Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      Университет Алхимии не часто посещали сиятельные гости. Летописи зафиксировали всего два таких визита — советника Андвари и короля гоблинов Джарета. Эльфийские короли алхимию игнорировали. И когда дракон владыки Лесного края без предупреждения спикировал на посадочную площадку университета, жизнь в учебных корпусах замерла. Студентов, от греха подальше, загнали в аудитории и заперли. Преподаватели в полном составе столпились у парадного входа.       — Такая честь для нас! Такая честь! — Ректор суетливо распахнул дверь своего кабинета перед Аланом. — Прошу прощения, ваше величество, здесь не прибрано, — он смахнул с кресла окаменевшие остатки пиццы и протер сидение подолом мантии. — Прошу вас.       Из-под кресла высунулось фиолетовое щупальце, схватило пиццу и втянулось обратно. Алан ногой сдвинул кресло в сторону. Под ним не оказалось ничего, кроме большого чернильного пятна.       — Не извольте беспокоиться, оно безвредное! — Ректор застелил пятно каминным ковриком. — Чем могу служить?       — Мне нужна консультация. — Подобрав плащ, Алан опустился в кресло. — По вопросу о гомункулусах.       Суетливость немедленно покинула ректора. Он степенно кивнул и поправил на носу очки в черепаховой оправе.       — Что именно интересует ваше величество?       — Насколько большими их можно вырастить? И насколько жизнеспособными?       — Размер определяется величиной колбы. Примерно от пары до десяти дюймов. Насчёт жизнеспособности не могу ответить с полной определённостью. По непроверенным данным, особо талантливые алхимики создавали гомункулов, которые жили несколько лет. Но лично я таких не наблюдал.       — Десять дюймов — это предел? А если изготовить большую колбу? Скажем, в рост человека.       Ректор всплеснул руками. Из широких рукавов мантии посыпались крошки.       — Прошу прощения, ваше величество, я невольно ввёл вас в заблуждение!       Гомункулов создают из крови и... других телесных жидкостей. Даже если изготовить гигантскую колбу, невозможно набрать достаточно исходного материала.       — Почему нет? Скажем, полностью сцедить кровь из двух-трёх человек. Или других существ.       — Увы, ваше величество, не вы первый думаете подобным образом. Ещё к великому Парацельсу обращались земные короли с просьбой создать идеальных солдат-гомункулов. Но дело не только в крови, её можно добыть, совершенно верно. Проблема во второй составляющей.       — Какой именно?       Ректор помялся.       — Сперма, ваше величество. И не кого угодно, а создающего гомункула алхимика. Это акт творения, сходный с зачатием ребёнка.       — А если создать не полноценного гомункула, а именно зародыш?       — Пытались, ваше величество. Но такие зародыши неизбежно умирали. Вне утробы матери вырастить эмбрион невозможно, чью бы кровь ни брали для экспериментов.       — Понятно. — Алан бросил на захламленный стол бархатный кошелек. — Благодарю за консультацию.       — О, ваше величество! — У ректора загорелись глаза. — Вы так щедры! Всегда к вашим услугам!       Непрерывно кланяясь, он распахнул перед владыкой дверь. Выходя, Алан обернулся на чавкающий звук. Коврик медленно втягивался в чернильное пятно.       «Следовало давным-давно уничтожить это логово безумцев, — подумал Алан. — Когда я получу власть над сильнейшим источником Подземелья, устрою цунами. А Герберт фон Кролок, скорее всего, действительно пытается вырастить тело для Лабиринта. Неудачи прежних алхимиков его никогда не останавливали».       ***       Над формулой замещения Герберт бился две недели. Извёл дюжину бутылок дорогого вина, а на выходе получил всего стакан крови, выпив которую, долго плевался. Вкус был отвратительный, словно укусил насквозь проспиртованного пьяницу. В чём-то он ошибся, но в чём? Можно, конечно, проконсультироваться с коллегами из Университета, но тогда придётся рассказать, как он раздобыл формулу. Нет уж, сам разберется.       Герберт неохотно собрал записи и запер в ящик стола. Пора браться за очередного гомункулуса, пока Лабиринт не потерял терпение. Надо подумать, кто из эльфов может дать кровь и сочинить правдоподобную историю для Эрк. Хорошо бы ей потребовался эликсир...       Во входную дверь постучали. Герберт чертыхнулся и пошёл открывать. Улли на кухне варил какао, отвлекать его от этого дела означало получить жженую гадость вместо вожделенного напитка.       — О, привет! - Ринальдо улыбнулся с непривычной робостью. — Извини, я на минутку. Ты не очень занят?       — Очень, — Герберт посторонился, впуская его в дом, — но для тебя время найду. Что случилось?       Ринальдо потоптался у зеркала, поправляя тщательно уложенные волосы. С такой прической Герберт видел его только на концертах.       — Мне нужен совет.       — Насчёт чего?       — Как признаться в любви?       — Проще простого. Берёшь за руку, проникновенно смотришь в глаза и говоришь, что влюблён. Это человек?       — Нет, — Риндо покраснел. — Она… фэйри.       — Тогда сложнее, они непредсказуемые. А знаешь что? Сочини такую музыку, чтобы сразу стало ясно — это про твою возлюбленную. Фэйри гордятся своей загадочностью. Если сумеешь угадать её суть, то произведёшь сильное впечатление.       — Точно! — Ринальдо просиял. — Ты гений, я так и сделаю!       Он чмокнул его в щёку и убежал. Герберт с тоской посмотрел на дверь лаборатории и поплёлся на кухню. Улли, помешивающий половником кипящее варево, с готовностью уступил ему место у плиты.       — Хозяин, за вином сбегать, а то закончилось?       — Не сегодня. Лучше сходи…       В дверь чёрного хода постучали.       — Да что сегодня за паломничество?! Посмотри, кто там. Если опять с Тухлой фермы, скажи, что я скорее лягушачью кровь буду пить, чем их свиней! Улли открыл дверь.       — Не, это свои.       — Чего кричишь, Герберт? Аж на улице слышно, — весело сказала Эрк, вытирая сапоги о коврик. — Слуга, что ли, от рук отбился? Давай научу заклинанию — будет по струнке ходить. Правда, соображать разучится, но невелика потеря.       Улли состроил ей рожу и выскочил за дверь. Эрк вдохнула аромат какао и застонала.       — Божественно! Твой рецепт? Я всегда говорила, что Корвин — идиот. Променял такое счастье на кобылу, которая даже готовить не умеет.       Герберт зарделся.       — Угощайся. Тебе с медом?       — И побольше. — Эрк взяла чашку, отхлебнула и блаженно зажмурилась. — Как жаль, что ты не по женской части. Я бы тебя у всех отбила.       — Когда ты начинаешь сыпать комплиментами, это означает, что тебе что-то нужно. Дай угадаю? Эликсир, так?       — Не помешал бы, но я по другому делу. С Ринальдо что-то происходит. Мы только-только притерпелись друг к другу, он начал нормально разговаривать и вдруг снова замкнулся. Он тебе доверяет, Герберт. Может, поговоришь с ним по душам? А то как бы чего не натворил.       Герберт не спеша допил свое какао.       — Я знаю, что с ним происходит, но просто так не скажу. Услуга за услугу.       — Да какая же это услуга?!       — Весьма деликатного свойства. А взамен мне нужна сущая малость — образец твоей крови.       — Хм-м… — Эрк с сожалением заглянула в опустевшую чашку и отодвинулась от стола. — Ни в жизни не поверю, что ты тратишь время на гомункулусов. Признавайся, синтез крови затеял?       Герберт посмотрел на неё с уважением.       — И это тоже. Если тебе нужна гарантия безопасности…       — Это само собой. Ладно, давай по весу — кровь за эликсир.       — Пошли в лабораторию! — Герберт ухватил её за рукав, пока не передумала. — Я тебе даже авансом скажу, что с Риндо. Он влюбился.       — Только этого мне не хватало! В кого?       — Не знаю. А что тебя удивляет? Мальчик повзрослел, у него куча поклонниц.       — Вот именно. И большинство — из Эринии! — Эрк стукнула кулаком по стене. — Держу пари, ему кого-то мамаша подсунула! И скоро сама явится! Первая любовь у эльфов — это же целый обряд. О боги, за что мне это?!       — Не драматизируй. — Герберт приготовил шприц. — Клянусь, что не использую взятую у тебя кровь тебе во вред.       — Этого мало. Поклянись, что в своих экспериментах с этой кровью ни разу не упомянешь мое имя — ни вслух, ни в мыслях, ни письменно.       — Сразу видно некроманта! Клянусь. А насчет Риндо ты, по-моему, ошибаешься. В Эринии он два месяца не был, а ты сама сказала, что он изменился совсем недавно. Значит, встретил кого-то здесь.       — Да кого он мог встретить? Концертов не было, с гастролями он никуда… — Эрк замерла с открытым ртом, даже не заметив, как Герберт ввел в вену шприц. — О нет, только не в этого похотливого оленя!       — Не знаю, кого ты имеешь в виду, но Риндо ясно выразился, что влюблён в девушку.       Эрк выдохнула.       — Уже легче. Ладно, давай эликсир, и я пойду разбираться, кто ему разбил сердце. Эта стерва у меня света не взвидит!       Герберт хмыкнул. Хорошо, что Риндо влюбился не в него. Встретиться с разъяренной Эрк пожелаешь только наизлейшему врагу.       ***       — Мы пришли, — Джарет остановился на краю Дороги.       Впереди текла серебристо-серая река тумана. Призрачные ленты поднимались над ней, свивались в подобие замков, минаретов, древних храмов. Эвин завороженно следил за миражами, восторженно вскрикивая каждый раз, как туман свивался в особо замысловатую фигуру.       Алиас смотрел на Джарета — бледного, напряжённого, как струна. Последний переход дался королю гоблинов особенно тяжело. И шли они медленнее, чем в начале путешествия.       — Какая огромная лестница! — Эвин задрал голову. — Прямо для великанов.       — Ты видишь её? — спросил Алиас.       — Конечно. Вот же она, прямо перед нами.       Драккони сжал амулет четырех стихий, сосредоточился. На миг сквозь туман проступило что-то тёмное, но тут же растворилось в сером мареве. Джарет проследил направление взгляда Эвина, прищурился.       «Не видит, — понял Алиас. — Надо что-то делать...»       — Веди же нас, принц. — Он торжественно поклонился.       — Я? — Эвин порозовел. — Ой, правда, пап? Можно?       — Конечно. — Джарет взял его за руку. — Пошли.       И они шагнули прямо в неверную пустоту. Алиас затаил дыхание. «О боги, а если лестница изгибается?»       — Иди за нами, Лис! — крикнул Джарет. — Лестница прямая.       Драккони нащупал первую ступень. Подковки на каблуках звякнули о невидимые камни. Поднимать ноги приходилось высоко. Кто и для кого строил эту лестницу? Ведь сиды не намного выше людей?       — Интересно, сколько в этот раз ступеней? — Джарет на ходу загибал пальцы. — Все, кто побывал на острове, называли разное количество.       — Остров поднимается и опускается?       — Нет, меняется сама лестница. Говорят, однажды ступени так увеличились, что только великан сумел бы подняться по ним. А в другой раз уменьшились — пикси впору. Так что нам повезло.       Ступеней оказалось семьдесят семь, и последний десяток Алиас одолел только с помощью внеочередной дозы напитка Аида.       — Добро пожаловать на Тир на Ног! — Джарет широко улыбнулся. — Мало кто из людей побывал здесь. И ещё меньше пожелало уйти.       — Не надейся… от меня избавиться, — прохрипел Алиас. Перед глазами пульсировали цветные круги, мешая оценить красоту легендарного острова. Некромант ухватился за ствол ближайшего дерева и сполз по нему на мягкую траву, жадно глотая душистый, пьянящий воздух.       — Как ты? — Джарет присел рядом. В руках он держал сумку Эвина.       — В порядке. Где принц?       — Полез на яблоню.       — Ты уверен, что это безопасно?       — Здесь ничего нельзя ломать, но плоды есть можно. — Джарет огляделся. — Странно, отсюда мы должны увидеть город, а вокруг сплошной лес. Похоже на Авалон, только заросший и одичавший.       — Ой, сколько здесь птиц! — Сверху по лиане съехал Эвин и достал из-за пазухи три румяных яблока. — А цветы какие! Самые маленькие с мою ладонь! И бабочки! И я башни видел, вон там, — он махнул рукой налево, с хрустом откусил половину яблока и застонал от удовольствия. — Вкусно-то как! Ещё лучше, чем те, которыми ракшас угощал.       Алиас осторожно надкусил яблоко. До сих пор он думал, что у напитка Аида совершенный вкус, но это превосходило шедевр алхимии, как тысячелетнее вино превосходит деревенский самогон.       Джарет проглотил яблоко, почти не жуя. Нездоровая бледность его постепенно исчезала.       — Где, говоришь, видел башни? Пошли туда.       Дорогу к городу они отыскали не сразу. Эвину пришлось дважды залезать на деревья, уточняя маршрут. Спросить было не у кого. Птицы не обращали на путников никакого внимания, а мелькавшие среди деревьев олени исчезали сразу, как только Эвин пытался с ними заговорить. И никаких примет цивилизации, только время от времени из-под белого мха под ногами проступали мраморные плиты.       — Как думаешь, что здесь могло произойти? — спросил Алиас. — Может, война?       — На Тир на Ног никто никогда не воевал. Это просто невозможно.       — Тогда где народ? Ведь не одни олени здесь живут.       Джарет раздражённо пожал плечами. Они вышли на поляну. Над разноцветными, сверкающими цветами, порхали синие бабочки. Одна опустилась на голову Джарету. Ещё две сели на плечи Алиасу. Над головой Эвина бабочки образовали правильный круг — не то венок, не то нимб.       — Привет вам, гости Вечного острова, — пропел нежный музыкальный голос. Из-за деревьев появилась высокая женщина в струящемся синем платье. — Вы ищете город? Но разве живые цветы хуже мертвого камня?       — Приветствуем тебя, Владычица! — Джарет склонился в низком поклоне. Эвин упал на колени, опустив голову. Он дрожал.       «Неужели это сама Дану?!» — Алиас торопливо поклонился.       Женщина не казалась особо красивой. Пепельные косы, переброшенные на грудь, распустились на концах. На бледных щеках змеились синие узоры. Хозяйка Вечного острова казалась нереальной, силуэт её расплывался, сквозь синее платье проглядывали деревья. Но глубокие и тёплые, как летнее море, глаза смотрели прямо в душу. Такой силы Алиас не встречал ни у кого из эльфов.       — Узнаю кровь Оберона. — Она шевельнула длинными, без следов колец, пальцами. Бабочки закружились над Джаретом и Эвином. — Я рада, что его род не пресёкся, хотя и довольно причудливым образом.       — Он здесь? — Джарет поднял голову.       — Все, кого принёс Большой прилив, остались здесь.       — Прилив! — повторил Джарет с таким видом, словно ему всё стало ясно. — Это из-за него остров одичал?       Она улыбнулась без радости.       — Избыток магии — почти так же плохо, как недостаток. Почти. — Она подошла ближе. Примятая босыми ногами трава тут же выпрямлялась. — Как твоё имя, сын Оберона?       — Джарет, моя госпожа. А это мой сын Эвин.       — Мы ещё поговорим с тобой, Джарет. А пока отдохни как следует. — Она склонилась над Эвином, приподняла его голову. — Не бойся меня, летнее дитя. Тебе легко дышать здесь?       — Да, госпожа, — прошептал Эвин.       — Хорошо. — Она отпустила его и посмотрела на Алиаса. — Кто этот человек?       — Мой друг. — Джарет взял Драккони за плечо.       — Друг? — она усмехнулась. — Либо это слово изменило своё значение, либо я перестала понимать людей. Не беспокойся, сын Оберона, я не причиню вреда твоему… другу. Подойди ко мне, волшебник.       Алиас шагнул навстречу богине, но почему-то нисколько не приблизился к ней, даже наоборот, показалось, что она отдаляется. Он сделал ещё три шага, но ничего не изменилось.       — Тёмная магия. — Дану нахмурилась. — На тебе слишком много проклятий, некромант. Но это исправимо. Всё исправимо, если ты доверишься Тир на Ног.       — Я счастлив видеть Дану, владычицу Вечного острова. — Драккони преклонил колено. — В моей жизни не было большей радости, госпожа. Я к твоим услугам во всём, что не противоречит присяге моему королю.       — Хорошо сказано, — она протянула руку, но не коснулась его. — Ловлю тебя на слове, волшебник, и приглашаю на прогулку со мной, как только вы отдохнёте с дороги.       Она исчезла, разлетевшись вихрем синих бабочек.       — Отдых — это правильно. — Алиас сел между замшелых корней гигантского дерева, напоминающего дуб. Ощущение было такое, словно сидишь в мягком кресле.       — А я не устал! — Эвин вскочил на ноги. — Можно, я посмотрю город? До него всего два шага осталось!       — Иди. — Джарет сел рядом с Алиасом.       Эвин издал восторженный вопль, всполошив стаю сине-зеленых попугаев, и умчался.       — Интересно, источник Вечного блаженства во время прилива стал сильнее?       — В некоторой степени.       Они разом повернулись на голос. На том месте, где исчезла богиня, стоял золотоволосый сид в простой зелёной тунике, подпоясанной кожаным поясом без украшений. Яркие голубые глаза пристально смотрели на Джарета.       — Отец?!       Алиас про себя помянул всех демонов Велиала. Он видел портрет Оберона, но этот юноша не слишком походил на изображенного в полном военном облачении высокомерного короля. Он выглядел моложе Джарета. И в то же время — на тысячи лет старше. И настолько же опаснее.       Не бывает таких совпадений. Сцену подготовили, актёры выходят в свой черед, и это явно не комедия.       — Джарет, — Оберон склонил голову набок. — Какая неожиданность. Не думал, что ты осилишь путь.       — Ты всегда меня недооценивал.       — Возможно. Каким образом ты выжил? Я имею в виду не Дороги, а войну.       Алиас напрягся. Беседа отца и сына напоминала обмен пробными ударами двух фехтовальщиков.       — Ты не поверишь, — Джарет картинно развёл руки, — но это меня, а не твоего любимчика Алана принял Лабиринт.       — Ах, вот как? Мне следовало иначе сформулировать наш с ним договор.       — О да, я был весьма удивлен, когда узнал, что ты позволил себе столь двусмысленную формулировку: «Я покину Подземелье, но ты впустишь моего сына». Ты что, забыл о моём существовании?       — В то время был жив Озрик. Я не был уверен, кого предпочтёт Лабиринт — его или Алана. Но я не сомневался, что тебя скоро убьют. Война шла к концу, и было совершенно ясно, что гоблины проигрывают. Как ты сумел прорваться к Лабиринту?       — Ценой гибели всей Чёрной гвардии. Но довольно о прошлом, отец. Не хочешь узнать новости из Подземелья?       — Не особо. — Оберон махнул рукой. — Для меня всё это прошлое — далёкое или недавнее, неважно. А я предпочитаю творить будущее. Ты спрашивал об источнике. Так вот, теперь их три: Блаженства, Беспамятства и Мудрости. Я тебе покажу.       — Но где какой, конечно, не скажешь?       — Это очевидно. Для любого сида.       Алиас перехватил взгляд Джарета и одними губами произнес: «Эвин».       — На помощь Эвина не надейся, — добавил Оберон, полностью игнорируя некроманта. — Это против правил. Впрочем, если ты откажешься выбирать...       — Даже не мечтай!       — Как скажешь. Когда будешь готов, позови. А я пока познакомлюсь со своим внуком.       Он повернулся и легко, почти не касаясь земли, направился в ту сторону, где скрылся Эвин. Алиас молча поднялся.       — Сиди! — приказал Джарет.       — Ты не боишься, что он…       — Ничего он Эвину не сделает. А нам нужно отдохнуть.       — Джар…       — Молчи, Лис. Может, я и устал сверх меры, но соображать не перестал.       Он лёг, закинув руки за голову. Алиас порылся в своей сумке и достал последний амулет. Некромант берёг его на обратный путь, но если Джарет ошибётся с выбором, возвращаться будет некому.       — Нет, — Джарет даже не открыл глаза. — Эту игру я должен выиграть сам.