saints go to hell

Со временем я вывел простую формулу: если сделать больно, смеяться перестанут, а я не выношу, когда надо мной смеются. "Кошмары Аиста Марабу" Ирвин Уэлш

Глава VI. Молодой мужчина, облачённый во всё чёрное, склонился у алтаря, держа в руках Священное Писание. Он увлечённо листает пожелтевшие страницы, которые и так уже изучил за годы своей веры в Бога, но всё равно каждый раз погружается с головой в чтение, отбрасывая все мирские заботы. Неторопливо водит расслабленными пальцами по книге, тихо шепча молитвы, как вдруг к ногам его падает белоснежная лилия. Нежный бутон источает яркий аромат, Авель наклонился и поднял красивый цветок, поднося к лицу. - Вкусно, правда? - напротив стоит ребёнок лет шести и улыбается во весь беззубый рот. - Приятно, - спокойно отвечает священник, протягивая цветок ребёнку, - но больше не срывай цветы со двора. Они принадлежат нашему Творцу. Ты же помнишь, малыш? - Помню. Господь наш сотворил цветы в третий день создания мира! - воскликнул ребёнок, довольный собой, что запомнил. - Всё верно, - Авель кладёт книгу рядом с иконой, цитируя, - «Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями». - Значит, лилии трогать нельзя? Иначе Бог обидится на нас? - Бог никогда не обижается, милый. Он прощает нам многое. Самое главное - верить и молиться. - А почему именно лилии выбрал Бог? - ребенок поднимает свои небесные глаза на омегу, указательным пальцем постукивая по подбородку, задумчиво хмурясь. - Лилии неприхотливы, белоснежны и очень красивы, поэтому и являются символом непорочности и чистоты. Сам взгляни, - улыбнулся Авель, обнажая ровные и маленькие зубы. Он похож на ласкового кота, когда так лучезарно улыбается. Благообразный, стройный омега, который прячет тонкие изгибы тела под сутаной. В церкви он - Отец Авель, но вне дома Божьего - Юнги. Просто Юнги. Когда-то в детстве покойный старик так его называл иногда, а с годами это имя приелось, он и не против. - Ступай учить уроки! - слышится настойчивый женский голос, - Почему ты вновь убежал в сад и не дописал иероглифы? Пухлая женщина лет сорока стоит, уперев руки в бока и требовательно смотрит на ребёнка. - Отец Авель, простите за беспокойство. Впредь буду следить за ним внимательнее. Юнги лишь слабо улыбнулся, вновь поворачиваясь к алтарю. Мальчишка, которого всё же заставят делать уроки, недовольно морщит маленький носик. Женщина хватает его за предплечье и тянет на себя, а ребенок лишь упирается ногами, пытается вырваться. - Будьте с ним ласковее, - Юнги вновь открывает книгу. - Он совсем от рук отбился, вот я его проучу, если до вечера не расскажет мне евангельскую главу. Находчивый ребенок, пользуясь диалогом священника и матушки, вырывает руку и убегает, звонко смеясь. Уже у выхода из залы он разворачивается, показывает язык женщине и шустро скрывается прочь. *** - Больно... Мне больно... - хнычет Чимин, вертя головой из стороны в сторону, словно в бреду, - Мне так больно... Намджун смотрит на него через тоненькую лёгкую ткань над кроватью, раздраженно кусая губы. - Блять! Чон Чонгук! Че за херь? - зло выругался альфа, - Я ему теперь папочкой должен стать? Омега выгибается в спине и шипит, как раненная змея. Он тяжело дышит через приоткрытый рот, губы потрескались и кровоточат. - Сдохнешь - пожалеешь, что вообще родился. Чтоб тебя! Мать твою! На крики Намджуна сбежалась прислуга, покорно склонивши головы, ожидающе стоя у закрытой двери. Их хозяин всегда импульсивен: кричит, рычит, матерится. Они дожидаются короткого «Можно» и заходят в комнату. - Чтоб за часа два его привели в порядок и он перестал выть! - рявкнул раздраженный Джун, удивленный собственной реакцией. Он быстрым шагом вышел из комнаты, попутно сбивая рукой огромные вазы, стоящие на небольших столиках, стремительно спустился по лестнице. На улице альфа прикурил сигарету, глубоко затянулся, позволяя крепкому дыму обволакивать легкие, сел в машину, вцепился в руль, и только тогда смог выдохнуть и вдохнуть полной грудью. Осознание, что им с Чоном придется отвечать перед Советом за этих омег, не позволяло думать о чем-либо. Ярость закипала в жилах, огненной лавой плескалась по венам. Джун безумно зол на Амадея. Настолько зол, что готов вырвать его угольное сердце руками. Не хотел он впутываться в такие проблемы. Вопрос был в Верене и они его решили, но на верную казнь альфа не был готов. Ещё чего не хватало, чтобы он самовольно склонил голову под гильотиной. Намджун завел машину и из выехал за территорию частного дома. Он гнал быстро, адреналин подстегивал, педаль газа втоптана в пол. Иномарку заносило на поворотах, а альфа обезумевшими красными глазами рассредоточено смотрел на извилистую дорогу. Мало ему было проблем с бандой наркоторговцев, что хозяйничают последние пару месяцев на чужой территории. Они одурманивают молодых низших какой-то травкой, а те беспредельничают, что вызывает массу неудобств. И всё не так легко, как могло бы показаться на первый взгляд. Убивая барыг одного за другим ничего не добьёшься, ведь их место быстро занимают другие. Надо вычислить корень этого зла и вырвать его. Аннигилировать. Небо уже светает, когда машина тенью заезжает в частный сектор. Альфа бросает её у высоких кованных ворот, выходит на улицу и нервно дергает головой. Хищной поступью направляется в сторону двухэтажного каменного дома. Чертов Чонгук здесь и он обязан объяснить своё представление в театре. С каких пор у Амадея стало проявляться сочувствие? Он безбашенный, грубый, холодный. Никогда никого не жалел и далее об этом не сожалел. С чего вдруг спасать жертв? Сожгли бы их и дело с концом. Альфа подошёл к дому, выбрасывая окурок в сторону. Нагло открывает дверь и заходит в пространство, окутанное полумраком. Взгляд мужчины потух, но тоненькие черные вены, обрамлявшие крепкую шею выдавали гнев, при таком освещении альфа казался огромным страшным чудовищем. Он направляется в сторону кабинета хозяина дома, бесцеремонно входит внутрь, даже не позаботившись о том, чтобы стуком свое присутствие обозначить. Этого и не нужно было, Амадей услышал его запах ещё задолго до того, как тот заехал во двор. Чонгук удовлетворенно провел длинными пальцами по карте, усеянной цветными кнопками, довольно улыбнулся и обернулся к своему гостю. - Прижали мы их конкретно! Держим осаду, не отступать ни на шаг, совсем скоро они сломаются. Ты уверен, что там нет никакой лазейки, Джун? Намджун слабо кивнул, плюхаясь на хозяйский диван. Он потянулся к бутылке виски, что стояла на стеклянном столике, откупорил и прильнул губами к горлышку, делая большие глотки. Янтарная жидкость приятно обжигает горло, разливается огнем в теле. Отложив бутылку, альфа достаёт сигареты и закуривает, выпуская дым в сторону. - Что это значит, Чонгук? - Стучаться тебя не учили? - раздаётся безразличный голос. - Верно, где же мои манеры? Ведь я только сегодня был в театре. Должен был нахвататься у мужиков в пиджачках. - делает ещё тяжку и прикрывает глаза. - Завязывай. - Чонгук уставился на друга, присаживаясь в кресло напротив. - Мне надо сейчас знать, Чон, что ты задумал. Ты ничего, мать твою, не хочешь объяснить? Зачем мы забрали обузу себе на шею? Какого хуя я в это вписался? - альфа зло переводит взгляд на Амадея, вновь затягиваясь, смакуя дым, который врывается в лёгкие и заставляет холодную кровь закипать. - Он странный, - Амадей пожимает плечами, - этот Тэхён. Я пока не понял сути, но он явно странный. Я такого раньше не чувствовал, он… «Особенный» пролетает в сознании и тут же теряется. - С каких пор ты готов поставить на кон Совет ради какой-то шлюхи? Ты в своём уме? - Намджуна уже явно развезло, он откидывается на спинку дивана, смотря как в камине догорают дрова. - Человек Хосока может быть нам полезен сейчас. Верен мертв, но зацепка всё же есть. - Прошу простить мне мою столь ярую грубость и невежество, Господин Чон Чонгук, но какого, ебать его, хуя я обязан становиться нянечкой этой бальной омежки? - Именно твоя бальная омежка сыграет нам на руку, - произносит альфа, протягивая руку и забирая самокрутку, - Не обижайте его, о милостивый Ким Намджун. Вервольфы прижаты максимально, если надавить ещё немного, они отступят и оставят территории. А с Хосоком мы решим вопросы, касаемо охотников. - Интересно… - тянет альфа, улыбаясь, - Я не ошибся, когда думал, что будет весело. - За твоей птичкой придёт самый нужный человек. Никаких увечий, понял меня? Чтоб был цел, как… - Чонгук не успевает договорить, тянет почти истлевшую сигарету к губам. - Вряд ли он целка, - глупо смеётся Джун, переигрывая слова Чонгука. - Совет отправил своих к нам, по моим подсчетам они будут здесь уже к вечеру. Европейцы недовольны нашими успехами в завоевании земель. - Значит, стоит выебать их раньше, чем они нас. - Собери парней и продолжайте осаду. До завтра нам нужно освобождение южных поселений. Обратись к Минги, чтобы не затягивали с документацией. - Они сдерживают натиск партизанскими набегами, уничтожением ищеек и воинов поодиночке. - Именно поэтому этим делом займешься ты. Альфы молча переглядываются и каждый думает о своем. Игра начинается.