* * *
К ночи Крул проснулась и смогла встать. Голод и жажда крови заставили её забыть о сне. На лбу был свежий компресс. Головная боль и температура прошла. Парень спал на краю своей кровати лицом к ней. Решив не трогать и так уставшего и заботившегося о ней спутника, Крул захотела самостоятельно пойти за едой, а жажду крови она намерилась перетерпеть до того, как Юи проснётся. Горячего ночью нигде не найти, но таверны обычно оставляют порцию для одиноких путников. Но в этот раз, из кошелька она взяла небольшую сумму, положив её во внутренний карман. Также прихватила простой кинжал из арсенала «Охотника», который повесила на пояс. Изначально планов выйти дальше, трактирного зала не было, но владелец заведения тоже уснул, сложив руки и голову на стойку. Поэтому, тихо заперев на ключ дверь комнаты, в которой Крул с Юи жили, она аккуратно вышла за пределы трактира. Ночной город выглядел совсем иначе. Почти безлюдный, освещаемый только луной, большими кострами и свечами из некоторых открытых окон, обладал особой атмосферой. Суета людей и их срочных дел — исчезла, а чистый прохладный воздух просто манил устроить прогулку до рассвета. От запаха грязи, сырого мяса и множества потных тел остались лишь воспоминания, но и те сдувало приятным ветерком. Облака неспешно плыли по небу, иногда открывая звёзды, чтобы через минуту вновь закрыть их плотной пеленой. Неожиданно её окликнул кто-то со стороны: — Барышня, уже поздний час. Ищете что-то? — спросил старик за прилавком в окне с разными товарами от рыболовных сетей и вёсел до фруктов. — А, да! — обернулась и с неловкой улыбкой ответила Крул. — Здравствуйте, я ищу что-нибудь поесть. — Ну, это вы по адресу. Что будете брать? — Дайте гроздь винограда и яблок, насколько хватит, — подойдя, положила монеты на стол принцесса. — Хорошо, — вытащив из-под прилавка весы и груз к ним, сказал старик. Крул отвернулась и дальше наслаждалась видом. Мимо проходил патруль из двух стражников. Кто-то с маленькими ножками спрятался среди бочек сбоку от неё. Спустя мгновение, в одного из представителей стражи прилетел тухлый помидор. Вампирша, чтобы избежать конфликта, отвернулась назад к купцу. — Эй, ты! — закричали они из-за спины, подходя быстрым шагом. — Хочешь проблем с законом?! — дёрнули за плечо девушку стражники. — Нет, — с дружелюбной улыбкой ответила она. — Не я. Разве тут есть помидоры? — Ты похожа на ту, кто ищет неприятности, — попытался схватить её за руку солдат, но второй, остановил его. — У нас задание. Второй раз за компанию дежурить ночью я не хочу, пошли. — Вот, барышня, ваши фрукты! — поставил на прилавок небольшой тканевый мешок. — Ладно, этот раз, прощаем, — сказал первый стражник, взяв мешок с прилавка. Стража ушла прочь. — Опять эти сволочи! Никому покоя не дают. Я бы снова дал вам товар, но без платы, сам разорюсь. — Понимаю, — вздохнула Крул, положив руку на ноющий живот и поплелась назад в трактир. Попутно выпив собственной крови из запястья, чтобы временно подавить нарастающую жажду. — Пссс!.. — послышался детский голос. — Леди, подойдите. Заинтересовавшись, вампирша подошла к мальчику, спрятавшегося среди бочек. Тёмноволосый с растрёпанными, но чистыми волосами, он был одет в мешковатую домотканную одежду, которая висела на нём мешком. Явно неподходящий размер. Его одежда зацепилась за гвоздь, торчащий из бочки и выйти самому было сложно. Хихикнув и с доброй улыбкой смотрела она, ожидая, что он скажет. — Спасибо, что не выдали меня. И можете помочь? — Хорошо, но так больше никого не подставляй! — отцепила его рубаху принцесса. «Такие детские шалости могут кого-то до гроба довести», — причитала в мыслях Крул, но вспоминая свои выходки, решила, что явно не ей на это жаловаться. — Не буду! — радостно прокричал он. — А вы, наверное, кушать хотите. Идите за мной! В приюте есть и тёплая каша, и ночлег! — Нет, я вовсе не… — «голодна», хотела закончить Крул, но живот предательски проурчал. — Идём, идём! — схватив за руку, потащил мальчишка её за собой. Оказавшись на территории церквушки, огороженной деревянным забором, Крул испытала противоречивые эмоции. С одной стороны, любопытство усилилось, с другой, появилось отвращение, ведь именно церковь объявила войну с вампирами — «священной». — Сестра Нэнэке! У нас гость! — махал мальчик рукой женщине, стоящей у двери маленького домика в углу возле забора. Она была в монашенской мантии, закрывающий всё тело. Было видно лишь синие, изрядно поседевшие волосы, связанные в пучок. — Дейчи, где ты пропадал?! — строгим гнусавым голосом спросила она, затем тут же отделила его от вампирши и отправила в дом. — Простите! Он не доставил вам проблем? — Ничего серьёзного, не беспокойтесь, — успокаивающе улыбалась Крул, мотая головой. — Но скажите, зачем ему кидать в стражников тухлые помидоры? — Опять за своё… — схватилась священница за голову. — Понимаете, — устало и сожалеюще говорила она. — Его отца убили вампиры, а мать в прошлом году арестовала стража за воровство еды на рынке, и участвовал в этом бывший друг его отца, которому Дейчи мстит. Чтобы не оставлять беспризорника его привели сюда. Где мама Дейчи теперь — одному Богу известно. — Ох-х! — протянула Крул. — Нелегко же мальчику. — Вот-вот, так что не сердитесь на него, пожалуйста. Вы, — внимательно оглянула вампиршу, заметив изрядно грязную одежду, запятнанную ещё с самого боя, а также давно немытые волосы, женщина. — Видно, с дороги. Останьтесь, я постираю вашу одежду, а вы сможете скупаться, поесть и поспать. Тут она прям по больному ударила. Крул давно хотела искупаться, но в дороге это сделать не получилось, а в городе, всё время были дела поважнее. — А, да! — неловко улыбаясь, пыталась мягко отказаться Крул: — Было бы неплохо, но утром мне нужно идти. — До утра ещё далеко, да и не стоит так спешить, — положила монашка руку на плечо девушке и провела в дом. — Тем более, что вы ранены, — обратила внимание на перевязку с кровавыми пятнами. В нос Крул ударил запах пшенной каши. Голод напомнил о себе и вампирша решила больше не упрямиться. — Хорошо. Но мне правда нужно идти будет скоро уйти. И можно будет мне взять немного каши с собой? — Конечно.* * *
Крул вернулась в свою таверну с рассветом. В чистой, но ещё непросохшей мятой одежде и сама значительно более чистой, чем была.