***
Расставания. Самым ужасным словом для Антона было «расставания». С детством, с юношеством, с родителями…с домом. Время в родительском доме пролетело незаметно, оно будто ускорило свой ритм. Вот омега сидит в своей уже бывшей комнате, рассматривает книги, прочитанные залпом ещё в школе. Возле окна стояло небольшое кресло, в которое он любил садиться по вечерам, включая лампу, что давала тёплый жёлтый свет, и читать. На подоконнике стояли два любимых солдатика, оставшихся с его детства, как напоминание о чём-то хорошем. На кровати лежал мягкий меховой плед. Омега проводит по нему рукой, зарываясь тонкими пальцами в ворс, и сжимает его. За таким занятием блондина и застал Арсений, тихо наблюдавший за своим мужем, но через пять минут всё-таки решил, что нарушать личное пространство не стоит, поэтому постучал, тихо зашипев от боли в костяшке. На этот звук повернулся Антон и сразу же подошёл к брюнету, беря его руку в свою, рассматривая ущерб. — Где ты так? — спросил омега, усаживая альфу на свою кровать и ища взглядом всё необходимое. — На работе…возникли некоторые трудности, и пришлось их решить, — устало произнёс мужчина, облокачиваясь спиной о стену и прикрывая глаза. Антон взял со столика пару баночек, бинт и вату, сел рядом с мужем и взял его руку, пододвигая к себе. — Сейчас будет щипать, но ты потерпи, ладно? — Хорошо, — Антон открывает первый бутылёк тёмно-коричневого цвета, берёт кусочек ваты и льёт на открытую рану, подставляя вниз ватку, собирая тем самым окрашенные в красный цвет капли, убегающие за пределы ладони. — Ау, — шипит Арсений и пытается дёрнуть рукой, но неожиданно сильный омега крепко сдерживает его. — Потерпи, — чуть дуя на рану, говорит парень и вытирает остатки жидкости, крови, стирает грязь. Кладёт руку брюнета к себе на колено и чувствует, как альфа большим пальцем поглаживает его, — не шевели рукой, — просит молодой человек и открывает вторую баночку тёмно-зелёного цвета. Окунает в неё палец и размазывает мазь сначала по краям раны, а затем и само повреждение. Сначала Попов чувствует неприятное прикосновение к ране, потому что очень сильно щиплет. На самом деле, он бы даже мазать не стал, ведь само всё через пару часов бы прошло, особенно с его регенерацией, но забота мужа ему приятна, поэтому он сейчас сидит и терпит. Через несколько минут, когда мазь начинает действовать, брюнет чувствует, что этот кусочек верхней стороны ладони приятно покалывает и холодит. — Что это? — удивлённо спрашивает альфа. — Всего лишь травы, немного перечной мяты, кое-каких травяных сборов и капля магии, — улыбается Антон. — Магии? — удивлённый Арсений, сощурив глаза, внимательно наблюдает за мужем. Ему бы не хотелось продолжения с магией, учитывая прошлые воспоминания, в которых присутствовал Алексей. — Да, магии, — продолжает омега, — ну, знаешь, какие-то травы нужно собирать ранним утром, какие-то поздним вечером до момента, когда опустится роса. Некоторые растения лучше всего собирать в полнолуние и желательно только верхушки — от этого они становятся только полезнее в свойствах. Есть те, которые лучше всего собирать в новолуние, особенно их корешки, — объясняет Антон очевидные вещи как маленькому ребенку, — нас этому в школе учат, и плюс родители обучают. — Не знал, — выдыхая, говорит альфа, потому что успел напридумывать себе не весть что. Антон на это лишь фыркнул, закрывая мазь и убирая на стол, — поехали домой? — спрашивает мужчина. — Да, только с родителями попрощаюсь. — Хорошо, я буду ждать тебя на улице, — чмокнув омегу в щёку, произнёс альфа и вышел из комнаты, оставляя омегу одного. Антон в последний на сегодня раз оглядывает комнату, запечатывая в памяти самые прекрасные моменты, проведённые здесь. Вдыхает воздух, наполняя им лёгкие до краёв и выходит, прикрывая за собой дверь. Поиски родителей не занимают много времени, поэтому найдя папу-омегу, Антон крепко-крепко обнимает его за шею, вдыхая родной и уютный запах дома. От Николая пахло свежескошенной травой, тёплой выпечкой и будто солнцем — в такой аромат хотелось завернуться и никогда не отпускать, но пришлось. — Доброй дороги, мальчик мой, — по папе-омеге видно, что он еле сдерживает слёзы, в водянистых глазах уже собрались капли влаги, но он сдерживается, целует блондина в обе щеки и отпускает. — А где отец? — нахмурив брови, спрашивает Попов¹. — Он с твоим мужем вышел поговорить, — просто отвечает мужчина, — они у калитки, если что. — Спасибо, пап. Пока, — Антон старается побыстрее выйти из дома, потому что медлить нельзя, иначе он тогда не сможет больше отсюда уехать. Муж и отец находятся около калитки, выпуская клубы сигаретного дыма. Они о чём-то тихо переговариваются, но парень не осмеливается подойти ближе, чтобы подслушать.***
— Я надеюсь, ты очень ответственный мужчина и не допустишь того, чтобы моего сына обидели. Тебя это тоже касается, — чуть грубо говорит мужчина, делая очередную затяжку. — Более чем, Андрей…? — Без отчества — формальности и официоз здесь ни к чему, — просто отвечает мужчина. — Хорошо. Так вот, Андрей, я никому не позволю обижать моего мужа, — выдыхая горьковатый дым, отвечает альфа. — Я надеюсь, потому что к тебе это тоже относится. Ты же знаешь: город у нас маленький, слухи ходят не очень хорошие — я знаю, что верить им нельзя, но всё-таки. Он у меня один сын, и если с ним что-то случится, я не посмотрю на то, что ты маг, колдун или кто ты там, я просто приду и придушу собственными руками. Потому что если с сыном вдруг что-то произойдёт, Коля этого не выдержит, — говорит мужчина, выкидывая окурок. — Я знаю. Если такое когда-нибудь произойдёт, я сам лично к Вам приду, — отвечает Арсений. — Ну вот и славно.***
К мужчинам подходят счастливые омеги со слегка влажными глазами, их альфы обнимают их за талию, прощаясь и пожимая руки. — У тебя хорошие родители, Антон. Я даже немного завидую, — с улыбкой говорит брюнет, выруливая от дома мужа. — Почему завидуешь? Разве в твоей семье было по-другому? — искренне удивляется блондин. — Было. Даже в те времена были люди, которые ненавидели меня всей душой, и к сожалению, в их число попали и родители. Я был нежеланным ребёнком в семье, в отличие от моей младшей сестры. Её они почти боготворили…— с грустью вспоминает альфа. — У тебя была сестра? — снова удивляется Антон. — Да, редкой красоты девушка, да ещё и альфа. Жгуче-чёрные волосы опускались на её плечи, а голубые глаза, как два моря, затягивали в пучину, и берегись, если ты её разозлишь, — с улыбкой отвечает Попов, а затем чуть тише добавляет. — Что я и делал: выводил её на разные эмоции, потому что мне не хватало внимания, простого человеческого, а она хоть так, но давала его и любила…по-своему, конечно, — у Арсения на глазах появляется лёгкая пелена воспоминаний, но он качает головой, стряхивая их. — А она…? — пытается выяснить блондин. — Нет, — сразу же отвечает голубоглазый, — в тот день, когда её не стало, мама возненавидела меня ещё больше, хотя казалось, что уже некуда. Ведь во мне она видела её — мы были с ней близнецами, но я родился чуть раньше, — с грустью рассказывает мужчина. — А отец? — хватаясь за последнюю надежду, спрашивает парень. — Отец слишком любил мать, и он не мог видеть, как она страдает каждый день, поэтому мне пришлось покинуть отчий дом. Первое время я скитался, не мог найти даже работу, не говоря уже о еде или ночлеге. Но мир не без добрых людей…нам тогда было по семнадцать, — заканчивает свою тираду Арсений, — но давай больше не будем о грустном, мы почти приехали домой. Антон в немом жесте поддержки кладёт руку мужчине на колено, поглаживая большим пальцем. «Дом» — думает парень, когда они уже подъезжают.