***
Дорн был жарок, душен и приветлив. Знакомый сухой климат напомнил Дейенерис об Эссосе, когда она вместе с оставшимся кхаласаром искала выход из Красной Пустоши; как наткнулась на Кварт — богатый и роскошный город; как отплыла на корабле в Астапор, а следом начала свой путь по всему Заливу Работорговцев. Все было предрешено ещё давно, как только она ступила за кирпичные фасады дома Иллирио Мопатиса в дотракийские земли. С Эссоса начался ее путь, а с Дорна он продолжается. Верхом на Дрогоне солнце казалось слишком близко, от того-то пекло очень сильно. Потные ладони соскальзывали с чешуи. Вылетая из Драконьего Камня, Дени пришлось надеть платье из тёплой парчи и шерсти: осенние штормы стали докучать замку все сильнее и суровее. Полёт занял пару дней, учитывая страсть Дрогона к интересным путешествиям. Чем ближе они подлетали к Дорну, тем жарче становилось, и тем сильнее Дени жалела, что оделась так тепло. Но одежда волновала ее меньше всего. Дискомфорт вызывала предстоящая встреча с дорнийцами. Дракон под ней внезапно взмахнул крыльями, унося девушку далеко в небо и, как назло, все ближе к палящим лучам. Под ними проносились пустынные незаселённые земли, почти такие же как в Красной Пустоши; не хватало разве что убрать всю зелень и оставить сухой песок и камни. Внизу редели маленькие городки, замки, а вскоре и леса вместе со спасительными ручьями. Крылатая тень Дрогона падала вниз, вынуждая любопытных крестьян и знать вскидывать голову и ужасаться существу, казалось бы, вымершему столетия назад. Дени это забавило. Сама она уже привыкла к своим детям, чтобы перестать удивляться их внезапным скачкам роста и голодной жажде крови. Возможно, она сама скоро станет чудовищем — таким же как они, только без рогов и хвоста, когда обрушит всю силу на Ланнистеров. Дени боялась, что не сможет контролировать себя и дракона вместе. Если раньше её злость можно было держать в узде, то после новости своего поражения на Утёсе Кастерли это стало трудней. Её окатила такая ярость, что дрожали даже руки, а Тирион только подмывал Дени встать с места и броситься на Хайгарден прямо сейчас. Возможно, она наговорила всяких непристойностей своему деснице, отчасти раскаиваясь до сих пор, но чувство вины ей было чуждо. — Я понимаю, что тебе здесь очень нравится, Дрогон, но не мне, — она похлопала его по раскалённой от жара чешуе, на свету становившейся алой, как жаркое олово. — Пора спускаться. Нам нужно в Солнечное Копье. Тот что-то недовольно проскрежетал, словно вознамерился спорить с матерью, но все-таки спикировал вниз. Чем ближе они подлетали к земле, тем отчётливей Дени видела очертания великолепных строений. Круглые купола с остроконечными верхушками окружали город весьма внушающих размеров — Тенистый, как его называли в простонародье. Он, если присмотреться, медленно разрастался от Солнечного Копья как кирпичный лабиринт. Кривые улочки, громкие базары и рынки, домики — в конце маленькие и кривые, а ближе к замку богаче и больше. Для Дени, видавшей множество вольных городов пока она и Визерис были в бегах, он не показался сверх необычным. Сам замок, стоящий на побережье Летнего моря, величаво возвышался над водой. Когда Дрогон подлетел ближе, почти касаясь брюхом прохладной глади, Дени увидела в лазурных водах своё отражение: разрумянившиеся щеки, капли пота на лбу, мокрые волосы, прилипшие к вискам. Это больше походило на сказку, какую-то прекрасную, чудесную сказку, в которой она оказалась дорнийской принцессой, а не королевой Семи Королевств. Дрогон набрал высоту и, наконец, опустился вниз, на приготовленный к его прилету двор. Пол, застеленный плиткой, проломился под его весом. Он издал громкий гортанный звук и опустил шею, позволив Дени слезть вниз. Угрожающе склонив рогатую голову, он осмотрел Солнечное Копье. Его напрягли хозяева замка, их стража и ещё десятки вассалов Мартеллов, пришедшие для склонения колен. Стоящие здесь люди, беспокойно прятавшиеся в тени под крышей замка, были в настоящем изумлении, кроме Элларии Сэнд и Песчаных Змеек. — Ваше величество, — она склонила голову. Приезд в родной дом благотворно подействовал на Элларию. — Добро пожаловать в Солнечное Копье. Мы вас заждались. Дени медленно осмотрела высокие стены замка, переведя взгляд на осмелевших лордов, вытянувших головы. Их молчаливое, но восторженное изумление говорило все без слов. Дорнийцы не видели последнего Таргариена очень давно, думая, что все они давно умерли, сгинули за Узким морем, бесследно пропали. Дени так и казалось. Она понимала, что большинство из них опасались не столько её, сколько дракона. Для этого было много причин: многовековая война, не преклонение Дорна, убийства родичей друг-друга. Один из драконов великой завоевательницы Рейенис погиб в этих землях, как и она сама, и с тех пор противостояние двух семей стало ожесточённей. От Дени зависело, примут они её или нет. Очередная война с Дорном не входила в её планы. — Прошу прощения у всех, кто так терпеливо меня ждал, — виновато улыбнулась она, одаряя мужчин лаской, а женщин уважением. — Дрогон впервые пересекал Вестерос из Драконьего Камня до самого юга. С непривычки мы сбились с курса. Дракон дыхнул дымом через ноздри, неторопливо качнул хвостом и оттолкнулся от земли. Земля дрогнула от сильного удара, а воздух со свистом прорезали крылья. Он легко взлетел и отправился осматривать новые, ещё неизведанные земли. Ему здесь явно пришлось по душе. Дени не беспокоилась о нём, потому что пришла очередь беспокоиться о самой себе. — Дейенерис из дома Таргариенов, я Андерс Айронвуд, — мужчина, первый заговоривший с ней, был высок, мускулист и поджар. Он говорил учтиво и совсем без изумления или неприязни. Обычно таких людей было сложно удивить. — Уверен, вы не знаете меня и мой дом, однако для меня честь увидеть вас. Девушка оценила его прямолинейность и сдержанность, естественно, не без настороженности. Лорд Айронвуд подавал вид уважаемого лорда и вассала, его слово значило намного больше для остальных. Перед ним Дени не смела смущаться и показывать свою неопытность. Ни слабости, ни страха. Он должен понять, что перед ним стоит не юная девица. — Айронвуды — вторые в Дорне по значимости после Мартеллов. Этого достаточно знать, чтобы начать уважать и считаться с вашим словом, лорд Андерс, — Дейенерис почтительно кивнула, стараясь не задевать его гордость. В глазах Андерса блеснул одобрительный огонёк. Губы, закрытые за легкой щетиной, растянулись в подобии улыбки. Он склонил голову и отошёл, вытянув руку — приглашал пройти в замок. — Не стоит стоять на солнцепёке, ваша милость. — Замок в вашем распоряжении, — добавила Эллария. Вместе с ней Дени зашла под спасительную прохладу. Подул небольшой бриз, а следом за ним протянулась нить сладких фруктовых ароматов. Ее проводили по роскошному убранству через цветущие сады и вывели в огороженную от всего остального башню с куполом из хрусталя. Дени вскинула голову. Строение было высокое и прекрасное, построено будто бы специально для неё. Рядом стояли пальмы, нагибая свои длинные зелёные листья, укутывали маленький бассейн, наполненный прохладной водой. Краем уха был слышен тихий ропот ручья, заливистое пение птиц и жужжание пчёл. Небольшая процессия, состоящая из Элларии да Андерса, не вмешивалась в здешнюю тишину, позволяя ей вдоволь насладиться мирным спокойствием. В последние недели, когда Дени вернулась обратно в Вестерос, ей этого очень не хватало. Подле башни, у самых дверей, стоял Джорах Мормонт, разодетый в доспехи несмотря на яростное солнце. Румяный и вспотевший он терпеливо поджидал королеву, а завидев ее, облегченно вздохнул и поклонился, явно обрадованный тем, что Дени прилетела без проблем. Она улыбнулась, заметив его, и теперь это место стало ещё прелестней. Чувство безопасности затеплилось в душе. — Ваше величество, — поприветствовал он ее. — Сир Джорах, — Дени легко взяла его за руку, словно заботливая дочь отца. — Как вам Солнечное Копье? Это место многим напоминает Эссос. — Вы правы. Здесь почти все так же, только без рабства и неприветливой пустыни. Девушка отошла, позволив ему отворить двери. Дени отвлеклась от созерцания, слегка пристыдив себя за свою невежливость. — Что это за башня? — с любопытством спросила она. — Башня Солнца, ваше величество, — подала голос Эллария. — Когда хрустальный купол ловит солнечные лучи и нагревается от них, то становится вторым солнцем в Дорне. Вся она — полностью в ваших владениях, как, впрочем, и всё остальное. Путь до замка не занимает много времени, а близ башни проходят цветущие сады. Я посчитала, что вам она несказанно подойдёт на ближайшее время. — Благодарю, но в Солнечном Копье я не ищу уединения и времени для прогулок. Мы должны немедленно провести присягу и обсудить наш поход до Хайгардена. Созовите совет. Я как можно скорей вернусь обратно. Как только леди Сэнд и лорд Айронвуд ушли, Дени облегчённо перевела дух. — Вам не стоит усердно строить из себя сильную. Вам лишь только нужно верить в себя, — внимательно заметил Мормонт, наблюдая за ней. Её рыцарь всегда был рядом и знал её так хорошо, что Дени не могла ему врать — совесть не позволяла, да и Джорах в конце-концов бы заметил враньё. Кому, как не ему она могла доверить свои тайны? Все здесь врут и играют в игру лиц, просто кто-то лучше, а кто-то хуже. — Вера в себя не помогает избавиться от чувства возможного провала. Из всех этих людей я знаю только Элларию, и то она находится рядом со мной до того момента, пока не отомстит за смерть своего любовника. Лорд Андерс суров и серьёзен. Мужчины, подобны ему, не идут за слабой и мягкотелой женщиной — им нужна сталь. В то же время их задевает любое слово, не льстящее их слух — опять же приходится услаждать словами и девичьей красотой. Теперь вы понимаете, как я разрываюсь? Перед ними всеми я должна играть роль другого человека, но не саму себя. Она перешагнула через порог и прошла по винтовой лестнице к своим покоям. Джорах поспешно зашагал следом, молчаливо обдумывая сказанное. В просторной опочивальне её поджидали служанки. Девушки, одетые в свободные и открытые шелка, игриво вывели Мормонта за дверь, чтобы приготовить для королевы ванну и смыть с неё всю грязь и морскую соль. Они управлялись ловко и умело. Закончив с мытьём, они предоставили ей выбор из нескольких платьев на любой вкус. Для Дени был непривычен дорнийский лад: побывав в Эссосе, она привыкла к традиционным токарам, а на Драконьем Камне было столь холодно, что спасала только шерсть и плотная ткань. Здесь же всё было разнообразно и диковинно. Остановившись на сиреневом шёлке с открытыми плечами, её одели, распустили волосы, оставив небольшую косу на макушке и брызнули сладкими духами. Одна из девушек принесла расписной поднос с фруктами, парой сладостей и чем-то горячим, и все вскоре вышли, оставив Дени одну. — Можете заходить, сир Джорах, — девушка позвала мужчину, с любопытством осматривая здешнюю еду. — Вам не кажется, что всё это — так захватывающе? Дорн весьма интересная страна, как жаль, что я о ней так мало знаю. Желание познать своё королевство со всех сторон, я думаю, должно присутствовать у каждого короля, — Дени тоскливо улыбнулась, взяв в рот сочный кусочек персика. — Вы совершенно правы, но позвольте мне вернуться к нашему разговору внизу, — Мормонт присел на мягкий пуфик к бархатными подушками. Дени нахмурилась, заметив, что с каждым днём он двигался всё медленней и неуклюже, словно потерял сноровку. — Не сочтите мои слова неправильно, но вы мыслите очень поверхностно. В иной раз, чтобы быть ближе к собственным вассалам, не обязательно быть сильным и могущественным. Порой, нужно располагать к себе искренними намерениями сделать этот мир лучше. — Мои намерения никого не интересуют. За мной идут потому что у меня есть драконы и армия. Они думают, что при отказе я могу сжечь их дома до тла — это страх, а не желание следовать за лидером. — Рамси Болтон тоже присягнул вам из-за страха? Дени недоумённо оторвала взгляд от подноса, взглянув на Джораха. Он испытующе изучал её мимику, будто искал ответ на свой собственный вопрос. — Причём здесь он? — спросила она. — Он не из тех, кого вы смогли прельстить сладкими речами — ему это чуждо. Поверьте, я давно научился разбираться в людях, и читал его как открытую книгу. Вежливость, внимание, услада — это не для него. Лорд Рамси не боялся вас и то, что вы могли сделать его дому. Он увидел в вас нужный стержень, схожий с его натурой, поэтому он позволил гордости склонить колено. Он увидел вас настоящей — той, что порывалась избавить мир от тиранства и сделать его лучше. При упоминании Рамси Дени потрепала мягкую ткань платья. Здесь и не может быть речи о страхе — такие как он не боятся её, но и не требуют к себе должного обращения. Болтон не попадает ни под какую-либо категорию, и Дени действительно задумалась. — У него просто не оставалось выбора. Я бы не отпустила его с Драконьего Камня без присяги, и он это понял. — Это тоже не исключение, однако ему было бы проще просто убить вас, — Дени вопросительно вскинула бровь, и ему пришлось объяснить. — Я слышал историю про наёмника Эурона Грейджоя. Лорду Болтону следовало позволить ему закончить начатое, и тогда бы все его проблемы остались позади. Со вздохом встав, сир Джорах направился к двери. — Вы всегда ищете во всём хорошее, даже когда люди этого не заслуживают. Найдите и в дорнийцах что-нибудь прекрасное и будьте перед ними самой собой. Искренность в наши дни очень редкая штука, но не менее ценная. Дейенерис заломила пальцы. Ей не нашлось, что сказать. Найти хорошее в людях всегда было трудно, но, несомненно, в каждом человеке было что-то трепетное, что-то, что позволит зацепиться и больше не отпускать. В лорде Болтоне это было тоже, просто незаметное для обычного глаза. Там, когда он читал письмо из Винтерфелла, Дени было стыдно видеть его таким уязвимым — будто бы она залезла в его голову и намеренно смотрела в его мысли. Она подумала, что Рамси не нуждался в её сострадании и сочувствии, но, кажется, всё было совсем наоборот. Обернувшись, Джораха там уже не было. Дени не стала его задерживать и спустилась вниз. Половину пути они молчали, пока девушка не вспомнила о кое-что важном, что в спешке вылетело из головы. — Где мой десница и Оленна Тирелл? — Мы увидим их среди остальных. Лорд Тирион очень старается загладить свою вину. Дайте ему ещё один шанс. Всё это время он не смыкал глаз, призывая всех знаменосцев Дорна в Солнечное Копьё. — Тоже найти в нём что-то хорошее? — хмыкнула Дени. — Я не сержусь на него. Знаете, когда человек раз за разом совершает одну и ту же ошибку, уже начинаешь к этому привыкать. Но я не тиран, и дам ему время исправиться. Всё-таки, он тоже внёс свою лепту в моё возвращение. Джорах Мормонт слегка улыбнулся, наверное, вспомнил свои приключения с Тирионом под боком, но и от улыбки вскоре не осталось и следа. — Леди Оленна после нашего прибытия плохо себя чувствует. Осеннее море доконало её здоровье. Ей прислали самых лучших дорнийских лекарей, но она ничего и слышать не хочет — всё говорит, что не нуждается в лечении. Несмотря на её бодрые слова, я всё равно наказал им следить за её состоянием. — Да, плохая новость… Если Дени останется без очередной поддержки, она заведомо проиграет начатую войну. Оставалось уповать на милость Семерых. Они прошли через арку и душистые пальмы, чтобы прийти к узорчатым колоннам. Они тянулись по всему коридору, обрываясь на массивных дверях из красного дерева. Стражники расступились перед ними, и теперь перед глазами Дени предстало то множество лордов и леди, что отозвались на её призыв. Это были старики, совсем юнцы и мужи в расцвете сил; старухи, молоденькие девушки и женщины. Зал полнился бурными разговорами, но с её с приходом они утихли. Дени ощущала себя редкой статуэткой, какую принесли на городской рынок — её разглядывали все, однако теперь без страха, ведь дракона за её спиной не было. Она не могла понять, были ли среди них враждебные взгляды, потому что всё смешивалось в одну цветную картину. Дени украдкой посмотрела на Джораха, ища в нём молчаливую поддержку. Он кротко кивнул. На его лице читался их последний разговор. — «Уверенно и хладнокровно», — в мыслях напомнила она. — «Драконы не боятся — боятся его». Вскинув голову, девушка прошествовала вдоль рядов до приготовленного трона Мартеллов — роскошного золотого дивана со спинкой, украшенной узорами: цветами, птицами и солнцами. Оглядев приезжих, она села и только потом взмахнула рукой, позволяя им занять свои места. По одну сторону ближе к трону находились Эллария Сэнд и Песчаные Змейки, за ними сидела Оленна Тирелл, пытаясь казаться сильней, чем это было на самом деле. По другую места занимали Тирион, Джорах и Варис. Мастер над шептунами вёл себя необычайно тихо, то и дело шепча что-то на ухо деснице. Никто с двух сторон не осмеливался начинать разговор. Дени тоже не спешила, рассматривая разноцветные стяги домов: чёрная решётка Айронвудов, багряное поле Уллеров, череп в золотой короне Манвуди и множество других, неизвестных ей ранее. Тирион множество раз рассказывал ей про Вестерос, всячески восхваляя одних и унижая других, и теперь, когда она видела предметы его рассказов в лицо, могла прокручивать их в голове. Все дома Дорна были благородными и честными — только по этой причине она сидела перед ними почти без защиты. И только по этой причине Дени должна начать беседу первой. — Благодарю всех вас за то, что пришли, — она обвела всех присутствующих взглядом. Глаза пытались не упустить ни единой детали. — Все вы знаете, что сейчас настали тяжёлые времена. Узурпатор Серсея Ланнистер короновала себя королевой Семи Королевств, несмотря на моё возвращение, как последней наследницы рода Таргариенов. Своими действиями она раскалывает страну на части. Мне не перечесть, сколько потерь перенёс Дорн от рук Ланнистеров и уж тем более не сосчитать, сколько войн пережили вы от моей семьи. Однако то время прошло. Мы должны вновь сплотиться перед лицом нашего единственного врага. Лёгкий ветер колыхал подол её платья. Казалось, здесь это было единственным движением; всё остальное будто бы застыло. Даже Дени не торопилась пошевелиться, боясь нарушить эту идиллию. В конце-концов, где-то вдали ото всех поднялась рука. Люди расступились, и она увидела лорда Андерса. Дени не заметила его сразу, да и сам он не особо стремился к вниманию. — Мы вассалы Мартеллов, ваше величество, — осторожно заметил он, скрестив руки на груди. — И давали присягу им. Последние представители Мартеллов — Эллария Сэнд и дети Оберина Мартелла, а они давно склонили перед вами колени. Вместе с ними присягнули и мы. Поверьте, Дорн перестал быть враждебно настроенным к королевской чете, и в наших интересах пойти вам навстречу. Многие лорды одобрительно закивали, поддерживая слова Айронвуда. Дени почувствовала, как её захлестнула волна облегчения. Она приосанилась, закинув ногу на ногу. — Прекрасно, что мы все осознаём наше критическое положение, но я буду спокойна, если удостоверюсь, что все находящиеся здесь будут на моей стороне и произнесут положенные клятвы. Настала очередь неуверенных переглядок. На слова все горазды, что не скажешь о поступках. К счастью для всех никто не скупился на клятвы. Лорд Андерс выступил первым, за ним потянулись лорд Тремонд из дома Гаргаленов, леди Нимелла Толанд и её дочери — Валена и Теора, лорд Квентин Коргил с сыновьями, лорд Требор Джордейн с миловидной дочкой, Мирией, ровесницей Дени. Девушка была мила и хороша собой и сразу понравилась королеве. Дени выслушала все обещания, дала королевское заверение и позволила деснице начать военный совет. Тирион до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке и с удивлением воспринял её жест. Говоря больше, он всё быстрее приобретал уверенность. — Серсея Ланнистер отправила половину своего войска в Хайгарден. Пташки Вариса нашептали, что земли им ни к чему. Они опустошают казну Тиреллов, но не спешат покидать стены замка. — Зачем им золото? На Утёсе Кастерли закончились запасы? — фыркнула Эллария. — Насколько я знаю, миледи, Серсея должна огромную сумму Железному Банку, — вкрадчиво ответил Варис. — Бывший мастер над монетой Петир Бейлиш теперь нынешний лорд-протектор Долины, и Ланнистеры остались без стабильного дохода золота. А им нужно платить долги. Ланнистеры без Тайвина не представляют ту угрожающую силу и мощь, которая некогда взяла Королевскую Гавань при восстании Роберта. Даже Серсее пришлось склонить голову перед Браавосом, чтобы не разгневать их. Вот на что она шла — на обыденное воровство, ничем не отличающееся от карманников в трущобах. — «Узурпатор-воровка Серсея. Пойдёт на всё, чтобы сохранить под собой чужой трон». — Кто возглавляет её войско? — вслух поинтересовалась Дени. — Мой брат, — Тирион с виноватым видом старательно прятал глаза, чтобы не наткнуться на королеву. — Лорд Рэндилл Тарли с ним заодно. Лорд Андерс прошествовал до стола, на котором расстелили карту юга. Фигурка льва возвышалась среди Простора, на золотой розе. Он указал пальцем на все земли, окружающие Хайгарден. — Сир Джейме прекрасный рыцарь, но не полководец, — прищурился он. — Чем быстрее мы выступим, тем скорее сможем окружить весь Простор. Армии, которую соберёт Оленна Тирелл вместе с нашей, будет достаточно, чтобы осадить замок. Ланнистеры не будут подозревать о нашем приходе. Мы с лордом Варисом об этом позаботились. Дени вопросительно посмотрела на него, и Андерс неловко засмеялся. — Прошу прощения, ваша милость. Мы не стали ждать вашего прилёта. Внезапность — наше оружие. Мы послали сиру Джейме весточку, что ваши корабли рыщут в поисках Эурона Грейджоя. Он и не подозревает, что вы в Солнечном Копье и набираете войско. Варис состроил ленивую улыбку в своей манере, засунув руки в просторные рукава своего халата. Евнух был способен на все что угодно, и ожидать от него самые непредсказуемые планы уже входило в обыденный обряд. Дени не удивилась, услышав признание Андерса, однако напряжение не осталось для неё незаметным. Варис хоть и был на ее стороне, но не строил ли он сам против неё коварные планы? Будь это так, она бы узнала об этом в самый последний момент. В любом случае, пока не было повода сомневаться в его верности, и Дени поспешно отбросила эту мысль. Айронвуд продолжил: — К слову, леди Оленна, где мы сможем пересечься с вашими знаменосцами? Прежде чем ответить, женщина залилась судорожным кашлем. Она отпила из чаши, запахнулась платком при такой удушливой жаре, и только потом с уверенностью произнесла: — У Башни Радости. Редвины, Хайтауэры, Блэкбары, Касвеллы — все те, кто не купились на лживую наживу львов будут ждать нас там. Название показалось Дени смутно знакомым. Неужели у той самой Башни, куда Рейгар упрятал похищенную Лианну Старк? Конечно, сейчас от неё ничего не осталось, кроме камня да пустыни, но с этой местностью связаны самые злополучные воспоминания её брата и семьи. Дени не думала, что так скоро увидит это зловещее место. — После Башни Радости нашей целью будет Хайгарден, — Тирион переставил фигурку дракона на замок Тиреллов. — Самое благоприятное время для нападения — ранний рассвет. Солнце будет светить с нашей стороны. Они не сразу увидят, как дракон подлетает ближе к замку и сжигает ворота. — Только без огня, — фыркнула леди Оленна. — Я ещё хочу сохранить свой дом в целости. Несомненно, Дени нравилась мысль спуститься на драконе прямиком к башням замка. С момента ее проигрыша она только и думала, как захватить львов за их золотые хвосты и подпалить им шерсть. Но, несмотря на сладость подобных фантазий, она не могла так поступить. Не должна была. Драконы — последний план ее завоеваний, на случай, если все обернётся крахом. Применять столь сильное оружие сразу же будет легкомысленно: Серсея направит все силы на поиски способов, как убить ее детей. Пока она удерживает Дрогона, ему ничего не грозит. — Я спущусь с неба, чтобы напугать их — не более, — твёрдо решила она. — Ни замок, ни люди не будут сожжены. По крайней мере до тех пор, пока все не склонят колени. Тирион счёл нужным промолчать, но Дейенерис уловила его скрытое недовольство за сжатыми губами и нахмурившимся бровям. Это выражение лица она узнает всегда, но в своём плане всё равно останется непреклонной. — Ваш дракон напугает их, а армия позади него устрашит самые трусливые сердца, — казалось, что глаза Андерса загорелись, и он совсем не заметил деликатное молчание десницы. — Тогда-то они добровольно побросают мечи и откроют ворота. Нам и замок не придётся штурмовать. Тут его возбужденный план прервала Оленна. Заливаясь очередным кашлем, говорить приходилось через силу и отрывисто, сипло вдыхая воздух. Дени зыркнула в сторону стоящих служанок, и те поспешили за лекарем. — Оставьте нас, — хрипло пробурчала старуха, кое-как отпив из чаши. Лорды и леди послушно покидали зал. В их рядах ощущалось неприкрытое желание продолжить обсуждать захват Хайгардена, однако лорд Айронвуд сразу же присёк их. Разговаривая на пару с десницей, они удалились. Сир Джорах, прежде чем уйти, склонился над ухом королевы: — Об этом я вам и говорил. Хотя бы вы попробуйте заставить её принимать целебные снадобья, иначе эта осень станет для неё последней. Когда дверь за ним закрылась, леди Тирелл сняла свой головной убор вместе с платком, обмотанным вокруг морщинистой шеи. Дени впервые увидела жидкие, тонкие и абсолютно седые волосы; дряхлые щёки, какие не были замечены под богатым убранством. Даже шея уставала держать голову, клоня старуху на спинку кресла. Из-за внезапной болезни она похудела и осунулась, однако плечи старалась держать несмотря ни на что — будто в этом жесте крылось что-то значимое, близкое. — Он говорит правду, — прохрипела Оленна. — Если не поторопиться, я умру, не встретив зимы. Но этого и стоило ожидать. Боги не хотят, чтобы последний Тирелл задерживался на земле, когда вся его семья давно уже царствует на небесах. Она говорила о смерти так просто, словно это обыденное дело и к нему нужно готовиться как к скорому ужину, накрыв Неведомому самый роскошный стол из всех. Дени, встречающая таких отчаянных людей не боящихся смерти, не могла понять, почему они так скоро стремятся умереть. Наверное, у них просто нет цели. А у неё есть, и эта цель ещё держит её на ногах. Неужели и она, когда заполучит желаемое, станет думать о кончине, потому что более у неё было причин жить? Девушка встала с дорнийского трона и села рядышком, заботливо взяв в тёплые руки такие холодные и жёсткие ладони леди Оленны. Старуха встретила этот жест с удивлением, её глаза помутились. — «Она видит во мне свою внучку Маргери», — пронеслось в голове у Дени. — «Мне жаль, что я действительно не могу ею стать, чтобы утешить её». — Вы — Оленна Тирелл, Королева Шипов и самая сильная женщина, которую я знаю, — горячо говорила она, пытаясь заглушить предательскую дрожь от столь ледяных рук — рук мертвеца. — И вы не можете умереть, пока не отвоюете свой дом и не искорените Ланнистеров, иначе весь ваш путь будет бесполезен, все те слова, сказанные вами, развеются по ветру, так и не успев исполниться, и память о вашей семье забудется. Болезнь подождёт вас, как я ждала своего шанса вернуться обратно. Я готова закрыть пути Неведомого до ваших покоев, но готовы ли вы продолжать сражаться за себя? Оленна молчала, не двигалась, словно превратилась в каменную статую. Даже грудь вздымалась еле-еле, вот-вот готовясь остановиться. Дени приняла этот жест за отчуждение и была готова отпустить её, как старуха твёрдо сжала руки, и взгляд её наконец-то прояснился. — За свою чрезмерно долгую жизнь я повидала нескольких королей, начиная с Таргариена и заканчивая Баратеоном. Это были жестокие, безумные и пьяные правители, и почти все из них умерли раньше, чем следовало. А знаете, почему? — она сделала паузу. — У них не было драконов. У вас они есть, и шансы пережить меня тоже есть, — старуха еле слышно усмехнулась. — Действительно, мой путь ещё не закончен, и я задержусь на этом свете. Но и вы, моя королева, не мешайте богам прийти за мной тогда, когда я сама этого захочу. После моей кончины продолжайте жить, как ни в чём ни бывало и попытайтесь не умирать хотя бы лет десять, а лучше — до самой старости. Лёд отошёл и дал шанс весне пробиться сквозь толщину снегов и метелей. Дал шанс солнцу озарить некогда потемневший лик Оленны, рассеять прежние сомнения. Дени не отпускала старческих рук, ведь когда она возьмёт их ещё раз и также утешит? — Да, — улыбнулась она. — Если будет с кем. Спустя то недолгое время пребывания в Дорне, армия Мартеллов углубилась дальше в южные земли, навстречу остаткам Тиреллов и скорых побед. Войско возглавлял, как и ожидалось, Андерс Айронвуд. Дени летела над своей армией, то опережая, то замедляя ход, чтобы Дрогон имел возможность поохотиться и набраться сил. В конце-концов устав от столь медленного полёта, он полетел дальше и уже за два дня достиг места встречи. Дени поприветствовала лордов сама, приняв присягу и клятвы, а уже через несколько недель Мартеллы воссоединились с Тиреллами и назначили новый путь — Хайгарден. Высокие башни замка показались на горизонте, когда сумерки начинали уходить, давая солнцу возыметь над югом. Предрассветное небо, окрашенное во все оттенки розового, напоминали Дейенерис расшитую атласную ткань, покрытую мерцающими блёстками-звёздами и ясным полумесяцем. Поля, засеянные золотистой травой, шуршали при дуновении ветра; колосья то клонились, то вновь, покачиваясь, выпрямлялись и готовились услышать звуки войны. Предрассветная тишина позволяла готовящемуся войску затаиться. Они подошли так близко, что, если прищуриться, девушка могла увидеть людей на стенах Хайгардена и красные знамёна Ланнистеров. Сидя на Дрогоне, вдалеке от войска, она сжимала между пальцами чешуйки драконьих отростков и взволнованно ждала, когда грянут первые лучи солнца. Благодаря их положению, враги будут ослеплены и не сразу сообразят, что их дело провалилось. Приспешники Тиреллов тоже прекрасно справлялись со своей задачей, охватывая весь юг до запада и штормовых земель. Ланнистерам некуда будет бежать в случае поражения. Именно это подначивало королеву думать о победе. Дени взглянула на поле. Сейчас ей бы хотелось быть во главе армии и вести своих соратников в бой, но лорд Андерс сказал, что лошади испугаются дракона и поднимут всех на ноги. Она не стала рисковать и опустила Дрогона у кромки леса, где могла прекрасно видеть поле битвы как на ладони. Где-то там, в колосьях или на коне, сидел её сир Джорах с мечом в руках и готовился ринуться первым. Где-то там, поодаль ото всех, руководил флангами Тирион Ланнистер и где-то там, в дальних рядах, стояли ощетинившиеся Песчаные Змейки вместе с Элларией Сэнд и Оленной Тирелл. Пальцы сильнее сжали разгорячённую чешую, будто сам Дрогон уже предвкушал, как поднимется в небо и сожжёт львов до тла. Дени попридержала его пыл, намереваясь не сжигать, а договариваться, хотя в глубине души предала бы огню всех, кто пошёл против неё. Её отвлекли первые рассветные лучи, пожирающие землю, словно наспех идущее пламя. Королева затаила дыхание и, не мешкая, отдала приказ: — Лети. Дракон громко проревел, так, что по всей округе пронёсся его резвый и устрашающий голос. Дени показалось, что стены Хайгардена затрепетали. Он расправил свои чёрные, как уголь, крылья и взлетел, словно огромная крылатая тень. Они оказались в небе — и это послужило знаком для наступления. Послышались приглушённые крики, и земля затряслась под натиском лошадиных копыт. Конница, словно настоящее море, растворялась в траве и медленно окружала замок. Хайгарден тоже проснулся. Дени уловила гудение рогов, оповещающих о нападении. Все те, кто спешно поднимался на стены, так же спешно спускались, потому что видели подлетающего дракона. Они запаниковали. Буквально пару минут назад великий южный замок стоял, нетронутый и мирно сопящий, а сейчас походил на муравейник и переполошившихся муравьев, когда нога человека случайно наступила на их ветхий домишко. С высоты это казалось именно так. Дени ловко лавировала по небу, то спускаясь, то поднимаясь, чтобы враги увидели Дрогона во всей красе. Она направила его вдоль стен, и раскрытой пасти дракона хватило, чтобы на них никого не осталось. Его тень покрыла двор, и люди внизу в панике разбежались в стороны. Самые смелые бросили вызов: наложили стрелы и посыпали их дождём, но Дрогон лениво, будто отмахивался от надоедливых мушек, взмахнул хвостом и разбросал лучников. Дени оставалось только убедиться, что все увидели летающую смерть и поняли, что так просто им из западни не выбраться, и только потом повернула обратно. Посадив Дрогона напротив ворот, она принялась ждать. Тот, наоборот, нехотя сложил крылья, нетерпеливо подрагивая загривком. — Я понимаю твоё желание. Подожди немного, — заботливо зашептала Дени, будто дракон мог услышать сквозь крики и ржание лошадей её тонкий голос. — Ваша милость! — раздался отдалённый голос Джораха Мормонта. Дрогон недовольно клацнул клыками, но подпустил его ближе. Дени кивнула ему, не отвлекаясь от Хайгардена. — Всё идёт по плану? — По всему периметру расставлены лучники и копьеносцы, — отчитался тот. — Перекрыты все канализационные истоки и чёрные ходы вместе с возможными подземельями. Знания леди Оленны очень помогли нам. Теперь их единственный выход — сдаться. Сердце бешено стучало, будто не Дрогон летел, а она. Лоб покрылся испариной, в горле жутко пересохло. Так ли встречают войны? Дени стоит привыкнуть. — А если они не сдадут замок? — казалось, её голос содрогнулся. Девушка неуверенно повернулась к Джораху, её глаза округлились. — Я с трудом удержала Дрогона от огня. Он чувствует моё отчаяние и порывается сжечь их всех. Я не смогу управлять им. — Тогда вам придётся это сделать, — как ни в чём ни бывало произнёс тот. Джорах был до жути спокоен, однако даже он волновался, словно при первой битве, просто не так заметно. — Сделайте так, чтобы это было вашей идеей, а не его, иначе в глазах других Дрогон станет слишком неуправляемым, а быть неуправляемым равно смертному приговору. Его слова застучали в висках как мерный стук дятла по непокорной древесине. Они впечатывались в неё, как гвозди. Дени пришлось совладать с этой тяжестью, потому что в тот же миг драконьи крылья расправились, и очередной громогласный крик, пронёсшийся по полю, развеял её сомнения. В ушах тишина. Весь мир застыл, кроме её собственного дыхания и пульсации чешуи под руками, разгорячённой, как плавленное железо. Дени посмотрела вверх, покуда знамёна Ланнистеров панически раскачивались на кирпичах. Она поняла, что пришло время дать этим людям шанс выбрать ее сторону. — Вы видели дракона, — голос затих, не успев окрепнуть. Девушка сжала горло и сипло продышалась, продолжив более уверенно и громко, чтобы по ту сторону Хайгардена её услышали. — Вы видели моего дракона и армию, стоящую за вашими стенами! Дейенерис Таргариен пришла за своим. Откройте ворота, и я обещаю, что пощажу ваши жизни и дам шанс служить мне, иначе то, что пролетело мимо вас, покроет эту землю вашими сгоревшими трупами. Никто ей не ответил, да и осмелились бы? Королева терпеливо выжидала их решения, искренне надеясь, что они примут верное. Ей не было покоя от мысли и стыда за свою трусость использовать Дрогона в своих же целях. Она крепко вцепилась в его шею, будто бы так могла найти спасение от несмолкающей совести. Джорах поднял руку. Поодаль от них расположился Андерс Айронвуд, готовый по его команде притащить приготовленный таран и вышибить проклятые ворота силой. Однако он не потребовался. Они открылись сами. Дени пристально глядела на массивные двери, медленно открывающиеся из-за механизмов сложного строения. За ними показалась железная клеть — её тоже отперли, но люди, сидящие там, не спешили выходить. Очередным своим криком Дрогон помог им сделать первые шаги, и уже за мощным пристанищем выходили первые Ланнистеры, безоружные и напуганные. Дени перевела дыхание, на минуту прикрыв веки. Встречать противников, идущих длинными цепочками, вызвались дорнийские смельчаки. Они проверяли их на наличие стали и только потом собирали их в кучу, как каких-то пугливых овец на закуску прожорливому дракону. В самом конце, когда замок был очищен, вывели побитого и закованного в цепи Джейме Ланнистера, сражающегося до последнего. На его лице синели недавние побои, но он всё равно держался гордо и с поднятой головой. Убийца её отца был так рядом, но она ничего не чувствовала, даже ярости не было. Дени спустилась с Дрогона, опасливо взглянув на пышущую дымом пасть, и с сиром Джорахом направилась к тысячам пленникам, толпившимся как стадо. На некогда облегчённом лице теперь была надета непреклонная маска палача. — Джейме из дома Ланнистеров, с вашей стороны было умно сдать замок прежде, чем камни посыпались на ваши головы, — отчеканила она. Люди, держащие его за руки, поспешно поставили пленника на колени и заставили склонить голову. Дени взмахнула рукой, мол, это не обязательно. — Дейенерис из дома Таргариенов, последняя выжившая дочь Эйериса, — Джейме с таким же не до учтивым тоном поприветствовал её. Лицо, залитое явно чужой кровью, искривилось в горькой усмешке. — С вашей стороны это ум, с моей — трусость. Как видите, я до последнего держался, пока меня силой не вывели прочь. Вам не кажется это несправедливым? Она молча смотрела на него, будто пыталась понять что им управляло, что заставляло вести себя так непринуждённо, будто никакого захвата не было. Самообладание это или дерзость, чтобы показать львиные клыки — ей ещё предстояло узнать. Самое главное, что дракон в любом случае убивает льва. Всегда. — Мне кажется, было несправедливым занимать замок, вам не принадлежащий, и воровать из него чужую казну, чтобы выплатить свои долги. Как несправедливо то, что я собираюсь вас не убивать за все те деяния, что вы причинили. Пока., — её посерьезневший взгляд оценивал пойманного, уловил золотой протез на правой руке. — Вижу, вам уже воздали по заслугам за то, что вонзили в короля свой меч. — Как благородно с вашей стороны, — прохрипел тот, скупо посмеявшись. — Но нет, руки я лишился по другой причине. Это уже долгая и красочная история, оставим её на самое сладкое. — Вы ещё не видели моего истинного благородства, сир Джейме, — его позитивность передалась и ей, как лучи рассвета, уже окрашивающего Хайгарден. Глаза Дени загорелись. — Но давайте оставим пустые разговоры о том, чего у вас нет и не может быть. Вы знаете, кто организовал это нападение? Нет? Досадно. Она кивнула Джораху, и тот растворился в рядах войска, вскоре вернувшись с Тирионом Ланнистером. Десница, завидев закованного брата, застыл, а пленник помотал головой, словно хотел избавиться от миража. — Ваш брат, — сказала Дени. — Он выбрал верную сторону. Выберите и вы. Конечно, жизнь я вам не обещаю, но у вас есть шанс посодействовать против вашей сестры и, в лучшем случае, остаться с головой на плечах. Вы должны понимать, что она заведомо проиграла войну, как только короновала себя. Я уверена, что в глубине души мы оба понимаем, что ничем хорошим это для неё не кончится. Джейме молчал. Он отвёл осуждающий взгляд от Тириона, чтобы презрительно сплюнуть на землю. — Моя сторона известна с рождения. Я, мать его, Ланнистер, а не мальчик на побегушках, предающий свою семью, — последнее он выделил со всей яростью, что в нём кипела. Тириона будто кнутом ударили. — Пытайте, убивайте — делайте что угодно, но у Серсеи спрятаны козыри в рукаве. Они вам не понравятся. Дейенерис не заметила, как вокруг них столпилась толпа, состоящая из лордов и рыцарей. Она не могла при них потерять хладнокровие, однако ярость так и бурлила в жилах. Дрогон передавал её чувства более красноречиво: повернул рогатую голову в их сторону, раззинув клыкастую пасть для огня. Девушка с трудом перевела дыхание, и тот недовольно отвернулся. Терпение. Милосердие. — Бросьте его в тюрьмы замка и поставьте стражу, что будет за ним следить денно и нощно. Угрозы Джейме подействовали на неё безвозвратно, ударили поддых и выбили весь воздух из легких. На толпу они никак не подействовали, но Дени ощутила всем нутром, что он сказал это не спроста, а специально, да так, чтобы уколоть побольнее. Но за этой фразой скрывается нечто более серьёзное, что-то важное, что Дени упускает из виду. Она моргнула и вышла из ступора. Подле неё стоял Тирион, глядя Джейме вслед, не веря, что перед ним спустя столько времени стоял брат. Девушка не могла понять его смешанных чувств, да и не хотела. — Это его выбор, и только ему за него расплачиваться, — сказала она, не глядя на него. — Он одумается… — жалостливо ответил десница. Сейчас он казался брошенным щенком. — Я попытаюсь отрезвить его разум. Только, прошу, не нужно поспешных решений… — У нас нет времени. Пока мы здесь, довольствуйтесь отведёнными минутами. После того, как мы обсудим следующий план, я решу, что буду делать с ценным заложником. Дать шанс или предать огню? — она резко повернула к нему голову. — Или отправить Серсее его голову, закопченную в бочке со смолой? С этими словами она направилась к остальным пленникам, даже не дождавшись ответа. Почему-то в тот момент она почувствовала необычный прилив сил, а ведь они действительно были. Она взяла Хайгарден с меньшими потерями и всего за один рассвет! Теперь весь юг под ее контролем. Лишившись запада, она завоевала два ценных королевства. Эта мысль согревала ее заледенелые руки, давала теплившуюся внутри надежду, что, может быть, так пойдёт и дальше, что войны станут для неё привычней, а ноша легче. Воодушевленная победой, она встретила не столь воодушевленных людей Джейме Ланнистера с преклонёнными коленями. Лорд Айронвуд проходил по рядам и оценивал их, иногда цокая языком. Завидев королеву, он поспешил к ней. — Ваше величество, люди разделились на два лагеря, — он указал на пленников, стоявших по обе стороны от них. — Одни пришли добровольно, другие не захотели вставать на вашу сторону. Среди них оказались Рэндилл и Дикон Тарли. Королева вскинула бровь, посмотрела туда, куда указал лорд Андерс. В первых рядах, гордо расправив плечи в массивных доспехах, стоял лорд средних лет, уже седеющий и сморщенный от беспощадных лучей солнца. Рядом с ним возвышался широкоплечий Дикон, пусть и не так гордо и устрашающе, но он старался. — Хотят оставить присягу Ланнистерам, несмотря на проигрышную позицию? — удивилась она. — Таков уж лорд Тарли. — Позвольте мне поговорить с ними, — в разговор ступила леди Оленна, опирающуюся на железную руку одного из своих воинов. — Я смогу найти к нему подход. Дени не стала возражать. Старуха проковыляла к Рэндиллу и без всяких приветствий начала с ним беседовать. Они с лордом Андерсом не могли услышать их отдалённый разговор, но не оставили незамеченным округлившиеся глаза Дикона. — Рэндилл остался на своём, — оповестила их леди Оленна, когда закончила короткие переговоры. — Но я заставила передумать Дикона. Он молод, силён, пусть умом и не блещет, зато единственный наследник дома Тарли и ваш будущий союзник. Армия Рэндилла обязательно перейдёт к вам под его командованием. И ещё… — она ненадолго замолчала, явно обдумывая свои слова. — Я стара и скоро умру. Наследников моего дома нет, а Хайгарден оставлять мне бы не хотелось, посему я назначила Дикона своим преемником. Если вы не возражаете, ваше величество. Неизвестно, какими именно мотивами довольствовалась она, когда решила поступить подобным образом, но Дени не стала ей перечить. Возможно, это даже к лучшему. — Только вам решать, как поступить. Раз вы считаете это правильным, то пусть будет так. Уведите лорда Дикона и предоставьте ему всё необходимое, — девушка взглянула в сторону Тарли, столкнувшись с проницательными глазами Рэндилла. Она выговорила слова так, чтобы он понял. — Но непокорных придётся казнить. Твёрдой походкой она направилась к толпе. За ней по пятам следовала стража. Дени дала приказ остановиться поодаль, а сама выпрямилась, скользя то по одному рыцарю, то по другому, оценивая, замечая. Они, казалось, не были напуганы, несмотря на дракона за её спиной. Но страх занимает в этих обстоятельствах очень выгодную позицию. — Раз те, кто стоят передо мной, сделали свой выбор, то несите бремя ответственности до конца, — громко сказала она. Её внимание привлёк лорд Варис, прытко идущий в её сторону. Дени насторожилась, нахмурилась. Мастер над шептунами выглядел взволнованно. — Ваша милость, срочное письмо из Винтерфелла, — тихо сказал он, протягивая ей нераспечатанный свиток. — Хранителю Севера нужна ваша помощь. Девушка посмотрела на красную печать Болтонов, дрожащими пальцами сломала её и пробежала глазами по неровным строчкам текста. Сердце тревожно забилось, и Дрогон почувствовал это. Толпа зашепталась, неуверенно зашевелилась. Дейенерис посерьезнела и безжалостно сжала бумагу. За её спиной дракон расправил чёрные крылья. Глаза её вспыхнули. Померещилось, будто пламя охватило целое поле и было готово разжечься от одного лишь взгляда. Стоящий подле Варис внимательно прищурился, видя, как меняется выражение её лица. На миг его озарила такая неукротимая сила, пышущая в королеве, настолько сильная и безжалостная, что была готова сравнять леса и города, превратить весь мир в пепел. Из-за какой-то новости с севера. Но он, увы, не сможет понять. Дейенерис уже произнесла слово: — Дракарис. И враги внизу озарились пламенем.***
Винтерфелл кишел снующими туда-сюда воинами. Рамси наблюдал за ними со смотровой площадки, как коршун на лету. Пытался запечатлеть эти мирные минуты. Внимательный взор следил за исполнением приказов, как бы ничего не пошло насмарку. В последние дни он только и думал, предугадывал, как для него обернётся эта зловещая концовка. Пока что ни единая мысль не заканчивалась хорошо. Ни еда, ни сон более не могли отвлечь его от каждодневных подготовок армии к грядущей снежной волне, готовой обрушиться на них с головой. Снова посмотрев на пасмурное небо, Рамси не увидел ворона. День за днём, ночь за ночью новости из Долины не прилетали. Прошли долгие, мучительные две недели, но Петир Бейлиш так и не откликнулся на его призыв. Он не терял надежды, однако эта надежда заставляла думать, что, по итогу, Мизинец решил его предать. Глупо было доверять ему и в этой жизни. Люди не меняются, но это он понял слишком поздно, чтобы исправить данную ошибку. Войска, которое у него уже было, должно было хватить для победы. Пехота, конница, лучники и копьеносцы для поля битвы; горячее масло и смола на случай, если придётся оборонять замок; мечи, алебарды, луки и стрелы, а также доспехи и латы чинили кузницы, работающие без передышки. Болтонские знамёна вывесили по стенам Винтерфелла, словно угрожающий знак: подступишь ближе, и тебе конец. Рамси приказал выставить не смыкающих глаз часовых на все башни, чтобы при виде приближающегося войска оповестить замок о нашествии. Ворота укрепили, сделали почти непробиваемыми, но будет ли какой-то толк, если великан прорвётся внутрь? Он — один из самых главных орудий Джона Сноу, опасней большинства его одичалых и жалких остатков Станниса, если, конечно, он собирается присоединиться к решающей битве. С его стороны было бы умно напасть позже, когда обе стороны поредеют, и Винтерфелл окажется уязвимым. Рамси же не брал этот вариант в расчёт: у оленёнка мозгов не хватит переждать — гордость не позволит. — Аккуратней с маслом, идиоты! — крикнул лорд Херальд снизу, надвигаясь к неуклюжим солдатам. — Его нужно лить на голову врагам, а не на землю! Рамси фыркнул, опёрся руками о деревянную конструкцию и на минуту отвлёкся от Севера. Он перенёсся на Драконий Камень. Его удивил яркий образ, отпечатавшийся в памяти, эта сырая, пасмурная погода. Он так и слышал зов ветра по коридорам, издающееся эхо, перескакивающее со стены на стену, мерный стук капель о каменный пол. Тронный зал с мраморным сидением, как какое-то ледяное и нетронутое годами изваяние. Драконы, летающие над головой, как дома обыкновенные птицы, шелест их кожистых крыльев. Он помнил всё. В том числе и обещание, которое дала ему Дейенерис, когда он просил её поддержки. Интуиция, в последнее время сильно мучавшая его, заставила написать ей письмо. Рамси не был уверен в том, что выиграет, как и в том, что она пошлёт часть своего войска. Как минимум пехота прибудет в Винтерфелл за месяца два, и это ещё при лучшем раскладе. В худшем — её вообще не будет. Рамси просто-напросто не смел думать, что тогда произойдёт и посвящал своё время боевой готовности. На советах все принимали участие. Для начала было решено разделить конницу на два отряда: первый будет у замка, второй скроется в лесу, покуда будет прекрасный обзор на поле битвы и возможность напасть на войско противника с тыла. В авангард поставили копейщиков и щитоносцев, как одну из мощных сил, способных отстоять нападение на замок. Лучников Рамси решил расположить тем же образом. Вскоре стала известна примерная численность и передвижение Джона Сноу, а между тем и Станнисом, выступившем из Дредфорта. Всё-таки они решили нападать вместе. Рамси и не сомневался. Одичалые — народ, не способный воевать как натренированные и готовые к этому северяне, а посему их будет проще простого перебить одного за другим. Пусть и целая, но изнурённая снегами конница Баратеона продержится дольше, но не было гарантий, что даст Станнису победу. Пока всё говорило в пользу Болтонов. — Куда бочки с камнями? — Туда! Рамси очнулся от наваждения. Расправил затёкшие плечи. В позвонках неприятно хрустнуло — уставшие, но напряженные мышцы требовали хода. Раздался короткий гудок, и ворота в замок открылись, впуская одинокого гонца. Он выглядел нетерпеливым и взъерошенным, глаза так и полыхали, на щеках застыл горячечный румянец. — Они приближаются! Лорд Станнис и Джон Сноу! Они уже в Волчьем лесу! Усталость слетела с лица быстрее ветра. Рамси спустился вниз, а на башни выставили двойную защиту из лучников. Его поджидал Херальд Карстарк. — Пускаем конницу, милорд? — Я отдал приказ сделать это с утра, — раздраженно бросил Рамси, направляясь в оружейную. — Пускайте. Херальд удалился отдавать приказы. Оружейник встретил лорда Болтона готовыми орудиями: совсем новым мечом, переплавленным из отцовской стали, гибким луком из древесины чардрева и колчаном оперённых стрел. Вместе с кожаным ремешком на Рамси глядела тройка кинжалов — небольшие лезвия с железными рукоятками. На этот раз он будет готов ко всем исходам. — Благодаря свежей древесине, стрелы летают на расстоянии пятидесяти ярдов, — отрапортовал оружейник. — Меч вашего отца затупился и заржавел. Переплавка позволила сделать его не таким длинным, зато мощным и быстрым. Из остатков стали получилось выковать пару метательных кинжалов. Рамси взял в руки меч, покрутил в руках. Он не любил длинные и тяжеленные оружия, но данное творение нисколько не отяжеляло руку и ловко скользило в воздухе, со свистом его рассекая. — Прекрасная работа, — скупо похвалил он, но лицо оружейника засияло. Он вооружился, приказал седлать Кровавого. Вороный жеребец вёл себя буйно и не позволял ни к кому к себе прикасаться помимо хозяина. Рамси успокоил его, потрепав по шее. Меж тем коней седлали Карстарк, Гловер, Мандерли. Замком оставили управлять леди Дастин — женщинам на поле битвы не место. Запасная конница направлялась через поле, чтобы скрыться в лесу. Рамси всё предусмотрел, и его запасной план не должен был пересечься с войском Станниса. Они встретятся у Винтерфелла как подобает. Замок провожал их зловещей тишиной. Многотысячное войско выстраивалось на поле: сначала гарнизон, после пехота, вторая конница и затем лучники. Они растянулись в длинную цепь по своей стороне. Рамси прохаживал вдоль рядов, гарцуя на Кровавом. Внимательный взгляд был устремлён на ту сторону Волчьего леса. Руки в перчатках то сжимались, то разжимались. Неприятное чувство тревоги разрослось по всему периметру, охватывая и замок, и близ лежащие окрестности. Север застыл в предвкушении. — Они приближаются! — крикнул один из солдат, завидев яркие замёна Баратеона. Из леса высыпали противники. Они занимали свои позиции так, будто бывали здесь и подозревали, каким образом Рамси построит войско. Одни только одичалые скучковались в одну неряшливую шеренгу. Кровавый под Рамси заржал, замахал хвостом. Болтон насторожился, и понял, в чём дело. Из деревьев вышагивал великан. Земля под ним сотрясалась, люди расступались, пропуская главное оружие Джона Сноу вперёд. Мерзкое чудище взялось за ствол дерева и вырвало его с корнями — теперь великан не казался таким уж безобидным. Рамси уже не удивлялся, зато остальные в его войске изумлённо пооткрывали рты. Никто из северян не видывал подобное чудо, а сказки на то и есть сказки — в них мало достоверности. Рамси не слушал глупые россказни кормилиц, и сказками его не пичкали. Отец всегда учил верить в себя и смотреть на все в действительности. Он так и поступил. В прошлом Болтон пронзил стрелой в глаз великана, а это значит, что даже у такого, как он, были слабые места. — Скажите копейщикам, чтобы целились в лицо великану, — Рамси отдал приказ Робетту Гловеру, и тот поспешил выполнять поручение. За великаном выехали наездники. Он мог поклясться, что это были Станнис, Джон и его люди, однако те не сдвинулись с места. Вскоре из их рядов выбежал одинокий гонец. Лучники нацелились на него, готовые пронзить в любой момент. Гонец, к своему счастью, не стал приближаться ближе и передал слова своего лорда страже, а те, в свою очередь, пересказали всё Рамси. — Станнис Баратеон потребовал от вас переговоры, милорд, дескать, хочет обсудить всё мирно, пока есть возможность. — Переговоры, — медленно, словно смакуя, проговорил он и направил Кровавого вперёд, зловеще прищурившись. Гонец вжал голову в плечи, но не отступил. Рамси перевёл взгляд с него на пылающие знамёна Баратеона. — Если он собирается обсуждать свою капитуляцию, то я выслушаю его. Скажи своему узурпатору выйти на поле. Тот поспешно передал послание. Кровавый выбежал вперёд, будто кем-то преследуемый. Рамси вёл его к середине военного поля. Вместе с ним отправился верный Карстарк, а остальных он брать не решился. Пусть готовятся к нападению, если что пойдёт не так. Их передвижение контролировали зоркие лучники, и когда Рамси достиг мирного места переговоров, остановил коня. Перед ним предстал Станнис Баратеон и Джон Сноу. Позади них напряглись их соратники: Давос Сиворт, рыжебородый дикарь, леди Лианна Мормонт с Медвежьего Острова и пара северных знаменосцев. Их союзники были малочисленны, почти не влиятельны и бесполезны, но силы обоих сторон были равны. Станнис Баратеон жестко ударил коня по бокам. Всё такой же исхудалый, тощий, как скелет, с проседью в волосах. Жёсткие глаза оценивали Болтона с презрением и толикой надменности. Рамси вскинул брови, вздыхая и пожимая плечами. Он старался выглядеть расслабленно и не показывать своего напряжения. Джон Сноу напрягал его сильнее: бастард буквально пожирал его взглядом. По сравнению со Станнисом он представлял особую для Рамси угрозу. — Дорогие гости, — учтивым тоном поздоровался Рамси. — Жаль, что мы встречаемся при таких обстоятельствах. Могли бы отобедать в моем чертоге, согреться, вдоволь насладиться музыкой и песнями, но вы выбрали совершенно иное место для встречи. Так неуютно, — он театрально поежился. — Лорд Сноу, сдайте замок. Не будем разводить пустой фарс, — без лишних слов отчеканил Баратеон, проигнорировав его. — Битва выиграна наперёд. Винтерфелл будет моим в любом случае. Видели великана в наших рядах? Он стоит сотню ваших бойцов. Это одна из причин отступить и сохранить себе голову хотя бы на пару дней. Рамси усмехнулся, покачав головой. Люди позади него поддержали его глумливыми смешками. — Для тебя я Хранитель Севера, — миролюбиво ответил он. — А вот королей без короны мы не жалуем, как и бастардов-клятвопреступников. Поверьте, вашего великана можно убить хорошим копьём в глаз. Даже у такого сильного чудовища есть свои слабые стороны, а эти стороны я знаю прекрасно. Более чем прекрасно. Джон Сноу держал самообладание на своём бесстрастном лице. Эту хладнокровную спокойность Рамси желал стереть с лица больше всего на свете; уничтожить этого человека, чтобы от него не осталось ничего — ни истории, ни воспоминаний. Чтобы он исчез, как когда-то исчез Рамси. Пора платить по заслугам. — Ваши армии состоят из голодных, слабых наемников и несобранных одичалых, — продолжил Болтон. — Замок вам не удержать. Север никогда не склонится перед бастардом, что сбежал со службы, и королем, не имеющим королевства. Попросите прощения, развернитесь и бегите — я дам вам небольшую фору, но потом мои лучники перебьют ваших, конница стопчет всю пехоту, а мечники перерубят каждого одичалого, которого встретят, — он бросил взгляд на рыжебородого, который застыл и еле слышно скрипел зубами. — Остатки ваших одичалых — женщин и детей, где бы они ни были, изнасилуют, перерубят и бросят умирать. Предателей, попытающихся перейти на мою сторону, казнят. Части тела убежавшего главнокомандующего я отправлю на Стену, твоим друзьям. Дезертиров нужно истреблять, иначе они подадут ужасный пример остальным. Такова будет ваша плата за то, что посмели взять Дредфорт и попробовали отобрать Винтерфелл. Станнис дрожал от гнева, он буквально до хруста сжимал челюсти, судорожно выдыхая молочный пар. Давос Сиворт что-то прошептал на ухо, пытаясь успокоить, но пустыми речами короля не пронять. На этот раз переговоры продолжил Джон. Бастард бросил на короля многозначительный взгляд, прожигающий насквозь, и тому пришлось нехотя отступить. Он шагнул вперёд. Лучники Рамси натянули тетивы, но Болтон поднял руку, приказывая опустить стрелы. — Север не достоин такого правителя, как ты, — казалось бы, осуждающе сказал Джон. — Ему нужен справедливый, верный лорд. И милосердный. Все Болтоны предатели по натуре — мой брат это понял, прежде чем умер на Красной Свадьбе. Ещё один брат, голову которого ты мне прислал, погиб от руки твоего рода. Но тебе этого не хватает, ты ищешь другого наследника, последнего законного Старка. Смею тебя заверить, Бран никогда здесь не появится. Ты всегда будешь бояться, что последний из Старков придёт и в конце-концов перережет тебе глотку. Рамси глумливо усмехнулся. На лице застыла усмешка, как когда-то, в прошлом. Все почти повторялось. Параллели, проведённые из той жизни к этой, конечно же ничем хорошим не кончатся. Хорошо это или плохо, когда то, что было, вновь повторяется? Рамси уже не был уверен, но попытался скрыть это за маской решительности. — Все бастарды — предатели по натуре. Я должен тебя казнить за то, что ты бросил свою службу на Стене, но я милосердный лорд и не убью тебя сразу. Я не нашёл твоего братика, однако ты можешь заменить мне его. Очередная кровь Старка — точнее, всего лишь половина — окрасит мои руки, но мне не привыкать. Мне это нравится. Джон рассвирепел, вздул ноздри. Вены на висках вздулись от напряжения. Он вперил в Рамси свои пылающие ненавистью глаза, и на миг Болтону показалось, будто прямо сейчас тот достанет из ножен меч и бросит ему вызов поединком. Этого не потребовалось. Джон смог совладать с собой и более спокойно произнёс: — Я слышал, ты мучил мою сестру. Если эти слухи правда, от тебя не останется ни единого живого места. Даю слово. — Сноу, Сноу, Сноу… — медленно, отчётливо выговаривая имя, хмыкнул Рамси. На него его угрозы не действовали. — Твоя сестрица была упряма и вольна. Я лишь укротил ее пыл и по всем законам наказал, сдав ее королеве Серсее. Остался ты, Джон Сноу. Ты умрешь как Рикон, кончишь как Робб, испытаешь все то, что испытала наша милая Санса. Голова скатится по эшафоту как голова Эддарда Старка, а я подниму ее и продемонстрирую твоему жалкому войску. Прищурившись, Рамси вновь оценил их ряды. На поле застыла оглушающая тишина, ожидающая зловещего конца. Само небо приготовилось к худшему, послав им морозный ветер. Все вновь повторялось. — Готовьтесь к поражению! — громко рявкнул Болтон, чтобы его услышали все. Он встретился с Джоном с глазу на глаз. Рамси убьёт его. — Ваши тела скоро окрасят стены моего замка. И, пришпорив коня, он вернулся в свой строй. Станнис продолжал стоять, смотря на развевающиеся знамёна Болтонов возмущённым взглядом. Он сжал поводья и, недолго думая, направил их небольшую процессию к своему войску. Рамси напряжённо всматривался в даль. Что же он предпримет? Долго ждать не пришлось. Вскоре вся конница огромной волной направилась в их сторону. Херальд скомандовал наложить стрелы. Всё поле озарилось остроконечным дождём. Лошади останавливались, ржали и падали под копыта других. Началась толкучка. Из-за подтаявшего снега трава стала скользкой, грязной. Станнис сделал неверный шаг. — Пускай! — и очередные стрелы пронзали противников с воздуха. Когда ряды заметно поредели, Рамси подал сигнал, и та конница, что осталась у замка, начала окружать их и теснить к друг-дружке. Как и ожидал Рамси, одичалые сразу же бросились на защиту своих. Со стороны казалось, что это просто игра, какое-то выступление шутов. Битва была нестандартной, странной, будто детишки играли в кайвассу. В прошлый раз Рамси имел идеальный план защиты и атаки, но провалился из-за прихода рыцарей Долины. В этот раз угроза была направлена на великана. Чудище размахивало стволом дерева, словно дубиной, сметая всех с поля. Его нужно прикончить. — Цельтесь ему в глаза! — крикнул Рамси, обращаясь к рядам лучников. — Без зрения он не сможет ориентироваться! На этот раз стрелы направились в сторону великана, однако если и пронзали, то только толстую шкуру его одежды или слой жира и мышц, которыми он был покрыт. Никто не попал в лицо. А тем временем он разозлился ещё больше, прогудел, словно какой-то старый и зловещий рог, и с пущей яростью начал размахивать дубиной. Конница по сравнению с ним была игрушкой, фигурками, как на клетчатой доске настольной игры. Несмотря на висящую опасность в виде великана, Рамси видел, что они выигрывали. Он подал сигнал Робетту Гловеру, и тот вместе с остальным войском ринулся вниз. Теперь никто не мог различить врага от союзника: всё смешалось воедино. Какофония звуков из криков, стонов и мелодии мечей стали для Рамси новой сказкой — действительной сказкой, настоящей. Без хорошего конца, потому что хороших концов не бывает. — Милорд, войско Станниса разделилось! — запыхавшийся Херальд Карстарк с трудом выговорил слова. Рамси насторожился. — Он хочет напасть на нас с двух сторон, не на поле. Обходит разразившуюся битву внизу, наверное, попытается дойти до ворот Винтерфелла. Он был прав. Люди Баратеона не пересекали поле, они его обходили, чтобы не попасть под раздачу и стрел, и мечей. Один отряд шёл по кромке леса, другой на противоположной стороне, почти на виду. — У него не получится. Пустой ход, — Рамси кивнул в сторону приготовленного рога. — Пора пускать спрятанный козырь. Карстарк взмахнул рукой. Монотонный, громкий звук пронёсся по земле, впиваясь в мокрую от крови траву, холодную почву под ногами, в грубые стволы деревьев, уносясь высоко в небо, в осеннюю листву. Рог пронзил всех, но никто не отвлёкся, чтобы понять, что он значил. В том числе и люди Станниса, решившие, что у них все получится. А зря. Раздалось пронзительное ржание, и из леса выскочили, высоко подняв знамёна Болтонов, его люди. Конница сносила снаряжённый отряд противников окончательно и бесповоротно, как бушующая волна на Драконьем Камне, которая разбивалась о скалы на множество капель. Одна из сторон оказалась спасённой, оставалась вторая, которую должен остановить авангард из щитов и копий. Этим планом Рамси дал руководить Виману Мандерли. Особого искусства здесь не было — только прижать Станниса за хвост, не дав проход к Винтерфеллу. Уж это Болтон мог сделать. Оказалось так, что он держал позиции с трёх фронтов сразу. Битва внизу становилась все ожесточенней, а великан все неповоротливей. Тех одичалых, что чудом вылезали из мясорубки, Рамси приказал отстреливать, и вскоре куча мертвецов вновь оказалась огромной. Трупы лежали над трупами, умирающие пытались выбраться, но их теснили вниз, в самое пекло, покуда их давили и не давали глотнуть воздуха. Все задыхались. И тут он увидел его. Джона Сноу. Лицо в грязи и крови не выражало ничего, кроме ненависти и жгучего желания убивать. Он вылез из кучи, с трудом встал, пошатнулся, но не упал. В руках его был меч, такой же грязный и иступленный сгустками крови. Он был один и бросал ему вызов. Но Рамси не будет бежать. Он готовился к этому с того самого момента, когда очнулся после смерти. Сжал челюсти так, что заиграли желваки, направил Кровавого вниз, навстречу Сноу. Карстарк пытался его остановить, но видел ли его Рамси? Слышал его голос? В голове был только образ Джона, Винтерфелл, псарня. Он. На ходу Болтон достал меч, откинул ножны. Кровавый бежал галопом, несмотря на скользкую землю под копытами. Конь почти скатился, но удержал равновесие и упрямо понёсся вперёд. В тот самый момент, когда Рамси вот-вот был близок, чтобы взмахнуть мечом перед головой Джона, очередная стрела воткнулась в грудь животного. Его ноги подкосились, он завалился и упал. Рамси чудом выскочил из седла, чтобы ненароком не быть придавленным собственным конем. Болтон упал на землю, но встал и принял боевую стойку напротив Джона. Вокруг них бушевала война, но их это не волновало. Другие звуки заглохли. Рамси слышал стук собственного сердца в ушах, видел врага. — Вот мы и встретились снова. Два бастарда, — проговорил Джон, сжимая рукоять меча. — Эту битву назовут в нашу честь, — в тон ему усмехнулся Рамси и замахнулся. Они парировали мечами, словно орлы когтями и крыльями — легко, опасно, изящно, будто какой-то танец посреди кишащего хаоса. Их клинки сталкивались, замахивались и снова сталкивались. Рамси чувствовал в своей крови азарт, бешенство, помогающее ему отражать удары и наносить свои. Джон же, известный своими искусными умениями, не давал ему расслабляться и заместо одного выпада делал все два. Болтон не мог похвастаться тем же, что и Сноу, однако его меч был меньше и куда легче; он мог управлять им, словно большим кинжалом, резать Джона как свиное сало и при этом не уставать. Рамси ударил его плашмя по предплечью ведущей руки. Джон пошатнулся, казалось, сейчас он наконец уронит меч и останется беззащитным, но этого не произошло. Он обхватил рукоять ещё крепче и резанул Рамси по боку. Сквозь кожу и пропотевшую рубаху он почувствовал холодную сталь на теле, а затем он начал истекать кровью. Медленно. — Я ранил тебя, а ты меня нет, — веско заметил Джон. — У тебя есть все шансы сдаться и добровольно подставить свою голову. Рамси стиснул свободной рукой пронзённый бок, сжал. Кровь окрасила его пальцы бордовым цветом, перемешавшись с грязью на ладонях. Он зашипел, взревел так громко, как мог, но никто его не услышал кроме Джона. — Никогда! Я убью тебя… кусочек за кусочком. Оставлю один скелет. В этой жизни у тебя не получится. Не позволю! Теперь он не чувствовал жгучую боль, только ненависть. Пылающую, такую яростную, но опасную. Один неверный шаг, и он будет уничтожен. Один неверный выпад, и он умрет, так и не успев отвоевать себе Винтерфелл. — Из-за своей алчности ты и умрешь, — процедил Сноу, скривив губы. — Со мной вся страна, весь север, — хохотнул Рамси. — За твоей спиной — никого. И совершил главную ошибку — замахнулся слишком поздно. Джон уже посылал меч на его голову. Рамси с трудом увернулся, можно даже сказать, чудом. Его спасла стрела, внезапно пролетевшая между ними. Она прошлась по щеке Джона, чуть не проткнув глаз, и залила его лицо кровью. Его замах и рука ослабли, и тогда Рамси смог оттолкнуть Джона, между тем резанув его по бедру. Тот повалился на землю. Рамси судорожно глотнул ртом воздух, пнув его меч в сторону. Джон пытался смахнуть со щеки текущие струи крови, но все было бесполезно. Он отчаянно моргал, рыча от натуги, будто пойманный в сети зверь. Сноу почти не держался на ногах, повалился на бок, но упрямо вставал. И падал от скользкой травы под ногами. — Вот и сказочке конец… — хрипло рассмеялся Рамси, тоже отбрасывая меч. Он медленно, будто охотник, достал лук. Стрелы находились под боком Кровавого, но Рамси не стал тратить время попусту. Он вынул другую из ближайшего тела, натянул на тетиву. Теперь эта стрела пронзит его точно в сердце, чего он не смог сделать в прошлом. Точно… в сердце. — Передавай своей семье мои самые лучшие пожелания, бастард. Север помнит. За его спиной раздались облегчённые, радостные голоса. Победный вой. Рамси на миг обернулся и ужаснулся. Он не поверил своим глазам. На лице описалось недоумение. На поле неслась знакомая конница с синими знамёнами Арренов. Рука Рамси дрогнула, и стрела вонзилась на землю, совсем близко от Джона. Болтону уже было все равно. Его нутро обратилось на поле битвы, туда, где Аррены вышибали его гарнизон, лучников и смешивались со всеми внизу. Станнис нахлынул с новыми силами и побеждал его. — Нет… — иссохшими губами прошептал Рамси. Время для него застыло. Он видел нахлынувшую волну, смывающую его войско, но ничего не мог предпринять отсюда. — Мизинец… проклятый ублюдок. Сокол и полумесяц встал с огненным сердцем, затмевая знамёна освежеванного человека. Рыцари Долины с громким кличем ринулись, окружили ту битву снизу. Рамси и Джона они не заметили, сбивая других. Болтон повернулся туда, откуда они вышли, увидя на том же холме, на том же месте сидящего Петира Бейлиша, только уже без рыжей макушки Сансы. Только он один. Казалось, что сейчас Рамси разорвётся от натуги. Он поддерживал себя одной рукой под бок, чтобы не упасть, а другой нащупывал меч. Подняв его, он не понимал куда бежать. Рамси был дезориентирован, как щенок, только что открывший глаза и увидевший мир в первый раз. Ему так сильно не хватало свежего воздуха, что он задыхался. Его голова гудела, он не мог сосредоточиться. — «Все повторяется. Опять, снова. Этого не может быть. Я не могу проиграть», — думал он, пока виски сводило и пульсировало. На миг он прикрыл глаза, но вместо темноты увидел псарню. Рамси не хотел туда возвращаться, не хотел… он не мог. Сморщившись, из его глотки вырвался не то стон, не то всхлип, смешался с его отчаянием и страхом. Ему конец. И зажмурился. Откуда-то сверху раздался громкий, пронзительный рык. Он пронёсся по всему полю, Винтерфеллу и Волчьему лесу, заставил всех с недоумением застыть. Рамси насторожился, открыл веки. Ему послышалось? Рычание повторилось. Люди, как Рамси, так и Станниса застыли. Битва остановилась. Рамси вскинул голову к верху, к пасмурному небу. Одинокая точка с каждой секундой становилась все больше и все отчётливей. Сперва он увидел кожистые крылья, длинный хвост, а потом и морду дракона. Черного дракона. Он пронзительно зарычал, угрожающе открыв клыкастую пасть, и, приблизившись к земле, с минуту парил в воздухе. Все вокруг закричали — кто в страхе, кто в удивлении, кто в восторге. Никто из них не видел прежде дракона. Но Рамси видел. Она пришла ему на помощь. Дрогон грузно опустился на землю, неподалёку от разразившейся битвы. Рамси был почти близок к нему и чувствовал злость, исходящую от него. Тот склонил рогатую голову, открыл пасть и изрыгнул огонь прямо на великана, замахивавшегося стволом дерева. Тот взревел, неповоротливо и совсем неуклюже затопал ногами, давя тех, кто был под ним. Он не мог смахнуть с себя огонь: он пожирал его всего. Дрогон пронзительно закричал, затрепетал крыльями — ещё хоть один шаг, и он спалит всех. Рамси вгляделся на его рогатые отростки, чтобы увидеть серебристую макушку. И он увидел ее. Королева держала дракона, но на ее лице не было нерешительности, как тогда, когда речь заходила об огне и потерях. Она была зла. Рамси облегченно упал на колени: ноги больше не держали его. Он упрямо смотрел на Дрогона, на маленькую королеву, сидящую на его спине, но Дейенерис не видела его. Ее отчаянный взгляд искал Рамси в толпе. — «Дени, я здесь!» — хотелось ему крикнуть, но голос застрял в глотке. Рамси обессилено пошатнулся, рукой оперевшись о землю, чтобы окончательно не упасть. Она все-таки заметила его. Изящная, отточенная головка обернулась в его сторону. Дрогон тоже обратил на него внимание и медленно, будто бережливо, остановился так рядом, настолько было возможно. Он вытянул хвост вокруг бастарда, будто защищая, и яростно зарычал. — Битва окончена, — по всему полю разнесся этот твёрдый, звонкий голос, такой сладкий и до изнеможения знакомый. — Бросайте мечи. Лорд Болтон выиграл эту войну. Уже в горячечном припадке Рамси повалился всем телом. Рана, нанесённая Джоном Сноу, разрасталась. Было ощущение, что она проходила вдоль всего тела. Не успел он выдохнуть, как в плечо неожиданно вонзилась стрела. Дрогон раскрыл пасть в поисках обидчика, но долго искать не пришлось. Сам Джон стрелял из его собственного лука, снова оживший, снова живой и твёрдый. Рамси округлил глаза, потянул носом воздух, но не сказал ни слова, даже не выругался. Он со свистом выдохнул, и голова коснулась земли. Джон Сноу последний, кого он видел перед тем, как провалиться во тьму. Сквозь пелену мрака он расслышал рев Дрогона.