POV EDA
Мы ехали в полной тишине вплоть до офиса, между нами чувствовалось ужасное напряжение, и это раздражало до невозможного. Я отлично осознавала, что дискомфортно нам обоим в одинаковой степени. Он, в конце концов, будучи почти женатым человеком с идеальной репутацией, только что чуть не предал сразу двоих — любимую женщину и партнера по бизнесу, пусть и далеко не святого. Я же чувствовала себя последней тварью, которая посягнула на чужое счастье, решила присвоить себе не своё, как последняя воровка. Волновал ли меня Сеймен? Нет. Совсем нет. Он изменяет мне постоянно и даже не скрывает это, пытаясь причинить боль, тщетно, кстати. Сейчас я сидела ровно и смотрела в одну точку, пока пыталась навести в мыслях порядок. К сожалению, не получалось. Я только глубже уходила в себя, начиная думать уже о том, что меня никак не касалось. Я небезосновательно недолюбливала Селин, но Серкану с ней вроде бы было хорошо, а я разрушала все то, что они строили на протяжении нескольких лет. Черт возьми, да они встречались дольше, чем мы с Сейменом женаты. О чем тут думать дальше. Машина останавливается, мы сидим внутри в гробовой тишине несколько минут, не бросая даже мимолетного взгляда друг на друга из-за стеснения, о котором буквально час назад никто из нас и не подумал бы. — Пожалуй, я начну, — он тянется к моей руке, и мне это льстит. Ведёт себя как мужчина, берет ответственность, хочет облегчить участь безответственной и недостойной женщины. Приятно, но я в этом не нуждаюсь. — Не нужно, Серкан, — выдыхаю и начинаю смотреть прямо в его глаза, которые сейчас кажутся особенно глубокими и красивыми. — Ты мне ничего не должен, не переживай. Просто забудь о том, что произошло в этом доме, и я сделаю то же самое. — Но, — он с возмущением возражает, а потом задумывается на некоторое время, по-видимому, пытаясь сформулировать мысли получше. — Не переживай, я не расскажу Селин, — с трудом выдавливаю из себя эти слова, потому что чувствую себя униженной, когда произношу их. — Я все понимаю, ты на мгновенье потерял контроль, руководствовался не головой. Это не стоит того, чтобы разрушать ваши с ней отношения. — Эда, я не об этом хотел поговорить, — с раздражением выкрикивает он и вырывает руку из моих ладоней. — Ты правда думаю, что я настолько не уважаю себя и тебя, чтобы хоть подумать о таком? — После произошедшего меня не за что уважать, — всхлипывая, транслирую вслух свои мысли и опускаю голову. — Перестань, ничего страшного не случилось, — он понижает голос и будто начинает меня успокаивать, что я оценить, к сожалению, не могу. — Прости, — бросаю на него взгляд и выбегаю из машины, сдерживая слезы, наворачивающиеся на глаза от осознания собственной ничтожности.POV SERKAN
У нас снова не получилось нормально поговорить. Почему так всегда происходит. Неужели я ей настолько неприятен, что единственное, чего хочется, — бежать. Я не желал, как последний трус, просить ее промолчать, забыть. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя униженной, безнравственной, недовольной. Я лишь хотел расставить все точки над и, сказать то, что думаю, выразить свою точку зрения в отношении произошедшего между нами. Селин? Честно говоря, я, в отличие от Эды, совсем о ней не подумал. Стыдно ли за это? Определенно, да. Когда брюнетка напомнила мне о моей же девушке, я почувствовал себя последним козлом, бесчувственным уродо. Это омерзительно. Впервые за долгие годы я был отвратителен сам себе. Но самое страшное заключалось в другом. Я так хотел Эду, что и в другой раз не смог бы себя контролировать, снова бы начал ее целовать и снова бы получил от этого вагон удовольствия, не сравнимого не с чем. Она была такой тонкой, нежной, ранимой. Я хотел ее так, как давно ничего не хотел. Самым большим желанием на тот момент было коснуться ее души, понять, что она скрывает и чувствует, о чем мечтает, а что ненавидит. Мне не было жаль Эду, это точно. Но я будто хотел защитить ее, прикрыть, спрятать. Это желание появилось в тот день, когда я пришёл в их с Сейменом квартиру. Она была несчастной, сломленной, но гордой, и это тронуло бы кого-либо. Эда не начала прикрываться, не пыталась сбежать или сделать вид, что все в порядке, когда увидела меня. Она с достоинством приняла тот факт, что в ее личную жизнь, пусть и не специально, ворвался лишний человек. Вырвавшись наконец из плена мыслей, затягивающих меня куда-то глубоко-глубоко, я вышел из машины и направился в офис, предварительно осмотревшись по сторонам, конечно. — Господин Серкан, — слышу голос этого урода, которого сейчас хочу ударить больше всего на свете. — Господин Сеймен, — натягиваю на лицо легкую улыбку и жду, когда он ко мне подойдёт. — Здравствуйте, — протягивает мне руку, а я отвечаю, испытанная при этом все муки совести, ощущая себя лицемером, отвратительным себе ещё больше прежнего. — Рад Вас видеть, — выцеживаю сквозь зубы и начинаю понемногу идти. — Взаимно, — замечаю, что мой собеседник мнётся, как первоклассник, из-за чего почему-то начинаю испытывать чувство удовлетворения. — Вы что-то хотите спросить? — прищуриваюсь и сразу застаю его врасплох. — Зачем Вы ездили с моей женой в наш дом? — его голос сразу меняется, становится более властным и грубым, но на меня, к счастью, это никак не влияет. — Я предложил ей посмотреть объект, это нормальная практика для дизайнеров. Это помогает лучше прочувствовать место, — из-за нервов иду слишком быстро, но Сеймен вроде бы не обращает внимания на мое волнение. — И она сразу согласилась? — начинаю думать, как лучше ответить, потому что чувствую в вопросе подвох. — Не совсем, — делаю невозмутимое лицо и как бы пытаюсь что-то вспомнить. — Ну ладно, а где Эда? — Не знаю. Мы с ней давно разошлись. Здесь, наверное, — выдавливаю из себя эти слова и убегаю наверх, в не до конца отремонтированный кабинет, просто потому, что не хочу видеть этих двоих вместе, представлять, как он ее трогает.