***
Светлана обрывает телефон Орлова, пытаясь узнать хоть что-то о состоянии дочери, которая не отвечает на звонки уже неделю. Если бы Орлов знал хоть что-то, обязательно бы поделился этим с волнующейся матерью. Успокаивает ее тем, что сейчас много работы и её дочери попросту некогда поговорить. Обещает, что как только появится свободная минутка, она сразу перезвонит и расскажет о всех новых проектах. Светлана благодарит его, одаривает счастливым «Спасибо». Лгут. Оба. Она прекрасно знает, что любовь и уважение к родителям были всегда важнее любой работы для её маленькой Тани. Паша не любит врать, особенно её маме. Но сказать Светлане, что её дочь убивает себя сама, не подпуская близко даже его самого, это тоже самое, что отправить себе пулю в висок. «Я вновь сбиваюсь с пути Мама, спаси меня, я не хочу назад Но так хочу к нему…» 04.05.2019***
Раньше ответы удавалось находить в песнях, в процессе их написания, а потом и исполнении. Что-то щелкает — и теперь музыка становится снова частью её жизни. Беспардонно врывается, ровно также, как когда-то и он, помогая справится с тем, что так давно душило изнутри. Старается избавиться от этого дурацкого сравнения в своей голове. Проклинает день их первой встречи. Уничтожает все бумаги, на которых были подробно описаны участники его команды. Уничтожает всё, что как-либо связано с ним. Смотрит на себя новую. Не понимает, когда стала зависима и одержима каким-то мужчиной. Да и это понятие вообще крышесносно по отношению к ней. Когда это Кароль бегала за мужчинами и добивалась внимания? Когда она опускала взгляд ниже среднего уровня улавливания предметов? Когда она позволяла кому-то вытирать об себя ноги? Очередной процесс самокопания, который приносит с собой накрывающую волну новых вопросов, ответы на которые ей так никогда и не удастся узнать. «Раз я смогла упасть, смогу и встать с колен… Ответов нет и нет вопросов Но я как-будто под гипнозом» 11.05.2019***
Орлову удалось попасть в дом только после того, как услышал секундную мелодию на своём мобильном в два часа ночи. Сбросила, глупышка. Не стал перезванивать, знал, что не ответит. Кароль и сразу же сброшенный звонок в два часа ночи — экстренный случай. Дверь была открыта. Знала, кому звонит. Знала, что приедет. Тихие всхлипы были слышны даже на пороге. Стадия «У меня больше нет сил с этим бороться» обрела заветную галочку напротив. По пути к лестнице оглядывает кухню, отмечая для себя, что изредка, но всё-таки кушала. Значит не всё ещё потеряно. — Ты приехал? — встречает его на полу, возле окна. Вся в слезах, с телефоном в руках, на плечах плед, а сама дрожит, с трудом удерживая гаджет. — Ну конечно, как же я могу не приехать? — подходит ближе и садится перед ней на колени. — Идём. Тина тут же срывается и падает к нему в объятия. Лёгкий мужской гольф сразу пропитывается солью, а ниточки начинают трещать, встречаясь с цепкой хваткой её тоненьких пальчиков. Дышит ей в затылок, обволакивая светлую макушку теплом. Проводит большой ладонью по спине, уделяя особое внимание лопаткам, совсем ярко выраженным лопаткам. Похудела. — Мы их ещё подлатаем, слышишь? — вычерчивает на косточках что-то, что напоминает крылья. — Взлетим высоко-высоко… Я тебе обещаю. — Нечего латать, — тяжело выдыхает и смотрит на него своими голубыми. Бегает зрачками по всему лицу. Замирает, словно нашла то, что так долго искала. Моргает — и всё вновь рассыпается. — Знаешь, Паш, что самое обидное? Я так и не научилась обижаться на него. Каждый раз притворялась, надевала маску безразличия, а внутри всё полыхало, сдавливало и очень больно пекло. — Не нужно держать зла. Просто отпусти. Мы справимся с тобой, — вытирает тыльной стороной указательного пальца последние утекающие реки, — веришь? — Верю. «Он словно магнит, я так же как обычно Вновь делаю вид, что мне всё безразлично Я знаю, надо спасаться, ведь это замкнутый круг Я соблюдаю дистанцию, только плывёт всё вокруг…» 19.05.2019***
Черный халатик с трудом прикрывает округлые бёдра, которые плавно выводили восьмёрку. Через открытое окно на кухне в квартиру проникал свежий воздух. Дан ловким движением снимает футболку, откидывает её на диван и упирается спиной в стену, рассматривая четкие линии женского тела. Девушка продолжала двигаться навстречу мелодии, тихо подпевала «I want you», даже не подозревая, что стоящий сзади мужчина поедает её одним взглядом. — До чего же невозможная, — прошипел еле слышно и обнял со спины. Девушка натянулась как струна, но после пары оставленных на ее спине поцелуев мгновенно расслабилась. — Даан, ну подожди, — промурлыкала ему прямо в лицо. — Посиди пока, ты мне мешаешь. — Ой, Виточка, смотри, как бы я тебя за такие слова не наказал, — усмехнулся и укусил девушку за мочку уха. Потерялся во времени, рассматривая ее тёмные волосы, водопадом спадающие с плеч. Вита продолжала периодически подпевать песни, отчего Дан был просто в восторге. Нет, особыми вокальными данными она не обладала, но поющие девушки всегда находили особое место в списке Дана. — Вит, я дико соскучился, — с ноткой укора произнес мужчина. — Иди ко мне. Молодая девушка взяла в руки два бокала, наполненных темно-алой жидкостью и поставила их на стеклянный стол. Дан сразу же усадил ее к себе на колени, начал целовать ямочку возле ключиц, плавно спускаясь вниз, оставляя на идеальном теле влажную дорожку. Вита тихо постанывала, упираясь ладонью в сильное мужское плечо, которое сейчас было ещё и надёжной опорой. Выворачивается под его руками, уводя тело в противоположную сторону. Дан поднимает голову и смотрит на неё пару секунд с полными непонимания глазами. Вита тут же касается его губ, запускает острые коготки в чёрные кудри, прижимая его как можно ближе к себе. — Вино, — единственное, что может сказать между поцелуями. — Я уже и без него пьян, — продолжает тянуться к ее шее, оставляя короткие поцелуи по всему телу. — Ну уж нет, я не для этого стояла здесь пол часа, пытаясь открыть эту чёртову бутылку, — отстраняется от мужчины и протягивает ему один бокал. — За что будем пить, малышка? — притягивает ее ноги ближе, оставляя одну руку на ее бедре, плавно поглаживая внутреннюю часть. — За нас, — мило улыбнулась и выпила содержимое. Видела, как сияют его глаза, как ветер, из того же открытого окна, легко касается свисающей темной прядки, как вены на руках проявляются всё ярче после очередных ласк на ее теле. — К черту это вино, поцелуй меня.***
Каждый день терзает себя и своё тело изнуряющими тренировками. Орлов без устали твердит, что с такими темпами она перестанет быть похожа на человека, но у Тины и на это есть свои оправдания: — У меня тур. Я не могу быть как тряпка, — железно. И ведь даже не поспоришь. — Может перенесём на осень? — подаёт ей бутылку с водой и наблюдает, как этот котёнок жадно выпивает половину. — А зарплату тебе тоже на осень перенести? — кусает щеку изнутри, понимая, что сказала совсем грубо. — Прости, я совсем разучилась себя контролировать. — Тин, я, в первую очередь, твой друг. — А я, в первую очередь, артист. И я ее могу подвести своих «подруг». Ты только посмотри, что я сегодня нашла, — начинает искать понравившееся видео, которое сделали ее фанаты. Она тихонько, через слово, подпевает маленькой Тане, которая впервые вышла на сцену. Паша не замечает какой-то разницы между той, что на экране телефона переступает с ноги на ногу, крепко держа микрофон, как спасательный круг, и той, что стоит перед ним, сверкая ярче любой звезды. Сияет настолько ярко только перед своими поклонниками. Удивляется в который раз их необъяснимой связью, что-то обдумывает в голове и медленно кивает ею. — Все концерты оставляем или… — Все, Паш, — перебивает его, не желая слышать продолжение. Видит в его глазах беспокойство, садится рядом и трётся щекой о плечо, намекая на то, что он должен поднять руку, дать ей возможность присесть ближе и обнять сильно-сильно. — Не переживай, палач. Мы справимся, веришь? — протягивает ему мизинчик. — Верю, — протягивает в ответ свой, сплетая их в единый узелок. Этот жест стал незаменимым знаком сплетения после событий в тринадцатом году. Тогда её, не верящую никому и нечему, можно было спасти лишь сыном и сценой. Читала ему сказки на ночь, заканчивая на тошнотворном «долго и счастливо». Переставала верить даже в детские мечты, фантазии, доброту, любовь, счастье… Тогда Паше пришлось заново показывать ей мир магии и света, придумывая новые сказки, странные обряды и символы, которые, по сути, не значали ничего, но для Тины стали целой Вселенной. С того дня, в особые моменты ее жизни, Паша протягивал ей мизинчик, обещая, что даже этот крошечный пальчик будет счастлив. И она верила. Сегодня был тот момент, когда она впервые протянула пальчик навстречу счастью по собственному желанию. Столько силы таит в себе эта маленькая девочка, не по годам мудрая и выносливая, но веру в искренность так и не потеряла. И сейчас, болтая ножками, звонко хохочет, показывая Паше своё любое видео. А он, негодяй, даже не смотрит на эту надоедливую панду, которую Тина показывает ему чуть ли не каждый день. Он смотрит в её глаза, потухшие, красные от слёз, но такие глубокие и жаждущие простого женского счастья. «Я обещаю тебе, она обязательно будет счастлива» — смотрит сквозь панорамные окна в безоблачное небо, всё также покачивая головой.***
— Дан, помоги, пожалуйста, — Вита поворачивается спиной, убирает волосы вперёд, предоставляя доступ к шее. — Тебе очень идёт этот купальник, — целует за ухом, а следом завязывает узелок. — Хорошо, что пляж частный и больше тебя никто не увидит. — Ревнуешь? — заводит руку за его шею, вжимаясь всем телом в оголённый мужской торс. — Ну конечно, ты видела, какие здесь девушки? Таких, как ты, здесь можно пересчитать на пальцах одной руки. — Данчик… — Мм? — продолжает целовать излюбленную шейку, сдерживая себя, чтобы не оставить там багровые отметины. — А сколько у тебя было девушек? — услышав смешок за своей спиной резко развернулась и посмотрела на него абсолютно серьёзно. — Что у вас было с Кароль? — А что у нас было с Кароль? — Вы с ней просто спали или у вас были серьезные отношения? — Да какие с ней могут быть отношения, ты смеёшься? С этой истеричкой? Несмотря на то, что она, определённо, имеет прекрасное тело, да и вообще сексуальна и привлекательна, я бы даже спать с ней не стал, Вит, — на секунду замолкает, вспоминая выступление, на котором увлекся поцелуем в плечо и чуть не довёл её до стонов. — Возможно, в сексе она также хороша, как и в музыке. Вита совсем перестает понимать, как ей реагировать на такую откровенность от своего мужчины. Пытается высвободиться из его рук, но у Дана было куда больше сил. Одну руку стал постепенно опускать к животу, а второй надавливал на определенные точки в области шеи, заставляя девушку закрывать глаза от наслаждения. Вита уже вовсю извивалась под его грубыми и, в тоже время, нежными руками. Стонала громко и рвано, провоцируя мужчину на более грубые движения. Дан, касаясь своими губами подрагивающего плеча, отмечает, что Кароль была куда сдержаннее и терпеливее. И это ему нравилось, пожалуй, даже больше, чего громкое «Даан» из уст Виты по время самых сильных её оргазмов. Накрывая её тело своим, почему-то вспомнил изгибы тела Кароль, которые ему доводилось ощущать под своими руками в моменты общих танцев на Голосе. Сегодня она как-то по-особенному засела в его голове. Мысленно послал её к чёрту, бесцеремонно врываясь в женское тело, стонущее уже, по меньшей мере, целую вечность. Его имя слишком часто слетает с ее губ, отчего он бесится ещё больше, усиливая свои движения. Закрывает её рот страстным поцелуем, блокируя очередной крик с его именем. Она вся горит, просит больше и томно стонет, затуманивая сознание Балана. «Интересно, Кароль, а ты также громко стонешь?»