Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      Больше всего это походило на причудливый фонтан. Из невысокой гранитной скалы с трёх сторон вырывались хрустально-чистые струи и исчезали, не долетев до земли.       — Как видишь, по руслу ничего не определишь — за отсутствием русла. — Оберон прислонился к растущему неподалеку ясеню и снисходительно улыбнулся. — Выбирай, сын мой. Два шанса из трёх — не слишком плохо, не так ли?       Джарет обошёл скалу, рассматривая источники. Надежда определить, какой из них действует постоянно, а какие забили только во время прилива, стремительно исчезала. Скала со всех сторон выглядела совершенно одинаково. Или он просто не видит отличия? Улыбка отца бесила до зубовного скрежета.       — Кстати, не надейся набрать воды из всех трёх источников. У тебя только одна попытка. Наберёшь воды из одного источника, и два остальных скроются от тебя.       — Об этом ты не говорил. — Джарет сбросил с плеча сумку. Рухнула последняя надежда — набрать воды в зачарованные пробирки Герберта и сравнить. А ведь могло сработать!       — Не говорил, — согласился Оберон. — Тебе придётся положиться на свою удачу. Конечно, я мог бы подать знак…       — Нет.       — Вот так сразу? Даже не спросишь про условия?       — Я знаю, что ты хочешь. Эвина я тебе не отдам.       — Об Эвине мы поговорим особо. А сейчас, если хочешь сыграть наверняка, отдай мне душу своего мага.       — Зачем он тебе?       — Он заинтересовал мою богиню. А я задолжал ей, нарушив правила.       — Какие правила?       — Я скрыл, что у меня есть сын-гоблин. Позволил, чтобы зов Тир на Ног привёл сюда полукровку, лишённого истинного зрения. Большего оскорбления величия моих предков и представить себе невозможно.       Джарет опустил голову.       — А ведь я хотел отыскать тебя, отец, — глухо сказал он. — Я так хотел… Ладно, хватит лирики. Душу, говоришь?       Он сунул руку за пазуху и вытащил хрустальную сферу. Внутри темнел локон волос. Оберон протянул руку. Их пальцы соприкоснулись, и в этот момент сфера лопнула, как мыльный пузырь. Джарет схватил отца за руку, одновременно сделав подсечку. Оберон невольно вскрикнул, падая прямо под одну из струй. Он отчаянно извернулся, но вода уже попала в рот.       — А теперь посмотрим, поумнеешь ли ты, отец!       — Как… — Оберон закашлялся. — Как ты посмел напасть на меня?! Здесь!       — Напасть? Ну что ты, это просто шутка. Грубая, согласен, но чего ждать от гоблина?       — Прок-ли-наю… — простонал Оберон. Он стоял на четвереньках, тяжело мотая головой. Тело его менялось.       Джарет злорадно усмехнулся, наблюдая, как, шатаясь, поднимается на ноги олень с ветвистыми рогами.       — Надо же, как тебе не повезло, отец. Интересно, это надолго?       — До отлива, когда иссякнет источник Забвения. — Перед Джаретом возникла Дану. В глазах богини бушевал шторм. Олень испуганно всхрапнул и умчался. — Это был опрометчивый поступок, полукровка.       — Тебе не к чему придраться, владычица. Я не покушался на его жизнь. И ничего плохого с ним не случилось. Облик оленя у отца всегда был любимым.       — Эти жалкие оправдания тебе не помогут, Джарет. Ты изгнан с Тир на Ног. Отныне и до скончания веков!       — Но у меня есть право...       Хлёсткий удар по лицу оборвал его слова. Богиня исчезла, а вместо неё перед Джаретом возникла стена деревьев, отрезав его от источника. Он пригнул голову и ринулся в просвет между стволами, уклоняясь от раскачивающихся ветвей. Острые сучья метили в глаза. Джарет зажмурился и пропустил удар сверху. Очнулся он на знакомых камнях Дороги — один, босой и без вещей. Джарет потёр затылок и огляделся. Позади Дорога, впереди сплошной туман. Он вслепую зашарил в нем, пытаясь отыскать лестницу, но рука находила одну пустоту. Идти наугад в тумане — безумие. Но что еще ему остаётся?       ***       Игрейна долго стояла перед раскрытым шкафом, раздумывая, что надеть на встречу с Паком. Наконец остановилась на платье, которое носила в Эринии. Герберт, встретивший Игрейну на условленном месте у внешней стены Лабиринта, потерял на миг дар речи.       — Что… что это такое?! Ты же королева, а не… — он захлебнулся невысказанными словами.       — А не придорожная шушера, хочешь сказать? — Игрейна широко улыбнулась. Глаза её в ночной темноте переливались опаловым блеском. — Я скоге. И не советую об этом забывать.       Герберт понурился. Его парчовый камзол и кружевная рубашка рядом с платьем из потертых беличьих и крысиных шкурок смотрелись нелепо. Почему именно так, а не наоборот, он и сам не понимал.       До потайного сада они дошли в напряжённом молчании.       «Я теряю лучший экземпляр своей коллекции, — Лабиринт сокрушённо вздохнул. — Снимите его с дерева, но на землю не ставьте. Вон там есть алтарь».       Чтобы снять с дерева огромного каменного филина, пришлось повозиться — слишком крепко когти вцепились в потрескавшуюся кору.       «Теперь лей на него эликсир. Прямо на голову».       Герберт покосился на Игрейну. Та пристально смотрела на филина. Губы скоге шевелились, но что именно она шептала, Герберт не разобрал.       Эликсир из первой бутылки с шипением впитался в камень, однако никаких изменений не последовало. После второго литра филин начал трескаться.       «Не спеши, — подал голос Лабиринт. — Лей на голову. Тонкой струйкой».       Герберт жадно следил, как спадает с филина каменный покров, открывая тусклые, но настоящие перья. Огромная птица встряхнулась, повертела головой, часто моргая. Попыталась взлететь, подняв тучу пыли с алтаря, и тут же упала. Герберт отскочил подальше от слепо хлещущих крыльев.       — Превращайся, Пак, — сказала Игрейна. — Или ты забыл, как это делается?       Герберт не раз видел метаморфоз оборотней, но превращение филина застало его врасплох. Только что на алтаре билась огромная птица, и вот уже вместо неё корчится босоногий худощавый юноша в чём-то вроде туники из совиных перьев и с такими же пёстрыми волосами до плеч.       «Дыши, — сказал Лабиринт. — Глубже и чаще».       — Пош-шел... ты... в Ад...со своими... советами...       «Совершенно незаслуженное пожелание. Я вообще-то спас тебе жизнь, спрятав у себя, вместо того, чтобы выдать остальным духам».       — Я не нарушал… договор… Ни ногой… на землю Подземелья!       «О да. Но ветка связана с деревом, а дерево — с землёй. Этого достаточно».       — Хватит угрожать... — Пак надсадно закашлялся. — Лучше дайте напиться!       Герберт осторожно протянул ему бутылку. Эликсира в ней осталось на донышке, но обычно для излечения хватало нескольких капель. Пак выпил всё и облизал горлышко.       — Ещё!       — Обойдёшься, — Игрейна выступила вперед.       Он поднял на неё кошачьи глаза.       — Дочь Ветра в Поле, если не ошибаюсь?       — Рада, что мозги у тебя не окаменели.       Игрейна холодно улыбалась, но Герберт уловил её напряжение. Неужели этот юноша — настоящий бог? А на вид обычный фэйри, каких в Лесном краю по десятку на каждой поляне толчётся.       — А кто ты? — Пак посмотрел на него. — Сдается мне, малыш, что в этом сумасшедшем месте ты играешь куда более важную роль, чем простое украшение пейзажа.       Герберт вздрогнул. Его вдруг с неодолимой силой потянуло к Паку — защитить, увести отсюда, сделать всё, лишь бы он улыбнулся!       Холодный ветер ударил по лицу, как пощечина. Герберт опомнился и отскочил к стене. Запоздало схватился за свой амулет. Почему он не сработал?       — Что это было?!       «Теперь ты понимаешь, чем сила бога отличается от магии», — сказал Лабиринт. Голос звучал спокойно, но за этим спокойствием что-то скрывалось — как взведенный капкан в траве.       — Ах, вот как, — Пак поднял голову, оглядывая стены. — Он твой? Приношу свои извинения.       — Вижу, что сила у тебя осталась. — Игрейна обошла алтарь по кругу. — Это хорошо. Как дорого ты ценишь свою жизнь, Пак? Жизнь и свободу?       — Судя по всему, я тебе нужен. Так что давай сойдёмся на одном желании.       — Три желания. А то ведь этот алтарь может внезапно провалиться под землю. И тогда ты нарушишь не только дух, но и букву договора.       Пак поджал под себя ноги.       — Ладно, я сегодня добрый. Пусть будут три желания. И что я получу взамен?       — Полную свободу. Тебя даже проводят в Верхний мир.       «Знает ли он, сколько прошло времени? — Герберт от волнения начал скрести ногтями стену. — Наверное, да. Слишком спокоен, и говорит на современном языке».       — Договорились. — Пак сел свободнее. — Я весь внимание.       — Первое желание — твоя кровь, — Игрейна обернулась к Герберту. — Ты захватил всё необходимое?       — Разумеется. — Он достал из сумки плоский футляр.       Глаза Пака расширились. На шприц он смотрел, как на опасную диковину.       — И как много ихора тебе надо?       — Совсем чуть-чуть. — Игрейна забрала у Герберта шприц. — Дай я.       Больше вопросов Пак не задавал, с интересом наблюдая, как шприц наполняется золотистым ихором.       — Второе желание? — деловито спросил он.       — Ты даже не хочешь узнать, для чего нам твоя кровь?       — А ты скажешь правду? Не будем тратить время. Итак?       У Герберта закололо в ладонях. Виски сдавило. Лабиринт представился огромным драконом, обернувшимся вокруг них. Он ждал, что загадает королева, и был готов ударить.       — Ты никогда, ни при каких условиях не причинишь вреда гоблинам — рождённым, созданным и полукровкам. Не попытаешься на них воздействовать или использовать в своих целях, — четко выговаривая каждое слово, произнесла Игрейна.       — Речь настоящей королевы! — Пак изогнулся в шутовском поклоне. — Принято. Последнее желание?       — Пусть будет отсроченный долг.       — Чую ловушку. Но сделка есть сделка. Теперь я могу улетать?       — Тебя проводят.       Пак обвёл глазами стены вокруг.       — А ты ничего не хочешь мне сказать на прощание?       Ладони Герберта по-прежнему покалывало, но давление ослабело. Ответ Лабиринта он не услышал. Пак расхохотался и снова закашлялся.       — Взаимно… — просипел он. — Прощай, крестничек.       Игрейна хлопнула в ладоши, и они с Паком исчезли.       — Почему он назвал тебя крестником? — спросил Герберт.       «Это по его совету Фавн построил… меня, — неохотно ответил Лабиринт. И неожиданно добавил: — Хочешь посмотреть, как это было?»       — В другой раз. Сейчас у меня полно работы.       «Да, конечно, — в стене перед ним открылась калитка. — Но если выдастся свободное время, приходи, я покажу тебя прошлое, как показывал Джарету».       Герберт заколебался. Знания — это сила. Вдруг он узнает что-нибудь полезное? Хотя едва ли Лабиринт позволит услышать, какими словами Фавн заклял его.       — В другой раз, — повторил Герберт и закрыл за собой калитку.       ***       Кедеэрн сидел в каменном форте на вершине холма, наблюдая за танцем снежинок над остывшими углями костра. Крохи веры — лучше, чем ничего, но с прежними временами не сравнить. И все выходы на Дороги затянуло. Придется прокладывать новую тропинку, а где взять силы?       Впрочем, выбраться на Дороги необходимо в любом случае. Только там можно узнать наверняка, жив ли кто-то из старых богов, и есть ли надежда на возвращение магии. Пак однажды упоминал о приливах и отливах, но так и не научил, как их вычислять.       «Где же ты, Пак? В каком ручье звенит твой смех? Под каким камнем спишь? В каком дереве сгорел? Если гоблины найдут твой след, я пойду по нему до конца вселенной и дальше...»       — Проклятье! Я уже забыл, как здесь холодно!       Кедеэрн неверяще обернулся. В холме открылась гоблинская нора, и из нее вылез...       — Пак?! — Он машинально сложил пальцы в знак, рассеивающий наваждение.       — Эрни! — Пак заулыбался — радостно и с оттенком смущения. — Как давно мы не виделись!       — Да уж... — Эрк, выбравшаяся следом за ним, почтительно поклонилась Кедеэрну. — Херн-охотник, твое желание выполнено.       — Где?.. — Кедеэрн с трудом сглотнул — во рту пересохло. — Где он был?!       — Как ты и предполагал, в Подземелье. — Эрк не отходила от норы. Оказаться рядом с двумя богами — тяжкое испытание. Воздух между Паком и Кедеэрном потрескивал, и ей отчаянно хотелось нырнуть под землю. — А точнее, в Лабиринте.       — Ясно, — процедил Кедеэрн. — Я безмерно тебе благодарен, леди. Любое твоё желание… Только скажи!       — Благодари мою королеву Игрейну. — Эрк достала из кармана сложенный лист бумаги и развернула. — И вот её желание: ты не просто найдёшь Фавна, но и устроишь ему встречу с Игрейной — у того самого дуба.       — Её желание для меня свято. Если Фавн жив, я его отыщу.       Пак открыл было рот, но тут же закрыл.       — А теперь, что касается третьего желания. — Эрк повернулась к нему. — Ты останешься с Кедеэрном и будешь ему помогать отыскать Фавна. Если только не предпочтёшь рассчитаться прямо сейчас.       — Каким образом?       — Расскажи, какими словами Фавн заклял Лабиринт, когда построил его.       — Мне следовало догадаться. — Пак криво усмехнулся. — Увы, ничем не могу помочь. Просто не знаю. Братец не посвящал меня в подробности, хотя именно я придумал этот план с Лабиринтом. И вот кто он после этого, а?       — Тогда отправляйся с Кедеэрном на Дороги искать Фавна.       — Вы что, смерти моей хотите?! — Пак попятился. — Я там сдохну!       — Не надейся, — медленно сказал Кедеэрн. — Так легко я тебе умереть не позволю.       — Вот и договорились. — Эрк нащупала ногой край норы. Когда-нибудь Джарет заплатит сторицей за все её переживания! — Благодарю вас обоих. Прощайте.       Она нырнула в туннель. Кедеэрн поклонился вслед. Пак фыркнул и отвернулся.       — А ты неплохо устроился, как я посмотрю, — он принюхался. — Костры в твою честь ещё жгут? Славно, славно. И во многих местах тебя помнят?       — Неправильный вопрос. — Кедеэрн выбросил вперед руку. Пака отшвырнуло с холма к растущему неподалеку молодому дубу. С веток посыпались последние не опавшие листья и жёлуди. — Лучше спроси, сколько осталось дубов в Британии?       — И сколько?       — Вот и мне интересно. Знаешь, как я собираюсь узнать ответ? Пересчитаю их тобой! А потом ты долго, очень долго будешь просить прощения за то, что исчез, даже не оставив мне никакого знака!       — Эрни, погоди! Давай мы начнём со второй части твоего плана? — Пак, не пытаясь подняться, снизу вверх смотрел на приближающегося Кедеэрна. — Прости меня, Эрни, я не знал, что так выйдет. Но эльфы отказались пускать моих созданий в Подземелье. Что мне оставалось делать? Смотреть, как они умирают?       — Тебе вообще не следовало их создавать! Лавры Фавна покоя не давали? Он, между прочим, сатиров при себе оставил!       Пак поморщился.       — Я более здраво оцениваю свои силы.       — Здраво?!       — Да, с Лабиринтом я ошибся. И за это тысячу лет провёл каменным истуканом. Неужели этого мало?       Кедеэрн присел перед ним на корточки. Протянул было руку, но тут же отдёрнул.       — Но почему ты не оставил мне даже намёка, где тебя искать?       — И хорошо, что не оставил. Если бы ты кинулся меня выручать, Лабиринт и тебя бы захватил. — Пак обхватил себя за плечи. — У тебя вина не найдется? Что-то я совсем замёрз.       Кедеэрн отцепил от пояса фляжку, отвинтил крышку и протянул ему. Пак сделал большой глоток, подавился и закашлялся.       — Что это?!       — Коньяк. — Кедеэрн забрал фляжку. — Одно из лучших изобретений человечества. Согрелся?       — Нет. — Пак обнял его колени. — Я скучал по тебе, Эрни. Давай найдем какой-нибудь пустой холм и помиримся как следует.       — Все холмы закрыты. — Кедеэрн снял шерстяную куртку и накинул на него. — Я арендовал дом — тут, неподалеку.       — Ты живешь в человеческом доме?! И одежду их носишь? Неужели этот мир настолько изменился?       — Ты даже не представляешь. — Кедеэрн сжал в ладонях его лицо. — Ох, Пак, и как это получается, что я не могу на тебя долго злиться?       — Ты что-то про дом говорил? — промурлыкал Пак.       Кедеэрн поднялся, прижимая его к себе. Куртка слетела, он едва успел её подхватить.       — Ты стал совсем лёгким.       — Ты тоже похудел. Трудно удерживать ореол?       — Про ореол забудь. Каждая кроха силы на счету. Проще притвориться человеком.       — С моими-то глазами?       — Можно носить очки с тёмными стеклами.       — Что это такое?       — Ещё одно человеческое изобретение. Они много чего придумали, оставшись без магии. — Эрн ногой распахнул дверь в свое временное жилище, запоздало пожалев, что не озаботился навести порядок.       В хижине почти не было мебели — щербатый стол, треснувшая лавка и охапка тростника в углу, накрытая двумя одеялами. Пак поднял глаза к потемневшим стропилам. Крытая дёрном крыша местами протекала.       — И долго нам здесь… притворяться людьми?       — До конца Йоля. — Кедеэрн опустил его на одеяла. — Пока я поднаберусь силы. А потом уйдём на Дороги. Узнаем что и как, может и правда отыщем Фавна. А потом… Что-нибудь придумаем. В Америке есть нетронутые леса. Помнишь, я тебе говорил про материк за морем? Я слышал, ирландские фэйри, кто не ушёл в Подземелье, перебрались туда.       — Ты так и не отказался от своей идеи? Нет, Эрни, даже если ты прав, мне уже поздно начинать новую жизнь. Да и ты не сможешь тысячу лет делиться со мной силой. А раньше магия в этот мир не вернётся.       — Смогу! — Кедеэрн сбросил сапоги и улёгся с ним рядом. — Я всё смогу, если ты будешь рядом.       «А ведь я сам связал нас, — с тоской подумал Пак. — Не иначе, как в помутнении рассудка».       — Наш союз больше не имеет смысла, Эрни. Я хоть и окаменел, но слышал новости. Лабиринт был счастлив сообщить, что на Земле меня благополучно забыли. — Вспомнят. Я тебя знаю, Пак. Ты сейчас хочешь жить и отомстить Лабиринту. А без моей помощи тебе не справиться. И в любом случае, на тебе висит долг перед королевой гоблинов. Так что заткнись и делай, что я скажу! — Кедеэрн навалился на него. — Ох, Пак, как же я по тебе соскучился...       — Эрни, не так сразу! Я отвык… Эрн, бог мой!..       Над крышей хижины взметнулся ветер. Понёс по небу тучи, обращая их в диких всадников. Завыл в трубах хуторов. Сорвал тростниковые кресты над дверями. Заставил людей жаться к очагам, сжигая за одну ночь недельный запас торфа, и креститься, поминая то Христа, то Эрна-охотника. Извечный, как сама стужа, Йоль вступал в свои права.