Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      За полторы сотни лет службы доверенным секретарем Киат успел повидать своего повелителя в самых разных настроениях и состояниях. Он искренне считал, что удивляться уже не способен, но возвращение Ардена из таинственной отлучки, продлившейся почти целый день, потрясло Киата до полного остолбенения.       Полыхающий болотными огнями портал распахнулся посреди коридора и тут же растаял, оставив после себя отчётливый запах тины и нетвёрдо стоящего на ногах Ардена. Киат открыл рот и, забыв об этикете, во все глаза уставился на короля. На шее Ардена висели пять ожерелий разной длины, образуя искрящийся драгоценными камнями нагрудник. Талию и бедра обвивали змеиные кольца серебряного пояса, а прическа заставила бы удавиться от зависти любую нимфу. Насквозь промокшие волосы приобрели изумрудный оттенок от прилипших водорослей, вплетённые цветы чередовались с нитями мелких золотостеклянных бусин и гребнями с тонкой, причудливой резьбой. Определить на взгляд, из какого материала они сделаны, Киат не смог.       — Промахнулся... — пробормотал Арден и, придерживаясь за стену, направился к своим покоям. От запястий до плеч руки его были унизаны браслетами — широкими, с полустёршимися узорами, и тонкими, звенящими при каждом движении.       — Ваше величество! Там… — Опомнившийся Киат метнулся наперерез, но не успел. Арден уже толкнул дверь.       — О, Йорген! Какой сюрприз!       Киат быстро прикрыл дверь. Нужно предупредить всех, что беспокоить короля в ближайшие часы нельзя ни в коем случае.       Не обращая внимание на напряжённое молчание владыки Туманного Предела, Арден проследовал в купальню. Босые ноги оставляли на плитах пола влажные зеленоватые следы.       — Я тебя не ждал сегодня. — Он попытался щёлкнуть пальцами, но массивные перстни помешали.       Арден махнул рукой и ничком рухнул в прозрачную воду. Вынырнул, отфыркиваясь, и принялся снимать с себя украшения. — Так, о чём я? Ах да, это несколько неожиданно.       — Я так и понял. — Йорген встал в дверях, мрачно скрестив руки на груди. — А тебе не кажется, что надевать по три перстня на каждый палец — это признак дурного вкуса?       — Согласен, но природные духи понятия не имеют о чувстве меры. — Арден промыл кольцо с изумрудом и посмотрел камень на просвет. — А вот за это Алан половину казны отдаст, не задумываясь. Кстати, когда он сделает тебе амулет?       — Уже сделал.       — Ах, вот оно что! — Глаза Ардена сощурились. — В таком случае, полагаю, объяснять, где я был, не имеет смысла?       — Отчего же, я не откажусь узнать подробности. Алан не посвятил меня во все детали обряда.       — Словами это не передать. Не обижайся, Йорген, но природная магия — это не тот вопрос, который можно обсуждать с тем, кто ею не владеет.       Владыка Туманного Предела посмотрел на брошенные на краю бассейна драгоценности. Магия фэйри оставалась для него загадочной, но силу некоторых артефактов он чуял. Какую бы сделку ни заключил Арден, заплатили ему щедро. Но плата ли это? Или подарки осчастливленного духа болот? Состояние Ардена слишком походило на утомление после любовных утех.       — Ты уклоняешься от ответа.       Арден загадочно глянул на него из-под ресниц.       — Мы такие, какими нас создала природа. Прими это, как данность.       У Йоргена дёрнулась верхняя губа.       — Ты… Ты полагаешь, что можешь… — Он замолчал, резко развернулся и исчез за дверью.       Арден устало закрыл глаза. Как объяснить полудемону-полувампиру суть магии жизни? А ведь объяснить придётся, иначе их разлад окрепнет — на радость Алану. Об этом стоит серьёзно подумать. Но только не сегодня, когда сил совершенно ни на что не осталось.       ***       В этом заброшенном уголке Лабиринта давно никто не бывал. То и дело смахивая с лица паутинки, Герберт пробирался по дорожке, скрытой за высокими стеблями пурпурной наперстянки. То справа, то слева виднелись каменные скульптуры: замер в настороженной позе лис, запрокинулся в беззвучном вое волк, склонил украшенную раскидистыми рогами голову олень. На ветке живого дуба нахохлился каменный филин. Скульптуры были слишком подробными для простых садовых украшений. Герберту стало не по себе.       «Тебе нравится моя коллекция? Когда-то все они бегали и дышали. Впрочем, они и сейчас не совсем мертвы. Даже окаменение можно обратить вспять».       — Ты хочешь, чтобы я оживил кого-то из них?       «Не угадал. Впрочем, если желаешь испытать свой эликсир, я разрешу тебе попробовать. Но позже. Сейчас мне нужно другое снадобье. Ты знаешь, как изготовить напиток Аида?»       Герберт замотал головой.       — Я не буду его делать! Это запрещено, а у меня и без того хватает проблем с целителями.       «Не беспокойся, они ничего не узнают. Главное, чтобы у тебя хватило умения справиться с заданием. Это будет твоей первой услугой из трех оговоренных».       — А если у меня не получится?       «Неудача не засчитывается».       — Ты же сказал, что позовёшь меня через два года! — Герберт сжал кулаки, впившись острыми ногтями в основания ладоней.       «Я передумал».       — Ладно, я сделаю. Но пообещай, что этот напиток не для Игрейны. И не для Джарета. Поклянись!       Вокруг него насмешливо зашелестела листва.       «Твоя верность так трогательна, Герберт, что даже оправдывает дерзость. Я клянусь своими камнями и своей силой, что напиток Аида, который ты изготовишь, предназначается не для тех, кого ты перечислил. Удовлетворён?»       — А для кого?       «Узнаешь в своё время. Как быстро ты изготовишь напиток?»       Герберт задумался.       — Месяц… Возможно, два.       «Исключено. У тебя есть неделя».       — Но это невозможно! Хотя бы две недели.       «Не торгуйся, иначе я передумаю и потребую другую услугу. К примеру, рассказать мне — честно и без утайки — что произошло перед зимним балом, тем самым, на котором я примерил тело Джарета».       Герберт вздрогнул. Облизнул пересохшие губы.       — Но я…       «Ты знаешь правду, не так ли? Я могу выудить из тебя воспоминания. Но не стану, пока ты выполняешь наш уговор. Мы поняли друг друга, господин королевский алхимик?»       Герберт потёр заледеневшие ладони.       — Да.       ***       — Вот почему он её боится! — Джарет помахал перед Драккони толстой книгой в золочёном переплете. — Его ничему не учили, зато подсовывали человеческие сказки.       Алиас поднял глаза от пергамента с неумело начерченной пентаграммой. Эвин умудрился сделать шесть ошибок из пяти возможных.       — При чём здесь сказки? Просто дай им привыкнуть друг к другу.       — А ты читал эти так называемые «Детские и семейные сказки» братьев Гримм? — Король запустил книгой в камин. — Самые мерзкие чудовища в них — это мачехи.       — Это же первоиздание, Джарет! — Алиас едва удержался, чтобы не кинуться спасать книгу из огня.       — Туда ему и дорога! Пусть лучше читает ирландские сказки. По крайней мере, большую их часть придумали фэйри.       Алиас проглотил навернувшиеся на язык комментарии. Не тот это случай, когда можно спорить с королём гоблинов.       — Всё наладится, уверяю тебя. А как справляется со своими новыми обязанностями Герберт?       — Придирается, но в меру. И даже не заикается о компенсации потраченного времени.       — Уже прогресс.       Герберт своё смещение с позиции младшего члена королевской семьи воспринял болезненно. Алиас подозревал, что они с Игрейной что-то скрывают от Джарета, но доказательств не было, поэтому приходилось молча выжидать.       — Всё наладится, — повторил он. — И я надеюсь, что доживу до этого светлого будущего.       Джарет остановился за его спиной, положил ладони на плечи.       — Тебе нечего бояться, Лис. Ирис уверяет, что десяток лет у тебя в запасе имеется. И в любом случае Ад тебе не грозит.       — Ты так и не объяснил, что происходит с теми, кто продал тебе душу.       — Смотря за что продали. У каждого свое посмертие. Но большинство обитает в Лабиринте.       — Подыщи мне местечко где-нибудь в тихом, тёплом уголке.       — Чтобы ты с ума сошёл от скуки? — Джарет присел на край стола и пытливо посмотрел Алиасу в глаза. — Что с тобой, Лис?       — Ничего особенного, — Драккони слабо улыбнулся. — Просто я никогда не думал, что доживу до глубокой старости.       Джарет усмехнулся и похлопал его по руке.       — В любом возрасте есть своя прелесть. Точно помню, что читал эту фразу в какой-то книге, хотя и не понял смысла.       — Ты умеешь утешать. — Алиас свернул пергамент. — Отдай Эвину. Пусть переделает к завтрашнему дню, иначе может не мечтать об экскурсии в зверинец. В таком защитном круге даже от умертвия третьей степени разложения не спасёшься. Джарет развернул свиток, бегло осмотрел чертёж и хмыкнул.       — Ты готовишь моего сына в некроманты?       — Я даю ему только основы. Освоит, перейдём к телепортации. А если тебя не устраивает моя программа, ищи другого учителя.       Джарет фыркнул и исчез. Алиас откинулся на спинку кресла, задумчиво покачивая пером. Он боялся не старости, а того, что неизбежно сопутствует этому периоду: дряхлости, беспомощности, неспособности защитить тех, кто ему дороже и жизни, и души.       В поясницу словно вцепилась какая-то зубастая тварь, но вставать и идти за лекарством не хотелось. Алиас выглянул в окно, высматривая первые признаки приближающегося шторма. Да, нелёгкая предстоит ночь.       ***       Игрейна возникла посреди лаборатории Герберта, чего почти никогда себе не позволяла. Улли от неожиданности подпрыгнул и выронил подставку с чистыми пробирками.       — Ох ты… — Он всплеснул руками. — Прощения просим, ваше величество!       — Брысь! — прикрикнул на него Гебрерт. — В лавку сбегай. Купи штук пять гранатов. Только выбери самые сочные.       Улли понятливо кивнул и убежал, показательно хлопнув входной дверью.       — Началось? — спросила Игрейна.       Герберт виновато вздохнул. Всё, что он мог себе позволить — это отправить королеве записку без слов, но с тремя восклицательными знаками. Она поняла.       — Ясно. — Игрейна глубоко засунула руки в карманы шерстяной, вышитой цветами, юбки. Кисточка хвоста нервно подрагивала. — Можешь намекнуть, чего ждать?       — Я только что намекнул.       Она озадаченно нахмурилась.       — Сок граната? Но зачем ему напиток Аида?       — Я не знаю. Не для тебя и не для Джарета, это точно.       — Спасибо и на этом. — Игрейна пихнула его в грудь кулачком. — Выше нос, братишка. Мы справимся.       Она зубасто улыбнулась и исчезла. Герберт суеверно скрестил пальцы на удачу. Хорошо, что Лабиринт не отнял у Игрейны силу, которую сам же предоставил на время заварушки с демонами. Может, и на этот раз всё обойдётся?       ***       Магический шторм обрушился на королевство гоблнов в полночь. Каминные трубы в домах завывали, как хор банши, деревья и кусты вытягивали из земли корни, переползали на новые места, затевали друг с другом ветколомные битвы. Каменные фигуры в Лабиринте дрожали и трескались в тщетной попытке ожить.       В спальне Игрейна натянула на голову одеяло и прижалась к Джарету. Ей приснился странный сон — она обнимает ствол плюща, приникший к стене Лабиринта, и почему-то плачет. А листья шепчут ей что-то утешительное знакомым голосом... Игрейна полежала, гадая, что её так испугало? И тут в опочивальню тихонько постучали.       Королева выбралась из кровати, набросила халат и открыла дверь. Взлохмаченный Эвин испуганно глянул на мачеху и крепче прижал к себе плюшевого дракончика.       — Ты почему не спишь?       — Мне плохой сон приснился… — он шмыгнул носом.       — Кошмар? Это бывает. — Она сделала над собой усилие и пригладила его светлые вихры. — Сегодня такая ночь. Хочешь, ложись с нами.       — Ой, можно?! — Он просиял, юркнул под одеяло с той стороны, где спал Джарет, и притих.       Игрейна легла на свою сторону, на самый край. Зря она согласилась принять Эвина. Лет через сто, когда мальчишка повзрослеет, Джарет передаст ему корону и уйдёт на Дороги. Он давно об этом мечтает. А что будет с ней? Может, проще прямо сейчас принять предложение Лабиринта и не мучиться? Игрейна прислушалась к ровному дыханию Джарета. Нет, от него она не откажется. И от Герберта. От их рук и смеха, когда они танцуют. А ещё есть умопомрачительный вкус шоколада и тёплые солнечные зайчики на коже... Да разве перечислишь все радости жизни? Нет, она ещё поборется. А за сто лет много чего может произойти.       Проснулась Игрейна ранним утром, от того, что рядом возились и хихикали. Зарычал плюшевый дракон, взвизгнул Эвин.       — Ой, пап, не щекотись! Ну пап!       Игрейна протёрла глаза. А ведь магический шторм приносит вещие сны...       — Эвин, что тебе приснилось?       Он перестал смеяться. Сел, расправляя сбившуюся ночную сорочку.       — Лестница. Очень большая. Мы по ней поднимались к острову — он прямо в небе висел. А вокруг туман. И яблоками пахло.       Джарет приподнялся на локте.       — Яблоками? Ты уверен?       — Ага, мы там втроем были — ты, я и кто-то ещё, я не разглядел. А потом вдруг туман начал наползать. Стало холодно, и я один остался. Я тебя звал, звал… И проснулся.       — Это ничего не значит, — сказала Игрейна. — Всем в детстве снятся лестницы.       — Но не всем снится Тир на Ног, — возразил Джарет. — Моего сына позвал Вечный остров. Надо идти.       — Но ты не знаешь дорогу!       — Если остров позвал Эвина, значит, и дорога найдётся, — Джарет решительно тряхнул головой. — Игрейна, ты что, не понимаешь? Это знак судьбы! Это решение нашей проблемы. На Тир на Ног есть источник Вечного блаженства и Мудрости. Испивший из него узнает ответы на все вопросы. Я добуду тебе эту воду, Игрейна. А мой сын пройдёт инициацию.       — Что такое инициация? — забеспокоился Эвин.       — Очень важная вещь. Я тебе потом объясню, а сейчас беги завтракать.       Эвин с сомнением посмотрел на возбуждённого отца, на хмурую Игрейну, ухватил за лапу своего дракона и слез с кровати. Джарет подождал, пока он закроет за собой дверь и взял жену за руки.       — Это выход, любовь моя. Ты вся извелась, так дальше не может продолжаться.       — И поэтому ты решил бросить меня одну?       — Ненадолго. Я читал про Тир на Ног. Дорога туда и обратно из Верхнего мира длится всего год и один день.       — Это если верить сказкам!       — Кому же ещё нам верить?       — Источник мог давным-давно пересохнуть. Ты знаешь, когда последний раз кто-нибудь бывал на этом треклятом острове?       — Алан проходил там инициацию, это точно, иначе бы Оберон не назначил его наследником. Арден и Селар не были. Возможно, зов Тир на Ног просто не долетал до Подземелья, а этот шторм — уникальный шанс. От такого не отказываются, Игрейна, пойми! Это великая честь.       — Твой сын не чистокровный эльф, он спокойно проживёт без этой дурацкой инициации! Джарет, тебе нельзя на Тир на Ног! Ты представляешь, как тебя там встретят? Как исконного врага!       — Я сын Оберона, если ты забыла.       — До сих пор ты не мечтал встретиться с отцом!       Джарет отвёл глаза.       — Я не знаю, что случилось с Обероном. Никто не знает. Он просто исчез. Возможно, вернулся на Тир на Ног. Возможно, сгинул на Дорогах. Но даже если мы встретимся там… Игрейна, на Тир на Ног никто ни с кем не воюет. Это священная земля. И Дороги тоже безопасны, если знать их правила. А я изучил всё, что только о них известно.       Она обречённо кивнула. Джарет знал о Дорогах больше, чем любой другой житель Подземелья. А она знала Джарета. Он уже принял решение.       — Между прочим, Эвин сказал, что потерял тебя на лестнице к Тир на Ног. Что, если это вещий сон?       — Возможно, это часть испытания. Не волнуйся, я не потеряюсь. И вернусь к тебе. Клянусь своей кровью. А потом, когда ты станешь свободной, мы найдём какое-нибудь чудесное местечко и устроим себе каникулы. Только ты и я.       — Не спеши. Нужно всё обдумать, как следует.       — Конечно, — он с энтузиазмом кивнул. — Но и задерживаться не стоит. Вот увидишь, про наш с Эвином поход будут рассказывать сказки.       — Сказка про то, как король гоблинов за водой ходил? — Она невесело засмеялась. — Ох, Джарет, а что если это ловушка?       Он помолчал, прищурившись.       — Едва ли. Зов Тир на Ног не подделаешь. Да и какой смысл? На Дороги власть Лабиринта не распространяется.       Игрейна вздохнула. Правда в том, что в Лабиринте нарастает напряжение. Может, и лучше, если Джарет на какое-то время уйдёт?       — Год и один день, — сказала она. — Только не опаздывай с возвращением, король гоблинов.       Он поцеловал её так крепко, что дух перехватило.       — Я не опоздаю.       Ближе к вечеру Игрейна незаметно исчезла из замка. В Лабиринте имелось одно место, где король гоблинов никогда не появлялся. Здесь, у старой полуразрушенной стены, стояла треснувшая скамейка и рос вечноцветущий шиповник. Здесь Лабиринт всегда отвечал ей, даже если не хотел.       — Что ты знаешь о Тир на Ног? — Игрейна пощекотала пальцем глазастые головки мха в щелях между камнями.       «Легендарная родина Туата Де Даннан, — с лёгкой иронией отозвался Лабиринт. — То есть, сидов. То есть, эльфов. Считается, что туда уходят их души после смерти, чтобы заново родиться. Кроме того, как я слышал, на остров могут попасть и живые, но только те, в ком течёт королевская кровь. Для познания вселенской мудрости».       — Арден и Селар там не были. Почему?       «Они родились после того, как Подземелье окружила Тьма. Она гасит зов Тир на Ног».       — Но в эту ночь Тьма почему-то сплоховала. Не подскажешь, в чём причина?       Нависающая над скамейкой ветка шиповника, усеянная цветами, склонилась ниже.       «Вероятно, из-за шторма. Я помню о нашем договоре, королева. И я бы не стал насылать фальшивые сны».       — Только не считай, что выиграл! Джарет вернётся ко мне.       «А если не вернётся?»       Игрейна сглотнула.       — Тогда я буду считать, что он погиб. И ты не докажешь обратное. Даже ты не в силах проследить за ним на Дорогах!       «Не беспокойся, я не намерен подстраивать Джарету ловушку за пределами Подземелья. Но если он не вернётся в им же назначенный срок, я найду способ узнать, что случилось. Наше спор будет решён, королева. Так или иначе».       Игрейна сердито уставилась на стену. Под её взглядом мох зажмурился и втянулся в щели.       — Не надейся, что я уйду к тебе, если Джарет погибнет. Знаешь, почему? Я люблю жизнь, меня научили её любить. А твоё состояние… Это что угодно, только не жизнь.       «В этом ты права, королева. В этом ты права…» — голос Лабиринта стих.       Игрейна подождала, но больше ничего не услышала. Она пожала плечами и поднялась со скамьи. Какую бы игру ни затеял Лабиринт, она его обыграет — любым способом.