Собачья доля

      Когда одинокий корабль вошёл в гавань Драконьего Камня, ворота замка уже открылись и были готовы встречать путников после опасного путешествия.       Рамси Болтон, Хранитель Севера и правитель Винтерфелла сошёл с корабля вместе с Дейенерис Таргариен, теперь матерью двух живых драконов. Оба правителя были молчаливы и мрачны: они знали, что ожидает их следом за добычей ходока — переговоры с Серсеей Ланнистер. Для одного она была причиной бояться за собственную жизнь, для другой — самым ненавистным врагом, с которым придётся найти общий язык для уничтожения более опасной угрозы. И оба они пребывали в тяжких думах, ища выход из ситуации, в которой попали.       Для Дени горечь потери была сильным ударом, пожирающей ее изнутри. Смерть Визериона настала для неё неожиданно и внезапно, словно грозовая туча посреди ясного дня. Она привыкла к тому, что ее драконы неуязвимы и сильны, и не могла принять, что какое-то копье сможет уничтожить их одним взмахом. Ее печаль становилась тяжелее с каждым днём, порой беспокоя ее посреди ночи очередным кошмаром. Перед глазами отпечаталось лицо Короля Ночи — безмолвное, невозмутимое, пронзительное. Никогда мертвецы не вселяли в неё страх так, как он. И невесомую ярость, от которой хотелось пылать и сокрушать, не оставляя камень на камне. Вместе с горечью Дени питала и злобу, и она росла внутри неё, становясь больше.       Ее отрадой служил человек, ради которого она пожертвовала драконом. Рамси Болтон притягивал ее и заживлял открытые раны. Не может быть, чтобы такой грязный, полный вероломства человек, как Рамси, заставлял ее печаль утихать одним своим присутствием. Он был отталкивающим, но таким притягательным, что Дени не могла устоять перед его напускной хладнокровностью. И он начинал оттаивать. Чаще улыбаться. Его улыбка была редкой и оттого такой спасительной, что на ее лице тоже проступала смешинка. Он был нежным и смиренным, без своей обыденной упрямости, и окутывал ее ореолом спокойствия.       В ту ночь, когда поднялись паруса, и корабль направился прочь из Восточного Дозора, Дени поняла, что потеряла самое ценное, что у неё было, но обрела не менее дорогое — его. И сама мысль, что он не отталкивал ее, радовала больше всего на свете. В ту ночь они разошлись по разным каютам, но во сне пребывали вместе, сплетались воедино и поселяли в свои души то тёплое чувство, какое только они могут испытать. Маленькое, но сокровенное — их растущую зависимость друг от друга.       Было больно видеть двух драконов вместо трёх. Дени не поднимала головы, чтобы не упасть духом перед предстоящим советом. Она взглянула на Рамси, и тот ободряюще кивнул ей. Последние дни он был угрюмее обычного. Дени боялась, что та искра, пронёсшаяся между ними в тот роковой день, угасла. Однако лишь один тайный взгляд, направленный на него, мог уловить небрежную улыбку, спрятанную за холодностью. Он не забыл. Сам факт того, что он был рядом, кружил ей голову.       Ей бы хотелось взять его за руку. Это желание было таким сильным, что пересиливал рассудок. Она было потянулась к его раскрытой ладони, но Рамси легко дотронулся до неё кончиками пальцев:        — Они смотрят на нас, — шепнул он ей в ухо, глядя по сторонам.       На берегу стояли как Безупречные во главе с Серым Червем, так и дотракийцы. С корабля выходили Джон Сноу и их маленький отряд с замурованным мертвецом в деревянном ящике. Как только ящик швырнули на песчаный берег, не позаботившись о том, что было внутри, из него исторгся глухой крик и царапанье по древесине. Безупречные как по команде выставили вперёд копья. Все удивились: неужели они действительно привезли из-за Стены ходока? Все окружили ящик.       Дени нахмурилась, не обратив на это внимание. Ее взгляд был устремлён на хмурое лицо Рамси.        — Тебя заботит мнение других? — тихо спросила она.        — Конечно же нет. Меня волнует то, что я тебе не ровня. Ты пожалеешь о том, что связалась со мной, — говорил он предельно мягко, участливо, будто с ребёнком, как бы боясь задеть. В конце-концов, видя, как она огорчилась, он сдался и сжал ее тёплую ладонь.        — Никогда, — серьезно прошептала она, чувствуя его тепло, давшее ей новые силы. — Никогда не пожалею.       Рамси промолчал. Их отвлекли изумленные голоса, голосящие наперебой. Они отвлеклись друг от друга, разжав руки. Оказалось, что Джон объяснял Серому Червю про пойманный сюрприз и велел как можно надёжнее спрятать ящик и выставить часовых. Никто не задал вопроса, почему вернулись двое драконов вместо трёх.       Дени вместе с Рамси поспешно направились в замок. За ними шли все остальные путешественники, попутно усмиряя не на шутку взбесившегося ходока.       Давно он не был на Драконьем Камне. Ничего не изменилось с тех пор, как он вернулся на север после своей присяги: все тот же возвышающийся замок, те же тучи, ставшие ещё темнее. Кажется, скоро пойдёт снег. В тот раз он потерял свою независимость, вручив право на жизнь в руки Дейенерис. Прошло много времени с тех пор, как он впервые ее увидел.       Рамси поглядел на неё исподлобья, чтобы в ту же секунду в задумчивости отвести взгляд. Он будто присматривался к ней, пытался что-либо понять по лицу, жестам, выражению линий губ. Что она чувствует? О чем думает? И почему его заботит то, что творится у неё в голове?        — «Рука зудит, черт ее дери», — сморщился Рамси, сжав пальцы в кулак; на них до сих пор оставались следы мимолётных прикосновений. Тело хотело ещё.       Пришлось только глубоко вздохнуть. Он и сам не понимал, что с ним творилось. Это странное чувство, разлившееся по венам, заставляло забыть о Серсее, Короле Ночи и предстоящих переговорах. Мечтательность перерастала в раздражение, а раздражение в нервозность. Он на миг закрыл глаза, отдаленно представляя небольшую каюту, жгучий холод, покачивающийся корабль. Но воспоминания о том дне приносили ему тоскливое ощущение, будто он тоже что-то потерял вместе с Визерионом — свою наивность в том, что эта война окончится в пользу живых. Ничто и никто не спасётся от хладных рук Короля Ночи.       Серый Червь бесшумно шёл за спиной. Болтон ощущал затылком его тяжелый, проникающий вглубь нутра, взгляд, снедающий и сковывающий тело. Главнокомандующий Безупречными не был ни его другом, ни приятелем, и единственное, на что Рамси мог расчитывать от него, это легкая смерть.       Дени не была напряженной или предельно задумчивой, ее движения были растерянными, неуверенными. Она шла нехотя, еле переставляя ноги, и ориентировалась в пространстве только благодаря крепкой спине Рамси, идущей впереди. Тогда, на корабле, он взял на себя ответственность спасти ее от утопления, но утопающему нужно самому засучить руками, чтобы удержать голову над водой. Какое-то время ее горе будет сопровождать ее везде, куда бы она ни шла, станет ее частью, вопьётся между рёбер и зацветёт внутри. Но за горем всегда следует радость, и пусть не сейчас, но через какое-то время ей станет легче.       Рамси, убив отца в первый раз, ещё какое-то время мучился от голоса совести. Это была не боль — это был упрёк, щемящее чувство одиночества и новая ступень ответственности. Он никогда не испытывал горечь за всю свою жизнь, он никого не ценил, не любил, ни к кому не привязывался. Будучи бастардом, низшим существом, он чувствовал эмоции точно так же — со скупой холодностью, время от времени скуля внутри себя то от тоски, то от злости. Теплоту и нежность он заменял похотью и пытками, но настолько привык, что считал это своей личностью и не понимал, каково быть любимым или терять то, что было дорого.       Но Рамси признался самому себе, что, возвратясь сюда во второй раз, он начал постепенно терять прошлого себя. Было ли это плохо или хорошо — оставалось загадкой. Самое главное, что он сам к этому стремился, но запутался ещё больше.       Они вошли в тронный зал. Он был пуст. Одинокий трон стоял посреди каменных стен холодной глыбой. Дени прошла мимо него, даже не взглянув, и растворилась в коридоре, ведущем в зал Расписного Стола. Рамси шёл следом, будто немая тень.       Он обернулся к следовавшим за ними Джону Сноу и остальным, фыркнул и сделал знак подождать.        — Уверен, лорда-десницу сейчас интересуют не мертвецы… — буркнул он про себя и оставил их в коридоре.       А войдя в зал, он действительно столкнулся с гневом Тириона. Дейенерис стояла у балкона, сцепив руки в замок, в то время как карлик, повысив голос, говорил всему совету о ее безрассудных действиях:        — …а если бы вы погибли там вместе с Визерионом? Вы обесцениваете свою жизнь, в то время как это мерзкое подобие человека пользуется вами. Из-за него погиб дракон. Дракон! — он повернулся к залу, чтобы найти одобрение со стороны совета, но столкнулся с презрительным взглядом Рамси.       Болтон в еле сдерживающимся бешенстве скривил губы.        — Дракона убил Король Ночи. Разве мы могли это предвидеть? Вы видели, сколько их? Тысячи. Сотни тысяч. Кто придумал идти за Стену? — он обвёл злостными глазами притихших советников и, подойдя ближе, склонился к карлику, смерив его сверху вниз. — Я так понимаю, только вам могло придти в голову отправить бастарда, дикаря и старика искать полудохлого ходока. Вам и отвечать за последствия, милорд-десница.       Он оттолкнул его плечом, и Тириону невольно пришлось отойти, снедаемому тихой яростью. Дени стояла спиной ко всем остальным, поэтому никто не смог увидеть чувство вины, отразившееся на ее лице после его слов. Рамси понизил голос, чтобы слышала только она.        — Не плачь. Ты сильнее обычной женской привычки заливать неудачи слезами, — он небрежно смахнул слезу на ее щеке. К сожалению, это было все, что он мог сделать сейчас.        — Ты прав, — она оттерла мокрые дорожки слез. — Сейчас не время жалеть себя, — и, глубоко вздохнув, привела голову в порядок, заняв место во главе стола. Рамси пристроился позади.       Тирион, хоть и был в гневе, все равно остался. Здесь были и Миссандея, и Серый Червь, как всегда бесшумный и сливающийся с каменными стенами. Маленького Джона Амбера Рамси увидел потом. Его поверенный обрадованно поклонился и ткнул пальцем в плечо Вонючки, робко пристроившегося рядом. Рамси одобрительно качнул головой. Варис в это время, спрятав руки в широкие рукава одежды, поглядывал за королевой. От внимательного взора паука не могли убежать ни единые детали.        — Как ваша королева, более я не стану выслушивать препирательства по поводу моих решений. Вы — мой совет. Мой выбор слушать ваши советы или нет, — ее голос звучал ровно и безэмоционально. — Что было, то прошло. Визерион мёртв, но мы достали мертвеца и благополучно привезли сюда. Теперь у нас есть доказательство перед Серсеей. На этот раз ей не выкрутиться.       Рамси указал Маленькому Джону на выход, чтоб тот привёл оставшихся участников их маленькой экспедиции. Вскоре вместе с ним вернулись лорд Сноу, Мормонт и сир Давос. Пса и самого ходока не было: по всей видимости, последнего пристраивали в удобном месте. Они коротко рассказали о событиях за Стеной, умолчав, разве что, о том, что Джону удалось оседлать Рейгаля. Да и сам бастард не стремился об этом распространяться.        — Благо мы взяли с собой драконье стекло — это хоть как-то нас спасло, — говорил Джон. — Но оружие не сравнится с мощью драконов. Вот наше главное оружие. Я не знаю, зачем Королю Ночи идти на юг, но если мы поскорее не уговорим Серсею, увеличив наши войска, боюсь, потом будет поздно.        — Джейме Ланнистер до сих пор в темнице? — деловито поинтересовался Рамси, похолодев внутри. Он знал, что пленник в курсе их тайного союза с его сестрицей.        — Где же ещё быть предателям короны? — фыркнул лорд Амбер.        — Пошлём в столицу письмо с частью его тела, чтобы ускорить процесс.        — Оставьте свои извращённые пытки на своём прогнившем севере! — взревел Тирион, хлопнув по столу.        — Он больше не ваш брат, — хладнокровно заметила Дени, обращаясь к нему, но смотря сквозь стены, в пустоту. — Прекратите его защищать.        — Враг короны или нет, он продолжит быть моим братом, — сквозь стиснутые зубы прошипел Тирион, но немного погодя поутих. — Серсея сочтёт этот жест неподобающим… и ещё больше разозлится на вас. Пряди волос или его золотой руки хватит для подтверждения серьезности ваших намерений.       Рамси фыркнул, но спорить не стал. Заметив, что Дени все равно была сама не своя, он взял посылку на себя.        — Что с Тиреллами и Мартеллами? — спросил он. — Они до сих пор удерживают юг от вторжения?        — Эллария Сэнд и Оленна Тирелл приблизили свои войска близко к столице, — известил его Варис, как всегда знающий все про всех и вся. — Их армии хватит, чтобы взять Королевскую Гавань, но не удержать.        — Сейчас она нам не нужна. Пусть продолжают стоять у стен: может, хоть так у Серсеи появится мотивация сдаться.       На этом они закончили. Покидая зал Расписного Стола, Рамси ощутил себя кем-то большим, чем простым подчиненным Дейенерис Таргариен. Он вернулся иным.        — Джон! — раздался чей-то женский голос.       Болтон заметил миниатюрную фигурку невысокой девочки, притаившейся в тронном зале. Она бросилась на шею бастарда, и тогда Рамси понял, кто перед ним был. И кто стоял вместе с ней, прямо у дверей. Арья Старк и, судя по всему, Бриенна Тарт — та двухметровая бабища, о которой так долго глагольствовал одичалый.       Проходя мимо Старков, Рамси невольно напрягся. Это воссоединение не сыграет положительную роль. И откуда взялась эта мелкая девчонка? Неужели смогла выжить после стольких лет скитаний? Он прищурился и столкнулся с ней с глазу на глаз. Джон, обнимая сестру, не мог увидеть ее переменившегося лица, вспыхнувшее лютой ненавистью. Ему пришлось отвести глаза, чтобы не просверлить в ней дыру.        — «От этой сучки можно ожидать что угодно».       Вместе с Дени они покинули эту часть замка. Убравшись как можно дальше от тронного зала, Рамси не преминул высказаться:        — Она мне не нравится. Почему ты позволила ей остаться?        — Друзей держи близко, а врагов ещё ближе, — глухо отозвалась она, немного поразмыслив. — Арья мне тоже не понравилась с первой нашей встречи. К тому же, именно она убила всех Фреев до единого. Я приставила к ней стражу.        — Тебя не интересует, как она это сделала? Как такая мелкая коротышка смогла перебить такой обширный дом? Нет, здесь что-то явно не так.        — Я хочу подумать о ней после. Извини, я слишком устала.       Рамси остановил ее, придержав за плечо.        — Это не усталость, Дени. Ты хочешь раствориться в своём горе, — едко заметил он, заставив девушку опустить глаза. — Послушай меня внимательно. Терять что-то ценное определенно больно, но лучше печали — это злость. Она помогает двигаться вперёд, в то время как печаль поглощает тебя с головой. Злись, кричи, убивай, но никогда не страдай. К страданиям быстро привыкаешь, особенно к своим собственным.       Было видно: она колебалась между тихой скорбью и полыхающим гневом. Дени настолько приучилась сдерживать свои вспышки ярости, что не могла наконец-то расправить свои крылья и взлететь, дать волю самой себе. В глубине души она сжигала города в пучине своей боли, но на самом деле ей просто хотелось одного — тепла. Не от огня и пепла, а обычного человеческого тепла, которое напомнит ей о том, что не все королевы сильны перед лицом смерти.       В полном молчании они подошли к ее покоям. Она приказала Безупречным ненадолго покинуть часть этого коридора и остановилась подле дверей, не осмелившись открыть их.        — Ты получила мое письмо о Бране Старке? — внезапно спросил он.        — Да, — не поворачивая головы, ответила та. — Спасибо, что не умолчал. Мне очень жаль, что Херальд Карстарк оказался предателем. Пребывая в Винтерфелле, по нему не было видно, что он мог замышлять против тебя злорадные козни.        — Я чересчур доверился ему, и это было моей самой большой ошибкой. Оказалось, у него есть бастард, — Рамси невольно усмехнулся. — Оливер Сноу. Теперь он заменяет меня в мое отсутствие. Иронично, не правда ли?       Они оба немного помолчали. Это было то безмолвие, когда тишина была уместна и нисколько не страшила обоих.        — Ты говорила о каком-то сне.        — О сне?        — Что я снился тебе.        — А, это… — она убрала пальцы с ручки двери, обернулась к нему в пол-оборота.       Почему-то Рамси внезапно смутился, тем самым заставив ее губы дрогнуть в улыбке. Сам Болтон смущался! Какое удивительное явление. Но на проявленную нежность с ее стороны Рамси только нахмурился и ворчливо отвёл взгляд.        — Не стоило спрашивать. Пожалуй, я пойду.        — Мне приснилось, что я была за Стеной вместе с вами, — тихо произнесла она. — Я видела, как вы были окружены и нуждались в помощи. Внезапно меня заметил Король Ночи и пронзил меня копьем, как Визериона. Этот сон мог означать что угодно, но мне показалось, что он о чем-то предупреждает. Я волновалась. И боялась, — Дени осмелела, сделала к нему шаг и протянула руки, коснувшись холодными пальцами его подбородка, поворачивая его лицо на себя. — Мне было страшно, когда я узнала, что ты пошёл вместе с ними. Почему мужчин так тянет на идиотский героизм?       Он накрыл ее руки своими, будто так и должно было быть, и приблизился. Да, он хотел этой близости — хотел до безумия, до сумасшествия. Это давало ему стимул почувствовать вспышку ярких чувств и забыть, что на самом деле он предаёт ее доверие раз за разом. Червяк совести взъелся внутри.        — Мне нужно кое-что тебе рассказать… — неуверенно прошептал он, теряя контроль по мере того, с какой точностью ее пальцы обрисовывали узоры на его коже мягкими движениями.        — Это подождёт, — так же тихо шепнула Дени, приблизив губы к его губам.       Это было последней каплей.       Рамси с жадностью впился в неё поцелуем, припечатав к стене за хрупкие плечи. Каждый мимолётный вздох, которые делали они оба в секундных отрывках друг от друга, издавался истомой. Эта разрядка нужна была им обоим. Ее мягкие податливые губы добровольно мялись под натиском диких поцелуев. Руки шарили по его шее, голове, растворяясь в волосах. Он прижал ее к себе как можно ближе, словно боялся отпускать. Она была маленькой в его железной хватке, и изящные черты ее тела прекрасно помещались в его широких ладонях, будто они были специально созданы под него и для него.       Наконец, оторвавшись друг от друга, им пришлось ещё пару минут приводить себя в чувства, хотя Рамси был бы не прочь продолжить. Все зависело только от неё. Она — королева.        — Я не могу перестать думать о тебе в самые неподходящие моменты, — раздраженно прошипел он, отстранившись. — Ты лезешь в мою голову даже тогда, когда я этого не хочу. Это значит, что я схожу с ума?       Дени растаяла. Она не ответила, но внезапное признание заставило ее расцвести. На душе сразу стало теплее. Девушка безмолвно отворила дверь в свои покои.        — Нет. Ты когда-то говорил, что мы похожи, — сказала она. — Я бросилась в снег и лёд ради тебя. Ради человека, которого так мало знаю, но, тем временем, понимаю лучше всех остальных. Мы нисколько не разные, как это думают другие. В нас есть то, чего нет ни в ком. Ты лучше их всех.       Она говорила так пылко и искренне, что Рамси на миг поверил ей. Ее глаза заблестели желанным огнем. Дени видела в нем то, что хотела, и совсем не замечала реальности. Она мигом взвесила свою власть над ним. Ей нравилась эта роль путеводной звезды, луча света, который она разольет над стоячим озером и отразится в нем. Она разнообразно торжествовала свое первенство в этом поединке.       Он завороженно наблюдал за ней и, наконец, потерял контроль над собой.       Она — все, чего он хотел сейчас. Мимолетная страсть переросла в нечто большее, может быть, в смысл его жизни. Это новое ощущение было ему незнакомо. Заглушая тихий голос совести, он принял свои чувства такими, какие они есть, ничего не скрывая и не утаивая.        — Не хочу тебя пугать, но мне кажется, я… — он не успел договорить: в коридоре раздались размашистые шаги Безупречных.       Рамси досадливо замолчал и отступил. Дени разочарованно отвела взгляд: она ждала от него встречного шага. Но и имеет ли он права на этот шаг после всех своих свершений? Конечно же нет.       Он снова надел непроницаемую броню, но на этот раз окончательно.        — Никогда и ничего не делай ради кого-то. Хорошего вечера, ваше величество.       Прежде чем уйти, Рамси поклонился и скрылся за первым лестничным пролетом. Он стиснул зубы, ругая самого себя за то, что чуть не сказал ей.        — «Хотел взять ее под свой контроль, а получилось все наоборот. Сумасшедшая идея. Сумасшедший я», — мимолетно вспомнив, что до переговоров с Серсеей оставалось не так много времени, в нем забили крылья паники. — «Мне точно конец».                     Когда посылка благополучно прибыла в столицу, на Драконий Камень пришло ответное письмо с согласием Серсеи провести переговоры в Драконьем Логове. Дейенерис учла, что это может быть ловушкой, и заранее обговорила план прибытия. Она и ее драконы будут сопровождать их делегацию вместо армий Безупречных и дотракийцев: тысячи солдат только замедлят ход на лишнее время.       Погрузившись на корабль под чёрными парусами, они направились прочь из Драконьего Камня, в густой туман до Королевской Гавани. Рамси, Тирион, Варис, Серый Червь, Теон, Джорах и Джон Сноу, Пёс и мертвец, пленный Джейме — словом, все, чьё присутствие повлияет на переговоры.       Над ними пронеслась чёрная тень и затерялась в свисающих серых тучах. Ветер сопутствовал их кораблю, и вскоре туман рассеялся. Чем ближе они доплывали до столицы, тем яснее становилась погода. Солнце слепило глаза, но не настолько, чтобы они не смогли заметить Железный флот Эурона Грейджоя. Именитые чёрные паруса с золотым кракеном зловеще развевались над Черноводным заливом.       Рамси, выйдя на палубу вместе со всеми, проводил корабли презрительным взглядом. Зато Вонючка боязливо вжал голову в плечи.        — Вот бы сжечь его корабли, — скучающе произнёс Рамси. — Одно лишь знамя Грейджоев выводит меня из себя.        — Возможно, шанс будет, — тихо ответил подошедший Джорах Мормонт.        — Сколько людей живет в этой дыре?        — Больше миллиона.        — Больше миллиона бедных, голодных людей просиживают за стенами Королевской Гавани, пока все дороги с провизией, ведущие в замок, охраняются под пристальным взором наших южных союзников, — задумчиво проговорил он, рассматривая высокие башни Красного замка, возвышающегося над заливом. — Наверняка они злы на Ланнистеров. Недалёк час гражданской войны.        — Думаете, дракон, пролетающий над замком, наоборот внушит им надежду? — Джорах то ли усмехнулся, то ли спросил всерьёз.        — Как минимум, даст им мотивацию действовать в интересах нашей королевы.       Их корабль осторожно прибыл в отдаленный порт и сложил паруса. Вся их процессия сошла на землю. Мертвеца взвалили на повозку. Небольшой отряд Безупречных окружил их с двух сторон, и во главе с Тирионом они направились в сторону Драконьего Логова.       Рамси никогда не был южнее Драконьего Камня и все то, что было вокруг него, он видел впервые: огромные зелёные деревья, богатое убранство садов, мраморные колонны и павильоны, кусты каких-то ароматных цветов, даже фонтаны. Чем дальше они шли, тем тише становился шум воды и птиц, будто все вокруг замерло в ожидании чего-то.       Вскоре они вышли на широкую дорожку и встретились с небольшой делегацией Серсеи Ланнистер. Рамси прищурился, увидев во главе какого-то неряшливого на вид мужчину с дерзким взглядом и усмешкой на губах. Он высокомерно глядел на приближающихся, сложив руки на груди.        — Бронн Черноводный… — поприветствовал его Тирион, он смотрел на знакомого с ноткой какой-то тоски.        — Тирион Ланнистер, изменник короны, — сплюнул тот. — Ну здравствуй-здравствуй. Всегда знал, что тебя тянет на иноземных шлюх.       Кем бы этот Бронн ни был, но он не внушал доверия. Рамси заподозрил в нем что-то меркантильное и расчётливое. Он не был лордом — это сразу было видно. Чей-то бастард? Наёмник? В любом случае, эта вшивая мразь не смела раскрывать и рта в его присутствии.        — Всяко лучше, чем лизать с рук проигравшего, как подзаборная псина, — огрызнулся он, сухо смерив Бронна, будто видел перед собой грязь. — Или вы, сир, лижете что-то помимо рук?       Бронн вскинул бровь, выпрямился. Люди за его спиной напряглись, взялись за рукоятки мечей.        — Милорд, вы?..        — Лорд Рамси Болтон, Хранитель Севера и правитель Винтерфелла.        — Рамси Болтон… хм-м, — он нахмурился, но в следующий миг его лицо разгладилось, и вернулась прежняя насмешка. — Тот Дредфортский Бастард. Извините, не признал сразу.       Шутка про бастарда нисколько его не задела. Рамси прекрасно понимал, что подобные уловки используют только те, у кого не хватает мозгов на нечто большее.        — Неудивительно, — совершенно невозмутимо произнёс он, улыбнувшись. — Никогда не слышал о Бронне Черноводном. С каких пор корона нанимает на службу безымянных наемников?       Бронн вспыхнул, но прежде чем он успел ответить, Тирион, несмотря на маленький рост, встал между ними и остановил разборки.        — Хватит грызться, как собаки. Ещё успеете перебить друг-друга на поле боя, если наши королевы не договорятся мирно. К слову, о королевах — они нас ждут.       Рамси фыркнул, бросил на Бронна испепеляющий взгляд, но без ответа не остался. Стража Серсеи пристроилась с двух сторон и повела их дальше, на место проведения мирных переговоров. Вскоре показались высокие каменные строения, напоминающую полуразрушенную арену; кое-где не хватало колонн, под ногами валялся плющ и чьи-то останки. Это место было заброшено, но прямо сейчас, на обустроенной поляне с приготовленными шатрами и стульями, здесь было людно, как когда-то в прошлом времени.       Драконье Логово было огромным и простиралось почти до небес, если бы не отсутствующая крыша. Их провели до шатров и оставили. Бронн, в последний раз насмешливо оценив обстановку, удалился. Рамси надеялся, что у них будет время побеседовать — уж очень дерзким был наёмник.       Он пристроился на стуле, чтобы хоть как-то унять внезапную дрожь. Возможно, где-то в глубине души он жалел, что вообще согласился на эту авантюру. Но выхода не было. Рано или поздно он должен был встретиться с Серсеей Ланнистер — той, кто даровала ему север за гнусные услуги. Прошло столько времени, а он успел перебежать на другую сторону, поджав хвост.       С другой стороны Драконьего Логова показалась небольшая процессия. Чем ближе они подходили, тем чётче становились силуэты. При виде утонченной фигуры Серсеи в чёрном платье у Рамси перехватило дыхание. Рядом с ней шёл громила, бренча доспехами, и щуплый старик в балахоне. А позади всех них — мужчина со шрамами на лице, улыбающийся во весь рот, — Эурон Грейджой. Вот они — узурпаторы. Они прошли до своих мест гордо и молчаливо, почти не удостоив их взглядом.       Рамси внимательно следил за Серсеей. Он насторожился, как бы опасаясь ее внезапных действий. Она была неприступной, властной, как настоящая львица, и оглядывала шатры с присущей ей высокомерностью. Все движения были отточенными, выраженными не скрываемой неприязнью. Как только она устроилась на стуле, то медленно обвела львиным взглядом присутствующих и остановилась на Рамси. Их взгляды столкнулись; в его голове будто отразились удары двух столкнувшихся клинков. К его страху, она ухмыльнулась уголком губ. Ее отвлёк звук кандалов закованного Джейме, которого притащили прямиком из темницы — тощего, грязного, заросшего, униженного. Ее ухмылка пропала, сменившись на тихую злобу.       Как Рамси хотелось посмеяться над ее напыщенной высокомерностью! Но он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть — такое напряжение сковало его тело, и Серсея, словно хищник, это прекрасно ощущала.        — Где же ваша королева, Хранитель Севера? — спросила она, сложив руки в замок. — Насколько я помню, именно она рьяно жаждала этих переговоров.        — Она скоро прибудет, — заместо Рамси ответил Тирион, вызвав у Серсеи небрежный смешок.       Ответом им всем послужил внезапно раздавшийся рык высоко в небе. Над Логовом опустилась темная тень и с грохотом приземлилась на разрушенную каменную постройку. Чудо, что она выдержала вес Дрогона. Следом за ним приземлился Рейгаль, только с другой стороны. Драконы окружили арену. Они оглушительно зарычали, обдав маленькую поляну устрашающей песнью.       Рамси проследил за Серсеей. На какую-то долю секунды она удивилась; на ее лице отразилась пелена страха, но она ее тут же скрыла.       Дрогон грузно опустился на землю, бережно дав своей матери слезть вниз. Из-под чёрного крыла показались серебряные волосы и маленькая фигурка драконьей королевы. Он остался здесь, в то время как Рейгаль поднялся ввысь и, словно коршун, стал кружить в небе, при малейшей опасности готовый защитить Дейенерис.        — «Она знает толк в появлениях», — в который раз про себя восхитился Рамси и встал, чтобы поприветствовать ее.       Дени прошествовала до шатров, даже не удостоив Серсею взглядом, и села рядом с ним на свободный стул. Ее вид внушал хладнокровное спокойствие, и только один Рамси знал, чего ей это стоило.        — Мы вас заждались, — хмыкнула Серсея.        — А по-моему, я как раз вовремя, — в тон ей произнесла Дени. Ответом послужил вскрик Рейгаля.       Спутники Ланнистеров боязливо покосились на жутких существ, все, кроме того громилы в доспехах. Рамси подозревал, что он и был тем самым Григором Клиганом, над которым поиздевался новый десница Серсеи. Жуткое зрелище.       Тирион хотел было выступить вперёд и начать переговоры, только его перебил Эурон, нарочно повысив голос так, чтобы его услышали все:        — Яра Грейджой жива, и она у меня в плену, — его глаза блеснули бешеным огнём, придав лицу со шрамами устрашающий вид. — Теон! Я прекрасно помню, как ты оставил ее на борту корабля и сбежал сам. Ты весьма любящий брат. Твоя сестра каждый день тебя проклинает.       Рамси украдкой оглянулся на Вонючку. Они прекрасно помнили, на чем условились: Теону нужно было убить Яру или, по крайней мере, подставить все так, чтобы это выглядело, как несчастный случай. О чем он думал, оставляя Яру? Эурон Грейджой не из тех, кто мгновенно убивает жертву.        — Ваш наёмник оказался очень болтливым, — внезапно подала голос Дейенерис. Эурон недоуменно вскинул бровь. — Вы уже не помните? Человек, которого вы посылали за моей головой, теперь покоится на пепелище. Как и весь корабль, на котором ваши люди прибыли на Драконий Камень.       Мужчина скривил губы в мерзкой улыбке, покачал головой, изображая досаду, и вальяжно откинулся на спинку стула. Он всем своим видом показывал, насколько мелочны были ее слова.        — Вы очень злы, ваше величество, но я уже выбрал свою злую королеву. А болтливым самое место в могилах — им грош цена.       Дени не ответила, с трудом сдержав себя от едких слов. Рамси был уверен, что в ее головке назревал план по сожжению всех присутствующих, и в первую очередь — Эурона Грейджоя.        — Вы потребовали переговоров, — прищурилась Серсея. — Мы предоставили им вам.       Чтобы ситуация не накалялась до предела, Тирион вызвался сам:        — Именно так. И переговоры будут.        — Они будут в том случае, если вы отдадите моего брата. Тогда, быть может, я подумаю.        — Джейме Ланнистер — наше преимущество от ваших мечей, — спокойно сказал Тирион. — Речь о нашем брате пойдёт после того, как мы покажем вам причину нашего пребывания здесь.       Он взмахнул рукой, и Сандор Клиган привёл лошадь с повозкой. Вытащив деревянный ящик, он повалил его на землю. Открыв множество железных замков и размотав цепи, он осторожно открыл крышку. Ничего не произошло. Тогда он опрокинул ящик. За долю секунды из него выбежал мертвец, закованный в надежные оковы. Он громко кричал и извивался, а, увидев впереди Серсею, бросился к ней. Сандор вовремя остановил его, грубо натянув цепи на себя, и мертвец повалился на спину, все ещё корчась и исторгая оглушительные визги.        — Что это за тварь?! — рявкнула ошеломлённая королева, отпрянув от зрелища как можно дальше.       Сандор перерубил мертвеца пополам.        — Это — иной, — на этот раз ответил Джон Сноу. Он взял горящий факел и преподнес к отрубленным конечностям. Остальная часть мертвеца скукожилась. — Его убивает огонь или драконье стекло, под другим названием — обсидиан.       Кивнув Сандору, тот вытащил клинок из изящной, переливающейся на свету стали, покрутил в ладони и вонзил прямо в голову ходока. Скелет превратился в безмолвную груду костей. В Драконьем Логове стало тихо, как никогда. Тот, кто уже видел ходоков, это зрелище не удивило, скорее, даже удовлетворило при виде бездыханного трупа, но Серсее и ее людям стоило огромных усилий усидеть на месте.       Старик, приспешник Ланнистеров с брошью десницы, выступил вперёд и с любопытством изучил отрубленную конечность. Страх уступил место заинтересованности. Другие, в отличие от него, подходить не стали. Даже Тирион обошёл мертвеца стороной и продолжил:        — Ходоки — наша причина просить перемирия. Их сотни тысяч, и все они направляются на Стену.        — Разве Стена не поставлена для того, чтобы удерживать угрозу по ту сторону? — фыркнул Эурон. — Вы просто ищете проблему там, где ее нет. Или это очередная уловка, чтобы задержать время, пока вы не окружите столицу для нападения?        — Ни Короля Ночи, ни его армию обычная ледяная глыба не остановит, — сдержанно проговорил Джон. — Вы не были в тех землях, не видели, сколько их и что они могут вытворять. Нам пришлось выяснить это самим, чтобы достать вам доказательство. А вы засели здесь, как крысы в канализациях, чтобы переждать непогоду. Поверьте, даже крысы в конце-концов изголодаются и умрут. Рано или поздно Стена не выдержит, и тогда ходоки ринутся на юг — до самого Дорна.       Серсея не проронила ни слова. Дейенерис поняла, что это может служить знаком согласия:        — Нам нужно ваше войско, чтобы вместе принять бой. Наших армий хватит, чтобы дать отпор Королю Ночи и даже одержать победу.       Серсею будто бы окатили холодной водой. Она вмиг выпрямилась и, как ни в чем ни бывало, прошипела:        — Вы просто хотите оставить Королевскую Гавань без надежной защиты.        — Я отдам приказ Тиреллам и Мартеллам отступить.        — Они не пойдут сражаться вместе со всеми? — усмехнулась Серсея.        — В случае нашего провала они попытаются добить мертвецов здесь.       Они помолчали. Серсея задумчиво бросала взгляды то на Джейме, то на Дрогона, расправившего крылья.        — Я требую, чтобы моему брату вернули свободу, — после долгого молчания проговорила она.        — К сожалению, это невозможно, — Дени пыталась разговаривать спокойно, но одно лишь слово, произнесенное из уст своего злейшего врага, выводило ее из себя. — Он будет моей гарантией того, что вы не ударите нам в спину.        — С вами нам не о чем разговаривать, — Серсея резко встала с места и обратилась к Рамси. Он похолодел. — А вот с вашим Хранителем Севера, уверена, я найду язык.        — Это исключено, — Дени тоже встала со стула, чтобы быть наравне с ней. Она чувствовала угрозу, исходящую от Серсеи.        — Что ж, — женщина вновь усмехнулась. — Тогда сражайтесь с мертвецами в одиночку, а мы добьём ваши остатки. Удачной резни.       Когда Ланнистеры, гордо развернувшись, последовали прочь из Логова, Рамси вскочил. Серсея не зря предложила поговорить. У неё был план, и он в него входил. Ему нужно знать, какие надежды она на него питает, и как их можно обернуть против неё самой.        — Дени, я поговорю с ней, — тихо сказал он.       Девушка изумлённо подняла брови.        — Зачем? Это очевидная ловушка, Рамси. Она способна на все что угодно. Я не могу лишиться своего самого ценного союзника так просто.        — Ты хочешь, чтобы мы не попробовали ее уговорить? Ты видела армию Короля Ночи. Даже наши войска вместе взятые ее не одолеют. Давай попробуем, Дени.       Она колебалась. С одной стороны он был прав, а с другой ею двигал страх за него, желание защитить. Он поставил ее перед выбором: он или все живое. И впервые ей пришлось так сложно выбирать.        — Я вернусь живым, — Рамси уверенно заверил ее, взял за руки и сжал. Горячее тепло передалось и ей, невольно заставляя ее кивнуть.        — Будь осторожен, прошу тебя.       Он кивнул. Когда Рамси удалился из Драконьего Логова вслед Серсее, Дени сжала пальцы в надежде сохранить его тепло. В ней проснулась твердость в том, что если его тронут хоть пальцем, она сожжет Королевскую Гавань дотла.                     Григор Клиган или то, что от него осталось, встретил Рамси у выхода из Драконьего Логова. Он поджидал его, а значит, Серсея была уверена, что их разговор состоится. Всю дорогу до Красного замка он судорожно продумывал свои слова и ответы на всевозможные вопросы, а их, он знал, будет очень много. Но его пугали не вопросы, а последствия ответов.       Оказавшись в хитросплетениях этих роскошных коридоров, садов и колонн, Рамси испытал небольшую панику. Этот замок был огромен, как лабиринт, и враги уж точно не выбирались отсюда живыми. Несмотря на тревожность, он все равно взял себя в руки и сосредоточил разум. Когда Григор привёл его в покои Серсеи, открыл дверь и впустил внутрь, Рамси уже был наготове. Вот они и встретились с друг-другом лицом к лицу.        — Проходите, лорд Болтон, не стесняйтесь, — Серсея сделала приглашающий жест, взяла графин с вином и налила в два кубка.       Рамси молчаливо сел напротив неё. Она пододвинула ему вино, но по своим соображениям тот не стал его пить. Тогда королева усмехнулась, взяла свой кубок и отпила.        — В нем нет яда. Мне незачем вас травить.       Прежний страх прошёл: она снова стала львицей в доспехах. В ней было столько стали, но в то же время осторожности, что Рамси не знал, как себя с ней вести. Она — не Дейенерис, девочка, что прибыла в Вестерос, не зная его обычаев. Перед ним сидела сегодняшняя королева Семи Королевств, в чьих руках была власть и сила.        — Как я могу быть уверен, что вы убьете меня если не вином, так мечом? — спросил он, но кубок взял.        — Пусть вашей уверенностью послужит факт того, что я не стала рассказывать про наш договор этой шлюхе. О нет, я не забыла, — добавила она, увидев, как напрягся Рамси. — Я прекрасно помню, на чем мы условились, а вот вы — нет. Целый север под вашу власть взамен на тайные доклады. Неужели она пообещала вам нечто большее? Как и всякий мужчина, вы купились на молодую красотку и то, что у неё между ног. Только не говорите, что я не права. Будь ваш отец жив, он бы не совершил такую ошибку.        — «Она знает, что попала в самую болевую точку и намеренно давит на неё», — забилось у него в голове. Чтобы оттянуть время ответа, он отпил вина.        — Будь мой отец жив, он бы не лез в южные междоусобицы и оставался на севере. Я — не он.        — У Русе Болтона не было такой жажды алчности, как у вас.        — Это нас и отличает. Согласитесь, что моя алчность помогла вам отстоять Утёс Кастерли.       Серсея засмеялась. В комнате повисла тишина, разбавляемая ее смехом.        — Утёс Кастерли ничто по сравнению с Семью Королевствами, — сказала она после, мгновенно посерьезнев. — А ваше единственное письмецо не заместило всех остальных убытков. Вы переметнулись на сторону противника, оставив меня ни с чем. Это очень большая ошибка. А за ошибки надо платить.       Вот тут-то Рамси начинал понимать, зачем он понадобился Серсее.        — И каким же образом?        — Убийством, несомненно. Я желаю, чтобы вы убили ее.        — А если я этого не сделаю?        — Я раскрою нашу тайну. Не сомневаюсь, что ее драконы с радостью вами полакомятся.       И она была несказанно права. Вот чего Рамси страшился больше всего — исполнение пророчества Мелисандры, сказанного тогда, в Винтерфелле. Она четко увидела, как он умирает в огне. Единственный огонь, в котором он умрет скорее всего, будет из пасти Дрогона. Рамси невольно поёжился и сжал кубок так, что пальцы побледнели.        — Вы не хотите умирать, — отчеканила Серсея, продолжив гнуть своё. — Так почему же не можете ее прикончить? На ваших руках кровь сотен человек. Жалкая жизнь одной души ничего не стоит.        — Вы бы убили Джейме взамен на свою жизнь? — это вырвалось из его рта совсем внезапно и в неожиданной для него форме.       Ее глаза округлились. Она задумчиво постучала пальцами по кубку.        — Вот оно что… Забавно получается. Подластиться к своему врагу, чтобы прикончить его, а на самом деле просто влюбиться. Ты смешон, Рамси Болтон, — она нахмурилась, скривив губы в пренебрежении. — И долго не проживешь без моей поддержки. У меня есть огромная армия и флот. Выберешь меня — так и быть, я сохраню тебе север, но если выберешь ее… ты проиграл. Любовь или разум. Выбирай.       Но у него не было выбора, и Серсея это прекрасно знала. Рамси поглядел на неё, отчаявшись выбраться сухим из воды, и выпил вино до дна. Ступив на этот шаткий путь, он заранее сделал свой выбор.       В глубине души он надеялся, что расскажет все Дени так, чтоб она ему поверила, но чем дольше он медлил, тем сложнее это ему удавалось. Оправдать как-либо себя в ее глазах становилось невыносимо и почти невозможно. Его душили стыд и ненависть к самому себе. Каково будет ее лицо, когда она узнаёт такое о нем? Ее глаза полыхнут яростью. Он знал это выражение лица — безумство от горечи, и не хотел с ним столкнуться.       Может, ему все же удастся ей рассказать, но не сейчас. Сейчас ему важно добиться хоть какого-нибудь расположения Серсеи, чтобы выйти отсюда живым.        — Хорошо, — с трудом выдавил он; слова не хотели выходить из его уст. — Я убью ее.        — Иного я от тебя не ждала, — усмехнулась она. — Убедись, что она не переживет битву с мертвецами.                     Когда у входа в Драконье Логово показалась Серсея вместе с живым Рамси, Дени облегченно выдохнула. С ее сердца слетел камень. Однако, почему-то, Болтон был мрачнее, чем когда уходил на переговоры.       Серсея, все так же сложив руки в замок, миролюбиво проговорила:        — Пожалуй, этих тварей действительно не остановишь так легко. Я пришлю вам армию, численностью не более трех тысяч пехоты, оружие и провизию во главе с сиром Бронном. Вы уже с ним знакомы, как я полагаю.       Все присутствующие удивленно переглянулись между собой. Как Рамси Болтону удалось уговорить ее? Дени удивлялась сама, но была ему благодарна.        — Весомый вклад, — кивнула она, но вызвала лишь ее смешок.        — Большего от меня не ждите. Это все, что я вам дам. Где будет проходить битва?        — Мы дадим бой мертвецам в Винтерфелле.       Серсея о чем-то поразмыслила, кивнула и покинула Логово, оставив Дени и ее делегацию одних. Она хотела было подойти к Рамси и расспросить, как прошла столь опасная беседа, но тот, к ее сожалению, быстро ретировался. Ей ничего не оставалось, как отложить разговор на потом.                      — Вы были правы, когда сказали про Винтерфелл, — Джон Сноу указал на выгравированный на столе замок. Все советники обратили внимание на расположение крепости. В зале настала тишина. — Возможно, было бы удобней дать бой южнее Перешейка, но пока Король Ночи пересечёт Стену и дойдёт до него, его армия пополнится невинными и беззащитными людьми. А этого ни в коем случае нельзя допустить, иначе проиграем по численности. Винтерфелл — самое подходящее место для сражения.        — Проверено, — фыркнул Рамси. Джон покосился на него.        — У замка имеются высокие и крепкие стены, а вокруг можно выкопать ров, наполнить древесиной и поджечь. Самого Короля Ночи это не остановит, но задержит ходоков. И было бы неплохо найти масла, но мы разберёмся с этим уже на севере. У него единственная цель — убить все живое. А наша цель — убить его. Убьём его — умрут остальные. Он их оживляет, так пусть и умертвит.       Дени молчаливо слушала Джона, но головой пребывала далеко отсюда, в Драконьем Логове. Рамси за эти дни не сказал ни слова и всячески ее избегал. Она не понимала, что с ним такое. Сейчас он сам пришёл на совет, будто ничего не произошло.        — Продумаешь план битвы позже, умник, — Рамси отодвинул Джона и впервые за весь день обратил внимание на королеву. — Чтобы сражаться, нам нужно войско. Я предлагаю отправить дотракийцев до замка Дарри, находящегося в речных землях, чтобы у Трезубца они встретились с войском лорда Талли. Вместе с ними они прибудут по Королевскому Тракту в Винтерфелл. Тем временем мы с Безупречными на кораблях прибудем в Белую Гавань.        — А как же драконы? — спросил Джорах. — Ваше величество, как вы собираетесь отправляться?       Дени поразмыслила, изредка бросая взгляды то на Джораха, то на Рамси. Ее верный спутник был бы против ее самовольностей, но что бы сказал Рамси? Он молчал, и девушка никак не могла выудить у него хоть толику мыслей.        — Возможно, было бы безопасней, будь вы верхом на Дрогоне, — осторожно заметил Тирион.        — Я буду не на драконе, — сказала она уверенно. — В первый раз они видели меня в небе, но в этот раз я хочу, чтобы они увидели меня во главе моей армии. Я отправлюсь вместе со всеми вами на корабле. Джейме Ланнистер тоже. Он наш самый ценный заложник. Закуйте его в кандалы и цепи и приставьте надежную охрану.       На том и порешили. Корабли приготовляли к отплытию, а когда подготовка завершилась, спустили черно-алые паруса и покинули Драконий Камень. С их отплытием пошёл снег.        — Наконец-то домой! — бурчал Маленький Джон, спускаясь в свою каюту. — Осточертело мне на этой каменной глыбе. Одна серость да промозглость.       Рамси, шедший рядом, только вздохнул. Как там Оливер? Справляется ли?        — Мне вот что интересно, — не дождавшись ответа от милорда, Маленький Джон продолжил. — За что так Херальд с вами?        — Власть, — устало проговорил Болтон. — Сводит с ума разных людей, даже преданных. Ты не поверишь, но у него оказался бастард, который сейчас заправляет Винтерфеллом за меня.       Амбер присвистнул, но промолчал. Проводив милорда до его каюты, он немного замялся у дверей. Заметив его необычную робость, Рамси спросил напрямую:        — Ну?        — Я это… мне стыдно, что я не был тогда рядом с вами. Простите меня.       Рамси искренне удивился. От такого громилы слышать подобные слова было удивительным явлением.        — Тебе незачем извиняться. Что было, то было. Скажи лучше, как обстоят твои дела с Миссандеей? — на его лице отразилась ухмылка.       Маленький Джон грузно вздохнул, почесал затылок.        — Никак. Она считает меня безжалостным, думает, что я тоже издевался над вашим Теоном. Женское сердце-то оно такое — душевное. Чуть увидят беднягу, так к сердцу приласкают. Меня больше интересует, как у вас с… ней?        — Тоже никак, — они оба досадно вздохнули.       На этом они разошлись. Рамси ещё долгое время прохаживался по каюте, меряя расстояние от стены до кровати. Последние дни его мучили соображения о чем угодно: о плохом или хорошем; абсолютно любые. Он лежал до глубокой ночи, не сомкнув глаз, и просто думал без конца.        — «Если бы только я мог перестать думать, мне стало бы легче. Мысли — вот от чего особенно муторно… они ещё хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус».       В голове одно переплеталось с другим, образуя ещё больший, запутанный комок. Его доставала Серсея, Дени, ходоки — все подряд. На какое-то время в нем пробудилось чувство вины, какой-то внутренней тревожности. Но следом за виной приходил страх, а после страха — раскаяние.       Хотелось бы ему рассказать про это хоть кому-нибудь, но кто его выслушает? Никто. Приходилось глотать и разжевывать все свои мысли.       Дени — вот кто волновал его больше всех. Он пообещал Серсее, что убьёт ее, но лишь для вида. Так почему же ему так совестно? Теперь она была не просто страстью — она стала его зависимостью. Он чуть не признался ей тогда в своих абсурдных чувствах и сделал бы это, не отвлеки их посторонние. Но думает ли она так же?       Он притронулся к горлу, ему мгновенно стало душно. Комната давила на него, поэтому ему пришлось выйти в коридор.       Пока его грызут собственные псы сомнений и недомолвок, где-то там, в другой каюте сидела причина его нервозности.        — «Я устал от этого спектакля», — внезапно решил он. — «Я пойду к ней. Прямо сейчас».       И он это сделал. Постояв некоторое время у ее дверей, он все же занёс руку и постучал. Настали долгие пару секунд молчания. Затем раздались тихие шаги, и дверь отворилась. Они столкнулись лицом к лицу: решительный взгляд с изумленным личиком.        — Рамси? — она взглянула ему за спину и удивленно нахмурила брови.       Но он не проронил ни слова: то ли слова застряли в глотке, то ли Рамси сам побоялся спугнуть ее пылкими речами. В нем билась страсть, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей… Пока его обуревал импульсивный порыв, он шагнул за порог, заставив ее попятиться. Закрыв за собой дверь, он твёрдо взял ее за плечи. Недоуменные слова, успевшие вырваться из ее рта, утонули в пучине поцелуя. Она все поняла.       Что было в их двух головах, не ведал ни сам Рамси, ни Дени. Их тела сплелись воедино. Руки обоих шарили по друг другу, попутно снимая одежду. Тусклый свет свечей очерчивал их силуэты во мраке ночи.       Рамси повалил ее на кровать, проводя дорожки из поцелуев по ее нежному телу. Она поддавалась ему навстречу, ее пальчики тонули в его волосах. Они то и дело сливались в удушающие, но такие страстные поцелуи, что забывали, как дышать. Его язык изведывал самые желанные места. Он шарил по ее плечикам, спускаясь к бёдрам. Раздвинув их, он, изнемогая от столь долгого ожидания, вошёл в неё. Дени судорожно выдохнула. Ее сотрясала дрожь — приятная, какой у неё ещё никогда не было. Ей нравилось принадлежать ему таким образом. С ним она могла быть беззащитной, потому что знала, что Рамси сделает все, чтобы ее уберечь — даже от самого себя.       Они двигались в такт его толчкам. Стоны сливались в один голос, услаждающий слух обоих. Он брал ее резко, будто дикое животное, вдалбливал в кровать, заставляя ее отрывисто дышать. Дени впивалась ногтями в его спину, оставляя красные отметины — свою метку его принадлежности ей. Дрого, Даарио — все они стали тусклыми силуэтами в ее голове. В ней был один лишь Рамси, его грубость, его отчужденность. Все недостатки становились его преимуществом перед ней. Он был тем, кто был ей нужен столь долгое время. Полная ее противоположность, но в то же время точная копия.       Их обоих сотрясла приятная дрожь, и впервые за это время они, почти успокоившись, посмотрели в глаза друг другу. Их безумные вздохи утихали, уступая место какому-то мирному спокойствию, будто весь мир остановился, и никакая угроза не пыталась их убить. Будто мир сосредоточился на них двоих.       Вглядываясь в ее безупречные черты лица, Рамси окончательно осознал одну странную вещь.        — Я влюблён в тебя, Дени. Ты чёртова королева. Что я могу тебе дать, чего у тебя ещё нет?       Она смотрела на него долго, почти не мигая. Ее грудь поднималась и опускалась в такт судорожному дыханию.        — Своё сердце, — она требовательно вскинула голову. — Я люблю тебя, Рамси Болтон, король севера.       Он нахмурился. Ему не послышалось? Дени протянула ему свои горячие руки и дотронулась до его лица. Ее глаза трепетали каким-то неведомым ему огнём.        — Ты сказал, что не ровен мне. Я не хочу, чтоб ты стыдился самого себя, и тем более не хочу скрывать то, что между нами происходит. Я дарую тебе север, Рамси, как ты и хотел с самого начала. Север и мою любовь.       Она привстала с постели на локтях, легонько поцеловала его в напряженную шею. Он не мог поверить в то, что она только что сказала.        — Король севера и королева Шести Королевств… — прошептал он, неуверенно улыбнувшись. Он и думать забыл про независимость севера, а столь неожиданная новость выбила его из колеи.       Внезапно по его телу разлилось жаркое тепло — радость от того, что он своего добился. Если бы не громко стучащие слова Серсеи в его голове, он, быть может, испытывал облегчение, но на деле на его плечи легла ещё большая ответственность.       Сегодня ушёл последний шанс сказать ей правду. Он точно об этом пожалеет.