В тени твоих глаз я прячу свои слезы

***

      Когда Антон возвращается обратно, большой зал выглядит уже совершенно иначе. Повсюду вьются разные растения, наподобие лиан, а пол устлан мягким ковром зелёного мха. В воздухе витает пряный аромат, в котором Попов¹ узнаёт иланг-иланг*. Омега ступает по нему аккуратно, пробираясь через толпу к своему мужу, который стоит на небольшом выступе и о чём-то беседует с другим альфой. — Ооо, Антон, ты как раз вовремя. Думаю, можно начинать? — спрашивает он у собеседника напротив, и тот кивает в знак согласия. (Не то чтобы Арсению требовалось чьё-то согласие и одобрение.). Мужчина подзывает мужа к себе и обнимает за талию, зеленоглазый не знает, чего стоит ждать.       Попов выходит на середину импровизационного пьедестала и поднимает руку с бокалом. Зал резко затихает. — Други мои…— начинает издалека альфа. — Все вы знаете, для чего мы здесь собрались, наши встречи в этом зале ежегодны, но кто-то здесь впервые и не понимает, для чего, — он многозначительно смотрит на Антона. — Так вот предлагаю не затягивать с моей приветственной речью, а лучше сразу показать, — зал на это улюлюкает, примечательно альфы, но и омеги не отстают. — Так вот, ежегодный вечер официальных измен объявляется открытым. Вы можете выбрать себе пару из любого находящегося здесь, будь то альфа, омега или бета, если они, конечно же, не против. При этом вы можете не выбирать кого-то другого, а остаться верным своей второй половине: выбор делаете только вы сами.       Ужас на лице Антона не описать ни одним словом. Страх и непонимание отображаются на его лице, и сейчас он реально боится за свою жизнь, даже несмотря на то, что Арсений находится рядом и обнимает его. — Антон, отомри, — шепчет он на ухо омеге. — Вы совсем тут все чокнулись? — единственное, что он спрашивает из того, что первым пришло на ум. — Почему же? — удивляется Попов. —Ты ещё и не понимаешь? Это же не-нор-маль-но! — по слогам говорит блондин, как маленькому ребёнку. — Что же в этом ненормального, как ты выразился? По-моему, все довольны — посмотри на них, — он направляет подбородком в сторону зала, где большая часть людей заходится в страстном поцелуе, — они счастливы, что могут официально изменить на глазах у своей половинки, и им за это ничего не будет, ведь они равны. Поверь, после таких вечеров многие альфы не изменяют своим омегам и бетам, даже альфам, если такие союзы есть. — И ты считаешь это нормальным? Разве человек, который искренне любит другого, пойдёт на такое? — всё ещё в шоке спрашивает Антон. — Всё зависит от самого человека. Вот смотри, видишь Диму? Он ещё ни разу за все проведения этого дня не изменил Кате с другими — всё зависит от конкретного человека, я не заставляю их, выбор здесь зависит только от них самих. — И все на это соглашаются? — с удивлением спрашивает Антон. — Как видишь, те, кому это не нравится, могут уйти сразу, я никого здесь насильно не держу. — Это …ужасно, — их разговор обрывает подошедший к ним Стас. «Только не он», — думает омега, пытаясь слиться с полом, стать невидимым комочком. — Здравствуй, Стас, — улыбаясь, говорит Арсений. — Здравствуй-здравствуй… Арсений, ты же не против, если я возьму Антона? — щурясь и мерзко улыбаясь, спрашивает альфа. Омега чувствует, как к горлу подкатывает ком и встаёт поперёк — если бы Арсений его не поддерживал за талию, то он точно бы упал. На миг, когда брюнет хочет ответить, Антон задерживает дыхание и силится не зажмурить глаза. Кажется, будто проходит целая вечность, сердце бешено стучит, пульсируя болью в висках. — Прости, Стас. Но сегодня омега и муж — только мой, — небрежно отвечает мужчина, сжимая руку на талии чуть крепче обычного. — Что это вдруг? Арсений Попов не хочет делиться омегой, как раньше? — недовольно бурчит Стас, и его нос будто загибается ещё больше, касаясь тонких губ. — Именно, он только мой. И знаешь, я бы посоветовал тебе найти кого-то другого. Вон та девушка…— он указывает на стоящую недалеко блондинку, — пристально смотрит на тебя. Думаю, ты ей понравился, — с улыбкой отвечает мужчина.       Стас следит за направлением головы и видит в углу одиноко стоящую омежку, которая кусает нижнюю губу и накручивает локон светлых волос на указательный палец.       Антону она кажется очень знакомой и, присмотревшись чуть лучше, он вспоминает её: это та единственная девушка, что была на жатве, но провалилась в последнем задании. «А жаль», — думает Попов¹. Сейчас бы она могла быть на его месте. — Хмм, — протягивает Стас, — что ж, думаю, в следующий раз ты не будешь таким жадным и поделишься с другими своей омегой, — бросает напоследок альфа и собирается уходить, но слышит приглушённый рык от Арсения в его сторону. — Не наглей, — рычит альфа, и омеге приходится положить ладонь на область сердца, чтобы хоть немного успокоить мужа. Не хватало ещё, чтобы он здесь кого-то убил.       Стас уходит в сторону омеги, так и оставшись ни с чем, а Попов долго смотрит на мужа, чуть сощурив глаза. Вся омежья сущность подбирается, и ей хочется заскулить от такого зрительного «напора». — Прости, — сглатывая вязкую слюну, чуть шепчет блондин. — В следующий раз постарайся не сдерживать меня, иначе я и тебя могу задеть, — успокаиваясь, говорит мужчина. — Хорошо, извини, — и Антон тянется поцеловать мужа в щёку, принося свои извинения, но его лицо грубо за подбородок поворачивают в свою сторону и целуют жадно и страстно. Как единственный источник кислорода, борьба за который длилась несколько лет.       Руки Арсения блуждают по телу зеленоглазого, щипают, прихватывают, оставляя небольшие покраснения и синяки. Попов снимает с молодого человека пиджак, откидывая его в сторону, вслед летит и рубашка, разорванная, потому что маленькие пуговички не хотели поддаваться, а сил ждать и терпеть у альфы нет. — Я не могу так, — выдыхает Антон в промежутках между поцелуями, — давай хотя бы не здесь? — скулит парень, потому что на его шее оставили болючий засос, слегка прикусив зубами. — Здесь и сейчас, — рычит Попов, укладывая омегу на мягкий зелёный мох. Вокруг творится вакханалия, Антон пытается не смотреть по сторонам, в то время как на его шее и по всему телу альфа оставляет отметины, которые завтра наверняка будут болеть. Взгляд цепляется за молодую пару, находящуюся в двух метрах от них. Парень сжимает пальцами соски девушки-омеги и одновременно входит в неё на всю длину. Омега стонет так сладко и извивается, как змея под парнем.       Шлепки тел друг о друга раздаются со всех сторон, дышать становится трудно, потому что странный запах, витающий в воздухе, усиливается, пахнет не только ими, но и алкоголем, сексом, потом и табаком. Нос сильно щиплет, а глаза слезятся, когда Антон остаётся без штанов, и его сразу оставляют без нижнего белья. Он сжимает ноги и прикрывается руками, но альфа заводит их над головой, и они удерживаются в таком положении, будто связаны невидимыми силками. — Не надо, — шепчет Антон, — Арсений, давай, пожалуйста, не здесь, — чуть ли не плачет парень, взывая к альфе, но мужчина непоколебим. — Ты же хочешь увидеть своих родителей, солнышко? — глаза брюнета горят ненормальным блеском, зрачков не видно, и взгляд будто затуманен. Он гладит и щиплет всё тело одновременно, затрагивая эрогенные зоны молодого человека, вылизывает широкими мазками шею парня и стонет ему в ухо, потираясь крепко вставшим членом о бедро.       Руки Попова¹ затекли и неприятно ноют, но он с этим поделать ничего не может, только тихо скулит, пока Арсений освобождает себя от одежды. Антон отворачивается, но становится только хуже, потому что видит, как один альфа вылизывает другого, и он стонет, подаётся бёдрами назад, насаживаясь на язык, одновременно с этим дрочит себе рукой. — Не смотри на них, — мягко просит Арсений, замечая взгляд мужа. — Не могу, их здесь слишком много, — шепчет парень, его губы накрывают чужие. Язык пробирается в рот, оглаживая ряд зубов и нёбо. — А если так? — муж щёлкает двумя пальцами, и наступает резкая тишина, вокруг ни души, а воздух не такой противный. — Куда все делись? — непонимающе спрашивает молодой омега. — Это всего лишь иллюзия: всё по-старому, просто ты их не видишь и не слышишь, — мужчина играется с одним соском, покусывая и прихватывая губами, лижет, а затем дует, глядя на мурашки, покрывшие кожу.       Возбуждением Антона не накрывает, ему всё ещё неуютно лежать на мху и осознавать, что все сейчас на них смотрят. Альфе это не нравится, он пересчитывает выпирающие рёбра, помечая их поцелуями, но это не помогает. Как можно отвлечься от такого? — Что ж, сладкий, не хочешь по-хорошему, значит будет по-моему, — Попов снова щёлкает, и внутри Антона закручивается узел, что болезненно тянет низ живота. Колени подрагивают, а зрачки расширяются, становится трудно дышать и даже говорить. — Что…что ты сделал? — непонимающе спрашивает зеленоглазый. — То же, что и в первую брачную ночь, — смеётся Арсений, накрывая член Антона рукой, размазывает предэякулят, водит большим пальцем по головке и трёт уздечку. — Нееет, — как в бреду тянет парень. Он чувствует, как сзади начинает пульсировать дырочка и из неё маленькой струйкой медленно течёт смазка. — Да, детка, ты так вкусно пахнешь, — стонет Арсений и ведёт руку вниз, мнёт яички, задевает мошонку, и два пальца резко входят в парня, провоцируя на громкий стон.       Нежные стеночки расходятся, впуская внутрь пальцы, и альфа разводит их, растягивая. От этих действий Антон стонет громко, ему нравится, хоть и против его воли, ноги разъезжаются сами, и парень вскидывает бёдра, самостоятельно насаживаясь. — Вот так, мой хороший, — стонет Арсений, задевая простату, водит пальцами по кругу, прокручивая их внутри, добавляя третий.       Муж смотрит на то, как его мальчику это нравится, хоть и нечестным путём, но он еле сдерживает себя, чтобы не войти прямо сейчас и не начать втрахивать Антона в пол. Он наклоняется и целует его жадно и глубоко, кусая и оттягивая губы, трёт соски и щиплет кожу на талии.       Брюнет вытаскивает пальцы, просовывая их в рот омеге, тот послушно облизывает фаланги, перебирая поочерёдно языком. Арсений раздвигает ноги мужа ещё шире, закидывая их себе на бёдра, и одним слитным движением входит в зеленоглазого. Тот громко стонет, и у мужчины закладывает уши.       Ритмично вбиваясь в омегу, слушая его стоны и шлепки тел друг о друга, альфа возбуждается ещё больше. У Антона взмокшая чёлка лезет на глаза и мешается, так что он её убирает, а затем меняет угол проникновения и попадает по простате. Блондин сладко стонет, его потряхивает от эмоций.       Незапланированная течка действует безотказно, и хочется только одного — побыстрее кончить.       Брюнет, отвлекшись на такого красивого мужа, не замечает, как слабеет его заклинание на руках Антона, и вскоре омега освобождает их от пут, устраивая ладони на пояснице альфы, сжимая и карябая в отместку. — Арс-Арс-Арс, — стонет омега, как в бреду, во рту сухо, и он облизывает губы. На глазах проясняется иллюзия, и он снова начинает видеть, что происходит в зале. Омега слилась с альфой в страстном поцелуе, альфа грубо сжимает другого альфу и скулит под ним, карябая пол ногтями. Кто-то вылизывает свою омегу спереди, кто-то глубоко заглатывает чей-то член. Смотреть на это невыносимо, но также и возбуждает. Парень сжимает сильнее ноги за спиной альфы и просит входить быстрее. — Арсений, пожалуйста, быстрее и ….ох…глубже, — стонет омега, когда скорость увеличивается, кажется, до космической. — Ты красивый, — шепчет альфа, делая финальные толчки, и выходит из омеги, соединяя оба члена и быстро додрачивая.       Антона выгибает дугой, он зажмуривает глаза, потому что перед ними скачут звезды, и громко стонет и дышит, медленно выдыхая через нос. Оргазм, слишком сильный, накрывает его полностью, и он кончает, пачкая их животы. Арсений догоняет его следом. — Умница, малыш, — шепчет муж, собирая пальцем их сперму и облизывая его, затем проделывает то же самое, но даёт Антону.       Сейчас омега почти не соображает и даже не шевелит языком, пока ему по губам вырисовывают узоры от их слияния, а затем тяжесть и усталость накатывает на его глаза, и он засыпает, чувствуя, как его берут на руки и куда-то относят.