Без рабов и без господ

— Ты осознаёшь свою ответственность за позорный проигрыш нашей команды? В голосе Тристраны звучали ноты сурового надзирателя. Даже Ниу, склонная пропускать любые наставления мимо ушей, чувствовала, будто её обдаёт холодком, хотя и не подавала виду. — Трис, я... — Выходит, не осознаёшь? Так я тебе сейчас на пальцах объясню! Ты обещала обеспечить нам голы — и где хоть один? — Да хватит уже, ты полчаса ругаешься. Тебе напомнить, кто трижды упустил снитч прямо из-под носа? Последний раз даже я бы поймала — да вот незадача, за это дисквалифицируют, — взглянув в разъярённое лицо подруги, Ниу тут же пошла на попятную. — Что ж, ладно. Упустила и упустила, с кем не бывает. Придётся весной побеждать гриффиндорцев — не в первый раз, вообще-то. Помнишь, как мы их разнесли на пятом курсе? — Давай я тебе напомню кое-что ещё. Когда играешь в квиддич — ты игрок. И больше никто. Ты понимаешь это и спишь, понимаешь, спишь перед матчем! Если хочешь податься в революционеры, можешь бросить команду. Или и вовсе Хогвартс. — А чего ты вообще тогда со мной потащилась? — вскипела Ниу. — Зачем тебе маггловский кружок, раз ты сама всё на свете знаешь: и про магглов, и про волшебников? — За тобой присмотреть! С твоей удивительной способностью превратно интерпретировать факты, ты, чего доброго, перебьёшь всех домовых эльфов в Хогвартсе — примешь их за буржуазию. — Благодарю за заботу, — в голосе Ниу было столько яда, что из него впору было бы делать эссенцию и применять в зельеварении. — О, девочки, вы тоже здесь! — приветливо выкрикнул приближающийся гриффиндорец. — Думаю, вам стоит оставить выяснения отношений и приберечь энергию для тренировки. Впрочем, мы всё равно вас разобьём, но со Слизерином сможете посоревноваться. — Думаю, тебе лучше оставить свою мерзкую привычку давать непрошенные советы там, откуда ты её взял, — огрызнулась Тристрана, скрестив руки и переведя ледяной взгляд с Ниу на парня. — Это первая твоя фраза за день, с которой я полностью согласна, подруга! — преувеличенно-бодро воскликнула Ниу и поменяла цвет с текстурой волос, превратив их во что-то наподобие ярко-оранжевой мочалки. — Прояви немного уважения к проигравшим, хоть это и посложнее, чем бладжер пинать! — Ладно, простите. И вправду не очень учтиво с моей стороны. Кстати, а где эта ваша Глория? Кажется, время уже пришло, а дверь всё ещё закрыта. — Неужели эта заучка опаздывает?! Думаю, где-то хранится пророчество о сегодняшнем дне, больно уж необычно, — скороговоркой выплюнула очередную остроту Ниу. Развернувшись к собеседникам спиной, она едва не подпрыгнула от неожиданности. — Ничего себе, мистер шелковистые косы тоже здесь! И что это вы так долго обсуждали по пути сюда, решили устроить турнир по занудству? Или, — тут Ниу хитро прищурилась. — У вас было свидание? Щёки и шея всегда болезненно-бледной Глории за секунду стали пунцовыми, она резко вырвала у своего длинноволосого спутника из рук стопку книжек, чуть не рухнув под их тяжестью, и, почти уткнувшись лицом в закрытую дверь, пробормотала: — Жан оказался довольно... осведомлённым об идеях марксизма, предмете нашего сегодняшнего занятия, и поделился... ещё некоторым количеством маггловской литературы. Поэтому сегодня он выступит с докладом. Ну, расскажет некоторые детали... Я дополню тем, что знаю сама. Чтобы вы получили более разностороннее представление. *** В промозглый ноябрьский вечер посетителей в «Дырявом котле» почти не было. Пожилая ведьма за стойкой сверлила немигающим взглядом свой почти нетронутый стакан, словно желая его загипнотизировать, а за ближним к стойке столом боролся со сном толстый волшебник с бордовым лицом и седыми бакенбардами — то и дело, усыплённый теплом и алкоголем, он сползал щекой на столешницу, но тут же, вздрагивая, просыпался и делал ещё один глоток уже изрядно нагревшегося пива. Кроме них, вечерний час в пабе коротали ещё двое, заговорщически скрывшиеся в дальнем углу. «Прощай, миссис Грейнджер!» — назойливо прыгали и переливались всеми возможными оттенками чернил буквы заголовка. «Длящийся последние три месяца скандал о превышении министром магии должностных полномочий, наконец, подошёл к логическому завершению. Хотя иск главы Отдела магических происшествий и катастроф Элфрика Эмерсона в Визенгамоте был отклонён, под давлением Международной конфедерации магов Гермиона Грейнджер подала в отставку. По предложению Британского филиала Конфедерации, министерство магии временно возглавит бывший глава Отдела международного магического сотрудничества Харлоу Уоррен. Всеобщие выборы нового министра магии состоятся —» Поздний посетитель негромко рассмеялся и отложил свежий номер «Ежедневного пророка». Столик, занятый им, был освещён хуже прочих — и его вытянутое, некрасивое, но запоминающееся лицо, чуть тронутое рябью мелких рубцов и наполовину скрытое беспорядочно падающими волосами, достававшими до подбородка, а кое-где и ниже, едва просматривалось в полумраке. — Слышишь, Тед? Грейнджер уходит. Падаль из министерства терпела реформы почти четыре года, но и у их терпения есть предел, — обратился он к сидевшему напротив собеседнику. Говорил он монотонно и как будто на одном дыхании — к концу фразы его низкий голос начинал дребезжать. — Ещё неплохо продержалась. Уже в первые месяцы стало ясно, что юлить и усаживаться разом на два стула, как Шэклболт, она не научилась, — с сухим смешком ответил второй мужчина. Хоть он и был коротко острижен, но даже эта скромная причёска умудрилась растрепаться; небритый и словно обеспокоенный чем-то, он барабанил пальцами по стеклу своего бокала. — Кто заместо неё? — Уоррен. — Хо-хо! От грейнджеровских реформ за пару месяцев не останется и следа как пить дать. Спасибо, впрочем, что не Поттер — обсуждали бы реформы уже в Азкабане. — Нам и без того осталось немного, — тот, что листал газету, не то улыбнулся, не то оскалился, обнажив выдающиеся лошадиные зубы. — Будем шнырять туда-сюда ещё месяц, если повезёт — два-три. Мракоборцы тоже едят свой хлеб не зазря. Вот поэтому, Тед, визит в Хогвартс нельзя откладывать. Нам нужны молодые бойцы. — Джефф, ради Бога... Ещё рано. Едва ли они готовы к этому. Да и кто знает, станут ли готовы хоть когда-то. — Я не предлагаю затаскивать их силой. Это будет их выбором. Освободить себя, своих друзей, свою страну, свой мир. Или и дальше получать хорошие отметки, копаясь в грязи на грядках у Спрут... Или кто там сейчас? — Лонгботтом. Неважно. О Хогвартсе мы поговорим завтра, и не вдвоём. А сейчас давай приступать к делу. Коротко стриженный встал из-за стола, залпом допил оставшееся пиво, отёр рот рукавом и бесшумно, стараясь не попадаться никому на глаза, скользнул к двери. За ним проследовал и второй участник беседы — хоть сам он был невысок, тощ и болезненностью облика напоминал привидение, шаги его были на удивление тяжелы — их грохот и скрип старых половиц мгновенно нивелировали скрытность его друга. — Поехали. Держись крепко. Тот, кого назвали Джеффом, поправил потрёпанный серый пиджак и схватился за локоть спутника. Всего лишь через мгновение внутренний двор «Дырявого котла» вздрогнул и смешался в сплошную серо-кирпичную кашу. Длинноволосый волшебник почувствовал, как его тело неумолимо и чудовищно сдавливает — будто его поместили под пресс. Моргнув, он окончательно провалился в темноту и вскоре обнаружил себя в новом месте. — Бр-р. Никак не привыкну. Будто катком проехались. — Пробовал бы чаще — привык бы. Но тебе самому на аппарацию силёнок не хватит, — спокойно констатировал Тед. Джефф раздражённо отмахнулся. Вокруг простирались неприметные, словно пугливо прижавшиеся к земле дома — безлюдный пейзаж совсем не походил на вечную суету Косой аллеи. Тяжёлая металлическая дверь длинного и приземистого краснокирпичного здания, перед которой очутились двое волшебников, гласила: «Мадам Потаж и партнёры. Фабрика по производству котлов №4». *** — Итого, пролетариатом, согласно Марксу и Энгельсу, считаются не только промышленные рабочие, но и все те, кто вынуждены зарабатывать на жизнь продажей своего труда, — с вдохновенными интонациями вещал Жан, расхаживая по комнате. — Подожди. Джон! — Жан! — шестикурсник одёрнул собеседницу. — Неважно! Вот ты всё говоришь: «промышленные рабочие». Раз двадцать уже сказал. Ты объяснишь, может, кто это такие? — не выдержала Ниу. Жан остановился и потупил взор. Внезапно почва начала уходить у него из-под ног. — Промышленные рабочие — это рабочие, обеспечивающие производство... — со значительно меньшей уверенностью начал было он, но Ниу вновь перебила его: — Ты мне зубы не заговаривай! Я не каши из умных слов хочу, а понять, как это работает. — Ниу, а ты думаешь, наши фабрики, ну, те, что делают котлы, мётлы и прочую чепуху, сами собой работают что ли? Там эльфы вкалывают. А у магглов — сами магглы и вкалывают, только, кажется, им приплачивают, в отличие от эльфов, — Трис спасла положение, что заставило Жана облегчённо вздохнуть. Впрочем, он не подал виду, гордо подняв подбородок и откинув со лба золотистую прядь. — А почему бы им, собственно говоря, самим собой не работать? Стол в Большом зале неплохо сам собой накрывается! — Ниу не собиралась отступать со своих позиций. — Так выходит, эльфы по-вашему — это пролетарии?.. — Глория попыталась вернуть дискуссию в привычные координаты, но тут же в приступе тревоги зажмурилась, едва увидев, как все присутствующие обернулись на неё. — С эльфами всё хуже. Они — рабы, ведь их труд не оплачивается. У магглов рабство искоренили почти двести лет назад, — Рэнделл поправил очки, которые, как обычно, ярко сверкнули, заставив Трис поморщиться. — Искоренили? А раньше, чем эту книжку написали? — Ниу поймала себя на том, что мысли перестают помещаться в её голове. — В маггловских США рабство было отменено в 1860-е годы, в то время как Манифест Коммунистической партии впервые вышел отдельным изданием в Лондоне в... — Жан был удовлетворён тем, что разговор возвращается в привычное ему русло дат и событий. — Пролетарии — это скорее... Вроде... Мой брат работает подмастерьем... В лавке волшебных палочек, — Глория попыталась провести аналогию. — У Олливандера? Ух ты! — Нет, у Кидделла... Неважно... Деньги покупателей берёт себе владелец лавки, а ему платит зарплату. Ну, вы знаете, как это работает... — А преподаватели тогда что? Наши, хогвартские! Тоже пролетарии, выходит? — Трис попыталась соотнести услышанное с собственным опытом. — Нет, а с эльфами-то что? Зачем им на фабриках работать, если можно просто навести чары? — никак не унималась Ниу. — А на кухне Хогвартса они, по-твоему, зачем? — парировала Трис, не особо вдумываясь в смысл своих слов. — Вот и я не знаю, зачем! — Вам не кажется, что вы чрезмерно увлекаетесь? — Рэнделл, похоже, начал выходить из себя. — В теории, которую изложил нам Жан, лично я вижу вот какой аспект... *** — Алохомора, — Тед направил свою изрядно потрёпанную и грубо обработанную палочку на замок. Тот покорился. — И никаких дополнительных чар? — рябой волшебник недоверчиво покосился на приветливо распахнувшуюся дверь. — Это же не Министерство магии. Но ещё пара наших вылазок — и все фабрики будут за семью печатями, да ещё и сторожевого дракона у ворот посадят, — Тед будто бы шутил, но речь его звучала так же сухо и безэмоционально, как обычно. — Вперёд. Аппарация наверняка уже зафиксирована мракоборцами — не стоит испытывать их терпение. Загадочный дуэт сделал шаг в огромный цех, весь будто наполненный искрами — непрерывно движущиеся по лентам медные котлы отбрасывали тысячи огненно-оранжевых бликов. Вдоль лент бесконечно сновали домовые эльфы, суетливо отгружая товар в огромные контейнеры. При виде вошедших в толпе домовиков пронёсся воодушевлённый шепоток — эти фигуры были им знакомы. — Товарищи! Мы возвращаемся, чтобы выполнить данное нами обещание! — речь Джеффа мгновенно переменилась. Из скучающей и монотонной она стала отчётливой и напористой, звучащей ещё более торжественно из-за многократно повторяющегося эха. — Фабрики — эльфам! Власть — советам! — Вингардиум левиоса! — Тед произнёс заклинание, и загадочный мешок взмыл под самый потолок. — Диффиндо! — выпалил оратор, выхватив палочку. Ледяное недоверие всколыхнуло его — как и всякий раз, когда ему приходилось творить какие угодно чары. Но на этот раз всё вышло. Из вспоротого мешка разноцветным дождём посыпались предметы одежды — носки, шапки, перчатки, и даже целая мантия, торжественно реявшая над ликующей толпой эльфов. — Здесь хватит на всех! — объявил Джефф, перекрикивая восторженные возгласы. То и дело в цеху мелькали едва заметные вспышки — это освобождённые эльфы аппарировали в надежде больше никогда не видеть фабрику. Наконец, дождь из вещей подошёл к концу. — Силли благодарит щедрого мистера Макмануса... Силли хочет узнать, как он и его сородичи могут отблагодарить... — залепетал старый и сморщенный, напоминающий лицом морскую губку, домовик. — Помоги освободить тех, кто пока не свободен. Найди Теда в «Дырявом котле», он бывает там по вечерам, и он проведёт тебя... — чуть присогнувшись, чтобы не возвышаться над эльфом, начал объяснять Джефф. Домовик печально покачал головой. — Другие хозяева добры к своим эльфам. Никто не будет думать такие мерзкие мысли, как Силли, — эльф вздрогнул. Его огромные уши мелко затряслись. — Каждый фабричный эльф сможет стать свободным, — Джефф взглянул в слезящиеся глаза Силли. — И каждый хоть раз думал об этом. *** Спор не собирался утихать — и вот уже даже сдержанный Рэнделл, забываясь, входил в раж: не произносил, но выкрикивал реплики, размахивая руками в душном воздухе аудитории, словно высокая и грозная ветряная мельница. Трис молотила кулаком по парте, то и дело прерывая его порывистую речь властными окриками: «Нет! Нет! Ты не понял!». Казалось: секунда — и Ниу, падкая до зрелищ, заворожённо наблюдающая за спором, не выдержит накала страстей и бросится разнимать подругу с гриффиндорцем, готовых едва ли не подраться. Жан нервозно кусал губы и прикрывал лицо ладонью, когда обжигающий взгляд Тристраны или блеск очков Рэнделла касался его — ему было мучительно стыдно, но в глубине души он гордился произведённым фурором. — Ну, вот, кажется, на сегодня это всё... — попыталась неловко подытожить Глория. — Жан, спасибо большое за дискуссию... — Ну вот, на самом интересном месте! А что будет в следующий раз? Мы продолжим с этой темой? С домовыми эльфами, допустим, ясно, а вот кентавры с гоблинами — они пролетарии или?.. — Ниу, как водится, забросала Глорию целой очередью вопросов. — Я об этом вообще-то не думала... В таком ключе... — Глория вдруг нахмурилась. — Никогда раньше не думала, что... эм... маггловские теории могут быть применимы к волшебному миру. — Ну и почему? Глория вздрогнула, услышав строгий голос Тристраны. — Мне это тоже кажется как минимум дискуссионным, — вмешался Рэнделл. — С одной стороны, очевидно, что никакая теория не универсальна и не может быть просто так — раз! — и перенесена в нашу реальность. Но с другой: видите, как далеко зашли наши аналогии? — Так давайте обсудим! — Ниу едва не захлопала в ладоши от радости. — Это правда интересно, но... тогда формат кружка придётся сильно изменить... И да, Ниу... я не уверена в уместности обсуждения правил внутреннего распорядка в учебных аудиториях, некоторым преподавателям это может... не сильно понравиться. — Замок на нашей стороне, — туманно бросил Жан, хранивший молчание с самого момента завершения своего доклада. — А ты можешь хоть раз в жизни по-человечески выразиться, а не загадки загадывать? Мы что, в гостиной Рэйвенкло? — Ниу снова не сдержала себя в руках. — Ниу, погоди нападать. Жан, о чём ты? — Трис отчаянно попыталась остановить очередную назревающую ссору. — Да, пожалуй, это... удачное решение, — сказала Глория себе под нос, будто не преследуя цели быть услышанной. — Ради Мерлина, объясните мне хоть кто-нибудь, в чём дело! — Ниу закатила глаза, которые за секунды до этого сменили цвет с янтарно-оранжевого на непроницаемый чёрный. — Всё-то вам объясни... Выручай-комната, неясно что ли? — вмешался Рэнделл.