Собачья доля

      Драконий Камень встречал Дейенерис промозглой сыростью, ставшей холоднее обычного. Нависшие тучи над башнями замка намеревались разразиться ужасной бурей, пока ограничившись сильным ливнем. Воды Узкого моря потемнели и с шумом бросались на песчаный берег и скалы, то поглощая их, то отступая. Раз за разом, упрямо и безжалостно. Из-за дождя, бьющего по лицу, она не сразу увидела новые корабли, убравшие чёрные паруса с красным драконом и смиренно стоящие.       Зато издали она разглядела Рейгаля и Визериона, пикирующих с утеса в опасные воды и так же легко поднимающихся в небо. На какой-то момент они пропали. Дени пришлось напрячь зрение, чтобы найти их. Дрогон склонил шею, тогда-то она смогла разглядеть подлетавшего снизу Визериона, играючи щёлкающего пастью. А совсем рядом, под боком Дрогона, показалась зелёная чешуя, блеснувшая серебряным отсветом. Серые тучи расступились перед крыльями Рейгаля, показав рогатую голову. Он и брат выросли и стали ещё больше, но им всем — что Дрогону, что им обоим — не нравилось изменение погоды. Привыкшим к теплу, холод им казался невыносимым. Но зима, как правило, брала в свои стальные клешни не только север.       Когда Дрогон приземлился на землю, под его лапами раздалось оглушительное чавканье вязкой грязи и его собственный недовольный рык, как бы говорящий, что ему это надоело.       Дени подняла воротник шубки, чтобы скрыть шею от хлестаний ледяного ветра, и дрожащими ногами слезла со спины дракона. Он склонил к ней свою голову, словно защищая от непогоды. Из его пасти веяло приятным теплом, который она почувствовала сквозь перчатки. Не желая оставаться под проливным дождем, Дени поспешила в замок, откуда ее выбежал встречать отряд Безупречных во главе с Серым Червем.        — С возвращением, ваше величество, — он покорно склонил голову и поспешил прикрыть сверху щитом.        — Благодарю, Серый Червь. Я видела корабли. Значит, работа закончена? Как обстоят дела?       Они направились к воротам замка, подгоняемые ливнем. Серый Червь не спешил отвечать. Дени увидела некоторую скованность в его движениях и словах, да и взгляд, который он стыдливо прятал под шлемом. Хоть он и старался держаться с ней как следовало подчиненному с королевой, но не так умело, как, например, Рамси, который скрывал все свои чувства за холодной любезностью и никогда не давал им вырваться на свободу.       Вспомнив о нем, Дени дотронулась заледеневшими пальцами до своих губ, до сих пор сохранивших последний их поцелуй. Она и помыслить не могла, что он так вскружит ей голову. Странно, непонятно, и оттого больше притягательны становились грёзы об иной концовке того рокового дня. Если бы их не остановили, Дени взошла бы на тропу невозврата. Она была не готова к такому.       В ее сердце теплилась почти забытая тоска по Дрого и Даарио. Ни один из них не продержался в ее жизни дольше положенного срока. Когда-то, может, она и любила их: любила Дрого за его неприступность, но почти его не помнила, так как была лишь маленькой девочкой; любила Даарио за его решительность и преданность, что служила лучиком света среди мрака предательских душонок. Но ни один из них никогда не вызывал в ней нечто такое, что бы одновременно пугало ее и заставляло радоваться. Никто не поселил в ее сердце разносторонние чувства, когда ей то ли хотелось злиться, то ли улыбаться.       И ни разу за все своё время, которое она провела в Винтерфелле под боком Рамси Болтона, она о них не вспоминала. Перед ней был заветный плод, который она хотела вкусить и почувствовать все его живые краски. Воспоминания о нем и таинственной библиотеке навевали на неё несказанно тёплые мысли, согревающие даже тут. Удивляло лишь то, что теперь вся голова была занята только им — человеком жестоким, порочным и циничным.       Была бы ее воля, она, возможно, и осталась бы на севере, но мертвецы не давали ей покоя, как сидящая на Железном Троне Серсея Ланнистер.       Дени посерьезнела, выбросив его из головы. Оказалось, Серый Червь что-то ей говорил, но его слов почти не было слышно из-за завываний ветра.        — …было построено двадцать восемь кораблей, ваша милость. Из-за непогоды пришлось прервать работы. Буря не утихает очень долгое время.       Они вошли под своды замка. Камень источал только холод и неприветливость. Одинокие факелы пытались осветить коридоры. Стояла мрачная тишина, будто буря за стенами лишила замок всех красок и звуков.        — Прикажи всем явиться в зал Расписного Стола, — обратилась она к Серому Червю. Ее голос одиноким эхом разлетелся по длинным коридорам.       Он бесшумно удалился. Дени, не собираясь попусту тратить время, направилась в тронный зал. Все здесь ясно говорило о том, что без неё Драконий Камень стал почти пустым, если не считать Безупречных, стоящих у стен и незаметно сливающихся с ними. Почему-то здесь она перестала чувствовать себя дома — настолько все было равнодушным и серым.       Перед ней отворили массивные дубовые двери. Стоящий впереди величавый трон приветственно блеснул в свете факелов. Дени прошествовала мимо него в зал совета. Стучащие по полу капли, подгоняемые ветром, капали на стол. Фигурки, почти нетронутые, хаотично располагались на вырезанной карте, давая понять, что война ещё не окончена. И не окончится, пока дела не будут решены.       Изо рта поднялся молочный пар, смешавшись с густой темнотой. Дени медленно прошла к задвинутому стулу и с резким грохотом по каменному полу его отодвинула. Она подняла голову навстречу отдаленным звукам и села, расположив руки на ледяные подлокотники. Сидя здесь, в одиночестве, прерываемым разве что хлопаньем кожистых крыльев за спиной, у неё было достаточно времени, чтобы осознать, на какой шаг она планирует решиться.        — «На глупый и необдуманный», — сказал бы ее десница.        — «На правильный и разумный», — сказал бы Рамси Болтон, всегда и во всем противоречащий всем ее советникам вместе взятым.       Юная королева знала, что, будь бы у неё выбор прикончить Серсею или же оттянуть время, она бы без промедления сожгла бы ту в огне. Но движется проблема куда серьёзней, чем Железный Трон, и нужны силы мощнее, чем нынешняя армия. Это ли не милосердие — дать льву шанс залечить свои раны?       В зал вошли ее советники, подгоняемые эхом от раздавшегося снаружи грохота. Сверкнула молния, очерчивая изящный силуэт драконьей королевы и делая ее похожей на ожившего призрака. Взгляд ее посерьезнел, прошёлся по вошедшим Тириону и Варису, переглянувшихся между собой; по Миссандее, внимательные глаза которой пристально осматривали ее; Джораху и Джону Амберу; по Серому Червю и Теону Грейджою, отвыкшего от покровительства хозяина настолько, что мог смело поднять голову в сторону ее величества. Зал Расписного Стола наполнился людьми, но от этого он не стал приветливее.       Они расселись за широким столом. Дотракийцы принесли факела и обставили ими все стены.        — Ваше величество, — Тирион склонил голову, поприветствовав ее за всех. — Ваша дорога прошла благополучно?       Осторожный и слегка укоризненный тон, с которым был произнесен этот вопрос, заставил ее напрячься. Тирион получил ее письмо, посланное накануне, и не был рад ее планам. Да и не только он, все они — и Варис, смотрящий на неё украдкой, и Серый Червь, намеренная немногословность которого стала для неё настоящим ударом. Джорах Мормонт старался не глядеть в ее сторону, и только Миссандея, всегда чуткая Миссандея, девочка-переводчица, которую Дени выкупила у астапорцев, не разделяла общий настрой. Она пыталась терпеливо понять, почему вдруг ее милость изменила решение сжечь Серсею Ланнистер и повременить с борьбой за Железный Трон. Дени знала, что могла на неё положиться, но здесь чуткость Миссандеи интересовалась несколько другим… и она знала, кем.        — Весьма, — кротко ответила она, сжав подлокотники. Теперь ей придётся столкнуться с ещё одним врагом в лице собственного десницы.       Варис неторопливо достал скрученный в трубочку пергамент из рукавов своего отороченного мехом плаща. На нем была сломана печать. Ее письмо.        — Ваше величество, мы получили известие из Винтерфелла. И, если мои глаза меня не обманывают, здесь сказано, что вы собираетесь заключить мир с узурпатором, — его пухлое лицо с детскими чертами лица нахмурилось, что получилось весьма смешно, учитывая, что бровей у него толком не было.        — Ваши глаза вас не обманывают, милорд, — размеренно произнесла Дени и обратилась ко всем сидящим. — Я собираюсь заключить временное перемирие с Серсеей, и эта новость меня нисколько не радует. Будь моя воля, я бы направила все силы на Королевскую Гавань, однако случились непредвиденные обстоятельства.       Тирион хотел было открыть рот, чтобы возразить ей, но Дени поспешно продолжила.        — Битва у Винтерфелла завершилась победой Рамси Болтона. Он схватил в плен Станниса Баратеона, Джона Сноу и Петира Бейлиша. Двое из них казнены за измену короне, один получил шанс жить.       Маленький Джон Амбер одобрительно покачал головой, явно не сомневавшись в победе своего лорда, зато Теон, услышав знакомое имя, вжал голову в плечи.        — Джон Сноу жив, — выдохнула Дени. — И жив он благодаря Мелисандре — бывшей жрице Станниса Баратеона. Она поведала нам о враге, грядущим за Стеной.       Конечно, кто бы поверил в такую абсурдность… Она и сама бы не придала этому значение, если бы не пламя Владыки Света, в котором увидела армию мертвецов. Но она попыталась убедить их всех в действительности ее слов. И то, что из-за этой «абсурдности» взятие Королевской Гавани откладывается на второй план, уже о многом говорило.       Услышав знакомое имя, Варис сморщился, словно старая слива.        — Мелисандра… — презрительно сказал он. — Верить жрецам равносильно смерти.        — В данном случае не поверить им — равносильно смерти, — немного поразмыслив, девушка добавила. — Она не помогла Станнису, потому что думала, что он будет тем, кто уничтожит армию Короля Ночи. Но она ошиблась. Этот кто-то — Джон Сноу.        — «Или я».        — Раз Джон Сноу обещан по пророчеству, и жизнь его ценна, то где он? — задал вопрос Джорах, сделавшись несколько бодрее. Узнав о достоверных причинах королевы, теперь он не был таким кислым и смутившимся.        — Он и остаток одичалых плывут сюда на кораблях лорда Мандерли из Белой Гавани. Вскоре они будут здесь, чтобы добывать обсидиан для оружия. Все добытое мы будем посылать в Винтерфелл. Рамси Болтон, искоренив предателей и пустив корни по северу, теперь свободно заправляет всеми его владениями. Он проследит, чтобы кузнецы работали без перерыва. Что до Серсеи…       На этот раз Тирион, осмелившись, заявил:        — Моя сестра не согласится. Это не в ее манере. Она не поверит пустым словам…        — Это не пустые слова, — Дейенерис вспыхнула, но десница, будто проигнорировав капризного ребёнка, продолжил:        — …без доказательств. Она потеряла всех своих детей, а Джейме у нас в плену. Ей нечего терять. Собственная гордость не заставит ее передумать, даже если бы ее жизнь была на волоске.       Да, его утверждения были весомыми. Не отправит же она письмо с предложением мира из-за каких-то мертвецов за Стеной? Охладев также быстро, как вспыхнув, Дени откинулась на списку стула. Напряжённые плечи гудели от долговременного сидения то на Дрогоне, то здесь.        — Как ваш брат? — прищурившись, поинтересовалась она.        — Сидит в темнице, где ему и место. Серый Червь пытался выведать у него хоть что-нибудь из планов Серсеи, но он упорно молчит.        — Безупречных не обучали пытать, только убивать, — в своё оправдание сказал Серый Червь.        — Конечно-конечно. Вы же не из рода Болтонов, где пытки — у них в крови.       Дени вскинула бровь и повернула голову в сторону десницы, всем своим видом показывая, что не приветствует усмешек в сторону своих других советников. Тот смешался под ее взглядом и нервно постучал пальцами по столешнице. Обведя взглядом остальных, девушка поняла, что все они — кроме, разве что, Маленького Джона — соглашались с утверждением Тириона.       Ею невольно обуяло раздражение к ним всем. Она скривила губы. Да, Рамси Болтон грубый, коварный, на него нельзя положиться: вкладываешь ему в руки тупой нож, а он в самый неожиданный момент вдруг превращается в острую бритву. Но он был единственным, кто понимал ее и не осуждал. Единственный человек, не требующий признания от других и поступающих так, как он считает правильным — даже если с точки зрения морали это будет скверно. Но когда его волновал вопрос морали? А когда это беспокоило ее?        — Лорд Болтон сделал больше всех вас вместе взятых и внёс значительный вклад в наши победы — на севере особенно, — холодно отчеканила она, скорее обращаясь к Тириону, чтобы дать ему понять, что больше таких слов она от него не допустит. — Займитесь идеями как предоставить вашей сестре доказательства.       Она резко встала с места, и советники поспешно последовали ее примеру, проводив ее величество низкими поклонами голов. Когда она ушла, Маленький Джон недовольно сплюнул: находясь среди южан, он начинал к ним привыкать, но когда речь заходила о его лорде, тем более не в положительном русле, он становился как собака, сорванная с цепи.        — Не удивлюсь, если в конце-концов ваша драконья королева поставит на пост десницы ненавистного вами лорда Болтона, — он мог одними массивными руками размозжить голову карлика об стену, но не стал этого делать. Заместо этого он плюнул ещё раз и направился к выходу. — За мной, Теон.       Бывшему Вонючке пришлось последовать за ним. Да и все советники вскоре тоже разошлись — молчаливые, задумчивые, помнящие последние слова Маленького Джона, прозвучавшие не только как угроза, а как действительность.       Единственные, кто остался в зале Расписного Стола, были Тирион и Варис. В отличие от десницы, мастер над шептунами не был хмур. Он понимал, что когда-то повлиял на отношение Рамси к Дейенерис и сам же этому поспособствовал, потому что посчитал их союз правильным для государства. Но вот его маленький друг отнюдь не был согласен с ним.        — Ее будто подменили, — сказал он, украдкой взглянув на Вариса. — Одному Неведомому известно, что там произошло…       Варис скрыл проскользнувшую на своём лице усмешку, спрятав под скорлупой невозмутимости.        — Нам этого знать не обязательно, мой маленький друг. Это дело нашей королевы и ее лорда.        — Их отношения не должны влиять на неё. Это плохо кончится.       Тот повернулся к нему так, что Тириону было невозможно скрыться от пытливого взгляда Вариса.        — Она прилетела обратно, в то время, как могла там остаться, — внимательно подметил он. — В вас говорят обиды, лорд-десница. Не давайте им взять над вами вверх. Я уверен, вы ещё можете помочь нашей королеве победить Короля Ночи и отвоевать Железный Трон.       С этими словами он бесшумно ушёл, оставив Тириона одного.                     Если Миссандея и была настороженной, она этого не показывала, скрывая все за маской обыденной учтивости и мягкости, присущей ее нежной натуре.       Дейенерис помнила день, когда увидела ее в рабском ошейнике с запуганными глазами и кротким нравом. Даже после освобождения она продолжала быть прислужницей и вести себя так, будто должна ей за свою свободу. Если бы это было в действительности, тогда бы сотни тысяч рабов из бывшего Залива Работорговцев должны были ей — просто потому, что Дени дала им шанс взять собственную свободу в их руки.       Она никогда не спрашивала ее про все, что с ней делали за ее годы рабства. Никогда. И знала только то, что Миссандея сама ей расскажет. А говорила она, первое время, словно ручной зверёк по команде — мало и лаконично. Конечно, не без помощи Дени и Серого Червя вскоре она избавилась от оков прошедших годов. Ее голос разума помогал королеве потухать свой пыл, а надежная уверенность лучшей подруги подкрепляла ее силы.       Королева ни разу не засомневалась в ее дельных советах и ни разу не признала их ложными. И если раньше мнения насчёт одного человека сходились, то сейчас, после ее возвращения из Винтерфелла, их взгляды значительно разминулись. Столь непривычные для друг-друга мнения претили Дени, но она ничего не могла с этим поделать. Рано или поздно это должно было случиться.       Лёжа в бадье с горячей водой, она смачивала огрубевшую кожу и растворялась в легком паре, исходящем от воды. Миссандея сидела рядом на стуле и смачивала ее волосы в травяном отваре. Молча. Напряжение, витавшее в комнате, было ощутимо. Дени не смела заговорить первой, но ей слегка поднадоела эта игра в молчанку. Если и услышать гнусные слова в сторону лорда Болтона, то только от Миссандеи — более никому она такого не позволяла.        — Ты не рада перемирию с Серсеей или моему возвращению? — напрямик спросила она, оборачиваясь к ней так, чтобы она не смела уйти от ответа.       Миссандея поджала губы, заслышав резкие нотки, но не произнесла ни слова, продолжая смывать с волос остатки трав. Покончив с ними, она вытерла руки и отошла к столу. Дени заметила, как сгорбились ее плечи, вновь сделав ее маленькой девочкой из Астапора.       Когда она заговорила, голос ее был усталым. Дени могла представить выражение ее лица — оно было тем самым, которое она никогда бы не хотела на ней видеть.        — Радоваться здесь не уместно, ваше величество. Я порадуюсь, когда вы сядете на Железный Трон, который так вожделеете, но не тогда, когда придётся оттягивать этот день.        — Тогда в чем дело? Я вижу, как изменилось твое настроение. Ты не разговариваешь со мной как прежде, не делишься своими секретами как с подругой. Можно подумать, мы отдалились друг от друга за какие-то несколько недель моего отсутствия, — она усмехнулась и тут же замолчала, понимая, что в ее словах проскользнула доля правды.       Верная советница неторопливо обернулась. С мрачного лица исчезла не присущая ей холодность, и комната впервые стала будто бы светлее и ярче. Когда весь Драконий Камень будто бы потонул во мраке, кроткая улыбка Миссандеи смогла найти в нем солнце. Она мягко опустилась на стул и взяла рукой ее ладонь — как всегда, когда хотела дать ей понять, как близко для неё значит эта близость. Не как королевы со служанкой, а как двух сестёр, лишившихся родных домов и семьи. Как две потерянные души, найденные друг в друге частичку самих себя.        — Пока Драконий Камень пустовал без вас, расстояние было ощутимо острее, чем когда-либо, — призналась Миссандея. — Я боялась, что вы ввязались не в свою битву. Вы иногда совсем не понимаете, насколько можете быть ценны государству, и рискуете жизнью за тех людей, кто этого совершенно не заслуживает.       Она говорила без осуждения, только с заботой маленькой сестренки.       Дени редко показывала свою любовь. Жизнь взяла своё: она ожесточила ее сердце, оставив место лишь страху и состраданию. Когда-то она была нежной и ранимой, сейчас же в ней проснулась жестокость. Но сегодня был тот момент, когда ей захотелось оголить мягкую часть своей души. Здесь не было страсти, как в библиотеке на далёком севере, но здесь было понимание. Она сжала ее ладонь, отметая все сомнения.        — Если бы мы потеряли Винтерфелл вместе с нашими союзниками… нет, я даже думать об этом не желаю. Север важен нам также, как Королевская Гавань. Эта битва была и моей. Тем более, когда со мной был Дрогон, мне бы ничего не грозило.       Она старалась убедительно ее уверить, но пальцы Миссандеи напряглись и почти сжались на ее запястье.        — Дрогон не всегда будет с вами, — терпеливо произнесла она. — Я не стану додумывать иную концовку вашего порыва, однако же прошу — нисколько ради себя, сколько ради народа, жаждущего сломать это колесо вместе с вами, — будьте аккуратны. Не только посреди поля битвы, но и наедине с людьми.        — Ты хотела сказать «наедине с Рамси Болтоном». Я знаю, он никому из вас не нравится…        — Он неприятный человек, — она на удивление пылко перебила ее, нисколько не смутившись, потому что была уверена в своих словах. — Гнусный мерзавец. Теон Грейджой, оставшийся без его постоянного присмотра, начал по настоящему жить и не бояться. Он поведал нам, какие пытки переживал в плену и что ему приходилось делать. Рамси Болтон сломал его и сделал из него свою игрушку, чтобы контролировать Железные Острова.       Дени слушала ее словно через воду в пространственном вакууме. Конечно она думала о Теоне и конечно же не могла не представить, чего ему стоило лишиться себя самого. И если бы когда-то в прошлом она испытывала к нему сожаление и стремилась покарать тех, кто сделал это с ним, то сейчас в ней зародилось странное равнодушие.       В конце-концов она отвлеклась от своих раздумий и поняла, что все это время Миссандея выжидающе вглядывалась в ее лицо, несколько приободрившись тому, что смогла достучаться.       Если бы.        — В тебе говорит голос разума или эмоций? — спокойно спросила Дени, сохранив на губах полуулыбку.        — Я озвучиваю факты, ваше величество. И Яра Грейджой весьма красноречиво высказалась до меня.       За ее мягкостью скрывалось упрямство, а чтобы это упрямство усмирить или хотя бы заставить успокоиться, Дени решила пойти на уступки.        — Несомненно ты права, — кивнула она. — Я и не отрицаю всей подноготной его поступков. Следовало бы его наказать за них, но не сейчас. Ты слышала мой рассказ про Короля Ночи. Если я лишусь влияния на севере, мы не сплотимся перед лицом общей опасности.       Верная подруга и советница неожиданно отдёрнула руку.        — Пожалуйста, не оправдывайтесь. Только не передо мной. Он для вас не просто Хранитель Севера. Его влияние слишком сильно на вас сказывается.       Королева нервно постучала пальцами по бортику бадьи и отвернулась. Вода совсем остыла, и прежнее тепло сменилось на сырость, таившуюся в уголках замка.       Все заладили со своим влиянием, словно сговорились.        — Никакого влияния нет и в помине, — сухо сказала она. — Я веду войну. А это — ее последствия.       Миссандея промолчала, но Дени не стала отступать и продолжила гнуть своё. Хоть кто-то должен ее понять; должен увидеть, как они глубоко заблуждаются!       Разозлившись не на шутку, она встала из воды и накинула шёлковый халат.        — Он совсем не плохой, как ты не понимаешь? Думаешь, я бы поддерживала человека столь низких качеств? — внутри разразилась настоящая буря — такая сильная, что превосходила бурю снаружи. — Вы все слышали о нем плохое, когда он вытворял это будучи бастардом. Сейчас же он законный представитель своего дома наравне с лордом Тирионом и сиром Джорахом. Да, он не приятный собеседник и того хуже — не тот человек, с которым можно найти общий язык, но у него есть совершенно иные качества. У него есть амбиции и верность. Я не влюблена в него.        — «Однако чуть не отдалась ему», — с укором на саму себя заметила Дени. Миссандея внимательно посмотрела на неё. Чтобы не свалить на себя ещё больше подозрений, она спешно перевела тему.        — А говорю это потому, что он не заслуживает осуждений. Я видела своими глазами, как он сражался и чуть не умер за себя и своих людей. Он многим пожертвовал и многого достиг.       Их отвлекли служанки, без стука вошедшие в покои. Внезапно Дени захотелось сжечь их за одно лишь присутствие. К счастью они не задержались: убрали комнату и также быстро удалились. Миссандея тоже не осталась. Она ответила только у порога, будто специально сохраняя расстояние между ней и королевой, боясь ее гнева.        — И ещё многим пожертвует, чтобы достичь больших высот, — девушка обернулась через плечо и, негромко бросив, удалилась.       Дени отчаянно проводила ее взглядом. Почему-то ее уход показался ей роковым, словно ее укорили ни за что и бросили на растерзание псам.       Знала бы она, что фраза дорогого для нее человека будет долгие месяцы звенеть в голове и в конце-концов сведёт ее с ума.                     Джейме Ланнистер хоть и был побитым, как подзаборная псина, оставшаяся без дома, но сам этого не показывал, скрывая побежденность за маской гордого льва. Выносил пытки со всем величием, достойное дома Ланнистеров, и не страшился будущего, относясь к нему с усмешкой на губах. Некогда короткие волосы заросли и свалялись, кожа приобрела нездоровый оттенок, а вкупе с синяками под глазами он выглядел как настоящий мертвец. Из-под лохмотьев, которые было трудно назвать одеждой, выглядывали выпирающие рёбра и синяки по всему торсу. Не знала бы Дени того, что он лишился руки задолго до сдачи Хайгардена, она бы подумала, что ее отрезали.       Его избивали и колечили, а он упрямо молчал. Использовалась бы эта упрямость в других целях — ему бы не было цены. Но сейчас он выглядел как глупый пленник, добивающегося собственной казни, потому что спасения не было. Ни у кого не было спасения из оков драконьей королевы.       Она пришла к нему спустя пару дней дневного отдыха. Сон оживил ее разум и напомнил о козыре, находящимся под замком. С Миссандеей после вчерашнего она так и не виделась: то ли та ее избегала, то ли она ее. Но остальные советники попрежнему молчали и не выражали того, что осмелилась сказать ей добрая подруга. Да и считать ли ее подругой теперь, когда столь значительные мнения расходились и не искали компромисс? Дени решила не забивать себе голову очередными додумками.       Придя в темницы в сопровождении Серого Червя, она приказала Безупречным подождать ее у дверей, а сама, прошествовав вдоль камер и вглядываясь в их мрачную глубину, остановилась напротив железных решёток, разделяющих ее и Джейме Ланнистера, брата ее ненавистного врага. Он сидел в углу, прижавшись к стене и свесив голову на плечо, будто уставшая кукла, которую бросили пылиться на полке.       Услышав мерный стук каблуков о каменный пол, он с трудом открыл слипшиеся от гноя глаза и пару раз проморгался, прежде чем сфокусироваться на внезапной гостье. Поняв, кто перед ним стоит, он скривился и откашлялся, откинувшись на стену.        — Вас называть «моя королева» или «мой смертный час»? — усмехнулся он сквозь заросшую щетину, которую безжалостно почесал.       Дени с минуту помолчала, оценивая его состояние. Тирион был прав — Серый Червь не способен пытать, он способен убивать. Его способы пыток были неэффективными и отнюдь не жестокими. Если бы Джейме попал в руки Рамси, от него бы осталась лишь жалкая оболочка, способная посоревноваться, разве что, с Теоном. Но от этой оболочки не было бы прока, а ей нужны весьма ценные сведения и, по крайней мере, его целое тело. Чтобы было чем завлечь Серсею к переговорам о мире.        — Называйте как хотите, — холодно бросила она в промозглый воздух. Ветер завывал через щели в стенах, заставляя кончики пальцев холодеть.        — Даже «королева-узурпатор»?        — Вы прекрасно знаете, кто ею является — ваша сестра.        — И вы, смею предположить, пришли как раз насчёт неё. Иначе бы ваше светлое величество не удостоило меня своим присутствием.       Она прищурилась. На самом деле ей осточертели эти смешки: они не прибавляли ему чести и ещё больше раздражали ее слух.        — Ваше предположение верно, — Дени шагнула вперёд. — Я хочу предложить ей временное перемирие.       На его грязном и обветренном лице промелькнуло искреннее удивление. Он поддался вперёд, будто бы не расслышал, и без издевательских ноток произнёс:        — Она не согласится.        — О, поверьте, ваш брат сказал то же самое, — теперь пришёл ее черёд усмехаться. Она пользовалась его замешательством и ей это нравилось. — Но с этим он разбирается лично.       Он нахмурился, с трудом состроив безразличное отрешение.        — Удивительно. Совсем недавно вы хотели сжечь всю Королевскую Гавань, а теперь решаете взять передышку.        — На то есть причины. Скоро вы сами о них узнаете, но вам они не понравятся.        — Да, в последнее время новости Вестероса мало могут меня порадовать. Сидя здесь и слушая, что творится там, — он указал культёй в сторону выхода. Дени поморщилась. — Не спеша начинаешь чувствовать равнодушие. Кто выиграет, а кто проиграет? Уже наплевать. Вы так не считаете? Вам не надоела эта война за Железный Трон и вечный страх смерти?        — Моя жизнь — сплошной страх за себя, — ровно проговорила она. На ее памяти возникли множество случаев, когда от неё хотели избавиться: отрава, присланные наемники, сыны Гарпии. Все они посерели, их лица истлели и превратились в пепел. — К этому не скоро привыкаешь, но начинаешь относиться ко всему проще. Тем более, когда выигрываешь войну.       Упомянув о щекотливой для Джейме теме, тот фыркнул и вновь откинулся назад, подтянув под себя босые ноги.        — Вы весьма эпично пролетели над Хайгарденом. Прекрасное зрелище, — в нем сквозил сарказм.        — Благодарю. Я ожидала, что придётся надолго осаждать замок, а вы сдали его без лишних помех. Ведь куда проще захватить пустую крепость, нежели удержать под прицелом драконьего огня.        — К несчастью лорда Рэндилла, — в его голосе она не услышала ни капли сочувствия. — Я слышал, леди Оленна сделала его сына своим приемником. Считаете, что когда старуха окочурится, Дикон будет предан вам также и не поведёт южные войска мстить за отца?        — Он женится на одной из дочерей покойного принца Оберина. Леди Тирелл об этом позаботится.        — Дорн и Простор? — камера озарилась смешком. — Где это видано, чтоб два ненавидящих друг-друга королевства объединились?        — Они сплотились под моей рукой перед общим врагом. Эйегон Завоеватель не смог совладать с Дорном, но я смогла. Моей целью является обьединить все королевства после распада, который, к слову, учинила ваша сестра. Как видите, у меня получается. В моих руках Простор, Дорн, Железные Острова, Долина, а скоро и речные земли…        — Но не север.       Дени умолкла. Пристальный взгляд Джейме уставился на неё через железные прутья, испытующе вглядываясь.        — Несомненно, и север, — заявила она.        — Неужели Рамси Болтон отказался от своей прихоти сделать его независимым? Бросьте. Вы прекрасно знаете о его честолюбии.       Рамси склонил перед ней колено и признал своей королевой. Они оба сказали должные клятвы и не намерены их нарушать. Но в словах Джейме столько самоуверенности, будто он лично знаком с ним и вёл переговоры, иначе как он узнал о его желании владеть севером?       Нет, глупая мысль.        — Рамси Болтон — Хранитель Севера и мой преданный союзник, — отчеканила она уже в который раз за эти дни. Они все будто бы сговорились между собой, чтобы указать ей, тыкнуть носом в своего вассала и осудить за то, что она доверяет ему больше них всех.       Только ее слова позабавили Джейме пуще прежнего. Она не могла понять, что именно заставило его смеяться — собственные мысли или ее вера. Однако больше он ничего не сказал, хотя по его виду Дени была больше чем уверена, что такое желание у него было.       Ее начинало злить, что все ее осуждают и откровенно смеются в лицо. Когда так поступали с Визерисом, заслуженно высмеивая его тщеславие и глупые мечты подмять под себя дотракийскую орду, его глаза наливались кровью и каким-то напыщенным злорадным достоинством. Он выпрямлялся и шипел, словно змея, которой наступили на хвост: «Ты же не хочешь разбудить дракона?» Дени отчётливо помнила его искривлённое лицо и визгливый тон, с которым он это говорил.       После его слов обычно следовало избиение, и чаще всего удары приходились на места, более всего незаметные внимательному глазу Иллирио Мопатиса, приютившему их в Пентосе. Никто не смел оградить ее от братского гнева, чтобы ненароком не попасться ему под руку. Она все терпела сама.       «Ты же не хочешь разбудить дракона, верно?»       Никто не хочет.       Ее тело налилось чуждой для неё яростью, заставив ее шагнуть навстречу пленнику. Внезапно ей захотелось заставить решётки расплавиться. Сердце бешено застучало, и его заполнило тревожное чувство.        — Вы послужите приманкой для Серсеи, сир Джейме, — холодно проговорила она, заставив того умолкнуть. — Ваша жизнь зависит от ее решения. Не забывайте, что именно вы убили моего отца. Не будет мира — не будет вас. Пощады не ждите.       Дени с трудом заставила сдержать себя в руках и развернулась, оставив Ланнистера обдумывать их разговор в одиночестве.       Выйдя за стальную дверь, она судорожно выдохнула и втянула носом сырой запах. Ей пришлось облокотиться об стену, чтобы прошло неожиданное наваждение.        — Вам плохо, ваша милость? Позвать мейстера? — Серый Червь с беспокойством подошёл ближе, но Дейенерис отмахнулась от его помощи.        — Все нормально.       Когда сердцебиение пришло в норму, она перевела дух и как ни в чем ни бывало покинула это крыло.       Неожиданная вспышка ярости ее озадачила и вмиг выела все силы. Было ли это просто усталостью, превратившейся в оправданную злость? Истории про безумство собственного отца обдали ее жаром. Ей не хотелось становиться такой же безумной. Таким мог быть Визерис, но не она.       Только не она.                     Через пару недель на Драконий Камень прибыл корабль из Белой Гавани. Тирион вызвался встречать Джона Сноу и его одичалых, да и Дени не была против: они оба были знакомы и могли найти общий язык. Но каково же было ее удивление, когда заместо единственного Джона в зал вошли еще пара людей: высокая массивная женщина в доспехах, кроткий паренёк и низкая девочка с дерзким взглядом. Помимо них на Драконий Камень прибыл одичалый Тормунд и сир Давос, оставшиеся в дверях.       Сидя на троне, Дени попыталась скрыть столь красноречивое изумление и перевела многозначительный взгляд на Тириона. Тот тоже выглядел неожиданным и несколько потерянным. Зато Джон Сноу так и пылал радостью, источая ее в каждом движении и слове. Он бодро прошествовал вперёд, насколько позволяли дотракийцы, стоящие у трона, и склонил колено в приветственном жесте.        — Ваше величество.        — Джон Сноу, — скупо кивнула она в ответ, изогнув бровь. — Кто прибыл с вами? Насколько я помню, на корабле должны были быть только вы и ваш вольный народ.       Он выпрямился, с согласием кивнул, но продолжил глупо улыбаться. Он поманил рукой незнакомым леди и лорду и по очереди представил.        — Леди Бриенна Тарт, — он указал рукой на высокую женщину, вдвое превышающую его в росте.        — Ваше величество, — она склонила голову, но отнюдь не из приветливости, а потому что должна. Дени почувствовала в ней силу, но преданность ее была чужой.        — А вместе с ней — Подрик Пейн, — подал голос Тирион. — Мой бывший оруженосец и славный малый.       Он не сказал ни слова, потому что съёжился перед драконьей королевой и только низко поклонился.       Все внимание обратилось к маленькой девочке, которая, в отличие от остальных, смело вскинула голову и посмотрела в лицо Дейенерис — не отводя глаз, будто оценивая. Она стояла твёрдо, заведя руки за спину. Дени знала такой взгляд. Взгляд хладнокровного убийцы. В ней не было ни капли смущения или страха — только решительность.        — А это моя сестра, — голос Джона Сноу потеплел. — Арья Старк.       Фамилия «Старк» эхом разнеслась по залу. Дени незаметно сжала подлокотники.        — Леди Старк, — прищурившись, произнесла она. — Последняя живая дочь Неда Старка. Насколько я помню, вас долгое время считали потерянной или убитой.       Она выступила вперёд. Один из дотракийцев шагнул ей навстречу, демонстрируя аракх на поясе, но Арья на него даже не взглянула. На ее чуждом личике красовалась улыбка хищника. Дени насторожилась.        — А я думала, что все Таргариены давно вымерли, — в тон ей ответила она, но получилось серьезно и вызывающе. Через секунду она исправилась, сделав ловкий книксен, подобающий леди. — Но мы обе ошибались, ваше величество.       Непонятно, что в ней больше преобладало — дерзость или же действительное заблуждение, но Дени не чувствовала в ее тоне никакого расположения. Старки являются ее потенциальными врагами, и Арья, в отличие от своего братца-бастарда, имела больше прав ненавидеть ее.        — «Друзей держи ближе, а врагов ещё ближе».       Дени с лёгкостью улыбнулась, безупречно сыграв собственную роль.        — И где же вы все встретились? — она обвела взглядом гостей. — Леди Тарт, лорд Пейн и Арья Старк…       Воодушевленный тем, что королева не злилась на незваных гостей и была более чем расположена к беседе, Джон Сноу поспешно отчитался:        — Я встретил Арью в Белой Гавани, а с ней была и леди Бриенна с собственным оруженосцем, — он на секунду затих. — У них была своя миссия. Как и у Арьи.        — Я планирую убить Серсею Ланнистер, — Арья произнесла это так резко, что даже Тирион открыл рот. Дейенерис сидела молча. — В этом заключается моя миссия. Но убить ее будет легче вместе с тем, кто этого хочет тоже. Так я думала, пока Джон не рассказал ваш план уже на корабле, — она с нескрываемым упрёком повернулась к нему. — Я просчиталась, подумав, что Дейенерис Таргариен откажется нападать на столицу.       От нее разило провокацией и очевидной агрессией. И Дени ответила бы, не будь она сегодня усталой настолько, что с трудом встала с постели. Королева расслабила ноющие плечи и откинулась на спинку трона, вальяжно махнув рукой одному из Безупречных. Попросив на валирийском сказать мейстеру, чтобы тот приготовил бодрящий настой, она проговорила, обратившись теперь ко всем находящимся в зале:        — А Джон Сноу рассказал про Короля Ночи и белых ходоков? — усмехнулась она. Дени заметила недоумение, промелькнувшее на лице Арьи, и поняла, что братец промолчал. — Не моя вина, что вы не удосужились рассказать собственной сестре про угрозу со стороны севера. Зато, я подозреваю, вы упомянули, кто теперь главенствует Винтерфеллом. Не так ли, лорд Сноу?       Тот промолчал. Дейенерис не сомневалась, что именно так он и поступил.       Арья нахмурилась, презрительно сжав губы.        — Теперь Рамси Болтон сидит на троне моего отца. Не нашли лучшую кандидатуру?        — А лучшей и не было.       Королева встала с насиженного места, прошествовав вниз. Оказавшись лицом к лицу с Арьей, она вызывающе оглядела ее сверху вниз.        — Ваш отец был предателем.        — А ваш — безумцем, — запрокинув голову, проговорила девчонка. — Безумец хуже предателя.        — Однако и тот, и тот мёртв.        — От рук Ланнистеров. Мое желание убить Серсею очевидно. Не сделаете этого вы — сделаю я. Но ждать я не намерена.        — Хотите проникнуть в Королевскую Гавань? — откровенно посмеялась Дени, чем вызвала недоумение у присутствующих.        — Поверьте, вы даже не подозреваете о моих способностях, ваше величество. Ведь именно я убила старого Фрея и всю его семью.       Дейенерис хмыкнула, задумчиво переварив сказанное. Она не интересовалась смертями Уолдера Фрея и всех его выродков, потому что была занята восстановлением Эдмара Талли и его влиятельностью. Но эта новость немного ее удивила.        — Я позволю вам всем остаться на Драконьем Камне, — громко сказала она. — Джон Сноу, поведайте им всем о надвигающейся угрозе со Стены и приступайте к добыче обсидиана. Лорд Тирион, ознакомьте их со здешними правилами.       Когда она покинула тронный зал вместе с Серым Червем, с ее лица слетело хладнокровное спокойствие. После происшествия в темнице Дени не позволяла себе злиться и раздражаться на людях и приходилось испытывать весь негатив внутри, чтобы ненароком не обрушить его на людей. Такие вспышки нужно научиться контролировать, но на первых порах это получалось неумело.        — Пусть Безупречные следят за Арьей Старк, — сквозь стиснутые зубы приказала она.       Ей не нравилось внезапное появление законной наследницы дома Старков. Если начнётся смута на севере, это скажется не только на лорде Болтоне, но и на всех них.

***

      Он перевернул ее на живот, ухватив дрожащей от удовольствия рукой за шелковистые белые волосы, ниспадающие волнами по гибкой спине. Она откинула голову назад, поддаваясь ему, и истомно выдохнула. Под ним извивалось аристократическое, по истинному утонченное женское тело — такое нежное и страстное одновременно. Ему нравится этот запах мёда, разнесшийся по комнате, и от него он сходил с ума, становился бешеным, чем обычно. Самим собой. Ему никогда не быть самим собой на людях, зато с ней — это входило в привычку.       Рамси грубо натянул на себя копну волос, скрутив их на кулаке и заставляя ее откинуться назад. В движениях и стонах, которые она издавала, было что-то покладистое и возбуждающе смиренное. Проведя второй свободной рукой по напряженной шейке, он нащупал ее припухлые от поцелуев губы и засунул пальцы ей в рот. Мягкий язычок послушно по ним провелся.       Пристроившись сзади, между ее раздвинутыми бёдрами, он не торопился, подразнивая девушку долгим ожиданием. Ждал, когда этого попросит она сама. Сама королева.       После того, как ее рот освободился, она, почти всхлипывая, простонала:        — Пожалуйста, Рамси.       Такой просящий и невинный тон, несвойственный ей, был для него в новинку и от того слаще.       Что ж, он с удовольствием выполнит ее просьбу.       Ухватив ее за тонкую талию, он резко вошёл в неё. От неожиданности она чуть ли не вскрикнула, но быстро приспособившись, задвигала бедрами навстречу жестким толчкам.       Он вкушал ее со всей жадностью, на какую мог быть способен, и шептал на ушко разные извращённые гадости, подливая масла в огонь. Тепло внутри него разлилось будто олово, заставляя с трудом переводить дыхание. Горячее тело под ним сделалось совсем мягким и нежным.        — Дени, — еле слышно прошептал он одними губами.       Это было лучше, чем в библиотеке. Лучше, чем их переглядки и невинные фразы. Лучше собственных фантазий, которые преследовали его в последнее время очень часто — во снах и наяву, делая рассеянным и забывчивым после ее уезда.       И тут его будто бы ударили поддых. Он встрепенулся, моргнул, рассеивая грёзы, и белые волосы исчезли, внезапно превратившись в каштановые локоны. Не осталось и следа от прежних шелковых прядок, а сама аристократичная кожа вмиг огрубела и побледнела. Рамси держал за узкие бёдра не ее, а Миранду, что перестала извиваться под ним в страстных агониях. Она грубо отстранилась от него, чуть ли не оттолкнув от себя, и метнула не Болтона злющий взгляд.        — Дени? Вот кто у тебя в голове?       Рамси не сразу сообразил происходящее и с минуту пытался прийти в себя. А поняв, что он сейчас натворил, стал вести себя непринужденно.        — Даже в постели находишь причины впихнуть ее сюда, — нахмурился он, испытав жгучее разочарование.       Демонстративно прошествовав до стола, чтобы налить себе вина, он тем самым отрезал все продолжения опасного разговора. Но Миранду таким образом не проведёшь — она знала все его особенности. Рамси не намеревался выслушивать ее бурную реакцию, тем самым выводя и себя, и ее на очередной конфликт. Он устал от них, и ему надоело объяснять ее глупой ревнивой головке что к чему.        — Заткнись, Миранда. У меня уже нет сил выслушивать твое нытьё.       Отпив из бокала, он спешно оделся под испепеляющим взглядом псарницы. Она высокомерно вздернула подбородок, показывая свою уязвлённую женскую гордость.        — Я тебе не бастард Сноу, — вино слегка закружило ему голову, но позволило говорить открыто и без обиняков. — Теперь перед тобой стоит правитель Винтерфелла. Захочу — я запросто тебя казню, не моргнув и глазом. Уяснила? — он выпрямился. — Выметайся отсюда.       Рамси глотнул ещё вина, развернувшись к окну. Винтерфелл оживленно готовился к зиме и всему тому, что ожидало во тьме: собирался провиант, достраивались стены после многочисленных уронов, оставшихся со времён Старков, созывали людей. Было послано множество воронов во все северные дома от Последнего Очага до Перешейка. В это было сложно поверить, но россказни тех, кто присутствовал при появлении королевы Дейенерис и красной жрицы Мелисандры, разносились быстрее метели. Вскоре все неверующие были предупреждены и вооружены, готовясь к худшему.       Но внезапное отсутствие леди Дастин и ее людей вводило в ступор многих внимательных лордов. Рамси постарался уладить эти дела, скормив им байку о том, что та покинула Винтерфелл, чтобы созвать людей в Барроутоне. В то время, как настоящая леди Барбри кормила личинок глубоко в мерзлой земле, а ее люди были переманены в войско Болтонов. Как об этом позаботился Оливер — Рамси не было известно. Но он обладал весьма прекрасными дипломатическими качествами.       В дверь постучали. Рамси бросил через плечо, не отвлекаясь от созерцания двора.        — Войди.        — Милорд, — это был запыхавшийся Оливер, и как никогда кстати. — Важное известие! Вам понравится.        — Говори, — Болтон поднял руку с бокалом, ожидая услышать самые что ни на есть прекрасные известия. Про Миранду, одевавшуюся в углу, он и думать забыл.        — Сейчас прибыл калека вместе с какой-то бабой, да с белым лютоволком. Их заметили не так далеко от Винтерфелла.       Рамси напрягся, взгляд его остекленел. Он резко обернулся к Оливеру.        — Лютоволком?        — Именно, — они оба понимали, что означал лютоволк на севере. — Мы поймали Брандона Старка.       Он нервно отпил и убрал бокал на стол. Разгоряченное сознание работало быстро.        — Надеюсь, его протащили не через главные ворота?        — Я позаботился об этом. Его и девку с волком провели через чёрный ход мои люди, которых вы просили завербовать в рядах покойной… кхм, — он настороженно взглянул на Миранду, медлившую уходить. — Сами знаете кого. Эта треклятая псина перекусала всех, кто посмел приблизиться к мальчонке.        — Отлично… отлично! — возбуждённости не было предела.       Наконец-то явился мальчишка-Старк, и прямо ему в руки. Только оставалась единственная проблема — не дать мальчишке пошатнуть его авторитет среди собранных в замке лордов. Кто-то, несомненно, до сих пор поддерживает Старков и в тайне надеется восстановить их правление. Он не может допустить переворота.        — Королева потребовала с меня немедленного оповещения о появлении Старка, и пока мальчонка не будет передан ей в руки, все должно оставаться в тайне от лишних глаз и ушей. Это понятно?        — Да, милорд, — Оливер послушно склонил голову.        — А сейчас оповести лорда Карстарка и приведи мне голодных зверушек, — на немой вопрос Оливера Рамси дал ответ: — Не оставлять же лютоволка в живых.       Миранда, опустив голову, немедля покинула комнату, оставив после себя легкий шлейф бурного секса, начавшегося на прекрасной ноте, но закончившегося на очередной трагедии. Не помня, при каких обстоятельствах Рамси оказался с ней в одной постели, он решил как можно скорее это забыть. Отчаянная мысль того, что он видел вместо неё Дейенерис, не покидала даже сейчас. И вино не помогало.        — Только не спейтесь. Я видел достаточно лордов, которые гибли от своей ненасытности, — насмешливо подал голос Оливер, закручивая на палец густую бороду. Рамси не покидало чувство, что он казался ему довольно знакомым, несмотря на то, что знает его недолгое время.        — Оставь наставления при себе, — огрызнулся Болтон.        — Извиняйте. Не сочтите за грубость, но было бы обидно, если бы единственный понравившийся мне правитель сдох от переизбытка алкоголя. Тупая смерть, не считаете?       Под сухим взглядом господина тот замолк, покачав головой, и вышел. Рамси направился на дальний двор замка, скрытый за садами и недостроенными башнями. Ещё издали он увидел калеку, лежащего на дряхлых, чуть ли не на развалившихся санях, стоящую рядом низкорослую девушку в кандалах и волка с ярко-красными глазами, скалившего клыки на стоящих вокруг людей. Напротив него, распушив загривок и покачивая хвостом, стояла подросшая собака Рамси. Два белоснежных противника готовились наброситься друг на друга. Единственное, что их останавливало, это хозяева, не дававшие команду на атаку. Из-за этого к волку не могли близко подступиться, чтобы надеть намордник и приковать цепями.        — Так-так-так, — Рамси прищурился. Он не смог сделать и шагу в сторону Старка, потому что лютоволк не позволял. Недаром это был зверь, способный разорвать человека на куски: его размеры превышали обычную собаку.       К счастью, Оливер и Херальд не задержались и привели псин, почуявших чужой запах и кидающихся с цепей на волка.        — Отпустите с цепей, — приказал Болтон. — Они сами довершат начатое.       Проведя какое-то время с собакой, которой, кстати, он до сих пор не дал имя, он привык к присутствию псин в своей жизни и почти не чурался их. Это его стезя, его стихия. Без них он не Рамси Болтон. Однако все равно продолжал обходить псарню окружными путями: ему становилось не по себе.        — Призрак, — раздался тихий голос мальчишки. Рамси вскинул голову, чтобы посмотреть тому в лицо. Оно было непроницаемым и на удивление спокойным, будто не от мира сего. Бран посмотрел на волка и еле заметно кивнул.       За странным жестом последовало утробное рычание и клацание челюстей. Как только с собак сняли железные ошейники, они чёрной волной набросились на лютоволка. На снегу замелькали пятна крови, смешиваясь с рычанием и тявканьем. Не быстро, но это прекратилось. Животные расступились. На сугробах валялось бездыханное тело, разодранное в клочья, от которого ничего целого не осталось. Рамси неприязненно сморщился, переступив через кишки. Теперь он мог ближе оценить Брандона Старка.        — Не трогайте его! — закричала его спутница, вырываясь из рук стражи. — Делайте со мной что хотите, только не убивайте его, прошу…        — Какое у вас гнусное предубеждение по отношению к моей фамилии, — злорадно фыркнул Рамси, подняв руки. — Я не собирался убивать его. Точно не сейчас. Лорд Старк нужен живым королеве Дейенерис Таргариен для свершения правосудия. Мы лишь предоставим ему все необходимое до подходящих времён.       Несмотря на смешки, внутри него все похолодело. Этот пустой взгляд карих глаз, смотрящих на него снизу вверх и как будто сквозь, нервировал Болтона, заставляя кожу покрываться мурашками. Непонятно, что напрягало его больше: лицо мальчишки, не выражающее ничего, кроме равнодушия, или собственное опасение. Он поспешил отвернуться, переведя тему в другое русло.       Болтон приблизился к безымянной девушке. Она не съежилась и, собрав в себе остатки смелости, бросила ему вызов.        — Но кто ты? — намотав прядку грязных волос на палец, спросил Рамси. — Совсем девочка…        — Она Мира Рид, — раздался глухой голос Брана. Рамси обернулся, но был встречен с его непоколебимой стеной безразличия. Тот выдавливал слова будто нехотя. — Дочь Хоуленда Рида. Отдайте ему наследницу и будете вознаграждены.        — Зачем мне награда болотных жителей Перешейка? — рассмеялся Рамси. — Единственное, что они могут мне преподнести, это лягушек да рыбу с водорослями.        — Я уверен, вы не хотите, чтобы против вас встал очередной дом. В Винтерфелле и так витают тучи надвигающейся бури, — с этими словами он внимательно оглядел поляну, на которой находились только самые верные люди. — Отпустите ее с добром. Вы ничего не потеряете. Пожалуйста. Наследник дома Старков ваш — этого достаточно.       Не хотелось этого признавать, но мальчишка был прав. Зачем ему какая-то девчонка с болот? Она могла бы поработать языком, но это так… просто прихоти. А сейчас ему этого ой как не хотелось: снова провалиться в забытье.       Отстранившись от девчонки, он махнул рукой Херальду.        — Приготовь ей лошадь и чего-нибудь в дорогу. Чтоб до сегодняшнего вечера ее здесь не было. Что до лорда Старка, то заселите его в самом дальнем крыле, поставьте повсюду стражу и не пускайте посторонних без моего разрешения. И скажите мейстеру, чтобы осмотрел его, — он неприязненно окинул его обездвиженные ноги. Не хотел бы он быть калекой.       Когда все покинули дворик, Рамси остался наедине с Херальдом.        — Ты почти единственный, кому я могу доверять, Херальд. Проконтролируй, чтобы нигде не просочилась информация про возвращение Старка.        — Зачем же такая скрытность, милорд? Ваше положение весьма сильно, все давным-давно признали вас своим верховным лордом севера. Я считаю, что нет смысла держать это в тайне.        — Я сам решу, что нужно говорить челяди, а что нет, — без возражений произнёс тот. — Пока я не намереваюсь никому об этом рассказывать. Все ясно?        — Да, — ответ Карстарка показался угрюмым, но Болтон не обратил на него никакого внимания.       А зря.                     Мейстер Уолкан осмотрел калеку незамедлительно. Услышав, что в Винтерфелл вернулся наследник дома Старков, да ещё живой, он оживился и не выходил из покоев мальчонки до самого вечера, пичкая того лечебными настоями. Рамси относился к этому с пренебрежением, как, впрочем, и ко всем из дома Старков, но не мешал: в его интересы входило обеспечить Брана всем необходимым до того, как оповестит Дени.       Честно сказать, в последние недели он почти не притрагивался к письмам, совершенно позабыв о своём соглашении с Серсеей. Он перестал посылать ей новости и планы своей соперницы, да и вообще не поддерживал с ней связь. И не собирался. Голову занимал Король Ночи, в том числе и подготовка замка к возможной обороне. Помимо всего прочего в нем проснулась какая-то тоска, но по чему именно он понять не мог.       Рамси ощущал себя опустошенным. Многие не раз замечали его тоскливое состояние и при встречах не преминули об этом упомянуть. Ко всему этому добавились почти живые, реалистичные видения. К счастью не из прошлого, как это было в начале, а новые, в которых он видел ее. Бесило ли это? До невозможности. Как часто они появлялись? Постоянно. Он страшился, что понемногу стал сходить с ума.       Однажды Оливер сказал очень заумную фразу, заставляющую его задуматься. Заметив, в каком состоянии пребывает милорд, он усмехнулся, сложил массивные руки на груди и выдал: «Вы настолько привыкли видеть королеву рядом, что совсем забыли, что такое одиночество». Порой, он был умнее, чем мог казаться. Даже слишком. И откуда в нем такая внимательность?       И вправду — одиночество вновь обуяло его рассудок, а с непривычки сделало его совсем несчастным. Пока будничная рутина и хлопоты по замку не поглотили его с головой, Рамси оставалось искать забытье в вине и в женском тепле — к его сожалению, не в том, котором он хотел. Зато спустя время он научился с этим жить и заставлял себя не думать о ней. Глупо грезить о какой-то мимолетной страсти.       А сейчас явился Брандон Старк, заставив Рамси переключить внимание на него. Ему и вправду было интересно, зачем тому понадобилось идти через Стену в дикие земли. Что он искал и что смог найти? И знает ли мальчонка про Короля Ночи?       Как только мейстер Уолкан покинул покои, Рамси вошёл в душную опочивальню своего гостя. В камине трещали поленья, обдавая комнату тёплым воздухом. Темные портьеры были задернуты, окна закрыты, чтобы не впускать внутрь промозглый зимний воздух. Сам Бран сидел на стуле, укрытый шерстяным пледом так, что его тощие ноги не были видны. Он молчаливо смотрел на языки пламени, не отвлекшись даже на присутствие, казалось бы, своего заклятого врага.       Рамси прошествовал вдоль комнаты, осматривая стоящие на столе микстуры. Заметив графин с вином, он налил себе в кубок и деловито сел неподалёку от Брана, чтобы иметь с ним зрительный контакт. Что-то беспокоило его в этом мальчишке — то ли чрезмерная спокойность, то ли этот пустой, ничего не значащий взгляд, какой бывает только у мертвецов.        — Лорд Старк, — смакуя на языке его имя, Рамси отпил. — Каково это — вновь вернуться в родной дом?       Бран непринужденно смотрел в огонь, будто мог видеть видения, как красные жрецы. Для него голос Рамси был очередным фоновым шумом. Он с трудом заставил себя отвлечься от треска пламени и только потом обратил внимание на то, что он находится здесь не один. Медленно повернув голову в сторону собеседника, он сфокусировал на нем свой пустой взгляд, ответив все с таким же равнодушием в голосе:        — Это дом Брана Старка, а я не он. Мне все равно, где быть.       Мальчишка одернул задравшийся рукав на запястье, но Рамси отчётливо увидел на нем чей-то след.        — Как это — не он? — усмехнулся Болтон, искренне не понимая двусмысленность его фразы. — Ты калека, пришедший сюда с лютоволком. Явные признаки твоего имени.        — Все вы не понимаете, — с легкой, будто насмехающейся улыбкой пролепетал Бран и вновь повернулся к огню, заставив того нахмуриться.        — Не понимаем чего?        — Что Брана Старка больше нет. Он умер, когда упал с башни много лет назад, чтобы найти за Стеной трёхглазого ворона. Теперь я — этот ворон.       Из всего этого Рамси ничего не понял. Было ощущение, будто калека издевался над ним.       Выпив вино, он поставил кубок на стол и подошёл к нему, угрожающе нависнув. Он воспользовался его беспомощностью, чтобы грубо загнуть рукав и увидеть, что скрывал мальчонка. Это и вправду был след чьей-то ладони с длинными, когтистыми пальцами. Прикасаясь к шраму, он нутром ощутил морозный холод, поистине мёртвый.       Бран даже не вздрогнул.        — Это след Короля Ночи. Я знаю, что север осведомлен об угрозе за Стеной. Мой… брат об этом позаботился, — впервые его взгляд прояснился.       Рамси вернулся к своему месту, до сих пор чувствуя ледяное прикосновение.        — Ты видел его? Короля Ночи? — нетерпеливо спросил он. — Как он дотронулся до тебя?        — В видении. Я вижу все, что творилось в мире много лет назад и все, что творится сейчас. Как свершались и свершаются судьбы многих людей. Я могу одновременно быть здесь, на холодном севере и летать над южными землями Дорна, — он говорил это так спокойно и просто, будто объяснял элементарные вещи.       Примерно так говорил с Рамси отец, когда бастард не понимал правил и приходилось вдалбливать ему их в голову. Это его раздражало и по сей день, когда вспоминал.        — И будущее ты тоже видишь? — спросил он, скорее, насмешливо, чем серьезно, на что получил вполне весомый ответ:        — Пока нет, но я учусь.       Они замолчали. Бран долго и задумчиво смотрел в камин, пока Рамси ерзал на месте, не понимая, уйти или остаться. Он узнал не так много, чтобы утолить своё любопытство, но вопросы, как назло, не шли в голову.       На этот раз начал разговор сам Бран.        — Я так же знаю, что в Вестерос вернулась Дейенерис Таргариен. Я видел вас вместе. Самое странное, что в моих видениях ты всегда размытый, — на его мягком лице залегли непривычные морщинки. — Когда я вернулся из-за Стены и решил пойти на юг, Винтерфелл тоже казался мне размытым. Все, что связано с тобой, представляется мне будто бы за дымкой. Я не могу увидеть твое прошлое.        — О, ты не первый, кто так говорит, — фыркнул Рамси и наполнил кубок ещё одной порцией. — Со мной связана не самая лучшая история. И я сомневаюсь, что вообще тебе ее расскажу. Считай, что я просто «незаконченное пятно», — однако, его заинтересовало совершенно не это. — Что ты видел с Дени?       Бран удивленно поднял брови, поначалу не поняв, кого он имеет ввиду. Рамси поддался вперёд.        — Твой приезд на Драконий Камень. Ее прибытие на север во время битвы у Винтерфелла. Я видел почти все, что смог увидеть, — он помолчал и вздохнул в ответ на свои несказанные мысли, словно старик, уставший от жизни. — И в будущем видел тень от крыльев дракона на черепичных крышах домов в Королевской Гавани. А вместе с тенью пришёл зелёный огонь — настолько яркий, что замерцало в глазах.        — «Дракон и дикий огонь…», — понял Рамси. По коже невольно прошлись мурашки.        — Это все, что ты смог увидеть из будущего? — вслух спросил он.       Бран только кивнул. Возможно, соврав. А может и нет.       Рамси ополоснул пересохшее горло вином и вышел из опочивальни, навстречу кусачему морозу. Слова калеки ещё долгое время крутились в голове, не давая уснуть.        — «Дракон и дикий огонь в столице. Дракон… и дикий огонь».                     О возвращении Брана никто не знал — Рамси об этом позаботился лично. Все оставалось в тайне, о которой знал только он, Оливер, мейстер Уолкан и Херальд Карстарк. Жизнь в замке протекала своим чередом, спокойно и равномерно.       Бран перестал его беспокоить и уже не вселял угрозу для его власти. Мальчишка ему даже начал нравиться. Единственный Старк, кто не питал к нему ненависти (или питал, но скрывал это так умело, что даже Рамси не мог уличить его в этом). То, что он говорил, было замысловато, но интересно. Чаще всего он узнавал у него, что сейчас делала Дени на Драконьем Камне. Бран не мог отказать, потому что ему самому было любопытно, но не за неё, а за Джона, что находился там же. И за Арью, о которой Рамси узнал случайно из уст Брана. Все считали ее мертвой, а девочка оказалась на удивление живучей.       В первое время Болтона пугало, когда «Трехглазый Ворон», как любил себя величать Бран, закатывал глаза. Это происходило несколько минут, после чего он становился собой и рассказывал, что смог увидеть. Выглядело жутко и непривычно, однако Рамси быстро привык и уже не удивлялся. Да и, если честно, в последние месяцы он разучился удивляться — столько всего необычного начало происходить в его жизни с того самого момента, когда он возродился.       Протирая кинжал до блеска, Болтон вальяжно закинул ноги на столик. В его покои внезапно ворвался Оливер — весь запыхавшийся и нервный. Рамси был встречен наемником в приятном расположении духа. Даже в чрезмерно хорошем.        — Ну, что такое? — лениво растягивая слова, спросил он, не отвлекаясь от своего занятия.       Когда Оливер не ответил, он нахмурился и поднял голову. Помощник предстал перед ним раскрасневшимся и взволнованным. На поясе были застегнуты ножны с мечом, что ещё пуще насторожило удивлённого Рамси. Оливер выглянул из-за двери, будто к чему-то прислушиваясь, и только потом выпалил:        — В замке начинается переворот! Ублюдок Карстарк с его приспешниками захотели вернуть власть Старков на севере.       Болтон занёс руку над кинжалом и остановился. Слова остались висеть воздухе, будто острые стрелы, готовящиеся проткнуть ему легкие. Он не совсем понимал, что Оливер имел ввиду. Какой Херальд? Что за переворот? Чепуха!        — Да не может этого быть, — с сомнением фыркнул он, отложив нож в сторону и убрав ноги со стола. — Чтобы Херальд меня предал? Не неси чушь. Он мой самый верный человек из всех, кого я знаю. Я ему доверяю ровно так же, как тебе — и даже больше. С чего бы ему садить калеку на мое место?        — С того, что ему это выгодно. Он может управлять от имени мальчишки сколько угодно. А если ему получится убить вас, ему не составит труда составить такую легенду, при которой королева сможет поверить на слово, — глаза Оливера загорелись. — Он предатель, милорд. Этот мятеж нужно остановить.       Взгляд Рамси остекленел. Он уставился в одну точку и не мог посчитать его слова за действительность. Ему не хотелось в это верить. Почему сейчас? Что подтолкнуло Херальда устроить переворот? Неужели его честолюбие настолько большое и ненасытное, что даже статус кастеляна его не устраивает? Нет, здесь замешано что-то другое.        — Как ты узнал об этом? — глухо просипел он, ища глазами свой меч.        — Он пытался переманить на свою сторону остаток людей от леди Дастин, раскрыв им тайну об ее истинной кончине. Я вошёл в казармы и еле унёс оттуда ноги. Меня спасли только те, кто счёл его слова за дерьмо. Другой мой человек утверждал, что видел, как Херальд собирает советы в тайне от вас, на которых присутствовали старик Ондри Локк, Клей Сервин, Толхарты, Флинты, даже Родрик Рисвелл, а он, знаете ли, приходится отцом Барбри. Вы не замечали этого, потому что напивались и искали утешение у ног калеки, — последнее он выплюнул неподобающим образом, не заботясь о манерах.        — Как он узнал о ней? О Дастин?        — Главный вопрос не в этом! А в том, как много он знает. Смерть этой старой кошёлки повлияет на ваш авторитет, а если она рассказала ему о том, из-за чего вы сами захотели ее убить — то вам не видать шансов выбраться из этой передряги живым.       В этот момент Рамси пришёл в себя. Его будто окунули в кадку с холодной водой. Он соскочил с места, чтобы вынуть из ножен меч, который почти не был использован, не считая рокового поединка с Джоном Сноу.        — Зови всех, кто не причастен к перевороту в главный чертог, — к нему вернулся рассудок и самое главное — пылающая внутри злость, заставляющая ожить прежнего Рамси Болтона.        — Но мы же загоним себя в угол, как мышей в мышеловку, — недоверчиво сказал тот.        — Рискнём. Я хочу поговорить с ним. В худшем случае придётся прорываться к выходу с боем.       Оливер как-то странно посмотрел на него, что-то обдумывая про себя. Рамси хотел было выйти, но громила загородил ему путь.        — Постойте, милорд. Вы должны кое-что знать. О Херальде.        — Ну? Что ещё? — именно сейчас внутри Рамси играл азарт и нетерпеливость. Он порывался идти в бой, лишь бы не стоять на месте.        — Он мой отец.       А вот эта новость действительно была неожиданной.        — Херальд твой отец? — Рамси оглядел его с ног до головы, понимая, кого именно он видел в нем, и почему странная схожесть казалась ему такой знакомой. Если бы не эта густая заросшесть на его лице, он бы заметил в нем помолодевшего Херальда.        — Я всего лишь бастард, зачатый на какой-то отшибе, — фыркнул Оливер. — Мать воспитывала меня, пока не умерла. Этот ублюдок знает о моем существовании, потому что она приходила к нему, когда я родился. Он наотрез отказался меня воспитывать. Потом приходил к нему я, прося у него помощи, чтобы спасти мать от болезни. Он прогнал меня, поэтому она умерла по его вине. Я пообещал себе, что когда-нибудь он ответит за свои деяния.        — Поэтому ты оказался у меня на службе? — прищурился Рамси.        — Благодаря вашей милости я стал немного ближе к нему. Я следил за ним, за каждым его шагом все это время, поэтому я знаю, на что он может быть способен. Ему важнее собственное благополучие, нежели чужое.       Теперь Болтон смотрел на него, как на равного себе. Оливер изначально казался не таким простым, но сейчас, слушая его историю, он понял, на что может быть способен человек, чтобы свершить свою маленькую месть.        — Оливер Карстарк, — когда к Оливеру обратились по-иному, тот немного оторопел. Рамси хлопнул его по массивному плечу, приводя в чувства. — Если сегодня не получатся переговоры, и мне придётся прибегнуть к мечу, я готов даровать тебе титулы и замок твоего некудышного отца. Что скажешь? Хочешь ли ты быть лордом, а не бастардом? Думай хорошенько. Однажды я сделал правильный выбор, сделай его и ты.       Он заставил его задуматься. Ответа так скоро, конечно, он не ждал, тем более сейчас. Посерьезнев, Рамси рявкнул:        — А теперь — живо за подмогой!       Послышался чей-то топот ног и шипение. Оливер хотел было остаться с лордом, чтобы защищаться, но тот грубо пихнул его прочь. Ему пришлось послушно броситься по коридорам. Рамси скрылся за поворотом, чтобы остаться незамеченным. За все время он выучил все лабиринты замка наизусть, поэтому знал самый короткий путь до чертога и прошёл туда окольными путями, на удивление, беспрепятственно. Уже там он встретился с Оливером и всеми остальными: Робеттом Гловером, Харвудом Стаутом и мальчишкой Ларенсом Хорнвудом, бывшим Сноу.        — Не верю, что лорд Карстарк на такое способен, — покачал головой лорд Робетт. — Мятеж? Зачем ему ещё большая власть?        — Поверьте тогда в то, что все это время в наших стенах я скрывал Брандона Старка, — огрызнулся Рамси. — Вы бы не перешли на его сторону?       Лорд Гловер возмущённо напыжился:        — Никогда! Что сделали Старки, будучи верховными лордами севера? А что сделали вы?       Рамси промолчал. Он раздал приказы и крепче схватился за рукоятку меча, со всей готовностью выжидая прихода мятежников. Оливер встал рядом, волнительно переминаясь с ноги на ногу: волновался.       Они не заставили себя долго ждать.       Двери открылись одним резким толчком. У прохода в чертог столпилось множество вооруженных людей, среди которых были замечены и Рисвеллы, и Сервины, но больше всего — людей Карстарка. От внимательного взора Рамси не ушло, что на самом деле участников переворота было не так много, как он себе представлял. Хотя, возможно, Херальд уже распространил своё влияние вне замка и прислал сюда только малую часть.        — Я не вижу тебя, Карстарк! — крикнул Рамси сквозь шум. В зале наступила тишина. — Выйди, если не трусишь! Поговорим с глазу на глаз.       Вскоре показался и он. Перед ним с готовностью расступились. Херальд выглядел суровее и решительнее, будто верил и считал, что его дело заслуживает риска и смелости. Он не смотрел ни на кого, кроме Болтона, и в его гнусных глазах читалась только собственная правильность и верность. Ни ненависти, ни презрения — даже, можно сказать, почти отцовское осуждение.        — Никогда не думал, что столкнусь с вами таким образом, — проговорил он ровно, без единого страха, сохраняя непоколебимость. Невооруженный, хладнокровный и рассудительный.        — Но прямо сейчас ты стоишь передо мной, бросив мне вызов, — Рамси тоже опустил меч. Пыл его поутих. Зато Оливер за спиной напрягся. — Почему?        — Я нисколько не хочу вредить вам, лорд Болтон. Вы одарили меня всем тем, о чем я даже подумать не смел. Вы достойный воин, но не лорд, которому суждено управлять севером. Особенно после того, как вы подло расправились с Барбри Дастин. А она узнала ваши весьма неприятнейшие тайны…       Кровь вскипела в его жилах. Пальцы похолодели. Сердце бешено застучало по рёбрам.        — Заткнись! Закрой свой паскудный рот!       Карстарк покачал головой, но послушно промолчал.        — Не волнуйтесь, милорд. Кроме меня и вас эту тайну никто не знает. Я счёл нужным никому об этом не рассказывать. Однако вы скрыли это от всех нас, чтобы строить интриги за нашими спинами, тем самым подставляя не только себя, но и всех находящихся в зале. Вы решили, что справитесь с такой непосильной задачей, как присяга и независимость севера. Вы играете нечестно и рискуете всеми нами.        — О чем он говорит? — зашептал Оливер, но Рамси не обратил на него внимание.        — Мои дела тебя не касаются, — сквозь зубы зашипел он, крепко сжимая рукоятку. — Я храню все под контролем. План идёт так, как нужно. Никто не попадет в зону риска, если вы сейчас же не опустите мечи и не отступите.        — Неужели? — в голосе Херальда прорезались иронические нотки. — Если бы все было под надзором, то Дастин не узнала бы о ваших похождениях на обе враждующих стороны.       Он был прав и прекрасно это знал, пользуясь случаем со всей охотой. Втаптывал Рамси в грязь глубже, не давая выбраться и увязнуть в том дерьме, что он наворотил сам. Сейчас Болтон ощущал это всем своим подсознанием. Никакие переговоры им не удадутся так просто. Эта тайна должна уйти с Херальдом в могилу.       Тем временем, мятежник продолжал:        — Брандон Старк — единственный законный наследник из дома Старков, который вполне способен взойти на трон своего отца. И я ему в этом помогу. Он не станет играть жизнями собственных вассалов, чтобы утолить свои амбиции. Из него получится куда лучший Хранитель Севера — лучший и честный. Что бы вы ни говорили, я стараюсь нисколько в пользу себя, сколько в пользу наших домов.        — Я доверял тебе, Херальд, — угрожающе произнёс Рамси, шагнув вперёд.        — Я доверял вам тоже, — парировал тот. — Не такие уж у нас доверительные отношения, милорд. Послушайте меня и отступите. Я дам вам лошадей, чтобы вы смогли отправиться куда хотите, но на севере вы не останетесь.        — Весьма великодушно с твоей стороны, отец, — неожиданно для всех фыркнул Оливер, чем застал Херальда врасплох.       На это и был расчёт.       Рамси бросился на него, пока он был в замешательстве, и повалил на пол. Меч свистнул в паре дюймов от его горла. Херальд беспомощно забился под ним, пару раз отвесив сильных ударов поддых. Все вокруг смешалось, раздались громкие вскрики, яростные, звонкие удары сталь о сталь. Их затоптали. Болтон не смог удержаться, и его отбросило прочь сильной волной. Его нашёл и еле поднял мальчишка Ларенс, насупив светлые бровки. Его длинные до плеч светлые волосы спутались в колтуны, но непоколебимый взгляд голубых глаз не страшился.        — Оставайтесь здесь, милорд. Мы справимся сами, — сказал он ещё не надломившимся голосом и бросился в гущу сражений.        — Вот ещё, — раздраженно рыкнул Рамси, осмотревшись по сторонам. Меч сильно сковывал его движения. Пришлось бросить его и схватить с пола чей-то легкий кинжал.       На него двинулись трое людей Клея Сервина, вооружённые до зубов. Рамси ничего не оставалось, кроме как дать себя окружить.        — Ну, кто сможет прикончить меня? — запальчиво выкрикнул он. Злость позволила взять над ним верх. Он потерял счёт времени, все перед ним замедлилось. — Кто будет этим героем?       На него ринулся самый смелый. Болтон, не долго думая, ловко поднырнул под него, сбив с ног. Он отделался смачным пинком. Рамси бросил кинжал в стоящего напротив противника. Тонко заточенное лезвие вонзилось с точностью тому в глаз. Кровь хлынула на пол, заставляя скользить. Он схватил беднягу за шкирку и выставил вперёд — и вовремя! Те двое занесли мечи, но прошлись сквозь труп их товарища, не задев Рамси. Наружу вывалились его внутренности.        — «А это мог быть я», — про себя подумал бастард, но времени на это не было.       Пока те соображали, что сделали, он швырнул им окровавленное тело. За столь короткое время освободилось достаточно пространства, но пол был усеян трупами с обеих сторон. Рамси отступил и чуть не споткнулся об чью-то валявшуюся голову. Его вовремя подхватил Робетт Гловер и зыркнул в сторону Сервинов:        — Никого не оставлять в живых!       И тех двоих прикончили без особого труда.       Рамси отряхнулся, судорожно переводя дыхание. Чертог Винтерфелла окрасился багряными лужами крови бездыханных тел и отрубленных конечностей. Столы, за которыми пару недель назад все лорды севера дружно ужинали, покрылись телами предателей и мятежников. Вмиг стало душно. В нос ударил стальной запах, смешиваясь с холодящим руки морозом. В горле пересохло и будто бы застрял ком.       Болтон хаотично осмотрел зал и спустя время нашёл Оливера, склонившегося над лежащим Херальдом. Карстарк поднял руки в знак капитуляции. Рамси не вмешивался, подумав, что это дело Оливера, и только ему решать, что делать со своим никудышным отцом. Все окружили единственного живого мятежника и ждали его участи.        — …ты знал, что у тебя есть сын, но наплевал на него… — до Рамси долетел обрывок фразы. Он распихал столпившихся и застал до боли знакомую ему картину.       В глотку Херальда медленно вошло длинное лезвие меча. Он захлёбывался в собственной крови, пока не издох. Оливер посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом и вынул оружие. На его лице не было ни ликования, ни злости — только удовлетворённое спокойствие. Неужели и сам Рамси был таким, когда убивал отца два раза подряд? Таким же ледяным и спокойным, как статуя? По затылку прошлись мурашки.       Вот и все. Все кончилось, не успев начаться. Тогда почему на его душе так паршиво, и сердце не может успокоить свой бешеный стук?       Оперевшись о плечо лорда Робетта, он обернулся к дверям из чертога, чтобы покинуть это злополучное место. Его остановил напуганный мейстер Уолкан, спешно прибежавший с круглыми, как у филина, глазами.        — Милорд, произошло великое несчастье! — хрипло выкрикнул он. — Брана Старка скинули с башни! Он разбился насмерть.       Из Рамси выбили весь воздух.