Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      Лучший способ избавиться от душевных страданий — загрузить себя работой. Герберт неделю безвылазно просидел в лаборатории, пытаясь разобраться с формулой. На восьмой день к нему присоединилась Игрейна, но формула не давалась и ей — ни по частям, ни целиком.       — Нет, я не понимаю, в чём заковыка! — Королева отодвинула стопку исчирканных листов. — Спроси Лабиринт, хватит мучиться.       — Я хочу разобраться сам. — Герберт посмотрел на просвет колбу с мутной бурой жидкостью, понюхал и вылил в раковину.       — Так нельзя, Берти. Кому станет легче, если ты себя замучаешь? Уж точно не мне. Отдохни, развейся, влюбись в кого-нибудь! Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо.       — Всё хорошо не бывает.       — А ты постарайся! — Она ткнула его кулачком в живот. — Я серьезно, Берти!       — Ладно, ладно! — Он увернулся от нового тычка. — Влюблюсь в первого встречного! Всё равно Лабиринт теперь на несколько лет занят.       — Лет? Даже не надейся. Дети богов растут быстро, а в твоём гомункуле кровь бога.       — Зачем ты вообще вмешалась? Ну, получил бы он очередного уродца и отказался от своей затеи. Ты ведь сама этого хотела.       Впервые за последние полгода они разговаривали свободно. Игрейна дотошно проверила, сдержал ли Лабиринт обещание насчет дома Герберта, и признала, что да, сдержал.       — Я передумала. — Она разгладила на коленях холщовый фартук. — В его желании воплотиться нет ничего ужасного, он просто хочет узнать, каково это — жить по нашу сторону реальности. И я его понимаю.       — Ты ещё пожалей его! Кстати, как быстро вырастают боги?       — Не по дням, а по часам. А Лабиринт к тому же умеет ускорять время.       — И когда нам ждать воплощения?       — Через пару месяцев, полагаю. Ничего-ничего, — Игрейна похлопала его по руке. — Это не конец света… А они что здесь делают?!       — Кто? — Он испуганно оглянулся.       — Пошли! — Она подхватила его под локоть, и через секунду Герберт обнаружил себя у дома Драккони.       В распахнутой двери стояла, подбоченившись, Эрк, а перед крыльцом выстроились шестеро некромантов… Герберт потряс головой. Нет, всего трое, это у него после мгновенного перемещения в глазах двоится. Дэнис, Эдвин Друд и Брас. Герберт торопливо поправил прическу. Хорошо хоть его не в халате из дома вытащили.       — Что здесь происходит?! — требовательно спросила Игрейна.       Некроманты склонились в поклонах.       — Ваше величество! — вперёд выступил Дэнис. — Прошу извинить за внезапное вторжение, но это внутреннее дело гильдии некромантов. Эрк нарушила ряд правил, и нам придётся разобраться с жалобами.       — Эрк? — Игрейна подняла бровь.       — Всё в порядке, ваше величество, — Эрк покривила губы. — Очередной донос. Не впервой.       — Как бы то ни было, я желаю первой узнать о вашем решении, — сказала Игрейна. — Эрк, хоть и временно, но занимает должность королевского мага. Если потребуется ручательство или выкуп, вы всё получите.       — Не думаю, что до этого дойдёт, — примирительно поднял руки Дэнис. — Полагаю, мы всё уладим ко всеобщему удовлетворению. Ещё раз поклонившись королеве, некроманты поднялись по ступеням.       — Это из-за Ирис, я уверен! — прошипел Герберт.       — Скорее всего, — Игрейна снова взяла его за руку.       — А можно, я сам долечу? — взмолился он. Мгновенные перемещения слишком сильно дезориентировали, особенно два раза подряд.       — Как хочешь. Я тебя жду. — Она исчезла.       Когда Герберт влетел в окно своего дома, Игрейна сидела на диване и увлечённо что-то рассматривала в кристалле.       — Всё плохо? — Герберт уселся рядом.       — Пока не ясно.       Герберт склонился над кристаллом и прислушался.       — ...и это далеко не полный список твоих прегрешений, — разобрал он слова Дэниса.       — Впечатляющая работа! — Кристалл показал крупным планом насмешливую мордочку Эрк. — Долго собирали?       — Не поверишь, — ответил Эдвин, — но нам даже трудиться не пришлось. Все письма пришли за последнюю неделю. Сразу в трёх экземплярах — мне, Брасу и Дэнису.       — Понятненько… А вы, как королевские маги, не имеете права игнорировать доносы, — Эрк фыркнула. — И что дальше?       — Не смешно, — сердито сказал Дэнис. — Большая часть жалобщиков — целители. Кому из них ты перешла дорогу?       — Дай догадаюсь, — ухмыльнулся Брас. — Ирис Драккони недовольна влиянием, которое ты заимела над её сыночком? Не связывайся ты с ней, Эрк. Оно того не стоит.       — Это не ваше дело!       — Ошибаешься! — Дэнис хлопнул по подлокотнику кресла пачкой писем. — Очень даже наше! Подземелью нужны некроманты. Я не желаю создавать прецедент и отправлять одного из нас в рудники!       — Я не состою в гильдии!       — Да какое это имеет значение?! — Брас вскочил. — Ты некромант, Эрк, и не из последних. Прорвись Тьма — каждый из нас на счету!       — Вот и объясните это Ирис, — проворчала Эрк, но уже спокойнее.       — Бесполезно, — вздохнул Брас. — Корвин пишет, что она в бешенстве и не успокоится, пока не уничтожит тебя.       — Забудь о своем гоноре, Эрк, — сказал Эдвин. — Ссориться с целителями глупо, а умирать вот так — ещё глупее. Мы тебе не угрожаем. Всё это в любом случае не пойдёт дальше сейфа гильдии, а через год отправится в камин. Верно, Дэн?       — Абсолютно.       — Молодец, Дэнис, — прошептала Игрейна, — не зря его избрали главой гильдии.       Эрк долго молчала. Некроманты терпеливо ждали.       — Как вы собираетесь обойти закон? — спросила она наконец.       — Главная претензия всех жалобщиков в том, что ты занимаешься практикой, не имея на то оснований, — Дэнис достал из кармана футляр красной кожи. — Но это легко исправить.       Он щелчком откинул крышку. Герберт с Игрейной столкнулись лбами, чтобы рассмотреть, что внутри.       — Знак мастера? — Эрк недоверчиво хмыкнула. — Вот так просто? Без экзамена и прочей бюрократии?       — За экзамен засчитаем твои подвиги на болотах. — Эдвин протянул ей перевязанный серебряным шнуром свиток. — Это лицензия, подписанная всеми некромантами Подземелья.       Эрк взяла свиток и футляр. Герберт впервые видел её настолько растерянной.       — И реши эту дурацкую проблему. Только не затягивай. — Эдвин поднялся и первым вышел из кабинета.       — А ведь именно он теперь самый сильный некромант Подземелья, — сообразил Герберт. — Надо запомнить.       — Ты лучше запомни, что на него положила глаз Дейрдре, младшая дочь Алана.       — Разве Эдвин не женат?       — Овдовел недавно. А на балу в прошлом месяце они с Дейрдре появились вместе, так что лучше держись от него подальше.       — Да я не в том смысле. С меня некромантов хватит. — Герберт понаблюдал, как Игрейна сжимает сферу до размеров горошины. — Бедный Риндо оказался между Сциллой и Харибдой. Думаешь, Эрк от него откажется?       — Не думаю. И уладить дело миром едва ли получится. — Игрейна покатала хрустальную горошину в ладонях и бросила в карман. — Безопаснее всего спрятать их в Лабиринте до совершеннолетия Ринальдо.       — Эрк не захочет прятаться.       — А это, — Игрейна улыбнулась, — смотря как подать.       ***       Пак разливался соловьём. Посетители трактира зачарованно внимали. Довольный Марк бесшумной тенью сновал между столами, подливая пиво, и тоже прислушивался к рассказчику.       Кедеэрн сначала пропускал сказки Пака мимо ушей, но когда речь пошла о доисторических временах, заинтересовался. Раньше Пак не рассказывал ему о тех веках, когда люди ещё не появились, а первые боги творили из дикой магии всё, на что хватало воображения.       Дейф старательно делал вид, что ему нет дела до новоявленного сказителя. но Кедеэрн заметил, как хмурится хозяин трактира, как туманятся его яркие глаза. Порой Дейф тёр лоб, страдальчески морщась. А когда вся посуда в трактире зазвенела от хохота, он развернулся и ушёл на кухню, хлопнув дверью. Кедеэрну скабрезная история про Фавна и Кали показалась выдумкой от первого до последнего слова.       — Не перестарайся, — сказал он, когда Пак устроил себе перерыв. — Если это действительно Фавн, он тебя за такие анекдоты на вертел насадит.       — Согласен даже на это! — Пак жадно глотал ароматную похлебку. — А ведь я его задел. Молчит, но злится. Ничего, я его расшевелю.       — Или он тебе шею свернёт. Может, не надо так сильно форсировать события? Пак, ты меня слышишь?       — Я тебя всегда слышу, — Пак опустил ложку. — Эрни, пойми, у нас нет времени. Верхний мир необратимо меняется без Фавна. Если он не вернётся, Земле даже прилив магии не поможет. Я должен вернуть брата домой. И я его верну.       ***       «Ломка» — сухое, колючее слово. Кто его придумал? Целители выражаются более замысловато — абстинентный синдром, но суть от этого не меняется.       Алиасу доводилось переживать ломку. По роду своей деятельности некроманты порой вынуждены принимать наркотики. Но никогда ему не было так плохо. От напитка Аида нельзя отказаться. А если попытаешься — окажешься в Аду. Сначала внутри себя, потом в настоящем.       Яблоко с Тир на Ног помогло продержаться пять переходов. Они шли быстро, только один раз свернув с Дороги на ярмарку, где меняли всё на всё. Джарет обменял синюю бусину на три пары лёгких, прочных башмаков, недельный запас еды и два кошеля, битком набитых рубинами. На Дорогах эти драгоценные камни ходили, как универсальная валюта. Алиас высматривал поддерживающие амулеты, но магия здесь была чужой и пугающе-сильной. Едва взяв один амулет в руки, некромант потерял сознание. Когда его откачали, продавец, причитая на непонятном языке и виновато кланяясь, всучил амулет Джарету — бесплатно.       На короля гоблинов блестящая подвеска из зеленоватого кристалла оказала странное воздействие. Он побледнел, дико уставившись в небо над Дорогой, вытер выступивший на лбу пот, сдёрнул амулет и забросил в провал за оградой.       — Что ты увидел? — спросил Алиас.       — Не спрашивай. — Джарет откупорил флягу с вином, прихваченную с ярмарки, и сделал долгий глоток.       — Не увлекайся.       — Знаю. — Джарет плеснул вина в кожаный стаканчик и капнул в него эликсир. — Попробуй. Не замена, конечно, но вдруг поможет.       Алиас выпил, поморщившись от приторно-обжигающего вкуса. Ему действительно полегчало — ровно на один переход. Следующая доза не оказала никакого воздействия. Джарет добавил больше эликсира, после чего ему пришлось держать Алиаса, пока того тошнило вином и желчью, а потом мучительно выворачивало всухую.       — Считай шаги, — спокойный голос Джарета звучит откуда-то издалека. — Смотри прямо перед собой, сосредоточься на простых движениях.       Смотреть больно. Кажется, что глаза вот-вот выпадут из глазниц. Какой смысл длить агонию? Проще упасть и рассыпаться — сухими, ломкими костями. Он бы уже упал — полную боли вечность назад, но Джарет сказал: «Пожалуйста, прошу тебя, Лис». И Алиас идёт. Наверное, идёт. Глаза закрылись, а ноги… похоже, их больше нет.       — Только не падай, Лис! Я тебя не донесу! Эви, ну что там?       — Шагов через сто будет тропинка на правой обочине! Но там плохо пахнет: дымом и гадостью какой-то. Поискать другую?       — Поищи. Лис, иди! Ты должен. Я приказываю тебе!       Нелепый поход у них получился. И смерть нелепая… Сто шагов! Это просто невозможно. Как Джарет не понимает? Неужели он не слышит, как трутся друг о друга кости, ломаются с сухим треском, разрывая тело изнутри?!       «Ты ведь обещал, Джар… Почему же я оказался в Аду?»       — Папа, больше поблизости тропинок нет!       — Проклятье! Помоги мне.       Нет, Ад далеко, а Джарет рядом. Значит нужно жить… пока он не позволит...       — Почему здесь так тяжело дышать?       — Не повезло нам, Совёнок. Похоже, здесь была война.       «Беги, Джарет! Уводи Эвина! Вы пропадёте здесь!» Нет, не слышит...       — У него губы шевелятся, пап. Он что-то говорит!       — Потерпи ещё немного Лис.       — А что если найти источник, добавить эликсир и...       — Нет, так мы только заставим его дольше страдать. Всё, Лис. Можно.       — Джар...       Это он услышал.       — Папа, не плачь! Ты ведь сам говорил, что смерти нет. Папа, у тебя что-то разбилось!       Джарет выгреб из кармана куртки осколки кристалла. Чёрный локон волос в одно мгновение побелел, рассыпался пеплом и улетел в пыльном вихре. Да, здесь была не просто война. Этот мир выжгла магия. Джарет оглядел серое, исчерченное трещинами плато, по которому метались голодные смерчи. Один из них унёс душу Алиаса. Джарет поднял мокрые глаза к небу — красному, как воспаленная кожа.       «Не бойся, мой паладин. Я тебя не брошу».