерли в проходе. — Несите мне рецепт! — рявкнула Зилия, сдавливая собственный кулак до спазма. — Несите ско-ре-е! Быстрее! Веста прикрыла глаза. По ногам тотчас же поползли светлые катышки. Вскинув руки, она скрестила их около шеи и одним движением разбила магические путы Зилии. С большим трудом глотая воздух, Веста осела на пол. Озлобленные глаза смотрели исподлобья на злую колдунью, которая пришла в их дом, угрожала и требовала какой-то рецепт. — Вы плохо слышите?! — повторила свой приказ Зилия, но ее уже действительно никто не слышал. Авита помогала сестре подняться, а Давид схватился за нож. — Проваливай из нашего дома, по-хорошему тебя прошу! — внутри Давида бушевал страх, и Зилия, ухмыльнувшись, чуяла это. — Вставай со стула, старая карга! — Авита подбежала к Зилии, в одно движение схватила ее за рукав и сдернула с нагретого места. Дальше ее по коридору прямиком на выход поволок Давид. Она опомниться не успела, как очутилась на лестничной клетке. Они действовали командой и были намного быстрее чем Зилия. — Вы! Вы поплатитесь за это! — схватившись за дверную ручку, Зилия начала ломиться обратно. Веста схватилась с другой стороны. Замок щелкал, но никак не мог попасть в лунку, дверь не закрывалась. — Старая, а какая сильная! — жаловался подбежавший на помощь Давид. — Так и будьте вы прокляты! — костлявая ладонь Зилии вцепилась в Авиту, сжимая мягкую кожу. — Прокляты. Прокляты! И вся ваша жизнь превратится в ад! Вы потом сами прибежите ко мне, к Чернобогу! Как миленькие! По локтю Авиты медленно потекли черные пятна.***
Иномарка оказалась намного удобнее и резвее привычных Жигулей или ГАЗа. Хоть дороги не отличались своей ровностью, все равно водить такую машину было сплошное удовольствие. Внутри половина интерфейса (та, где нет цифр) была на японском. Интересно, этот мужчина понимал язык или действовал наугад? Вампир был в Кривом Камне уже не в первый раз. За девять лет тут практически ничего не изменилось. Гордей приоткрыл окно, выпуская кислый трупный запах из салона. Ему надо куда-то деть мертвого таксиста. Сейчас милиция работает намного лучше, чем сто лет назад. Они мигом выследят вампирские укусы и будут искать. Хотя, всегда можно оставить на видном месте, и его будут искать годами. Гордей уже провернул такой трюк в Ессентуках: оставил трупы на местах, где выловил, чтобы Ловцы наверняка нашли их. Наслаждаясь приятным мартовским утром, Гордей едва не угодил в настоящее ДТП. Боковым зрением он уловил знакомую высокую фигуру. До слез знакомую фигуру. Встреча с тем, кого он пытался избегать, произошла слишком неожиданно. Внутри все разорвалось на две части: одна просила рассказать Зилии, а вторая умоляла забыть и сделать вид, что ничего не произошло. — Ты меня слышишь, Зилия? Кажется я нашел Лаврентия, он… — на другом конце провода запищали быстрые гудки. Зилия не в замке, а Хвосты не брали трубку без ее разрешения. — Мне надо сказать … Гордей переломил пополам трубку уличного телефона. Лаврентий считал его врагом. Он не пойдет, не будет его слушать. Но страсть обуяла Гордея. Он жаждал вновь увидеть друга и объяснить ему все. И вернуть Лаврентия домой. Хотя бы, попытаться. Резко открыв дверь автомобиля, Гордей завел иномарку. Он чуть не сел мимо сидушки и несколько раз перепутал, где тормоз, а где газ. Выкрутив руль, Гордей поехал в место, где закончил слежку за Лаврентием. Виадуки, парк, трамвайные пути. Огромный рынок доходил до самых рельс, и как ларьки не задевали трамваи — оставалось большой загадкой. Сердце бегло считало ребра. — Что ему тут нужно? Зачем он тут? — проскочив на красный, Гордей свернул во дворы. Вампир нахмурился, цепляясь голубыми глазами за маленькие дворики, вывешенное белье на балконах и сидящих на лавочках. Он тоже был там. Лаврентий заходил в подъезд, когда они друг друга заметили. Нога сама вдавилась в педаль газа. Дальше все было как в тумане, Гордей увидел только, как двое мальчишек выбежали из-за угла, один за другим. Резкий удар выкинул подушку безопасности. Истошные ребячьи крики, хруст костей. Лаврентий скрылся. Колеса наехали на какой-то выступ. Проехав всего пару метров, машину подбросило в воздух, и иномарка с треском капота врезалась в стену. Лаврентий испугался громкого звука? Подумал, что Гордей явился за ним по приказу Зилии? — Нет, Лаврена! Постой! Сминая алюминиевой рукой спустившую воздух подушку, Гордей попытался выбраться, но его зажало в металлическом коробе. Выпутавшись из натянувшихся ремней, он пролез через треснувшее окно в обличие кота. — Никита, сынок? Антоша? — тихо звал женский голос. — Никита? — шепот перекатился в оглушительный рев, имя мальчишки смешалось с диким воем. Гордей поправил рубашку, стряхнул с него несколько впившихся осколков. Запах свежей крови притянул его к источнику звука. Измазав платье и лицо в красных пятнах, на асфальте лежала девушка. Она обхватывала руками сразу двух мальчишек. Ее лицо исказилось в страшной гримасе, когда она пыталась прощупать пульс одного из сыновей. — Ники-та-а… — завывала она имя сына, чье сердце уже не отзывалось шумом в вампирском чутье. Старший, видимо, бежал первым, и теперь вяло лежал на асфальте без сознания, но еще живой. А вот тело младшего ребенка трепыхалось в судорогах. Он был похож на бабочку, попавшую в липкую паутину. Девушка удерживала младшего, что-то шептала, успокаивала. Еще не знала, что он ее не услышит. Встряхнув головой, Гордей попятился назад, не в силах отвернуться от притягательного зрелища.Сбил детей.
Двое сильных мужчин, куривших на лавке, среагировали быстрее вампира. Он сейчас был занят сладострастным запахом. Невозможно было устоять. Невозможно было не смотреть. Алая жидкость текла по влажному асфальту, образуя маленькие лужицы. Прикинуться котом и вылакать это все, пока никто не видел? — Блядь такая! — приговаривал один, больно скручивая Гордея. Подоспевшие соседи стали бить его ногами, руками, даже какими-то подручными вещами. Гордей не кричал, а только молча терпел, смотря, как девушка склонялась над телами детей. Она плакала, сипло зовя их по именам, целовала каждого в макушку, так заботливо, с такой любовью. Будто читала сказку перед сном. Из-за них он упустил Лаврентия. Потерял из виду и напугал друга. Вдалеке послышался звон сирен. Несколько раз дернувшись, Гордей думал, притянуться поближе, вдохнуть поглубже и побольше, но мужики только сильнее лупили его и материли. Им было жалко чужих детей? Они обычные прохожие, но так заступаются за других. Сколько времени они его так держали? Кровь. Кровь. Дыхание старшего мальчика замедлилось. Подоспела скорая. — Никиточка, — вопила девушка, хватаясь за носилки, когда врачи погрузили тело младшего в карету. Будто врачи это враги, они отбирали у нее сына. Родного человека. — Никита! — эхо прокатилось катком по району, замораживая все вокруг: кричащих поодаль женщин, вой мигалок, маты мужиков. — Пожалуйста! — она так громко кричала, падала в ноги врачам, била руками по земле, оставляя там пятна своей крови. — Вы меня слышите?! Обступившая бригада скорой закрыла белыми халатами тело старшего сына и, отделившись от общей толпы, один из медиков подошел к девушке. Гордею захотелось попросить его, чтобы этой буйной вкололи что-нибудь успокоительное или чего еще, невозможно было концентрироваться. Но врач начал перевязывать искровавленные, почти до костей изодранные ладони, и что-то сказал ей на ухо. — Вы же спасете Никиту?! Почему у него случилась судорога? — хриплый голос разрушил давящую тишину. — У Антоши. У Антоши, кажется, сотрясение! Его надо отвезти в больницу! Мы сделаем МРТ… Все, что вы выпишите. Мы все сделаем. Никитке завтра надо в сад! Мы собирались… Мы… — Ах-ах-ах! Дура! — прервал ее Гордей, — его и так повезут в больницу! Никакое МРТ не поможет, думаешь, что я не слышу, что твои драгоценные мальчики уже давно сдохли?! Следить надо было получше! Выплаканные глаза девушки посмотрели в сторону Гордея. Хрупкая и маленькая с виду девушка стала похожа на разъяренную медведицу. Взъерошенные каштановые волосы заслоняли половину лица, грязь и кровь смешались на ее одежде и теле. Девушка пошатнулась, но нашла силы подняться. Она смотрела сквозь Гордея, совсем непонятно, куда. Вампир молчал. Теперь Лаврентий точно к нему не подойдет и на километр. — Тварь, — одними губами прошептала девушка, выставляя вперед сбитые ладони. В ушах мгновенно заложило. Мужиков отбросило в сторону, Гордей высвободился. Девушка стремительно подошла к нему впритык, кажется, не моргая. Новая магическая волна ударила по вампиру с большей силой. Подвернув ногу, Гордей опустился на одно колено. Осколки от разбитого автомобильного стекла поднялись в воздух. Они повисли в небе, поворачиваясь острыми концами в одну сторону. В сторону Гордея. Обломки, словно дикие пчелы ринулись вперед, вонзаясь в лицо и грудь вампира, уродуя нежную кожу. Немного погодя, девушка набросилась на него вновь. Пока Гордей, согнувшись, отплевывался от стекла, из окон повылетали цветочные горшки, ножи и тарелки. Они обрушились на его голову с необычайной скоростью. Реакции Гордея не хватало. Людей вокруг задевало каждым ударом. Все, кто до этого подбегал на помощь — искали места, чтобы укрыться. Когда магическая энергия иссякла, девушка продолжила накидываться на вампира. Выстрел, словно из пороховой бочки, прогремел во всем дворе. Парализованная девушка смолкла, и вяло упала. Ловцовский бобик притормозил около машины скорой помощи. Из специальной дверцы торчал дымящийся ЛУЧ-1. Ловцы вывалились небольшой горсткой к месту происшествия. Они скрутили девушку тугими наручниками и швырнули в машину. Гордея же потащили к бобику за волосы. Как бы он не выдирался — на них висели противовампирские амулеты. И даже превратившись в кота, он не смог сбежать. — Лаврена…***
П Р И Г О В О Р ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ СОВЕТСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ 13 марта 1992 года Общевидовой судебный участок № 8, Ленинского района Кривокаменской области. При содействии с Магическим Министерством внутренних дел. Подсудимый (п. №3 — вампиризм): Добролюбов Всеволод Васильевич, 1967 года рождения, уроженец Самарской области, гражданин РСФСР (РФ по новому образцу), военнообязанный, со средним образованием, холостой, работающий машинистом в трамвайном депо, зарегистрирован и проживает по адресу г. Саранск, ул. Невельского д.2 кв. 10, судимости не имеет, обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ст. 211 УК РСФСР.
Добролюбов В.В нарушил правила безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшие смерть двух детей: Половинкин Никита Евгеньевич 4 года, и Половинкин Антон Евгеньевич 6 лет. Действия, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие гибель нескольких лиц — наказываются лишением свободы на срок от трех до пятнадцати лет с лишением права управлять транспортными средствами на срок до пяти лет.***
В судебном заседании подсудимый Добролюбов вел себя крайне язвительно: улыбался, запугивал присяжных и вообще, по всей видимости, ни о чем не волновался. Пролистав его личное дело, Ловцы не обнаружили ничего подозрительного. Родился и вырос в Самаре, уехал учиться в Саранск на автомеханика, а в Кривой Камень приехал, чтобы навестить старого друга. И действительно, в Саранске был прописан некий Всеволод Васильевич. Защитник подсудимого — адвокат Иван Иванович Иванов, чей опыт адвокатского дела был заявлен больше десяти лет, будто впервые оказался среди людей в принципе. Он нес откровенный бред, даже не понимая, что нужно было говорить. Иван Иванович пытался доказать, что в момент управления автомобилем, Добролюбов В.В находился в бессознательном состоянии, так как болел с детства эпилепсией. Диагноз действительно обнаружился в медицинской карте подсудимого. Суд предоставил двух свидетелей, которые наблюдали ситуацию из окон пятиэтажки, около которой и произошло ДТП: — Рагозина Беатрис Павловна и Тест Лаверн находились в первом подъезде седьмого дома по улице Сторожиловская. Рагозина Б.П работала журналистом в газетном издательстве «Бурый Вестник», и следила за Добролюбовым В.В по просьбе знакомой. Тест. Л прибыл в Кривой Камень из Швеции и только недавно заселился в одну из квартир в доме на Сторожиловской д.7. Он вышел на лестничную клетку покурить и встретился там с Рагозиной, которая следила за Добролюбовым с помощью бинокля. — Я задокументировала происшествие на камеру! — вскрикнула Беатрис, вышвыривая на стол разбитую видеокамеру. Ее фиолетовое платье неприятно пестрило белым горохом. — Но этот! Он разбил ее! Якобы случайно! Но, товарищи! То-ва-ри-щи! Я не верю! Лаверн Тест сделал это намеренно! В зале суда Лаврентий впервые за столько лет увидел Гордея. Он ничуть не изменился, все такой же… Гордей. Пшеничные кудри стали чуть короче и аккуратно складывались в волнистую прическу, голубые глаза радостно блестели при свете желтых лампочек. Одежда чистая, и, несомненно, по последней моде, на ногах, которые Гордей закинул на стол, красовались начищенные туфли. — Я пришел намного раньше Рагозиной и видел, как водитель, то есть, подозреваемый, потерял сознание за рулем и начал биться в припадках. Лаврентий узнал про легенду об эпилепсии меньше часа назад. От Хвоста, который пытался притвориться адвокатом. — Суд выявил у Рагозиной Б.П личные мотивы клеветать на Добролюбова В.В в корыстных целях. Согласно заключению наркологической экспертизы № 1, Добролюбов не имеет наркотической или алкогольной зависимости и совершил преступление по неосторожности. Иван Иванович Иванов отрабатывал всю пачку сухарей, которую ему наобещали. Неужели, Зилия впряглась за Гордея? Тогда, почему не схватила его? Лаврентий царапал кресло впереди. Суд все никак не заканчивался. Убив двух детей, Гордей получил три года исправительной колонии, в которой, конечно же, не задержится и больше двух минут. Хвост тоже постарался! Защищал и отстаивал его честь целых три часа! И судья даже слушал его! — Нелепица… — Лаврентию не хотелось задерживаться тут. Смотреть на того, кто тебя предал? Еще и защищать? Он и так много сделал для Гордея: смолчал про деятельность Зилии, разбил камеру этой сумасшедшей. Елизавета, соседка с двумя детьми, сидела в самом углу и безмолвно рыдала. Как же Лаврентий не любил женские слезы. Они все так страдальчески плакали, что ему тоже хотелось присоединиться. Лаврентий должен был встретиться с Елизаветой в тот день, когда Гордей сбил мальчишек. Лаврентий купил торт «Рыжик», небольшой мяч и шел навстречу ей. Елизавета ему очень понравилась. Что-то было в ней такое… В ней точно был стержень. Она нравилась ему за то, что была смелой. Лаврентий лишь сказал ей пару сочувствующих слов и больше ничего. Зато полоумная Беатрис крутилась вокруг Елизаветы черной юлой. Журналисты Лаврентия раздражали. И эта была такой же — в каждой затычке бочка. Беатрис несколько дней ночевала в подъезде, где Лаврентий недавно купил квартиру.***
— Спасибо вам… — Елизавета положила ладонь на плечо Беатрис. — Я… Понимаете, я шла с ним… С Лаверном… — Да что вы! Пока не за что! Все равно у нас ничего не получилось. Этот хрен выплатит вам несколько тысяч на похороны и дальше будет гонять. Но я знаю, что он не простой! Елизавета, послушайте меня внимательно! Пусть гибель ваших детей была ужасной случайностью — все остальное не случайно! — Беатрис встрепенулась и приблизилась, чтобы шепот лучше доходил до заплаканной девушки. — Этот «Добролюбов» как-то связан с Зилией! Если вы понимаете, о ком я! Его опознала моя подруга! В феврале восемьдесят третьего он пытался проникнуть к ней в дом! А через несколько лет пришла и Зилия! Елизавета подняла голову. — Если мы разгадаем это дело, то сможем их всех засадить! — продолжала Беатрис. — На суде говорили, что вы из ВКГБ, это правда?! Мы их всех засадим! Всех заставим платить по заслугам! Вы их так зажмете, что… — Уже… уже нет… — сорвавшимся голосом ответила Елизавета. — Меня попросили уйти из-за… Ловцов… Сказали, ч-что им не нужны сотрудники, к-которые… Пожалуйста, перестаньте со мной разговаривать… Я не хочу. — Вот тварь такая! Ничего! Ничего! Я ему покажу, где раки зимуют! Ты главное жди меня. Жди и я все нарою! Зилия и ее кучерявый сядут на большую бутылку! Половину того, что тараторила Беатрис, Елизавета уже не могла слушать. Она тихо и медленно поплелась домой. Похороны были неделю назад, а она все равно ходила в черном платке. В квартире время остановилось. Разбросанные игрушки, фотографии, одежда. Сдутый мяч прикатился к ее ногам. Не закрывая на замок дверь, Елизавета опустилась на пол, поглаживая маленькие ботиночки, которые она купила Антоше на первое сентября. На обоях Никитиной рукой были нарисованы три кружочка, держащиеся за руки-палочки. И подпись: «МАЯ СƎМЬЯ». Утерев сопли рукавом, Елизавета поползла на кухню. Беатрис говорила много, но в основном действительно полезные вещи. Украденный с работы волшебный котел пылился на нижней полке под раковиной. Теперь такими уже давно не пользовались. Зарядив аппарат, Лиза осторожно помешала деревянным половником по часовой стрелке. Слишком много незнакомых рож, событий… Чьи-то изумрудные глазища крупным планом, клыки, зубы. Следующий кадр поверг в настоящий шок, слезы мгновенно высохли на ее раскрасневшемся лице: ужасного вида чудище трепало Добролюбова. — Зилия! — выкрикнула Елизавета, отпрыгивая от мерзких картинок. Теперь-то у нее было представление, как выглядело чудовище из замка Зилии. Вот, кого она прятала… Лысое и худое, с большими ушами и плоской мордой, а внутри пасти множество клыков. Настоящее биологическое оружие, которое уж точно не знает о том, что такое человечность. Оно спасет Елизавету. Убьет ее врага.