***
Юнги считал дни до субботы. Долгое время Мин сам не понимал, почему он так ревнует Дженни к Чимину. Но сегодня до него дошло, и теперь он хочет, чтобы это же дошло до Ким. Кажется Юнги завёл себе игрушку, в которую сам же и влюбился. Но ведь если они с Дженни уже друзья, значит будет легче лёгкого переманить их дружеские отношения в романтические. Тем более, по словам самой Дженни, против Юнги у Чимина нет шансов, потому что он «скучный, неинтересный маминкин сынок богатых родителей». Хотя, до пацана никогда не дойдёт, что имела в виду она самого Мина.***
В середине дня Чеён было ужасно скучно. Джису разговаривала с Джином о проекте на конкурс поварят; Дженни и Чимин снова твердили о своей французской революции на весь класс, что Пак уже выучила все даты; Джун убежал на первый этаж к Лисе, и они по-любому там играют в техасских ковбоев. — Чего приуныла, девица-красавица? — Чеён когда-нибудь точно оторвёт Чонгуку язык, но не сегодня, потому что этот рыцарь, присягнувший на верность королеве Пак хоть как-то скрасил серый день восьмиклассницы. — Не суй свой пушистый и любознательный нос не в свои дела, зайка, — Пак щёлкнула ему по шнобелю, хотя самой было до одури приятно его внимание, что вообще удивительно. Но она пока не отдавала себе отчёта в своих чувствах. А сам Чонгук расцвёл на слове «зайка», и тут же подтвердил это прозвище своей кроличьей улыбкой. — Ну раз я зайка, то ты Розочка, — не унывал и продолжал тянуть разговор мальчишка, так как увидел нотки заинтересованности в разговоре. — Так ты чё такая грустная? У тебя же пять по физике сегодня… — Да не в физике дело, — махнула рукой Пак, думая, стоит ли раскрываться, подобно розе, Чонгуку, или отвязаться банальными фразами. Но что-то в голове щёлкнуло, и провод, соединяющий язык и мозг просто выдернули из розетки. Во всём по-любому виновато короткое замыкание, причиной которой стал Чонгук. — Да скучно мне! — Я всегда думал, что «ты» и «скучно» — это антонимы… — пока не понимал восмиклассник. — Да я тоже так думала, — Чеён наконец перестала пялиться в окно и посмотрела прямо в глаза мальчишке, у которого тут же побежали щекотливые мурашки. — Но сегодня всем нет до меня дела! Моя лучшая подруга зависает с Джином, если и разговаривает, то только о нём! С другими одноклассницами я особо не общаюсь, у них давно своя компашка, в которой мне нет места, а пацаны на своей волне… Пак впервые открылась Чону и продолжала вести с ним живой диалог, к чему Чон был крайне не готов. — Не грусти, на то у тебя я и есть, — парень надул губки и показал знак мира, что выглядело крайне забавно, и Чеён не могла сдержать улыбку. — И вообще, кто грустит тот трансвестит, — мальчишка сам заржал с собственной тупорылой шутеечки, что не могло не вызвать у девчонки ответной реакции. И пока она хихикала, Чонгук украл на время её тапочки. Задачу облегчало то, что Пак всегда сидела поджав ноги под себя, так что ничуть не заметила пропажу. Осталось только молиться, чтобы она весь оставшийся день так просидела. Хотя с её-то настроением, так оно и будет.***
Из класса все уже давно убежали, но только не Чеён. Пак не могла понять, куда делись её школьные тапочки. Да, конечно, можно было переодеться в уличную сменку, но она находится в раздевалке на первом этаже, а до неё в одних колготках не дойдёшь. Пак уж даже отцу позвонила, который уже едет. Чеён была готова плакать от всей этой ситуации, пока в класс не зашёл Чонгук, уже переодевший ботинки. Девчонка подняла на одноклассника красные глаза, из которых уже бежали обидчивые слёзки. Чонгук, подобно джентльмену, тут же подбежал и взволнованно спросил: — Эй, Розочка, что с тобой? — с искренним сопереживанием в голосе, будто не он украл её тапочки спросил парнишка, сев на корточки. Чеён лишь молча показала ногу без тапочка. — А-а… А у тебя сменка где? — В раздевалке, — было видно, насколько обидно Пак, и Чонгуку даже стало совестно. — А ты можешь принести… Но Чонгук её перебил, вдруг неожиданно подняв на руки. — Тебя к сменке? Да легче лёгкого! Гук ожидал, что Чеён начнёт вырываться и ругаться на него, но она опешила, шокировано уставившись на этого мальчишку. Он отпусил девчонку, чтобы та взяла свой потфель, и пошёл вниз. Розочке было не до истерик. Она неожиданно обмякла, прислушиваясь к ощущениям. Грудь и лицо горели, а первое колотилось со скоростью света, но опускаться с этих красивых, ещё, оказывается, и сильных рук совсем не хотелось. У Гука было такое сосредоточенное личико, что видеть его таким было очень непривычно для одноклассницы. Чон выглядел таким мужественным, галантным, но в то же время обаятельным и чертовски красивым, что Чеён потерялась в его чертах лица. Раньше она не замечала, насколько он привлекательный, но теперь, когда она смотрела на него снизу вверх, находясь у него на руках… Это было незабываемо! И Чеён совершенно не хотела опускаться на землю, во всех смыслах. Находясь в его объятьях, если это можно так назвать, она улетела в свои фантазии, и очень не хотелось падать на землю. Но, в конце концов, жизнь — она на земле*. — Ну вот, пришли, переобувайся, — Чонгук хотел было опустить возлюбленную, но та посмотрела на него с таким прошением в глазах, что он не мог её оставить без покатушек на руках. — Ну что ж ты будешь делать. — Давай работай, сам мне на верность присягнул, — Чеён хотела сказать совершенно другое, но получилось именно это, неосознанно и неожиданно даже для самой девчонки. Чон лишь ухмыльнулся, и не снимая девчонку с себя взял пакет с её сменкой. Они так и вышли на улицу: какие-то восьмиклассники, одна на руках другого, и у которых отношения по интереснее многих старшеклассников. Все смотрели им в след, что не могло не радовать и смущать их обоих. В голове Розочки были картинки, словно она принцесса, которую из замка с драконом спасает благородный принц. Этот принц нёс её на руках, а сзади находилось горящее здание, которое вот-вот взорвётся, как и стучащее сердце девчонки. Чеён видела, как напряглись его жвала и взбухли вены на руках. Чеён знала: она не из лёгких, пусть таковой и кажется, но на удивление, никаких шуток не было. Это статное лицо просто сводило её с ума. Чонгук подошёл к машине, и её отец, мягко говоря, изумлённый, открыл дверь. Мальчишка с ним поздоровался и усадил Чеён вместе с портфелем и уличной сменкой внутрь. — Спасибо, Гуки, — за все восемь лет она впервые так его назвала, из-за чего тот от неожиданности стукнулся головой об потолок, вызвав ухмылку на лице девчонки. Чон в изумлении на неё уставился, и Пак, воспользовавшись моментом, поцеловала его в щёку в знак благодарности. Чонгук зарделся и по-кроличьи улыбнулся. — Пока! — произнёс Чон совсем ласково, что на него не похоже, и закрыл дверь. Когда отец уже хотел ехать, Чонгук постучался и открыл её, закидывая пакет со школьной сменкой. — Чуть не забыл, на свои тапки. И постирай их, запашок ну не принцесский. — А ты их чё, нюхал? — вместо наезда сказала Розочка, заглядывая ему в глаза. Видя его короткое сметение и ступор, которые говорили сами за себя, Пак захихикала очень поганеньким смехом. И неважно: произошло это намеренно или совершенно случайно. — До свидания! — вместо колкого ответа сказал Чон и убежал под звонкий смех возлюбленной. А у той в голове была только одна мысль: «Мой хитрожопый рыцарь».