Стесняшка

Было до скрежета в зубах плохо. Дело даже не в том, что в семиклассника врезались и наступили, а в том, что произошло потом и дальше. В произошедшем Чимин винил себя и стыдился. Дело было так. На перемене он пошёл в уборную, как всегда, быстро, оглядываясь назад и забывая посмотреть вперёд. Но не успел Чимин наступить на верхнюю ступеньку, чтобы спуститься этажом ниже, как в него с криками и воплями врезалась какая-то младшеклассница*. — Тэвэсо-щи, эЛПуха, чёрт тебя подери, остановись! — закричала девчонка, перед тем, как врезаться в грудь парнишки. Того тогда будто кипятком обдало. Чимин сам виноват, вышел из-за угла гоп-стопом своими гигантскими шагами. Чего же он ещё ожидал? На перемене лестница – место оживлённое, надо было бы самому быть поосторожнее. Но думает об этом Чимин слишком долго. Девчонка уже успела извиниться и убежать вслед за подругой с такими же криками. Айщ! Пак ведь даже не извинился перед ней! Что она теперь о нём подумает? А если кто-то узнает об этом? Вдруг подумают, что он невоспитанный хам? Весь день Чимина не покидали подобные мысли. Иногда на переменах он спускался вниз, чтобы посмотреть, как там та девчонка. Пак хотел подловить момент и извиниться, а в итоге просто стоял на первом этаже, оглядываясь по сторонам и поправляя всё, что можно было, как полный болван. Даже после школы мысли о той девчушке не покидали его. Единственное, что он смог увидеть и разглядеть — это коса из длинных каштановых волос. Даже лица её Чимин толком не помнил. И даже на следующий день мальчишка продолжал быть рабом своих суетных страхов. Чимин не знает, в каком она классе и как её зовут, из чего логически выходило, что шансы снова её встретить очень малы. Это немного успокоило его, хотя Чимин после того инцидента ещё две недели ходил на первый этаж к младшеклассникам, думая о той энергичной малолетке. Хотя ему самому только тринадцать. *** Прошёл месяц после внезапного столкновения. Чимин успокоился окончательно, ведь никто ничего плохого про него не говорил. Мысли о той незнакомке приходили к нему в голову каждый раз, когда он спускался на первый этаж. Но это стало для Пака такой обыденностью, что страха почти не осталось. Иногда парнишка позволял себе улыбнуться, когда рядом никого не было. Никто из школы ни разу не видел, чтобы Чимин улыбался. Его улыбка сияла только для членов семьи, а теперь ещё и для той младшеклассницы. От нечего делать он решил сделать пару кругов по школе, взяв с собой учебник по истории, «а-ля учу и вы мне не мешайте». На втором кругу он услышал чей-то быстрый и тихий топот. Чимин обернулся и застыл. Та самая девчонка! Её образ запечатлелся в памяти семиклассника очень хорошо: немного растрёпанная длинная коса, чистая белая рубашка, чёрная юбка до колена, немного спущенные из-за быстрого шага гольфы и милые чёрные тапочки с кошечками**. А личико… Какое красивое! Няшные круглые очки, которые сползли на аккуратненький носик и надувшиеся щёчки с лёгким румянцем. В своих крошечных ладошках девочка держала тетрадку по истории. Теперь Чимин знал, как её зовут — Дженни Ким и она в шестом классе. Секунды две Дженни смотрит ему в глаза; затем, идёт, как кажется парню, прямо на него. Пак обескураженно глядел ей в лицо, испуганно думая, что девчонка на него набросится из-за того инцидента на лестнице. Он нервно прочищает горло, вспоминая все слова оправдания, но Дженни просто прошла мимо и постучалась в учительскую. Чимин, как завороженный наблюдал за этой красивой особой, не отводя взгляда. Её ореховые глазки блуждали по деревянной двери. Они были веселы и беззаботны, парнишка не мог в них не смотреть. Зеркала души отражали то, насколько была Ким проста и радостна. Дженни вела себя уверенно, будто совсем ни о чём не переживала. Чимин поражённо следил за каждым действием шестиклассницы, пытаясь запомнить каждое её движение. Постучавшись, Дженни поправила волосы за ухо, но не потому, что стеснялась, а потому что и правда мешались. Она выдохнула, отчего её щёчки забавно надулись, и поправила очки своими миниатюрными пальчиками. У Пака точно такие же! Вышла учительница по истории. Перекинувшись формальностями, Дженни отдала тетрадку женщине и побежала вниз. Чимин смотрел ей вслед, а в голове звучал её детский, добрый, наивный и такой светлый голосок, что Пак невольно поставил на повтор её фразу: «Добрый день, учительница Ли, меня на прошлом уроке не было, я болела. Вот, я Вам тетрадку с сочинением принесла». Когда же Дженни совсем ушла из виду, Чимин повернул в класс. Хоть он и уставился в учебник, а глаза бегло бегали по строчкам, все мысли снова заняла эта энергичная шестиклассница, которая тоже увлекается историей. И даже на уроке — он отвечал интуитивно, ведь вызубрил дома всё наизусть, а перед глазами те ореховые глазки в больших кругленьких очках, с пухленькими надутыми щёчками и губками. Так летели уроки, дни, недели и месяцы. Чимин снова стал спускаться на первый этаж, чтобы понаблюдать за Дженни. Ему нравилось, как беззаботно она бегала за некой ЛеПёшкой и улыбалась. Чимин ставил на повтор в своей голове её звонкий, громкий, немного странный смех и мечтал, что когда-нибудь он подойдёт к Дженни ближе и, возможно, даже заговорит. Но пока, Пак наблюдал из далека, мысленно ликуя, когда та случайно смотрела ему прямо в глаза. Даже после школы он старался не терять её из виду. Дженни так много смеялась, что вдруг Чимин осознал, что смех мог быть ненастоящим. Чем больше Пак следил за Ким, тем больше осознавал, что девочка несчастна. Некогда искренняя дружба стала превращаться в фальшь, девочки всё больше стали ругаться. Чимин видел всё развитие такой дружбы, и понимал, что ей осталось недолго. Парнишка всё чаще наблюдал за тем, как шестиклассница выжимала из себя улыбку, прощаясь с Тэвэсо, и грустная шла домой. У Чимина скребли кошки, нет, львы на сердце, но он не мог, просто боялся подойти. Хотелось вернуть ту радостную улыбку и задорные глаза, в которые он влюбился. Но Чимин их видел всё реже, а то, что видел, признавал как очень правдоподобное притворство. Однажды он увидел Дженни жутко злой и расстроенной. Чимин понял, что она опять поругалась с Тэвэсо. Она бежала в женский туалет, и Пак, тихонько проследил за ней. Вышла девчонка оттуда с красными глазами. Они просто стали безжизненными и коричневыми. Глаза отображали, что всё, что происходило с ней, полное дерьмо. На другой перемене Дженни и Чимин врезались в друг друга. Поникшая девочка гневно бросила парнишке: «Чё летаешь как сраный веник?», а после расстроилась с собственных слов и искренне извинилась. Хоть Чимину и нравилось разговаривать с Дженни и обиды на неё он не держал, не таким он себе представлял свой первый диалог с Ким. После девчонка вообще не могла находиться в классе, и после ссоры с подругой ещё месяц думала об этом, сидя одиноко на окне. Потом стала общаться с Хосоком, а к компании присоединился и Юнги. Параллельно с этим она ходила в школу с Лисой — иностранкой. По подслушанным разговорам, Манобан вообще в пятом, а познакомились они на работе родителей. Их мамы работают вместе. Чимину нравилось, как Лиса пыталась зажечь тот радостный огонь в глазах Дженни совершенно бескорыстно. И у неё вышло! Таким счастливым Пак себя никогда не чувствовал. Он всё чаще улыбался, вспоминая её смех, когда оставался наедине с собой. Ничего не скрывалось от проницательного взгляда Чимина. Как-то раз он заметил, что по-настоящему Дженни стала смеяться только с Лисой. Это было в марте, в начале нового учебного года***. Тогда Дженни перешла на класс выше и их кабинет был теперь на втором этаже. Теперь и парнишка и девчонка среднеклассники. После он увидел, как после школы она пошла одна. На следующий день Ким пошла с Юнги, жалуясь на Хосока, ведь он был в их маленькой компании. Мягко говоря, Юнги Чимину не нравился. Богатенький сынок, хам и весь из себя павлин. Манера общения у него со всеми одинаковая — пассивная агрессия. Учится хорошо, но уроков почти не делает, а то, что делает, и то на «отвали». Учителя неодобрительно кивали головой, когда видели его. Грудь вперёд, причёска набок, руки в карманах — так он всегда показывал, что крут невербально. Дженни не хотела с ним дружить. Она пару раз нажаловалась на Хосока, а после Юнги сделал Ким своей лучшей подругой, и таким образом привязал к себе. Им совершенно не о чем было поговорить, из-за чего семиклассница постоянно по-тупому шутила, чтобы не было неловкой тишины. Она уже не смеялась, она ржала. Тот звонкий искренний девичий смех он слышал только тогда, когда Дженни была с Лалисой. И Чимин не понимал, почему Ким, его светлая Ким, терпит и общается с таким, как Мин Юнги. Пак Чимин влюблён в Ким Дженни уже год, но у него не хватало смелости подойти и познакомиться. Ещё и вечно маячащий на горизонте «лучший друг» и шипперские шуточки Лисы напрочь отбивали у парнишки желание заговорить с предметом своего вожделения. Чимину хватало её красивой улыбки, и лишь где-то далеко-далеко, в самых сокровенных мечтах, эта улыбка предназначена только для Пака.

***

Та самая учительница уже давно наблюдала за двумя своими лучшими учениками. Пак Чимин и Ким Дженни — никто из всей школы так не увлекался историей, как эти двое. А то, как чисто парнишка был влюблён в эту обаятельную девочку, которая не знала, что она обаятельна… Не могла Гёмуль так это оставить. Бедный Чима с ноги на ногу переминается, никак не может осмелиться подойти к Дженни. Наблюдать за этой парочкой — очень увлекательное занятие. Но Юнги нагло влез и перекрыл все подходы к Дженни. Для Ли это значило одно — пора было брать дело в свои взрослые руки. Быстренько отыскав какой-то парный проект, женщина поспешила к классным руководителям обоих классов за разрешением. С классом Чимина мучаться не пришлось — учительница мысленно спросила разрешение у самой себя и направилась в кабинет к Ким. Постучавшись, она вошла. — Учитель Цой, — обратилась к мужчине Гёмуль. — Да, учительница Ли? — Можно мне взять Дженни для парного проекта по истории? — Конечно можно! А с кем в паре? — С Чимином. Они лучшие! — Тогда тем более! — Подойдёшь к учительской на перемене, ладно, Дженни? — удивлённая, но явно обрадованная девчонка яро помотала головой. «Намечается интересная история» — подумала учительница, довольно идя в собственный класс.