Собачья доля

      Протрубил очередной зов, пронёсшийся по Винтерфеллу настоящим ураганом. Рамси и Дени спустились вниз, чтобы тут же расстаться — она поспешила вместе с Джоном Сноу к драконам, а он — к своей армии. Прежде чем расстаться, он неуверенно проводил ее взглядом. В нем проснулся страх не сколько за себя, сколько за неё. Перед ней стояла непосильная задача отыскать Короля Ночи и устранить его. Справится ли она? Рамси надеялся, что эту ночь они смогут пережить вместе. Он верил в это, ведь надежда на лучшее — последнее, что заставляло его стоять твёрдо перед лицом смерти.       Мимо него проносились люди. Вокруг стоял ужасный шум, ударяющий по ушам, тревога и чувство смирения, как бы говоря: «Они здесь. Больше некуда бежать». Винтерфелл становился личной могилой каждого. Эти высокие стены, защищающие от многих атак, не могли обеспечить безопасность для них; наоборот, они действовали, как тупики при путях отступлений. Так вот что чувствует себя дичь, когда ее загоняют в угол — безысходность своего положения, готовность к погибели.       Готов ли он стать дичью?       В душе стоял очевидный страх, отражающий всю внутреннюю борьбу на лице. Сердце пустилось вскачь. Руки дрожали, сжимая рукояти кинжалов. Он забывал, как дышать, и оглядывал весь двор, будто пытаясь уловить что-то, что заставит его отрезветь от волны страха. Но все вокруг только твердило, показывало, тыкало в лицо, что долгий страшный час настал. И никуда ему от этого не деться. Он не сможет сбежать, спрятаться и переждать (да и как его вообще настигли эти мысли?), не только потому, что он король Севера, но и потому, что на нем лежала ответственность за всех этих людей. За тех, кто идёт на ножи и за тех, кто ищет здесь своё спасение. Это не война за Винтерфелл. Это война за жизни всех них.       Он очнулся, будто от удара. Осознание своего состояния подавило его трусливый инстинкт самосохранения. Он спрятал в себе желание сбежать с поля битвы, скрыл глубоко внутри, и перешагнул через ворота замка, чтобы в ту же минуту увидеть, насколько сплочённая была его армия в этот самый решающий момент. Все стояли ровно так, как должны стоять. Катапульты загружали снарядами, дотракийцы неспокойно бесновались впереди, в то время как Безупречные, словно безмолвные столбы, готовили копья. Северяне заняли свою позицию. Лучники тоже были наготове.       Миранда подле него взволнованно скулила и не находила себе места. Ее большие голубые глаза округлились и смотрели на все вокруг с очеловеченным страхом. Рамси нагнулся к ней, потрепал по морде и оставил ее в замке.       Проходя мимо рядов, Рамси вслушивался в последние разговоры. Он слышал многое, но не вслушивался. Разглядывал перекошенные от волнения лица, но не придавал этому значение. Он шёл, но шёл странной походкой, будто потерял ориентир и волочился в темноте, и все вокруг было для него сном. Рамси был подавлен и, как ни странно, раздражён: ему не нравилось чувствовать себя в ловушке, не нравилось то, что будет здесь замурован. Но он двигался дальше и дальше по рядам, смотрел вперёд, туда, где темнела устрашающая угроза. Сначала это давалось ему сложно, но чем ближе он подходил, тем острее ощущал в себе смелость, решительность, внутренний стойкий стержень. И в конце пути дух его поднялся настолько, что стоящие рядом солдаты воодушевились и распрямили плечи.       Он встал подле Маленького Джона, Оливера и Джораха Мормонта. Его безмолвный кивок был встречен такими же безмолвными взглядами. Они держали наготове мечи и переглядывались с остальными. Кого здесь только не было! Все знакомые лица, что запомнились Рамси, были искажены то страхом, то смиренностью, то печалью, то яростью. Было ли то же в прошлом после его смерти? Ему бы хотелось знать, что у них есть хоть толика надежды на спасение.        — Дракон взлетел… — выдохнул Маленький Джон, подняв голову к чёрному небу.       Рамси прищурился, чтобы хоть что-то разглядеть, но из-за темноты услышал только хлопанье кожистых крыльев. Дени и Дрогон направлялись за Королем Ночи. Рамси мысленно пожелал ей удачи.       Очередной громкий звук рога заставил его вздрогнуть и отвлечься от созерцания неба.        — Одинокий всадник близится к Винтерфеллу!       И правда — они повернулись в сторону, увидев кого-то в темном плаще верхом на белой кобыле.        — Да это же красная жрица, — с сомнением произнёс кто-то в толпе позади них.       Женщина подъехала ближе. Двигалась она медленно, безбоязненно и даже уверенно. Они встретились взглядами с Рамси, на ее лице читалось хладнокровное спокойствие. Мелисандра не сразу спешилась: сперва она остановилась возле дотракийцев и властно проговорила что-то на их языке.        — Что она болтает? — настороженно спросил Рамси у Джораха.       Тот нахмурился, вслушиваясь в ее почти неслышный голос сквозь завывания ветра.        — Говорит, что даст им свет…       В ту же секунду она схватилась за дотракийский аракх, прошептала таинственные слова и отпрянула. Спустя пару мгновений оружие загорелось у всех всадников, освещая поляну ярким пламенным оком. Дотракийцы закричали, удивлённые и одновременно восторженные от магии.       Мелисандра проехала вдоль рядов и устремилась прямо к Рамси. Она слезла с лошади, позволила какому-то оруженосцу увести ее, а сама остановилась напротив короля Севера — с легкой улыбкой и знающими глазами.        — Ну здравствуй, Рамси Болтон.       Он не ответил: попросту не знал, что отвечать. В их последнюю встречу они расстались после того, как она напророчила ему про смерть в драконьем огне.       Его вдруг осенило.        — Помнится, ты говорила мне, что мы ещё встретимся.        — Да. И я уже знаю, какова будет твоя судьба.       Он поднял на неё голову с надеждой, будто пытаясь узреть ответ на ее лице, но оно улыбалось ему холодной улыбкой. Такое выражение лица сравнимо, разве что, со смертным приговором.       Когда она наклонилась к нему и прошептала то, что он не ожидал услышать, его сердце сделало кульбит. Его мысли разворошились, словно пчелиный улей. Глаза распахнулись в удивлении и одновременно в облегчении. Интуиция подсказывала, что все не могло складываться так удобно для него, но ему прямо сейчас хотелось верить, что так оно и будет. Надежда смешалась с радостью, и даже надвигающиеся мертвецы более не казались ему угрозой.       Он низко кивнул ей и пропустил к замку. Мелисандра сохраняла ту же улыбку и выражение лица. Ее провожали безмолвными взглядами, пока она не скрылась за воротами Винтерфелла.       В ту же минуту поднялся холодный ветер. Рамси заерзал от морозного холода. Они стояли и ждали своей участи, выдыхая судорожный молочный пар. Их руки лежали на рукоятках мечей и кинжалов, готовых вытащить из ножен и пустить в ход; беснующиеся лошади неспокойно ржали и вскакивали с мест; люди начали волноваться и бояться. Почему враг не идёт? Чего он ждёт? Рамси настолько сжимал клинки, что онемели пальцы.        — Вы слышите? — настороженно проговорил Оливер. — Звуки…       Они перестали дышать, будто боялись это что-то спугнуть. А спустя время послышались какие-то отдаленные скрипучие стоны и рычания. Рамси всматривался во тьму, но все было бесполезно, пока сверху не послышался драконий рёв.       Рейгаль пролетел прямо над их головами, выдохнув огромный столп огня. Яркий свет осветил то, что не могли увидеть они — толпу мертвецов, бегущих к ним. Пламя поразило первую надвигающуюся волну, позволив кучковатой армии Короля Ночи потесниться, чтобы не попасться под пламя.        — Пускайте кавалерию! — закричал Болтон.       Сир Джорах прокричал что-то на дотракийском. Табун всадников его услышал и с громким кличем ринулся в бой, лишь аракхи, словно тысяча мелких огоньков, растворялись в густой ночи. Они мелькали то тут, то там. Рейгаль параллельно пускал огонь в гущу войска, туда, куда сами дотракийцы достать не могли. Рамси наблюдал за разворачивающейся сценой с внутренним волнением и невольно понял, что начал молиться кому-то свыше. В кого-то, в кого не верил, но искал у него надежду.       Огоньки аракхов сплотились в один сплошной пожар и бросились на армию тьмы. Вместе с драконом им удалось уничтожить первую волну, но за первой последовала вторая, ещё больше. Под ее натиском огни дотракийцев гаснули друг за другом. Рамси напрягся, высматривая выживших, но ему ничего не удавалось развидеть. Они затаили дыхание. В воздухе чувствовалась нависшая угроза, потрескивающая, словно гроза. И наконец, послышался топот копыт. «Они возвращаются», — понял Рамси. Но не одни, а гонимые ходоками.       На ранее грозных лицах табунщиков застыл животный страх. Лошади под ними визжали и судорожно бежали по снегу. Они что-то пытались прокричать солдатам впереди, но их голоса заглушили рычания врагов. Столп огня сверху осветил чёрную мглу, коими были ходоки.        — Приготовить… — Рамси пытался прокричать команду над взволнованной толпой, но не смог, потому что в горле все пересохло. Он взял себя в руки и попытался снова; собственное отчаяние неприятно резануло его слух. — Мечи наизготовку!        — Мечи наизготовку! — эхом повторил Оливер. Приказ прошёлся по рядам.       Один из дотракийцев смог добежать до рядов, но как только он остановил лошадь, на него набросилась целая куча ходоков, разрывая на куски. Кобыла взвизгнула, а сам табунщик пропал под грудой визжащих тел. Рейгаль снова обрушил столп огня, и Рамси разглядел целое море мертвых, лавиной несущееся в их сторону. Они с легкостью прорвались через первый ряд Безупречных, расталкивая и топча всех живых на своём пути. Многие просто повалились наземь, потеряв равновесие, и больше не смогли подняться. Другие принялись защищаться, но натиск ходоков был настолько большим, что две стороны просто смешались с друг-другом, и стало непонятно, кто с кем сражается.       Рамси видел, как паника пронеслась по войску, с какими лицами они наблюдали за растерзанием своих товарищей. Он сам, невольно признавшись себе, со стыдом испытывал это чувство страха. Однако чем больше он боялся, тем сильнее ему хотелось прикончить этих тварей.        — Чего стоим?! — заорал он, расталкивая людей вокруг себя. — Мы трусы или кто?!       Наверное, где-то в глубине души он все-таки испытывал трусость. Ему бы хотелось убежать отсюда, спрятаться за массивными каменными стенами где-то далеко и забрать с собой Дени. Но это был его дом. Весь Север — его дом, его страна, и он не бросит ее в момент гибели. Тем более он знал, что не умрет сегодня.        — Север для живых! — воскликнул он и бросился в толпу. Рамси не видел, кто за ним последовал, но был уверен, что многие воодушевились его словами и решили отвоевать своё будущее из цепких рук мёртвых.       Он попал в настоящую духоту из тел, кольчуг и стали. Сначала его прижали между собой, а когда противники начали набрасываться на них сверху, толпа мигом рассеялась, и Рамси смог двигаться. Он рубил направо и налево, порой не обращая внимания, куда заносит меч. Руки приросли к рукоятке, направляя его в нужное русло. Стоя плечом к плечу со своими товарищами, он сражался с ужасающим неистовством.       Оливер был рядом, умело парируя все удары и вонзая между костей драконье стекло. Маленький Джон был где-то в толпе, но Рамси слышал его крики, с какими он отбрасывал от себя мертвецов. Все, что было вокруг, кишело, словно муравейник, когда на него наступили ногой. Звуки стали и визгов распевались привычной мелодией, а жар, исходящий от огня Рейгаля, приелся к коже. В небе летали горящие снаряды: пустили в бой катапульты. К сожалению, их было немного, но зато каждое устройство метало так далеко, насколько было возможно, упрощая задачу Джону Сноу.       Внезапно в небе послышался утробный драконий выкрик, заставив кровь в жилах Рамси похолодеть. Он вскинул голову и увидел в густых облаках проблески огня. Его кожа покрылась мурашками. «Дени».                     Глаза Дейенерис застилала вновь поднявшаяся пурга. Она немилосердно била по лицу, словно пощечина, не давая ей открыть глаза. Дрогон беспомощно летал в вышине, слепо мотая головой. Он, хлопая крыльями, с трудом удерживал равновесие в невесомости. Зато Дени всеми силами пыталась не свалиться с его спины: ветер так и подначивал ее упасть и разбиться.       Наконец, дракон вылетел из урагана наверх, туда, где расчистилось небо от туч. Он изнеможённо встряхнул огромной шеей и успокоился. Здесь пурга не могла их достать, поэтому Дени смогла открыть глаза. Из-за того что внизу обзор застилали густые облака, она не смогла высмотреть то, что творилось в Винтерфелле. Она лишь наделялась, что живые справляются с натиском безжалостных врагов; надеялась, что Рамси сейчас не сдавался.       И все же, резкое похолодание не могло произойти просто так. Тем более тогда, когда она поднялась в воздух, чтобы отыскать Короля Ночи. Дени покрепче прижалась к чёрной чешуе Дрогона, отливающей в лунном блеске серебристым отсветом. Угроза находилась где-то рядом, только где?       Она выглянула из-за спины Дрогона, пытаясь разглядеть спину Визериона, на которой восседал Король Ночи. Мысль, что ее родной дракон стал ей врагом, больно ударила ее по сердцу. Конечно, он был неживым, чужим, но видеть, как собственное дитя пытается убить все, что ей дорого, было невыносимо. Дени заставила Дрогона немного подняться вверх, но это было огромной ошибкой.       Внезапно кто-то сверху обрушил на них холодное пламя, почти достигнув беззащитной всадницы. Дрогон извернулся и жутко взревел. Дени пришлось удержаться всеми силами, чтобы не соскользнуть. Направив дракона вбок, она смогла разглядеть нападавшего. Эта сцена поразила ее сознание.       Перед ней скалился свирепый Визерион, быстрее и сильнее прежнего. Раненое место под крылом, куда попало копье Короля Ночи, редело чёрной дырой, а крылья, где-то и вовсе дырявые, с недостающими кусочками кожи и чешуи, выглядели мертвенно-страшными. Злые ледяные глаза смотрели на них, как на добычу — еду. А на спине сидел молчаливый повелитель холода и тьмы — сам Король Ночи. Он направил дракона прямо на Дрогона, и Визерион, словно хищная птица, бросился на него.       Стоило огромных усилий извернуться от немилосердных драконьих когтей и улететь вниз, в облака. Их преследовало вражеское пламя, поджигая Дрогону и хвост, и лапы. Дени не хотелось сражаться против Визериона — это в ней противилось материнское сердце, но если она не даст ему отпор, то сгорит вместе с драконом. Стиснув зубы, она старательно направляла Дрогона все ниже и ниже, в конце-концов скрывшись во тьме. Ее и драконьи инстинкты были на пределе. Везде было пусто и темно. Никакой живой души, ни звёзд, ни луны. Ей казалось, что она провалилась в слепоту. Дракон под ней, напротив, клацал зубами и когтями.       Они услышали хлопанье крыльев где-то справа. Пламя, исторгшееся из глотки Дрогона, ударило прежде, чем огонь Визериса. Дени пришлось зажмуриться, чтобы яркий свет, исходящий из их пастей и столкнувшийся между собой, не ослепил ее. Визерион оказался сильнее. Намного сильнее… она и не подозревала, насколько. Дрогон сдался, и пламя брата обожгло ему шею. Тот больно взревел, да так громко, что его спина затряслась. Сердце Дени обливалось кровью. Злость заполнила ее разум, как тогда, за Стеной.        — Держись! — закричала Дени и рванулась наверх. Мощные крылья резко хлопнули, откинув легкого Визериона, намеревающегося броситься за ними.       Как бы ей этого не хотелось, но она должна. Либо жизнь, либо смерть.       Дрогон спикировал на противника грузными лапищами, впившись когтями прямо ему в бок. Тот взвизгнул, беспомощно забарахтавшись. Огромные челюсти начали клацать шею Дрогона. Вновь исторглось синее пламя, и им пришлось отлететь. На брюхе врага красовалась огромная рана, но ни крови, ни мяса в ней не было — только костлявый скелет, скрывающийся под твёрдой чешуей. Однако от такой смертельной раны Визерион даже не замедлился, лишь ещё больше рассвирепел.       Дени видела, как сильно выдохся под ней Дрогон, как сильно он устал. На его шее виднелись огромные укусы, с которых капала кровь. Он был живым, в отличие от брата, и мог умереть, в то время как тот был уже мёртв. Драконы бы вновь сцепились бы в схватке, из которой вышел бы только один победитель, но внезапно снизу сверкнуло пламя и молнией пронеслось вокруг Визериона. Чёрная тень приобрела силуэт, и им оказался Джон Сноу верхом на Рейгале. Энергичный и целый дракон, полный сил и мощи, бросился на Короля Ночи, словно коршун. Пока Дрогон мотал израненой шеей, больно постанывая, Рейгаль защищал брата насколько мог.       Чувство благодарности наполнило все сознание Дени. Джон Сноу подоспел вовремя. Она видела, с какой ловкостью тот управлялся драконом, и это не могло ее одновременно не радовать и не беспокоить. Об этом она подумает позже, а сейчас надо заставить Короля Ночи отступить.       Похоже, тот думал так же, потому что под натиском Рейгаля Визерион несколько растерялся. Как только тот исторг пламя, ледяной дракон взвизгнул и бросился улетать. Джон Сноу хотел было последовать за ним, но Дени вовремя его окрикнула.        — Стой! Не надо. Он отступает. Даже если мы бросимся ему вдогонку, то не сможем противостоять, — она указала на раненого дракона. — Нам нужна передышка.        — Армия мертвых зачищает всех наших возле замка, — проговорил Джон и, не дожидаясь, когда Дени последует за ним, спикировал вниз.       Дени отдышалась, жалостливо погладив дракона. Как ему больно… она мягко направила его вниз, прочь из облаков. Чем ближе они подлетали к Винтерфеллу, тем громче ощущали рычание кишащей мертвой толпы. Рейгаль метал огонь в толпу, кружа вокруг поля. Дени нагнулась, чтобы посмотреть вниз, надеясь встретить Рамси в этой мясорубке, что конечно же было невозможно. Тяжело переведя дыхание, она принялась сжигать надвигающуюся армию ходоков.                     Смерть. Везде кишела смерть. Куда ни посмотришь — везде увидишь мертвые тела. У Рамси рябело в глазах. Он не обращал внимание на свои раны, на усталость и одышку. Морозный воздух немилосердно прожигал легкие, но останавливаться, чтобы перевести дух, не было времени.       Он потерял меч где-то в толпе, когда нагрянула следующая волна ходоков. Воины, стоящие в первых рядах, просто бежали, а вместе с ними бежали и нападающие. Хаос стал неразличим. Его придавили с двух сторон и выбили меч, достать его ему не дали. Пришлось защищаться клинками. Удары стали мощнее и смертоноснее, но какой был от них толк? Врагов было неисчислимое множество, будто они сражались не с осязаемым врагом, а с призраками: убиваешь одного, а вместо него на тебя нападает ещё куча. Как сейчас.       Один из ходоков набросился на него сверху, отчего Рамси от неожиданности упал на землю, покрытую трупами. Отбившись от него ударом в челюсть, он попытался встать на ноги, но куча тел была настолько огромной, что Рамси на миг растерялся. Мало того, что заместо первого ходока на него набросились другие, так он не мог подняться с трупов, чтобы дать отпор. Он отчаянно кричал и размахивал клинками. Кто то взял его за ноги и начал стаскивать вниз. Тогда-то он и вскочил, полный неустанной ярости, и поотрубал ходячим скелетам руки.       В висках стучала кровь, стискивая черепную коробку. В глазах вдруг все потемнело, и он опустился на колени, держась руками за голову. Он зарычал от невыносимой боли. Его душили люди, мёртвые, висящая над замком смерть. Из горла вырывались сиплые стоны и сливались со здешними криками и молитвами. Рамси завалился на спину. Царящий вокруг хаос стих в его голове, уступив место какому-то покою и умиротворению. Он закрыл глаза и открыл, воззрившись на чёрное беззвёздное небо. Он никогда не смотрел на небо так. Как далеко до него? Казалось, что он протянет руку и сможет ощутить этот неприветливый небесный холод.       В тот момент для него не было ничего важнее этого неба.       Внезапно оно озарилось яркой вспышкой. На миг Рамси показалось, что это солнце вышло из-за горизонта и осветило ночь дневным светом. Однако внезапный свет вспыхнул и так же быстро потух, словно его и не было. А следом за ним послышался утробный громкий звук. Прищурившись, Рамси смог разглядеть в темноте силуэты драконов, и огонь, осветивший кишащее поле, обдал теплом. Он увидел Дрогона.        — «Она здесь», — спокойно подумалось ему. — «Не умерла. Она ещё тут, живая».        — Милорд! — откуда-то сбоку послышался чей-то знакомый голос, и его потянули за руки.       Рамси опомнился и пришёл в себя. Он проморгался и огляделся, ещё не до конца понимая, что произошло. Перед ним стоял Маленький Джон, одновременно тряся его и рубя бегущих к нему ходоков. Его лицо сплошь покрылось кровью — не его, но других. Несмотря на мощное телосложение, которое под кожаными доспехами казалось больше, он тоже устал и выдохся. Было видно, с какой медлительностью он замахивался руками, чтобы нанести удары.        — Они прорвали все наши ряды. Весь наш план пошёл прахом! — Амбер, видя удивительную задумчивость Рамси, пытался таким образом достучаться до него. — То, что осталось от войска, сейчас сбилось в одну кучу перед замком. Долго их теснить мы не сможем! Пора отступать.       Отступать? Куда отступать?       Рамси окончательно пришёл в себя и стряхнул минутный мандраж, сразу же ощетинившись.        — Что с речниками? Где лорд Талли? Рыцари Долины?        — Им пришлось бежать к замку. На поле боя остались лишь Безупречные и северяне.        — Твою мать!       Болтон оглянулся назад. И действительно, к воротам Винтерфелла бежал тот остаток людей, что остался от большой армии. А затем он повернулся к полю битвы, это зрелище его нисколько не обрадовало: мертвые наступали с ещё огромнейшей армией, чем была до этого. Они не справятся, даже с драконами.        — Отступаем, — хрипло сказал он и повторил громче. — Отступаем! Всем в замок!       Его приказ разнесся по оставшимся рядам. Он и Маленький Джон прирезали тех ходоков, что ещё оставались в поле зрения, и побежали к воротам. За ними бросились и остальные. Огромная толпа, из последних сил спасающаяся от смерти, напуганная и уставшая, кинулась к замку, создав настоящую толкучку. Кто-то из людей даже свалился в вырытый ров с острыми кольями и встретил там смерть.       Он краем глаза увидел Оливера, сражавшегося вместе с Тормундом. Одичалый управлял одной рукой, потому что у второй не хватало пальцев. Джорах Мормонт присоединился с Безупречными на пути к отступлению. У всех них получилось спастись, пока ходоки не подступили ближе.       Из Рамси выбили весь воздух, когда его оттолкнули от лорда Амбера и заставили отступить в гущу спасающейся толпы.        — Милорд! — крикнул Маленький Джон, порываясь противостоять безумному течению, но обезумевшие от страха люди заглушили его крик.       Рамси впервые почувствовал, как его будто бы облили холодной водой. Это было отчаяние — самое сильное чувство, способное проглотить человека с головой. Вместе с отчаянием он ощутил удушье. Он задыхался в грязных окровавленных телах. Чем больше становилось людей, уносящих его прочь с поля битвы, тем все дальше был от него Маленький Джон. Силы его оставили на произвол толпы. Он лишь смотрел, как его товарища сносило волной, пока тот не потерялся в массе тел. А затем послышались визги ходоков.       Невозможно было описать, какое выражение отпечаталось на его лице. Боль? Горечь? А может сожаление? Сожаление о том, что он не спас его или не попытался?       Как много могут дать эмоции и как скоро они могут отнять у человека все. В этот момент у Рамси отняли что-то близкое к его душе и оставили, одинокого, посреди дороги. Но его вынудили идти — идти дальше, вперёд по дороге к воротам замка. Он уже не обращал внимание на реальность: перед глазами застыла эта беспощадная картина. Рамси уже ничего не чувствовал, внутри было пусто и холодно. Эмоции взяли все его переживания и оставили заместо них зияющую пустоту: так сознание защищало его от ненужной боли.       Когда он оказался за воротами замка, его встретил лорд Гловер с испуганной гримасой на лице вместе с Мирандой, скулящей от страха.        — Ваша милость, что делать с воротами? — его крик ударил по ушам Рамси, словно по колоколам. Он вздрогнул, поднял голову, и взгляд его прояснился.       С воротами… что с воротами?       Он встрепенулся и бросился к лестнице, ведущей на замковую стену. Уже оттуда он увидел оставшуюся армию, бегущую к Винтерфеллу, а за ними и мертвецов, наступающих живым прямо на пятки. Последними бежали Безупречные — они до последнего прикрывали остальных.        — Они не успеют добежать, — проговорил запыхающийся Джорах Мормонт, тоже поднявшийся сюда. — А мы не можем позволить им взять замок.        — Мы не оставим их там! — откуда ни возьмись вскрикнула Лианна Мормонт. Ее мягкое детское личико исказилось в злой и твёрдой гримасе; темные брови нахмурились, рот искривился в готовящемся вырваться отпорном крике. Пылающие глаза уставились сначала на Джораха, потом на Рамси. Он удивился тому, сколько в них было презрительной злости. — Там сотни, тысячи людей. Как мы закроем перед ними ворота? Как мы будем смотреть, когда наших же братьев пожирают монстры?       Сира Джораха одолел стыд: он скрыл глаза и отвернулся. Зато Рамси, вспыхнув от детской наивности, вскинул руку и указал пальцем вниз, на толпу, стремящуюся добраться до ворот и давящую других на пути к своей цели.        — У меня нет выбора! — крикнул он скорее от невообразимого шума, нежели от гнева. — Винтерфелл — наше последнее спасение. Если мы пустим сюда хотя бы одного ходока — мы пропали. А ты, глупая дура, если хочешь, можешь с удовольствием спуститься и умереть вместе с ними.       Более не интересуясь дальнейшим спором, он поспешно направился вдоль стен. Лучники стреляли по бегущим ходокам, пытаясь отвести час смерти от своих товарищей. Их стараний не хватало — бегущая толпа все сметала на своём пути. Потом он глянул во двор замка. Полуживые солдаты ложились на землю и пытались отдышаться после пережитого испытания. Среди них он увидел и сира Бронна, и Серого Червя, и Бриенну Тарт. Кто-то скрылся в чертоге замка, залечивая свои раны, а кто-то умер там, на поле битвы, как Маленький Джон Амбер… им нужна передышка. Им нужен новый план.        — Зажечь ров! — приказал он приблизившемуся Оливеру. Хоть он был жив.        — Но ещё не все спаслись…        — Зажечь ров! — рявкнул Болтон.       Верный помощник стиснул челюсти, но все же кивнул и поспешил выполнять приказ. Он взял два больших факела и побежал к башне, чтобы оттуда подать сигнал драконам. К счастью пурга немного рассеялась, и Дени с Джоном увидели Оливера. Подлетевшая чёрная тень — Дрогон, нависла над замковой стеной. Рамси вскинул голову, в надежде увидеть свою королеву. Ее серебряная головка показалась из-за спины дракона и взглянула вниз — сперва на замок, потом на поле, по которому бежали сотни людей. Большинство из них были из ее собственной армии.       Наверное, она боролась сама с собой. Зажечь ров было равносильным убить своё же войско.        — «Давай же», — выжидающе думал Рамси, переводя взгляд с дракона на землю. Ходоки все ближе.       Наконец Дрогон взмахнул крыльями и взлетел выше. Из его пасти вспыхнуло пламя и подожгло деревянные колья, политые смолой. А огонь, в свою очередь, распространился по всему рву вокруг замка. Ещё не добежавшие люди начали кричать в толпе, как только огонь коснулся их. Многие свалились туда же с предсмертными агониями. Толпа у ворот рассосалась и наконец-то освободила место последним бежавшим. Однако по ту сторону рва осталось ещё много людей. Их ждать не было времени.        — Закрыть ворота! — крикнул он вниз, и массивные дубовые врата закрыли.                     С неба все казалось мелочным и далёким. Дени наблюдала сверху за разразившейся битвой, но видела лишь маленьких муравьишек, дерущихся с друг-другом. Живые казались ей такими же, как и мертвые, и порой было трудно различить, кого сжигать, а кого нет. Дрогон проносился со скоростью света над толпой и превращал их в пепел, и нутро Дени ни разу не екнуло. Теперь же, когда весь мир сузился вокруг Винтерфелла и Безупречных, застрявших по ту сторону рва, она остановилась. Ее одолела слабость. Неужели она, милосердная королева, Дейенерис Таргариен, разрушительница цепей и оков, позволит им принять на себя смертельный удар?       А почему, собственно, она только сейчас мучается муками совести?       Девушка краем глаза взглянула на Рамси, стоящего на стене. Он ждал ее действий. Зато ходоки не ждали. Они убьют их всех, и те, по зову Короля Ночи, тоже станут такими же, как они — и ещё тысячи солдат присоединяться к его армии, чтобы убить их всех. У неё нет выбора, она делает это ради своего будущего и будущего всего Вестероса. Но ее охватила такая ярость — ярость к Королю Ночи, к его жестокости, к его нечеловечности. К тому, что ради того, чтобы спастись, ей нужно убивать своих же.       Пусть уж лучше ярость, чем горечь. Гнев ослепит этот момент в ее памяти, и она никогда, никогда не будет ощущать горькое чувство стыда, видя, как ее собственные люди сгорают в пламени.       Дени направила дракона вниз и зажмурилась. Дрогон сделал все за неё. Он подлетел рывками, замедлился. Ему либо было больно двигаться, либо его пожирало неодолимое чувство скорби, как и его мать. Она зажмурилась, но слышала беспомощные визги Безупречных, и они впились в ее сознание, словно цепкий капкан. Когда все кончилось, она открыла глаза, но была далеко от замка. Дрогон унёс ее наверх, подальше от запаха смерти.       Рамси проводил их пустым взглядом. Эта ночь забрала слишком многое и подарила скорбь на года вперёд. Но если эта жертва оправдает их надежды, если эта жертва позволит им выстоять в этой войне — значит она была не напрасной.       Внезапно его толкнули в плечо, чуть не заставив упасть. Перед ним оказался Серый Червь, склонившийся вниз. Его безумный взгляд пожирал то место, где некогда стояло его войско, а теперь и ходоки, выстроившиеся в безмолвные шеренги перед горящим рвом. Рамси впервые увидел на его вечно хмуром и неприветливом лице трясущееся изнеможение: его глаза выкатились, словно в болезненном припадке, челюсти с силой сжались — да так, что, кажется, Рамси услышал хруст костей.       Миранда возмущённо залаяла, оскалившись и приподняв загривок. Серый Червь опустил стеклянный взгляд сначала на неё, потом на Рамси, и бросился, крепко схватив его за ворот.        — Это ты приказал зажечь ров! Ты закрыл ворота и обрёк их на смерть! — если бы не состояние от пережитого, он бы, наверное, затряс Болтона и выкинул бы через стену, чтобы его голова разбилась о землю. Но главнокомандующий Безупречными сам дрожал и не мог ничего более, чем вывалить свою беспомощность в крик.        — Если бы не это решение, мы бы сейчас все здесь стали бы кормом для мертвецов, — хладнокровно приговорил Рамси, твёрдо глядя на него. — Это вынужденная мера.       Серый Червь ещё держал его за ворот, что даже Джорах и Оливер намеревались их разнять, но этого не понадобилось. Их отвлек разъяренный драконий визг.       В темном небе разразились настоящие цветные огни. Струи пламени обдавали светом летающие силуэты, скрытые ночной мглой, и очерчивали линии трёх драконов, сцепившихся в схватке. Один из них, более мелкий, но юркий, с бешеным негодованием бросался то на одного, то на другого. Крепкие челюсти клацали между шеями, а стальные когти разрывали плоть. Ещё одна струя огня обладала нападающего прямо в морду, и зверь взвизгнул, беспомощно замотав головой. Тогда-то один из живых драконов подлетел к нему снизу и распорол брюхо от основания и до конца. Последовал долгий скрипучий крик, почти как мольба, но страшнее.       Поднялась пурга и на минуту скрыла участников небесной битвы. Серый Червь уже отпустил Рамси, и тот подался вперёд, чтобы хоть что-то разглядеть в промозглой тьме. Единственным светом служил ров, пламя которого слегка поутихло под натиском холодного ветра.       Тишина. Никого не было слышно. Все живые, кто стоял на стенах, затаили дыхание. Где Дени? Что с ней? Та отчаянность, с которой он наблюдал, передалась и всем остальным.       Оказалось, драконы переместились в небо над самым замком. Рамси обнаружил это после того, как над их головами пронёсся крик, полный боли, и яркое синее пламя, разрывающее небо, словно молнии. После звериного рычания, смешанного с бульканьем крови, с неба кто-то упал за пределами замка. Рамси похолодел. «Это не может быть она», — уверил он сам себя. Затем последовал беспомощный скулёж, и из облаков вылетел раненый и измученный Рейгаль, весь в крови и ранах. Его брюхо было изгрызено чужими зубами, а часть морды лишена одного из рогов. Некогда сильный и живой дракон теперь накренился и летел из последних сил. Одно его крыло задело башню, и тогда-то зверь чуть не свалился прямо во двор Винтерфелла. Джон успел найти равновесие и с горем пополам посадить беднягу в богороще, где им обоим придётся зализывать свои раны.       Но представление ещё не было окончено. Никто из них так и не понял, какой из всадников разбился о землю. Теперь в схватке участвовали два дракона. Один из них уже был еле живым, с порванным крылом — наверняка Визерион, а Дрогон, все ещё нападая на него, пытался сбить его с неба. И ему это удалось. Более рослый и мощный дракон Дени со всего маху ударил противника цепкими когтями в лицо, ослепив его, и полумёртвый дракон, лишившийся глаз и наверняка сломавший себе челюсти от такого удара, потерял силы и обрушился вниз. Его туша задела некоторые постройки замка, в частности, одну из стен, но не более. Визерион, уже мёртвый, камнем упал на снег неподалёку от Винтерфелла. Так окончательно погиб один из драконов Дейенерис Таргариен, а сама она снова затерялась в поднявшемся ветре.       А мертвецы все стояли и выжидали: горящий ров пока сдерживал их, но что будет дальше, не знал ни Рамси, ни кто-либо еще. Он провалился в своём плане, все изначально шло не так. Его легкомысленность и самонадеянность сыграли с ним в злую шутку даже тут, в новой жизни. Что же делать? Что ему нужно предпринять? Как спасти этих людей?       Он смотрел на бездыханное тело дракона и не мог ничего придумать. Он впал в прострацию.       Его тронули за плечо тёплые руки. Тонкие и бледные пальцы одарили его тёплом и энергией. Он поднял голову, встретившись с таинственным взглядом Мелисандры. Ее лицо было спокойным среди всей этой суматохи и чистым, словно серебряный блеск луны. Казалось, что кровавая, омерзительная битва нисколько ее не тронула.        — У меня есть план, Рамси Болтон. И ты в нем сыграешь немаловажную роль.