Без рабов и без господ

*** — Слушание от 1. 12. 2022, — голосом скучающего радиодиктора произнёс маленький седой волшебник, съёжившийся в судейском кресле. — По обвинению в нарушении Международного статута о секретности и участии в преступном формировании... Обвиняемый — Эзра Сэмюэль Оулер, двадцать три года, без постоянного места жительства. Дознаватели: Элфрик Улисс Эмерсон, глава Отдела магических происшествий и катастроф, Хамфри Сламбер, глава Отдела магического правопорядка. Протокол заседания ведёт... К металлическому креслу в центре зала слушаний был прикован бледный как мел юноша со спадающей на лицо чёрной чёлкой. Губы его были почти бесцветны — на лице выделялись лишь крупные тёмные глаза и огромные синяки под ними. Не шевелясь и не пытаясь даже рефлекторно высвободиться из наручников, которыми был прикован, он разглядывал собственные замызганные туфли. — Выдвигается следующее обвинение: Эзра Самюэль Оулер в срок с четырнадцатого октября по двадцать второе ноября сего года, пребывая в магглонаселённых районах Лондона, неоднократно и сознательно применял магию в присутствии магглов, в том числе такие заклинания, как Акцио, Вингардиум левиоса, Ступифай и другие, в том числе чары, не содержащиеся в Едином международном реестре чар, сглазов, порч, проклятий и заклятий трансфигурации. Помимо этого, Эзра Оулер замечен в следующих вопиющих инцидентах нарушения Статута о секретности: демонстрация магглам принципов действия зачарованных предметов, беседы с магглами об персоналиях и институциях волшебного мира, использование заклинаний Ступифай и Инкарцеро на маггловском полицейском, а также ряд других инцидентов, изложенных в полном тексте слушаемого дела. Эзра Оулер, признаёте ли вы свою вину в описанных деяниях? — Да, — едва слышно отозвался подсудимый, по-прежнему не шевелясь. — При оперативном задержании Эзры Оулера членами Мракоборческого центра при нём были обнаружены зачарованные листовки, текст которых полностью изложен в тексте слушаемого дела. Содержание данных материалов дало дознавателям Визенгамота основания полагать, что подсудимый мог являться членом преступной организации, известной как Ком.. мун... — старичок, до этого момента смиренно жевавший свою словесную кашу, внезапно споткнулся о незнакомое слово. — Коммунистическая партия волшебников Великобритании, предположительно связанной с рядом инцидентов грабежа, порчи и разрушения частной собственности и нападений на сотрудников Министерства магии, в том числе Отдела магического правопорядка и Мракоборческого центра, с 2009 по сей год, а также имеющей связи со злостными правонарушителями и лицами, обвиняемыми в применении Тёмных искусств по всему миру... — Я полагаю, мистер Оулер не станет отрицать очевидного факта своей принадлежности к этой организации, — неожиданно послышался голос с трибуны. — Однако хочу напомнить, что наказание, вынесенное справедливым судом Визенгамота, может быть существенно смягчено в том случае, если мистер Оулер не упустит последнего шанса помочь следствию и предоставит имена своих подельников, предотвратив будущие преступления. — Я не скажу ни слова, Поттер, — всё так же безразлично сказал обвиняемый, не сводя глаз с пола. — Давайте я помогу вам, — знаменитый Поттер, казалось, был изрядно раздражён, но старался держаться рамок приличия. — Известно ли вам что-то о нынешнем местонахождении волшебника по имени Джефф Макманус? Юноша промолчал. — Известно ли вам имя человека, известного под кличкой «Тень»? — Поттер не терял надежды выбить из подсудимого хоть что-то. Ответом снова было молчание. — Известно ли вам о связях с преступными сообществами и нынешнем местонахождении Эрмиуса Гринграсса и Аделии Пойзонвуд? — Достаточно, мистер Поттер, — главного мракоборца снова прервал ведущий заседание престарелый судья. — Вполне возможно, что подсудимый являлся низкоранговым участником преступной организации и не общался с её учредителями. Не исключаю и варианта его чрезвычайной преданности, что, увы, характерно не только для волшебников, верных общему делу поддержания секретности и процветания магического сообщества, но и для тёмных волшебников, к которым мистер Оулер, без сомнения, принадлежит. Мистер Сламбер, слово вам. — Дознаватели считают мистера Оулера виновным в совершении упомянутых преступлений и запрашивают следующий приговор... — глава Отдела магического правопорядка — щуплый седеющий мужчина с дряблым лицом, напоминающим оплавившуюся свечу, выдержал театральную паузу. — Тринадцать лет тюремного заключения в Азкабане. Прошу волшебниц и волшебников Визенгамота вынести вердикт по данному слушанию! Старикашка обвёл глазами судебный зал. Первым, точно по приказу, взметнул руку вверх Гарри Поттер. Мракоборческий центр, весь как один, последовал за ним — лишь Кингсли Шэклболт, задумчиво поджавший губы и подняв руку, тут же неуверенно опустил её, словно погрузившись в мысли. — Мистер Шэклболт, вспомните молодость и не позвольте себе допустить ошибку, — шепнул Поттер, после чего рука старого мракоборца вновь вернулась в исходное положение. Руки взметались и на прочих трибунах — и вскоре весь зал, за редким исключением, приветствовал приговор. — А где Грейнджер? — негромко спросила полная волшебница у своей соседки, напротив, худой и ссохшейся. — Не пришла сегодня в Министерство вообще. Гордая птица! — фыркнула та, после чего обе судьи Визенгамота захихикали в кулачок. — Мистер Оулер, полагаю, вам ясен вердикт Визенгамота. В соответствии с правилами судебных заседаний, вам предоставляется последнее слово, — поборов зевок, обратился к подсудимому главный судья. Не поднимая глаз, юноша, наконец, произнёс первое полное предложение за всё заседание: — Ваши предки построили этот мир рабства и угнетения. Ваши предки породили Гриндельвальда и Волдеморта. И сегодня вы продолжаете их славные начинания. Но каждая жертва вашего строя будет отмщена, — Эзра Оулер резко вскинул правую руку вверх, сжав кулак. Он поднял подбородок и впервые взглянул холодными яростными глазами на судей. Старик приподнял бровь. — Патетично. Сотрудникам Отдела магического правопорядка: сопроводить мистера Оулера... — Живым не сдамся! — внезапно злобно выплюнул подсудимый. Наручники на его запястьях со скрежетом разомкнулись, хотя не было произнесено ни слова и не сделано ни одного жеста палочкой — её у Оулера, конечно, предварительно конфисковали, и в неярком свете ламп в пальцах юноши блеснуло бритвенное лезвие. Стиснув зубы, Эзра Оулер резко полоснул себе по руке — от локтя к ладони, вскрыв вену, голубой змейкой виднеющуюся под полупрозрачной кожей. Вверх ударила струя, пятна тёмной крови очертились на старинном граните, и Оулер, с ненавистью впившийся взглядом в главного судью, осел в кресле. — Слепые, что ли? — рявкнул вскочивший с кресла Поттер. К подсудимому бросились двое волшебников, сидевших на нижних рядах. — Вулнера санентур! — выпалил один из них с яростью, совсем не свойственной исцеляющему заклинанию, практически воткнув палочку в рану. Уже закрывший глаза и чувствующий, как медленно меркнет реальность, Эзра внезапно вскочил, отпихнув немолодого судью, и бросился к выходу. — Ступифай! — сверкнула белая вспышка, и Оулер, настигнутый останавливающим заклятием, плашмя упал на крутые ступени лестницы. Целый лес палочек всего через секунду оказался наведён на него, и Эзра, понимая, что ему не избежать Азкабана, снова закрыл глаза. «Нечего терять, кроме своих цепей» — пронеслось у него в голове. *** — Выручай-комната, Выручай-комната... Она вообще существует, это не фантазии? Я до третьего курса была уверена, что секретный тайник с бесконечным «Берти Боттс» на втором этаже и вправду существует, — Трис, подперев кулаком подбородок, обратила недоверчивый взгляд на соседку. — Выручай-комната — это не выдумка. Это реальная штука. Вообще улёт. Я сама не видела, конечно, но мне мамка рассказывала много — перед войной она там тренировалась в этом отряде с Поттером. Там, короче, появляется всё, что хочешь — хоть бассейн там себе устрой, хоть батут, — Ниу поспешила развенчать скепсис подруги. — Я слышала, туда слизеринцы со старших курсов ходят. Ну, парни с девушками, — Трис ухмыльнулась. — Но думаю, это враки. Даже если комната реальная. — Это на восьмом этажа, где-то там. И вообще, давай спросим этого Джона, раз он предложил! На следующий день все участники недавнего разговора в назначенный час встретились в коридоре. Не опоздала даже Ниу. — И что теперь? Что мы должны делать? Просто стоять здесь и ждать, пока что-нибудь появится? — Трис рассматривала гладкую стену коридора на восьмом этаже с нескрываемым скепсисом. — Вообще, к слову, с момента нашей последней встречи я вспомнил, что комната должна была сгореть во время пожара в 1998 году, перед битвой за Хогвартс, что делает наше пребывание здесь ещё более лишённым смысла, — Рэнделл Прайс едва ли не превосходил Трис в скептицизме, всем своим видом демонстрируя сомнение в разумности этой затеи. — Пожар действительно был... Но в нём сгорели только вещи, находящиеся там в данный момент. Ну, и некоторые люди... В общем, всё, что было внутри. А с самой комнатой всё должно быть в порядке... Она же волшебная, — мягко пояснила Глория, всматриваясь в лицо виновника событий — Жана. Тот ответил ей утвердительным кивком. — Замечательно. А войти-то в неё как? — Не кипятись ты так, Трис! Спорим, я сейчас её найду? Нет, спорим, а? Я сейчас буду думать по-разному, и... В общем, если выйдет, с тебя сливочное пиво! — Ниу нервно мерила шагами коридор, периодически меняя направление движения на противоположное, и в какой-то момент... — Ой, смотрите! — Ну вот! Что я говорила! — Ниу победоносно окинула взглядом товарищей. — Трис, не забудь проставиться в «Трёх мётлах», а то с твоей дырявой головы станется! — Выходит, она открывается, когда проходишь мимо именно в третий раз? Где-то наверняка это должно быть написано... — нахмурившись, Рэнделл бисерным почерком строчил что-то в тетради, словно бы на лекции по истории магии. — Вы только взгляните на всё это! И книжки, сколько книжек... Глория, ты точно заценишь! — переступив порог, Ниу принялась восторженно расхаживать по комнате, внимательно разглядывая её содержимое. — И правда, всё как рассказывали! Комната приняла вид небольшого, но уютного читального зала — вдоль стен располагались высокие стеллажи, с полок которых заманчиво глядели обложки всех цветов и оттенков, но больше всего, конечно, красных. В самом центре располагался широкий письменный стол с заботливо расставленными чернильницами. Над таинственно мерцающим камином красовались портреты двух бородатых мужчин. — О! Это же эти самые... Маркс и Энгельс, точно они! — подметила Ниу, параллельно схватив случайную книгу с полки. — А почему в книжке ничего нет? — А потому что мы сами не знаем, что мы хотим там прочесть. Комната подстраивается под наши желания — не может же она выдумать за нас, — менторским тоном подчеркнул Жан. — Будет элементом декора. — Отстой! А я уж понадеялась — нашу-то книжку мы уже всю прочитали... В этот момент Тристрана запустила в Ниу подвернувшейся под руку напольной подушкой. — Хватит резину тянуть! Давайте перейдём к делу? *** Первые декабрьские снежинки уже кружились в объятиях колючего ветра, но таяли, едва долетев до земли. Через несколько недель Хогсмид, если повезёт с погодой, будет сиять предрождественским великолепием заснеженных крыш, но пока, ёжась от пробирающих до костей порывов и оглядывая стылую чернеющую землю дворов, Тед проклинал наступившую зиму. — Стоять! Стоять, кому говорю! Придержи коней! — прерываемый одышкой окрик остановил позднего прохожего. — Эрмиус, у нас встреча только через час, — Тед обернулся и посмотрел на настигающего его долговязого волшебника с плохо скрываемым неудовольствием. — Ты ведь аппарировал? — Нет, на метле прилетел, пойду парковку искать, — откровенно паясничая, ответил тот. — Знаешь, сколько пива можно выпить за сорок минут? Никак не меньше двух кружек! — Покойный Говард и пять осиливал — это если не на спор. На спор пять кружек уходили за пять минут, каждую — залпом, — Тед тепло улыбнулся, и, кажется, его раздражение улетучилось. Дошагав до «Кабаньей головы», Тед привычным жестом пнул тяжёлую входную дверь. Увидев, как Эрмиус переминается с ноги на ногу, пытаясь стряхнуть с ботинок грязь, он расхохотался: — Нет, происхождения из тебя никакой марксизм не вытравит! — Тед обвёл рукой помещение, пол которого был покрыт стоптанной грязью настолько, что каменные плиты виднелись лишь в паре мест. Гости упали на грубо сколоченные табуреты, стукнув о стол две массивные кружки с пивом. Сделав небольшой глоток, Тед поморщился: — Ради этого ты притащился на сорок минут раньше? — Помнишь, что писал Барт о вине? Вино избавляет интеллектуала от мифов, снимает его интеллектуализм, ставит на одну доску с пролетарием. Благодаря вину интеллектуал приближается к естественной мужественности, как бы избавляясь от проклятия, которое после полутора веков романтизма по-прежнему тяготеет над голой умственностью, — едва не захлёбываясь собственной речью, затараторил Эрмиус. — И не является ли для нашей культуры подобной эссенцией народного духа пиво — аналогичный напиток-тотем? Демиургическая лёгкость... — О Мерлин! Избавь меня от дальнейших цитат, прошу — ты, чего доброго, всю главу мне сейчас прочтёшь, — Тед закатил глаза. — Могу. Хочешь? Выпивка переживается как растягиваемое удовольствие... — Хватит! — Тед ясно дал знать, что ещё одно лишнее слово — и он окончательно выйдет из себя. — Скажи мне лучше, что с книжкой? — С «Манифестом»? О, всё чудесно! Читают. Иного отдыха не знают, я бы сказал. Перелистали уже всю — вдоль да поперёк, раз по пять. По рукам пошла, видимо. В общем, почва подготовлена — нам осталось лишь засеять сознание юных товарищей семенами бессмертного учения! — на словах «бессмертное учение» Эрмиус вскочил на табурет и патетично взмахнул рукой. Тед, до последнего пытавшийся удерживать серьёзное лицо, не сдержался и негромко рассмеялся. — Всё, всё, хорош комедию ломать. Так уж ты уверен, что пошла по рукам? Может, они её МакГоннагал сдали... — Она бы и пять минут после этого не прожила. Книжка, не МакГоннагал. Следящие чары не внушают людям доверия, хо-хо! — Эрмиус, я правда пока не уверен... — За детей боишься, буржуазные патерналистские комплексы взыграли? — насмешливо перебил Эрмиус, подкручивая тонкие усики. Но Тед, отмахнувшись, продолжил: — Рисков много. Нас могут заложить. Они могут погореть на первой же операции — отправим подростков в Азкабан, считай, прямым экспрессом. Но Джефф торопит. — Правильно делает. Скоро некому будет их обучить. Эзра в Азкабане. Говорят, что идёт разработка по Харди Найту — ему уже доложили, и он сегодня же улетает в... — Эрмиус внезапно оглянулся по сторонам и ткнул Теда под локоть. — Давай-ка пойдём проветримся? Тут душновато стало. Усатый волшебник покосился вправо. Проследив за направлением его взгляда, Тед увидел подозрительную фигуру в надвинутом на глаза колпаке. Незнакомец, ощутив, что внезапно оказался в центре внимания, демонстративно отвёл взгляд и отхлебнул из своей кружки. — Думаешь, мракоборец? — Да само собой! Ты бы раньше увидел, как он уши развесил — ни секунды бы не сомневался! Эрмиус вновь собрался выдать очередную тираду, как собеседники оказались прерваны властным голосом: — Не шевелиться! Петрификус тоталус! — светло-голубая вспышка на мгновение рассеяла сырой мрак «Кабаньей головы», не достигнув цели — Тед и Эрмиус, точно по сигналу, отпрыгнули в разные стороны. — Экспроприатум! — внезапно выкрикнул Тед, высовываясь из-за спонтанного укрытия, которым стала близрастущая ель. На конце его палочки загорелся ярко-красный огонь, от которого протянулась дрожащая нить света к палочке замершего в дверном проёме мракоборца. — Петрификус тоталус! — попытался повторить заклинание неожиданный соперник, но палочка не поддалась. С удивлением осмотрев её, он глупо помахал ей в воздухе в надежде понять, в чём дело, но ни одно из движений не возымело никакого эффекта. — Вот так-то... — голос Теда заметно подрагивал. Дрожала и вся его рука, удерживающая алую световую нить, — Обливиэйт! Палочка в руках мракоборца сверкнула, и выпущенное заклинание ударило прямо в его комично круглую голову. От неожиданности сев на пол, он поправил колпак и начал протирать глаза в попытках осознать, где он находится и что за двое молодых людей со всех ног убегают от «Кабаньей головы» в ближайшую подворотню. — Всё. Свяжись с ними в ближайшие дни. Второго шанса может не быть. И поаккуратней. Мы не хотим загонять в рай дубиной, — заговорщически шепнул Эрмиус. — Понял, — сухо бросил Тед, после чего две фигуры — высокая и низкая — практически одновременно растворились в воздухе, оставив лишь резко обрывающиеся в середине узкого проёма между домами следы на земле. *** — Таким образом, все иерархии рухнули. Общество разделилось на две категории: на буржуа, владеющих средствами производства, и пролетариев, работающих на них и продающих собственный труд, — расхаживая по комнате кругами, слегка гнусаво излагал Жан. — Это у магглов. А у нас как? — сгорала от любопытства Ниу. — У нас тоже есть те, кто владеют средствами производства. Фабрики и прочая ерунда, где эльфы трудятся... Они же кому-то принадлежат, верно? — задумчиво предположила Тристрана. — У нас получаются не две категории, а три... Сперва волшебники, которые владеют всем вокруг, затем волшебники, которые этим... ну... пользуются, а потом — эльфы, которые работают бесплатно из-за магических договоров, — как всегда негромко выразила своё мнение Глория. И едва ли не впервые за шесть лет учёбы в Хогвартсе явственно ощутила, как все в комнате затихли, чтобы её услышать. — Нет, нет, подожди! — Трис внезапно осенило. — Джон, дай сюда книжку! Тут было что-то важное! — Я — Жан! — сверкнул глазами оскорблённый юноша, но всё же передал Тристране брошюру. — Так, так... Вот, слушайте! Не зря запомнилось! — Трис чуть откашлялась и начала читать. — «Низшие слои среднего сословия: мелкие промышленники, мелкие торговцы и рантье, ремесленники и крестьяне — все эти классы опускаются в ряды пролетариата, частью оттого, что их маленького капитала недостаточно для ведения крупных промышленных предприятий, и он не выдерживает конкуренции с более крупными капиталистами, частью потому, что их профессиональное мастерство обесценивается в результате введения новых методов производства. Так рекрутируется пролетариат из всех классов населения». — И тогда простые волшебники оказываются на одном уровне пирамиды с эльфами, так? И сюда же, выходит, кентавры, вампиры, гоблины и прочие ребята? Они же тоже не могут ничего поделать с этими, как их, крупными капиталистами! — Браво, Ниу! Лучше бы ты голы забивала так же стремительно, как заканчиваешь за меня мои мысли! — съязвила Трис. Ниу поморщилась, словно бы на неё брызнули ледяной водой — обычно выдавать подобные пассажи было её привилегией. — Значит, у нас есть свой волшебный пролетариат... Здорово, — задумалась Глория. — Что ж тут хорошего? — немедленно перебил её Рэнделл. — Мне всегда думалось, что у нас тут получше, чем у магглов. Я сам же, это... Нечистокровный, короче, и я ошалел от счастья просто, когда впервые увидел Косой переулок, Хогвартс... Кругом всё — как в сказке! А на каникулы вернёшься — серость, грязь, все вокруг озлобленные и угрюмые. Мне дядя рассказывал, что это потому, что власть и богачи нас угнетают — я же говорю, что он двинутый был, типа тебя, Джон. Мне сперва плевать было — малой был, что мне до власти, до богачей, а потом присмотрелся — соседи на пособие живут, а в центре стоят дорогие тачки, одну такую продашь — можно год семью кормить... — Тачки? Пособие? — Ниу начала стремительно терять нить беседы. — Магглы не могут летать на мётлах или перемещаться через камины. У них есть высокоскоростные средства передвижения, работающие без магии... — терпеливо объяснила Глория. — А про пособия, я, признаться... — Пособие — это когда тебе государство платит, чтобы ты концы с концами хоть как свёл. Когда работы нет или ещё что такое, — Рэнделл нахмурился. Случайно начавшийся разговор не давал ему покоя. — Норма-ально! — присвистнула Ниу. — А почему у нас такого нет? — А у нас ничего нет! Родители при деньгах, как у Поттеров — ты в шоколаде, а нет — так уж изволь сам выкручиваться. Почему у нас учебники за деньги, вот скажи мне? Я вчера вспомнила, как Линде Кабс на втором курсе не хватило денег на учебник по Защите от тёмных искусств. Хорошо, что хоть профессор Рейкпик выделила ей библиотечный. Почему всем библиотечные выдать не могут? — неожиданно разразилась тирадой Тристрана. — О, а уж какой был бы кайф, если бы на мётлах одинаковых летали! — Ниу принялась за любимую тему. — Трис, если б ты не на семнадцатом «Чистомёте» гоняла, а хотя бы на восемнадцатом — может, мы бы в том году обыграли Слизерин! — У слизеринцев на ключевых ролях, говорят со следующего года будут вторые «Молнии Суприм». Мне кажется, можно сразу под бладжер подставляться — шансов всё равно нет... — Они на своих «Супримах» в Запретный лес улетят! — оживился Рэнделл. — Скорость — не главное, главное — уметь контроль над метлой держать и следить за полем! — А то мы не знаем, мистер-открытый-перелом! — Нис разгорячилась не на шутку, и разговор вот-вот собирался перейти в обмен колкостями и оскорблениями, если бы не Глория. — Слушай, Жан, — полушёпотом обратилась она к новому знакомому, усевшемуся прямо на столешницу. — А? — чуть менее раздражённо, чем обычно, отозвался тот. Очевидно, ему было приятно услышать из уст Глории предпочтительную форму имени. — А почему тебя зовут Жан? Профессора говорят «мистер Конноли» — кажется, не особо французская фамилия... Жан глубоко вздохнул и спрыгнул со стола. — Меня так зовёт отец. Человек, благодаря которому я знаю и люблю всё то, что меня сформировало. Ему плевать, что написано у меня в документах — ему важно, кем я чувствую себя, — с изрядным пафосом ответил он. — И если бы не несносный характер моей матери, я учился бы сейчас в Шармбатоне и жил бы на Родине. *** «„Вопреки панике, активно распространяемой среди британских волшебников сторонниками экс-министра магии, я хочу заверить каждого: решение о немедленной приостановке рассмотрения пакета Грейнджер-Сноубелл — это единственный шанс сохранить экономику страны в прежнем русле и не допустить социального коллапса. То, что люди, предложившие этот возмутительный проект, некогда возглавляли Отдел регулирования магических популяций — огромный просчёт Министерства, некогда поставившего заслуги в борьбе с Тёмным Лордом над политической компетенцией” — заявил в своём последнем пресс-релизе временно исполняющий обязанности министра магии мистер Уоррен. Напомним, поводом к недавнему судебному разбирательству и добровольной отставке миссис Грейнджер стал скандал вокруг разработанного ею в соавторстве с отстранённой вчера от должности главой Отдела регулирования магических популяций Сиреной Сноубелл законопроекта, призванного существенно снизить длину рабочего дня домовых эльфов, занятых на фабриках и мануфактурах. По мнению критиков проекта, это приведёт к катастрофическому падению объёмов производства и снижению покупательной способности населения. Глава Отдела магических происшествий и катастроф Элфрик Эмерсон подал на миссис Грейнджер иск в Визенгамот, обвиняя её в государственной измене — сознательной дерегуляции занятости домовых эльфов, что ставит под угрозу секретность волшебного мира. Дело было закрыто за недостаточностью доказательств, однако шквал критики со стороны видных деятелей Министерства вынудил Гермиону Грейнджер покинуть свой пост. Вчерашним решением мистера Уоррена от своих должностей были освобождены семь видных чиновников Министерства, в том числе — Сирена Сноубелл, которой взамен был предложен пост старшего заместителя главы Отдела магического транспорта. „Действия мистера Уоррена и его сподвижников: Эмерсона, Сламбера, Флокса и прочих, не что иное, как попытка обратить прогресс вспять, ликвидировать важнейшие реформы, проведённые министрами Шаклболтом и Грейнджер. Но несмотря на запущенную ими кампанию по дискредитации самого здравого смысла, я верю, что волшебники и волшебницы Великобритании не поведутся на этот наглый обман. Именно поэтому я рада сообщить, что собираюсь баллотироваться в министры магии на грядущих майских выборах!” — прокомментировала происходящее сама миссис Сноубелл. Согласно имеющейся у редакции „Ежедневного пророка” информации, она отвергла предложенный ей пост в транспортном отделе. Уже в завтрашнем номере: — „Это вызов, брошенный нашей свободе” — большое интервью Риты Скитер с экс-министром магии! — Взгляд, полный ненависти: какие преступления против Министерства магии и всего волшебного сообщества подготавливал осуждённый Эзра Оулер и при чём здесь реформы Грейнджер! — „Время взять инициативу в Конфедерации в свои руки”: предвыборные обещания Харлоу Уоррена! — И многое, многое другое!». Пробежавшись глазами по «Ежедневному пророку» и щёлкнув пальцем по чванливо надувшемуся на фотографии мистеру Уоррену (тот поморщился и пригрозил читателю кулаком с передовицы), Тед взглянул на часы. Второй бокал сливочного пива подходил к концу, время близилось к семи вечера — с каждой минутой он ощущал себя в «Трёх мётлах» всё менее и менее уютно: жарко натопленный камин, чистая посуда и радушные улыбки настенных портретов были ему непривычны, среди них он чувствовал себя незванным гостем, которого вот-вот выпроводят под белы руки хогвартсовские старшекурсники и полусонные хогсмидовские буржуа. — Я тебя умоляю, какая Болгария! — перекрикивая подруг, заявила Ниу. — Ты видела этого Игнатова? Это не то что не уровень Крума, это уровень скамейки запасных сборной Слизерина! Летом Германия не оставила от них мокрого места, как бы там охотники не пыжились! — Это его первый чемпионат мира, его рано списывать со счетов! — попыталась возразить Джейд Финч-Флетчли, толстая темноволосая семикурсница. Но Ниу и Тристрана синхронно расхохотались: — Ага, и на следующем он разобьётся в лепёшку об трибуну, снова не справившись с управлением! По-дружески переругиваясь и делая всё более и более далёкие спортивные прогнозы, трое студенток переступили порог «Трёх мётел». — Я — с имбирём! — сходу выпалила Джейд за стойкой. — А мы — без, — решила за двоих Трис. Под горячий напиток спор стал ещё горячее — и вот уже Ниу, сменив в пылу цвет своих волос на огненный, бросилась доказывать подругам, что следующий чемпионский титул непременно достанется Мадагаскару: — Нет, Трис, ты если не видела, то молчи! А мы с матерью гоняли на товарищеский матч против Шотландии — это отвал башки! Дикая атакующая игра! Вот если бы ты так за снитчем летала — Рэйвенкло бы позорно плёлся в конце таблицы! — Так может, покажешь нам в марте класс и будешь забивать голы на мадагаскарский манер, а? Может, тогда Прайс не будет при каждой встрече тыкать нам в лицо тем, какие слабые охотники у Хаффлпаффа! — не оставалась в долгу Тристрана. — Я пока отойду, девочки... — то ли Джейд и вправду выпила слишком много сливочного пива, то ли ей стало окончательно неловко наблюдать за перебранкой двух соседок по комнате. И едва Ниу открыла рот, чтобы произнести очередную реплику — из-за соседнего стола встал и непринуждённой, будто пританцовывающей походкой к ним подошёл небритый и несколько неопрятный мужчина. Трис моментально напряглась — случайные знакомства в пабах никогда не входили в её интересы, в то время как Чанг взглянула в слегка косящие и будто бы прищуренные глаза незнакомца с вызывающей улыбкой. — Не знакомимся, дядь! Зато угощение с радостью принимаем! — весело бросила она. — О нет, не подумайте, — мягко ответил тот. — Я исключительно по деловому вопросу. — Какие у тебя с нами могут быть дела? — взвинчено откликнулась Тристрана. Но её подруга заговорщически приложила палец к губам и вновь обратилась к мужчине: — И кто же, позвольте, в начале декабря в «Трёх мётлах» решает деловые вопросы насухую? Пару кружек — и мы самые деловые люди в этом зале! — Ниу подмигнула незнакомцу и выразительно кивнула в направлении барной стойки. Вздохнув, незнакомец через пару минут вернулся с двумя прозрачными кружками, доверху наполненных янтарно-карамельным напитком с пышной пенной шапкой. — Предприимчивого человека видно издалека, — не теряя прежней мягкости тона, но с ноткой недоверия произнёс тот. — Скажите мне, может ли вас заинтересовать эта книга? На стол лёг увесистый фолиант с тёмно-красной обложкой. «Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Том I» — гласили строгие буквы. Едва завидев книгу, Ниу широко распахнула глаза и восхищённо захлопала в ладоши: — Круто! Да! Предыдущую мы уже дочитали! Стоп, — резко осеклась девушка. Её глаза мигнули и стали из тёмно-карих зелёными. — Ты, дядь, откуда знаешь? Трис, как думаешь, кому язык укоротить! Ставлю на Джона, он мне сразу показался подозрительным! — Мне посчастливилось услышать ваш разговор на улицах Хогсмида на прошлой неделе, — недолго думая, соврал обладатель книги. — Можете не беспокоиться о том, что в ваших рядах затесался стукач. — Ладно, ладно, и что ты теперь хочешь? Продать нам книжку? Почём? — Ниу окончательно взяла беседу в свои руки, пока Трис напряжённо отмалчивалась. — Во-первых, ни в коем случае! Берите даром. Во-вторых, я хочу, чтобы вы знали, что вы — не одни. — Девочки, с кем вы уже крутите шашни без меня? — к столику приблизилась вернувшаяся из уборной Джейд. Но Тристрана, подойдя к ней, шепнула на ухо: — Это мой... двоюродный брат. Семейные дела. Очень серьёзный разговор. Случайно увиделись. Прости, Джейд... — Ну раз серьёзный, то я — за стойку! — нисколько не расстроившись, Джейд пошла за очередной кружкой. — Что значит «не одни»? — наконец включилась в беседу Трис. — Вокруг вас есть волшебники, которые тоже рано поняли, насколько несправедлив этот мир. И которым посчастливилось узнать о величайшем изобретении магглов — теории марксизма. А кое-кому выпала возможность поднатореть не только в теории, но и в практике. — И значит, из таких волшебников... — Да. Именно я. И если вам нужны дополнительные разъяснения сложных моментов из Маркса — каждый вечер, за редким исключением, с пяти и до полуночи я бываю в «Кабаньей голове» — это неподалёку отсюда. Вы, думаю, не ходите по таким злачным местам, зато... Вы ведь знаете, как можно туда попасть, верно? — Если честно, не особо... — вполголоса произнесла Ниу. Но её голос был заглушён Тристраной: — Если и вправду хочешь, чтобы две беззащитные девушки пришли в самое злачное место Хогсмида по приглашению незнакомого подозрительного типа — скажи хоть, кто ты такой! — Так я приглашаю не только вас! Где же речь о двух беззащитных девушках? Приводите ваших друзей — я ведь верно понял, что «Манифест» вы читали не вдвоём? Ах, да. Зовите меня Тед.