Без рабов и без господ

*** — Нет, вы поймите, мистер Поттер... Я буду рад расширить санкционированный арсенал заклинаний для мракоборцев, дело отнюдь не в моих принципах. Но лицензия на испанские чары массового шока обойдётся департаменту в кругленькую сумму, да и дипломатические тонкости... — отхлёбывая по маленькому глотку виски после каждого словосочетания, Хамфри Сламбер, глава Отдела магического правопорядка явно устал объяснять собеседнику очевидные вещи. — Хорошо, если вы так настаиваете на самостоятельной разработке... — Частный центр инновативных магических разработок «Герон, Горгон и Сламбер», не забудьте! Право, мистер Поттер, ручаюсь, мы как раз пару лет назад приняли на работу отличных молодых специалистов, ранее работавших над заказами МАКУСА! Уверяю, выйдет куда дешевле и эффективнее, чем работать со штатными чаротворцами Министерства. Ну и, — Сламбер подмигнул. — Ма-аленькую личную выгоду никто ведь не отменял? Впрочем, довольно об этом. Вы, кажется, хотели поведать мне какую-то новость? — Верно, мистер Сламбер, и притом весьма мрачную. Новость уже зафиксирована в отчёте Корпуса мракоборцев, но вы, видимо, ещё не успели ознакомиться со свежей документацией, — Поттер, в противовес уже явно размякшему от алкоголя Сламберу, говорил крайне сухо, короткими и ёмкими предложениями. Глава отдела поморщился. — Touché. Ну бросьте, мистер Поттер, с кем не бывает, много дел... Расскажите уж сейчас, по-дружески, с глазу на глаз, всё лучше, чем протокольный язык этих отчётов... — Наблюдателям Корпуса удалось подслушать информацию от заговорщиков из так называемой Коммунистической партии. Худшие опасения подтвердились — агент Бискус несколькими днями ранее был подвергнут заклятию Забвения именно кем-то из их числа. На этот раз из соображений безопасности попыток ареста не производилось, но мы завладели массой ценной информации. — Не томите, мистер Поттер! И что же так сдержанно? Где подробности, где романтика оперативной работы? — Сламбер явно был не в настроении разговаривать о вещах государственной важности серьёзно. Возможно, стоило меньше налегать на виски. — Боюсь, мистер Сламбер, сегодня вы будете обделены интригой. Агент Бут, патрулируя Хогсмит, уловил беседу преступника, которую он вёл с сообщником посредством Телефонных чар. И одна эта новость уже невероятно тревожна — то, что в их расположении находятся засекреченные заклинания, лицензированные лишь для сотрудников Министерства — признак того, что среди нас может находиться предатель, подкрепляющий преступную группировку техническим обеспечением. — Удалось ли установить личность говорящего? — теперь алкогольное веселье начало покидать главу Отдела. — Нет. Из соображений конспирации, а также из-за риска временной утраты боеспособности агента Бута в случае его конфронтации с преступником — замечу, что, как и Оулер, он мог пользоваться неизвестными закону чарами — Бут не смог занять позицию, удобную для идентификации личности. — Да говорите же вы по-человечески, мистер Поттер! Иными словами, он его не разглядел? — всплеснул руками Сламбер. — Не разглядел. Известно, что он использует позывной «Гонец». Предварительный анализ данных не позволяет сделать сколько-нибудь достоверных предположений. Куда интереснее то, что его собеседник — загадочная личность, скрывающаяся под позывным «Тень»... — ...на безуспешных попытках вычислить которую ваш Корпус уже погорел в 2010-м и 2014-м... — с каждой порцией новостей настроение Сламбера портилось всё сильнее. — Это и ваш Корпус, мистер Сламбер. Но если вы не удовлетворены результатами нашей работы и готовы прямо сейчас продемонстрировать своё искусство дознавателя — милости прошу. Поттер вывел палочкой в воздухе замысловатый узор. Большая картотека, сверху и донизу наполненная досье всех возможных правонарушителей за последние столетия, окуталась белёсым сиянием, а папки с документами взволнованно зашевелились, готовые немедленно продемонстрировать своё содержимое. — За несколько часов до вашего визита я успел бегло ознакомиться с выявленными, но не пойманными преступниками, связанными с деятельностью разного рода «Коммунистических партий» — в том числе с международной базой. Можете взглянуть сами. Из светящегося под действием чар шкафа выплыла пухлая кипа бумаг, и Гарри Поттер указал на неё палочкой — в воздухе, прямо перед глазами Сламбера, тут же вырисовались горящие ровным белым светом буквы, а рядом проявилась фотография из мракоборческого досье. — Джефф Макманус, — озвучил Поттер вслух, на тот случай, если от виски у Сламбера уже начало двоиться в глазах. — 1991-го года рождения, магглорождённый, по данным приёмной комиссии Хогвартса — из неблагополучной семьи. Поступил в Хогвартс в 2002-м году на факультет Гриффиндор, с третьего курса — лидер неформального круга, известного как Клуб беглецов, в котором обсуждалась актуальная политика волшебного и маггловского миров. Другими членами Клуба беглецов были впоследствии осуждённые за тяжёлые преступления Элвин Сильф и Говард Голдфинч, пропавший без вести Теодор Терборн и ныне находящийся на свободе Морис Баттеркап. В 2009-м году покидает Хогвартс, после чего показания разнятся. Неоднократно задерживается и обыскивается мракоборцами за незначительные нарушения Статута о секретности, по одному из обвинений проводит три месяца в Азкабане. Предположительно, является одним из основателей преступной группировки, известной как «Коммунистическая партия волшебников Великобритании». Обвиняется в мятеже, неоднократном покушении на жизнь, порче государственного имущества, организации преступных сообществ и тяжёлых нарушениях Статута о секретности, заочно приговорён к пожизненному заключению в Азкабане. Мракоборцами найден не был. — Уф... — тяжело выдохнул Сламбер. — Это всё? — Разумеется, нет. — Поттер сделал аккуратный жест палочкой, словно бы переворачивал страницу книги. — Аделия Пойзонвуд. 1984-го года рождения, чистокровная волшебница, отец — книготорговец, мать — домохозяйка, непрофессиональная изготовительница снадобий. Поступила в Хогвартс в 1995-м году, училась на факультете Рэйвенкло. В 2006-м году поступает на работу в Корпус мракоборцев... — Я помню, помню. Настоящий удар под дых, родной Отдел — и предательство такого уровня! Сколько мы ей дали? — Девять лет Азкабана. Её адвокатом был её же сообщник по партии Голдфинч, впоследствии также арестованный мракоборцами. Благодаря его виртуозному владению бюрократией, а также истерикой, раздутой «Ежедневным пророком», изначальные шестнадцать лет уменьшились до девяти. В 2019-м году совершает побег. Впоследствии мракоборцами не найдена. Глава Корпуса мракоборцев вновь взмахнул палочкой. — Харди Найт. 1996-го года рождения, магглорождённый, отец — автомеханик, мать — продавщица в бакалейной лавке. В 2007-м поступает в Хогвартс на факультет Хаффлпафф. Преподавателями характеризуется нейтрально. Арестовывался сотрудниками Отдела за мелкие правонарушения. В текущем году следствие доказало причастность Найта к деятельности Коммунистической партии. Предположительно, бежал от следствия во Францию. — В одной только старой доброй Англии столько проходимцев? — слегка картинно изумился Сламбер. — Хотите выйти за пределы Англии? Пожалуйста, — вновь перелистнул досье Поттер. — Феликс Бланк, французский тёмный волшебник, убийца, бомбист и отравитель. Вы ведь ещё помните международный скандал, связанный с его арестом в Америке в 2010-м? Родился в 1980-м, полукровка, воспитывался матерью в маггловском мире, с 1991-го обучался в Шармбатоне. В 1999-м собирает вокруг себя количественно незначительное преступное сообщество, которое оказывает содействие бунтующим студентам во время печально известных шармбатонских событий 2000-го года. Впоследствии вместе с Натали Фреро и ныне перешедшим на службу во французское Министерство магии Кристианом Прувером совершает ряд тяжёлых преступлений, включая убийство министра магии в 2006-м. Скрылся от мракоборцев во время пересылки из американской тюрьмы во французскую. С тех пор мракоборцами не найден. Мне продолжать, мистер Сламбер? Сламбер откинулся в кресле и подпёр лоб кулаком. Ему явно стало плохо — не то от выпитого, не то от свалившейся на него информации. — А пока, если вы не возражаете, я дам распоряжение профессору МакГоннагал. Студенты Хогвартса должны быть в безопасности, пока по Хогсмиду бродит эта загадочная «Тень» и её сообщники. *** — А я вам говорю, это полный идиотизм! Глупо уходить вот так! Зачем выносить сор из избы? Кому станет лучше от этого заявления? Ещё и Скитер интервью дала, скандалистка! Нет, раньше я бы проголосовал за Грейнджер, а теперь... — взлохмаченный пятикурсник нервно расхаживал по гриффиндорской гостиной, потрясая очередным номером «Ежедневного пророка». — Ты пешком под стол ходил, когда она избиралась, проголосовал бы он! — хохотнул кто-то из шумной компании семикурсников, расположившихся у камина. — Ой, Шон, заткнись, ты тоже... — отмахнулся первый оратор. — Но если бы я сейчас был совершеннолетним, я бы точно проголосовал за Уоррена. И сестра моя будет за него голосовать, и родители. Британии нужно укреплять положение на международной арене, а не устраивать глупые ссоры с США... — Глупые ссоры? Майлз, ты вообще нормальный? — подал голос Байрон Уилл, ловец сборной Гриффиндора, долговязый черноволосый юноша с перекошенным, будто раз и навсегда застывшем в судороге лицом. — Требование соблюдать британские конвенции при совместном участии в регуляции популяции волшебных народов — это глупая ссора? При Шаклболте и Грейнджер Британия стала мировым лидером по уровню эмансипации волшебных народов! — Мировым лидером? Ты хотел сказать, мировым лидером в разбазаривании бюджета и налоговых поборах? Может, Байрон, ты и хочешь платить из своего кармана за ограждённые пастбища для кентавров и лишний час безделья для фабричных эльфов, но лично я не собираюсь, — теперь в беседу вклинился ещё однокурсник Уилла. — Дело говорит, — оживился Майлз. — Может, установить пятнадцатичасовой рабочий день для эльфов ещё было оправданным решением, но новый пакет Грейнджер — это и вправду перебор. И то, что Уоррен понимает это, даёт надежду... — И какие такие надежды ты на него возлагаешь, Майлз? — зевнул прервавший его в первый раз семикурсник, закидывая в рот целую горсть «Берти Боттс». — Он же марионетка, вот и всё. Жалко, конечно, что Грейнджер ушла, но я думаю, что она... Не знаю, сможет занять какой-то менее высокий пост. Может, она вернётся в Отдел регулирования контроля... — Да уж скорее в Отдел магического правопорядка! Поттер пристроит по старой дружбе! — сторонник Уоррена расплылся в улыбке. — Отец возглавляет Корпус мракоборцев. Сам отдел сейчас возглавляет мистер Сламбер, — обычно весёлый Джеймс Поттер сухо поправил однокурсника, нахмурившись, и снова отвернулся к камину. — Я вообще не понимаю, как кому-то вообще может нравиться эта выскочка! — вмешался ещё один гриффиндорец. — Кто угодно справился бы лучше и не позорил бы нас в Конфедерации. Уоррен — спец по международным отношениям, то, что надо. Кстати, почему вы... — Кхм, — наблюдавший за спором Рэнделл саркастически усмехнулся и тут же попытался замаскировать это кашлем, однако не преуспел. — И что смешного он сейчас сказал? — Майлз разгорячился не на шутку, смяв в кулаке свёрнутую газету. Казалось, он вот-вот бросится на любого несогласного. — Может, расскажешь нам чего-то, чего мы не знаем? — Без проблем, — Рэнделл, готовый пустить в бой всю свою риторическую машинерию, поправил очки на переносице — в них тут же сверкнул отблеск камина, заставив Майлза зажмуриться — и вдруг вздохнул, представляя недоумевающие взгляды всех присутствующих в гостиной после того, как он произнесёт хотя бы слово, вычитанное из красной брошюры. — Разумеется, здесь никто не имеет представления о единственной имеющей смысл позиции в данном споре... Юноша собрался было поразить всех присутствующих новыми познаниями в области маггловской политической теории, но в гостиную, оборвав последнюю фразу Рэнделла, влетел запыхавшийся староста Гриффиндора Элайас Леви. — Всем студентам через десять минут быть в большом зале! Срочное объявление от профессора МакГоннагал! *** Снег сыпал не переставая, словно собирался со всей Англии и вдруг решил разом выпасть над Хогсмидом. В назначенный час пятёрка новоиспечённых товарищей не шла, но неслась по направлению к «Трём мётлам», то и дело поднимая подскальзывавшуюся на обледенелом булыжнике Глорию. — Ну и? — не то с вызовом, не то с разочарованием произнесла Ниу, едва переступив порог заведения и отряхнув ботинки от снега. — Говорил, что каждый вечер тут! — Ты уверена? — скептически приподняла бровь Трис. — Мне казалось, он говорил о каком-то другом месте... — Может быть... Честно, я уже плоховато помню... — замялась Ниу. — Меньше сливочного пива нужно было всасывать! — Тристрана не упустила возможности подловить подругу. В «Трёх мётлах» и вправду было пустовато — лишь за стойкой, подперев голову локтём и со скучающей миной таращась на собственный полупустой бокал, сидел даже не переодевшийся после смены сотрудник «Сладкого королевства», а за дальним столиком двое пожилых ведьм играли в шахматы на деньги, и, судя по выложенным тут же внушительным стопкам серебрянных сиклей, партия была не первой. Никаких следов искомого. — Я предлагаю... — послышался спокойный голос за спиной. Ниу вздрогнула. — Кто так подкрадывается?! — девушка невольно сорвалась на крик и резко развернулась с намерением дать пощёчину, но тут же осеклась. Перед ней стоял Тед, которого с трудом можно было признать за надвинутым на глаза просторным капюшоном мантии. — Я предлагаю переместиться в одно из соседних заведений. Я догадывался, что вы могли не запомнить назначенного места, но мне посчастливилось увидеть вас по дороге. У всех стен есть уши, но я предпочту те, что часто бывают глухи, — Тед махнул рукой, призвав следовать за ним. — И куда мы идём? — недовольно спросила уже предвкушавшая кружку сливочного пива Трис, едва компания вышла на улицу. — В «Кабанью голову», — без лишних разъяснений ответил Тед, но, увидев на лицах своих спутников гримасу ужаса, добавил: — Это безопаснее. Но заказывать выпивку категорически не советую. *** — Что-то старик, то есть наш призрак, Бинс, совсем разошёлся! Мало того, что стал отвлекаться от своего бубнежа, чтобы повозмущаться нашим поведением, так ещё и половину учебника переписывать задаёт! Это ж, в конце концов, не ЗОТИ! Что вообще происходит? — долговязый второкурсник, Малькольм, возмущённо делился впечатлениями со своими приятелями. Большой зал был заполнен негодующими студентами — ужин только что закончился, учащиеся уже разбрелись кто куда: делать домашние задания, играть в шахматы, обсуждать квиддичные тренировки и предстоящий после каникул матч Слизерин–Рэйвенкло, а самые продвинутые — выборы министра магии. Само собой, внезапно объявленное собрание все встретили в штыки. Нестройный гул голосов пронзил холодный голос директрисы Минервы МакГоннагал: — Дорогие учащиеся! Спасибо, что пришли почти в полном составе. С отсутствующими студентами будет проведена разъяснительная беседа. Позвольте мне выступить с крайне срочным объявлением. — Да уж... — протянул один из гриффиндорцев, с видимой неохотой пытаясь стряхнуть с себя сон. — Которое это уже по счёту срочное объявление? Честно — хуже истории магии и даже зельеварения! Кстати о зельеварении… Есть идеи, куда Рэнделл пропадает теперь каждый вечер? Мы такими темпами до СОВ живыми не доберёмся... — Без понятия. Видно, променял нас на компанию получше… — другой пятикурсник наклонился к собеседнику и прошептал что-то на ухо. Оба немедленно залились бурным смехом, но стыдливо умолкли, поймав на себе строгий взгляд профессора МакГоннагал. — Начиная с сегодняшнего вечера, все прогулки в Хогсмид в одиночестве или в компании приятелей строго запрещены. Для посещения необходимого вам заведения необходимо составить заявления на имя декана вашего факультета, получить письменное разрешение и впоследствии заверить его у других трёх преподавателей — также в письменной форме. После этого посетить Хогсмид можно будет в специально отведённый для этих целей день в составе организованной группы под руководством старосты вашего факультета и хотя бы одного преподавателя. Эти меры необходимы не только для вашей и нашей безопасности, но и для всеобщей. Я не буду вдаваться в подробности и за дополнительными разъяснениями отсылаю вас к криминальной хронике «Ежедневного пророка». Вынужденные ограничения согласованы с Попечительским советом, а потому апелляции через соответствующую инстанцию рассматриваться не будут, — безжалостно отчеканив свою речь, профессор МакГоннагал исполнила свой фирменный трюк, на глазах у всего Большого зала обратившись в кошку, и под бурю негодующих окликов грациозно удалилась. *** В «Кабаньей голове» Тед, не раздеваясь, мгновенно рухнул на скрипучую скамью у входа. Ниу медленно ступила в тёмное помещение, где едва проглядывались очертания стойки и столов, морщась от царившего здесь зловония. — Здесь что, коз разводят? — Рэнделл, кажется, тоже не был в восторге от обстановке в пабе. — Вы недалеки от истины, юноша, — хохотнул Тед. — Но мы пришли сюда обсуждать не досуг и хобби старика Аберфорта. Раз вы хотите видеть меня вновь, не выждав и недели — значит, видимо, у вас появились вопросы... Или вы просто хотели познакомить меня с вашими новыми друзьями? Да, к слову — товарищи, меня зовут Тед. — Рэнделл Прайс, — официально, словно на перекличке, представился Рэндел. — Глория... Эм... Глория Монтгомери, — как всегда, смущаясь, отозвалась Глория. — Рад знакомству, товарищи. А вы?.. — Тед, прищурившись, посмотрел на Жана, словно бы оценивая. — Впрочем, у меня есть догадки... — Жан Прувер! — гордо тряхнул золотой гривой юноша. — Я так и думал... Итак, друзья, что же конкретно вам оказалось непонятным в «Капитале»? Понимаю, книга сложная, едва ли вы осилили всё за несколько дней, но если вдумчиво проанализировать... — Нет. Мы не за этим, — оборвала собеседника Тристрана. — Мы хотим выпустить листовки для студентов Хогвартса. Нас должно стать больше. Мужчина с явным выражением удовлетворения кивнул, после чего вновь натянул на самые глаза капюшон. — Это замечательно! Прекрасно, что вы обнаружили мой маленький сюрприз — и какое счастливое совпадение, что среди вас оказался тот, кто способен его перевести. Ты ведь хорошо говоришь по-французски, Жан, отцовское воспитание не прошло даром? — Тед осёкся, будто сказал лишнего. — Вы знакомы с моим отцом? — теперь неладное заподозрил и сам Жан, но Тед лишь отмахнулся: — Кто не был знаком... Речь не об этом, совсем не об этом. Скажите, товарищи, что вы хотите сообщить миру и Хогвартсу в своей листовке? — Мы хотели написать о том, что волшебный мир стиснут оковами! Что волшебникам и волшебным народам пора объединиться и свергнуть своих угнетателей, дабы построить новый, прекрасный мир! — едва не захлёбываясь от охватившего его пыла, выпалил Жан. — И рассказать о структуре общества... О пролетариате и буржуазии... О том, что такое капитализм и почему необходимо бороться против него, — продолжила Глория, чувствуя себя ещё более неуверенно после пламенной реплики Жана. — Прекрасно, прекрасно. Я рад видеть и здоровый революционный задор, и внимательно прочитанного Маркса, — в голосе Теда появились учительские нотки. — Но ответьте на милость — что же из подобной листовки отзовётся в сердце ученика Хогвартса, незнакомого ни с вами, ни с подаренной мной книгой? Что взволнует его и заставит задуматься над тем, как устроен волшебный мир и кому выгодно, чтобы он оставался таким? Ладно, к чёрту... Не хочу утомлять вас нотациями. Первое правило успешной агитации — ясный и знакомый повод. Всё, что волнует людей, всё, что заставляет их переживать за своё будущее — всё следствия капитализма, ибо видимый вами мир — со всеми его министрами магии, директорами Хогвартса, выборами, законами и судами — лишь надстройка над экономикой, дьявольским фундаментом. Но нельзя начинать с глобального. Начните с мелкого и очевидного, а как только найдёте общий язык — расскажете и то, что уже известно вам из Маркса с Энгельсом. — Может быть, подойдут выборы? В гостиной Гриффиндора только и разговоров, что о Уоррене, Сноубелл, Грейнджер, Сламбере, Поттере... — задумчиво предположил Рэнделл. — Может, и подойдут. Учтите только, что большинство студентов — несовершеннолетние и голосовать на выборах не могут. Разговоры в гостиной остаются разговорами в гостиной, пока никто не выведет любителей острых бесед на улицу. — На какую улицу?.. — Ниу стремительно теряла нить разговора. — Скоро всё поймёте. А вообще-то и у меня была новость для вас. Мракоборцы подслушали переговоры, которые вёл один из моих товарищей. В Отделе правопорядка уже в курсе, что по Хогсмиду бродят коммунисты. С завтрашнего дня сюда заступят усиленные патрули — я больше не смогу слоняться здесь каждый вечер. Я хотел дать вам побольше времени — почитать, подумать... Но, видимо, времени критически не хватает. Я должен научить вас хотя бы самому малому. И прежде, чем я это сделаю — я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов. — Валяй! — не то в насмешку над пафосом Теда, не то искренне его разделяя, Чанг сменила цвет волос на кроваво-красный. — Вы верите в то, что целью общества должно быть равенство всех людей и разумных существ? — Да, — не сговариваясь, ответили хором студенты. — Вы верите, что корень происходящего в нашем обществе зла — капитализм, и что ради общего блага он должен быть искоренён? — Да, — друзья снова ответили впятером. — Вы верите в необходимость революции и готовы содействовать ей? — Да! — неожиданно быстро и громко ответила Глория. Ниу широко распахнула глаза — впервые с момента их знакомства ей не пришлось вслушиваться, чтобы разобрать её слова. — Да, — наконец, произнесли по очереди и все остальные: Жан — с театральной гордостью, Ниу — с азартом, Трис — со строгостью, Рэнделл — с интересом. — Тогда пойдёмте за мной. Визжащая хижина будет подходящим местом, чтобы кое-чему обучиться. Не бойтесь. Я сделал всё, что мог, чтобы доказать вам, что я — не враг... *** — Мир волшебников — крайне удручающее место, — начал Тед, окидывая взглядом столпившихся вокруг него учеников, едва поместившихся в тесной комнате на верхнем этаже Визжащей хижины. — В наших руках — то, что может принести миру избавление от всех невзгод, победить голод, болезни, и войны, и неравенство... Но мы продолжаем зависеть от нелепых кусочков металла, продавая свой труд и получая от владельцев частных фирм гроши, продолжаем держать в рабстве тех, кто не уступает нам в разумности. И, самое главное, — скрываться от магглов, маскируясь вместо того, чтобы плюнуть на средневековые бумажки и соединиться в дружном и светлом будущем. К счастью, так считаю не только я. Множество волшебников из разных государств ведут подпольную борьбу — против своих министерств и их подлинных хозяев — капиталистов. В 1999 году один волшебник, долго и преданно работавший на этих нахлебников, узнал об учении Маркса благодаря встретившемуся на его пути отважному магглу. С этого момента родился Интернационал волшебников и магглов — международный союз борцов с угнетением, неравенством и капитализмом в обоих наших мирах. Вести двойную жизнь было тяжело и уже вскоре ему пришлось скрыть от мира своё подлинное местонахождение... — Кто этот волшебник? — в Глории проснулось любопытство. — Мы редко называем друг друга по именам — как в Интернационале, так и в отдельных его фракциях. Предпочитаем звать его Учителем. Не только потому, что он пятьдесят лет проработал учителем заклинаний в бразильской школе волшебства Кастелобрушу, прежде чем заняться разработкой секретных чар для Международной конфедерации магов, но и потому, что он научил нас обороняться в неравных условиях, создал для нас орудие борьбы и мести. Сейчас я покажу вам пару заклинаний, которые Учитель разработал для борьбы с мракоборцами и другими цепными псами капитализма. У меня нет времени на полноценное практическое занятие, поэтому слушайте мои объяснения крайне внимательно. Показываю один раз. И поклянитесь, что до поры до времени об этом не узнает никто. — Клянёмся! Если хотите — я дам Непреложный обет! — Жан взволнованно протянул Теду руку, но тот лишь отмахнулся. — Я верю на слово. Только это и выручает в мире, где все слова связаны какими-то очередными волшебными узами... Итак, первое заклинание, которое я хочу показать вам — Чары присвоения. Капиталисты занимаются грабежом — пользуясь нашим трудом и наживая на нём состояние, они отнимают у нас честно заработанное. Выражаясь марксистским языком, они — экспроприаторы. И единственный способ переломить ход истории — экспроприировать собственность самих экспрориаторов. Эти чары позволяют на время заполучить в своё распоряжение чужое имущество — речь идёт, само собой, о волшебных предметах. Успешно применяется в целом ряде ситуаций, но особенно эффективно в бою. Чтобы использовать Чары присвоения — сосредоточьтесь на мысли о несправедливости. Думайте о том, как вы бы хотели повернуть колесо истории и вернуть рабочим то, что они создают своим трудом. И если ваше намерение достаточно сильно выражено — вам достаточно направить палочку и произнести... Ниу, достань свою палочку... Ниу выставила волшебную палочку вперёд, расставив ноги на ширину плеч и выпрямившись — строго по этикету магической дуэли. — Экспроприатум, — негромко, но чётко произнёс Тед и дрожащая нить красного света протянулась от его палочки к палочке Ниу. — Попробуй теперь наколдовать хоть что-то! — Левикорпус! — вскричала Ниу, но заклинание не подействовало. Из окутанной алым сиянием палочки не вырвалось ни искры. — Теперь палочка подчиняется мне... Само собой, пока я не разорву связь, а держать её подолгу очень тяжело... — голос Теда вздрагивал, заметно тряслась и его рука. Наконец, он с шумом выдохнул и светящаяся нить оборвалась. — Запоминайте. Поначалу едва ли получится удерживать чужую палочку в своей собственности дольше нескольких секунд. Если будете тренироваться — доберётесь до пятнадцати-двадцати. Удерживать Чары присвоения дольше минуты способен лишь опытный и сильный волшебник. Двигаемся дальше. — Кому-нибудь из вас известны чары, способные ограничить противника в возможности передвижения? — голосом экзаменатора спросил Тед. — Ну... Инкарцеро... Брахиабиндо... Фульгари... Все три заклинания похожи по своему действию и отличаются лишь мелкими деталями, — откликнулась Глория. — Совершенно верно. Знаете ли вы контрзаклинание, освобождающее человека от пут, наколдованных любым из этих трёх заклинаний? — Знаю. Эманципаре... — И вновь верно. Будь я преподавателем Хогвартса — ваш факультет, несомненно, получил бы плюс пять баллов. Но сейчас речь пойдёт не о них. Заклинания, названные вами, связывают человека либо вполне материальной верёвкой, либо её волшебным подобием, и поэтому Эманципаре легко помогает от этого избавиться. По этой причине с начала 2000-х годов большинство мракоборцев по всему миру отказались от использования подобных чар при задержании. По специальному запросу Конфедерации один из центров разработки, издавна сотрудничавший с крупными шишками мировой политики, создал ныне широко распространившиеся Чары ареста. Одним из разработчиков был Учитель — ещё до его прихода к коммунизму. Кто хочет стать добровольцем? Больно не будет, обещаю. — Раз уж вы начали показывать на мне, то давайте продолжим! — подняла руку Ниу. Она воспринимала происходящее как своего рода весёлую игру. — Смелость — это похвально. Итак. Я применяю на вашей подруге Чары ареста, которые давно в ходу у наших мракоборцев. Конъюре тентум! Бледно-голубой луч вырвался из палочки Теда и окутал девушку едва заметной пеленой. — Теперь, Ниу, ты не сможешь двинуться с места, пока этого не сделаю я. Если не веришь — попробуй. Ниу попыталась отпрыгнуть в сторону, но ощутила впереди невидимую преграду — словно воздух загустел и отказался пропускать её. — Против Чар ареста бессмысленны классические контразаклинания, включая Эманципаре. Разработчики уделили большое внимание защите от противодействующей магии. К счастью, выход есть. Знающий все принципы работы и все уязвимые стороны этой бесчеловечной поделки, Учитель смог создать Чары освобождения. Тристрана, выйди вперёд и достань свою палочку. Трис недоумённо подчинилась. — Сосредоточься на том, как сильно ты хочешь освободить свою подругу. Думай о том, как желанна свобода и как невыносимо её отсутствие. Позволь этим чувствам переполнить тебя, а затем... — Да вы с ума сошли, чтобы Трис захотела меня освободить? Да она меня хоть в Азкабан упечёт, чтобы больше не иметь со мной дел! — шутливо возмутилась Ниу, но Трис была предельно серьёзна. Закрыв глаза, она несколько секунд глубоко дышала, настраиваясь на нужный лад. — А затем произнесите заклинание, которое звучит так — Катенис франго, — завершил Тед. — Катенис франго! — с яростью, будто выплёвывая слова, прокричала Тристрана — и все присутствующие отпрянули в сторону от разлетевшихся по комнате жёлтых и оранжевых искр, брызнувших вокруг Ниу. Голубая пелена исчезла. — Прекрасно, Тристрана. С первого раза Чары освобождения удаются далеко не каждому. Запомни, как ты сделала это, и помоги товарищам с практикой. В руках сильного волшебника Чары могут разрывать любые магические узы — вплоть до Непреложного обета, который вы, Жан, так активно стремились мне дать. Тед запнулся и сел на скрипучую табуретку, чтобы отдышаться. Жан буквально пожирал его вдохновенным взглядом, а Трис, вечно недоверчивая Трис пыталась проанализировать происходящее. Пыталась — и не могла. Ещё каких-то несколько недель назад предельным уровнем сложности в её жизни были тренировки по квиддичу и грядущие экзамены, а сейчас скрывающийся от закона волшебник посвящает её в тайны коммунистической магии на верхнем этаже Визжащей хижины. Почему она пришла сюда? И почему не может и помыслить о том, чтобы уйти? — Есть и третье заклинание, — продолжил Тед. — Заклятие мести. Заклинание не для боя, но для расправы. Оружие против тех, кто лил невинную кровь. Само судит и само же выносит приговор. Конечно, чтобы использовать эти чары, нужно не просто быть выдающимся волшебником, но и уметь испытывать чувство священной ненависти, вдохновляющее нас на борьбу. Я не могу показать вам эти чары, товарищи, но я хочу, чтоб вы знали, что наша сила... — Покажите, — Глория неожиданно для всех присутствующих сделала шаг вперёд и впервые обратила свои большие, вечно слезящиеся карие глаза на нового знакомого. — Вы хотите... — с недоумением и испугом приподнялся с табуретки Тед, спешно убирая палочку в карман брюк. — Я хочу, чтобы вы показали нам. Мы должны знать... Как нам бороться. Что, если мракоборцы придут и за нами? Если они узнают... Что вы посвятили нас? — Глория говорила с максимально возможной для неё решимостью. Потрясённая Ниу прикрыла разинутый от удивления рот ладонью. — Нет, вы, верно, сошли с ума... Эти чары могут серьёзно покалечить или даже убить, они... — Тед замялся и явно не рассчитывал на подобное развитие событий. — Они опасны только для тех, кто применял насилие против невиновных, верно? — спросила Глория и, удовлетворившись кивком Теда, продолжила. — Я... Я ни разу не позволяла себе ничего такого, даже мелочи... Разве что в детстве я ударила девочку... Подумала, что она украла моего плюшевого клабберта... А оказалось, я его за шкаф уронила. Покажите заклинание на мне. Если вы не лжёте. Или вы хотите, чтобы мы были безоружны перед лицом мракоборцев? Тед отёр пот со лба и вновь достал палочку из кармана. — На свете есть много других чар, мисс Монтгомери, да и, к тому же, разве не для вооружения я показывал вам предыдущие заклинания... Но Заклятие мести... На студентке... — Покажите заклинание, — Глория лишь слегка повысила голос, но по сравнению с её обыкновенным сдавленным полушёпотом это казалось настоящим криком. — Если вы наш товарищ. — Только если вы уверены в том, что никогда не позволяли себе обидеть слабого или оклеветать невиновного, мисс Монтгомери. Итак, — Тед выпрямил спину и навёл палочку на Глорию, целя прямо в лоб. — Для успешного выполнения Заклятия мести необходимо дать ярости в себе вспыхнуть. Подумайте о домовых эльфах, вкалывающих на фабриках по пятнадцать часов за бесплатно. Об аристократах, позволяющих себе уже которое поколение проедать состояние, пока иные обречены голодать и побираться. О бывших Пожирателях, преступниках и разжигателях войны, откупившихся от Азкабана. О мракоборцах, бросающих в пресловутый Азкабан борцов за свободу, а ещё — должников и нарушителей зверского законодательства о секретности. И когда гнев, разгоревшись из искры, охватит вас полностью — взмахните палочкой и произнесите... Виндикто. — Глория, ты совсем... — только и успел крикнуть Рэнделл, бросившись вперёд, но Ниу и Трис успели одновременно схватить его за руки. На конце палочки Теда налилась густо-красным цветом звездоподобная вспышка, за долю секунды побелевшая и разгоревшаяся до ослепляющей яркости. Тело Глории одним рывком оторвалось от пола и зависло в воздухе на несколько мгновений, после чего опустилось — и от стукнувших каблуков разлетелась белёсая светящаяся пыль, сомкнувшаяся вокруг Глории кольцом. — Ой... — негромко выдавила из себя Глория и скосила глаза на переносицу. Со лба к кончику носа сбегала одна-единственная капля крови. Тед с облегчением выдохнул. — Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено, мисс Монтгомери. Вообразите, что было бы, если бы вы солгали о собственной миролюбивости… — Я думаю, теперь можно и по имени... — слабо улыбнулась Глория и вытерла с лица кровавый след. — Тед... — с волнением обратилась к мужчине Тристрана. — Ты говорил, что с завтрашнего дня в Хогсмиде будут рыскать мракоборцы. Что нам делать? Не доберутся ли они до Хогвартса? — Боритесь и организуйтесь, — Тед был лаконичен. — Когда настанет время — мы представим вас Учителю.