Собачья доля

      Он слышал голоса. Они окружали его повсюду, отзывались эхом у него в голове, проецировали картину, которую сам Рамси не был в состоянии воссоздать. Тело налилось свинцом и не могло пошевелиться. Правый бок и плечо разрывались от бешеной натуги бинтов и каких-то щиплющих мазей. Несмотря на то, что в подсознании Рамси все слышал и чувствовал, то на деле же неподвижно лежал без сил. Даже язык, казалось бы, онемел.       Он отключался пару раз: на поле битвы и в Винтерфелле, в башне мейстера, где очухался спустя сутки. Рамси смутно помнил дракона и его безумное рычание, которое он слышал перед тем, как потерять сознание. Смутно помнил себя в послевоенной горячке. Единственное, что он с уверенностью мог подтвердить, это ужасную боль, когда из него вынимали стрелу. Даже маковое молоко не заглушало это чертово гудение во всем плече. Температуру сбивали влажными тряпками, но разве это помогло? Только остановило жар на некоторое время.       Когда его принесли на носилках, то с трудом переложили на приготовленное ложе для больных, изолировали от лишних глаз и не позволяли никого пускать: так приказала сама королева, а перечить ей никто не смел. Разве что разозленный лорд Карстарк, а его в таком духе никто прежде не видел. Он плевался и брюзжал на тех, кто был обязан защищать Хранителя Севера, но упустили из виду и позволили сразиться с предателем-бастардом один на один. Отмалчивалась даже злющая Барбри Дастин, ставшая после победы удовлетворённой, однако не до конца довольной победой. Северные лорды догадывались о ее причине, да и сами не смущались высказывать свои возражения вслух.       «Драконья королева пришла на помощь, и Винтерфелл постигла пламенная кара» — так поговаривали по всему северу, когда новость о Битве Бастардов разнеслась на всю округу. Зимний городок, находящийся близ замка, буквально встал на ноги. Некоторые утверждали, что видели крылатую тень своими глазами и чувствовали запах жареного мяса. Другие сеяли смуту. Последний Таргариен принёс северу потери и начало восстания Роберта Баратеона, поэтому драконьих наездников здесь не жаловали.       Столь гнусное предубеждение, разразившееся над Винтерфеллом в первые дни грозовой тучей, Дейенерис Бурерожденная вскоре опровергла. Своего дракона она высадила как можно дальше от замка, чтобы попусту не пугать люд и скот, а сама ни днём, ни ночью не выходила из башни мейстера. При дворе ее видели редко, а то и вовсе не видели: сидела над постелью больного, смотрела за его состоянием. Ее преданный и тщательный надсмотр над раненым не остался незамеченным даже для самых угрюмых вассалов.       Выходя из опочивальни, мейстера поджидали и расспрашивали о состоянии лорда Рамси, но тот упрямо отвечал одно: «Королева за ним смотрит».       В первые дни ему было совсем плохо. Примочки почти не помогали, как и снотворные. Рамси сравнивал это со своей первой горячкой, случившейся с ним в детстве ещё в Дредфорте. Тогда он много времени провёл под дождем, а на следующий день слёг с простудой. Она мучила его всю неделю. Никто о нём не заботился помимо лекарей, а отец, казалось, и вовсе не заметил, что он заболел. Многие сомневались в скорейшем исцелении, готовились к трауру. Дредфорт в тот момент улёгся в спячку — все ждали, надеялись и шептались. Но всем назло всеобщее равнодушие подействовало на Рамси отрезвляюще. Он выжил. Жар спал, кашель вскоре тоже его оставил. Бастард Русе Болтона бегал по замку ещё громче и резвее, будто никакой простуды не было и подавно.       Сейчас это была не детская горячка. Серьёзность ран была в том, что любая зараза могла попасться в случайную прореху и начать процесс заражения. У мейстера Уолкана был недостаток в целебных травах и мазей: половина ушла на раненное войско, а другая начала загнивать и портиться, ибо в хранилище, где он всё держал, наловчились пробираться крысы.       Фибрами души Рамси надеялся умереть не от чёртовой стрелы Джона Сноу, находясь без сил совсем один, как тогда, в Дредфорте. «Мне ещё рано», — говорил он в пустоту, представляя разразившуюся битву ещё раз и ещё, исправляя ошибки, которые вновь успел наделать. Второй шанс ничему его не научил.        — Что он говорит? — сказали где-то сверху, почти над его головой. — «Мне ещё рано»? Милорд очнулся!       Сквозь пелену сна Рамси уловил облегчённый голос Херальда Карстарка, а с ним и мейстера Уолкана.        — Сильно не радуйтесь, лорд Карстарк, — пробормотал Уолкан. — В последние дни он говорит только это и опять отключается.        — Так сделайте же что-нибудь! Прошла неделя. Неделя! Я не могу успокоить всех. Замок стоит на ушах, здесь творится настоящая неразбериха…       Рамси насторожился. О чём идёт речь? Что без него происходит, чёрт возьми?        — Я делаю всё, что в моих силах. Старые боги смилостивятся над ним, отпустят. Надо набраться терпения.        — Подобные ему так просто не умирают, — раздался третий, отличающийся от всех тембром голос. — Не тратьте время, лорд Карстарк. Мейстер делает все возможное. Да и своими беседами вы не приносите пользы. Займитесь остальными ранеными, я посижу с ним.       В воздухе запахло грозой, однако никто не стал перечить этому голосу. Вскоре в комнате вновь стало тихо. Рамси заснул.       Отрывисто просыпался ещё, кажется, пару дней — он разучился отличать день и ночь; сейчас для него было все едино. И боль тоже. Она не оставляла его ни на минуту, разве только во сне, да и то нечасто. Когда он отдалялся от мира, подсознание возвращало его обратно, в прошлую жизнь. В первый раз это была псарня. Рамси настолько привык к этим железным решёткам и запаху собак, что он буквально впитался в его нутро. Они снова загрызли его под взглядом Сансы Старк. Во второй он оказался возле трупа отца, протыкая его в сердце ножом. В третий где-то в лесу, с луком в одной руке и стрелами во второй. Он вдыхал в себя этот лесной запах: аромат прелой листвы, сырости и травы. Лес принёс ему умиротворение. Он бы вернулся туда ещё раз, будь это его воля. Но он не был в том состоянии, чтобы контролировать поток своих мыслей и значимых впечатлений. Они сами уносили его все дальше, пока Рамси не нашёл в себе долю силы остановиться.       И очнуться.       Открыв глаза, первым делом он увидел белый ослепляющий свет. Рамси прищурился, раздражённо зашипел. Он мог с трудом шевелить телом, потому что правый бок опух, а плечо немилосердно стискивало все сделанные движения. Остальные конечности затекли, превратившись в глыбы льда. Проморгавшись, он вскоре смог различить очертания комнаты, кровать и окно, стол с пергаментом и мазями, и человека, сидящего рядом.        — Голова… трещит, — пробормотал он, сглатывая застрявший в горле ком. Внутри всё пересохло, ему пришлось откашляться.       Силуэт подле него задвигался. Рамси внимательно следил за ним.        — Мейстер Уолкан! — сказал он. Точнее она. Девушка наклонилась ближе, чтобы он смог развидеть спадающие на него серебряные волосы и понять, кто перед ним сидел. — Он в сознании.       Когда глаза привыкли к яркому свету спустя долгое время, проведённое во тьме, они смогли сфокусироваться. Буквально ослепительные очертания белоснежных волос вскоре преобразились и детализировались. Перед ним оказалась Дейенерис. Ниспадающие на него серебряные локоны обрамляли ее встревоженное лицо, такое же бледное, как кожа ее рук. Цепкие пальцы удерживали его за затылок, чуть приподняв, чтобы Рамси не задыхался от сухого кашля. Даже сквозь пелену боли он затылком уловил ее горячее прикосновение. Лёгкие опять сразил безудержный кашель. Ему пришлось отвлечься на больное горло. Прохрипев что-то невнятное, из себя он мог выдавить только: «Пить».       Дени среагировала незамедлительно.        — Ему нужна вода! — негромко крикнула она. Мейстер затерялся среди кипы книг и банок, поэтому услышал не сразу.        — Секунду…       Раздались звуки бьющегося стекла. Рамси был готов поклясться, что прежде никогда не слышал отборную брань и ругань всегда тихого мейстера. Спустя пару минут отчаянных поисков, тот все-таки вышел из комнатушки со стаканом в руках. Мейстер поспешил подать молоко, разбавленное мёдом для смягчения горла.        — Пейте-пейте, милорд. Вот так, — он причитал под ухом словно наседка. Рамси это раздражало.       Осушив стакан полностью, он отодвинул от себя старческую руку и попытался сесть. Дейенерис удостоверилась, что он держит равновесие, и отпустила. Но как только тот пошевелился, правое плечо разразилось искрами боли. Рамси откинул одеяло, не смущаясь присутствия королевы. Вся правая сторона ужасно затекла и, казалось бы, посинела. Вены вздулись темно-синими ниточками под бледно-зеленоватой кожей. Сама рана, что осталась после стрелы, была перебинтована несколькими слоями и пахла так, что стыло в ноздрях — резко, вонюче, противно. Бок, тоже потерпевший урон от Джона Сноу, выглядел не лучше, но от бинтов хотя бы не воняло.        — Это только на первый взгляд все так плохо, — Дейенерис слегка смутилась и отвернулась, глядя в окно. Попыталась его подбодрить, но вышло несколько уныло и устало. Рамси уловил в ее голосе тлеющую радость, встретившую его пробуждение со всем восторгом. Сейчас это был голос замученной, сонливой девушки.       Они с Уолканом помогли ему сесть, позволили откинуться на мягкие подушки и укрыться. Что толку от того, что он очнулся, если одно-единственное шевеление рукой уже отнимает все его силы?        — Сколько времени я здесь… лежал? — сипло прохрипел он.        — Неделю, — ответили те хором.       Рамси с подозрением прищурился. Было ощущение, что он провёл здесь целую вечность. Но мучить себя вопросами не стал, сдался. Он переносил боль должным образом так, чтобы не видела ни сама королева его страдальческих мучений, ни мейстер, который при малейшим скованном движении заставит его отлеживаться ещё какое-то неопределённое время.       Прямо сейчас Уолкан это и делал, внимательно водя взглядом по припухшей руке, что-то легко щупая и втирая в кожу какую-то смесь. Дейенерис наблюдала за его действиями и будто поддалась вперёд — желала поскорее узнать его вердикт. Сам Рамси не спешил отвлекаться от осмотра мейстера и все глядел на свои увечья. Молча, без лишних слов и вопросов. Просто смотрел и ждал. Даже раздражение, посетившее его разум сразу же, как только он очнулся, исчезло.        — Милорд Болтон, у вас на удивление выносливый организм, чем кажется с первого взгляда, — наконец промолвил Уолкан. — После сражения вас мучила горячка. Мне удалось избавить раны от распространения болезни. Заражений тоже не наблюдается, но менять повязки желательно два раза в день.       Рамси промолчал, но кивнул. В голове крутились совершенно другие мысли, чувства, ощущения. Ему было страшно некомфортно. Давно он не видел себя настолько слабым и беспомощным.       Дейенерис взглянула на мейстера, и тот поспешил удалиться. Дверь за ним захлопнулась; повеяло приятным ароматом выпечки и застывшей крови. В воздухе сохранилась кровь. Это привело Рамси в сознание, пусть и туманное. Он с трудом повернул голову, чтобы видеть лицо сиделки. Теперь, немного придя в себя, он смог заметить насколько та осунулась. Не так как он, но тоже нездорово.       Болтон приоткрыл рот. Из его вышли и стон, и слова одновременно:        — Мне бы велено преклонить колено и воздать должные почести, но вот напасть… — столь резкий поток слов не оставил плечо в покое. Он ухватился за него, стискивая в стальной хватке, будто так мог избавить себя от кусачего зуда.        — Преклонять колени в ближайшие пару дней вы точно не сможете, лорд Болтон, — тихо и мелодично отозвалась она, откинувшись на спинку стула. С отточенной осанкой даже здесь, в мейстеровой комнате, пропахшей молоком и мёдом. С расправленными плечами, в своём черно-сером наряде с отороченным беличьим мехом. Смотрела не на него — по крайней мере старалась, как успел заметить Рамси, но смущения и застенчивости уже не было.       Воцарилась тишина. Он напряг слух, чтобы понять, что такого интересного девушка нашла за окном. Получилось скверно: он услышал только ругань и ржание лошадей.        — Одичалые, — сказала Дейенерис, не сводя взгляда со двора Винтерфелла. — Лорд Карстарк приказал вешать по пять человек в день. Для забавы здешним зрителям. Я не стала ему перечить, важнее были не споры.       Наконец она отвернулась, слегка проморгалась и потёрла озябшие руки.        — Мой подопечный вам не угодил? — Рамси слегка фыркнул, прикрыл глаза. Из полуопущенных век посмотрел на изменившееся лицо королевы. Невольно начал искать в нем одобрение или оценку. — Херальд бывает иногда заносчив, но не принимайте все на свой счёт. Побесится — успокоится.        — Маленький Джон Амбер справляется лучше, — тоже фыркнула она. — Но раз вы назначили лорда Карстарка кастеляном замка, то непременно нашли в нем что-то особенное. Здесь я не вправе его упрекать, а в казни своих же врагов — тем более.       Рамси внезапно понял, что совершенно ничего не знает о том, чем закончилось взятие Хайгардена, планируемое тогда, на Драконьем Камне. Ему следует наверстать много упущенного.       Дени сходу поняла его незаданный вопрос и продолжила:        — Вас, наверное, заинтересуют, как прошли мои завоевания. После вашего отплытия из Драконьего Камня я направилась в Солнечное Копье. С Солнечного Копья на Хайгарден. Замок взят без лишнего кровопролития — присутствия дракона было достаточно. В плен попался сам Джейме Ланнистер.       Его бросило ни то в холод, ни то в жар. Рамси стиснул челюсти и на короткое мгновение сжал простыни. По сути именно он позволил ей отвоевать эту маленькую победу, решив не докладывать Серсее Ланнистер о штурме, чтобы те не успели подготовиться. А теперь у Дейенерис был Джейме Ланнистер. Брат королевы, который наверняка знает о делишках Хранителя Севера, и чем тот промышляет за спиной. Где гарантии, что он будет молчать?        — «Держи себя в руках, идиот. Раз она здесь, передо мной, а Джейме ничего ей не рассказал. Да и зачем? Ему важен козырь в рядах врага также, как сестре. Хоть он и туп в некоторых моментах, но трепаться языком его не учили».       Дени не заметила его секундную слабость и говорила, как ни в чем ни бывало.        — Сразу же после возвращения замка Тиреллов мне пришло ваше письмо. В голове зародилась мысль отправить дотракийцев, однако без должного руководства здесь, на севере, они не особо эффективны. Безупречные занимались кораблями. Пришлось пойти на отчаянный шаг — лететь самой. Для Дрогона этот полёт был… — она задумалась, как бы докончить фразу так, чтобы не выставлять дитё в слабом свете. — Немного проблематичным. Резкая смена климатов затормозила нас. Я рассчитывала перелететь прежде, чем битва начнётся, но успела только к самому концу.        — На самом деле я сомневался, что вы вообще окажете мне помощь, — честно признался Рамси. — Не стоило мне доверять кому попало, тогда и не вышло бы промашки. Будь проклят этот Мизинец, черт его дери. Клялся в верности, а сам присягнул другому.        — Мы, правители, не можем доверять всем. Но чаще всего так и поступаем. Это наша главная ошибка.       Девушка сказала это непринужденно и совершенно нейтрально. Констатировала общеизвестный факт. Однако Рамси среагировал на ее слова несколько удрученно, пробурчав очередное ругательство себе под нос. Так и хотелось наполнить воздух между ними чем-нибудь другим, чтобы дискуссия о доверии и верности не продолжалась.       Он завёл разговор в другом направлении.        — Что было дальше, когда я потерял сознание?        — Дракон остановил битву. Противники побросали мечи и добровольно сдались. Конечно, Станнис не был согласен со своей армией, но горящий великан заставил его отступить, — девушка зарделась, в ее движениях промелькнула искорка гордости. Видеть ее такой после своих поражений было непривычно. — Никогда бы не подумала, что великаны живы. Точнее, были живыми. Увы, теперь от него осталась куча мяса на съедение Дрогону. Что до остальных, то дерзких наемников Станниса пришлось немного подпалить и предать мечу, а самого узурпатора заковать. Одичалых разделили сразу. Сейчас их держат в цепях и ошейниках. Лорд Карстарк отказывается принимать их присягу, говорит, что перебежчики вам не нужны, что тоже верно. Но я убедила его подождать вашего вердикта. Впрочем, это не отменило ежедневные казни. Зато рыцари Долины во главе Джона Ройса добровольно сдали связанного Петира Бейлиша и от лица юного наследника Робина Аррена присягнули мне. Ещё одно королевство встало под мое крыло.        — Не зря летели сюда через весь Вестерос, — шутливо отозвался Рамси, но единственную интересующую его деталь она не сказала. — Что с Джоном Сноу?       Королева напрягалась. Взяла со столика свою чашу и отпила, раздумывая над вопросом.        — Тоже сидит в темнице. По сравнению с другими он сдался без лишних слов, будто готовился к этому. Я решила, что казнь для него после всех клятвопреступлений будет легкой, и предоставила вам шанс избавиться от него. С глазу на глаз, — Дени смутилась. — Мне почему-то подумалось, что у вас с ним личные счёты. Я понимаю, каково это.        — «Сомневаюсь», — подумалось ему, но он помедлил сказать это вслух.       Стоило ему снова шевельнуться, чтобы поправить скатывающуюся подушку, как плечо вновь озарилось пламенем боли. Девушка поспешила помочь, сделав все за него. Заботливо и без причитаний, совсем как мать, укладывающая ребёнка в колыбель. Рамси с трудом сглотнул едкие слова, готовящиеся вырваться из него бурным потоком, и принял помощь. Да, было непривычно. Даже слишком. Но лучше уж так, чем корячиться самому.        — Благодарю, — пробурчал он нехотя. Дени не ответила. — Разве королевы должны заниматься этим? Смотреть за больным? У меня есть мейстер и его было бы вполне достаточно.       Она усмехнулась.        — Несмотря на имеющегося дракона и, казалось бы, многотысячную армию, север этим не возьмёшь. Здесь нужен другой подход. Ваши вассалы горды и самоуверенны. Другого правителя им не надо, пока их лорд лежит без сознания в башне мейстера. Мое присутствие для них излишне. Я передала все обязанности Херальду Карстарку и поступила верно, оставшись с вами.        — Решили взять их хитростью? — прищурился Рамси, впервые позволив себе задержать на ней взгляд. Губы непроизвольно растянулись в подобии улыбки. Правда кривой и перекошенной.        — Завоевать репутацию среди ваших вассалов оказалось проще, чем я думала, — в ответ безупречная улыбка и ни с чем не сравнимый хитрый блеск. — На следующий день по всему замку разрошлись слухи. Через день меня начали встречать радушно. Через три — приглашали за обеденный стол разделить с ними трапезу. Особенно был учтив лорд Мандерли. Стоило всего-то поухаживать за вами и дать понять, что я к вам неравнодушна.       Поняв, что сказала лишнее, Дени осеклась и замолчала, чем вызвала у Рамси насмешку.        — «Такая гордая и сильная, но смущается как маленькая девчонка».       Переведя все внимание на потолок, а затем на пыльный книжный шкаф, он подумал, что сможет тем самым отвлечь своё голодное любопытство. Но не тут-то было. Вопрос вырвался сам.        — А все наоборот?       Пристально проследив за изменением ее мимики, он сделал вывод, что ударил в ту самую незащищенную сторону и застал ее врасплох. Рамси убедил самого себя, что ответ его мало интересует. По крайней мере попытался сделать вид.       Дени, благодаря толике наивности в пору юных лет и непривычной близости с мужчиной, не нашлось что сказать. Верной Миссандеи, готовой всегда найти ответ на любой вопрос, не было, как и остальных советников, среди которых она могла бы почувствовать себя смелее. Девушка в прямом смысле оторопела. Так глупо и так безнадёжно она себя давно не чувствовала и поспешила сразу ретироваться, чтобы ситуация не усугубилась. Или не обернулась для неё точкой невозврата.        — Пожалуй, вам стоит отдохнуть, лорд Болтон.       Он понял, что расколол ее твёрдую маску непобедимой королевы и не спешил заканчивать. То, что скрывалось за ней, интересовало его больше, чем что-либо ещё. И отплатить за ситуацию на Драконьем Камне, когда она ему отказала в независимости севера, тем самым поставив его в униженное положение, тоже хотелось.        — И тебе тоже, Дени, — обманчиво мягко сказал он. — В отдыхе нуждаюсь не только я.       Девушка прикусила губу. Чтобы скрыть от него смущение, она встала со стула и зашагала к двери. У порога Дени все-таки остановилась, собираясь что-то сказать, но Рамси ее опередил.        — Спасибо. За помощь, за присмотр. Хоть эта благодарность ничего и не значит.        — Я лишь возвратила долг за спасение своей жизни. Ничего более.       Когда дверь за ней закрылась, Рамси расслабленно откинулся на подушки и прикрыл веки. Плечо ныло, что хоть волком вой. В ближайшие пару часов сон точно не придёт.        — Что ж, пару дней придётся полежать, — удрученно вздохнул он.

***

      Пару дней эффективного лечения — и вот Рамси уже на ногах. Пусть и не таких твёрдых, как прежде, зато под надежной опорой в лице Херальда Карстарка, готового угодить во всем. Мейстер Уолкан старательно уговаривал остаться ещё на неделю, но Рамси осточертели эти стены, протёкший потолок и запах горьких трав каждое утро перед едой. Надоел собственный болезненный вид. Решив, что пора завязывать с отдыхом, он приказал принести ему свежую одежду и созвать немедленный совет. Не преминув послать приглашение и драконьей королеве — особой персоне в этом замке.        — Милорд, может вам стоит взять трость? — осторожно спросил мейстер, открывая дверь.        — Уж до зала совета я смогу в конце-концов дойти самостоятельно? — огрызнулся Рамси. Подушечки пальцев нетерпеливо покалывало. — Раз стою на ногах, значит и ходить сумею, не дитя малое.       Оставив старика за спиной, он, превозмогая тяжесть повязок и одеревеневших ног, спустился вниз. Лестница в башне была чересчур крута; Рамси потребовалось больше сил, чтобы не свалиться навзничь по ступеням. Если не считать лёгкое головокружение и не затянувшиеся раны, то было вполне сносно. Увы, обмануть в своём полном выздоровлении он мог бы только слепого: хромая походка выдавала все без слов.       Свежий воздух одурманил затянутое пеленой сознание. На небе двигались серые тучи — вот-вот пойдёт ливень. Было ощущение, что после пройденной битвы Винтерфелл оживился с другими красками, и мрак постепенно утрачивал прежние оттенки. Возможно, кто-то приложил к этому руку. Рамси, несомненно, догадывался, кто бы это мог быть.       Он подал знак стоящей страже и неспешно направился по знакомой дороге, через тихий сад, окутанный снежной пеленой, и псарню, дурманящую разыгравшуюся фантазию. Мельком он пытался разглядеть поджарые тела собак, услышать их лай, но на удивление стояла гробовая тишина. Зато в конюшнях этой тишины не было — пугливое зверьё не находило себе места.        — Где сейчас дракон? — спросил он одного из стражников.        — За Винтерфеллом, милорд. На том самом поле. Доедает остатки великана.       Рамси задумчиво кивнул, пожал плечами. Что ж, вот и нашлось применение тонне мяса.       Проковыляв через арку, его встретил привычный ритм двора. Без прелюдий все же не обошлось. Все озирались в его сторону. Рамси было непонятно, чего больше всего они ждали: его смерти или выздоровления?        — «Вот я, Рамси Болтон — живой и на ногах. Вы ещё не скоро увидите мое сдохшее тело, уж это я вам обещаю».       Он безразлично посмотрел на приготовленные в центре эшафоты и виселицы, обратил внимание на вывешенные на замковых стенах безголовые тела. Воронье доклевывало оставшееся мясо и не спешило улетать, ведь они знали, что сегодня будет очередная порция ужина. Стылый запах крови витал над головами, напоминая его прежнюю жизнь в Дредфорте. Напоминая, кем он был и кем является по сей день.        — Уберите гниющие тела и сожгите, — короткий, но холодный приказ вырвался с языка. Одно дело освежевывать врагов, другое — рубить им головы. Вторым вот уж точно нельзя похвалиться.       Его прихоть поспешили исполнить, но за процессом Рамси наблюдать не стал. Вошёл внутрь, растворившись в среди каменных стен.        — Милорд, как ваше самочувствие? — тонкий голосок, лёгкое прикосновение к локтю.       Рамси обернулся, склонив голову в небрежном поклоне, и открыл рот, готовясь поблагодарить королеву за почтительное внимание к его здоровью. Однако перед ним оказалась отнюдь не Дейенерис, а Миранда. Бледное личико с огромными глазами вперили в него лукавый взгляд, но заметив лёгкое недоумение, тут же превратилось в глыбу льда.       Ему было откровенно плевать, что придумала себе дочь псаря, лишь бы только его не заметили в ее присутствии. Озираясь по сторонам, он впечатал девушку в стену. Пришлось напрячь все мышцы, чтобы не выдать слабость в пульсирующем плече, отозвавшейся на столь резкое движение.        — Что ты здесь делаешь? — прошипел он.        — Живу здесь, — натужно огрызнулась Миранда, но увидев, что ему не до шуток, объяснилась. — В твои покои меня не пускали. Пришлось ждать, когда выйдешь сам.        — В замке очень много влиятельных людей, — тихо, но отчётливо проговорил Рамси. Миранду спасало только его нездоровое положение. Было бы иначе, она бы вновь оказалась придушенной. — Не смей показываться со мной у них на глазах.        — Стыдишься меня?        — Миранда! — по коридору разлетелся его восклик, на секунду оглушив девушку. — Заткнись! Заткнись, ради богов, иначе я не ручаюсь за себя.       Служанка сжала губы, отвернув недовольную мордашку. Рамси огляделся и поспешно убрал дрожащую руку, скрыв ее рукавом. К счастью, шаги по коридорам не раздавались, а это значило, что названных гостей ждать не придётся.        — В последнее время ты часто даёшь волю своей дерзости. Не испытывай мое терпение, — уже спокойней проговорил он. — Сиди в своей псарне и не высовывай оттуда носа, пока знать отсюда не уедет. В их числе и королева Дейенерис. Мне важно, чтобы она не посчитала меня врагом и не разочаровалась во мне. Иначе… Когда-нибудь видела, как дракон сжигает человека живьём? Нет? Что ж, тогда у тебя будет шанс разъярить крылатую ящерицу и заодно его наседку.        — Прости. Я боялась за тебя, думала, что умрешь. Предатель бастард ранил тебя, бросил вызов Хранителю Севера, но вышел из боя без царапинки, — она презрительно скривила губы. — Мне нужно было взглянуть на тебя и убедиться в обратном, — немного погодя выдавила Миранда, но раскаяние продлилось не дольше обычного. Опасный блеск сверкнул в голубых глазах. Одним только богам известно, что задумала ее вероломная головушка.        — Даже не смей, — Рамси заранее предостерёг ее, опасаясь самого худшего. — Ее не трожь, ещё не время. Я сам во всем разберусь. Учти, это последнее предупреждение. Больше пустой болтовни не будет.       Пристально проследив, дошёл ли до Миранды смысл сказанных слов, он спешно отстранился и направился дальше.        — «Глупая, ревнивая шлюха. Пора бы отослать ее в Дредфорт. Здесь ей не место».       Сжав плечо, он помассировал ноющую рану и вздохнул, приводя мысли в порядок.       Коридор вскоре закончился, сменившись на дубовые двери. Злость превратилась в удивление, увидев стоящую Дени. Она неуверенно занесла руку над дверью, готовясь открыть их. Не осмелившись, девушка попятилась, развернулась, натолкнувшись на Рамси. Он застал ее врасплох. На ее личике отразилось ответное изумление. Совладав с собой, она нацепила на себя безразличное выражение.        — Не ожидала вас здесь увидеть, лорд Болтон.       Рамси понял, что увидел Дейенерис в самом редком — удивительно редком — свете. Растерянном. На Драконьем Камне, среди древних стен и высоких потолков, она была величественной и по настоящему устрашающей. Здесь же от неё ничего не осталось, кроме пустой гордости. Боится войти в зал? Интересно, что же вызывает в ней страх после всех свершений в Эссосе и Хайгардене. Северные лорды не такие уж и жуткие, только резкие и чересчур упрямые. Она-то должна была понять это после их знакомства.       Прищурившись, Рамси спрятал голодное любопытство подальше.        — Немного задержался во дворе. Нужно было снять со стен загнившие тела, — ответил он как ни в чем не бывало, будто бы и не видел ее колебаний минуту назад.       Дейенерис не ответила, тактично промолчав. Сегодня она была одета в другое платье, с другой причёской на северный лад. Помнится, Санса также распускала волосы и заплетала косички на макушке. Рамси быстро пробежался взглядом по наряду, внезапно поняв, что на ней одно из платьев Старк. Посмотрев на Дени с другой стороны, ему невольно почудилась сама Санса.       Странная параллель. Дени ведь совершенно на неё не похожа.        — Прошу прощения, — проморгался он, отметая все рискованные воспоминания. — Нужно было позаботиться о вашем приезде. Могу послать кого-нибудь за новыми платьями, чтобы вы не носили чужие.        — Вам не кажется, что сперва нужно решить вопрос с пленниками? — Дени усмехнулась, сцепив пальцы в замок. — Благодарю, но я здесь не задержусь. Одежда подойдёт и такая, я не привередлива.        — Что ж, ваше право, — натянув на лицо улыбку, он непринужденно подал ей локоть. — Войдём в зал вместе, если вы не против, конечно. Мне нужно представить вас как подобает, — Дени вновь растерялась, но Рамси решил идти во все тяжкие. — Я бы настоятельно рекомендовал не отказываться. Для моих вассалов это будет очередным поводом вас не принимать, и весь ваш коварный план по завоеванию их обаяния пойдёт насмарку.       Он думал, что она откажется. Эта мысль пронеслась сразу же, не успел он осознать сказанные слова. Но, к счастью, девушка без возражений взяла его за предплечье. Она скромно прильнула к нему, объяв воздух вокруг приятным ароматом корицы, а то и мёда. Эти пальцы были приятней тех холодных прикосновений Миранды, теплее. Ладошки были почти детскими, мягкими даже сквозь кожаные перчатки.        — Будет лучше не нарушать ваших северных традиций, — тихо проговорила она, поудобней подстраиваясь под его темп.       Рамси отворил двери, и в нос сразу же ударил съестной запах жареного мяса, смешавшись с мёдом и корицей. Походу, кто-то не дождался его и решил скоротать время за обедом. Все остальные, не занятые едой, повскакивали с мест и замолкли. Кто-то любопытно тянул головы, чтобы поглядеть на входящих, кто-то шептался или ещё хуже — скалил зубы в глумливых улыбках. Херальд Карстарк всеобщее мнение не разделял, хмуря брови и морщинистый лоб.        — Милорд! Вот, а я говорил, что лорд Болтон в добром здравии. Победил смерть голыми руками, — несмотря на собственное неодобрение, кастелян замка все же засуетился вокруг него, приглашая поскорее сесть за стол во главе зала. За которым было два резных стула.       Болтон почтительно отодвинул стул, приглашая Дейенерис сесть. Она благодарно кивнула и устроилась подле него. Опустившись на своё место, ближе к затопленному очагу, Рамси незаметно выдохнул и расслабился. Ледяные подлокотники привели его в чувства. Сжав их, он откинулся на спинку и поприветствовал пришедших вассалов.        — Ваш покорный Хранитель Севера снова с вами, милорды. Живой и целый благодаря королеве Дейенерис Таргариен и ее дракону, — повернувшись к ней, он слегка склонил голову. — Винтерфелл ваш, ваше величество.       Зал разразился поздравлениями, выкриками, топотом и свистом. Рамси не сдержал кроткую улыбку, позволив себе раствориться в лучах славы. Поздравляли не только с выздоровлением, но и с победой на поле боя.       Многие не преминули поблагодарить королеву, выражая самые искренние и пламенные слова. Украдкой взглянув на Дени, он увидел в ней прежний стержень, твердость и сила духа. Она улыбалась обаятельной улыбкой, пожимала руки и благодарила в ответ. Красотой и очарованием мало кого удивишь, но доброе слово всегда будет кстати.        — Винтерфелл стоит благодаря вам и вашей храбрости. Безупречная тактика, идеальный ход! — говорил громкий Робетт Гловер, вознося над столом кружку с элем. Сидящие рядом подхватили его тост.        — Я делал что должен был, только и всего. Моя обязанность — защищать свой дом, — непринужденно ответил Рамси, но принял красноречивые слова восхищения. Это подогревало его тщеславие без которого он бы не был самим собой.       За одним из столов, поодаль ото всех, он нашел Джона Ройса и скромное знамя Арренов. Старик, возглавлявший войско юного Робина Аррена, кивнул ему. Рамси не кивнул в ответ. Что ж, если слухи не врут, именно он выдал Мизинца с потрохами. Достойно уважения, но не доверия. Тот, кто предаёт собственного правителя, может предать и другого.       Рамси постучал по столу кружкой, чтобы утихомирить взбудораженных.        — Мы собрались здесь не только, чтобы выразить искренние поздравления в нашей общей победе, — сказал он притихшему залу. — Но и чтобы вместе разобраться с пленными и обсудить дальнейшие планы.       Все наперебой начали голосить.        — Казнь! О чем же ещё думать?        — Сжечь.        — Скормить волкам!       Выслушивая яростные предложения и самые извращённые задумки, Рамси удивлялся, почему во всем севере только его одного считают жестоким и безжалостным. Постукивая пальцами по столешнице, он удручённо качал головой. Дени, сидевшая рядом, задумчиво обводила зал взглядом и не принимала в разговоре участие.        — Давайте выслушаем нашу королеву, — Болтон поймал взгляд Дени и демонстративно кивнул, что сейчас ей самое время показать себя во всей красе.       Все устремили головы в ее сторону. Слегка смутившись от чрезмерного внимания, девушка негромко выразила собственное мнение на этот счёт.        — Станнис Баратеон возомнил себя королём, пошёл войной на Винтерфелл и бросил нам вызов. Так как Рамси Болтон — представитель севера от моего имени, то пойти войной на него означает пойти против меня и короны, — голосок приобретал громкость и сталь. — Такое не прощается. Узурпатору грозит казнь через драконье пламя.       Все затихли. Очень долгое время на севере не видели драконов, а казни с помощью огня — тем более. Рамси читал удивление на их лицах, недоверчивость и отчасти страх.        — Справедливое решение, — поддержал он. — Раз Станнис сторонник Р’глора, своего огненного бога, казнь для него будет милосердным погребением в мир иной.       Смешки разрядили обстановку. Дени отпила вина из кружки и незаметно для всех, кроме Рамси, перевела дух. Болтон усмехнулся, поднял эль вверх.        — За Станниса Баратеона — последнего этого имени, — и залпом отпил. — До меня также дошли новости, что, перед тем как захватить Дредфорт, он сжёг собственную дочь. А супруга, не сдержавшись, повесилась от горя. Так ли это?        — Все верно, милорд. Это случилось незадолго до взятия Дредфорта, — закивал Карстарк. — К слову, я послал несколько отрядов туда, чтобы проверить, остался ли возможный гарнизон. Пусто. Все наши перебиты, запасы на зиму тоже опустошены.        — Дредфорт сейчас нам ни к чему. Придётся оставить его до весны. Одичалые и их дезертир со Стены — вот что сейчас важно. Я лично казню Джона Сноу за побег от службы Ночному Дозору, а его вольным животным отрежу ноги и брошу в лес. На съедение волкам, — немного поразмыслив, он добавил. — Петира Бейлиша ждёт немного другая кара за предательство и обман.       Вынесенный приговор никто не смел оспаривать, да и были ли такие, кто хотел бы рискнуть? Зал принял это молча, проглотил и переварил. Кто-то удовлетворенно закивал — в их числе была и Барбри Дастин. Она вот уж точно не могла пропустить казнь бастарда Неда Старка.        — Да, и ещё… — Рамси пораздумал, что же он мог такого упустить. — Пусть все знают, что я справедливый и в меру милосердный правитель. Тем домам, что присягнули Станнису, я позволю дать второй шанс, но они тоже понесут убытки. Половину их родовых земель я, с позволения ее милости, раздам тем, кто в них больше нуждается. Если же они откажутся давать клятвы… то вы знаете о моем решении.        — Тогда почему бы не дать шанс и вольному народу? — спросила Дейенерис, недоуменно хмурив брови. Все обратились к ней. — Не все из них хотели присягать Станнису, у них просто не было выбора. Я мало что слышала о жителях за Стеной и их жизни, но зима приближается, а с ними и холода. Большинство из них — дети и женщины. Они перешли Стену чтобы выжить, а не ввязываться в наши войны. На мой взгляд, они бы смогли ужиться подле нас.       Разрослось возмущение. Многие, а если быть точнее — все, не разделяли мнение королевы. Ссылаясь на ее юность и незрелость, старшие усмехались. Младшие реагировали бурно и громко, не скупясь в выражениях. Рамси самому пришлось утихомирить их. На Дени реакция лордов никак не повлияла, она ждала ответ.        — В тех землях, где вы бывали, ваше величество, вы привыкли спасать всех вокруг, — почти мягко проговорил Болтон, будто разговаривал с ребёнком. Для него она таковой и являлась. — Но это не значит, что люди заслуживают спасения. Не все из них достойны жить с нами, делить наши земли и традиции. Одичалые и народ севера совершенно разный, не говоря уже об обычаях, мировоззрении и вере. Как правило, противоположные друг-другу люди не находят общий язык.        — Но мы, милорд, пришли к общему согласию, имея при этом разную веру и традиции. Они не помешали нам заключить мир и дать друг-другу клятвы, шанс нам обоим, нашим домам. Мне с трудом верится, что вы жестокий человек, способный бросить беспомощных в беде.       Это окончательно его обезоружило.       Рамси отвернулся, ища ответа у Херальда, но даже он недоуменно пожимал плечами. Побарабанив пальцами о подлокотники, бастард уклончиво отвернулся от ответа.        — На этот счёт у нас разные мнения.       Следующий вопрос стоял в численности понесённых потерь. Цифры и счёт Рамси оставил мейстеру Уолкану, решив, что его ум справится с этим лучше. Хотя на самом деле ему просто не терпелось вернуться к узникам. Больше всего — к Джону Сноу.        — Ваша милость, — он обратился к Дейенерис, встав и подав ей руку. — Предлагаю окончательно разобраться с узурпаторами и дезертирами. Сейчас, на улице, перед стенами Винтерфелла.        — С удовольствием, милорд, — его руки она не взяла, самостоятельно пройдя к выходу.       Пожав плечами, он не обратил на это никакого внимания. Привыкнуть к ее манере за время на Драконьем Камне Рамси не составило труда. Однако, ему нужно быть аккуратным: отнимешь у ребёнка игрушку, и он не успокоится, пока не получит ее. А Дейенерис явно не любительница отступать от задуманного. Если она прикажет разместить вольных, дать земли и свободу действий, это будет первая трещина в плотине. Шаг за шагом она увеличит ее до раскола, а тот повлечёт за собой восстание и недовольство народа. Этого допустить ни в коем случае нельзя.       А пока — узники.        — Лорд Карстарк, где мое оружие?        — Ножи в целости. Меч почистили и заточили. Лук и стрелы улучшил оружейник. Прикажу ему подготовить ваш клинок…        — Нет-нет, сегодня без него. Вели подать лук, — Херальд вскинул брови, но Болтон не стал портить сюрприз. — Со стрелами. И деревянный крест.       Выждав, когда выйдут все, он направился следом.       Челядь с любопытством караулили ворота, неподалёку которых собирались знаменосцы, готовые лицезреть пламенную казнь. Кажется, этого ждали больше остального, ведь огонь дракона во истину вызывал жгучий интерес в перемешку с азартом. Но не у Рамси. Через сожжение нельзя было испытать извращённый привкус крови и удовлетворение. Огонь не смакует тело, а сжигает, не оставляя после себя ничего кроме пепла.       Он занял место во главе толпы. Вскоре начали выводить пленных. Первыми потрусила кучка выживших одичалых — избитые, окровавленные и грязные, с заляпанными лицами, на которых играл страх. Среди них был злосчастный рыжебородый. После пошли те, кто осмелился дать присягу Станнису. Их размещали в дальних, ещё не достроенных комнатках замка, но держали в плену под круглосуточным наблюдением. Лианну Мормонт вели не в цепях, но под руку со стражей. Дерзкая девчонка бросила на Рамси уничтожающий взгляд.        — Вы должны были умереть, лорд Болтон, — прошипела она словно кошка. — Там, на поле, Джон почти достал вас. И если бы не дракон, то убил. Это не ваша победа.        — Зато ваше поражение. Если вам дорога собственная жизнь и жизнь вашего рода, то я позволю склонить колено и все исправить, — в его голосе не было ни презрения, ни собственного превосходства. Он говорил со всем почтением и уважением. У Лианны удивительная смелость в ее-то годы. — Или примите свою казнь и умрите.       Девочка не ответила — ее сменил Давос Сиворт, Луковый рыцарь, а за ним Станнис Баратеон. Хмурый как всегда, осунувшийся ещё больше, сутулый и искалеченный, он прихрамывал на одну ногу. Узурпатор смотрел вперёд, не глядя ни на кого. Отрешенный и молчаливый. Такой Станнис нравился ему больше.       А вот и Мизинец собственной персоной. Он нервно оглядывался по сторонам, будто запуганная крыса, и всячески пытался вырваться.        — Я не виноват! Не виноват! Это все враньё, обман, чтобы меня подставить! Я всегда был верен истинному Хранителю Севера!       Жалок. Глуп. Смазлив. Одно отвращение, даже медленно пытать было как-то неправильно. С ним Рамси ещё поговорит, одно дело у него стоит уточнить.       Когда перед замком вышли все пленники, вывели последнего — Джона Сноу. Он, в отличие от Бейлиша, не плевался словами и не хмурился, как Станнис. Джон сосредоточенно шёл и вглядывался в небо, готовясь увидеть дракона. Тот не заставил себя долго ждать.       Над замком пронёсся тёмный силуэт, бросив крылатую тень на снег. Многие зашарахались. Дрогон спикировал на землю поодаль от Винтерфелла и медленно направился к воротам. Земля под его лапами затряслась. Длинная шея вытянулась вперёд, выставив рогатую голову с клыкастой пастью. Огромная ящерица — как любил кликать Дрогона Рамси — дыхнула дымом через ноздри и остановилась, осторожно укрыв крылом ледяную землю. Матерь драконов слезла с его спины, взяв на себя роль судьи.       К ней бесцеремонно подтолкнули Станниса. Связанный по рукам и ногам он сперва упал, и страже пришлось поднимать его с земли. Обессиленный, но гордый тот отмахнулся от помощи и остался стоять на коленях перед Дейенерис в своём жалком обличии.       От неё веяло прежним холодом. Рядом с драконом она чувствовала себя намного смелее. Все движения были будто бы разучены, а мимика — безупречна.        — Мы собрались здесь, чтобы раз и навсегда покончить с узурпаторами, предателями и дезертирами. Положить конец и поставить точку в этой истории, — ее голос разлетелся по замку, подхваченный ветром. — Станнис из дома Баратеонов, вы признаёте свою вину?       На лице закованного проступила пульсирующая вена. Губы искривились в подобии плевка.        — Нет, не признаю, — проскрежетал он, гордо вскинув голову. Вид дракона его не пугал, или же он мог умело скрывать эмоции. — Железный Трон по праву мой. Я добивался его всеми силами законно и обоснованно. Моей вины здесь нет, а ваша так называемая казнь — всего лишь показуха перед зрителями.        — Что ж… раз это ваш выбор. Несите его ответственность до конца, — видно, ее несколько удивила упрямость Станниса. При таких обстоятельствах она, обычно, исчезала и давала месту страху. — Я, Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, королева Андалов, Ройнаров и Первых людей, приговариваю вас к смерти.       Дрогон навис над ней зловещим призраком, чёрным и алым одновременно. Из его горла исторгся угрожающий гортанный звук.        — Дракарис.       Миг — и поляну озарило яркое пламя. Если Станнис и кричал, то Рамси не слышал из-за изумленных вздохов, прошедших по толпе. Вскоре от тела осталась лишь горсть пепла, да костей, но и они превратились в пыль. Огонь не утихал ещё какое-то время.       Дейенерис дотронулась до морды Дрогона. Тот, блеснув крючковатыми когтями, оттолкнулся от земли и вспорхнул, чуть не задев недавно достроенную башню.        — «Черта с два, если он хоть что-нибудь сломает, я не знаю что с ним сделаю», — подумал Рамси, провожая дракона недовольным видом. Увы, такому чудищу его угрозы бесполезны.       Королева предоставила Рамси завершить все остальные казни, одна из которых будет самой сладкой местью.        — Петир Бейлиш, что вы там стоите как неродной? — задорно проговорил он, принимая у Херальда принесённый пояс с ножнами.       Мизинца вывели вперёд и склонили перед Рамси. При его невысоком росте он оказался еще ниже, совсем как карлик. Стражники отступили. Чем ближе бастард подходил, тем больше пленник ёрничал и не находил себе места. В конце-концов Рамси склонился над ним, оказавшись лицом к лицу.        — Клянусь, милорд, это грубейшая ошибка, — Мизинец начал оправдываться, придумывая небылицы ещё красочней и интересней. — Я намеревался ударить Станниса с тыла и присягал ему только ради этого! Во мне двигало желание помочь вам. Я же давал клятву…        — Которую не сдержал, — отрезал бастард, не желая выслушивать его бред. Он склонился над самым ухом. — Откуда Серсея Ланнистер узнала, что я держал у себя Сансу Старк?       Мизинец промолчал. Рамси давно подозревал, что это дело окажется не таким простым.        — Неужели ты думал, что Серсея разъярится на север, станет топать ножкой и забудет, кто на самом деле вывез Сансу из Королевской Гавани и укрывал в Долине? — Болтон продолжал допытываться и сверлить пленника взглядом серых глаз. — Что, выманив ее таким образом из Винтерфелла, ты сможешь ее вернуть?       Петир начал понемногу понимать, что сейчас он находится не в совсем удачном положении. Смысла петлять и снова врать уже не было. Помощи не будет. Оттого он внезапно расслабился, расправил плечи на свой манер и вперил в Рамси пристальный взор.        — Я рассказал ей о Сансе, намереваясь преподнести Рамси Болтона как предателя, вступившего в сговор с последней из Старков. На тот момент ты взошёл на трон Винтерфелла, а Русе Болтон внезапно погиб в результате сговора своих же вассалов. Подозрительно, не находишь? Я предложил ей титуловать на должность Хранителя кого-нибудь другого. Того, кто больше подходит, того, кто остаётся самым верным сторонником Железного Трона.        — Себя.        — Именно так. Оказалось, что Серсея чрезмерно глупа и самоуверенна. Вместо того, чтобы искоренить предателя, она решила просто изъять Сансу, — он подался вперёд, скривившись. — Я же знаю, что этим дело не обошлось. Что она тебе предложила, а? Власть? Место в совете? Или… — он взглянул ему за плечо, в сторону Дейенерис. — Корону?       Рамси медленно завёл руку за пояс, берясь за холодную рукоять клинка.        — Именно. Корону.       За секунду до смерти на лице Петира пронеслось недоверие и искреннее изумление. После чего острое лезвие рассекло ему глотку. Кровь полилась фонтаном, пачкая кафтан и обувь. Оттолкнув от себя тело, Рамси встал и отошёл. Тело Мизинца скрючилось, пальцы стискивали горло в надежде остановить поток крови, но по итогу только безуспешно тонули в порозовевшем снегу.       Мизинца больше не было, как не было их общего сговора и тайны. Санса в Королевской Гавани, Серсея заключила договор — теперь все можно было забыть, запечатать за железной дверью и больше не открывать. Тело убрали, но снег оставил прежние краски и память о том, что здесь произошло.       Привели Джона Сноу. Над одним глазом красовалась длинная царапина, доставшаяся ему от стрелы. Веко опухло и заплыло, так что бедняге приходилось озираться целой стороной лица. Рамси обошёл его кругом, проверяя, целы ли другие части тела. Многие недоумевали, что он собирался делать.        — Сегодня, пожалуй, обойдёмся без прелюдий и перейдём сразу к делу, — Болтон дал знак Херальду, чтобы во двор втащили деревянный крест. Подали лук и стрелы. — Как видишь, меня не так просто убить, Сноу.       Дезертир с трудом поднял голову, но смотрел не на Рамси, а на кого-то позади него. Засохшие и растрескавшиеся губы разлепились, и Джон прохрипел:        — Ваша милость, вы теряете время, пока разделываетесь с пленными. Со Стены идёт угроза пострашнее, чем Серсея Ланнистер и борьба за трон.       Рамси обернулся к Дейенерис. Девушка высокомерно вскинула бровь. Она явно не ожидала, что тот посмеет заговорить с ней.       Рука потянулась к волосам бастарда, собранным на затылке.        — Перед королевой нужно вставать на колени, — прошипел Рамси и резко нагнул его так, что тот чуть не упал. — Так-то лучше. Оттягиваешь время? Заткнись и жди.       Пару человек вывезли за ворота приготовленный крест, установили и привязали цепи по четырём сторонам, способные удержать даже самого одичавшего зверя. Джона приковали со всех сторон за руки и за ноги. Беспомощная голова свисала с плеч и падала на грудь: сил у него не осталось. Однако он все равно упрямо хрипел и плевался кровью. Последствия битвы были весьма печальными.        — Выслушайте его! — внезапно крикнул Давос Сиворт, выступив вперёд. Его скрутили, но он все равно старался вырваться из цепкой хватки стражи. — Джон говорит правду! Вы не видели всего того, что творилось за Стеной и какие последствия это имеет.       Дейенерис подняла руку, позволив Давосу говорить. Когда это закончится? Рамси раздраженно причмокнул:        — Не забивайте себе голову сказками, ваше величество. Тупому понятно, что они цепляются за последние минуты жизни.        — Ему все равно не выжить, и он отчётливо это понимает. Давайте выслушаем столь горячее и нетерпеливое заявление, — проговорила Дени, подойдя ближе. Давос почтительно склонил голову. — Представьтесь, сир.        — Я не рыцарь, ваша милость. Меня зовут Давос Сиворт, я бывший контрабандист и десница узурпатора Станниса Баратеона. Моя история не достойна похвальбы. Я служил не тем людям, но поверьте мне на слово, Джон Сноу — один из немногих лидеров, достойных вашего внимания и милости. Он был за Стеной ещё юным мальчишкой и столкнулся с врагами сильнее нас вместе взятых. Он рисковал жизнью, спасая вольный народ в Суровом Доме, сражался за них, хотя его самого ничего не связывает с этими людьми, и умер. Джон пообещал им помощь и оказал ее.        — «Умер?» — Рамси готов поклясться, что слышал это слово из уст Сиворта. — «Что за секреты у тебя, Сноу?»        — Он, будучи лордом-командующим Ночного Дозора, позволил одичалым перейти Стену, — подала голос до сих пор молчавшая Барбри Дастин. — С которыми Ночной Дозор сражался и защищал наши дома сотни лет. Это не то, чем следует хвастаться. Что им грозило такого, что все разом решили пересечь Стену? Ледяные морозы и метели?       Многие усмехнулись. Действительно, какова же причина, заставившая тысячи одичалых покинуть их дома?        — Белые ходоки, — ответил Давос. — Они существуют. Это не сказки и древние легенды, а настоящая правда.       Луковый рыцарь поднял всех на смех. Даже Рамси, не веривший во всю фантастическую ересь, засмеялся:        — Белые ходоки… чушь идиота. Ещё скажи, что грамкины и снарки существуют!        — Вы видели великана, видите дракона, так почему бы вам не поверить в ходоков? — запальчиво крикнул тот, пытаясь перекричать толпу. — Джон Сноу сталкивался с ними и знает, как их убить. Он не дезертировал с Ночного Дозора и пошёл на Винтерфелл, чтобы обеспечить нам всем шанс выжить в грядущей зиме. Никто из нас не подозревал, что все обернётся таким образом.       Дейенерис помолчала, указательным пальцем постучав по губам. Явно над чем-то раздумывала. Но Рамси, в отличие от неё, терпения не имел. Выхватив лук, он натянул стрелу. Плечо резануло болью, но пару минут можно было стерпеть ради сладостной мести.        — Пора кончать этот фарс.       Он сощурился, прицелился и был готов отпустить тетиву в самое сердце Сноу. Но его лук опустила женская рука, и стрела вонзилась неподалёку от груди, прямо в древесину.        — Рамси, подожди. Вдруг то, что он говорит — правда? — зашептала Дени, косясь на пленных. — И Джон всего лишь хотел спасти всех их от гибели?       Его глаза полыхнули серым пламенем. Он сдержал свои самые гневные порывы, чтобы не огрызнуться. Ровное фазанье оперение стрелы красовалось совсем рядом — ещё бы чуть-чуть, и он бы задел бастарда за живое.        — Даже если и так, то какая разница? Он спас их, но погубил нашими войнами. От одичалых почти ничего не осталось.        — Джон Сноу знает, как убить белых ходоков, — продолжил Давос. — Если вы оставите его в живых, он попробует остановить ходоков и их командующего — Короля Ночи. Именно он оживляет мёртвых, именно он управляет огромной армией.        — И Король Ночи надвигается на Стену, — хрипло сказал Джон. Словно безвольное тело он свисал с креста и не мог пошевелиться. — Есть вероятность, что она не выстоит перед ними. В его власти не только мертвецы, но и великаны. Тот, которого сжёг дракон, был последним из живых. В следующий раз вы встретите только мёртвого.       И Джон, и Давос говорили подробно, в красках, будто они и правда встречали белых ходоков. Рамси не верил им или не хотел верить из собственных принципов. Зато чем больше они говорили, тем сильнее стихали смешки и недоверчивость у остальных.        — Зачем ему живые? — Дейенерис задала вопрос, ответ которого никто не знал. Давос отмолчался, Джон покачал головой.        — Убить всех. Наслать на Вестерос вечную зиму. Кто поймёт, что им движет? Ясно одно — если мы не сплотимся все вместе перед предстоящей угрозой, то не выживем.       Покрутив в руках следующую стрелу, Рамси обошёл Давоса. Заострённый наконечник стрелы вперился тому в затылок. Наложив ее на тетиву, он отошёл на пару шагов и занёс руку для смертельного удара, но опять и так не вовремя его отвлекли.        — Бывший лорд-командующий, Джиор Мормонт, умер от рук собственных дозорных, — Джон зазвенел цепями. — Но перед этим отправился за Стену, чтобы оценить численность вольного народа. Вместо этого в Клыках Мороза на нас напал отряд мертвецов. Их было немного, но все наши, все триста человек погибли. А самого Старого Медведя зарезали и бросили.       Лианна Мормонт скорбно опустила голову.        — Я присоединился к Мансу Налетчику, шпионя под прикрытием для Ночного Дозора. Вынюхивал его планы, сблизился с ним, делил еду и кров. Мы видели, что осталось от того отряда в Клыках — ошмётки, кишки и трупы. Я чувствовал их страх наравне с собственным. Ощущал желание поскорее пересечь эту чёртову Стену, чтобы спасти детей и стариков. Думаете, если бы им угрожала обычная зима, они бы стремились так рьяно на юг? Эти люди, — он обвёл взглядом остаток одичалых. — Жили в морозах ежегодно и выживали. Они не знают страха. Но с белыми ходоками им было не справиться. Загляните в старинные книги, прочитайте о Долгой Ночи, царствующей целое поколение, и вы найдёте ответы и доказательства.       Барбри Дастин отделилась из толпы и направилась к Рамси. Обхватив костлявой рукой его предплечье, она зашипела:        — Я теряю терпение, Рамси. Хватит возни! Засади эту чёртову стрелу ему в сердце.       Он понимал ее желание поскорее разделаться с ним, с последним выродком Старка. Но несмотря на долгожданное предвкушение его все равно что-то останавливало. Джон рассказывал все в деталях. В таком состоянии он точно не мог сообразить сказочную историю про мертвецов, только если бы сам не пережил ее.       Он растерялся. Невольно выдернул руку из цепкой хватки леди Дастин и только из уважения к ее верной персоне не стал отчитывать перед всеми, ограничившись простым:        — Не вмешивайтесь.       Женщина ощерилась, но отступила.       Дени, наблюдавшая за ее пререканиями, настороженно напряглась. Рамси еле заметно покачал головой, как бы говоря, что все в порядке и опустил лук… точнее сделал видимость.       В прошлом он не столкнулся с данной проблемой, потому что заведомо проиграл битву и умер, не успев узнать. Ничто не подсказывало ему, лгал ли Джон или говорил правду.       Возможно, эти россказни — бред.       Но если все по-настоящему?       Молниеносно выхватив очередную стрелу, он направил ее в лицо Джону, но позволил себе немножко промахнуться. Наконечник вонзился в нескольких сантиметрах от целого глаза. Джон вжал голову в плечи, изумлённо приоткрыв рот.        — Что может доказать твою правоту, Сноу? — сквозь стиснутые зубы прорычал Рамси. — Приведи мне довод, что сможет спасти тебя от сегодняшней участи. Больше я не намерен промахиваться.       Джону пришлось с минуту перевести дыхание, чтобы сообразить ответ и не дать голосу предательски сломаться.        — У Станниса… — он неуверенно посмотрел на Давоса. Сиворт одобрительно кивнул, мысленно соглашаясь с чем-то. — У него была жрица, способная видеть видения Владыки Света. Мелисандра. Она привела Станниса за Стену. Мелисандра знает с чем должен столкнуться мир живых и сможет показать это вам всем. Пошлите за ней ворона в Ночной Дозор, и она в тот час прибудет.       Стиснув челюсти так, что заскрипели зубы, Рамси закрыл глаза и сжал переносицу. Внезапно плечи налились свинцом, потянув его на дно. Стало тяжело и тягостно. Рана заболела с двойной силой, и пришлось изрядно потрудиться, чтобы правая рука не задрожала.       Он же так долго этого ждал. Представлял, какая картина предстанет перед ним, разобравшись с его главной проблемой, ненавистью и причиной возвращения — Джоном Сноу. Рамси слышал свист стрел, летевших в сторону креста и вонзающихся в ещё живую плоть; эта мелодия была настолько прекрасна, что оставляла глубокий след.       Не понимая, что он в конце-концов хочет от себя, Рамси подал оружие Херальду.        — Убери, пока я не потерял контроль и не перебил здесь всех.       Разлепив веки, он сосредоточенно поднёс к лицу сложённые домиком пальцы. На Винтерфелл опустилась тишь: все ждали его ответа.        — Ты моя добыча, — медленно проговорил он, шаг за шагом приближаясь к деревянному кресту. — Я поймал тебя и заковал. По сути, я имею полное право распоряжаться тобой как хочу. Но знаешь, в чем наша с тобой загвоздка?       Они встали лицом к лицу; молочный пар, исходящий от них обоих, смешивался воедино.        — Видишь позади меня девушку? Дейенерис Таргариен, дочь Эйериса и королева всего живого имеет больше прав на тебя, чем я. Пусть она распоряжается твоей жизнью и вынесет приговор. Захочет убить — так уж и быть; нет — мы выслушаем твою заморскую шлюху, чародейку или как ты там ее называл… жрицу? Верно, ее самую. Время есть. Я потерплю ещё пару недель, чтобы после разделаться с тобой окончательно и бесповоротно.       На лбу Джона проступила испарина. Он пытался разглядеть в словах Болтона спрятанную подковырку, очередную хитрость, но лицо Рамси было чисто и выражало красноречивое свидетельство о своём окончательном решении. Тогда он обратился к королеве.        — Ваша милость, все сказанные до этого слова — правда. Вы не можете мне поверить, потому что не знаете меня, это верно. Вам наговорили множество неверностей, заранее посеяли предубеждение. Но позвольте мне его рассеять. Прикажите отправить ворона, и скоро перед вами окажутся весомые доказательства моей правоты. Это достойно вашего времени, чтобы вы убедились, что игра за Железный Трон — не главная. Важнее то, что за Стеной.       Дейенерис, не колеблясь, вскинула голову. Она держала твердость удивительно умело для своих лет.        — Попробуйте исправиться, лорд Сноу, потому что первая наша встреча не вышла такой приятной. Попытайтесь убедить меня и всех присутствующих в вашей угрозе. Вылезьте из кожи вон, хоть убейтесь об стену, но не израсходуйте мою лояльность. Не люблю расшвыриваться прощением для тех, кто этого не заслуживает. Вольный народ это тоже касается. Раз вы готовы последовать за своим лидером, то несите ответственность за его поступки.       Рамси подал знак Херальду, чтобы одичалых увели обратно в темницы, пока не выяснится вопрос с доказательствами. Давоса Сиворта и Лианну Мормонт вновь заперли в дальнем крыле.        — На все королевская милость, — тихо фыркнул Болтон так, чтобы его услышал только Джон. — Но ты все равно умрешь. Неважно когда, но смерть придёт за тобой. Вот такая она злопамятная сука.        — Почему ты так жаждешь моей кончины? — также тихо проговорил бастард, но не из соображений сохранить тайну разговора, а просто потому, что захлебывался в кашле. — Ты убил моего брата, пытал сестру, отобрал мой дом. Я должен тебя ненавидеть, а не ты меня. Так почему?        — Сказать правду? — осклабился Рамси, провёл руками по варёной коже на груди Джона, заменяющей доспехи. Тот осторожно отпрянул, но из-за неподвижности креста не смог избежать холодного, уничтожающего взгляда противника. — За мою смерть.