Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      Эвин выбрался из щели, когда воздух над Дорогой снова стал тёплым и спокойным. Стряхнул с волос налипшие льдинки и попрыгал, разминая затёкшие ноги. Магический шторм оказался не таким страшным, как пугали. Эвин проверил, не изменилось ли направление Дороги — отец предупреждал, что такое иногда случается. Всё было как прежде. Эвин натянул башмаки, закинул за спину сумку и вдруг услышал тихий скулёж. Мальчик осторожно пошёл на звук и тут же понял, как ему повезло — шторм промчался стороной. Основной удар пришёлся, должно быть, на перекрёсток. Даже ограда дороги в одном месте рухнула. А в куче обломков кто-то шевелился. Эвин аккуратно разобрал камни и вытащил маленького, со щенка размером, дракончика. Зверек пискнул, слабо трепыхнулся и обвис в его руках.       — Бедолага…       Эвин любил драконов и давно мечтал о собственном. Но в Подземелье они рождались редко, не чаще одного в сто лет. И матери ревностно берегли детёнышей, так что шанс заполучить дракончика практически равнялся нулю. Но этот-то ничей! Только нужно его выходить. Эвин уложил изломанное тельце себе на колени и достал флягу с эликсиром. Когда он вытащил пробку, ноздри дракончика слабо шевельнулись. Эвин кончиками пальцев втирал эликсир в мягкую чешую, ощущая, как под ней срастаются тонкие кости. Надо будет сказать Герберту, что его зелье даже драконов лечит.       Эвин бережно вправил вывихнутые крылья. Что делать с порванными перепонками, он не знал. Оставалось надеяться на природную регенерацию. Дракончик открыл глаза и потянулся к эликсиру.       — Много нельзя. — Эвин дал ему слизнуть три капли с пальца и спрятал флягу. Дракончик капризно взвизгнул и вцепился ему в руку острыми коготками.       — Сказал же, нельзя! Какой ты лёгкий, как птица! Или голодный просто? Ты потерпи, скоро будет трактир, там поедим.       Дракончик слушал его, склоняя головку то направо, то налево. Потом что-то быстро прочирикал и заёрзал, выбираясь из рук на плечо.       — Э, нет! — Эвин засмеялся, выпутывая коготки из волос. — Так не пойдёт. Сиди смирно, а то в сумку запихну.       Дракончик вздохнул, засунул голову Эвину под мышку и притих. Трактир уже был виден. Эвин улыбнулся, представляя, как похвастается своей добычей.       Трое черноволосых эльфов, чинивших сорванную с петель дверь, оглянулись на него и вдруг бросили работу.       — Ты где его взял?! — Самый высокий из троицы встал перед мальчиком, загораживая вход.       — На Дороге. — Эвин покрепче прижал к себе малыша. Дракончик только сонно пискнул.       — А ну, быстро неси обратно! Как тебе в голову пришло его взять?!       — Он же совсем маленький! — возмутился Эвин. — Чего вы боитесь? Не подожжёт он ваш трактир!       — Он-то нет, а вот его мать, — эльф глянул вверх, — угольков от нас не оставит. Так что немедленно верни малыша туда, где взял. И беги обратно. Может, успеешь.       Эвин шмыгнул носом и побрёл назад к камню. Трактир можно обойти по мосту, а потом разыскать что-нибудь съедобное на обочинах. Хоть одуванчики пожевать или цыганскую репку. Бросать дракончика нельзя — он ведь потерялся, и неизвестно, сможет ли мать его найти. А вдруг она погибла?       Эвин спиной чувствовал напряжённые взгляды. Потом кто-то закричал. Огромная тень накрыла его. «Всё таки нашла», — мелькнула до странного спокойная мысль.       ***       За пять минут до того, как часы в тронном зале пробили полдень, Гоблин-сити словно вымер. Никто не бегал по улицам, не торговал в лавочках, не рылся на свалке, не гонялся за отбившимися от роя феями. Где именно откроются порталы важных гостей никто не знал, но попадать под ноги владыкам Подземелья гоблины желанием не горели. Замковая прислуга тенями порхала по пиршественному залу: расставляли кресла вокруг нового стола, приносили вазы с фруктами и пирожными, бутылки вина и золотые кубки, извлечённые из сокровищницы.       За минуту до полудня у входа в замок полыхнул первый портал. Судя по багровому оттенку — из Туманного Предела. Игрейна поправила на плече золотую брошь, скрепляющую шёлковый хитон, и пошла встречать гостей. Йорген и Арден прибыли одновременно. Умный ход, проследить за порталом из адского домена не сумеет ни один дух Подземелья.       Король эльфов явился на совет в серебристом ниспадающем одеянии с широкими рукавами, отороченными мехом. И в зимнем венце из сплетённых заиндевелых веточек остролиста и омелы. Красные стеклянистые ягоды чередовались с белыми. Игрейна улыбнулась. Похожий венец носил Алан, когда устраивал у себя зимний бал. На Йоргене была неизменная бархатная мантия и кафтан цвета тлеющих углей с вышивкой черными сапфирами. Из портала повелитель Туманного Предела вышел, держа короля эльфов под руку. Улыбка Игрейны стала шире. «Надо всё-таки сделать ставку — на ближайшие сто лет».       — Приветствую королеву гоблинов. — Йорген церемонно склонился к её руке. Губы у него оказались тёплые, значит, успел напиться крови — ещё одна демонстрация предусмотрительности.       — Увидим ли мы виновника этой встречи? — Арден поцеловал воздух над рукой Игрейны. Допустимая этикетом вежливость, но на грани пренебрежения, особенно учитывая, что смотрел он при этом куда угодно, только не на неё.       — Всему своё время. — Она повернулась навстречу Андвари, с кряхтением вылезавшего из слишком тесного для него портала. — О, господин советник, ты блистательно выглядишь!       Старый гном нарядился ярче, чем на бал. В косы бороды он вплёл золотые кольца с драгоценными камнями всех цветов радуги. Седые, тщательно расчёсанные волосы покрывал бархатный алый берет с бриллиантовым аграфом. От золотого шитья короткой куртки разбегались солнечные зайчики. И только потёртые сапоги нарушали это павлинье великолепие.       — Прощенья просим, господа и дама! — Андвари звучно чмокнул Игрейну в ладонь. — Уже собрался и вдруг на алмазном руднике пожар. Какой-то дурень приспособил феникса вместо лампы, а узнать, когда птичке срок сгорать придёт, не удосужился. — Он вытер с рукава пятно сажи и устремился в зал, ориентируясь, вероятно, на запахи. — Выпить уже налили? Вот это, я понимаю, кубки! Не то что нынешние напёрстки.       Не дожидаясь остальных, он уселся за стол, придвинув к себе сразу три бутылки.       — Поскольку все в сборе, — Игрейна опустилась в кресло напротив Андвари, — начнём совет.       Рядом с ней в воздухе разлилось золотистое сияние. Арден и Йорген замерли, не успев сесть. Андвари отставил кубок и подался вперед.       — Доброго всем дня, — сказал Лир.       — Ох ты… — крякнул Андвари. — Где мои триста лет?!       Король эльфов стал белее инея на своём венце. Тёмные глаза Владыки Туманного Предела расширились. Лир кивнул сразу всем и сел в соседнее с Игрейной кресло. Она неодобрительно покосилась на него. Несмотря на примесь эльфийской и гоблинской крови, фигурой Лир больше всего походил на фууку и это создавало проблему с выбором наряда. Густая шерсть на ногах и бёдрах исключала любые штаны, а копыта — обувь. Игрейна потратила всё утро, пытаясь втолковать ему, что единственно достойным выходом будет хитон, даже соорудила себе такой из шелкового покрывала. Но он всё сделал по своему, и теперь их наряды сочетались только цветом.       Лир наколдовал себе короткую безрукавку из мха, в котором мигали крошечные глаза на стебельках, откуда-то достал пояс-юбку из золотых пластин с эмалевым узором и ожерелье из огромных изумрудов. Рога обвивал венок из плюща.       — Поскольку все знают, по какой причине я вас собрала, перейдём сразу к делу, — холодно сказала Игрейна, разрушив зачарованное молчание. — Полагаю, у каждого за этим столом накопился длинный список претензий к Алану, сыну Оберона.       — Особенно много этих самых претензий скопилось у отсутствующего здесь короля гоблинов. — Арден пригубил вино и облизнул губы. — Может, сначала обсудим вопрос о возвращении Джарета?       — Разумеется, — сказал Лир. Вроде бы негромко, но голос его раскатился по всему залу. — Это взаимосвязанные вопросы. Но прежде всего нам следует прийти к единому мнению. Все ли согласны, что если владыка Лесного края получит скрытый под этим замком источник силы, это принесёт больше вреда Подземелью, чем пользы?       — Хорошо формулируешь, — хмыкнул Андвари. — Я пятьсот лет ждал, когда Алану надоест мир и покой, и знал, что дождусь. Кровь — она себя проявит. Не исчезни Оберон, до сих пор бы воевали. Кстати, тебя благодарить за его исчезновение?       — Меня. — Лир улыбнулся. — Впрочем, до новой войны не дойдёт в любом случае. Я этого не допущу. Но проблема в том, что вы привыкли верить Алану. Верить в то, что он всегда стоит на страже мира и покоя Подземелья. В то время как он ждал, когда предоставится удобный случай захватить ту власть, в которой ему было отказано пятьсот лет назад.       — Но Джарет сам предоставил ему этот шанс, — заметил Арден.       — Джарет сыграл роль катализатора, выражаясь языком алхимии. Я надеялся, что после его заявления на балу всем станет ясно, что великий трон сидов, трон Оберона больше не имеет смысла. Но я недооценил силу традиции.       — Ах, вот как… — протянул Арден. — Понятно.       — Недурная у вас с Аланом партия в фидхелл! — хмыкнул Андвари.       — Удачное сравнение, — кивнул Лир. — Но поле игры значительно расширилось с освоением Эринии. К счастью, Алан пока что не осознал, что правила изменились.       — Алан отправил Селару приглашение на охоту, — вступила в разговор Игрейна. — Но одновременно с этим письмом король эльфов Эринии получит и другое. С куда более интересным предложением.       — То же самое мы предлагаем и тебе, Арден, — подхватил Лир. — Откажись признавать над собой верховную власть. Стань единственным королём эльфов Подземелья. И пусть обветшавший трон Оберона рухнет.       — Но если я сделаю такое заявление, — Арден нервно перебирал перстни на пальцах, — Алан взбесится. Селару хорошо, он в другом мире, а мне придётся отвечать за двоих. Другое дело, если найдёт способ избавиться от Алана раз и навсегда…       — Такой способ есть, — сказал Лир. — Да, мы все связаны клятвой, даже я. Но Эриния — не Подземелье. Наши законы там не действуют — и я имею в виду не клятву у Камня истины. Всё, что нужно — вынудить Алана покинуть Подземелье. И он это сделает, если Селар не появится, а ты, Арден, внезапно уедешь в Эринию.       — Клянусь бездной, это сработает! — Андвари хлопнул ладонью по столу так, что бутылки зазвенели. — Он сорвётся с места и помчится разбираться, что вы там, без него, затеваете.       — Но чем отличается поединок в Эринии от поединка в Подземелье? — спросил Йорген. — В любом случае это будет дуэль один на один и не насмерть. Я не верю, что Алан проиграет — даже один против двоих.       — Не беспокойся, — Лир улыбнулся ему. — Сражаться будет наш поединщик.       — Джарет?       — Нет.       — Но Алан не примет бой абы с кем, — сказал Арден. — Тем более, если на кону трон Оберона. При таких ставках замена недопустима.       — С этим противником примет. — Игрейна подала знак, и слуги поставили возле Андвари новые бутылки вина. — Но нам нужна твоя помощь, господин советник.       — Вот мы и дошли до сути! — Он потёр широкие ладони. — Как насчёт снижения таможенной пошлины, королева?       — Бестаможенный ввоз и вывоз товаров на год.       — Да что это за плата? Хотя бы на десять лет.       — Да ведь тебе даже не придется ничего особенного делать! Просто прогуляться по Дороге до ближайшего перекрестка и передать послание.       Арден вздрогнул.       — Кого вы наняли? Бога?!       — Впечатлён твоей догадливостью, — Лир наклонился над столом и накрыл руку Ардена своей. — Но повода для тревоги нет, клянусь. В Подземелье ни один бог не войдёт.       Йорген сумрачно посмотрел на них.       — В таком случае, как этот бог может претендовать на трон Оберона?       — О, этот сможет. Права у него не бесспорные, но Алан от вызова не откажется.       — Ты гарантируешь, что Алан проиграет?       — Даже если выиграет, его сильно измотают.       — А Селар с Арденом — тут как тут, — покивал Андвари. — Ловко придумано. И я даже знаю, кого из богов вы нашли. Но с чего это он на Дорогах оказался?       — Полагаю, ищет, кто из его собратьев выжил, — спокойно сказал Лир. Игрейна показала ему записку от Кедеэрна, которую тот оставил в корнях дуба: «Ищите меня на первом перекрёстке Дороги, если понадоблюсь». Зачем Эрн-охотник, а с ним, наверняка, и Пак, отправились на Дороги, Лир не стал допытываться. Он и так это знал.       — Ты согласен, советник? — спросила Игрейна.       — Восемь лет, говоришь, без пошлины?       — Три.       — Эх, без ножа меня режешь! — Андвари шумно вздохнул. — Ладно, тряхну стариной. А может и ты, — он подмигнул Ардену, — со мной прогуляешься?       Глаза короля эльфов азартно сверкнули.       — Если это не нарушит весь план, то я согласен.       — Вот и отлично! — Лир поднял свой кубок. — Выпьем за удачу!       — Подожди, — вмешался Йорген, — но ведь остается проблема духов Подземелья. Сейчас они поддерживают Алана и способны нам помешать.       — Я сумею убедить их в своей вменяемости.       — Да чего проще, — Андвари лукаво улыбнулся. — Сделай, как дух болот.       — А что он сделал? — заинтересовался Йорген.       — Да он после обряда, — Андвари выразительно согнул руку в локте, — своим счастьем с горным духом поделился. Мы до сих пор радуемся — горы ни разочка с тех пор не тряхнуло.       — Хороший совет, — Лир поклонился ему. — Так я и поступлю.       — И когда мы начинаем? — спросил Арден.       — Сегодня, — ответила Игрейна. — Всех устраивает?       — Ишь ты,— проворчал Андвари. — Не терпится им. Ну, сегодня так сегодня. Тянуть и впрямь незачем.       Арден нахмурился, но кивнул.       — Тогда не будем зря тратить время. — Лир плавно поднялся. — Добавлю только, что за помощь я выполю желание каждого из вас, господа.       — Любое? — переспросил Андвари.       — Только не связанное с политикой.       Старый гном захохотал, махнул рукой и исчез в мгновенно схлопнувшемся портале. Йорген отставил опустевший кубок, коротко поклонился, подхватил замешкавшегося Ардена и втянул в свой багровый портал.       Игрейна и Лир остались стоять возле своих кресел.       — Как я и предсказывал — они сами обманулись. Даже не пришлось лгать, — сказал он.       — Верно. Но даже ради того, чтобы успокоить всех духов Подземелья, я не смогу сделать тебя счастливым.       Он робко коснулся её обнаженного плеча.       — Давай хотя бы попробуем, Игрейна. Вот увидишь, тебе будет тепло со мной. Это ведь важно, правда?       — Тебе это Герберт сказал? Ему просто не хватает своего тепла. Кстати, ты с ним так и не помирился.       Он вздохнул.       — Я попытаюсь. Прямо сейчас.       ***       Герберт проснулся далеко за полдень. Ночью он смешал себе коктейль из пяти сильнейших успокоительных и теперь с трудом вспомнил, что произошло вчера.       — О боги… — Он подёргал за шнур колокольчика.       — Чего? — В дверь просунулась опухшая мордочка Улли.       — Ты что, пил всю ночь?       — Поминки справляли, — буркнул гоблин.       — Чьи?!       — Господина Алиаса, чтоб ему поскорее заново родиться. — Улли вытер нос рукавом. — И Риндо провожали заодно. За ним мамаша явилась, в Эринию забирает.       Герберт растёр лицо ладонями, пытаясь осознать услышанное. Алиас умер? Как это узнали? Наверняка, фокусы Лабиринта. «Скоро одним страхом в твоей жизни станет меньше...» Чёрта с два! Алиаса хотя бы можно было просчитать.       Уллли неожиданно хихикнул.       — А Эрк королева в тюрьму законопатила, чтобы она в Эринии не сгинула. Мы тут ей на передачу скидываемся. — Он побренчал монетами в тощем кошельке.       — Возьми из вазочки мелочь, — пробормотал Герберт. — И сбегай в замок…       — Не, там совет идет. Наши все сидят по домам и не отсвечивают.       — Ладно, я сам схожу.       Герберт надел самую скромную, стального отлива рубашку и университетскую мантию. Тщательно причесался. Ему было до тошноты стыдно, что вчера он бросил Игрейну одну с воплотившимся Лабиринтом. Надо как-то увести её из замка и обсудить, что делать дальше.       Открыв входную дверь, Герберт отшатнулся.       — Улли, откуда это?!       — А я почём знаю?! Выросло с утреца.       Герберт потрогал тяжёлую от соцветий ветку сирени. Два пышных куста выросли слева и справа от входа.       — Тебе нравится? — с надеждой спросил Лир, появляясь из-за дома. — Все цветы с пятью лепестками — на удачу.       — Это глупейшее суеверие, — сухо сказал Герберт.       — Я переписал формулу. — Лир протянул ему свернутые в трубочку и перевязанные сиреневой лентой листы бумаги. — Подумал, что в прошлый раз могла дрогнуть рука, и поэтому закралась ошибка.       Герберт принял свёрток, развязал ленту и бегло просмотрел записи.       — Огонь, а не воздух? В самом деле? Ну, понятно, ты начал задавать неудобные вопросы, у меня рука и дрогнула.       — Ты простишь меня? — Лир смотрел себе под ноги, перебирая бахрому кожаной безрукавки. Украшений на нём не было, только шёлковый кушак, обмотанный вокруг бёдер. — Я не хотел тебя оскорбить, клянусь. Просто я… потерялся.       — В таких случаях говорят — растерялся, — поправил Герберт. Он скрутил листы, обмотал ленточкой и теперь завязывал на ней уже третий узел.       — Я думал, что готов. — Лир поднял голову. Зелёные глаза его затуманились. — Я ведь прочитал «Камасутру», как ты советовал. Правда, там мало слов, но я изучил картинки.       — Мало слов? — переспросил Герберт. — Ты точно «Камасутру» читал?       Лир поднял руку, пошевелил пальцами и вынул из воздуха толстенный том в потёртом сафьяновом переплете.       — Вот.       — «Камасутра для людей, фэйри и демонов», — прочитал Герберт золотые тиснёные буквы. — Где ты это взял?       Лир улыбнулся.       — У меня своя библиотека. Целый подвал книг в нижнем ярусе. Хочешь, покажу?       — М-м-м... — неопределённо протянул Герберт, перелистывая фолиант. Текста действительно было немного, зато иллюстрации рисовал великий художник. Герберт сел на ступеньку — ноги внезапно ослабели. Подумать только, а он-то считал себя опытным в любовных делах! Одна иллюстрация заставила его задуматься.       — Это с какого ракурса нарисовано? — Он перевернул книгу на бок, потом вверх ногами. Не помогло.       Лир склонился над картинкой.       — Скорее всего, снизу. Это наги, они наполовину змеи и поэтому очень гибкие. Посмотри вот здесь.       Он перевернул несколько страниц. На развороте художник изобразил тесно сплетённых между собой двух сатиров и нимфу.       — Так ведь тоже можно? — с надеждой спросил Лир.       Герберт захлопнул книгу.       — За оргиями — это к эльфам, — процедил он. — И даже не смей предлагать ничего подобного Игрейне, если не хочешь, чтобы тебе голову оторвали!       — Но что мне делать? Я думал всю ночь и даже на совете… Я люблю вас обоих!       Герберт зябко запахнулся в мантию.       — Ты просто слишком влюбчивый. Сначала Игрейна, потом я, потом ещё кто-нибудь понравится.       — Нет! — Лир замотал головой. — Мне больше никто не нужен. Я видел сегодня Ардена и Йоргена. Они красивые, красивее тебя, но я не влюбился.       — Не умеешь ты делать комплименты. — Герберт задвинул книгу через порог внутрь дома. Как бы там ни было, это пособие следует держать подальше от Лабиринта.       — Не умею. — Лир сел рядом. — Я не раз пытался с тобой подружиться, но ты не замечал знаков моего внимания.       — Каких знаков?       И тут Герберт вспомнил: неожиданно возникающие под ногами удобные ступеньки, тёплые каменные скамьи — там, где их никак не могло нагреть солнце, разговоры на отвлечённые темы, которые он всегда обрывал...       — Я не думал, что будет так сложно, — прошептал Лир. — Вчера ты первый начал, а потом разозлился. Почему?       Герберт покусал губу.       — Однажды я дал себе слово, что больше никому и никогда не позволю сделать из себя игрушку. А ты… Для тебя мы все — развлечение.       — Это не так.       Герберту стало тепло, как на солнцепеке, хотя они сидели в тени. Это было приятное тепло, ласковое, ему хотелось… довериться.       — Ты воздействуешь на меня!       — Я пытаюсь передать, что чувствую.       Герберт закрыл глаза. «Только минуточку… Всего одну минуточку…» Лир придвинулся ближе.       — Тебе правда нравится алхимия? — спросил Герберт.       — Правда.       — Тогда пойдём, я ведь обещал показать тебе лабораторию. А потом ты покажешь мне свою библиотеку. И прошлое. Или уже не сможешь?       — Смогу. — Лир склонил голову набок знакомым жестом. — Мы помирились, да?       — Помирились. — Герберт протянул ему руку. «Если мне придётся нянчиться с тобой до возвращения Джарета — так тому и быть. Но Игрейну я от тебя избавлю».