Маска из чистого льда

      Почти неделю от Хоук ничего не было слышно, как и от всей её компании. Тело Варрика, непривычное к ночным вылазкам, прогулкам за город и постоянным сражениям с нежитью, блаженно отдыхало. Ум, однако, усердно работал, оттачивая план близящейся экспедиции на Глубинные тропы: после того как Андерс передал Хоук имеющиеся у него карты подземных путей вблизи Киркволла, от начала миссии их отделяла всего пара мелочей. И Варрик без устали планировал: кого ещё необходимо нанять; сколько потребуется провизии; стоит ли захватить с собой лекаря; как, в конце концов, утащить сокровища заброшенного тейга, если их окажется так же много, как мечтательности во взгляде Бартранда при разговоре на эту тему. Так что Тетрасу было чем заняться, пусть и вдали от весёлых похождений. Впрочем, в трактир однажды завалился дядя Хоук — Гамлен, — к тому моменту уже прилично поддатый. Познакомившись лично с тем человеком, о котором столь нелестно отзывались Мариан и Карвер, Варрик не испытал ни капли разочарования: Гамлен, и правда, был той ещё скотиной. Едва ли не с порога он начал хамить, требовать скидок и лапать пышные формы официанток. До глубины души оскорблённый столь непристойным поведением в его любимом заведении (а ещё желающий слегка отомстить за потрёпанные нервишки Хоук), Варрик прочитал Гамлену красноречивую нотацию. А чтобы добавить словам весомости, речь пришлось сопроводить смачным пинком под зад. В тот вечер Гамлен заявился домой более потрёпанным, чем обычно, в этом Тетрас не сомневался.       Хоук дала о себе знать на следующий же день. После краткого стука она вошла в его апартаменты довольной чёрной кошкой и даже широко улыбнулась, поприветствовав компаньона.       — Ты прямо светишься! — прокомментировал Варрик, не слишком огорчённый тем, что Мариан отвлекла его от очередных подсчётов — ему уже порядком надоело сидеть за работой. — Неужели Карвер изволил перестать вести себя как придурок?       — Куда уж там, — махнула рукой Мариан, без спросу усаживаясь за огромный дубовый стол. — Мы по-прежнему не разговариваем.       — Тогда что же так порадовало тебя?       Мариан хитро улыбнулась, но отвечать не спешила. Варрик, пожалуй, впервые видел её настолько радостной. А может, попросту более искренней? Ведь за маской, если подумать, могут скрываться не только обида и печаль, но ещё и светлые чувства. А такая женщина, как Хоук, наверняка не готова делиться своей радостью с кем попало. Он уселся напротив неё, без всяких сожалений оставив за спиной письменный стол с грудой исчерканных бумаг, документов и схем.       — А, не ломай голову, — после недолгого молчания отозвалась Хоук. — Просто настроение хорошее. Так иногда бывает, честное слово.       — А нет ли какого-нибудь календаря, где отмечены эти знаменательные дни, когда Хоук выглядит чуть светлее грозовой тучи? — пошутил Варрик, и они оба засмеялись. От Мариан веяло чем-то лёгким и воздушным, как белые облака над землёй по весне, и это чувство передалось Варрику, расправив его напряжённые после долгой работы плечи.       — Ладно, я, вообще-то, не только поздороваться зашла. — Хоук сложила руки на столе, точно прилежная ученица. — У меня есть уже больше половины от суммы на вклад в твою экспедицию. А потому я хочу знать подробности. Куда конкретно мы идём? Кто ещё с нами будет? Сколько продлится путешествие? Чего стоит опасаться, кроме порождений тьмы?       — У тебя там за пазухой вопросов ещё на сотню листов? — весело фыркнул Варрик, но всё же приступил к разъяснениям.       Нелегко было рассказывать человеку про гномьи тейги, их историю и предназначение. Мариан частенько прерывала его, чтобы задать новые вопросы, возникающие по ходу повествования. И Варрик рассказывал о первых гномах, о появлении тейгов — огромных подземных городов, — о длинных тоннелях по всему континенту, которые потом назвали Глубинными тропами. Хоук слушала внимательно и даже ни разу не зевнула. «Вот это я понимаю любовь к истории», — отметил Тетрас. Он и сам любил рассказы о далёком прошлом, а подростком даже пытался понять, откуда возник этот мир, после чего и погрузился в религиозные трактаты, открыв для себя идею Создателя и его земной невесты — Андрасте. Нельзя сказать, что он верил в придуманных людьми богов всем сердцем, зато имя Андрасте подходило к великому множеству придуманных им шуточек. К тому же, андрастианство представлялось куда более увлекательным, нежели поклонение Камню — это была религия его народа.       — Варрик? — позвала его Хоук, которая уже пару минут с любопытством вглядывалась в лицо задумавшегося гнома. Варрик осознал, что сбился с мысли и умолк, погрузившийся в воспоминания.       — Да-да. — Он потряс головой, отгоняя незваные мысли прочь. — Так о чём это я? Что, рассказать тебе про первых Совершенных?       — О-о-о-о нет! — мгновенно отказалась Хоук и даже замахала руками для убедительности. По-видимому, даже её любовь к истории не была безгранична. — На сегодня хватит с меня старинных преданий о гномьей культуре. Ты, конечно, превосходный рассказчик, но давай лучше про кое-что более близкое к нашим временам. Скажи-ка, а почему ты сам стремишься в эту экспедицию? Дельце-то опасное.       — Бартранд сказал бы тебе, что всё ради сохранения и приумножения богатства нашей семьи, — хмыкнул Варрик. — Видишь ли, хотя я и недолюбливаю моего братца, он занимает место в Совете торговой гильдии — это огромная организация наземных гномов, в руках которой, буду честен, несметные богатства и огромная власть. И как бы в Орзаммаре ни презирали наземников за то, что они, мол, отвернулись от Камня, последнее гномье королевство только благодаря нам и выживает. Так вот, Бартранд с юного возраста организует торговлю всякими редкостями, а чем больше этих редкостей — тем больше наша прибыль и выше положение среди других Домов в торговой гильдии.       — Я знаю про торговую гильдию, Варрик. — Лёгкий смех, звенящий, точно горный ручеёк, вырвался из её груди. — Я же, в конце концов, целый год контрабандисткой была. С гильдией не посоревнуешься, это точно. Но как ответил бы ты сам? — Хоук улыбнулась краешками губ, заметив, должно быть, что Варрик, несмотря на хвалёное красноречие, не очень-то любит распространяться о себе самом.       — Деньги никогда не были основной моей целью, — с неохотой признался Тетрас. — Ты можешь посмеяться, но экспедиция для меня — это большое приключение. Опасные противники, древние тоннели, заваленные проходы, риск быть придавленным самым старым камнем под Кирковоллом — что ещё нужно для крепкого сна по ночам? К тому же, что-нибудь из наших приключений наверняка послужит материалом для моих новых книг.       — Вот уж не думала, что ты такой романтик! — заливисто рассмеялась Хоук. — Что ж, пожалуй, мы оба можем зваться искателями приключений. А книгу я бы с удовольствием прочитала, имей в виду.       Как и всегда, не было до конца понятно, шутит Мариан или говорит всерьёз. Варрику не удалось даже разобраться, стали они с ней друзьями или оставались лишь деловыми партнёрами.       — А ты сама? — он проявил ответное любопытство. — Что будешь делать с вырученными с экспедиции деньгами?       Хоук на миг призадумалась, возможно, сомневаясь, стоит ли рассказывать всю правду, но потом всё же ответила:       — Видишь ли, когда-то моя семья — Амеллы — обладала высоким статусом и богатством. Может, ты даже слышал про них. У моих предков был огромный особняк в Верхнем городе. Но потом мама сбежала в Ферелден с магом-отступником, и родители отреклись от неё. Когда они умерли, всё состояние семьи оказалось в руках моего дядюшки Гамлена, который без больших раздумий вложил его в пьянки и карты. Теперь наш дом продан за неуплату долга каким-то мерзким работорговцам, а мы вынуждены ютиться в разваливающейся берлоге Гамлена. Будь у меня деньги, я смогла бы восстановить наше имя и выкупить имение. Не знаю, нужно ли это мне самой, но, по крайней мере, мама будет немного счастливее.       Варрик так удивился многословному рассказу Хоук, что даже растерял слова для ответа. Заметив его реакцию, Хоук с усмешкой пожала плечами:       — Не слишком-то это большая тайна.       Они помолчали какое-то время. Варрик размышлял о нелёгком пути Хоук. Теперь он лучше понимал, почему год назад именно к этим недружелюбным берегам причалил корабль, везущий Мариан и её семью: у них ведь были основания рассчитывать на лучшую жизнь. А Гамлену, пожалуй, следовало врезать ещё разок.       — У меня есть к тебе просьба, Варрик, — вдруг призналась Хоук. Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и устремил свой взор на неё, демонстрируя всецелое внимание. — Видишь ли, я задолжала одно обещание. Когда мы бежали из Лотеринга, спастись нам помогла одна женщина... ведьма. Нет, не знаю, кто она на самом деле, потому что потом она… обратилась огромным драконом. — Варрик только присвистнул. Мариан смущённо пожала плечами. — Если и ведьма, то очень сильная. Она назвалась Флемет. Взамен за помощь и защиту взяла с меня обещание: когда окажусь в Киркволле, доставить к Расколотой горе одну вещь. Вот, посмотри... это амулет. Наверняка зачарованный, от него так и тянет силой. Выходит, я просрочила своё обещание на целый год, и... мне немного страшно. Не знаю, что меня ждёт, когда я принесу этот амулет в указанное место.       — Хочешь, чтобы я прикрыл твою спину? — догадался Варрик.       — Да, — с облегчением выдохнула Мариан, не найдя возмущения или протеста в выражении его лица. — Чтобы ты был рядом на случай, если, знаешь, мне снова потребуются услуги твоего арбалета.       — С тобой — ни дня без приключений. И зачем мне вообще Глубинные тропы? — Тетрас весело сверкнул глазами и поднялся из-за стола. Хоук тоже встала, обрадованная его согласием. Может быть, именно намерение исполнить давнее обещание вдохнуло краски жизни в её обычно мрачную физиономию? Уж Варрику ли было не знать, как сильно давит на плечи данное кому-либо слово. — Пожалуй, нужно подготовиться.       Приняв во внимание испортившуюся погоду, Варрик утеплился: подыскал светло-коричневый шерстяной плащ и высокие сапоги. Но застёгивать верхние пуговицы на своей любимой хлопковой рубахе с золотой вышивкой у ворота, конечно же, не стал, — не настолько критической виделась ситуация. Немало времени арбалетчик провёл, заботясь о Бьянке: пересобрал и смазал спусковой механизм, взял с собой новых болтов, предварительно наточив их. Никогда ещё он так много не сражался, как за две недели знакомства с Мариан.       Встретились у городских ворот чуть раньше полудня. Варрик ничуть не пожалел о захваченной с собой тёплой одежде: бледное солнце то и дело утопало в густых серых тучах, а со стороны гор дул пронизывающий до костей ветер. Хоук, как он заметил, о своём комфорте не позаботилась и, пока они вместе ждали остальных, зябко ёжилась.       — Андерс согласился помочь, — сообщила она, неуютно переминаясь с ноги на ногу. — И даже Авелин взяла ради меня отгул. Кажется, я слишком нервничаю, да? Но это обещание... в нём есть что-то жуткое. Поскорей бы покончить с ним.       Варрик понимающе кивнул. Дать обещание ведьме-драконице взамен за спасение от неминуемой гибели — то ещё, должно быть, приключение. До этого дня он и представить не мог, что именно таким способом Хоук со своей семьёй спаслась от наступающего на пятки Мора. И не проведи он с Мариан немало времени в совместных похождениях, даже не поверил бы её рассказу. Но раз они планировали совместную экспедицию, ей не было смысла врать. И всё это лишь увеличивало удивление и интерес Варрика к необычной истории Мариан.       Вскоре из-за ворот показалась Авелин — в сияющих доспехах, с овальным щитом за спиной и одноручным мечом в ножнах на поясе. Её рыжие, точно расплавленный огонь, волосы развевались на ветру. Стражница выглядела немного усталой, но Варрику и Хоук улыбнулась с искренней теплотой.       — Давно не виделись, прохиндей! — Она даже потрепала Тетраса по плечу. Не латной перчаткой — и на том спасибо. — Ты, надеюсь, не держишь на меня обиды?       — На тебя трудно дуться, — хмыкнул Варрик. — Да и опасно, по правде говоря.       Андерс явился последним. Он слегка запыхался и выглядел рассеянным. Мариан помахала ему рукой. Авелин сдержанно кивнула — значит, они уже успели познакомиться.       — Только-только закончил возиться с пациентом, — пояснил целитель, окинув собравшихся быстрым взглядом. — Ну что, идём? Сдаётся мне, долийская Хранительница заждалась.       Уже в пути Варрик решил всё-таки уточнить, что ждёт их впереди:       — Хранительница? Полагаю, она хранит не домашний очаг?       — Почти, — усмехнулся Андерс. — Долийцы считают себя последними истинными эльфами, хранящими всю культуру их рассеянного по миру народа. Они кочуют с места на место, исследуют руины тысячелетней давности, а ещё презирают городских эльфов, которые избрали забвение и унижение перед расой людей. Хранители — обычно самые старые и мудрые члены общины, которые передают молодому поколению истории давно минувших лет, обучают их эльфийским ритуалам и забытым магическим искусствам. Большинство долийцев крайне недружелюбны к нам, людям. И гномам. И вообще всем, кто не долийцы и не дикие звери. В Вольной Марке их мало. Этот клан, кстати, обосновался у стен Киркволла совсем недавно.       — Ведьма сказала, что я должна отнести амулет Хранительнице Маретари, — задумчиво добавила Хоук. — Интересно было бы узнать, зачем ей всё это нужно.       — Чего точно не стоит делать — так это размахивать перед ними оружием. Спрячь свой арбалет, гном. — Андерс недовольно покосился в сторону Варрика.       — Обойдусь и без твоих советов, Блондинчик, — парировал тот, но Бьянку, впрочем, убрал.       Лагерь долийцев расположился менее чем в часе ходьбы от городских ворот. Варрик издалека увидел вершины палаток из красной ткани, учуял дым множества костров. У эльфов не было стен и заборов, однако место они выбрали удачное: высокие холмы и нависающая над лагерем гора создавали надёжное укрытие как от непогоды, так и от незваных гостей. Когда они подошли ближе, Варрик понял, что те сооружения, которые он издалека принял за палатки, вовсе ими не являлись. Это было нечто вроде двухколёсных повозок, достаточно больших для того, чтобы в них даже можно было жить. Сверху же трепетали на ветру алые паруса, надёжно прикреплённые к деревянным основаниям. Эти устройства были похожи на повозки и на корабли одновременно. Варрик хотел было уточнить у Андерса, что это такое, но тут из-за деревьев показались долийские стражники. Высокие, тощие, они были облачены в простые кожаные доспехи, а за их спинами виднелись длинные луки. Дружелюбными они не казались ни разу. Скорее, мрачными и недоверчивыми, как, впрочем, и предупреждал Андерс. В первой же фразе долийского стражника было брошено слово «шемлен», прозвучавшее подобно оскорблению.       — «Шемлен» — так они называют нас, людей, — шепнул Андерс.       — Постой. — Другая стражница оттеснила своего угрюмого напарника. — Она похожа на ту, кого мы ждали. Только... я и подумать не могла, что это окажется шемленка, — стражница пристально посмотрела на Хоук, обвела недоверчивым взглядом остальных её спутников. — Идёмте, я провожу вас к Хранительнице Маретари.       — Но если вы только попытаетесь напасть — наши стрелы мигом превратят вас в подушечки для булавок, — агрессивно предупредил первый стражник.       — Какие они милые, — вполголоса заметил Варрик. Остальной компании тоже было некомфортно под холодными взглядами сбежавшихся ко входу в лагерь долийцев.       Хранительница вышла из палатки по первому же зову стражников. Она была облачена в изящные белые одеяния с вкраплениями золотых нитей, а её узкие плечи укрывала накидка из тёмной шерсти. Худощавая, как и все остальные долийцы, с длинными тонкими конечностями, эта женщина напоминала тянущееся к солнцу молодое деревце. Впрочем, её возраст отнюдь не был юным, о чём свидетельствовали не только серебристые волосы, собранные в пучок на затылке, но и многочисленные морщинки вокруг глаз и рта. Глаза цвета пожухлой травы смотрели внимательно, спокойно, в глубине их чувствовалась бесконечная мудрость. Лицо Хранительницы, кроме прочего, украшали золотистые татуировки, причудливым орнаментом обрамляющие её щёки и подбородок и тянущиеся через весь лоб. «Валласлин — письмена на крови», — шепнул Андерс, заметив, как его компаньоны уставились на странные татуировки. От его пояснения, впрочем, понятнее не стало.       — Andaran atish’an, путники, — произнесла Хранительница, слегка кивнув им. У неё был мягкий, тёплый голос, а речь лилась плавно, точно широкая медленная река. — Я ждала вас.       — Откуда же ты знала, когда именно я приду? — поинтересовалась Хоук. Она, невольно подражая Маретари, тоже говорила медленно и спокойно, что было несвойственно вечно стремительной авантюристке.       — Я просто слушала. Слушала ветер и птиц, слушала свет далёких звёзд, слушала свои сны. Во всём, что нас окружает, есть великая мудрость, надо только уметь прислушаться к ней. Дай мне взглянуть на тебя, дитя. — Хранительница шагнула ближе к Хоук с лёгкой улыбкой на губах. — Нелёгкая ноша выпала на твою долю. Но я чувствую в твоём сердце свет. Не дай ему иссякнуть, Мариан. Он тебе ещё понадобится.       Вряд ли стоило удивляться тому, что Маретари заранее знала имя своей визитёрки. Её речи о ветре и звёздах звучали завораживающе, но, признаться, были совсем непонятны.       — Полагаю, ты в курсе, зачем я пришла, — заметила Хоук. На ладони она держала тот самый амулет, который показывала Варрику утром этого дня. — Но почему ведьма направила меня именно к тебе?       — Asha’bellanar — так мы её зовем. Женщина многих лет. — Хранительница слегка улыбнулась. — Я, как и ты, связана с ней долгом, который надлежит уплатить. Амулет в твоей руке — это знак обещания. Обещания той, чьё слово по-прежнему веско, и потому обладает чудовищной силой. Помни, дитя: ничто в мире не имеет такую же силу, как выполненное обещание. — Она на миг умолкла, внимательно изучая лицо Мариан. — Ты доставила амулет сюда — но на этом твой долг ещё не исполнен. Амулет нужно отнести на каменный алтарь на вершине этой горы, и там совершить долийский ритуал прощания с умершими.       — Ритуал? — Хоук озадачилась. — Боюсь, я ничего не знаю о ваших ритуалах.       — О, не беспокойся, я отправлю с тобой свою Первую. Она покажет тебе путь и поможет провести ритуал. Мерриль — моя ученица и преемница, она должна была стать Хранительницей после меня. Однако... она избрала новый путь. — Лицо Маретари погрустнело, свет её лучистых глаз поблёк, как будто мрачные тучи затмили небесное светило. — И поэтому у меня к тебе ещё одна просьба: после того, как вы совершите обещанное... забери её с собой. Помоги освоиться среди людей, потому что среди долийцев она... не желает оставаться.       — Вот так просьба, — удивилась молчавшая до этого Авелин. — Киркволлский Эльфинаж — удручающее место. Зачем ей уходить из клана?       — Такова её воля, — печально вздохнула Хранительница и вновь обратилась к Хоук: — Мерриль ждёт у подножья горы. Отправляйся к ней, когда будешь готова. Твои друзья тоже могут пойти. Умение сражаться вам пригодится: на горе обитает нечто... странное. Бестелесные чудовища, порождённые злой магией. Dareth shiral, дитя. Будь осторожна.       Невольно озираясь на раскинувшийся вокруг долийский лагерь, они двинулись к подножью горы, а Маретари осталась стоять у палатки, печально опустившая голову. Варрику её эмоции напоминали любящую мать, с сожалением отпускающую повзрослевшего ребенка к берегам новой жизни. Но здесь ситуация, очевидно, была несколько иная.       — Ничего себе предложение, — заметил он, когда они отдалились от Хранительницы. — Нельзя же просто так отвести эльфийку в город и бросить её там. Нужно помочь обустроиться, присмотреть...       — Не уверена, что у меня есть право отказаться, — нахмурилась Хоук. — Смотрите: кажется, это она.       Долийка сидела на большом камне у тропы, ведущей к горной вершине. Она низко склонилась над чем-то, невидимым для Варрика. На вид она была даже более хилой, чем остальные эльфы в лагере — тонкая, как тростиночка, с узкими плечами и худыми руками, которые Тетрас в самой широкой части мог бы обхватить одной только своей ладонью. Короткие тёмные волосы были завязаны в множество хвостов, что усеяли её голову подобно маленьким листочкам. Спину укрывал лёгкий плащ мшистого цвета, а тонкая шея была укутана жёлто-зелёным шарфиком из ивового полотна.       — Ой! — Услышав их шаги, Мерриль вскочила с камня, мигом прервав то занятие, на котором была сосредоточена. — Я вас не заметила. О... это ты, — взгляд изумрудно-зелёных глаз упал на Хоук. — Это о тебе, должно быть, говорила Хранительница. Aneth ara.       — Её речь, в отличие от говора Маретари, была звонкой и торопливой, точно стремительный горный ручеёк. Лицо с узким подбородком и прямым носом постоянно меняло выражения: эмоции так и бурлили в её изящных чертах. Лоб, щёки и подбородок долийки тоже украшал валласлин, частично скрытый прядями непослушных волос, но у Мерриль татуировки оказались скромнее, включали меньше деталей и были тёмными вместо золотистых у Маретари. Кроме прочего, она казалась достаточно юной: младше Мариан и, возможно, даже Карвера. Долийка волновалась и сыпала словами невпопад: — Я Мерриль! Прости, я не спросила, как тебя зовут. Или... это невежливо, спрашивать у человека, как его зовут? Кажется, я слишком много болтаю. Понимаешь, я никогда прежде не общалась с людьми. Да и с гномами тоже... — взгляд широко раскрытых глаз на миг обратился к Варрику. — Вообще-то долийские матери пугают вами, людьми, маленьких детей... Ой.       Она умолкла, покраснела и уткнулась взглядом в землю. Варрик не выдержал и рассмеялся: такой странной в своей непосредственности была эта эльфийка, тем более после молчаливо-суровых стражей в лагере.       — Меня зовут Варрик, — весело представился он, — и мною никого не пугают. Ну разве что немножко...       — Мариан Хоук, — улыбнулась его спутница. — Ты можешь говорить мне что угодно — меня нелегко обидеть.       — Если только ты не её братец, — вставил Варрик.       Закончив знакомство, двинулись по тропинке, ведущей на самый верх горы. Её называли Расколотой, однако раскол, откуда бы он ни взялся, давно закрыли обильно растущие на склонах деревья. Мерриль предупредила о том, что путь их ждёт неблизкий, поэтому лучше поторопиться, чтобы успеть до темноты. Почти невесомая, она двигалась грациозно и ловко, точно какой-нибудь дикий зверёк, а по пути не забывала подносить лицо к каждому новому цветку у тропы. Больше всего ей были любы маргаритки — мелкие белые цветочки с жёлтыми сердцевинами. Компания была в пути меньше часа, а Мерриль уже соорудила себе аккуратный венок, тут же украсив им короткие тёмные волосы. По дороге она много рассказывала: о долийских эльфах, о галлах — священных животных, немного напоминающих оленей, об аравелях — тех самых повозках с парусами, на которые засмотрелся Варрик, пока приближался к лагерю. Они служили долийцам для быстрого и незаметного перемещения по континенту, а также были их кровом на время стоянки. Слушать Мерриль оказалось интересно, хотя внезапные смены тем и бесконечные извинения сбивали с толку. Эта хрупкая эльфийка нравилась Варрику всё больше: эдакое социально неловкое солнышко в их компании. Он, Хоук и Авелин больше слушали, а вот Андерс порой дискутировал с новой спутницей. Потом он пояснил, что успел немного разобраться в культуре долийцев, пока был среди Серых Стражей. Они преодолели примерно треть дороги, когда появились первые «чудовища», как назвала их Хранительница. Духи, призраки, воскресшие мертвецы — все они напали внезапно, потревоженные появлением их небольшого отряда.       — Здесь творили тёмную, очень злую магию, раз она привлекла стольких существ из Тени! — крикнул Андерс в пылу сражения. — Завеса истончилась, и теперь они будут лезть изо всех щелей, пока не восстановится природный баланс.       Варрик слабо понимал, о чём он говорит, но предпочёл не уточнять, вместо этого без устали стреляя из арбалета. Попасть в призраков было нелегко: они становились отчасти материальными лишь на краткие моменты, а в остальное время снаряды попросту проходили насквозь. К счастью, маги справлялись с ними без особого труда. Кстати о магах... Варрик заметил стремительное движение рядом с собой и лишь в последний момент успел отпрыгнуть в сторону. В центр небольшой полянки, где проходило сражение, обрушился огромный булыжник, который — Тетрас был готов поклясться — совсем недавно мирно лежал у дороги. Кого-то из противников булыжник прикончил на месте, а остальных, придавленных и дезориентированных, легко получилось добить.       — Что это было? — спросил Варрик, с трудом переводя дыхание.       Он глянул поочерёдно на Хоук и Андерса, удивлённый внезапной выходкой одного из них, ведь стихиями Мариан были пламя и лед, а Блондинчик сражался молниями. Однако маги казались не менее удивлёнными, чем он сам. Все взгляды переметнулись к Мерриль. Та стояла чуть поодаль и сжимала простенький деревянный посох в тонких руках, и щёки её зарумянились от внезапного внимания всей компании.       — Хранительница не говорила, что ты магесса, — с внезапным холодом в голосе произнесла Авелин.       — А что в этом плохого? — вскинулся Андерс. — Среди долийцев тоже есть маги, пусть их волшебство и отличается от нашего. Они сохранили утраченные большинством народов древние знания, которые позволяли совершать такое, что нам сейчас и не снится.       — Всё так, — смущенно кивнула Мерриль, явно огорчённая неприязнью со стороны Авелин. — Хранительница Маретари учила меня заклинаниям, которые применяли ещё во времена Элвенана. Но это... просто магия, она не лучше и не хуже той, которой пользуются ваши чародеи.       — Как же вы прячетесь от храмовников? — удивилась Хоук. Пока они болтали, Варрик решил заняться сбором разбросанных по всей поляне арбалетных болтов — чуяло сердце, что они ему ещё пригодятся.       — Как говорит Хранительница, это ещё одна из причин, почему нам нужно постоянно переезжать с места на место. Храмовники не успевают нас выследить и забрать, — пожала плечами долийка.       — Мерриль, подумай ещё раз, стоит ли тебе отправляться с нами в город, — мягко произнесла Хоук, и Варрик догадался, что она вовсе не пытается избавиться от непрошеной компаньонки — лишь искренне заботится о ней. — В Киркволле ты окажешься магессой-отступницей в городе, полном храмовников, которые, к тому же, ещё и очень жестоки с магами.       — Но ведь вы с Андерсом как-то выживаете, — беззаботно улыбнулась Мерриль. — Значит, и я научусь.       Варрик лишь покачал головой. Своенравная, настойчивая, свободолюбивая — прекрасные качества, однако с ними Мерриль едва ли сумела бы выжить и не стать усмирённой в киркволлском Кругу.       — Я ничего не имею против магов, ведь я же, в конце концов, не храмовница. — Авелин постаралась сгладить неловкую ситуацию, но было похоже, что она не до конца откровенна. И её можно было понять: Хоук была её давней подругой, но вот к Андерсу она ещё не привыкла, а к Мерриль и подавно. — Только больше не роняй на меня камни, пожалуйста.       — Ой, — мигом стушевалась магесса. — Прости! Я не хотела! Просто я... я редко сражаюсь вместе с кем-то. Теперь буду предупреждать, если... снова что-нибудь уроню.       Ситуация, к счастью, решилась без конфликтов, и они двинулись дальше. Чистый горный воздух приятно бодрил (особенно после головокружительных «ароматов» Нижнего города и Клоаки), Мерриль вслух называла все цветы, которые им встречались, Андерс немелодично насвистывал, повсюду пели птицы — в общем, красота, да и только. Время от времени приходилось вступать в схватку с нежитью, но ни одна из них не задержала путников надолго. У входа в пещеру, через которую предстояло пройти, чтобы миновать завал на дороге, сделали привал. У Авелин обнаружились съестные припасы («Для вас, разгильдяев, набрала побольше, никто же не подумал об этом, кроме меня»). Они разложили плащи на траве и позволили себе немного отдохнуть. Варрик скорчил страдальческую физиономию, когда вообразил, с какой силой у него будут гудеть ноги после затянувшейся прогулки — ведь потом им предстоял ещё и обратный путь. Мерриль не сразу притронулась к предложенным ей лепёшкам с ветчиной и сыром: вначале обнюхала их, лизнула, неуверенно понаблюдала за тем, как поглощают еду остальные. Но, по-видимому, людская пища оказалась вполне пригодна для неё, потому что, распробовав, долийка в два счёта умяла свою порцию.       В пещере не оказалось духов и мертвецов, зато были огромные красно-чёрные пауки с ядовитыми жалами. Мерриль к их появлению отнеслась спокойно и атаковала их столь же хладнокровно, как и любых других противников на их пути. Зато Авелин, к удивлению всей компании, тонко взвизгнула и отскочила в сторону, когда один из пауков спустился с потолка пещеры прямо ей на голову.       — Вот уж от кого не ожидал, — начал подтрунивать Варрик. — Неужели эти милые паучки страшнее мертвецов и порождений тьмы?       — А ну цыц! — ощетинилась мечница. — Вам-то всем хорошо, вы вдалеке стоите и снарядами кидаетесь, а я вынуждена в их жуткие морды смотреть!       — А я бы завела себе ручного паучка. — Мерриль задорно хихикнула, без всякой брезгливости переступая через тела убитых пауков.       Пещера была длинная, извилистая, с низким потолком, так что некоторым из них даже пришлось пригибать головы, а Андерс успел заработать шишку, со всей силы врезавшись в низкий проход. Полумрак, шорох капель с потолка пещеры и шелест крыльев потревоженных громкими звуками летучих мышей наводили ужас, от которого, вероятно, Варрик выбежал бы наружу и больше никогда не возвращался, если бы не присутствие рядом друзей. Посохи магов сияющими маяками вели за собой, спину прикрывала облачённая в доспехи Авелин, а пугающую тишину разбавляли незамысловатые, но полюбившиеся шуточки всей компании. Именно в этот момент, пробираясь по кишащей пауками пещере к тусклому свету вдалеке, Варрик осознал вдруг, как дорого ему всё то, что с ним сейчас происходит. Как близки и любимы эти люди рядом с ним, пусть даже он толком их не знает. Непоколебимо спокойная и острая на язычок Хоук; капризная, но храбрая Авелин; чудаковатый Андерс с его внутренними демонами и жаждой защищать магов; даже встреченная лишь сегодня неловко-грациозная Мерриль, нюхающая цветочки и любящая пауков — все они воспринимались Варриком как части единого целого, члены одной большой семьи. И он искренне надеялся, что у него будет время и возможность узнать каждого из них поближе.       Когда они наконец-то выбрались из-под мрачных сводов пещеры, солнце уже закатывалось за горизонт. И без того прохладная погода стала ещё хуже, и чем ближе они были к вершине горы, тем сильнее пронизывал леденящий ветер. Варрик, не прислушавшись к активным возражениям Хоук, накинул ей на плечи свой тёплый плащ, а Андерс поступил точно так же с Мерриль, которая вначале жутко смутилась, а потом осыпала его неловкими благодарностями. Одна только Авелин чувствовала себя комфортно в укрывающих всё её тело доспехах и, пользуясь возможностью, не упустила случая поворчать: «Одна только я подумала одеться по погоде».       — Почти добрались, — Мерриль попыталась подбодрить изрядно утомившихся путников. — Осталось только... Оу. И кто его сюда поставил?       Варрик поднял взгляд и увидел то, что Мерриль заметила прежде него: сияющий барьер явно магического происхождения преграждал узкий проход между скалами. Они остановились перед ним, задержанные таким невзрачным, на первый взгляд, препятствием.       — Его можно как-нибудь сломать? — Авелин потянулась рукой к почти прозрачной, но тем не менее непроницаемой мембране.       — Лучше не трогай! — резко окликнула её Мерриль, и Авелин, вздрогнув, отступила на несколько шагов. Магам в подобных делах следовало верить безоговорочно. — Не знаю, что он может, но трогать его не стоит. Я... я знаю, что делать.       Один только миг — и короткий нож, словно из ниоткуда появившийся в пальцах магессы, прошёлся острым лезвием по её узкой ладони. Едва первые капли крови коснулись земли, на их месте возник сияющий силуэт, который взорвался вспышкой света так же быстро, как и появился. Когда Варрик, на мгновение ослепший, разлепил глаза, магической преграды на их пути уже не было.       — Ты использовала магию крови, чтобы вызвать демона! — крикнул Андерс, возмущённый и будто обиженный до глубины души тем, что новая спутница оказалась одной из тех, кого он так презирал. — Ты... ты вообще понимаешь, что делаешь?!       — Но этот демон помог нам, — всё так же спокойно ответила Мерриль, попутно заматывая порезанную руку какой-то тряпицей. Андерс одним широким шагом приблизился к ней вплотную, сжал её ладонь, отбросив кусок материи. Слабое золотистое сияние появилось у него на пальцах и просочилось в открытую рану Мерриль, мгновенно остановив кровотечение и стянув её края так, что повреждение стало казаться почти зажившей царапиной. — Оу... мне не доводилось видеть такую магию прежде, — вымолвила Мерриль, с удивлением рассматривая исцелённую руку.       — Демоны — это не детская забава, — осторожно сказала Хоук, поглядывая на Мерриль исподлобья. — Они могут помочь тебе, но цена их помощи высока, и однажды ты можешь оказаться целиком во власти демонов.       — Ну... я понимаю, — тихим, но всё таким же уверенным голосом отвечала долийка. — Но этого не случится, Мариан. Я знаю, как защитить себя.       — Как-нибудь потом я хотел бы поговорить с тобой об этой магии, — Андерс обратился к ней ласково, как к ребёнку, видя в Мерриль кого-то вроде неразумной младшей сестрёнки. — Да и о долийской магии в целом. Ведь нам с Хоук недоступны древние таинства.       — А я бы послушала про исцеляющую магию. — Мерриль мило улыбнулась, и очередной конфликт не был развит, хотя эта ситуация и вызывала смутную тревогу. Варрик отчего-то был уверен, что Мерриль обращается к магии крови не по глупости, а вполне осознанно. — Почти пришли. Это место — долийское кладбище. В дни Элвенана старейшие эльфы приходили сюда, чтобы погрузиться в бесконечный мирный сон, который никто бы не осмелился потревожить. Теперь... это место заброшено и полно беспокойных душ.       — Обожаю прогулки по кладбищам! — фыркнул Варрик, двигаясь вслед за Мерриль.       Местечко располагалось в низине, и землю под ногами окутывал густой туман, придающий и без того унылой атмосфере древнего кладбища ещё большую мрачность. Повсюду стояли полуразвалившиеся надгробия из сложенных в причудливые фигуры камней разных форм и размеров. Под каждым из надгробий в глиняном кувшине горел голубовато-зелёный магический огонь. Дополняя зловещую картину, где-то рядом противно закаркал ворон. Когда взгляд Варрика скользнул дальше, к возвышающемуся в отдалении алтарю, он увидел жутковатое существо: истлевший скелет, облачённый в полусгнившее платье с длинными ошмётками рукавов. Он быстро предупредил:       — А вот, похоже, и беспокойная душа! Что это за дерьмо, подскажите несведущему?       — Колдовской ужас, — вздохнул Андерс и занял боевую позицию. — Это демон, вселившийся в тело когда-то умершего мага. Может быть, как раз одного из долийских старейшин.       Колдовской ужас быстро перемещался и был практически нечувствителен к попыткам его ослабить: оглушающая склянка Варрика была им проигнорирована, ледяные шипы, выросшие из земли по мановению руки Мариан, остановили демона лишь на краткий миг, а от попытки Авелин ударить его щитом он попросту ускользнул сизым дымом. Но они так долго добирались до вершины горы не для того, чтобы отступить перед каким-то демоном. Маги принялись яростно осыпать противника заклинаниями, и все стихии смешались в единую субстанцию в этом поединке. Варрик использовал арбалет, целясь, как он уже научился, по голове и груди демонического создания. Авелин изо всех сил осыпала чудовище ударами меча, тем самым отвлекая его на себя и удерживая на одном месте. В какой-то момент Мерриль потянулась было к своему ножу, но Андерс решительно остановил её. Да и Варрик не сомневался: они справятся и без помощи какого-нибудь «доброго» демона. Но пока маги отвлеклись, колдовской ужас мощным ударом отбросил Авелин, и та едва успела укрыться щитом от его атаки.       — Отвлеки его, Варрик! — крикнула Хоук. Одной рукой она удерживала посох, а другой производила многочисленные пассы, готовя, по-видимому, мощное заклинание.       Тетрас задумался лишь на миг, после чего метнул снятый с пояса кинжал в пустую глазницу чудовища. Демон слегка пошатнулся, но отступать и не подумал (если это существо вообще было способно думать). Тогда Варрик бросился на него сам, сжимая в правой руке второй кинжал. Ближний бой кинжалами всегда был его запасным планом — на случай, если не будет возможности стрелять из арбалета. Поэтому он умел сражаться таким способом, но не сказать что мастерски. Когти демона промелькнули совсем рядом с ним, Варрик чудом сумел увернуться. Он наносил удары один за другим: в иссохшую плоть колдовского ужаса, сквозь одежды, носимые эльфийским чародеем прошлого, в твёрдую грудную клетку, за которой не билось живое сердце. До черепообразной головы демона Варрик не дотягивался и потому дрался так, как мог. Однако он понимал, что долго в такой схватке не продержится.       К счастью, спутники-маги и не думали оставлять его на растерзание непробиваемому чудовищу. Краешком глаза, в очередном замахе Варрик увидел, как с неба прямо на него обрушивается огромный шар, сотканный из бушующего пламени. Тетрас не успевал ни отскочить, ни укрыться. Он мог лишь продолжать орудовать своим бесполезным кинжалом, плотно зажмурив глаза. Однако прошло несколько секунд: огонь так и не поглотил его тело, а сопротивление со стороны демона внезапно пропало. Варрик осторожно приоткрыл один глаз, а следом за ним и другой: опасаться было нечего. Все звуки казались далёкими, приглушёнными, как если бы он находился под водой. Тетрас видел мир вокруг себя, бьющегося в агонии демона и срывающиеся с неба огненные шары слегка мутными, расплывающимися сквозь непроницаемый полупрозрачный барьер, что окружил его целиком. Кинжал выпал из дрожащих рук Варрика. Он с облегчением перевёл дыхание. Сквозь мембрану защитного барьера ему удалось разглядеть стоящих в отдалении магов: Хоук вытянула руки вперёд, слегка шевеля пальцами и тем самым контролируя падение огненных снарядов; Андерс и Мерриль держали каждый свои ладони в форме округлости. Целитель направил пальцы в сторону Варрика, а Мерриль, похоже, защищала Авелин, укрывшуюся за щитом неподалёку от Тетраса. Огненный дождь быстро определил перевес их сил в этом сражении. Демон заскрежетал, зарычал, заметался и вдруг растворился в воздухе облаком чёрного дыма. Барьер исчез, и все звуки этого мира разом вернулись, ударив Варрику по барабанным перепонкам. Он закопошился на месте, тщетно пытаясь вернуть силу в подгибающиеся колени и подняться с земли. Узкая ладонь Хоук появилась словно из ниоткуда и коротким рывком подняла его на ноги. Варрик благодарно кивнул.       — Я впечатлена! — выпалила Авелин, тоже ослабленная схваткой с демоном, но глядящая на магов — всех поочерёдно — с восхищением. — Такая слаженная работа! Если бы я вас не знала, была бы уверена, что этот план вы сочинили неделю назад и ещё долго репетировали.       — Ага. Сымпровизировали пять минут назад, — хмыкнула Хоук, пряча посох обратно под плащ. Призыв огненного дождя оказался для неё энергозатратным, потому что магесса слегка пошатывалась, а потом и вовсе уселась на землю, опёршись спиной о ствол невысокой акации.       — О-о-о, работа в команде — это так интересно! — восторгу Мерриль не было предела. Она, совсем, казалось, не изнурённая схваткой, радостно прыгала по полю боя, искренне удивляясь тому, что её навыки оказались полезны.       Перспектива отдохнуть под деревцем выглядела крайне заманчиво, так что вскоре весь отряд расположился подле Хоук. Силы обсуждать произошедшее были только у Мерриль: она беспрерывно щебетала, пока остальные только кивали и блаженно улыбались, гордые проделанной работой. Андерс, хотя и выглядел утомлённым, залечил пару ушибов, полученных Авелин от мощных ударов демона. Сидеть бы так вечно, однако полученный в схватке адреналин быстро истаял, уступив место холоду и сонливости. Цель их путешествия ещё не была достигнута, так что вскоре пришлось отлепить себя от земли и заняться делом.       — Это алтарь Митал — матери всего сущего, — с благоговейным трепетом промолвила долийка, кивнув на небольшое каменное сооружение, возведённое на самой вершине горы. — Защитница, которая дарует любовь покинутым, утешение — страдающим, справедливость и возмездие — их обидчикам. К ней мы обращаемся, когда вокруг нас сгущается тьма.       Мерриль медленно, едва дыша от волнения приблизилась к алтарю, аккуратными движениями ладоней смахнула с него веточки, листочки и прочий накопившийся за долгие годы мусор. После её махинаций кувшин на алтаре вспыхнул голубоватым пламенем. Долийка принялась нараспев произносить странные, но мелодичные слова, значение которых Варрику было не дано понять. Она пела, и в её голосе чувствовались печаль, призыв и всё тот же благоговейный трепет. Тетрас не успел понять, в какой момент слова ритуала обрели силу, но вдруг над алтарём заклубился золотистый дым и во вспышке света появился человеческий силуэт. Когда свет за её спиной потух, он смог разглядеть возникшую из ниоткуда женщину. Изящное кожаное одеяние, сизые перья на плечах, сияющий в тусклом свете звёзд металл, защищающий руки и ноги. Её длинные серебряные волосы были собраны в причудливую прическу, напоминающую рогатую голову какого-нибудь чудовища из старинных легенд. Лоб прикрывало красивое металлическое изделие с острым концом — то ли шлем, то ли диадема. Женщине этой было немало лет: её гордое, даже надменное лицо усеяли многочисленные морщинки, однако они не портили её вид, а лишь добавляли ему ещё большее величие. Из-под изогнутых тёмных бровей смотрели совершенно нечеловеческие янтарные глаза с узкими зрачками. Она была прекрасна и вместе с тем внушала невыразимый ужас. Даже Варрик, не обладающий какими-либо магическими способностями, почувствовал, что эта женщина не была ни человеком, ни эльфом и ни демоном.       — Andaran atish’an, Asha’bellanar, — вымолвила Мерриль, низко склонившись перед величественной женщиной.       — Интересно, знаешь ли ты обо мне что-нибудь, помимо одного из моих имён? — усмехнулась та, жестом приказывая долийке подняться. Её голос походил на раскаты грома: властный, уверенный, с хрипотцой и постоянной насмешкой. Взор янтарных глаз обратился к Хоук. Та замерла в растерянности, однако колени преклонять не планировала. Сребровласая женщина, впрочем, этого и не ждала. — Как приятно, когда выполняют обещание, — произнесла она, пристально рассматривая Мариан. — Я бы не удивилась, окажись мой амулет у какого-нибудь торгаша в кармане.       — Просто продать по хорошей цене не получилось. — Хоук сощурила глаза, в свою очередь изучая ту, кого она называла Флемет.       Ведьма скрипуче рассмеялась и одобрительно кивнула:       — Твоя дерзость впечатлила меня ещё при первой нашей встрече, девочка. Что ж, ты принесла мой амулет сюда и этим исполнила свой долг за спасённые когда-то жизни.       — Постой. — Хоук шагнула к ней, как будто боялась, что Аша’белланар внезапно исчезнет. — Как это возможно? Ты не призрак, не дух. Неужели ты была внутри этого амулета?       — Только маленькая частичка, — равнодушно ответила ведьма. Она с наслаждением вдыхала прохладный вечерний воздух, тянулась к нему лицом, прикрывая янтарные глаза. — Совсем крошечная, но и этого достаточно. Видишь ли, моя просьба была предосторожностью на случай неизбежного. И, насколько я знаю мою Морриган, это неизбежное произошло.       — Морриган? — непонимающе переспросила Хоук. — Кто это?       Флемет вновь засмеялась, и Варрик не понял, чему.       — Это девчонка, которая считает себя самой умной. Умнее меня и всех остальных. Впрочем, почему бы и нет? Ведь это я её такой вырастила. Меньшего и не ждала!       — Не пойму, она тебе дочь или враг? — опешила Хоук.       — Ни то, ни другое, — голос ведьмы стал похож на шелестение ветра. Все её ответы звучали непонятно и загадочно, порождая лишь новые вопросы.       — Но всё-таки... кто ты? — осторожно спросил Андерс. — Я никогда не встречал подобных тебе существ. В тебе так много силы, но я не понимаю... откуда она?       — А ты много знаешь о силе, мальчик? — фыркнула Аша’белланар, насмешливо глядя на Андерса. — Я щепка, оторванная волнами от целого. Обломок, за который хватаются в бурю. И вместе с тем сама буря, разрывающая в клочья чужой покой. Я — больше, чем тебе стоит знать. — Её взгляд снова обратился к Хоук, как будто она отвечала именно ей. — Тебе рано вникать в это, дитя. Знай лишь, что ты, вероятно, спасла мою жизнь, как я когда-то спасла твою. Теперь мы квиты, полагаю.       — Я... не понимаю, — выдохнула Хоук, беспомощно глядя в янтарные глаза бесконечно сильного создания.       Аша’белланар взглянула на неё, склонив голову, почти ласково, по-доброму, как смотрят на неразумных малышей, задающих слишком сложные для их детских умов вопросы.       — Однажды ты поймёшь. — Она подошла к самому краю горы, глядя в тёмную бездну без всякого страха. — У нас обеих своё предназначение, моя девочка. Ещё многое предстоит сделать. Но прежде чем я уйду... позволишь совет?       Флемет вновь повернулась к Хоук, говоря только с ней одной. Все остальные для неё не существовали, но это едва ли могло обидеть: было бы странно, если бы огромный океан обращал внимание на крошечные щепки в нём. Мариан быстро кивнула, не отрывая глаз от лица ведьмы.       — Мы стоим над пропастью грядущего, — прошелестела та. — Мир ждёт своего часа, чтобы рухнуть в бездну. Жди... и когда этот миг настанет... не бойся и прыгай. Только падая, можно понять, умеешь ли ты летать.       Прежде чем она договорила, её тело объял всепроникающий чистый свет. Он сочился изнутри неё, этой могущественной женщины, которая говорила загадками и хранила в себе, казалось, мощь всего мира. Сияющая фигура сделала шаг к обрыву, и прежде чем кто-либо из них успел подбежать к ней, с вершины горы взмыл огромный чёрный дракон, обдав их мощными порывами ветра от вздымающихся крыльев. Его рогатая голова была точь-в-точь как причудливая причёска Флемет. Длинный шипастый хвост коснулся каменного алтаря, когда она взлетала. Широкие крылья рассекли ночной небосвод, и по нему прокатился громогласный драконий рёв, который был слышен, должно быть, во всех уголках Киркволла. В несколько плавных взмахов крыльями создание из легенд скрылось из виду в тёмных, закрывающих звёзды облаках.