Искатель

       Примите мои искренние сожаления…ла неудачно…мы можем…вновь…не надо, прошу!.. к несчастью…неисправен… компенсация составит…за что?.. Я ненавижу!       Слова, звуки, волны — всё это смешивается в непонятную какофонию, стирается из памяти, оставляя после себя лишь темноту, глаза родных людей, их улыбки, руки, дарующие тепло, больше не имеют никакого смысла. Их нет. Сойдясь, став единым целым, они испарились, словно и не было их. Как будто в тетрис сыграл. Только победа там не принесла радости, как было раньше, в детстве. Теперь спутник лишь опустошение и извечные вопросы — что было и что будет.        Имеет ли смысл начинать жизнь заново, с чистого листа? Тогда, когда ты знаешь простые истины: вода на море голубая, а в стакане прозрачная, потому что в первом случае от неё отражается небо; при стрельбе из пистолета — он продолжение твоей руки, и про отдачу не забывай; при игре на гитаре не зажимайся, дай кисти возможность почувствовать себя свободно; в море спокойно и тихо, но сердце требует шторма — и это нормально — желать чего-то большего, чем то, что ты имеешь сейчас, а так же стремится за своими желаниями; приводя в свою жизнь животных или людей помни, что не всем дано прожить долгую и счастливую жизнь, не обязаны они быть с тобой до конца — рано или поздно кто-то уйдёт — так умей проводить его из своей жизни достойно. Ты знаешь всё это, но не можешь вспомнить: кто и для чего рассказывал эти правила, ставшие для тебя истинной. Так зная это ответь: нужна ли такая жизнь?        — Просыпайся. — шепчет в уши ветер. Лаская кожу лица, играясь с волосами, он не позволяет дремоте выиграть битву за твоё тело и разум. — Про-сы-пай-ся.        И он открывает глаза, медленно, нехотя. Зрение фокусируется не сразу, что уж говорить об остальных чувствах. Под его руками влажный, сыпучий песок, песчинки которого заполнили, кажется, собой все пространство, а море выбрасывает свои теплые воды так, чтоб те касались тела. С каждым движением волны в нем нарастает паранойя: кажется, будто вода подступает все ближе и ближе к голове.        Он пытается встать, опирается на трясущиеся в панике руки, упирается ногами в песок, вскакивает, но тут же валится на прежнее место — ноги не держат. Оборачивается и смотрит на подбирающуюся волну, возможно выше своих сестер, что были до неё. На лице застыла гримаса не то шока, не то ужаса, он стал смещаться, пытался хоть при помощи рук, но отползти подальше от пугающей субстанции.       Вероятнее всего, он словил паническую атаку. В такие минуты, человек страдает, потому что он не может успокоится, только не в одиночку. Он стал дышать резче, через рот, иногда просто глотал тёплый морской воздух, будто это может помочь.        Но тут что-то мягкое прикоснулась к его тыльной стороне ладони, легкое касание всего на мгновение, но оно с легкостью отвлекло все его внимание на себя. Маленький котёнок удивительной огненно-рыжей окраски сидел и смотрел на него, точно в глаза, так снисходительно, мол, люди, что с вас взять.       В момент стена, воздвигнутая им же самим, рухнула, но эмоции никуда не ушли, именно поэтому его затрясло и предчувствуя очередную атаку, он, пока был в состоянии, отполз подальше от воды.       Что произошло, как и где я очутился, а самое главное — кто я? Вот то, что волновало его на данный момент.        Котенок вальяжно подошёл к нему и потёрся мордочкой о руку, утыкаясь носом в пальцы, привлекая к себе внимание. Внимательно посмотрел на него и двинулся немного в сторону, начиная рыть ямку в песке.       Он удивленно наблюдал за рыжим комком, не решаясь подходить, чтобы ненароком не спугнуть. А котёнок, перестав рыть плюхнулся на песчаный берег в ожидании смотря на него.       И он чувствует, как ветер подталкивает его сделать шаг в перёд, без особых целей, просто подойди и посмотри. Рыжий отодвигается от вырытой ямки, позволяя заглянуть туда, и он видит какой-то непонятный камушек засыпанный песком. Несмотря на то, что каждое движение отзывалось болью в его теле, он нагнулся и пальцами зарылся в песок, доставая непонятный предмет. Круглый камушек уместился на ладони, а цепочка, прикованная к нему тонкой нитью стекала по пальцам. Он придвинул руку к лицу, дабы всё лучше рассмотреть и с удивлением обнаружил, что камушек закован не просто в какой-то металл, а в самое настоящее серебро. Он пережал серебряную цепочку пальцами и перевернул ладонь, заставляя камень повиснуть в воздухе.       Сейчас, когда он более менее привык к яркому свету на пляже, становится ясно, что удивительное фиолетовое свечение исходит именно от камня. «Что за чёрт?» — шепчет он и в непонимании глядит на рыжего. Как будто он может дать ответ! Вместо того, чтобы ждать ответа от того, кто не может его дать, он решается вновь исследовать непонятный камень. Серебряные пёрышки по бокам, и черный незамысловатый узор на самом камне. Никаких кнопок, передатчиков, которые бы контролировали подачу света, так… Как?        — Это, очень странно, — подумав, решил сказать он, на что кот явно недовольно мяукнул. — хей, ты как будто самый умный. — утвердительно-согласное мяуканье стало ему ответом.        Рыжий развернулся и заискивающе стал поглядывать в его сторону, зазывал уйти с пляжа. И он решил, что даже если эта штука бомбанет у него в руках ничего плохого не случится, потому лишь, что хуже и некуда. Он направился вслед за котом, уходя прочь с пляжа. И всякий раз, оглядываясь назад, его чуть ли не сдувает ветер, подгоняя, заставляя идти. И он послушно идёт, почти не смотря под ноги, вертя в руках непонятную безделушку и любуясь, как с каждый мгновением она светиться лишь ярче. Он не хочет анализировать то, что произошло на пляже, но мысли о том, что море пугает его не покидают. Пугает, пробирая до костей, пугает перехватывая воздух, не позволяя спокойно дышать. Он обхватывает себя руками, пытаясь сжаться и перестать чувствовать всё это.       Кот издаёт различные звуки, как бы разговаривая, и из-за этого становится немного легче. Возникает чувство будто он вовсе не один.       Вскоре они выходят к небольшому пруду с островом в центре, небольшие белые журавли, заслышав шорох, взмахнули мощными крыльями, дабы подняться ввысь, от них раздался хруст переломанных веток, и стерхи вторили ему в ответ что-то крича уже высоко в небе, и блики, созданные солнцем, мешали разглядеть их очертания, но даже то, что и было видно, быстро скрылось за облаками. Маленькие ящерки пробегали буквально под ногами, в последний миг успевая ускользнуть, свернув с тропинки, а собравшиеся в кучку бабочки интересного нежно-голубого оттенка разлетались в разные стороны, стоило ему лишь подойти поближе. Он не смог сдержать восхищённого вдоха. Кот склоняет голову на бок, а он незаметно для себя копирует это движение. Смотрят друг на друга и, одновременно, вообще не фиксируются на чём-то конкретном. Природа красива, особенно, когда она так естественно вписывается в нашу жизнь, особенно когда при всём этом мы умеем слышать, видеть и ощущать её.       Рыжий бежит дальше, огибает пруд, не касаясь воды, а он даже и не смотрит на неё, обходя за пару метров, по траве. Они видят людей, идущих им на встречу, но заговорить ни с кем он не решается… Вернее, он пытался пересилить себя, ведь всё что от него требуется — это обратиться к ним и расспросить о всём, что интересует. Но видя, как маленькая девочка повисла на руке у столь похожего на неё мужчину, как дружно они засмеялись, как малышка, заговорив с немного непонятным акцентом, предложила ему половить на пляже крабов, захлопнул приоткрывшийся рот. Остановился, опустил голову и, дождавшись пока люди пройдут мимо вновь погрузился в мысли, теряя весь былой настрой, что успел приобрести за время единения с природой. Светлые волосы падают на глаза и ему кажется, что за ними весь этот мир не видит его, как будто бы они могут укрыть от всех презрительных взглядов в его сторону в моменты слабости. Он шмыгает носом, и трёт ладонью глаза, отчего-то они начали болеть, особенно это было заметно при прищуривании глаз.       — Милашка, тебе плохо? — раздаётся словно гром среди ясного неба женский голос прямо над ухом.       Леди Роза. Это первая ассоциация, которая пришла ему в голову, при встрече с ней. Шляпка, платьице, немного шкодливая улыбка и розы, розы, розы. Дело даже не в том, что вся её атрибутика состояла из них, возникало чувство, будто она вся пропитана духом этих цветов: лукава, скрытна, статна, романтична, страстна. По ней нельзя сказать точно и наверняка, что она о тебе думает, тут нужен другой подход: то ли смотреть на неявные для глаз смотрящих детали, то ли на глубину океана, то ли на самую его поверхность.       Он настолько ушёл в себя, что и забыл, что его о чём-то спрашивали, или даже о том, что перед ним кто-то стоит. Девушка потянула ладошку к его лицу, а он, будто бы пробудив в себе несвойственные людям инстинкты, в нашем случае — инстинкт самосохранения, отступил на шаг, затем на ещё один. На что Леди Роза лишь усмехнулась и подтянула руку к своему лицу:       — Вот здесь, — она прикоснулась самой подушечкой пальца к своей щеке, — песчинки, — пояснила она, нежно улыбнувшись.        Он отзеркалил её движение и сощурил в недоверии глаза не найдя на ней ничего не обычного, чем ещё больше рассмешил Леди Розу.       — На другой, милашка, — она аккуратно посмеивалась с ситуации себе в кулачёк, пока он, смущённый и пристыженный, ладошкой оттирал со своей щеки лишнее вещество.       — Эм, — он не знал, как лучше к ней обращаться, да и можно ли вообще, — простите, — а ещё надеялся, что он звучит достаточно вежливо, — я… — Леди Роза стояла и внимательно вслушивалась в его речь, спокойно, без пренебрежения, как будто действительно будет рада выслушать и помочь при необходимости, — ничего не помню о себе и этом месте, мне кажется будто я не в своей тарелке нахожусь всё то время, что бодрствую, а ещё я не очень понимаю, вернее я совсем не понимаю, что держу в руке, — выдаёт всё под чистую и даже руку с безделушкой протягивает, полностью доверяясь.       — Ох, — вложила во вздох сочувствие Леди Роза, она склонила голову и немного растерянно посмотрела на него, а затем на безделушку. — Идём, поговорим по пути в город.       И он пошёл следом, как слепой котёнок, доверившись лишь звукам исходящим от этой девушки, а рыжик, как верный друг, последовал за ним.       — Я знаю каждого жителя Мондштадта в лицо, — начала она свой рассказ двигаясь дальше по тропинке, — но…мне жаль, — было видно, что она в некой доле сочувствует ему, старается не сказать ничего лишнего, — не думаю, что ты местный. Но хорошая новость в том, что я могу ответить хотя бы на один твой вопрос: штука у тебя в руке — глаз Бога; он позволяет обладателю использовать элементальную силу, в твоём случае это электро. Гляди, — она остановилась и прикоснулась рукой к похожей безделушке повисшей на её поясе, — и у меня он есть. Их даруют сами Боги, тщательно выбирая между кандидатами.       — Мондштадт, Глаз Бога, элементальная сила, избранные Богом? — он склонил голову на бок в вопросительном жесте, в надежде получить ответы.       — Объяснить всё и сразу тяжело, — задумчиво тянет Леди Роза и с сожалением глядит на него, — да и тебе, милашка, может стать не по себе от количества информации, что обрушится на тебя.       Он задумался над её словами, опустил голову вниз и зашагал следом, ориентируясь только на звук разрезающей воздух одежды и лёгкой поступи шагов. Непонимания, потрясения и ощущения себя тупым на сегодня пожалуй хватит, да и он, от чего-то был уверен, что умеет ждать.        Они идут по тропинке, встречая на своем пути милую девушку, что готовит на костре какой-то грибной шашлык, а дальше по тропе, которая расширяется с каждым шагом, переходя в самую настоящую дорогу, стоит на воде непонятно что: то ли крепость, то ли город. На мосту, соединяющем небольшой островок с остальной землёй, столпились голуби, со стороны казалось будто они окружили одного единственного мальчика и не пропускают его в город, но, подойдя поближе, становилось заметно его спокойствие и умиротворение.       Как только ноги ступили на мост голуби стали разлетаться в стороны, предчувствуя опасность, а мальчик издал разочарованный выдох. «Зачем вы их напугали?» — спросил погрустневший ребёнок. И всё, что он мог сделать, так это встать за Леди Розой и в растерянности и смущении отвести взгляд.       — Не переживай, малыш Тимми, голуби обязательно вернуться, — прижав руку к сердцу, словно клятву, произнесла она. На что мальчик лишь раздражённо пнул камушек, что был у него под ногами. Тот со свистом полетел низко-низко в сторону Рыжего — он приземлился на задние лапки и дожидался, когда спутники вновь пустятся в путь. Кот подскочил на лапы, раздулся, выпустил длинную шерсть в разные стороны и стал походить на рыбу-ежа, а мальчик, названный Леди Розой Тимми, цыкнул и прикрикнул.       — Брысь отсюда!       Он присел на корточки рядом с возмущённым котом и протянул к нему ладонь. Рыжий неуверенно взглянул на него и, будто бы вздохнув, слегка успокоился — шерсть, стоявшая дыбом упала, и лишь небольшие всклоки напоминали о смене его настроения. Кот потянул мордашку к руке и стал тереться щёчкой и ушками о пальцы. Он улыбнулся и перевернул ладонь, на что кот с непониманием стал поглядывать на него, изучать ладонь. А когда он аккуратно подвёл руку к брюшку и подтянул руки, вставая, карие глаза Рыжего встретились с янтарными, напоминающими кошачьи из-за несвойственной для жителей данного города лёгкой узкости глаз, и зрачок казался не круглым, а скорее овальным, вытянутым вверх. Кот плюхнул свою лапку ему на нос, возможно, в знак протеста и несогласия ехать на ручках.       Пыльная лапка дала о себе знать, и он несколько раз чихнул. Какие-то правила, которые он помнил, гласили, что чихать в открытую, в обществе — не простительный, грубый жест, всегда нужно прикрываться. Вот он и прикрылся. А так как руки были заняты, он прикрылся котом. Казалось, Рыжий пережил три инсульта, два инфаркта и массу отвращения уже просто от того, что какой-то человек осмелился так нагло пользоваться им.       — О, чёрт! — он вернул ошарашенного кота на прежнее место и стал искренне просить прощения.       Маленький Тимми смотрел на него, как на повёрнутого, с долей тошнотворного отвращения, а вот Леди Роза наоборот — как на самого милого человека на земле, на которого просто не возможно злиться или что-то ещё в этом духе. Мальчик что-то ещё говорит в его сторону, но ему честно было всё равно, ведь Рыжий не злился и даже самостоятельно забрался и уселся ему на плечо. «Тебе удобно?» — тихо интересуется, чтобы не испугать и не потревожить чуткие кошачьи ушки. Рыжий издаёт достаточно доброжелательный «мурк» и ластиться к нему.       — Наверное, — задумывается, после такого как Рыжий, так легко отошёл от потрясения, — ты всё же не кот, а кошка. — Рыжий заглядывает в глаза и, будто отвечая, кивает. — Вот как. Я не знаю, как тебя зовут, и, честно, имена я придумывать не умею. — очередной кивок. — Будешь Рыжиком? Это ведь нормальное имя для домашнего любимца? — он в надежде переводит взгляд на Леди Розу, и та, умиляясь с разыгравшейся сцены, одной лишь улыбкой отвечая «да». Он вновь перевёл всё своё внимание на, как оказалось, кошку: она раскачивалась на его плече в выражение протеста, но затем сочувственно заглянула в эти растерянные глаза, легла и, свесив мордочку уткнулась в выпирающую ключицу.       — Думаю, она смирилась, — посмеиваясь выразила свою точку зрения Леди Роза, а затем отступая на шаг показала движением ладони на раскрытые ворота. — Добро пожаловать в Мондштадт — город умиротворения, свободы, а так же единения с природой и самим собой.