Солнечные лучи, пробиваясь сквозь каркас и ткань шатра, задевают кожу на оголённых плечах, те, вздрагивая, поднимаются и опускаются в бешенном ритме — их обладателю стоило бы прекратить жадно хватать воздух и восстановить привычный для тела ритм дыхания — всё же чёртов Сайрус не станет надолго давать ему фору.
— Твоё время вышло, Лука! — мужчина, закончив говорить с Беннетом, потрепал его по волосам и выставил ноги по ширине плеч. Плавными движениями, будто бы жидкость, перётёк в более подходящую для зверя — но никак не для человека — перед прыжком на добычу позу. — Нападаю на счёт три. Готовься!
Лука нервно провёл ладонью по волосам, убирая часть с глаз, янтарь тех заскользил по полю под навесом — всё в воде. Сырой ворот сжимает шею, и, оттягивая его пальцами, он хоть немного, но спасает своё положение. Можно было бы пустить разряд, выбить себе пару очков и, наконец, выйти вперёд в общем зачёте, но, как показала практика, Сайрус слишком прыткий для старика его возраста — вероятность того, что молния заденет его излишне мала, а вот самого Луку — очень даже вероятно.
— В Мондштадте происходят не знакомые мне события.
— Наш город и его жители поистине невероятны, они умеет удивлять — вы так не считаете? — спрашивает Кэйа своего спутника — одного из послов Снежной.
— Да, удивлять, — спутник закатывает глаза, в голосе раздаются нотки раздражения, — своей дикостью, варварством, невежеством, если вам так будет угодно. — Кэйа вновь стреляет в посла улыбочкой, после отдавая всё внимания битве за позволение вступить в гильдию.
— Один. — Лука делает медленный вдох. — Два! — Сайрус бросается вперёд, наплевав на свои слова, а юноша рвано выдыхает, уклоняясь от атаки кулаком.
Сайрус не желает уступать, испытывает на полную, юрко скользя по полю битвы, как рыба в воде, Лука медлит, эта самая вода не перестаёт его пугать, хочет отбежать в угол, где её нет, но она повсюду, а выйти за пределы арены равносильно проигрышу. Кэйа поджимает губы и смотрит на воображаемые трибуны за спиной испытующего. Если бы чёртов старик не вдолбил себе в голову непонятную ересь, Лука уже был бы среди них: исследовал бы территорию Мондштадта с Фишль, латал бы раны неудачливого Беннета, выполнял бы поручения по одному указу Катерины. К слову, даже последняя пришла посмотреть на шоу, разыгранное вредным старикашкой.
Кулак Сайруса встречает лишь воздух и каменную плитку, раскалывая ту на части, Лука же, не способный противостоять тому в силе, пользуется своими особыми преимуществами в виде какой-то природной ловкости, которую ещё с неделю назад распознать в нём было нельзя из-за не знания и смущения, накатывающего отовсюду, был он точно малюсенький котёнок, только изучающий, познающий мир. Ярко выраженные костяшки врезаются Сайрусу в лопатку, и он бы усмехнулся такой слабой атаки с руки, но металлические кольца на пальцах выступают неплохим дополнительным оружием в битве, чем Лука неустанно пользуется.
— Опять сделал это? — интересуется у чуть ли не задыхающегося парня — Лука был совсем плох, и виновата в этом лишь вода, едва ли омывающая носки ботинок. — Уже четвёртый раз ты целился именно туда. Попал всего два, и всё же, чего добиваешься?
Лука откашливается, а голову держит слегка задранной вверх — кому-то покажется, что таким способом парень бросает старику Сайрусу вызов, но другие понимают — боится посмотреть на воду и совсем выйти из строя.
— Он проиграет, — не сдерживая сожаления шепчет Альбедо, разворачиваясь на каблуках, уходит в сторону штаба Ордо Фавониус, как понял сам Кэйа — продолжать работу.
Кэйа лишь согласно кивает, оценивая состояние парнишки — дрожащие руки, которые постоянно запрокидывают волосы, убирая их с глаз, мучительно долгие вздохи, получающие в ответ лишь короткие выдохи. По предварительным оценкам самого Кэйи — он действительно проиграет, — но ведь этот мальчик умеет удивлять, верно?
— А вы продолжайте нападать, чтоб узнать.
Сайрус бы слукавил, если бы сказал, что не поддался на минимальную провокацию Луки. Касается сжатого кулака, накрывает его ладонью, концентрируя в нём чуть больше силы стихии, чем было до этого — теперь её намного легче распознать глазами, вот только уворачиваться от этого не легче. Старик проворный, а кулак его, став ещё более смертоносным, нацелен только на опонента.
***
Отрешённо постучав ноготком по корешку книги Лиза в очередной раз окинула взглядом библиотеку — умиротворяющая тишина и почти полное отсутствие посетителей в «час пик» — он был выявлен ей же самой, спустя несколько месяцев работы здесь, для каждого дня свой, особенный, — явная награда, посланная ей свыше и никак иначе. Кли с интересом рассматривает книжную полку, которую ей когда-то показала сама Лиза, и выбирает себе сказку, будто бы понимает, что и на какой написано. Лиза улыбается этой мысли и сразу же скрывает губы за расписной кружкой горячего чая, вкусовые рецепты, в ту же секунду, посылают благодарные импульсы по всему телу, любимый привкус гибискуса ещё долго будет смаковаться ею. Тихий шелест привлёк к себе внимание, и она в очередной раз заметила, как короткие ногти Луки быстро и машинально пробегаются пару раз по ладони. Снова расчёсывает кожное раздражение. Рыжик поморщилась и положила лапку на руку Луки. Он вернулся к чтению.
Лиза не раз пыталась разузнать побольше о странной кошке, что всюду следовала за своим другом, но та всячески избегала взаимодействий со всеми кроме Луки. Лиза направит руку — её сторону, а та отпрыгнет, зашипит, будто грозный зверь, но в атаку не бросается, трусит, вместо этого, подыскав момент прячется за спину милашки. Сегодняшний день — увы и ах — исключением не стал. Почему Рыжик доверяет только Луке, по словам которого, они познакомились на пляже… А, точно, если Лука не знает кого-то — это совсем не значит, что этот кто-то не знает его. Тогда, получается, пока что единственный, кто его знает — это неспособная заговорить кошка. Печально.
Обрадованная успехом новой няни для Кли, Джинн раньше срока выдала Луке гонорар и обещала заплатить ещё ровно столько же, если Кли не натворит делов. По настоянию самой Лизы, он прикупил одежды, чтобы не носить одно и то же день за днём. Ну а сам Лука противиться не стал — потратил почти всё, вероятно машинально воссоздавая свой прошлый стиль: массивные ботинки на шнуровке, прилегающие к телу почти вплотную брюки, плотные утеплённые рубашки, являющиеся единственным ярким пятном в образе — то на плечи накинет, то повяжет на бёдра, коль жарко станет, особенно Лизе понравились монотонные чёрные водолазки без рукавов, но с высоким воротом — в них Лука выглядел статно.
Теперь Лука прошёлся ноготками по шее, скрытой за воротом.
Небольшие красные пятна показались в тот же день, как Лиза доверила заботу о нём Кэйе, а тот перекинул обязанности на Альбедо, хотя последнему стоит отдать должное — Лука неплохо питался — стрельнув глазами на пальцы милашки, она не сдержала удовлетворённой улыбки: кольца перестали болтаться, и Лука, до этого сместивший их на большие пальцы, вернул кольца из красивого блестящего чёрного металла на прежнее место, на указательные. И всё же, Лиза, если честно, так и не поняла, что же стало причиной подобной реакции кожи, вероятно какая-то болезнь, возможно наследственная, да и всю радость за милашку, вспомнившего имя, тут же как рукой сняло из-за беспокойства. Сёрбая последние капли любимого напитка Лиза привстала и с надеждой в голосе спросила:
— Перерыв на чай?
— Благодарю, — вымученный мимолётный взгляд человека, забывшего, что такое сон, был брошен на неё, лёгкая улыбка, лишь для соблюдения правил приличного общества, и, — но я не буду, — вновь отказ.
В первый день он, несмотря на покраснения на коже, рассказывал о своём дне, как совсем маленький ребёнок восторгался красоте неба, и возмущался на «противного старикашку» — таковым стал для него Сайрус, за то, что отказался принимать в свои ряды.
— У них, видите ли, слишком много необученного народу, а проблем ещё больше, и такой слабак, как я, им не нужен, — гневался Лука, а Рыжик будто поддакивая, кивала мордочкой, — «Найди себе другой кружок по интересам, мальчишка» — передразнивал он.
В какой-то момент юный рассказчик выдохся, и Лука благодарно принял из рук Лизы тёплый чай. Небольшой кубик сахара помогает и аромату, и вкусу раскрыться с наибольшей силой, но Лука, отпив глоток, поставит кружку на стол и боле за тот вечер к ней не притронется. А на возмущённо взметнувшуюся бровь отвечал, что чай для него очень пресный. Безвкусный. Любимый чай Лизы безвкусный — вот то, что требует намного большего возмущения. Самой Лизе даже выставить за двери библиотеки захотелось неблагодарное создание в тот день. Но вскоре праведный гнев сошёл на милость.
Как всё пришло к тому, что сейчас происходит? Всё просто — Сайрус отказал Луке, Лука разгневал Сайруса своей прямолинейностью и случайно брошенной фразой, что не несла в себе цели оскорбить, но была принята именно таковой. Как итог: между ними раскалённое поле, и ни один не готов уступить. Гневные тирады Сайруса всполошили всех искателей приключений в Мондштадте, и ныне каждый требует хлеба и зрелищ — вот так, с позволения Джинн разумеется, был объявлен испытательный бой, который пройдёт в конце недели на главной площади Мондштадта, прямо под взором Барбатоса. Почему именно там? На том, опять же, настояла Джинн, и пока что даже Лиза не понимала, что за цели она преследует.
Испытующим станет сам Сайрус, а судьями — зрители, но будет среди них главенствующий — Беннет — такое решение главы гильдии удивило всех и вся, но, по мнению Лизы, они не вправе оспаривать его решение, даже если пойдёт дождь, прилетит метеор, Сайрус подскользнётся, упадёт, расквасит себе нос и, не сумев продолжить бой, примет своё поражение с достоинством. Ладно, по правде, она совсем немножко надеется на последний пункт.
Оставив библиотеку на плечи Луки, Лиза направилась в кабинет заместителя действующего магистра ордена, в надежде, что хотя бы
у той есть вкус та разделит её любовь к этому чаю.
В этот раз Рыжая шумно спрыгнула со стола на колени Луки и развалилось во всю свою длину, явно намекая на сон. Лука, почесав ту за ушком отрешённо перевернул страницы. Ещё очень много дел. Одна девушка, что метит в рыцари Ордо Фавониус, обещала помочь ему с отработкой уклонений. На деле Лука не проживал свои дни бессмысленными блужданиями от одного человека к другому, он создавал тактику.
Сайрус не использует оружие, вернее, его единственным орудием были его кулаки, которые он наделял гидро элементом. Да, оппонентом Луки стал человек с самым неприятным из элементов, скорее всего — вода будет повсюду. И, честно, Лука пока не способен побороть свой страх, хоть и очень хочет этого. Таким образом хорошо бы закончить битву как можно раньше. Но и тут напасть — правила не располагают: на битву выделено время, в ходе которого они должны будут набирать очки, и, конечно же, можно закончить битву в один ход, просто лишив оппонента сознания. Лука делает ставку именно на этот ход, ставит почти всё, лишь чуть-чуть оставляя на план «б».
Просить Лизу о ещё одной услуге изначально было слишком — и так многим помогла, — вот только сроки поджимали, и ни один пользователь электро Глаза Бога на горизонте не объявлялся, поэтому скрепя сердце, Лука решился немного потревожить Лизу. Можно ли считать, что он делает успехи в том, о чём говорил Альбедо? Рыжик, будто предчувствуя мысли компаньона, забавно фырчит.
На удивление, уроки с Лизой дают свои плоды, даже большие, чем вообще мог мечтать Лука, а вот к оружию он пока не притрагивался.
— Нужно прочесть ещё одну книгу до конца обеда, а потом отправляться на встречу с Айрин.
— Лука! — малютка Кли, убедившись, что привлекла внимание, тычет новой книжкой чуть ли не в лицо, — Вот эту хочу, — и улыбается излишне светло, что, маниакально настроенный на победу в споре с Сайрусом, Лука, занимающийся просвещением в течении пяти дней, с лёгкими перерывами на еду и сон, откладывает свою книгу и покорно принимает чужую, лишь бы не расстраивать местное солнышко.
Кли довольно убегает, забирает стул библиотекаря и, еле передвигаясь с ним, останавливается рядом с Лукой, садится поудобнее, готовясь слушать новую сказку. Лука читает живо, избегает монотонности в голосе, кажется, будто бы он рассказывает историю, произошедшую с ним лично, подражает чьему-либо голосу и от того становиться лишь интереснее.
— Хотите верьте, а хотите не верьте, но история эта была на самом деле, пусть и никто из ныне живущих не смеет говорить о ней чуть больше, чем о старинной легенде, передаваемой из уст в уста…
Родилась как-то во времена войны архонтов девочка, глаза которой горели ярким пламенем. Что бы не заинтересовало девочку, всё это тут же становилось её, ведь богатый отец любил свою единственную дочь и, потакая всякому желанию, покупал каждую вещь, стоило лишь крохотному пальчику указать на ту. Укажет на игрушку — и та уже в её руках; на книжку, расписную, серебряными нитями пошитую — пусть и не умеет читать, но отец приобретёт её, чтобы малютка листала, рассматривая картинки, а коль устремится пальчик на щенка породистого — что же, он будет принадлежать ей.
Девочка взрослела, вкусы менялись, и прошлые увлечения перестали удовлетворять её былую жадность. К тому времени, отец перестал носить простой статус богатого мужчины, приоделся, деньги позволили многое. Всего мгновение, а он уже владелец равнин и гор тех мест, а также прямой начальник несчастных жителей тех мест.
И вот однажды девушка та самая посещала местные владения отца, увидела она празднество пышное, услышала песни весёлые, учуяла запах выпечки и направилась в ту сторону, а свита верно следовала за ней. Узрела она девушку в платье дешёвом, пошитом будто руками неумельца, всю в цветах красных, названье которых дева быстро позабыла, когда приказала срезать их в саду и выкинуть вместе с собакой. Стало ей смешно — замухрышка, что не вышла лицом и телом, выйдет замуж за мужчину, подстать ей. Но тут увидела она жениха. Поднялся тонкий пальчик сам собой в направлении его.
Насильно привезли юношу в поместье, умыли, приодели — красив жених, и даже несмотря на происхождение того, отец не может против дочери пойти любимой. Но юноша не хочет этот брак, как быть? Делать нечего — заперли, ни еды, ни воды, ни свободы. Но юноша терпит. Ну и как тут быть? Зовут гениального алхимика, просят помочь, а он и говорит «Вы лишь припугните его тем, что так дорого сердцу его». Ну а тут как быть? Не знают они, что дорого сердцу его, но тут один из стражников, говорит: «Бредит он во сне, невесту ненаглядную свою зовёт».
Приказал отец привести оборванку, а алхимик шепчет юноше: «я помогу». Протянул он склянку с синей жидкостью, поставил юношу перед выбором: довериться или отказаться от протянутой руки. Юноша не укусил за кормящую руку — выпил жидкость, пока была возможность, пока ту не забрали, но
— Боле нет ни гор, ни равнин, ни людей из мест тех. Во времена войны архонтов никто даже не обратил внимание на очередную тряску земли, даже вечные архонты уже не вспомнят то, как именно появился океан. — Лука хлопнул книгой, закрывая её, и посмотрел на корешок, — Легенды или реальность, хм, ну и кто же ставит это на полку в отсеке «сказки»?
Он было хотел ещё поворчать, что не место ей там, но и Рыжик, и Кли умудрились уснуть под эту историю. И тут только несколько вариантов — либо Лука рассказывает ну очень скучно, либо лучшей сказкой является псевдо-историческая штука, пылившаяся на местных полках и никого не привлекающая. Смерено выдохнув, Лука потрепал Рыжика за ушами, один глаз уставился на непутёвого хозяина и тут же закрылся, мол, что с тебя взять, но после очередной попытки она вскочила на лапки и спрыгнула с нагретых ног. Задвинуть стул, убрать книги на места, поднять Кли на руки и направится в кабинет Джинн, чтобы предупредить Лизу о своём уходе из библиотеки. Почти все действия выполняются автоматически, за пару дней ставшие рутиной.
Заснувшая Кли — по наказанию Лизы — остаётся в кабинете Джинн лежать на мягком диване, сама Джинн вновь отмечает, что Лука прекрасно справляется со своей ролью.
— Я действительно признательна тебе, — шепчет, лишь бы не разбудить малышку, — если бы не ты, она определённо что-нибудь да учудила, она всегда чудит, и мы всегда относимся к этому с пониманием, но сейчас, пока в Мондштадте гостят аристократы из Снежной, — замявшись, Джинн взглянула на мирно сопящую Кли и отрешенно принялась разминать пальцы, — в городе всё должно быть идеально, чтобы
он смог посвятить всего себя политическим играм на субботнем вечере.
Лиза присела на стол заместителя, помахала Луке ручкой, как бы спроваживая его. Лука учтиво кланяется, подражая аристократам Снежной, которых он успел увидеть всего пару раз за всё время жительства в Монде. И, когда за ним закрылась дверь, Лиза придвинулась ближе, упёрлась каблучками в стул, игриво сплетая их с Джинн ноги.
— Хей, малыш, не грузи себя слишком много, иначе я расстроюсь, хорошо?
Играючи Лиза сплетает и их пальцы, лукаво улыбается, искорки хитрецы блестят в глазах, но руку держит уверенно, делится своей теплотой и верой с самой любимой девушкой на всём свете.
***
Рыжик находиться поодаль ото всех, за полем боя не следит — и так достаточно слышит болезненные хрипы и чувствует запах крови, совсем не уловимый на таком расстояния для жалких людей. Она полностью понимает алхимика — ушёл, ибо конечные результаты понятны уже всем, кто хоть немного разбирается в искусстве боя. Она бы тоже ушла, но лапы будто примёрзли, и сделать хоть ещё один прыжок подальше от действий просто не выходит. Зачем
он так старается? Ничего ведь не изменить, некуда боле возвращаться.
В этот раз Лука не ускользает, принимает на удивление замедлившегося, но ставшего сильнее, Сайруса, в момент, когда свечение массивного кулака почти встречается с его лицом, бьёт открытой ладонью по локтю старика. Как результат, смертоносный кулак проходит в опасной близости, а Сайрус по инерции продолжает путь, не успевая остановиться, впечатывает его в выложенную в красивый узор на главной площади плитку.
Лука жадно хватает воздух, падает на колени явно отбивая их, штаны начинают промокать.
— Это, — Беннет неловко замолчал, ероша волосы на затылке, — стоит ли это считать за удачную атаку?
— Что же, благородная Принцесса осуждения разрешит сомнение своей свиты — два балла за защиту и ответное касание Луке! — провозглашает Фишль, приходя Беннету на помощь.
— А, хорошо, сначала я хотел дать три балла за контратаку, но…
— Но она не получилась, — Оз — сущность, верный фамильяр принцессы осуждения — так же, как и госпожа старается помочь юному судье, — продолжайте, Беннет.
— Да, и того у нас ничья, а время, время подходит к концу. Значит, на правах судьи я объявляю ничью!
— Протестую. — рука одного из зрителей взметнулась вверх, дабы показать — «да, это я говорил». Лука щурится: глаза закрываются сами собой, но он стойчески переводит взгляд на звук. Говорившим был один из гостей Монда, аристократ из Снежной, Луке доводилось видеть его пару раз за временной период проживания здесь, и, подобрав частичку чужого личного мнения из случайно подслушанных диалогов, а что-то увидев собственными глазами, он смог создать небольшой образ всей этой куче людей. Неприятные, настолько, что даже всякое желания подходить и спрашивать «извините, а вы случаем меня не узнаёте?» пропало само по себе. Коротко говоря, ничего хорошего он после поднятой руки не ждал и, как оказалось, был прав. — Наверняка главе гильдии разнорабочих пары секунд на полное уничтожение цели хватит с лихвой.
Лука поморщился, чувствуя, как только что, было задето, пусть и косвенно, самое дорогое для Сайруса, — обратишь на него внимание и увидишь, как отвращением блеснули глаза. «Гильдия разнорабочих» или, как сам Лука назвал ему прямо в лицо дело всей его жизни «кружком по интересам», когда получил первый отказ во вступлении, — определённо, это задевало Сайруса так же сильно, как если бы было оскорблением или даже прямой угрозой в сторону кого-то из его подчинённых. Сквозь плотно сжатые зубу раздалась его правка.
— Гильдия Искателей Приключений.
— Да я так и сказал, — аристократ лишь развёл руками, и стрельнул серыми поросячьими глазками. Всё, чего он добивался, так это хлеба и зрелищ. Коль Сайрус не может выплеснуть гнев на аристократе, единственным подходящим под роль манекена для битья станет уже бессильный в этой ситуации Лука.
— Ну, что ж, Лука, — Беннет с сожалением посмотрел на вымотанного, — можешь продолжать бой?
— Я, — Лука хрипит, но держится почти как настоящий боец — отмечает сам Сайрус; встаёт, упирается руками в мокрые колени, и боле хитринка — не смотреть на воду — не спасает, ощущение полного погружения окутывает его с неистовой силой, — да, могу.
— Приготовься, юноша! — Сайрус, свиреп, как бык, устремивший взор на нечто красное, готовится напасть, а тем временем обратный отсчёт пошёл на секунды.
Пять. Сайрус встал в позу, сначала кулак загорелся ярким свечением, но потом, взглянув на трясущегося Луку, которому стало во много раз хуже, чем было до, Сайрус будто бы замешкал с действиями. Четыре. Яркое голубое свечение кулака тускнеет, вода утекает с площадки, а гидро Глаз Бога на плече Сайруса перестаёт сверкать. Каким из своих принципов он бы оправдывал использование своих сил на максимальном уровне против ребёнка, всего лишь хотевшего вступить в Гильдию, а психическое давление на слабости? Три. Сайрус шумно вздыхает — до смерти напугал бедного ребёнка с травмой, возможно, сейчас самое время признать себя не очень хорошим человеком, но разве мог он поступить иначе в этой ситуации? Ему нельзя допустить очередных жертв среди своих подчинённых. И пусть других ему уже не спровадить — вцепились они в него, проникли в самое сердце и душу, засели там и пустили корни — прочно, не вырвать, присосались, будто оникабуто, — на крайнего он всё ещё может повлиять. Да, жестоко, но так он спасёт хотя бы одного человека от неистовой участи быть искателем. Два. Сайрус медленно ступает по направлению к Луке. Всё, что ему нужно, так это прикоснуться к нему, тогда получит очко — такова их договорённость. Коль не сделает этого — придётся принимать поражение и очередного зелёного юнца в ряды искателей.
Пара шагов, и на пути встревает огненный камок. Встаёт в одну из боевых поз, точно хищник, но не нападает, лишь шипит, выгибаясь с каждым мгновением всё больше. Рыжая предупреждает — ещё один шаг в его сторону, и я за оставшуюся секунду заберусь по тебе к самой шее, вгрызусь в неё, прокушу.
Один.
Похоже, у малыша Луки всё же есть надёжный защитник, который всегда будет на его стороне.
Сайрус остался стоять на месте, принимая поражение.
