Собачья доля

       — Ну и зачем ты притащил меня сюда в такую рань?       Недовольный, ворчливый голос Рамси смешался со звуками двора и пропал в утренней суматохе, так и не дойдя до слуха собеседника. Собеседником, к слову, являлся упрямый и настоятельных Херальд, заставивший его подняться ни свет ни заря ради, как он выразился, удивительнейшего создания, проживающего на псарне. Возможно это и насторожило Рамси, но красноречивая убедительность Карстарка отмела все сомнения. Сейчас он жалел, что вообще его послушал и вышел из тёплой опочивальни в лютый холод.       Вечером ему приспичило порыться в кабинете, прибирая весь хлам, успевший накопиться за время его возвращения. Заснул он только под утро, до темна разбирая письма и договоры. «Бардак на столе — бардак в голове», — любил поговаривать отец, но Рамси, конечно, редко следовал его поговорке, а в последние недели так тем более.        — Помните, я вам рассказывал про редкого щенка альбиноса? — обернулся Херальд, отвечая на вопрос. — Дайте догадаюсь… нет. Сейчас у вас полно дел. Весь замок знает каких, но не в этом суть. Я, зная вашу любовь к собакам, посчитал нужным показать эту животинку, чтобы не пропадала даром. Авось и сгодится для чего бы то ни было.       Он сказал что-то псарю, чтобы тот открыл железную решётку, отделяющую их от темных и зловонных клеток, кишащими гончими. Рамси невольно отпрянул.        — Я прекрасно помню все твои слова и свои в том числе. Особенно последние, где я ясно выразился, что больше не хочу слышать о собаках, — процедил он.        — Поверьте, милорд, эта собака вас ещё удивит.       Псарь прошёл вовнутрь и растворился в промозглой тьме. Спустя минуту вывел миловидную, небольшого роста белоснежную собаку. Худое и поджарое тельце выглядело маленьким по сравнению с длинными лапами. Шерсть была негустая и гладкая, переливающаяся на солнце, и имела сравнение с настоящим снегом. Слегка вытянутую морду дополнял розовый нос и мощная нижняя челюсть. Рамси умел разбираться в собаках и сразу понял преимущество в этих челюстях. На морде красовались бежевые подпалины вокруг ярких голубых глаз. Короткий хвост завилял, увидев Рамси, и псина приветливо залаяла.       Он и правду прежде не видел столь красивых и необычных животных. Его коллекцию пополняли преимущественно черные, либо темно-бурые гончие — так они были незаметней на охоте, да и вообще где угодно. А вот белых ему видеть не доводилось. Однако восхищение, появившееся на его лице и успевшее обрадовать Херальда, пропало. Рамси все равно относился к собакам с предубеждением, и даже симпатичная шёрстка этого не исправит.        — И это все? — фыркнул он. — Пожалуй, собака не стоит моего перебитого сна. Учти, Херальд, я тебе это ещё припомню.        — Милорд, я совсем вас не понимаю, — советник немного растерялся, явно поражённый тем, что не смог его впечатлить. — Насколько я помню, вы всегда лелеяли собак. Что же изменилось сейчас?        — Все. Меня не нужно понимать, голову сломаешь.       Рамси развернулся, собираясь уходить. Собака продолжала вилять хвостом и кидаться ему в ноги, пытаясь удержать его внимание. Она явно не понимала, что заведомо разочаровала своего возможного хозяина, но не хотела так просто сдаваться. Имея небольшой рост в силу двухмесячного возраста, она не сумела вырваться с цепи, но припадала брюхом к земле и прижимала к голове острые уши. И залаяла. Очень громко.        — Усмирите ее или дайте другим псам это сделать, — напоследок фыркнул Болтон.       Псарь нехотя притянул ее на себя, угрюмо хмурясь. На какую-то долю секунды он замешкался, и собака этим воспользовалась. Она выхватила железную цепь из его рук и понеслась за Рамси.        — Стой, скотина! — заорал Херальд. — Сидеть! Сидеть! Почему она не слушает?        — Эту команду она ещё не знает, милорд. Не приучена…       Болтон задумался о прерванном сне и об утре, успевшим стать не самым удачным. Глаза слипались. И как у него нашлись силы встать? Шуба отяжеляла плечи, особенно больное, и придавливала к земле. Рамси так и грозился упасть лицом в снег, но за него это сделала игривая собачонка. Словно белый вихрь она пронеслась под ногами, запутав его в длинной цепи. Не успел он сделать и шагу, как споткнулся и действительно упал. Лицом в снег.       Это подействовало на него отрезвляюще. Кожа загорелась на холоде и раскраснелась ещё пуще, когда Рамси встал с сугробов. Над ним возвышались лица Карстарка и псаря.        — Вы в порядке, милорд? — осторожно спросил Херальд, боясь ненароком разозлить его.       Но Рамси уже закипал, как кастрюля с кипятком. Указательный палец угрожающе поднялся вверх.        — Карстарк, ты сильно влип. Очень сильно, — зашипел он, оглядываясь по сторонам. Глаза застилал таящий снег. — Где эта псина?!       С земли он поднялся сам, гордо отвергнув помощь. Стряхнул с шубы и сапогов белоснежные ошмётки. Часть снега забилась за воротником и при каждом резком движении попадала все глубже под одежду, заставляя спину покрываться мурашками. Но злость одолела Рамси отнюдь не из-за этого. Злополучный щенок вертляво сделал круг по двору, спихнув при этом корзину с чистым бельём и напугав кобылу у телеги. Игриво гавкая, она затормозила напротив разозлённого Болтона и, наконец, присела. За ней тянулся след от железного поводка и кучи неприятностей…       Рамси глубоко задышал так, что от ярости раздулись ноздри и сжались челюсти. На голове белели остатки снежной лавины, но собаку это, конечно, не волновало, как не волновало и то, что ей жутко достанется. Псарь мотал головой, видя, что неугомонное животное начинает думать над новой проказой, и быстро схватил за ошейник.        — О нет, ты так просто не отделаешься, — угрожающе заговорил Рамси, выхватывая поводок. — Херальд, ты говорил, что она меня удивит. Что ж, посмотрим, так ли это. Будет весьма обидно, если внешняя уникальность — единственное ее превосходство. Выпусти Танси и Нэн, — обратился он к псарю. — Да побыстрее.        — Но милорд, они самые свирепые из всех…       Одного взгляда было достаточно, чтобы псарь развернулся и поспешил скрыться меж клеток. Отец Миранды был скромным, тихим и пугливым; в него дочь точно не пошла. Несмотря на, казалось бы, прекрасные привилегии благодаря Миранде, он все равно сторонился Рамси и не одобрял его методов: собаки являлись его слабостью.       На удивление, когда Болтон взял поводок в свои руки, собака перестала резвиться и смирно выпрямилась, вскинув морду. Голубые глаза смотрели будто осознанно, живо и понимали.       Херальд, все это время молчавший, внезапно волнительно заговорил:        — Вы же не собираетесь скормить это создание ее же сородичам?       Теперь пришло время Рамси ухмыляться и держать интригу.       — Для псин нужна твёрдая рука, жесткая, — он дёрнул ее за ошейник, отцепляя от поводка. — Нюни распускать будут в старости, а пока они молоды, пусть учатся принципам выживания. Ведь как говорят? Выживает сильнейший. Пусть и поборется за своё место в моей псарне, а если выживет, то я даже подумаю взять ее к себе.       Псарь вернулся с двумя чёрными собаками. Танси была самой быстрой и поджарой, напоминая Рамси очередную девку, на которую он охотился. Нэн, в отличие от неё, имела силу и голодную ярость. Ее шкура, испещрённая множеством шрамов, намекала на уже пожилой возраст. Нэн была самой первой его собакой. Однако, несмотря на долгие годы, она до сих пор опекала Рамси и не собиралась оставлять его.       Он почти заботливо потрепал Нэн за ухом. Любимица отозвалась ворчливым сопением. Но обе, завидев беленькую собачонку, инстинктивно оскалились. Та нисколько не смутилась, смело завиляв хвостом.        — Судя по тому, как нахваливал ее Херальд, то она запросто справится с нелегкой задачей. Убежит ли от быстрых лап Танси и даст ли отпор силе Нэн? — Рамси отпустил ее ошейник и также отвязал поводки двух других. — Апорт.       Взрослые противники ринулись по команде. Белой понадобилась доля секунды, прежде чем осознать неудачность своего положения. Клацающие челюсти почти настигли место, на котором она сидела пару мгновений назад. Щенок успел отскочить и побежать сломя голову — благо длинные лапы ей позволяли. Танси бросилась за ней по сугробам, меж проезжающих повозок и слуг. Бежала она изящно, но быстро, а белой приходилось прилагать вдвое усилий, чтобы не попасться на крючок.        — Охота на собак — это неправильно, — тихо и виновато отозвался псарь. — Она ещё совсем мала, шаловлива, как любые другие щенята, и спесива.        — Значит моего внимания достойна ровно также, как и другие псы, — Рамси безразлично пожал плечами. — И уникальности в ней нет.       Дополнила всю азартную картину и утреннюю идиллию Нэн, разбрасывая снег. Двор наполнился людскими вскриками и гневным рычанием вкупе с лошадиным ржанием. Рамси сложил руки на груди и принялся ждать завершения столь неожиданной погони, победитель которой мог быть только один. Или два.       Белоснежная шерсть щенка посреди снежного хаоса была незаметна. Лишь розовые навострённые уши помогали различать снег от ее туловища. Танси и Нэн преследовали бедняжку по пятам, почти-почти нагоняя, но вот она вильнула в конюшню, и две особы растерялись. Танси перепрыгнула стог сена и исчезла между стойл. Кони заржали, послышался звук падающих инструментов и бочек — наверняка с водой. За порог конюшни вылились остатки. Как ни в чем ни бывало, щенок с ловкостью выскользнул из-под тяжелых копыт, заскользил брюхом по воде, успевшей превратиться в лёд, и упал в сугроб. Танси продолжала метаться от одного напуганного коня к другому, пытаясь не попасться им под ноги.       Теперь настала очередь Нэн продолжить погоню. Только вот незадача — от белой как след простыл. Рамси и сам немного удивился, немного погодя увидев светлое пятно на телеге, набитой шкурами. Собака игриво виляла хвостом и победно тявкала, явно дразня старушку Нэн. А той оставалось обливаться слюнями и неуклюже подпрыгивать. В силу своего возраста она не могла собраться с силами чтобы прыгнуть и на последнем издыхании сопела, рычала да скребла когтями по древесине. Противница горделиво расселась на шкурах, выпятив грудь.        — Все оказалось не так плохо, как вы думали, милорд, — Херальд явно намеренно подтрунил разочарованного Рамси. — А она-то не пальцем деланная. Выиграла двух свирепых псин, да ещё стоит насмехается. Ваша порода.       Рамси пробурчал себе под нос разного рода ругательства, но пришлось свистнуть, призывая Танси и Нэн обратно. Первая выскочила из конюшни, чуть было не поскользнувшись на разлитой воде, а последняя, понуро опустив голову, побрела к хозяину. Обе подрагивали хвостами и прижимали уши, ожидая наказания. Даже не посмотрев на них, Рамси отдал поводки псарю, а сам остановился напротив победительницы. Собака оказалась на одном уровнем с ним и смотрела вызывающе, склонив голову набок.       Снова оценив ее, Болтон цокнул:        — Легкая, тощая, длиннолапая. Бегать будет быстро. Яркая шерсть, сливается со снегом — в зимнюю пору в самый раз. Но характер дурной — нужно учить. Нет у меня на неё времени, Херальд. Собаке нужно воспитание, а если она заведомо наглая и неусидчивая, то…       Не успел он договорить, как животное набросилось на него и опять повалило в сугроб. Розовый язык начал слизывать с лица снежинки.        — Седьмое пекло, да снимите же ее с меня!       Собака сама отвернула от него морду и взглянула совершенно серьезно. И опять по живому. Рамси затаил дыхание, подсознанием понимания, что где-то видел эти глаза и знал, кому они принадлежат, только не мог вспомнить. Кому-то родному, близкому и хорошо известному. Чувство дежавю продлилось всего мгновение, но его хватило, чтобы в голове закрались подозрения насчёт перерождения знакомого человека в собаку.       А что если это не единственный случай, и помимо него есть люди из прошлого, успевшие получить такой же второй шанс? Он никогда об этом не задумывался с тех пор, как вернулся обратно. Его волновал только свой, единичный случай. Вдруг для других это тоже возможно?        — «Хотя, может, это я схожу с ума. Галлюцинации и воспоминания прошлого явно доконают меня до могилы. У богов своеобразная цена за второй шанс».       Когда псарь поспешил ему на помощь, Рамси уже вставал.        — Милорд, позвольте… — он потянул руку к ошейнику щенка, но Болтон его остановил неуверенным движением руки.        — Собаку оставь.       Рамси вновь задумчиво прищурился, попытавшись уловить в облике животного кого-то близкого. Та подняла морду, заскулила, пряча глаза. Не получилось.        — «Я уверен, что не ошибся в своём видении. Внутри сучки действительно что-то есть».       Со стен Винтерфелла раздался одинокий и протяжный звук в рог — всадник. В сторону Рамси поспешил часовой с отчетом:        — Милорд, к замку приближается женщина в красном.       Мелисандра, советница Станниса Баратеона и жрица, обещающая дать показания в пользу Джона Сноу. Обещающая показать белых ходоков и Короля Ночи. Эта новость слегка растормошила Рамси, подействовала, словно звон колоколов. Замок и без того расшумелся, но теперь от прежней утренней суматохи не осталось и следа.       Он позволил псарю забрать собаку и надеть цепь, чтобы та больше не сбежала, но на удивление решил не откладывать это странное дело в долгий ящик и разобраться сразу же, как будет время.        — Я приду за ней завтра. Она ещё не так безнадёжна. У неё есть имя?       Лицо слуги просияло, стоило ему услышать привычное, без толики злости, ворчание лорда. И неудивительно: наконец щенка можно было куда-нибудь пристроить, да причём не абы куда, а под руку самого Хранителя Севера.        — Никак, милорд. Имени до сих пор не дали, ведь думали, что умрет на раннем сроке. А выжила. На псарне не прижилась, невзлюбили…        — Лишняя и непризнанная обществом. Кого-то мне напоминает, — продекламировал Херальд. — Нужно встретить леди Мелисандру. Ее пригласить в главный чертог?       Проходя мимо Карстарка, Рамси не мог не заметить приятную гордость, охватившую кастеляна замка. Тот зарделся от успеха в этом нелегком деле, но Болтон решил просчитаться с ним за свои нелепые падения.        — Я займусь этим сам. А ты, Карстарк, посчитай убытки в этом месяце и сожги наконец остальные трупы. И на глаза не попадайся, пока все не сделаешь.       Лицо помощника скривилось. Пришло время Рамси довольно ухмыляться. Он бросил на щенка многообещающий взгляд и поспешил скрыться в тёплых коридорах замка.                     Дейенерис встала с первыми лучами солнца. Бессонница мучила ее с тех пор, как девушка прибыла на север, но ни одно снадобье мейстера не помогало заснуть долгим и сладким сном. Да и, по правде сказать, она немного сторонилась просить у него что-либо из-за недоверия. Рамси, в отличие от других, не подавал подозрительных признаков, но некоторые его советники могли вполне строить собственные козни. Уж в этом она разбиралась неплохо.       Она нашла одинокое и отдалённое место от любопытных глаз на смотровой площадке, чтобы понаблюдать за всем, что творилось во дворе. Мрачные мысли, очернившие утро, не оставили и следа, как только Винтерфелл окрасился новыми красками в виде пришедшего Хранителя Севера и его потасовки с собаками. Пока Дени бодрствовала сутками и не находила себе места в этом холодном замке, Рамси отсыпался, отдыхал, да и вообще чувствовал себя прелестно.        — «Ну конечно, это же его дом. Теперь я почетный гость, кем когда-то он был на Драконьем Камне», — думала Дени, пока собачонка валила его на снег.       Девушка невольно хмыкнула. Вот каким Рамси точно не был, так это рассеянным и сонным, выбитым из колеи. Он всегда был начеку, контролировал свои действия, подсознательно вёл свою игру. Дени была уверена, что он не любит проигрывать. В этом они схожи.       Она пару раз слышала про дикую любовь Рамси Болтона к своим псам. Рассказы, ходящие в стенах Винтерфелла, особо не таились, и Дени начала понемногу узнавать о своём Хранителе Севера. Было невозможно описать ее удивление, узнав об охоте на людей и то, что творилось в Дредфорте, в особенности с Теоном Грейджоем. Если раннее Яра предупреждала ее про жестокость Болтонского Бастарда, то только сейчас её слова начали восприниматься всерьёз.       Но каким бы Рамси не был кровожадным, и какие бы слухи ни ходили по северу, Дени могла с уверенностью сказать, что Болтон им не соответствовал. Пока что. Однако способности к правлению и должные амбиции у него, несомненно, были. Ей самой это прекрасно знакомо. Но сколько бы ни было между ними общего, угроза все равно исходила от всего того, что он говорил или делал, и Дени ничего не могла с собой поделать. Приходилось убеждать саму себя в обратном.       Когда замок известили о приближении Мелисандры, красной жрицы из Чёрного замка, Дени поспешила спуститься в чертог. Ей не терпелось встретиться с ней лично, убедиться, прав ли Джон Сноу с его россказнями о белых ходоках. Почему-то девушка была глубоко убеждена в его правоте и с каждым днём начинала ему верить. Такие, как он, не врут. Странно осознавать подобную мысль после того, как она сожгла половину его армии у Винтерфелла, но так оно и было.       Для пущей убежденности было бы неплохо поинтересоваться, где находится здешняя библиотека, чтобы скоротать время за чтением и не сидеть в покоях. Чем-то себя нужно занять, пока Тирион и остальные возвращаются на Драконий Камень после проведённых реформ на Хайгардене, о которых девушка узнала совсем недавно.       В письме десница указывал на состояние Оленны Тирелл и последствия ее внезапного решения назначить нового наследника Простора, Дикона Тарли; на Джейме Ланнистера, до сих пор молчавшего о планах своей сестры; на сосредоточении Тиреллов по всему югу. Дейенерис с благоговением прочитала весть о влиятельных домах Простора, решившихся преклонить колено перед истинной королевой заместо узурпаторши Серсеи. Таким образом, следом за Хайгарденом вернулась прежняя власть леди Оленны и двойные силы для драконьей королевы. Мартеллы тоже не остались в стороне и объединились, держа под собой как Дорн, так и Простор.       Два континента отреклись от Серсеи. Вопрос времени, когда ее правлению придёт конец. Дени близко к цели как никогда.       Зал встретил ее угрюмым молчанием. Все собравшиеся здесь лорды и леди севера поджидали ни сколько её, сколько загадочную гостью. Дени и сама была в предвкушении, уделив все любопытство на двери, и совсем не заметила, как случайно натолкнулась на чьё-то массивное плечо. Она поспешно отпрянула, вскинула голову и похолодела.        — О, прошу прощения, я слишком неуклюж, — слегка прищурившись, извинился Рамси, но с места не сдвинулся.       Дени еле слышно фыркнула, расположившись в двух шагах от него.        — Как вам представление моих девочек? — любезно спросил он, не сбавляя тона.       Она не могла понять, чему удивляться больше: тому, что Рамси догадался за ее наблюдением, или реакции своего тела на его фразы.       Посмотрев на него исподлобья, она поняла, что Рамси нисколько не заинтересован в ее ответе. Он смотрел вперёд, на открывающиеся двери, и не отводил с них холодный взгляд серых глаз.       Дени не могла позволить ему оставить за собой последнее слово и дала ехидный ответ:        — Для охоты на людей самое то.       Он напрягся. Девушка ощутила, как руки за его спиной сжались, а плечи нарочито распрямились. В этой словесной схватке выигрыш остался за ней, но в следующей, — а она непременно будет — Рамси отыграется. Ей нравилось их соперничество и вечная погоня за выигрышем, но как бы потом ни пришлось жалеть.       На пороге, среди серых неприветливых стен, показался алый плащ, отразившийся ярким пятном среди здешнего мрака. В чертог вошла красная жрица в сопровождении двух стражников. Лицо скрывалось за глубоким капюшоном накидки, а как только она откинула ткань, залу показалось бледное, но на удивление молодое лицо без единой морщинки. Роскошные волосы, переливающиеся на свету, словно рыжие змейки, спадали на плечи. Она медленно присматривалась к новым и незнакомым лицам, будто кого-то искала, но не найдя, обратилась к двум стоящим покровителям Винтерфелла.        — Я подозревала, что когда-то появлюсь здесь, — проговорила она и шагнула вперёд.       Стража ее остановила. Тогда Мелисандра обернулась к ним, смерила мужчин надменным взглядом и бесцеремонно оттолкнула. Рамси нахмурился. Дени ощутила, как его рука потянулась за кинжалом, спрятанным за поясом.        — Он вам не поможет, лорд Болтон, — громко и будто вальяжно проговорила жрица, даже не скосив взгляд за его спину.       Зал зароптал. Рамси остановился как вкопанный. Рука так и осталась висеть в воздухе, не притронувшись к спасительной рукоятке. Дени, мягко говоря, тоже оторопела.       Мелисандра спрятала длинные костлявые пальцы в объемных рукавах накидки, невольно напомнив привычный жест лорда Вариса. Но в отличие от Паука она не выглядела добродушно или безобидно, скорее угрожающе опасно. Не так как Рамси и не так как Дейенерис — по своему, казалось бы, по набожному. Пройдя за ворота замка, жрицу сопровождал не страх, а сила. Ни у кого не было вопросов, в чем, а может в ком эта сила заключалась.        — Я знаю, что произошло на поле битвы, и склонна подозревать, по какому вопросу вы вызвали меня, — продолжила жрица. — Моим предназначением является поведать миру живых о мертвых и об угрозах, таящихся во тьме. И я его выполню. Но прежде…       Она обратилась ни к Рамси, ни к кому-либо другому, управляющим севером, а к Дейенерис — ведь в ней нашла веру. Желание поверить в ее слова. Надежду. Мелисандре такое не чуждо, хотя она творила много страшных деяний.        — Ваше величество, освободите Джона Сноу и всех его приспешников. Его слова могут пригодиться и дополнить мой рассказ, — в ее спокойном голосе мелькнула просьба? Мольба? Почему Джон Сноу важен ей в первую очередь? Прочитав на лице королевы явное недоумение, жрица нетерпеливо объяснилась: — Я знаю, что он жив. Джон нужен, чтобы избавить всех вас от недоверия и объединить воедино.        — Чтобы вы вместе сочинили общую сказку и скормили ее нам? — в разговор вмешался Рамси, не дождавшись ее ответа. — Вы жрица — и весьма искусная, раз охмурили такого чёрствого сухаря, как Станнис, но мы не он.       Если бы Мелисандра имела магию огня, она бы непременно сожгла бы его на месте, оставив кучку пепла. Вспыхнул только ее взгляд, и то на мгновение, исчезнув в пучине хладнокровности и, если Дени не почудилось, недоумения. Жрица моргнула, все чувства исчезли, оставив лёгкий флёр таинства. Она слегка склонила голову и продолжила более смиренно:        — Время — необычайно важный ресурс, коим обладают не все. Оно решает вопросы быстро и бесповоротно. Но не здесь и не сейчас, пока мы стоим на месте, дожидаясь Долгой Ночи. Только Долгая Ночь важна в этот миг, и только ее решение понесёт последствия для всего человечества. Приведите Джона Сноу, Рамси Болтон, Хранитель Севера. Приведите и познайте историю предстоящей угрозы.       Он замешкался, но все же позволил серьезному тону Мелисандры завладеть его упрямостью. Кивнув страже, те удалились, вскоре приведя закованных Джона, Давоса Сиворта, рыжего вояку Тормунда и девчушку Лианну. В отличие от других леди Мормонт усадили за скамью, помня о ее родословной. Других поставили в ряд перед Мелисандрой, чтобы та удостоверилась в их целостности. Рамси впервые был разочарован тем, что не успел как следует поквитаться с Джоном за две жизни; было бы интересно узнать, как бы тогда отреагировала жрица. Узнать предел ее способностей не помешало бы.        — Я удовлетворил ваше сладкое желание? — находчиво спросил Рамси.        — Да, благодарю. Здравствуй, Джон Сноу. Я знала, что мы ещё встретимся.       Бастард не ответил, тактично промолчав. Жрица облегченно вздохнула и обратилась ко всем находящимся в зале:        — В ваших сердцах нет веры. Вы привыкли сетовать на своих богов, в свои легенды и предания. То, что вы не поверили Джону Сноу — лишь очередной показатель наших различий на мир. В вашем понимании белые ходоки равносильны сказкам, написанным на старинной бумаге. В моем же — зловещая действительность. Но я проделала этот путь не для того, чтобы бросаться словами, которым не верят. Я пришла сюда, чтобы показать.       Мелисандра направилась к камину. Рамси позволил ей вольный жест лишь только потому, что его удержала Дени. Девушка покачала головой, давая понять, что красная жрица знает, что делать. Конечно же в своём собственном доме ему не нравилось ее нахождение, но что поделать? Приходилось терпеть. Но Болтон терпением отнюдь не славился.       Зал видел наклонившиеся плечи женщины, как огонь пожирал ее багровые волосы, делая их гранатовым отсветом. Рубин на шее загорелся, стал ярче, и если Дени действительно не почудилось, он запульсировал. На какую-то долю секунды Мелисандра застыла, вглядываясь в огонь. В зрачках танцующие языки пламени, на лице — застывшая гримаса отчуждения. Потом она моргнула. Огонь покорно лизнул протянутые к нему руки и будто бы усилился. Треск поленьев стал громче, но голос женщины все равно был слышен в каждом уголке чертога.        — Лорд Болтон, подойдите ближе. Узрите силу Владыки Света и то, что он позволяет нам видеть.        — Чепуха, — еле слышно огрызнулся Рамси и, сложив руки на груди, подошёл.       Дени ждала и вглядывалась. Видела, как его лицо переменилось. Видела недоумение в серых глазах и то, как он в привычном жесте скривил губы. Она также не могла не заметить, сколько загадок таилось в нём, скрытые за безразличием и сухостью. Огонь оголял, делал уязвимее. Или же видения заставляли его таким быть?       Мелисандра тоже не сводила с него взгляд, попутно косясь на огонь. Когда Рамси отпрянул, поражённый увиденным, она переменилась и победно вскинула голову. Болтон обернулся в сторону королевы, весь побледневший и ужасающе пугающий своим молчанием.        — Что ты увидел? — шепнула Дени, которая никак не могла понять, чего ждать от магии жрицы.        — Ходоков, — просипел он, притупив глаза: не мог поверить самому себе. — Мертвецов. Они есть и движутся к Стене. Бастард не врал…       Пришла очередь Дени окончательно понять истину этой истории. Поверить. Довериться Мелисандре, пытающейся донести до живых суть собственного предназначения.       Она подошла к огню. Длинные пальцы женщины дотронулись до ее плеч. Возле уха послышался тихий вздох.        — Смотрите в огонь, ваше величество, и не сводите с него глаз. Владыка Света сам покажет то, что будет нужно.       Дени так и поступила. Пламя стало ярче, насыщеннее и больше, словно солнце посреди одинокого зала, овладевающего пустотой. Жар дыхнул ей в лицо, но она не боялась, и он ее не страшил. Дени вышла из погребального костра, выжила в храме из Ваес Дотрака — теперь обычный камин был всего лишь камином. Ведь ее именуют как Неопалимая.       И она увидела то, чего испугался Рамси.       Сначала ей показались зубчатые пики снежных гор, скрывающиеся в сером небе. Потом почувствовала на щеках мороз, а на пальцах — снег. Дени оказалась где-то за Стеной, в землях, которые покрывает лёд и пурга. Девушка вспомнила своё видение в Доме Бессмертных: одинокий шатёр посреди пустоши, кхала Дрого и своего сына Рейего, так и не познавшего свет. Сейчас шатра не было; ее солнце и звёзды не появился. Заместо него вдалеке показались силуэты — какие-то кривые, какие-то целые. Со свешанными головами и даже без них, с конечностями и без, в дырявых балахонах и костлявые, почти обглоданные скелеты.       Она вздрогнула, когда мимо неё прошёл один из мертвецов с пустыми глазницами. Он не увидел ее, словно той не было и в помине, и пошёл дальше. Чем глубже Дени заходила в толпу, тем чаще видела их. Но, увы, обычными людьми армия ходоков не ограничилась — то тут, то там казались великаны, как тот, которого сжёг Дрогон. Дени окутал всепоглощающий страх, но она заставила себя идти.       В конце-концов она оказалась в самом сердце врага. Вокруг — мертвецы, впереди — четверо всадников. Дени не могла увидеть их лица из-за бурной метели, да и не пыталась.        — «Они есть», — стучало в ее голове, пока она безудержно мотала головой в поисках выхода. — «Почему мне так страшно?»       Дени моргнула. Видение исчезло. Она отчаянно глотнула ртом воздух, до сих пор не осознавая, что находится в теплом и защищённом Винтерфелле. Покачнулась, опершись о плечо Мелисандры. Женщина поддержала ее, всмотрелась в лицо, удовлетворенно кивнув.        — Мы встречаемся со страхом лицом к лицу, — сказала она. — Мы приветствуем неожиданного гостя и внимательно слушаем, что он хочет нам поведать. Когда приходит страх, что-то должно произойти. Это что-то было перед вами и оно непременно произойдёт, если мы не доверимся Джону Сноу.        — Почему вам так важен Джон Сноу? — сквозь стиснутые зубы прошипела Дени, чтобы никто их не услышал. Она чувствовала на себе обращённые взгляды, сковывающие ее всю.        — Он тот, что был обещан в древнем пророчестве. Он — Азор Ахай, принц, что был обещан и заново возрождённый. Джон нужен, чтобы победить тьму. Сейчас я в этом не уверена, потому что по преданию он должен был освободить драконов из камня… — Мелисандра осеклась, впилась в неё взглядом, пожирающим внутренности. — Но принцессой также можете быть и вы, матерь драконов. Здесь слова древних жрецов могут быть неточными и размытыми.       Девушка отвернулась. Мало ей проблем, так добавились еще.        — Я увидела и поняла, насколько плохо наше положение. Но я возвратилась в Вестерос не для битвы с мертвецами и ваших непонятных пророчеств. Я попросту не готова. Мои силы уходят на Серсею Ланнистер, что сидит на Железном Троне.        — Если не разобраться с Королем Ночи, вы будете править мертвецами. Многие погибнут. Теперь это война не за престол, а за жизнь.       Прежде чем Мелисандра обратилась к залу, она ещё с минуту посмотрела в камин и, опустив голову, промолвила — также, чтобы никто, кроме Дени, ее не услышал.        — Три измены должны вы испытать: одну из-за золота, одну из-за крови, одну из-за любви. Помните эти слова? Это было предостережение бессмертных. Два предательства вы пережили, осталось лишь последнее. Будьте начеку, ваше величество. Не забывайте: пророчества имеют свойство всегда сбываться, это лишь вопрос времени.       Дени не ответила, сжав губы. Она прекрасно помнила. Помнила все и никогда не забывала — ни в Миэрине, ни в Ваес Дотраке, ни даже здесь. Она бы предпочла все забыть, как страшный сон, но не могла.       Рамси оказался рядом: Дени почувствовала его присутствие затылком. Ей стоило огромных усилий не пасть духом.        — Как бы мне ни хотелось соврать, но белые ходоки существуют, — зычно сказал он толпе. — Пламя жрицы не лжёт. Их армия огромная, больше всего населения севера, и движется в направлении Стены. Даже метель их не останавливает.       Раздались изумленные шепотки, гомон, выкрики. Самые смелые стали подходить к огню, чтобы самим посмотреть на сказочную картину, но, ничего не видя, гневно ругались. Мелисандра прошерстила подолом алого плаща до Джона Сноу, на ходу бросив осуждающее предостережение:        — Владыка Света показал все вашим правителям. Более он ничего не желает доказывать неверующим.       Она дотронулась рукой до подбородка Джона, подняв его уставшую голову. Оценила порез, нанесённый стрелой и успевший набухнуть. Перевела взгляд на стоящего подле Давоса Сиворта. Тот стушевался под ее пронизывающим взором, возмущённо стиснув челюсти. Мелисандра молчаливо отвернулась.        — Джон Сноу оказался прав. Его следует отпустить, дабы он окончил войну с мертвецами. Он знает верный способ и готов помочь. Верные последователи тоже достойны свободы.       Желваки заиграли на лице Рамси. Повелительный тон жрицы ему не нравился.        — Ни в коем случае. Никогда. Он незаконно вторгся в мои земли и пытался отобрать то, что больше ему не принадлежит. Тело бастарда должно гнить на стенах Винтерфелла, но королева его помиловала, чтобы выслушать вас. Теперь, когда мы убедились в действительности, его жизнь принадлежит мне. Джон Сноу будет наказан, а во избежание несправедливости, наказание осуществится через казнь.       Одобрительный рокот поддержал своего Хранителя Севера. Рамси вызывающе вскинул голову. Ни он, ни Мелисандра не хотели первыми отводить глаза и сдаться. В его словах, фразах и жестах виднелась нетерпеливая запальчивость, почти скрытая ненависть, презрение. Одно его слово чего стоило. Были бы они кинжалами, то в тот час же вонзились бы в Джона Сноу.       Сейчас он не мог мыслить рационально из-за ненависти, а посему Дени взяла на себя смелость разрешить все прежде, чем на Винтерфелл обрушится гнев Мелисандры.        — Рамси, не позволяй чувствам овладевать разумом, — горячо зашептала она, прерывая их переглядки. — Прежде всего ты — правитель севера и должен заботиться о благополучии своего народа. Джон Сноу сможет обеспечить всем спасение.        — А если бы на его месте была Серсея, думаешь, я бы убеждал тебя не убивать ее? — огрызнулся Рамси, раздражённый ее вмешательством.       Он нарочно лил яд на ее открытую рану, как бы защищаясь. Дени не отреагировала, хотя, честно признаться, очень бы хотела. Между ним и Джоном было заложено что-то глубокое и ненавистное, что так просто не исчезнет. Она видела, как это нечто пожирает его изнутри.        — Это другое, — сухо отрезала девушка, но Рамси, конечно, так не думал, насмешливо фыркнув. — После того, как закончим с белыми ходоками, можешь убить его. Я не буду мешать тебе, но сейчас не позволю. Это решение будет самым правильным.       Он вспыхнул, загорелся ещё пуще, вот-вот готовясь обрушить на неё шквал ярости.        — Я долго ждал его смерти, а когда у меня появилась возможность ее осуществить, мне не позволяют, — едко цедил он, сжав челюсти. — Но ты королева. У меня нет права тебе перечить. Только знай, что предатель расскажет всё, что ты захочешь услышать, а потом предаст. И это будет моя вина.       Он протянул одеревеневшие пальцы к ее лицу, чтобы вскинуть отточенную голову и сжать подбородок. Дени вздрогнула и застыла, затаив дыхание. Наблюдала расширившимися глазами, как за диким зверем. От холодного прикосновения по спине пробежались мурашки.        — Потому что я вовремя не прикончил его.       И отпрянул, нахмурившись каким-то своим мыслям. Дени скрыла смущение, отведя глаза. На них не обращали внимание, все были заняты видением Мелисандры и обсуждением предстоящего испытания. Пусть так и остаётся: ей осточертело слышать очередные сплетни.        — Рано или поздно он ответит за все причинённое тебе зло, — пообещала она.        — Сомневаюсь, — на лице застыла печальная усмешка. — Это моя расплата за все.       Он безразлично кивнул страже, чтобы пленников выпустили, и ушёл, громко хлопнув дверью.       Его проводили недоуменными взглядами. Дени тяжело выдохнула. Ей хотелось последовать за ним, но что бы она сказала? Девушка дотронулась до подбородка, почти ощущая ледяные отпечатки, но почувствовала лишь изнурительную пустоту.       Ей стоило больших сил самостоятельно закончить собрание.        — Пусть мейстер окажет им должный осмотр, — приказала она. — Выделите каждому самые дальние покои и часовых. Леди Лианну Мормонт отошлите на Медвежий Остров. Кастеляна замка пригласите в Винтерфелл — он будет заменять леди Мормонт в предстоящих собраниях. Освободите из темниц вольный народ и тоже окажите первую помощь. Скажите, что они будут под постоянным надзором и ограниченными в передвижении, пока не поклянутся мне в верности. Остальные будут ценными гостями во владениях лорда Болтона до тех пор, покуда проблема с мертвецами остаётся в приоритете. Потом бастард Джон Сноу будет передан в руки Рамси Болтону, чтобы завершить начатое. Это королевский приказ. Леди Мелисандра, ваши покои тоже готовы. Все необходимое вам предоставят.       Жрица благодарно склонила голову.       Перед тем, как собрание закончилось, Джон осмелился обратиться к ней с просьбой.        — Есть несколько способов, как убить ходоков: огонь, валирийская сталь и обсидиан. Первое есть — это ваши драконы. Второе может быть. Но третье — самое важное. Прежде чем я выдвинулся на Винтерфелл, мой брат из Ночного Дозора, Сэмвелл Тарли, уехал в Цитадель, чтобы обучиться на мейстера. Он прислал мне весть, что под Драконьим Камнем находятся горы обсидиана. Ваше величество, позвольте мне добывать его, чтобы выковать из него оружие. Это единственное, что я прошу от вас.        — Что ж, раз это сможет остановить их — будь по твоему, — она взглянула на двери: хотелось поскорее закончить переговоры и найти Рамси. У них оставалось много недомолвок. — Я обсужу это с лордом Болтоном и дам окончательный ответ. Совет окончен.       Ее проводили почтительными кивками. Дейенерис невозмутимо прошествовала вдоль всего зала, а как только дверь за ней закрылась, облегченно выдохнула. Было сложно поверить, чего ей стоило сохранить трезвый разум в присутствии стольких людей. В его присутствии.                     День прошёл порознь. Лишь когда начало вечереть, а Винтерфелл готовился к очередной морозной ночи, Рамси проскользнул за оружейную, на небольшую тренировочную поляну. Преимущество здешней обители было в том, что невооруженным глазом ее не увидишь из-за ловкого расположения стен. Скрытая полянка меж арок, под башней с заледеневшим плющом, не позволяла кому бы то ни было ускользнуть от внимания Рамси.       Снять напряжение не удалось даже после визита Миранды, оставался лишь добрый и старинный способ — стрельба. Острые наконечники раз за разом вонзались в мягкую и податливую мишень; какие-то у самого края, какие-то в самую сердцевину. Но ни единая стрела не промахивалась дальше цели.        — Санса, — прошептал он, натягивая тетиву и пуская ее в воздух. Она вонзилась в четырёх дюймах от середины.       Волчица, которую захотел обуздать, но в ответ получил месть всей стаи. Волчица, что стала сильней благодаря ему и воспользовалась уроками злейшего врага. Волчица, что оставила памятный отпечаток и сейчас гнила у Серсеи Ланнистер.       Шейные позвонки вкупе с больным плечом горели огнём от чрезмерной нагрузки. Рамси покрутил головой, позволяя затёкшим костям хрустнуть. Упрямо взял другую стрелу и представил ненавистное лицо.        — Сноу.       Бастард, показавший себя в двух битвах подряд. Бастард, возомнивший себя нечто большим. Бастард, такой же как он — от того и ощущалось их соперничество.       Она пролетела в двух дюймах. Вот третья так уж точно должна попасть ровно в мишень.        — Дейенерис.       За постоянную вежливость и, черт бы ее побрал, детскую наивность. Глупая, маленькая девчонка, думающая, что она истая королева.       Рамси скривился и, недолго думая, пустил. Стрела попала ровно в сердце, перед этим воткнувшись в древко другой, раздробив пополам.       Изо рта вылетал отрывистый пар, растворяясь в чернеющем небе. Только тусклый свет факелов не позволял Болтону затеряться посреди темени. Он медленно вынул все стрелы из продырявленной мишени, отбросил в сторону и помотал головой в поисках оружейника. Обычно он коротал время в своей каморке, но сейчас, походу, его не было.       Зато увидел издали серебряную макушку и миниатюрную фигурку в пышной шубке. Эта особа будто специально добивалась его срыва, нервировала и играла на нем, как на струнах лютни. Ему все вспоминался чертог, это глупое смущение и розовеющие щеки. Но более всего он запомнил страх, промелькнувший меж ними.       Страх — вот что держит людей в узде. Им нужен страх, чтобы остановиться.       Дени оборачивалась, неуверенно затерявшись среди одинаковых коридоров — потерялась. Даже Рамси это заметил. Хотелось взять и бросить ее до самого рассвета бродить по замку: может так урок пойдёт ей впрок. Возможно, так бы поступил тот Рамси из прошлого, но не нынешний.        — «Нынешний Рамси Болтон, оказывается, чурается присутствия девушки и избегает ее. Какая нелепость».       Постояв так пару минут, прислушиваясь к скромному скрипу снега под ногами Дени, он все же осмелился выйти ей навстречу. Оставалось догадываться, чем обернётся для него это решение.       Дени вздрогнула, молниеносно развернулась. Вот уж кого она не ожидала увидеть, так это его.        — Извини. Не знала, что ты здесь, — девушка скосила глаза за его спину, но не стала вдаваться в подробности.       Рамси не обратил внимание на мягкость, с какой она старалась говорить с ним. Будто приручала бешеного пса с помощью куска мяса и доброго слова.        — Заблудилась? — равнодушно спросил он, отвернув голову в сторону. Плевал он на ответ.       Она замялась, явно не хотя признавать это. По итогу все же сдалась и вздохнула:        — Да. Немного. Хотела попросить набрать горячей воды, но не нашла слуг. Сама не заметила, как забрела сюда.       На ее лице то ли улыбка, то ли неприязнь, то ли вовсе ухмылка. Недавно она злилась и пугалась его, а теперь снова нацепила непринужденное выражение. Рамси совсем ее не понимал.        — «Играется», — подумал он, взглянув на неё без раздражения, казалось бы, оценивающе. Как на человека, равному себе. — «Отвечает мне на ту сцену в башне мейстера».       Вслух, конечно же, сказал другое:        — Я прикажу набрать тебе воды, если ещё не передумала.        — Да-да… было бы прекрасно. Благодарю.       Они и не заметили, как медленно посыпался снег. Юркие снежники ложились им на голову, плечи и застилали следы. Как правило, при снегопадах воздух становился теплее, но не сейчас. Здесь царило напряжение и чувство недосказанности.       Рамси мельком взглянул на Дени. Она тоже избегала смотреть ему в глаза, только непонятно из-за страха ли.       Он не выдержал и сделал пару шагов в сторону спасительных дверей, на ходу обернувшись:        — Идёшь?       Не дожидаясь, пока Дени опомнится и решится пойти за ним, он свернул через псарню, оказавшись перед входом в здание, и вошёл за порог. Заледеневшие пальцы неприятно защекотало, как только почувствовалось тепло, исходящее от стен Винтерфелла. Королева бледной тенью шла за ним, доверив проводить ее до своих покоев. Она прекрасно знала дорогу, но об этом сказать не осмелилась.       Идти в тишине — ещё сильнее раздражаться. Рамси решил скрасить неловкость за беседой.        — Что собираешься делать дальше? Один карлик без тебя не справится.        — Его зовут Тирион Ланнистер. Он королевский десница, относись к нему с уважением, — осуждающе фыркнула она и немного погодя добавила. — Для начала перекрою Серсее выход ко всем южным землям. Останется выяснить обстановку во всем речном регионе, чтобы окончательно окружить ее со всех сторон и запереть в Королевской Гавани, как в капкане.        — У неё флот Эурона Грейджоя, а с ним и выход в море.        — Когда достроятся мои корабли, я возьму Утёс Кастерли, закрою ей выход в Черноводный залив и спалю его ничтожный флот.       Непоколебимая уверенность и упёртость так и сквозили в ней. Рамси понял, что это окончательный план, и менять его она не станет. Все усложняла лишь проблема за Стеной.        — Ты же не думаешь, что только мы примем бой с ходячими мертвецами? — прищурился он. — Ты видела сколько их. Тысячи. Сотни тысяч. Нашим армиям вместе взятым не одолеть их даже с тремя драконами. Нужно больше людей. Да и к тому же… Серсея ждать не будет, когда ты сразишься к ходоками и примешься за неё. Она нападет первой.        — Я думала об этом. Для начала нужно запастись оружием. Джон сказал, что под Драконьим Камнем есть обсидиан, нужный для битвы. Когда я вернусь обратно, он поедет следом, чтобы лично контролировать добычу запасов.       Конечно, Рамси это не одобрил, и Дени готовилась к очередным недовольствам с его стороны, но их, на удивление, не последовало. Заместо этого он нарочито спокойно спросил:        — А потом?        — Я хочу добиться временного мира. Уговорить её сражаться с нами, — ей не понадобилось даже взгляда, чтобы удостовериться, насколько сильно удивила его подобная мысль. Когда Дени думала об этом в первый раз, то тоже не могла поверить, как она до такого дошла. — Обстоятельства меняются, Рамси. Ты сам сказал, что вдвоём с нашими армиями нам не победить. У Серсеи есть силы с западных земель, и они нам нужны. Я готова забыть про кровавую вражду, но не навсегда. Надеюсь, она окажется разумней и на время заставит себя отложить войну на второй план.        — Ты говоришь о Серсее, Дени. О Серсее, дочери Тайвина из дома Ланнистеров, — его угрожающий, предостерегающий тон ей не понравился. — Она не поверит в это легко и просто и найдёт тысячу причин тебя уничтожить. Ей нужны весомые доказательства.       Она остановилась, вскинула голову, чтобы смотреть глаза в глаза.        — Ты видишь только войну. А я вижу будущий мир. Доказательства будут, но не сейчас. Нам обоим нужно набраться сил для предстоящих свершений. Тебе — сплотить север, мне — вернуться на Драконий Камень, но для начала обдумать новые шаги.       В молчании они поднялись по лестнице и оказались в знакомом для обоих месте. Их разделяло несколько шагов от её опочивальни.        — Ты прав, — немного погодя сказала она, останавливаясь у порога. — Серсея опасный игрок, здесь нужен безотказный план.        — Только не начинай.        — Что?        — Соглашаться со мной. Это верная дорога к саморазрушению.       Рамси облокотился о стену, сложив руки на груди. Дени не могла не заметить, что чересчур долго стоит в коридоре, словно чего-то дожидаясь. Приоткрыв дверь, она несмело обернулась.        — Почему Джон — твоя расплата? Твоя ненависть к нему настолько обжигает, что её чувствую даже я.        — Ненавидеть легче, чем понять и забыть, — он украдкой взглянул на неё и также отвернулся. — Но это — забыть невозможно, и я привык ненавидеть, — не дожидаясь новых расспросов, он поспешил ретироваться. — Доброй ночи, ваше величество.       Поклонившись на последок, Рамси исчез в закоулках Винтерфелла. Хоть дорога до собственного кабинета была короткой, он всё равно пошёл в обход. На ходу мыслить было легче, но сейчас всё спуталось в один тугой комок эмоций и недосказанных слов. Никогда ещё он не чувствовал себя таким непонятым.       Встретив служанок, он приказал набрать горячей воды для королевы, и только потом направился к себе. Нащупав на подвеске ключ, он снял его с шеи и повернул в замочной скважине. Дверь была открыта. Вот нежданность — здесь кто-то был. И этот кто-то явно не желанный гость.       Рамси осторожно вынул нож и вошёл внутрь.        — Долго же тебя пришлось ждать, — скрипучий женский голос заставил его вздрогнуть.       У стола с открытым выдвижным шкафчиком стояла ни кто иной, как Барбри Дастин. В её руках были письма. Рамси сразу сообразил, какие именно бумаги она держала в руках.        — Что здесь происходит? — он разозлился не на шутку, но не спешил убирать оружие.       Леди Дастин нагло повернулась к нему, имитируя его обыденный манер, да с такой точностью, что Рамси увидел себя будто бы со стороны. Он скривил губы, понимая, каким он может быть мерзким в глазах других.        — Ты выбрал не самое лучшее место для хранения ценных бумаг, — она провела глазами по строчкам. — Хм-м… А у тебя губа не дура. Русе бы мог тобой гордиться. Проворачивать такие дела под носом драконьей королевы не осмелится никто в здравом уме.       Болтон молниеносно выхватил всё то, что она успела вытащить из тайника, угрожающе выставив острие ножа.        — Кабинет был закрыт. Вы бы явно не стали ломиться сюда без надобности. Я требую объяснений, иначе ваш труп будет висеть вместе с остальными.       Женщина сразу же посерьезнела; от дерзости не осталось и следа. Она резко отпрянула и остановилась ближе к выходу, чтобы иметь путь отступления. Сухое и морщинистое лицо смотрело на него с холодной презрительностью и с таким отвращением, что Рамси почувствовал покалывание в затылке.        — Джон Сноу должен быть казнён, как и все остальные Старки, — прошипела она. — Я не потерплю, чтобы какой-то выродок Неда ещё ходил по земле и носил его память. Ты же и сам этого хочешь, Рамси. А если ты чего-то хочешь, то добиваешься, даже несмотря на неодобрение королевы. Сделай это. Вспомни свой долг перед севером, мой мальчик. Перед отцом.       Рамси прекрасно знал её страстность к уничтожению дома Старков, но он не думал, что всё может зайти так далеко. Барбри Дастин — пример ненависти. Вот кого она пожирает по настоящему. По сравнению с ней, его желания — всего лишь временные наваждения.        — Если бы я мог, я бы его давно убил. Вы это знаете, — он попытался вложить в свой тон всю вежливость и понятливость, чтобы успокоить подколодную змею. — Но её величество этого не позволит. Джон Сноу ей нужен на Драконьем Камне. Но если вы так этого хотите — убейте его сами. Я мешать не буду, но сам пачкать руки не посмею, как бы я этого ни хотел.       Леди Дастин усмехнулась, по всей видимости ожидая такого расклада, и проскрежетала:        — Ты убьёшь его, Рамси. Сам. Казнишь перед всеми за измену, как подобает, как хотят этого все. Иначе твоя тайна раскроется вместе со всеми твоими показушными словами верности. Драконья королева не оставит здесь камня на камне, а северный трон станет лёгким дуновением пепла. Думай. Времени не так много.       С этими словами она ушла, оставила его наедине с неприятным осадком.       Рамси от отчаяния смахнул всё со стола. Посыпался пергамент, полились чернила, попадали книги и канделябры.        — Твою мать! Конченная сука!       Он долго мерил шагами кабинет, пытаясь что-то придумать, но как назло никакие мысли в голову не лезли, кроме одной.       Ему нужно убить.