Сердце Подземелья (По ту сторону Тьмы - 4)

      Самым кошмарным были не тухлый запах болота, не жажда и не голод. Всё это можно вытерпеть, не впервой. Самым кошмарным были полчища мелкой мошкары, от укусов которой кожа зудела и покрывалась шелушащимися, похожими на лишаи пятнами. Заклинания не действовали, на запах эликсира слеталось ещё больше кровопийц, а плащ спасал только по ночам. Днем мошкара согревалась на солнце, смелела и лезла в каждую щёлочку. Над стойбищем колыхались чёрные живые тучи, и только изредка их распугивал смерч, круживший неподалёку.       «Как местные здесь выживают? Почему не уходят?» — гадал Джарет, четвёртый день следивший за аборигенами.       Стойбище представляло собой жалкое зрелище: большой навес из чего-то вроде шкур или заскорузлых одеял, натянутых на хлипкие жерди. Под ним теснились вялые, тощие существа, замотанные с головы до ног в грязные тряпки. Каждое утро семеро уходили в разные стороны, должно быть, на поиски пропитания. Трое оставались. Один из них, точнее, одна, постоянно лежала на земле и стонала, а двое сидели рядом и монотонно гудели. От этого звука у Джарета ныли зубы. Он не сразу понял, что гудением аборигены удерживают смерч, как на поводке. Это была непонятная магия, и Джарет старался держаться подальше. Большую часть времени прятался за кучей оплавленных камней, не решаясь отходить даже на поиски еды. Под навесом аборигенка готовилась родить, и упускать этот момент нельзя. Джарет не был полностью уверен, что именно этот смерч унёс душу Алиаса, но больше селений поблизости не оказалось.       К ночи четвёртого дня послышались пронзительные крики роженицы. Все аборигены столпились в одну кучу и загудели, смерч принялся описывать сужающиеся круги, так что навес опасно закачался. В темноте Джарет подполз ближе. Крики внезапно оборвались. Смерч вытянулся, вильнул из стороны в сторону, и что-то незримое полетело из него в гудящий круг. Гудение смолкло, смерч оторвался от земли и улетел в беззвездное небо. Джарет услышал жалобный тонкий писк и улыбнулся, хотя обветренные губы больно растрескались. «С новым рождением, Лис».       ***       Дороги не понравились Кайдену. Рассеянный свет удивительным образом резал глаза, заставляя щуриться, от душного безвкусного воздуха сохли губы, а колыхавшееся по бокам золотистое марево таило в себе неведомую угрозу. Напряжение не отпускало ни на минуту, заставляя сжимать рукоять меча.       — Ха! — Андвари ковырнул ногтем кладку ограды и одобрительно кивнул. — Так и думал, что Эриния к нам поднялась.       — Откуда поднялась? — переспросил Арден.       — Эх, молодежь! — Старый гном тяжко вздохнул. — Совсем ничего про Дороги не знаете. И учить вас некому. Ну, смотри, Верхний Мир и Подземелье — это, считай, одна Земля, и Дорога к ним одна. А есть Эриния — новый мир, открытый случайно. Я полагаю, раньше он находился далеко от Подземелья, иначе бы мы про него знали. А Дорога-то, — он топнул по каменным плитам, — та же самая, что ведет к Верхнему миру! Почему так?       — Произошёл сдвиг? — предположил Арден. — Эриния поднялась с нижнего уровня и пристроилась к старой Дороге?       — А ты не безнадёжен! — Андвари похлопал его по руке. — Именно так и произошло, насколько я могу судить. И это хорошо, а то пришлось бы сначала искать Дорогу к Верхнему миру. Я даже карту прихватил.       Кайден едва не застонал. Почему они так плохо подготовились к походу? Почему король столь беспечен? А если бы они заблудились? И где гарантия, что Андвари не ошибается? Может, это совсем другая Дорога, просто похожая на ту, что он помнит?       — Если миры смещаются, — сказал он, — значит, и Дороги могут меняться?       — А как же, — согласился Андвари. — Для того и перекрёстки. Они-то непременно остаются на месте — закон такой. Хозяева тамошние следят за Дорогами и чертят новые карты, если что-то меняется. Надо будет заказать копию, а то моя, небось, устарела.       — Я тоже закажу, — сказал Арден.       Он не проявлял ни малейших признаков беспокойства, легко шагая по стёртым камням и с любопытством поглядывая по сторонам. Неужели ему нравится здесь? Кайден вдохнул поглубже, постарался задвинуть свои переживания подальше и сосредоточиться на Дороге. Однообразный пейзаж подёргивался дымкой и расплывался перед глазами, но стоило сделать над собой усилие, как все прекращалось. Чтобы вновь повториться через несколько шагов.       Первый привал сделали прямо на Дороге, никуда не сворачивая. Андвари посмотрел на ближайшую тропинку, заросшую какой-то ползучей дрянью и недовольно покачал головой.       — Туманником затянуло. Как бы нам в том мире не застрять. Безопаснее остановиться на обочине.       Кайден молча расстелил на земле плащ, вынул из сумки пару лепешек и яблоко, протянул Ардену. Тот с аппетитом откусил сразу половину. Кайдена от запаха еды замутило. Он аккуратно отложил свою порцию и сделал глоток из маленькой серебряной фляжки с разведённой живой водой. В глазах немного прояснилось.       — Кай? — Арден внимательно вглядывался в его лицо. — Ты в порядке?       — Да, ваше величество.       Арден несколько мгновений молча смотрел на него, потом порылся в своей сумке и протянул небольшое зеркало. Оттуда на Кайдена глянуло бледное лицо с тёмными кругами вокруг глаз.       — Чудовищно выглядишь.       — Мне здесь… тревожно. Я постоянно чувствую опасность.       — А гоблины и вовсе не могут выходить на Дороги, — сказал Андвари, ни к кому конкретно не обращаясь.       Кайден сжал зубы. Кто бы мог подумать, что проклятая тайна его рода, столь неожиданно всплывшая из небытия, будет мешать ему даже здесь!       — Всё в порядке, — повторил он. — Я справлюсь. Ведь Джарет как-то справился.       — Так он сын Оберона, — хмыкнул Андвари.       — И мы не знаем, справился ли он, — добавил Арден.       ***       Джарет вернулся к своему убежищу и собрал вещи. Теперь, убедившись, что Лис здесь, следует втереться в доверие к аборигенам. Скорее всего, это будет несложно. У него есть, что предложить, в крайнем случае, можно вернуться на ярмарку и обменять оставшиеся бусины на товары, которые здесь ценятся.       Подбираясь в темноте к стойбищу, Джарет только в последний момент заметил, что вокруг навеса кружит новый смерч — меньше прежнего. Аборигены снова загудели — низко, басовито, угрожающе. Он заколебался, не зная, на что решиться. Может, украсть младенца и бежать? От местной магии тянуло тухлятиной. Радостью там и не пахло. А что, если они съедают своих детей? Тогда маленького Лиса нужно срочно спасать!       Земля дрогнула. На Джарета посыпались мелкие камни. Он откатился в сторону, вскочил, уже не таясь. Аборигены, не переставая гудеть, вцепились в шесты, удерживая вздрагивающий навес. Земля продолжала дрожать. Кто-то тяжёлый приближался к стойбищу. Джарет ждал, пока не разглядел силуэт чудовища, напоминающего варана, но с пастью крокодила. Двигалось оно медленно и неуверенно, длинный раздвоенный язык то и дело прощупывал воздух. Аборигены не пытались бежать, они гудели не переставая. Чудовище опустило голову и рыкнуло. Длинный хвост с похожим на булаву утолщением на конце размахнулся и ударил по земле, подняв тучу пыли.       Под навесом происходило что-то непонятное. Четверо аборигенов продолжали удерживать шесты, остальные легли на землю. Джарет расслышал жалобный писк младенца. Они что, все собрались умирать?!       Джарет сорвался с места, пропустил смерч и нырнул под вонючие шкуры навеса, пинками разбросав в стороны скорчившиеся тела. Крошечный голый ребёнок валялся прямо на земле. Джарет подхватил его, уклонился от неловкого удара одного из четверых стражей и толкнул шест. Навес покачнулся и начал падать. Джарет кинулся прочь, его мутило от непрекращающегося гудения. За спиной что-то завыло. Он обернулся на бегу. Чудовище обрушилось на навес, раздирая его когтями, а вокруг погибающего стойбища кружили три смерча. На зверя они не обращали никакого внимания. Замерев на миг, смерчи ринулись за Джаретом. Не останавливаясь, он расстегнул куртку, сунул хнычущего ребёнка за пазуху и побежал быстрее. Долго он такую гонку не выдержит — от голода и усталости в глазах начали мелькать белые точки. Но до выхода на Дороги не далеко.       Джарет успел добежать до тропинки, по которой спустился с плато, когда смерчи его нагнали. Он развернулся и запустил в них камнями. Смерчи вильнули в стороны, как живые существа.       — Ладно… — Джарет сосредоточился, скрестил руки и резко развел в стороны, прокричав самое сильное боевое заклинание из всех ему известных.       Смерчи полыхнули огнем, завертелись на месте, сливаясь в один гигантский костёр. Джарет, придерживая младенца, полез наверх. Подниматься приходилось медленно, чтобы не вызвать каменный оплозень. Когда он вскарабкался на плато и оглянулся, смерчи уже догорали.       — Вот так-то, — пробормотал Джарет и закашлялся.       Ветер швырнул ему в лицо горячий пепел. Ребенок запищал.       — Потерпи, Лисёнок, — Джарет отвернул ворот куртки и всмотрелся в треугольное личико с огромными серыми глазами. Уши у ребёнка были длинные и заострённые, редкие волосы неопределённого цвета слиплись от пота. — А ты похож на гоблина. Это хорошо. Не бойся, я не дам тебе умереть.       Он уже видел впереди тропинку, выводящую на Дороги, когда над плато взметнулся гигантский смерч, разбрасывая вокруг ошмётки мокрой грязи. «Проклятье… Где оно взяло воду?!»       Дрожащими пальцами Джарет отвинтил крышку с флаги и глотнул неразбавленного эликсира. А потом ударил по приближающемуся смерчу зимним словом — единственным эльфийским заклинанием, которое у него получалось. Смерч застыл, нависнув над ним. Оледеневшая грязь на глазах опушалась инеем.       — Это даже красиво... — прохрипел Джарет.       Он сумел доковылять до тропинки, когда ноги отказали. Дальше полз, сглатывая тошноту и зажмурившись, потому что оказался внутри калейдоскопа, и острые цветные стекляшки мелькали вокруг, норовя выколоть глаза.       А потом он упал — на бок, чтобы не придавить ребёнка — и уже не поднялся.       ***       — Кай? Ты меня слышишь?       Голос Ардена пробивался словно издалека. Кайден хотел ответить, но горло перехватило спазмом, из пересохших губ не вырвалось ни звука. Перед глазами плыли разноцветные круги. На самой грани слуха бормотали и перешёптывались голоса. Слов было не разобрать, но каждый из них обещал мучения и смерть. В губы ткнулся холодный край фляги, Кайден сделал глоток и закашлялся, но разноцветная круговерть перед глазами поутихла и в голове прояснилось.       — Ты можешь встать?       Только сейчас он обнаружил, что лежит на шершавых камнях, головой на коленях Ардена. Он попытался сесть, задохнулся и рухнул обратно. Король поддержал его за плечи.       — Это не кровь виновата, — сказал Андвари. — Гоблины боятся Дорог — до смертной жути, но вот так не обессиливают.       — А в чем тогда дело?       — Есть у меня одна мысль... — протянул Андвари. — Я слышал, что Оберон строил часть Дороги на Землю, когда их компания явилась сюда с Тир на Ног. Вот и объяснение, почему ему так хреново!       Кайден с трудом поднял голову.       — При чём тут… Оберон?       — Строитель Дороги вкладывает в неё себя, — пояснил Арден. — Какая-то часть сущности Оберона до сих пор здесь.       — Точно, — кивнул Андвари. — Вот его проклятье и ожило.       Арден глубоко вздохнул и едва слышно выругался сквозь зубы.       — Мы возвращаемся.       Андвари покачал головой.       — Нет, обратный путь он не переживёт. Лучше вперёд — до трактира один переход остался. На перекрёстке своя магия и свой хозяин, там у Оберона власти нет.       — Тогда веди.       Кайден почувствовал, как его поставили на ноги, и впервые в жизни позволил себе опереться на короля.