Твої гріхи

      Очередной съёмочный день позади. В какой-то момент среди бетонных стен становится слишком душно и противно. Противно от запаха, которым наполнено пространство вокруг, от цепкой хватки Орлова, от самой себя. Кароль медленно передвигает ногами, путаясь в своих огромных тапочках, которые заменяли ей туфли на каблуках каждый раз, как только она переходила порог своей гримёрки по окончании смены. Слегка потрёпанные локоны, небрежно закрывающие область лопаток, отсутствие макияжа и теплый белый халат на плечах — среди всего этого сложно узнать ту самую поп-диву украинского шоу-бизнеса. Приближаясь к заветной двери, Орлов неожиданно тормозит, заставляя Тину впечататься прямо в его тело. — Ты точно этого хочешь? — смотрит слишком напуганно и безнадёжно. — Паш, мы уже не раз это обсуждали, — толкает дверь вперёд и проходит в помещение. — Да, хочу. Стояла в пол оборота, но смогла чётко уловить нотки его смеха. Даже поварачиваться не стала, ведь прекрасно понимала, кому принадлежит столь низкий и бархатный голос — Балан. — Готов поспорить, что эта женщина ещё не появлялась в твоём кабинете с таким открытым желанием, — смеётся непозволительно громко, отчего Тина моментально закатывает глаза и потирает пальцами виски. — Такие фразы девушки обычно говорят мне после пары комплиментов или бокала вина. Тиночка, что больше тебе подходит? — Давайте вы позже обсудите то, как завлекаете девушек к себе в постель, — Тина благодарно кивает своему палачу и, в след за ним, проходит вглубь кабинета. — Если можно, Вов, то побыстрее, у нас через час встреча. — Да, конечно. Тина, присаживайся, — Кароль замечает, что свободный стул находится рядом с молдавским певцом, обнимает себя за плечи и отходит на шаг назад. — Я, пожалуй, постою. Завадюк с энтузиазмом рассказывал план его «сценария», в который были вовлечены Тина и Дан, как самые главные персонажи. С каждым сказанным словом, неприязнь к Балану росла в геометрической прогрессии. Ей совершенно не нравился этот самоуверенный мужчина, но ради работы она готова была потерпеть и его общество. Тина стояла на том же месте, разглядывала свои ноги и перебирала выбившиеся из строя ниточки на пояске халата. Новый контракт ещё не был подписан и Тина могла в любой момент сказать «Нет», однако сдаться — это не про неё. Тина Кароль не бегает от проблем, она ищет им решение. — Тина, тебя всё устраивает? — чувствует на себе три пары глаз. — А? Да-да. — В принципе, это всё. Дан, жду тебя завтра на репетиции, на сегодня ты свободен, — Завадюк протягивает ему руку в знак прощания. — Тина, останься на пару минут, нужно ещё кое-что обсудить. — Подожду тебя в машине. Если что — звони. Вова дождался, пока их оставят наедине и продолжил разговор: — Я думаю, для тебя не секрет, что наш проект строится на твоём присутствии. Мне бы не особо хотелось тебя терять после этого сезона, поэтому предлагаю подписать контракт сразу на два года. Если наш «сценарий» с Даном хорошо поднимет рейтинги, то в «Голос 10» вы попадаете автоматически. Но пока, откровенно говоря, я особых надежд не возлагаю. В тебе уверен, как ни в ком другом. Да и согласись, контракт на два года — это некая подушка безопасности. — Мы с Пашей как-то поднимали эту тему. С его сферы деятельности всё складывается удачно. Думаю, я могу согласиться. — Тогда я подготовлю все документы к твоей репетиции, чтобы тебя не задерживать. Можешь идти. Спасибо.

***

      Воздух в гримёрке пахнет его банановой жвачкой. Он заполнил собой всё её пространство, чем бесил Тину ещё больше. Повторно вдыхает, запоминая каждую нотку, которую она итак уже досконально изучила. Может претендовать на звание главного парфюмера. — Хочу напомнить, что ты сама на это подписалась. Никто тебя за язык не тянул, — Орлов присаживается на стул, пока Тина зло шипела ему прямо в лицо. — Если бы я знала, что сломаю себя пополам, влюбляясь в него так отчаянно, ни за что бы в жизни не согласилась. И, между прочим, что за наезды? — Пойду налаживать связи с общественностью, — подходит в плотную и спускает чуть ниже завёрнутый край платья. — Не совращай Балана, — ловит её злой взгляд, как бабочку сачком, и продолжает, почти скрываясь за дверью: — У тебя ещё минут десять, не опаздывай.       Тина поправляет волосы, которые постоянно электризуются от их с Даном недообъятий. В очередной раз ругает себя за слабину перед ним, за то, что позволила сердцу вновь растаять.       Ненавидит себя, его и Завадюка, который придумал этот дурацкий сценарий. Становится тошно от этих непонятных фразочек, «мимолётных» взглядов и других знаков внимания. Но она самостоятельно подписалась на это, отдавая в заложники своё сердце.       В тысячный раз играет обиженную и ревнивую, когда на сцене появляются симпатичные девушки. А играет ли? Её до дрожи в голосе раздражает то, как близко он к ним подходит, как настойчиво прижимает к себе, говорит о какой-то магии и волшебстве. Такое ощущение, что играет здесь только он. А она, как очередная его кукла, ждёт своей очереди, чтобы с ней наигрались вдоволь. И Тину совсем не интересует, кому от этого будет лучше или хуже.       Её вообще ничего не интересует, когда она видит его руки. Готова отдать всё, чтобы оказаться в них по-настоящему, искренне, без чужих взглядов и камер. Хочет разорвать несуществующий контракт, на котором стояла печать из собственных слёз, боли и страданий.       Дан видит, как Тину раздражает его поведение, но, либо ему настолько плевать, либо просто не понимает, что это проявление женской ревности. Признаться честно, его это даже заводит. Балан никогда особо не проникался к поп-диве украинского шоу-бизнеса, не вчитывался в подробности биографии, не считал количество и разнообразие наград и премий. Но то, с каким бешенством она на него смотрела, вызывало волну эмоций, среди которых был и простой животный инстинкт, свойственным таким мужчинам, как Дан.       Вся эта игра в Кенгуруша и Дракулу сильно затянулась и перешла все возможные черты. Каждый преследовал какую-то свою цель, но так увлеклись, что перестали различать реальность и бессовестную игру в чувства. Тина хочет куда-то уехать, чтобы не слышать его низкий бархатный голос. И уезжает. В Карпаты. На неделю. Хотела уехать от него? Пожалуйста. Хотела уехать от себя? Не получится, милая. Кажется, Кароль уже разговаривает сама с собой в голове его голосом.       Уставшая после дороги проваливается в сон. Снова он. Снова она. Ругаются, мирятся, доказывают что-то, маша во все стороны руками, а затем, как по щелчку пальцев, набрасываются друг на друга, целуются жадно, быстро, больно. Так, что губы в кровь, а тело в багровых отметинах.       Подрывается. Выдыхает. Это всего лишь сон. Сбивается со счёту, считая, в который раз видит его во сне. Тина стала бояться спать, ведь видит эти сны. Сны, в которых они счастливы, что не скажешь о реальности. А реальность никогда не было похожа на детскую сказку, в которые она верила вместе с сыном, читая их ему на ночь. Реальность больно бьёт в лицо, заставляя закрыться от всего происходящего, в ноги, заставляя падать и мучительно долго подниматься без чьей-либо помощи, в душу, заставляя забыть всё светлое, на что способно человеческое сердце и в голову, заставляя считать себя лишнем и ненужным в этом мире.       Отдых в полюбившихся Карпатах не приносит ничего нового, кроме ощущения неполноценности. Скучала по нему так, что вернулась на день раньше. Приехала на репетицию его команды, никому ничего не объяснив. Просто сейчас это было необходимо. И плевать она хотела на то, кто и что подумает.       Чуть ли не срываясь на бег, Тина направляется в репетиционный зал. Там должен быть он. Такой невозможно наглый, противный, вечно чем-то недовольный, в окружении вездесущих баб. Кажется, что ещё минута без его тёмных омутов — и мир перестанет иметь какие-либо краски. Мир вообще перестанет существовать.       Ровно также, как и она. Она уже давно не живёт — существует. Доживает до конца дня, перебирая в голове всё, что произошло в течении 24 часов, благодарит всевышнего и откидывается на подушки. Но сейчас забывает, что Дан всего лишь жалкий участник этого спектакля под названием «один день из жизни Тины Кароль». Она верит, что человек не может быть настолько плохим по отношению к ней. Чувствует, что в нём есть что-то светлое. Ведь не может человек, постоянно рассказывающий о магии, состоять полностью из тьмы. Ведь не может же?       Замечает неплотно закрытую дверь в кабинет Завадюка, который на повышенных тонах с кем-то разговаривает. Женское любопытство одерживает победу и буквально через мгновение она уже стоит слишком близко к порогу. — Мне нужна нормальная атмосфера на площадке, а не ваши выстрелы молниями. За что можно так ненавидеть человека?! — Вова с трудом держал себя в руках. — Мне нет никакого дела до этой истерички. Думаю, что она найдёт больше ответов на твой вопрос. У неё всегда есть, что добавить. И не важно, уместно это или нет. — Вы можете хотя-бы в кадре вести себя адекватно? Чёрт с ним, с этим сценарием! — Она своим нахождением рядом уже моментально выводит меня из себя. — А мне всё равно, Балан! Пока я здесь продюссер, ты будешь делать то, что я скажу! — очевидно, хлопает по столу, и Кароль моментально подскакивает. — Делай, что хочешь, но на съёмках ты должен вести себя спокойнее. — Почему я должен обманывать людей и корчить из себя какого-то клоун?! Всё, Вов… — Тина уже не слышит продолжение фразы. Разворачивается на 180 и выбегает за пределы теперь уже ненавистного ею павильона. Звонит Орлову и просит приехать. Паше без лишних вопросов просит подождать её минут десять, улавливая тихие всхлипы по ту сторону динамика. — Всё-таки может, — отвечает сама себе на вопрос и вытирает свободным рукавом стекающие по щекам слёзы. — Вот дожили! — от услышанных слов её словно ударяет током. Она начинает быстро моргать и крутить головой в надежде, что это просто плод её фантазии. — Сама Тина Кароль стала разговаривать сама с собой. А ты знаешь, к чему это может привести? — Не подходи ко мне, — видимо, его эта просьба вовсе не интересует, так как он продолжает наступать на неё, как бы она не старалась отойти от него. — Мне абсолютно всё равно, по какой причине ты закатила очередную истерику, — достаёт из кармана платок и протягивает ей, — но выглядишь ты жалко. — Оставь себе, — выплёвывает эти слова прямо в лицо, разворачивается и уходит в свою гримёрку.       Больше всего Тина не любила, когда её кто-то жалел. Даже после смерти мужа она вышла на сцену, чтобы не слышать «сочувствие» людей, которые никогда не оказывались в её положении. Жалость разрушала всё то, что она так долго и упорно выстраивала. И теперь это повторяется вновь, только сейчас она гораздо сильнее, чтобы пережить это в себе и никому не показать. Она не привыкла кому-то показывать себя в состоянии, когда внутри неё рушится весь мир. Она переживает это самостоятельно, по кирпичику достраивает то, что разрушилось и верит, что никогда больше не испытает эту боль.       Паша всегда был рядом, старался предугадать её поведение, спасти в нужный момент. Но иногда даже ему не удавалось справиться с её потерями. Эта девочка была сильнее его. И он знал это. Астральный брат — тот, кто всегда был рядом в любом случае, даже тогда, когда весь мир был против неё. Когда абсолютно всё было против неё, даже она сама. — Тин, ну сколько тебя ждать? — замечает её на полу и тут же оказывается рядом, притягивая ближе к себе. — Тише, родная, мы справимся, — укачивает её в своих руках, мысленно давая в лицо Балану. Сомнений не было никаких, ведь только перед ним она была так уязвима. — Почему люди такие мрачные и злые? — голос хрипит, перед глазами пелена слёз, лишь только руки тянутся к Паше, словно он её последняя надежда на жизнь. — Потому что ты слишком светлая для них. — Разве это плохо? — Нет, просто ты затмеваешь их своими лучами, — успокаивающе гладит по волосам, пытаясь спасти и себя и ее от новой волны истерики.