"Хоббит" на новый лад или Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

      Пока мы с Фили шли по направлению к центральной площади, украшенной статуями троллей, оттуда тоже доносились выстрелы. Гномы пристреливали трофейное оружие. Были слышны и автоматные очереди, и одиночные выстрелы. А потом что-то сильно бахнуло. Фили предположил, что Двалин заполучил гранатомет. Или просто кинул гранату на пробу. Короче говоря, шум гномы подняли не слабый. Хорошо, что в округе никого нет.       До захода солнца оставалась пара часов. Мы наскоро перекусили остатками кабанятины и чудом уцелевшими галетами. Хозяйственный, или просто вечно голодный, Бомбур еще раз переворошил мешки с раздавленными троллями продуктами и нашел несколько не сильно пострадавших упаковок. Надо отдать ему должное, не все слопал, нам тоже оставил.       А потом наши предводители попытались решить, что делать дальше. Гэндальф настаивал на том, чтобы немедленно двигаться дальше, и достичь Последнего домашнего приюта в Ривенделле. Торин уперся и наотрез отказался ехать к эльфам. Он предложил заночевать здесь, а рано утром выдвигаться в обход гор. Часть гномов возразила ему, что без провизии этот путь невозможно преодолеть. Тех запасов, что удалось найти в логове троллей, даже при условии, что мы сможем их есть, несмотря на то, что они провоняли, не хватит и на четверть этого пути. Остальные утверждали со всей возможной гномьей горячностью, что лучше сдохнут с голоду, чем станут побираться на пороге у эльфов. Разгорелся спор.       Я оставалась в стороне. Не то чтобы мне было все равно. Я мечтала увидеть эльфов и легендарные мастерские Последнего приюта. Просто что-то не давало мне покоя. Какой-то шум на грани слуха. Словно отдаленный рокот грозы, когда даже тучи на небе еще не видно, но предчувствия говорят о том, что она скоро разразится. Повернувшись спиной к ругающимся гномам, я прислушалась. Но гвалт за спиной нарастал, не давая услышать ничего конкретного. Тревога моя росла и я не выдержала. — Господа гномы! Послушайте! — никакого эффекта, — Да тише вы! Хуже троллей! — гномы от удивления притихли, — Вы слышите? Что это за шум?       В наступившей тишине звуки стали более различимы. Издалека до нас доносился треск мотоциклетных моторов, вопли и завывания. — Гоблины! — Это гоблины! — Их много! — Целая банда! — По машинам! — перекрыл их гвалт низкий голос Торина. — Уходим! Оружие к бою! — Ник, быстрее! — Фили схватил меня за руку, — Кили, за руль!       Запрыгнув на переднее сиденье, старший втащил меня следом, втиснул между колен и пристегнул нас обоих ремнем. Младший за это время уже успел завести мотор, и мы на полной скорости рванули с места. Я, было, пискнула, что хочу пересесть, но мне было предложено заткнуться и пояснено, что никто не будет потом собирать мои кости по всему салону. И я очень быстро поняла, что он прав. Ремней безопасности сзади не было, а мы, вместо того, чтобы выехать на дорогу, развернулись к горам и, покинув территорию базы, понеслись по лесу. Кидало бы меня по заднему сиденью, как зерна кукурузы на горячей сковородке. Попетляв между деревьев, машины вырвались в более редкий перелесок, предшествующий безлесным предгорьям. Завывания гоблинов, заглушенные шумом мотора, теперь снова стали слышны. Стало быть, они все ближе. — Ник, смотри сюда, — перед моим носом оказался пистолет. — Не забыл со страху, как пользоваться? — Нет, — неуверенно отозвалась я. — Показывай! — Вот предохранитель, — ткнула я пальцем, — с него надо снять. Вот спусковой крючок. Палец на него класть только перед выстрелом. — Да. Стреляй только в том случае, если к тебе протянет свои грязные лапы гоблин. В близкую цель! Слышишь? Через стекло не пали! Через крышу тоже! Глаза держи открытыми! Заряжай, — второй рукой Фили подал мне наполненный патронами магазин. — А это запасной, — сунул он мне в нагрудный карман комбинезона тяжелый металлический брусок. — Как менять помнишь? Покажи.       Трясущимися от страха и неровной дороги руками я продемонстрировала свои умения по перезарядке пистолета. — Молодец! У тебя шесть патронов. Вместе с запасным магазином — двенадцать. Начнешь палить, считай выстрелы. Слышишь? И не трясись ты так. Может, еще и не догонят. — Не надейся! — тут же плеснул воды на раскаленное масло Кили. — Вон, их уже видно. Они на своих байках, конечно, по кочкам полную скорость не могут развить, но прыгают резво и насколько мне видно, с колес еще ни один не слетел. Догонят, начнут палить. Если пробьют колеса, все, нам хана. — Не каркай! Жми на газ! — Да жму! Дорога, видишь, не прямая!       Кили сосредоточенно крутил рулем, объезжая кочки, невысокие деревца и камни. Хорошо еще, что деревья были редкими, а камни такими крупными, что их было хорошо видно.       Медленно текли минуты. Очень быстро менялся пейзаж за окном. Местность неуклонно повышалась, деревья пропали, камни постепенно становились все крупнее и все больше похожими на скальные выступы, которые сливались, образуя гребни. Лавируя между ними, притормаживая, когда за поворотом из земли вырастал очередной валун, мы сильно теряли в скорости. Было ясно, что нам не уйти. Гоблины, более маневренные на своих горных мотоциклах, нас быстро догоняли.       Фили снова глянул в боковое зеркало, потянулся и, вынул из бардачка пистолет. Протянул руку в карман на спинке водительского сиденья, вытащил оттуда пистолет-пулемет, засунул его за ручку двери. Я, стараясь держать спину прямо, преодолевала сопротивление ремня безопасности, чтобы выиграть хоть пару миллиметров между нами. Но Фили не оценил моих попыток. Он слегка надавил мне на плечо, заставляя откинуться назад, и расположил руку с пистолетом на моем колене. — Расслабься, — негромко сказал он мне на ухо, — а то ненароком сведет какую-нибудь мышцу от напряжения, стрелять не сможешь.       Но расслабиться, естественно, мне не удалось. Вопли нагоняющих нас гоблинов и плотно прижатая к моей пятой точке мужская промежность — гремучая смесь. И то, и другое действовало на меня примерно одинаково. Пальцы дрожали, сердце колотилось с удвоенной скоростью, живот сводило, сидеть неподвижно не было сил, хотелось бежать — быстро, долго и далеко. Я прикрыла глаза и постаралась успокоить дыхание.       Темнота под веками сразу обострила остальные чувства. Я отчетливо услышала постукивания в моторе, поняла, что он, скорее всего, перегрет и мы можем не доехать туда, куда мчимся. Визг гоблинов словно приблизился. Но главное, я по-другому ощутила близость Фили. Я почувствовала, как поднимается его грудная клетка, плотнее прижимаясь к моей спине на вдохе. Как щекочет мне правое ухо и шею выдыхаемый им воздух. Прислушавшись, я поняла, что его дыхание становится чаще и тяжелее, видимо в ожидании неминуемой перестрелки. Снова уловила его запах — терпкий, смолистый, чуть сладковатый. «Как ягоды можжевельника, — наконец сообразила я. — Очень похоже. Только они такие на вкус, а он так пахнет. А вот интересно, если его попробовать? Он на вкус такой же смолисто-сладкий?» От этой мысли кровь бросилась мне в голову, да так, что голова заболела. Кровь забурлила, словно по моим венам потек кипяток. Я тут же раскрыла глаза пошире, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Надо отвлечься. — А куда мы вообще едем? — озвучила я первую мысль, которая пришла мне в голову. — Мне тоже интересно, — проворчал рядом с моим правым ухом Фили. — Но у нас там, в головной машине, Торин с Гэндальфом, они наверняка знают, что делают.       Голос его едва заметно изменился, стал более низким и хриплым. Мне вспомнился Торин, который одним рыком мог успокоить расшумевшихся гномов. «Сердится, — решила я.»  — Фили, — постучала я его по носку ботинка ногой, — давай я на пол сяду, чтоб тебе не мешать. — Если через десять минут никуда не доедем, сядешь. Догоняют. Там целее будешь. — Десять минут у нас нет, — резко бросил Кили. — Быстрее догонят.       Когда гоблины уже повисли на хвосте и начали брать нас в клещи, а по машинам защелкали пули, мы вывернули из-за очередного холма и оказались перед воротами, прикрывавшими вход в узкое ущелье. Ворота были распахнуты, машины одна за другой ворвались в них, а за нашими спинами затрещал пулемет. Разочарованный вой гоблинов, визг раненых, попавших под пули, показался мне сладкой музыкой. Спасены!       Кили сбросил скорость, и мы, в хвосте колонны, поехали по ущелью. Я успела рассмотреть в лобовое стекло несколько пулеметных гнезд на стенах. А в них высоких воинов. — Эльфы, — сквозь зубы процедил Фили, проследив за моим взглядом. — Гэндальф завез нас к эльфам. — Мы же спаслись, — я была в недоумении. — Что не так? — Лучше бы сражались и погибли как герои, положив сотню-другую гоблинов, чем быть обязанными своим спасением этим долговязым остроухим снобам! Представляю, как рвет и мечет дядя!       Я хотела пошутить насчет «рвет и мечет», но сдержалась. Про вражду гномов и эльфов все наслышаны. Неразумно лезть между ножом и разделочной доской. В сторонке постою, пусть сами разбираются.       Кили остановил машину рядом с остальными на небольшой парковке, с которой был виден целый комплекс строений, расположившийся на краю горной долины. — Ник, ты как? Цел? — Гэндальф спешил к нам от джипа Двалина. — Да, все в порядке! — я высунула голову в окно и помахала ему. — Фили, отстегни меня уже. Дай выйти.       Меня как железные опилки магнитом притягивал открывающийся вид. Хотелось поскорее рассмотреть легендарную долину и не через пыльное лобовое стекло. Словно и не было гонки со смертью, страха, напряжения. Все вдруг стало не важно. Потеряло остроту. Я чуть ли не с удивлением обнаружила, встав на ноги, что они у меня дрожат. Так, на дрожащих ногах, я и подошла к краю парковки, обнесенной невысоким изящным заборчиком.       Солнце, опускавшееся за горизонт, подсвечивало белые легкие строения, прихотливо расположившиеся на склоне горы, окрашивая их в оттенки золотого и розового. Оно же превратило массу водопадов в радуги, окутав Последний приют сияющей паутиной брызг. Если прибавить к этой невероятной красоты картине ощущение магии, разлитое в воздухе, такое мощное, что, казалось, я теперь сама могу творить чудеса просто силой мысли, то вы поймете, почему у меня возникло ощущение сновидения. Дыхание перехватило. Мне подумалось, что если я захочу, то смогу полететь над этой зачарованной долиной. Стоит только раскинуть руки и шагнуть с обрыва. Магия этого места подхватит и понесет над рекой, сияющей золотом, над пышными кронами деревьев… Я даже сделала шаг вперед. Но меня из этих грез наяву вырвала сильная рука, ухватив за локоть. — Куда тебя понесло! — Кили оттащил меня от края, придержав для надежности другой рукой за пояс штанов. — У тебя ноги дрожат. Свалишься! — Ты посмотри, какая красота! — я слабо трепыхалась, пытаясь вернуться обратно. — В жизни такой красоты не видел! Как думаешь, мы погостим тут хоть немножечко?       Кили фыркнул и качнул головой в сторону Торина, который негромко, но яростно спорил о чем-то с Гэндальфом. Я прислушалась. — Я не стану искать помощи у наших врагов! — У тебя здесь нет врагов, Торин Дубощит. Но, я смотрю, ты собираешься их приобрести! Тебя, твоих друзей и родственников защитили. Эльфы дадут нам приют. Мы в безопасности. — Ты думаешь, они благословят нас в нашем деле? Я скорее поверю, что они всеми силами постараются удержать нас! И, возможно, обманут! — Вполне вероятно. Но нам нужна помощь. Ты думаешь, что мы сейчас развернемся, выедем обратно, а гоблины уже дома и кусают локти от разочарования? Нет. Они поджидают нас. Нам нужно идти другим путем. И путь этот начинается здесь, в долине Имладрис. — Мы будем сражаться! — И погибнем, не дойдя до Эребора! Избавь меня от своего гномьего упрямства! Это не просто банда, которая подкарауливает путников на дороге с целью пограбить! Вы устроили пальбу недалеко от границ их владений. И, скорее всего, гоблины расценили это как акт агрессии. Вас будут преследовать и дальше. Загонять, как дичь. И сейчас важно сберечь и так немногочисленный твой отряд, а не пасть смертью храбрых! — Ладно. Но я не собираюсь ничего просить у эльфов! — Даже если бы ты был готов к этому, я бы тебя удержал. Не годишься на роль просителя. Здесь нужно проявить такт. И терпение. И немалую долю очарования. Поэтому говорить буду я!       Теперь мы с Кили фыркнули хором. Фили, который, стоя неподалеку, тоже прислушивался к разговору своего дяди и волшебника, закашлялся. И я готова была спорить, что таким образом он попытался скрыть смех. И правильно. Смеяться над Торином в этот момент я не советовала бы даже дракону. Торин наверняка дальше бы огнем плюнул. И ревел бы громче.       Я зажала рот руками и быстренько ретировалась за машину, чтобы там потихоньку просмеяться. Образ Торина, ревущего, скрежещущего зубами и плюющегося огнем вызвал у меня приступ неконтролируемого хохота. Возможно, это была банальная истерика после всего пережитого за последние два дня. Но, плесневелый пармезан, до чего же смешно!