Черное солнце

«Моя история начинается далеко отсюда, в месте, именуемом Запределье. Некогда это место было Дренором, родиной орков и одним из прибежищ нашего народа. В тот день мы ждали вестей от дозорных, посланных к Чёрному Храму»… Двумя годами ранее, Шаттрат. В лазарете кипела работа. Раненых хватало — и стычки с орками Скверны, и сражения с демонами Пылающего Легиона, со слугами Иллидана Ярости Бури… У жрецов и шаманов-целителей порой не было и свободной минуты чтобы присесть. Но, несмотря на их старания, потери были высокими — заражение Скверной порой не оставляло шанса даже троллям. Сандин заканчивала обрабатывать рану одного из пострадавших. Её «пациент», дворф по имени Кальденун, стойко терпел боль, время от времени тихо ругаясь и кляня Легион и Иллидана самой отборной дворфийской бранью. — Чёртов Предатель, пламя его забери! Ох, кабы не раны — лично бы всадил в эту крылатую тушу сотню-другую пуль. Разрывных! А башку бы повесил у себя дома над камином! — шипел дворф, когда дренейка обрабатывала длинные раны от когтей гончих Скверны, — Надолго я выбыл из строя, дитя? — Около недели, сэр. Вам ещё очень повезло — раны неглубоки, и я смогла быстро устранить заражение. Но некоторое время всё же придется побыть в лазарете. Снаружи раздалось хлопанье крыльев, в окно лазарета влетела большая птица с синими перьями и ярко-оранжевым хохолком, ударилась о землю, превратившись в рыжеволосую троллиху Моналзи — одну из друидов, посланных в дозор. Правая рука у неё буквально болталась на нескольких, чудом сохранившихся, связках, из раны на боку хлестала кровь. Сандин, потрясенно ахнув, сгребла все мотки с бинтами и целительные зелья, до которых смогла дотянуться, и занялась её ранами. — Иллидари… Заметил меня… Еле дотянула, — глухо хрипела Моналзи, пока Сандин промывала и зашивала большую резаную рану на боку друида — скорее всего троллиху зацепило клинком, который метнул заметивший её «иллидари». — Это просто чудо что ты жива, Моналзи. Но ты теперь небоеспособна. Он же тебя руки лишил! — Об этом…не…беспокойся. Главное — убери заражение… Сандин, гневно выдохнув, стала обрабатывать то, что осталось от правой руки троллихи. Стоило ей потянуться за инструментами, как Моналзи остановила её здоровой рукой. — Просто… прикрой рану и… наложи шину чтобы рука не отвалилась. Не хочу никого шокировать. — Идём на Террасу Света. У меня много новостей, — произнесла друид как только шаманка закончила с её ранами. — А остальные дозорные? — Сандин, не успев даже возмущённо фыркнуть, пошла за друидом. — Не знаю. Либо погибли, либо их схватили. Их уже ждали. Как только дренейка и троллиха вошли на террасу на них сразу устремилось несколько десятков пар настороженных глаз. — Слушайте все! Черный Храм очень хорошо защищен! С какой стороны не подойдем — нас будут ждать. Есть и хорошие новости — в армии Иллидана произошёл раскол, один из его лейтенантов, Кель’Тас Солнечный Скиталец, покинул Храм и теперь находится в Крепости Бурь. Некоторые в храме даже поговаривали, мол, принц объединился с повелителями Пылающего Легиона и теперь служит Кил-Джедену! — С него мы и начнем, — раздался спокойный бас. Йиланаар, один из алдоров, поднялся во весь рост, закинув на плечо огромный молот, — Его слуги повредили Экзодар. По его милости моя жена, возможно, мертва, — внешне паладин казался абсолютно невозмутимым, но его взгляд лучился гневом, — Моим солдатам удалось достать ключ от Крепости Бурь. Готовьтесь — в ближайшее время мы пойдём в атаку. Мана-проектор в центре зала затрещал и перед солдатами возникла колеблющаяся проекция одной из дренеек-алдоров. — Шаттрат атакован! Эльфы крови… — тут связь оборвалась. Паладин нахмурился и прорычал, улыбаясь: — Как это вежливо со стороны принца — позволить нам лишить его части своих воинов. Вперед! Устроим его слугам достойную встречу! Защитники Шаттрата, герои, пришедшие из Азерота — все ринулись в бой, но вдруг командир отряда эльфов крови рухнул на колени, со стоном схватившись за голову. Растерянные, солдаты с обоих сторон прекратили сражение, обступив эльфа. «Я…я вижу! Наару спасут нас, через свет наару мы освободимся!» Очнувшись, эльф обернулся к подчиненным, всё ещё морщась от боли. «Меня посетило очередное видение. Сложите оружие. Мы сдаемся на милость защитников Шаттрата». Йиланаар недоверчиво оглядел командира эльфов крови, его солдат и покачал головой. «Входите. А’дал решит, как с вами поступить». Эльфы крови, покорно склонив головы, последовали за паладином в Шаттрат на Террасу Света, к наару А’Далу. Наару парил в центре террасы, точно присматривая за всем городом. Лидер эльфов крови, представившийся магистром Ворен’талем, преклонил колени перед А’далом: — Я видел Вас в своем видении, наару. Единственная надежда моей расы на выживание — быть рядом с Вами. Мои последователи и я должны служить Вам в этом городе. — Вы останетесь, — прозвучал мелодичный, лишенный всяких эмоций, голос наару. Паладин от этих слов пошатнулся, словно его ударили в грудь молотом. Как? Эльфы крови, чей принц присягнул на верность Пылающему Легиону, по чьей милости его Тале и многие дренеи погибли в крушении — останутся здесь, в их священной обители? Остальные алдоры, судя по их удивлённым и разгневанным лицам, разделяли его мнение. Но решение наару было непоколебимо. «Воля А’дала — закон, но помни, магистр. Алдоры следят за вами. Если ты, или кто-то из твоих подчиненных вздумает что-нибудь выкинуть — я отправлю ваши головы вашему обожаемому принцу Кель’Тасу», — прогрохотал Йиланаар, глядя сверху вниз на эльфа, — Можете занять второй верхний ярус города. Сандин, — обратился паладин к стоящей поодаль шаманке, — проводи их. Дренейка грациозно поклонилась магистру Ворен’Талю: — Прошу за мной, магистр. Нам налево. — Благодарю, миледи. Пока они поднимались на верхний ярус, Сандин исподтишка разглядывала шедшего рядом с ней Ворен’Таля. Исхудавшее лицо, уставший взгляд светившихся зелёным глаз, плотно сжатые губы — магистра словно что-то грызло изнутри. Его энергия сквозила напряжением, горечью, отдаваясь на языке горько-солёным привкусом, точно…слезы? — Магистр…если вас что-то мучает, можете приходить в лазарет, я буду рада вас выслушать. Мой учитель говорил, что дурные мысли отравляют душу ровно так же, как и яды — тело. — Благодарю за доброту, мисс, но не стоит. Мой народ и я пережили немало, однако жалость — последнее в чем мы нуждаемся. Мы привыкли переживать всё сами. — Воля ваша, — дренейка пожала плечами, — но, если что, двери лазарета всегда открыты, — Сандин ободряюще улыбнулась эльфам, — Располагайтесь. Прошел день, за ним другой. Медленно, но верно алдоры и эльфы крови, впоследствии назвавшие себя провидцами, привыкали друг к другу. Даже суровый Йиланаар, первое время относившийся к пришельцам с откровенным подозрением и недоверием, вскоре смирился. «В битве с Пылающим Легионом и их…приспешниками нам понадобится как можно больше солдат», — говорил паладин, мрачно усмехаясь. Однажды вечером, когда Сандин, мурлыкая под нос песенку, наводила порядок в лазарете, в дверь постучали. Затем прозвучал робкий женский голос. — Леди Сандин? Я могу войти? В дверном проеме стояла хрупкая рыжеволосая эльфийка. Из одежды на ней была лишь длинная белая ночная рубашка, делавшая девушку похожей на призрака. Сандин приветливо улыбнулась, заканчивая раскладывать бутылочки с зельями. — Входи, конечно. Я сейчас сделаю чай. И пожалуйста, — уходя, дренейка оглянулась на эльфийку, осторожно присевшую на одну из пустых коек, — зови меня просто Сандин. — Хорошо… Сандин, — задумчиво проговорила гостья и дренейка почувствовала, как её окатила волна такой же горько-солёной, отдающей слезами, энергии. Видимо, у всех пришедших в Шаттрат эльфов крови на душе было одно страшное горе. Перед глазами шаманки начали витать туманные образы: скелет коня, скачущий к воротам неизвестного ей города, капли крови, стекающие на пурпурную ткань аккурат на золотое изображение ока Кирин-Тора, отчего казалось, что из него текут кровавые слезы, феникс, которого из мрака хватала и сворачивала несчастной птице шею лапа похожая на эредара — ярко-красная, с длинными, острыми когтями. Юная шаманка раздражённо встряхнула головой, отгоняя видения. «Не сейчас. Не хотелось бы мне ещё хлопнуться перед гостьей в обморок от перегрузки». Наконец, чай был готов. Спустя несколько минут, дренейка вышла из небольшой кухни при лазарете, неся поднос, на котором стояли две чашки горячего ароматного чая. В ответ на удивлённый взгляд эльфийки, Сандин немного смутилась и произнесла, нервно теребя один из своих отростков: — Ну…за чаем беседа всегда идёт легче. Так…начнем со…со знакомства! Моё имя ты знаешь, а как зовут тебя? — Меня зовут, — голос эльфийки вдруг дрогнул, и она поспешно отхлебнула чай, — Меня зовут леди Эонис. Я принадлежу к ордену Рыцарей Крови, созданному магистром Ромматом. Наш орден в чем-то подобен паладинам, за одним исключением. Мы не молим Свет о силе, мы его, как бы это сказать, подчиняем. — Подчиняете? Как это? — Сандин, в недоумении уставилась на эльфийку. Та, точно пристыженный ребёнок, смотрела в свою чашку, не решаясь поднять взгляд на дренейку. — Когда мы захватили Крепость Бурь, нашему принцу удалось пленить одного наару. Принц отослал его в Луносвет, как «подарок» нам, своему народу. Там мы и научились «подчинять» Свет. Мы вытягивали силу этого наару. От последних слов леди Эонис внутри у дренейки всё похолодело. Они смогли подчинить наару. Одно из могущественных созданий Света, которым дренеи были, судя по рассказам Йиланаара, обязаны жизнью! И мало того — вытягивали из него энергию, превратив прекрасное существо в подобие аккумулятора для того, чтобы подпитывать себя! — Зачем? Зачем вы так поступили? — зарычала дренейка глухим от нарастающего гнева голосом, — Вы унизили сам Свет, осквернили его воплощение! Пол и стены лазарета затряслись, пламя факелов взметнулось ввысь, почти лизнув потолок, а руки шаманки начали окутывать тонкие змейки молний. Леди Эонис, видя гнев шаманки, лишь смиренно склонила голову. — Голод, Сандин. Всё дело в голоде. Несколько лет назад на наш прекрасный город напали войска нежити. Они уничтожили сердце нашего народа — Солнечный Колодец. Без его силы мы были бы обречены. Но наш принц, — тут леди Эонис вдруг тепло улыбнулась, — Наш принц собрал армию и, объединившись с лордом Иллиданом, отправился сюда ради того, чтобы найти если не исцеление от нашей магической зависимости, то хотя бы новые источники магии. А наару как раз и был подобным источником. Всё это, Сандин, — тут эльфийка крови с укором взглянула на шаманку, — всё это, — вопрос жизни и смерти целого народа. Сандин, выслушав леди Эонис, несколько раз медленно вдохнула и выдохнула сквозь зубы, успокаивая разбушевавшуюся от вспышки эмоций силу. Стены и пол перестали трястись, пламя факелов вновь загорелось спокойным, ровным светом, а молнии исчезли, оставив на пальцах дренейки неприятное, немного колючее ощущение. Встряхнув руками, дренейка встала с кровати, чтобы собрать осколки нескольких бутылочек, разбившихся во время её вспышки гнева. — Допустим, на это у вас были причины. Но что заставило вас напасть на Шаттрат? Зачем вы пробрались на Экзодар, повредили его двигатели? Зачем вы пытаетесь нас уничтожить, что мы вам сделали?! — голос дренейки сорвался на крик, по полу лазарета вновь прокатилась легкая дрожь. — Этого никто не знает. Никто из нас. Но с недавних пор наш принц сильно изменился. Мне самой известно не так уж много, всё же тренировки отнимали достаточно много времени, но, судя по рассказам его приближенных, принц Кель’Тас стал психически неуравновешенным — мог сорваться из-за любой мелочи. Конечно, я считала, что это всё из-за того, что на него в последнее время свалилось слишком многое, а в силу собственной гордости он никогда бы не попросил о помощи. Что пережитая боль и невозможность спасти нас сломили его. Но однажды я услышала, как принц разговаривал сам с собой. — Разве это такая уж редкость, — удивилась Сандин, перебив леди Эонис, — Многие так делают чтобы собраться с мыслями. Или это было нечто вроде телепатической связи? — Скорее второе… Мне удалось услышать лишь как он обращается к кому-то «повелитель» и обещает кого-то уничтожить. Что некий Велен поплатится за то, что он сделал. Дзынь! — чашка с остатками чая выскользнула из онемевших рук дренейки и разлетелась на куски. Пазл наконец сложился. Из рассказа пророка Сандин знала о том, что Аргус, их родной мир, был уничтожен из-за того, что соправители Велена, Архимонд и Кил-Джеден, приняли силу Скверны, что Кил-Джеден, обозлившись на пророка Велена, преследовал их по всей Вселенной. Что именно по вине Кил-Джедена Йиланаар потерял сына, а она сама едва не стала рабыней осквернённых орков. И теперь бывший правитель эредаров подчинил и без того измученный рассудок принца эльфов, сделав того своей марионеткой. — Сандин? Сандин, что с тобой, — леди Эонис мягко дотронулась до плеча дренейки, отчего та вздрогнула, покосившись на эльфийку полными ужаса глазами. — Я кое-что поняла. Ваш принц…его больше не вернуть. Существо по имени Кил-Джеден поработило его разум. Существо, преследовавшее наш народ около двадцати тысяч лет. И именно поэтому он приказал напасть на Экзодар, атаковать Шаттрат. Это был не ваш принц, а чудовище, завладевшее им, — от этих слов леди Эонис застыла, а затем — уронила голову на руки и беззвучно заплакала. Растерянная дренейка не нашла подходящих слов для утешения и лишь рассеянно гладила эльфийку по спине. В полутьме послышались тихие, шуршащие шаги, сверкнули ярко-желтые, ничего не выражающие глаза. Сандин было дернулась, обернулась к двери, но в ответ послышался тихий, хриплый смешок. Из тени вышла отрекшаяся-разбойница — потрёпанная одежда, грязные, некогда светлые волосы, завязанные в хвост — нежить не особо беспокоилась об опрятности внешнего вида. Факел высветил бледное лицо с тонкими чертами, аккуратные швы в области нижней челюсти, выпирающие плечевые кости. Ренна, так звали разбойницу, прошелестела: — Йиланаар просил передать чтобы вы шли спать. Завтра выступаем, — разбойница исчезла. Леди Эонис поднялась с кровати, расправила складки рубашки. — Спасибо, Сандин. И за чай, и за компанию, — голос эльфийки вдруг стал напряженным, холодным, — Надеюсь, завтрашняя битва пройдёт удачно. Доброй ночи. — Доброй ночи, леди Эонис, — Сандин взяла метлу, совок и стала собирать осколки чашки. Сердце шаманки трепетало точно пойманная птица. Завтра…завтра она сможет взглянуть в глаза тому, по чьей милости попала на Азерот. Эльфийского принца, порабощённого влиянием Кил-Джедена. При мысли о падшем правителе эльфов крови сердце юной шаманки сжималось от тоски. По словам леди Эонис, он некогда был их героем, искренне стремившимся исцелить их от жажды магии, готовым на всё ради спасения своего народа. Буквально на всё. «И куда же это привело тебя, Кель’Тас Солнечный Скиталец… Некогда благородный принц, теперь — игрушка ман’ари. Может быть, всё было бы лучше, если бы твой народ попросил помощи у нашего. Мы бы смогли вам помочь», — подумала шаманка, бросив долгий взгляд в ту сторону, где, в облаках фиолетового тумана, без остановки змеились такие же фиолетовые молнии. Пустоверть, опасное место, постоянно сотрясаемое магическими бурями. Дренейка сняла с себя лёгкую кольчужную броню, оставшись в одной нижней рубашке, и легла на кровать. Завтра войска Шаттрата пойдут в атаку на Крепость Бурь. Завтра ей понадобятся все её целительские способности. Утром следующего дня все войска Шаттрата собрались на обрыве, с которого открывался вид на парившие в Пустоверти корабли, опутанные трубами манагорнов точно сосудами. Крепость Бурь, исполинский центральный корабль, и два спутника — каждый размерами примерно с Экзодар. Вперёд вышла Ишана, лидер алдоров — стройная дренейка в жреческих одеждах со светло-серой кожей. — Впереди трудный бой, воины Шаттрата. Оставьте все ваши прошлые разногласия. Сейчас мы должны сражаться подобно единой силе! Да не оставит нас Свет, и да смилуется он над душами наших врагов! Воины отсалютовали и наступление началось. Один за одним соперники падали перед объединённой мощью войск Шаттрата пока наконец они не добрались до навигационного зала, где находился сам принц Кель’Тас Солнечный Скиталец. Сандин увидела высокого светловолосого эльфа в красных с золотым доспехах. Принц стоял в окружении четырех других эльфов, по-видимому, советников. Его лицо омрачала печать пережитых горестей — тонкие черты заострились, став похожими на птичьи, взгляд ядовито-зелёных глаз стал настороженным, колючим, точно эльф в каждом видел врага. Но больше всего юную шаманку поразил его голос. — Энергия. Сила. Мои люди без них не могут. Это зависимость, что проявила себя после уничтожения Солнечного Колодца, — голос, в котором слышалось сожаление и горечь, почти граничащая с отчаянием. — Добро пожаловать…в будущее, — принц еле заметно улыбнулся стоявшим в зале воинам, — Жаль, но вы не сможете ничего изменить. Селама ашаль-аноре! Но принц не спешил вступать в бой. Вместо этого он, с явной насмешкой в голосе, произнёс: — Каперниан проследит, чтобы вы не задержались здесь надолго, — после этих слов смуглая хрупкая эльфийка вышла в центр зала. Увидев с кем им предстоит сражаться, Йиланаар смутился и шагнул назад. — Я не дерусь с женщинами. Какие бы они не были. Ободрённая появившимся преимуществом, Каперниан пошла в наступление. В её руках зазмеились потоки тайной магии, и фиолетовый вихрь ударил по солдатам, отбросив их на стены. — Твои принципы тебя когда-нибудь погубят, atal*, — презрительно бросила Моналзи, встряхивая руками — после атаки волшебницы она чувствовала неприятную слабость, — Так уж и быть, я с ней потанцую. Прикройте меня! Друид пригнулась к земле, обратившись в большую кошку, затем, подобравшись, прыгнула на звездочета, нанеся той удар лапой в живот. Каперниан глухо охнула, зажимая рану, из которой уже начала сочиться кровь. Но всё же волшебница улыбалась. — Ну же…киска. Давай…поиграем, — в её руках вспыхнуло пламя, волной понеслось к кошке — Моналзи едва успела отскочить, но её всё же задело — по залу разнесся ощутимый запах паленой шерсти. Кошка упала на землю, перекатившись, чтобы затушить пламя, но прижатые уши, встопорщенные усы явно говорили о том, что ей очень больно. Сандин отреагировала мгновенно, посылая в сторону подруги волну исцеляющей энергии. Друид повела хвостом, оглянулась на шаманку, прошептав одними губами: «Спасибо, Zul’fi*» и вновь ринулась в бой. Каперниан, видя упрямство своей соперницы, рассмеялась звонким, полубезумным смехом. Вокруг её ног закрутился, нарастая, огненный смерч. Йиланаар, поняв, что за этим последует, крикнул: — Все ко мне, под щит! — из рук паладина вздулся, расширяясь и накрывая воинов, пузырь светлой энергии. Каперниан не сдавалась, посылая всё новые и новые волны огня. — Я…не выдержу! — прохрипел дреней, вкладывая в щит едва ли не последние силы. Его лоб покрылся каплями пота, на руках взбухли вены, но постепенно их защита слабела. Помощь пришла оттуда, откуда Йиланаар не ожидал её получить. Леди Эонис опустилась на одно колено и присоединила свои силы к поддержанию щита. — Рыцари крови, помогите дренею сохранить щит, — крикнула эльфийка и ещё несколько эльфов крови-паладинов тоже присоединили свою магию к щиту, — Нужно продержаться ещё немного. Скоро она устанет. Леди Эонис оказалась права — спустя какое-то время огненные атаки прекратились. Каперниан стояла, склонив голову и в отчаянии смотрела на свои дрожащие, побелевшие руки. Она исчерпала свою магическую энергию. Если она решит снова атаковать врагов волнами огня — это может стоить ей жизни. Сомневалась волшебница недолго — гордо вскинув голову, взглянула в глаза врагам и, гневно прошипев «За Кель’Талас», начала собирать в руках магическую энергию для очередной атаки, как вдруг из пустоты возник небольшой кинжал, с фиолетовой, украшенной черепом рукоятью. Клинок летел прямо в горло волшебнице. Каперниан, застигнутая врасплох, не успела его отразить и, спустя мгновение, лежала на полу, в луже собственной крови. Из теней возникла усмехающаяся Ренна. Нарочито медленно отрекшаяся прошла к трупу эльфийки и выдернула из раны клинок, возвращая его в ножны. На лице принца Кель’Таса отразилось некое подобие уважения. — Что же, вы хороши. Посмотрим, как долго вы продержитесь против Светокрада Таладреда! В центр зала вышел воин, облачённый в черно-золотые латные доспехи. Взмахнув секирой, он сосредоточил взгляд на ухмыльнувшемся Йиланааре. — Готовьтесь, — взревел воин, вступая в бой. «За Тале. За Энаама. За Свет», —прошептал паладин. Его аргунитовый молот засиял, впитывая энергию света и с громким, гудящим звоном скрестился с секирой Таладреда. Удар за ударом — паладин активно наступал, но воин не желал сдаваться, легко отражая удары паладина. На его стороне была ловкость, но на стороне дренея были опыт и хитрость, полученные во множестве битв. Дреней усмехнулся, еле заметно повел рукой — пол под эльфом крови вспыхнул сотнями точек. Секунда — и точки превратились в сотни разрядов энергии Света, пронзавших эльфа. Таладред едва успел откатиться в сторону, однако неожиданная атака паладина не прошла для него бесследно. Его доспехи местами оплавились, движения стали менее ловкими, ядовито-зелёные глаза за прорезями шлема сощурились не то от боли, не то от ярости. Эльф взмахнул секирой один раз, другой, третий — паладин не успел ни увернуться, ни поднять щит. По его груди протянулись глубокие раны, из которых закапала тёмно-синяя кровь. — Йиланаар! — вскричала шаманка, уже готовясь послать волну магии, но паладин, улыбаясь, махнул рукой. — Не трать энергию, дитя. Я старый воин, переживу. Дреней прикрыл глаза, взмахнул ещё сильнее засиявшим молотом. — Фета вай акаачи! * — взревел паладин. С этими словами его раны вспыхнули ярким светом и вскоре от них не осталось и следа. Новый взмах молота — волна света вырвалась из его навершия, ударила Таладреда в грудь, отбросив того в стену зала. Эльф, казалось, потерявший сознание, мешком сполз вниз. — Алуури, Сандин, по моей команде — огонь! — рявкнул паладин. — Подадим принцу воителя с корочкой, — очаровательно улыбнулась волшебница-дренейка, создавая в руках большой огненный шар. Сандин же — занервничала. Стрелять? Сейчас? Он без сознания, фактически беззащитен! «Это враг, Сандин», — зашептала она самой себе, — «Не убьешь ты — убьют тебя». Молнии зазмеились, заплясали в её руках. — Сейчас! — Крикнул паладин. Свет, огонь и молнии ударили в тело эльфа, но в последнюю секунду он схватил секиру, отражая удар. Да, лезвию оружия был нанесен немалый ущерб, но сам воин остался жив. Раздражённо отбросив в сторону оплавленный кусок металла, некогда бывший его оружием, эльф вскочил и взмахнул рукой. По залу прокатилась волна энергии, отбросившая дренеек назад. Йиланаар чудом удержался на ногах. Ишана едва успела поймать девушек. Алуури непонимающе разевала рот, в растерянности смотря на свои руки, Сандин испуганно смотрела на верховную жрицу, беззвучно шевеля губами. — Всё хорошо. Это временная немота, — Ишана легко коснулась пальцами горла Алуури, затем — Сандин. Дренейки синхронно выдохнули. — Этот эльф начинает меня злить, — оскалилась волшебница, создавая в руке огненный шар. Но Ишана удержала волшебницу. — Йиланаар справится, Алуури, не переживай, — мягко улыбнулась жрица. Паладину действительно не требовалась помощь. Взмахнув рукой, он сковал Таладреда энергией Света и прорычал, глядя воину в глаза: — Я приговариваю тебя к смерти. Затем пол под эльфом снова вспыхнул сотнями точек, собравшихся в заряды энергии Света. Короткий вскрик — и Таладред Светокрад был мертв. Кель’Тас и бровью не повёл. Принц выглядел так, словно бы смотрел представление в театре, а не то, как убивали его верных советников. — Так-то ты любишь свой народ, «принц» — зарычал дреней, взглянув на Кель’Таса, — Посылаешь их умирать, а сам прячешься за их спинами! Разве это — любовь к своим подданным? Ты трус и никто больше! Слова Йиланаара явно задели принца за живое — тонкие черты эльфа исказила едва сдерживаемая ярость, а воздух в зале затрещал от магической энергии. — Порой для блага большинства нужны жертвы, дреней, — прошипел принц, — а я действительно желаю блага своему народу, желаю освободить его! Вы же для меня — паразиты, что мешают осуществлению моих планов. Да, вы победили некоторых из моих лучших советников, но лорд Сангвинар оборвёт ваше маленькое путешествие здесь и сейчас! В центр зала выступил эльф, закованный в черно-красную броню, вооруженный молотом, очень похожим на оружие Йиланаара. — Кровь за кровь, — прорычал он, взмахивая молотом. Йиланаар при виде нового соперника брезгливо скривил губы: «Псевдо-паладин. Даже молот об тебя марать не хочется. Но интересно, как долго ты продержишься без подпитки». Долгое время перевес был на стороне дренея, пока Сангвинар вдруг, ухмыльнувшись, не поднял руку. Йиланаар на мгновение застыл, но вскоре зашипел от боли, схватившись за грудь. Из груди дренея тек, вливаясь в эльфа, поток света. — Зря ты так беспокоишься, дреней. Твой Свет ничуть не хуже энергии наару, — расхохотался Сангвинар, и поток, тянувшийся из груди Йиланаара, стал заметно сильнее. Дреней опустился на колени, его лицо исказила гримаса боли. — Не волнуйся, дреней, — смеялся Сангвинар, — твоя сила проложит путь к возрождению Кель’Таласа, к господству эльфов крови! Счёт пошёл на минуты. Если ничего не сделать — Йиланаар погибнет. Но как выступить против того, кто может по мановению руки вытянуть всю энергию? «Надо его отвлечь», — молнией пронеслось в голове застывшей шаманки. Дренейка закрыла глаза, взмахнула руками, создавая из молний двух полупрозрачных волков. Уловив мысленный приказ хозяйки, звери синхронно прыгнули в сторону Сангвинара — один из них вцепился в руку эльфа, другой — перескочил собрата, нацелясь в небольшую щель между шлемом и горжетом доспехов эльфа. Не открывая глаз, Сандин щёлкнула пальцами — и зал озарили яркие вспышки молний. Когда шаманка открыла глаза, лорд Сангвинар уже лежал без движения, устремив остекленевшие глаза в потолок навигационного зала Крепости Бурь. Йиланаар же стоял на коленях, тяжело дыша и глядя куда-то в пустоту невидящими глазами. Ишана подбежала к паладину. Йиланаар несколько раз моргнул и хрипло рассмеялся. — Один из лучших воинов Аргуса, убийца ман’ари — и попался на трюк поганого эльфийского мальчишки… Эх, должно быть, я старею. — Любой другой мог бы погибнуть от этого, Йиланаар. Ты поступил как истинный защитник, которым и являешься, — молвила Ишана, — А теперь позволь мне вернуть тебя в строй, — жрица коснулась лба и сердца паладина, восстанавливая его энергию. Встав, паладин коротким кивком поблагодарил жрицу и ободряюще улыбнулся Сандин: «Молодец, дитя. Я обязан тебе жизнью». Тишину нарушили короткие хлопки — принц Кель’Тас, усмехаясь, аплодировал им. — Отлично. Вы показали себя достойными потягаться с моим главным инженером Телоникусом! — принц кивнул в сторону своего единственного оставшегося советника — закованного в чёрную с зелёными переливами броню, охотника. — Посмотрим, насколько вы быстры, — прошипел эльф, резким движением выхватывая из-за спины ружье и пустив беглую очередь в воинов Шаттрата. — Поднять щиты, — синхронно крикнули Йиланаар и магистр Ворен’Таль, — Клином! Защищайте стрелков и целителей! Но вдруг одна из син’дорай-охотниц вскрикнула и рухнула на пол, дергаясь в судорогах. На её кисти Алуури и леди Эонис увидели небольшого металлического клеща, крепко вцепившегося в кожу эльфийки. — Охотничий жучок, — задумчиво произнесла волшебница, внимательно осмотрев руку эльфийки, — Мы когда-то использовали таких при охоте на талбуков. Умно… — дренейка аккуратно расплавила жучок, эльфийка вскрикнула и очнулась. Тряся обожжённой рукой, охотница метнула испепеляющий взгляд на Алуури. — Скажи спасибо, что в кому не впала, — бросила ей дренейка. Телоникус, тем временем, перезарядил ружьё. Йиланаар оскалился. — Воины, окружай его! Охотник только ухмыльнулся и нажал на какую-то кнопку на поясе. Отовсюду послышалось громкое позвякивание металла. Из потайных отсеков, щёлкая клешнями, вылезло четверо механических скорпидов. Телоникус надвинул на глаза очки и набрал какую-то команду на своём браслете. Существа подняли жала и зал заволокло облако красноватого дыма. — Слепящий яд! Всем беречь глаза, — рявкнул Кальденун, пригибаясь к полу и закрывая глаза рукой. Заметив рядом Сандин, он дёрнул шаманку за плащ, — Сможешь развеять, кроха? Я пока подготовлю сюрприз для этого поганца. Сандин кивнула и, прикрывая одной рукой уже начавшие слезиться глаза, легко взмахнула другой рукой, призывая пару снежно-белых, сотканных из воздуха, волков. Звери сели, подняли морды к потолку и завыли. От их воя образовалась воздушная волна, которая смела облако газа в сторону Телоникуса и Кель’Таса. Принц, как обычно, невозмутимый, вдруг бросил быстрый взгляд куда-то вправо и взмахнул рукой, отметая красноватое облако влево. — Пляши, инженер недоделанный, — хохоча, крикнул дворф, — Вперёд, малютки, — рядом с дворфом возникли четыре небольших огненных элементаля. Построившись, они запустили в скорпидов несколько огненных шаров. Скорпиды, помчавшиеся было вперёд, отступили. — Добивай! Огонь на поражение, - рявкнул Кальденун и элементали завершили дело залпом пламени, уничтожившим скорпидов. — А теперь ты, погань ушастая, — ухмыльнулся дворф, глянув на Телоникуса, — Танцуй! Элементали, повинуясь приказу хозяина, окружили себя пламенем и понеслись к охотнику, атакуя того огненными шарами. Телоникус на это лишь рассмеялся. — Ты серьезно надеешься победить меня таким способом, дворф? — Не победить — занять на время, — улыбнулся дворф, — Гаси его! Йиланаар и Ишана кивнули, создавая в воздухе град световых стрел. Мгновение — и луч светлой энергии пронзил охотника, озарив зал яркой вспышкой. Открыв глаза, Сандин увидела распростёртое тело Телоникуса. В груди охотника зияла дыра, края которой всё ещё дымились. Тишину нарушили слова Кель’Таса. — Возможно я недооценил вас. Было бы несправедливо заставлять вас драться с четырьмя советниками сразу, но мои люди тоже никогда не знали справедливости. Я лишь возвращаю долг! От последних слов принца у Сандин болезненно кольнуло в груди. Принц Кель’Тас остался таким же, как и в рассказах леди Эонис — благородным лидером своего народа, готовым на всё ради благополучия и счастья своих людей. Даже подчинённый Кил-Джеденом, он дрался ради них. Однако, преступления принца перевешивали его благородство. Деревня Кирин’Вар, вырезанная подчистую по его приказу. Саботаж Экзодара и преследование выживших дренеев, тоже произошедшее по милости Солнечного Короля. «Жаль, что между нами не может быть перемирия, принц. Я уверена, Велен смог бы вам помочь. Но приняв предложение Кил-Джедена ты зашёл слишком далеко». Принц раскрыл ладонь, в которой заплясало зеленоватое пламя и взмахнул рукой. Словно повинуясь немому приказу, тела советников зашевелились. Первой поднялась Каперниан, за ней — Таладред, Сангвинар и наконец Телоникус. Целые и невредимые, советники вновь бросились в бой. Но даже несмотря на их объединенные усилия, советники Кель’Таса пали. Принц, видя это, произнёс, с ноткой едва уловимого сожаления. — Увы, порой все приходится делать самому. Баламорэ’шаналь, — с этим возгласом рядом с принцем вспыхнули два огненных шара, обратились фениксами и понеслись в сторону солдат Шаттрата. Сам принц же легко повёл рукой в воздухе и на героев посыпался огненный ливень. — Все под щит, — крикнул Йиланаар, накрывая подбежавших к нему солдат пузырем светлой энергии, — Кальденун, возьми Рэнн’до и Фейнзару, займитесь фениксами! Целители — избегайте огненных шаров, держитесь ближе к Хал’Зо. Остальные — развлечём его величество! Дворф кивнул, выхватил из-за плеча мушкет, махнул рукой двум другим охотникам — ночному эльфу и эльфийке, прицелился в феникса, летевшего в сторону леди Эонис. — Давно я таких красивых птичек не стрелял! Поберегись! Выстрел — феникс с недовольным клекотом резко развернулся в сторону дворфа, за несколько взмахов крыльями набрал скорость и ушел в пике, целясь в лицо охотника. Но дворф в это время отвлекся на другого феникса. Прогремел взрыв… — Не позволю, — зарычала Ишана, выпуская в сторону того, что осталось от бравого охотника, луч света. Через некоторое время Кальденун, отсалютовав жрице, вновь принялся за фениксов. Кель’Тас же только усмехнулся, продолжая отражать удары героев. Вдруг глаза принца засветились ярче, сферы, парившие около него, вспыхнули. — Повинуйся мне, — прорычал принц. Вдруг Моналзи схватилась руками за голову, подняла на принца полные ненависти глаза. — Да…чтобы…я, потомок…великих Амани и подчинилась…эльфу? Эльфу…ставшему подстилкой… Легиона? Ни…ког…да. Но Кель’Тас не сдавался. — Я сказал подчинись, — и Моналзи подчинилась. Обернувшись кошкой, она поклонилась принцу и повернулась к бывшим друзьям. Глаза кошки загорелись ядовито-зелёным, она подобралась и прыгнула, легко перескочив атаковавших Кель’Таса воинов, и остановилась прямо перед целителями. — Моналзи, очнись! Это же я, вспомни, — крикнула Сандин, но друид замерла, уставив сосредоточенный взгляд на подругу, прижала уши, подобралась… — Сандин, она тебя не послушает! Её придётся убить, — крикнула Алуури, отбивая очередную атаку Кель’Таса. — Но она же…она же моя подруга, — растерянно вскрикнула шаманка. Волшебница, едва успев отгородиться щитом от очередного огненного шара, раздраженно крикнула: — Это больше не твоя подруга! Действуй! Моналзи прыгнула. Сандин, закрыв глаза, выпустила в открывшийся живот кошки, мощный разряд молний. Мохнатное кошачье тело глухо шлепнулось рядом с шаманкой. Седоволосый тролль-друид склонился над трупом, на его трехпалой руке расцвело легкое облачко энергии, которую он влил в тело погибшей. Кошка пошевелилась, встала на лапы, отряхнулась и лизнула в щеку всё ещё всхлипывавшую шаманку. — И снова ты спасаешь меня, Zul’Fi. То от Бвонсамди, то от позора. Я в долгу перед тобой. А теперь хватит хныкать и вперёд, надерем его величеству его королевскую задницу! Спустя какое-то время чаша весов всё же склонилась в сторону защитников Шаттрата. Кель’Тас уже не уворачивался от ударов столь играючи, а на его лице, до этого невозмутимом, всё чаще проскакивало раздражение вперемешку с болью. Наконец, он сорвался. — Я не затем ступил на этот путь чтобы остановиться на полдороги! Мои планы должны сбыться, и они сбудутся! Узрите же истинную мощь! По залу прокатилась волна энергии, настолько мощная, что даже Йиланаар и Хал’Зо не удержались на ногах. Витраж за спиной Кель’Таса зазвенел, треснул и разлетелся на мелкие осколки, которые вытянуло в Пустоверть. — Кристаллы, — охнул Йиланаар, поднимаясь на ноги. Да, и фиолетовые кристаллы, и, казалось, сама Пустоверть напитывали энергией тело Солнечного Короля. Снова посыпался огненный ливень — куда мощнее, чем в первый раз. Вспыхнули, ринулись в бой фениксы. «Надо продержаться», — убеждал себя Йиланаар, — «Ещё немного и он падёт». Но тут произошло что-то необычное. Кель’Тас, усмехаясь произнёс: — Посмотрим, что будет, если перевернуть ваш мир вверх дном! Волна энергии — и воинов Шаттрата, включая даже таких гигантов как Йиланаар и Хал’Зо подбросило в воздух к самому потолку. — Разделитесь, — крикнул Ворен’Таль, — разделитесь и держитесь ближе к земле! Затем, словно в подтверждение его слов, магистра, и не успевшую увернуться Алуури прошило разрядом фиолетовой энергии. Магистра успела подхватить обернувшаяся медведем Моналзи, Йиланаар, призвав щупальца Света, подхватил волшебницу, бережно опустил её на землю. — Ты в порядке, Алуури? — В полном, — оскалилась волшебница, — Было только немного больно. Кель’Тас и не думал сдаваться. Защитники Шаттрата уже еле держались на ногах. Целители вихрями носились по залу, поднимая павших, бойцы едва успевали уворачиваться от огненных шаров, отбиваться от фениксов… Но вот атаки замедлились, Кель’Тас устал. — В атаку, — взревел паладин, — Все вместе! Множество разрядов энергии ударило Кель’Таса в грудь. Но даже после такой массированной атаки он всё ещё стоял. Стоял и улыбался, несмотря на полученные раны. — За… Кель… Талас, — прохрипел принц. Увы, вскоре силы покинули его, и принц рухнул на пол. Одна из зелёных сфер, паривших рядом с ним, с тихим звоном подкатилась к ногам Сандин. Стоило шаманке подобрать её, как всё вокруг померкло. Дренейка потеряла сознание. Постепенно краски вернулись, однако, оглядевшись, Сандин поняла, что она больше не в Крепости Бурь. Шаманка увидела себя на круглой мощёной площадке. Позади неё возвышались стройные, высокие башни с фиолетовыми крышами. «Даларан? Должно быть, мне хотят что-то показать». Но оказалось, что на площадке шаманка была не одна. У самого её края, возле оседланного бирюзового дракондора, стояли двое — хрупкая черноволосая эльфийка в мантии Кирин-Тора и…принц Кель’Тас собственной персоной. Но принц выглядел другим. Глаза его не горели ядовито-зелёным, черты лица были мягче, живее. Сандин юркнула за дерево и навострила уши. — Мне нужно лететь, Кель. Отец беспокоится. Артас устроил в Лордероне настоящую бойню и не ровен час, он двинется к Даларану… — говорила эльфийка, стыдливо опуская глаза. — Даларан защищают лучшие маги Альянса, Дейнолан. Неужели магистр сомневается в них? — Увы, но да. Несмотря на всю лояльность к людям, отец не верит в мощь их охранной магии. Считает, что магия людей ещё не скоро станет равна магии кель’дорай. — Слышал бы тебя Антонидас, искорка, — принц мягко рассмеялся, — Я не стану тебя удерживать. Но прежде, чем ты улетишь, мне хотелось бы подарить тебе кое-что, — принц раскрыл ладонь, на которой сверкнул золотой амулет в виде феникса. Кель’Тас поднял украшение, аккуратно застегнул его на шее Дейно. — Сделал на досуге. Так, небольшая безделушка на память, — смущенно улыбнулся принц. — Спасибо, — эльфийка поднесла амулет к глазам, любуясь переливами солнечного света, затем — прижала к губам, — Я буду беречь его. И кстати, — хитро улыбнулась девушка, — у меня для тебя тоже есть подарок! Эльфийка пошарила в кармане мантии и выудила оттуда такой же амулет в виде феникса. От подарка Кель’Таса он отличался лишь тем, что на его крыльях были бирюзовые вставки. — Правда…я не сделала его сама, — эльфийка смутилась настолько что даже кончики её ушей порозовели, — Я заказала его у ювелира несколько дней назад. Надеюсь, он защитит тебя, или хотя бы…будет напоминать обо мне. Принц улыбнулся, нежно целуя эльфийку в лоб. — Благодарю, Дейно. Но тебя не заменят никакие амулеты. Береги себя, искорка. Эльфийка села на дракондора, взлетела, а в голове Сандин зазвучал голос Кель’Таса. «Зачем, зачем я только отпустил её одну? Я должен был лететь с ней! Я должен был быть там, когда этот монстр напал! Я должен был…» Затем видения помчались с быстротой молнии. Снова эта же эльфийка, Дейнолан, израненная, в залитой кровью мантии, с ненавистью смотрит на чью-то грозную, внушающую страх, фигуру. Синяя вспышка. Женский крик, полный невыносимой боли. Источник, сияющий. чёрно-зелёной энергией. Метель. Звон клинков. Тихий шёпот «Прости меня». Очнулась я уже на Кель’Данасе. Как оказалось, Кель’Тас выжил, даже несмотря на страшные ранения. Шиваррская жрица выходила его, и теперь падший принц подготавливал плацдарм для прибытия на Азерот своего повелителя — Кил-Джедена.