Маска из чистого льда

      Мерзкое хлюпанье грязи под подошвами сапог не давало ни на миг позабыть, в каком месте он находится. Клоака — самый отвратительный район Киркволла, средоточие всех его пороков. Здесь тебе и зловонные помои под ногами, и трупы очередных головорезов либо их обворованных и изувеченных жертв под лестницами, и безжалостные работорговцы, действующие почти в открытую, несмотря на давний запрет продажи живого товара. А ещё толпы ферелденских беженцев, любыми средствами пытающихся выжить в жестоких переулках Города Цепей. По сравнению с Клоакой, Нижний город — вполне уютный райончик, если подумать. Варрик рад был бы никогда сюда не забредать, но дела вновь и вновь тыкали его носом в ненавистное зловоние здешних улочек и гниль бесконечных деревянных лесенок. С появлением в числе его знакомых мага-отступника Андерса соваться сюда приходилось даже чаще, чем прежде: укрытая в одном из обветшалых домишек лечебница Блондинчика то и дело подвергалась нападкам как со стороны головорезов (и чем они мечтали разжиться в этом бесхитростно обустроенном местечке?), так и со стороны неизменно подозрительных храмовников. Впрочем, Варрик Тетрас не был бы собой, если бы не умел предвидеть и устранять в зародыше подобные нападки. Он знал, кому стоит отстегнуть пару золотых монет, с кем вкрадчиво поболтать, кого припугнуть разглашением скользких тайн. Такого рода подпольные делишки были его родной стихией.       Сегодня в Клоаку его привела сделка с одним «торговцем тканями». Естественно, Варрик знал, что этот тучный мужчина с потеющими ладошками — не тот, за кого себя выдает. С помощью своих «птичек» он давно изучил всю подноготную этого «торговца»: знал, где он живет, что любит есть на завтрак и чем на самом деле промышляет. Но Варрик редко отказывался от возможной выгоды, если только она не была связана с работорговлей и издевательством над детьми.       Когда Варрик поспешил прочь, оставив за спиной успешно заключённую сделку и с неприязнью вытирая ладонь, над головой едва-едва рассвело. Он шёл так быстро, как только мог, желая поскорее добраться до уютного «Висельника» и чего-нибудь поесть, прежде чем в городе случится очередная беда, с которой он непременно должен будет разобраться. В своей спешке Тетрас не сразу понял, что со всей силы врезался в кого-то высокого и очень тощего.       — Маргаритка! — ахнул он, разворачиваясь и видя удивлённо-обрадованное лицо Мерриль, которая отскочила на пару шагов от его удара, но хоть на ногах удержалась. — Прости! Я тебя не пришиб? Что ты тут вообще делаешь в такую рань?       Бледное лицо Мерриль озарила яркая, как рассвет над их головами, улыбка. Она бросилась к Варрику и прижалась к нему в неловком объятии. Варрик, от недоумения растерявший все бойкие фразочки, осторожно похлопал её по спине — к такому хрупкому созданию и прикоснуться было страшно.       — Прости, я... я просто очень обрадовалась, что встретила тебя, — смущённо пробормотала Мерриль, отстранившись. Взгляд своих изумрудно-зелёных глаз она старательно отводила.       — Так, подожди-ка… — Варрик нахмурился, отметив её усталый вид и потрёпанную одежду. — Ты что, всю ночь здесь пробыла? Потерялась, что ли?       — Э-э-эм… — смущению Мерриль не было предела, но всё же она стойко ответила: — Понимаешь, я вышла прогуляться ночью… и… ну да… потерялась. В этом городе все дороги такие запутанные! Идёшь в одно место, а попадаешь совсем в другое… Вот… — очень тихо вымолвила она.       — Ох, Маргаритка, — только и вздохнул Варрик. Он приобнял её за плечи и подтолкнул в нужном направлении. — Пойдём, потеряшка, я доведу тебя до Эльфинажа. И постарайся не бродить по городу ночью, ладно? Это же опасно. А если уж у тебя есть какое-то дело — попроси пойти с тобой Хоук или меня.       — Спасибо! — просияла Мерриль. Они зашагали прочь, минуя хлипкие лестницы и деревянные люки, ведущие в руины шахт. Мерриль даже здесь умудрялась заметить какой-нибудь несчастный цветок среди грязи и полюбоваться им. — Понимаешь, ведь чтобы попросить кого-нибудь помочь, надо сначала… дойти до него.       Варрик не сдержал рвущийся из груди хохот. Мерриль была столь же забавна, сколь и мила, и это несмотря на её сокрушительную силу в бою.       — Надо будет устроить тебе экскурсию по городу…       Дорога заняла около получаса, и за это время окончательно рассвело. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь привычные для Киркволла облака, окрашивая их в золотые и розовые оттенки. Стайка птиц пронеслась сквозь них, на миг утонув в потоке чистого света и вынырнув из него причудливыми огненными всполохами. Даже из-за покосившихся крыш Нижнего города эта картина выглядела прекрасно. Эльфинаж с его огромным древом — венадалем — в центре и убогими маленькими домишками вокруг сейчас казался более красивым и светлым, нежели днём. Мерриль прошмыгнула к своей лачуге, расположившейся на самой окраине, и оглянулась на Варрика с неуверенностью в глазах:       — Может быть… зайдёшь на чашку чая? Благодаря тебе у меня есть целых два стула и стол! Бардак никуда не исчез, правда… Но Хоук вчера заходила ко мне и подарила чай. Чтобы я могла предложить гостям что-нибудь кроме воды. Хотя, если подумать, чай — это тоже вода…       Варрик легко согласился. Ему нравилось проводить время с Мерриль: пожалуй, в её спонтанности и открытости он находил то, чего недоставало в нём самом. Кроме того, разговоры с Маргариткой частенько пробуждали в нём любопытные идеи, на которые он не наталкивался прежде. Так что Тетрас без лишних раздумий прошёл в её жилище, немало преобразившееся за неделю, минувшую с его предыдущего визита. Укреплённая крыша должна была продержаться ещё не один год, дверь больше не скрипела, а стол у стены, заваленный книгами, создавал приятное ощущение домашнего уюта. Над столом скромно приютился подаренный Мариан грифон по имени Пернатик. Варрик расплылся в широкой улыбке, когда вновь пригляделся к нему. Мерриль же была очень возбуждена.       — Вчера вечером прямо на моих глазах ограбили торговца! — выпалила она. Похоже, ей давно не терпелось поделиться впечатлениями.       — Э-э-э… ты не пострадала, Маргаритка?       — Нет, что ты, я была далеко… Но в этом городе всё так странно… столько всего происходит одновременно… Как люди ещё не сошли с ума? — В её взгляде восторг смешался с ужасом.       — Может, в том и дело, что давно сошли? — Варрик растерянно смотрел на неё, пытаясь понять, что именно так напугало Маргаритку. — Постой… тот торговец… что с ним стало?       — Он умер… ему перерезали горло. — Она отвечала ровным голосом, но Варрик заметил, как подрагивают её тонкие пальцы. — Потом прибежала стража… А я сидела неподалёку и… смотрела.       — Тебе раньше не доводилось сталкиваться с убийствами? — наконец-то сообразил Варрик.       И ужаснулся тому, как долго до него доходило. В Городе Цепей, прозванном так за свою кровавую рабовладельческую историю, смерть, как ни странно, была неотъемлемой частью жизни. Умирали храмовники, маги, стражники, слуги, старики, больные. Нищие могли заколоть друг друга в спину за кусок чёрствого хлеба. На ночных улицах сходились в схватках банды, борющиеся за контроль над районами города. Близ утёсов убивали друг друга пираты. Неосторожному путнику могли перерезать пояс с кошельком — заодно с глоткой. Варрик не раз писал в своих книгах о том, как тяжело бывает отнять самую первую жизнь, однако детство на улицах Киркволла приучило его к тому, что смерть может поджидать за каждым поворотом. Он даже не помнил, кто стал первым убитым им противником. Человек, эльф, гном? Не помнил ни лица, ни голоса. Он просто отбивался, чтобы выжить: неумело размахивал парой кинжалов и лишь чудом не остался лежать на залитой кровью земле. Кого-то из головорезов — или работорговцев? — он, вероятно, убил, кого-то только ранил. Когда двенадцатилетний Варрик бежал прочь из мрачного переулка, он не раздумывал о том, что в тот день явился причиной чьей-то смерти. Важнее всего было то, что сам он остался жив. Таковы были законы Киркволла, да и, вероятно, многих других городов с бурной подпольной жизнью. Так что Варрик привык убивать. Хоук, вероятно, тоже: она проделала долгий и кровавый путь до этих стен, да и во время работы на Атенриль умело расправлялась с конкурентами. Фенрис — Фенрис перебил массу имперских охотников, пока бежал от своего хозяина. Авелин, работая в городской страже, наверняка не всех преступников доводила до тюремной решётки. Андерс же… что-то подсказывало Варрику, что его побег от Серых Стражей вовсе не был мирным. Все они убивали, чтобы выжить. Но Мерриль была другой: выросшая под свободным небом вдали от всяких городов, долийка вряд ли могла получить тот же самый жестокий опыт. В этом городе ей предстояло увидеть немало мрачных и грязных сторон жизни.       — Конечно, я охотилась вместе с кланом… Убивала демонов и пещерных пауков… Порой приходилось отбиваться от волчьих стай, а однажды я сама добила умирающую галлу… Но это другое, понимаешь? — тихо вздохнула Мерриль, не заметив, что он увяз в своих собственных думах. Варрик осторожно коснулся её плеча.       — Ты поэтому пошла гулять ночью, да?       — Звёзды всегда успокаивали меня, если я злилась или грустила. — Она быстро кивнула. — Но над городом звёзды другие. Более… далёкие. Ох, прости, я же хотела приготовить чай…       Варрик присел за стол, отодвинув в сторону кипу книг с витиеватыми подписями на эльфийском языке. Мерриль засуетилась у холодного камина, пытаясь пристроить к нему котелок с водой. После минутной возни она вдруг затихла. Обернувшись, Варрик увидел её изогнутый деревянный посох и языки пламени, пляшущего прямо на её ладони. Магесса подогревала воду весьма нестандартным способом.       — Удобно! — оценил он.       Мерриль, смущённо улыбнувшись, наклонила голову, точно пытаясь спрятаться за тёмными прядками волос. Варрик попытался её утешить, хотя и чувствовал, что не может подобрать нужных слов:       — Слушай, Маргаритка, я знаю: Киркволл — не самое радостное местечко. Тут постоянно происходит какое-то дерьмо, не могу с тобой поспорить. Но если ты будешь с Хоук, тебе нечего бояться. Я хочу сказать… она никогда не попросит тебя убить невиновного.       — Я знаю. — Мерриль слегка улыбнулась, поставив перед ним дымящуюся чашку. Присела напротив, сбросив со стула несколько пожелтевших от времени свитков. — Спасибо, Варрик. Ты прав: с тобой и с Мариан этот город кажется не таким жутким. Мне трудно привыкнуть к новой жизни… Но я же сделала выбор, да? И благодаря всем вам это место почти похоже на дом, а Мариан помогает мне во всём разобраться. Объясняет, где набирать воду и всякое такое…       — Слушай, а что ты сама думаешь о ней? — неожиданно для себя выпалил Варрик. И тут же умолк, пытаясь оценить, насколько уместен его вопрос. Но Маргаритке не помешало бы отвлечься от тягостных мыслей, а ему самому было очень важно увидеть Хоук чужими глазами. — Ну… какая она для тебя?       — Мариан? — Мерриль задумалась лишь ненадолго. — Она очень добрая. И не только потому что помогает мне, понимаешь? Я просто вижу, что за всеми её колкостями и насмешками есть что-то… тёплое. Но ещё… ещё мне показалось, что ей очень одиноко. А почему ты спрашиваешь, Варрик?       Настала его очередь смущённо отвести взгляд. Мерриль, знавшая Хоук всего две недели, смотрела в самую суть. Про доброту Мариан он и сам, конечно, догадывался: она не отказывала в помощи ни друзьям, ни незнакомцам, и порой даже действовала себе во вред. Но одиночество?.. Варрик понимал, как тяжело приходится Мариан. Однажды он стал свидетелем её боли, которая прорвалась из неё потоком неконтролируемых слёз и о которой она предпочла тотчас забыть. Но он никогда не думал о том, что Хоук, окружённой союзниками и, вроде как, друзьями, может быть одиноко.       — Наверное, ты права, — негромко ответил Варрик, наткнувшись на пристальный взгляд Мерриль. — Она столько всего потеряла…       — Мне она сказала, что я похожа на её сестру, — тепло улыбнулась Мерриль. — Что меня точно так же хочется защищать.       Мерриль видела намного больше, чем говорила. Как ни странно, она, столь неумелая в бытовых делах, была очень чуткой, когда дело касалось глубинных переживаний. Варрику не хотелось, чтобы она поняла его чувства раньше, чем он сам сумеет их понять. И не хотелось думать, что это за чувства, чтобы… не спугнуть их? Он поблагодарил за чай — чрезмерно крепкий, с лезущими в рот чаинками — и собрался было уходить, перед этим ещё раз порекомендовав Мерриль не соваться на улицы ночью и хорошенько отдохнуть после затянувшейся прогулки. Но едва он поднялся на ноги и сделал шаг к выходу, дверь сама распахнулась перед его носом. Раскрасневшиеся щёки, растрёпанные иголочки — пряди волос, не до конца застёгнутый плащ. Хоук явно спешила. И как она умудрилась появиться именно тогда, когда он думал о ней? За её спиной сонным нахохлившимся воробьём маячил Андерс.       — Как хорошо, что вы оба здесь, — выдохнула Мариан, пытаясь отдышаться. — Мы только что из «Висельника». Думали уж, всё, втроём придётся…       — Что стряслось? Ты увидела единорога? — ворчливо поинтересовался Варрик. Похоже, тёплый завтрак в любимом трактире ему не светил.       — Если бы, — пробурчала Хоук. Она властным движением руки отодвинула его с прохода и уселась на только что освобождённый Варриком стул. — Мне прислали записку: просят найти пещеру на побережье, чтобы «помочь в одном деликатном деле». Что-то мне подсказывает, что это связано с магами-отступниками. А маги — это…       — …Всегда нелегко, — закончил за неё Варрик. — Снова нужно прикрыть твою хорошенькую спинку, а, Хоук? Говорю же: ни дня без приключений.       — Да я же вижу, что тебе интересно. — Мариан надула губы, и выглядело это весьма комично. Андерс лишь закатил глаза, продолжив подпирать собой стену.       — Я тоже пойду! — Мерриль мигом оживилась, точно и не провела всю ночь без сна, скитаясь потерявшимся котёнком по закоулкам, полным смертельной опасности. Варрик вздохнул. Естественно, они с Мариан не договаривались о том, что будут совместно шастать вокруг Киркволла и нарываться на неприятности. Формально он ничего не должен был ей, как и она ему. И всё же… когда он заглядывал в её льдисто-голубые глаза, сияющие желанием помочь своим братьям и сёстрам по оружию, все формальности отходили на задний план. Он не мог бросить её, когда она просила его помощи. И, судя по всему, не только он. И как это Хоук удавалось так сильно вдохновлять окружающих, чтобы ради её безумных выходок они были готовы отказаться от еды и сна?..       К счастью, Мариан и Варрик ориентировались на местности лучше, чем Мерриль в собственной лачуге, так что, сверяясь с клочком карты, приложенным к письму, они довольно-таки быстро вышли к пещере над Рваным берегом. А перед узким входом в пещеру стоял рыжеволосый мужчина с густой бородой, облачённый в храмовнические доспехи. У него было очень правильное, симметричное лицо, выдающее благородное происхождение (или же случайную удачу).       — Это ещё кто? — поинтересовался Варрик, окинув мужчину недоверчивым взглядом. Однако Хоук, похоже, была с ним знакома: она спокойно кивнула ему в знак приветствия и, не понижая голоса, пояснила:       — Сэр Траск — храмовник, который неравнодушен к судьбе магов, но в открытую действовать боится. Поэтому и шлёт свои загадочные письма мне.       — Работа такая, госпожа Хоук. — Траск пожал плечами. — Если в Казематах узнают о моём неравнодушии, я мигом вылечу со своего поста, и помогать магам станет заметно неудобнее.       — Давай к делу. — Хоук громко фыркнула.       Траск кивнул. Он выглядел собранным и решительным, а меч на его поясе всё-таки внушал мысли не о самых добрых намерениях.       — В этой пещере скрывается группа магов. Их переправляли из сгоревшего старкхевенского Круга в киркволлский, но по дороге они умудрились сбежать и теперь прячутся здесь. Совсем скоро прибудет отряд храмовников во главе с сэром Каррасом, а его методы весьма жестоки. Я не хочу лишнего кровопролития, понимаешь? Если бы ты сумела убедить этих магов добровольно сдаться…       — Толкнуть магов прямиком в лапы храмовников?! — сквозь зубы процедил Андерс, замерший в нескольких шагах позади. Но Хоук поджала губы и быстро согласилась:       — Хорошо. Сделаю всё, что смогу. Проследи за тем, чтобы твои храмовники не ворвались к нам прежде времени.       Они обменялись короткими кивками, после чего Мариан уверенно протиснулась в узкую щель за спиной Траска. Низкий потолок пещеры заставил Андерса и Мерриль пригнуть головы. Внутри было темно и сыро, а где-то у стены капала вода, разрывая тишину жутковатым монотонным плеском. Они отошли достаточно далеко от входа, прежде чем Хоук выудила из-под плаща свой посох, вспыхнувший оранжевым светом путеводного маяка. Должно быть, Траск не знал, что она магесса, хотя наверняка догадывался. Хоук не хотела подтверждать его догадку. Она сделала ещё один шаг — и была остановлена ладонью Андерса, крепко сжавшей её плечо.       — Что ты творишь, Мариан? — вполголоса спросил он, полный недоумения и неприязни. Хоук тут же вырвалась из хватки, недовольно тряхнула головой и уставилась на спутника двумя непроницаемыми льдинками-глазами.       — Успокойся, Андерс. Мы попытаемся помочь этим магам. Если будет шанс укрыть их от храмовников — я это сделаю. Сколько можно сомневаться во мне?!       Андерс тихо вздохнул, но больше не возражал. Последовал за Мариан молчаливой тенью. Его посох излучал голубоватый свет, готовый в любой миг обрушиться на врагов снопом молний. Противники не заставили себя долго ждать. Однако сами маги в бой не вступали, призывая вместо этого полчища демонов и оживлённых скелетов. И откуда в небольшой пещере, бывшей когда-то ответвлением шахты, а теперь превратившейся в сплошные завалы, нашлось столько мёртвых тел? Варрику не суждено было узнать ответ на этот вопрос. Он без устали стрелял из арбалета, радуясь тому, что три мага в этой безумной компании с лёгкостью справлялись и с защитой, и с нападением. Мелькали алые, голубые и болотно-зелёные вспышки. Восставших мертвецов оплетали цепкие ядовитые лозы, на них обрушивался град огня и молний, а арбалетные болты добивали тех, что умудрялись избежать магической расправы.       Когда все нападавшие были повержены (а некоторые из них и не один раз), сражавшиеся даже дух перевести не успели. Из тёмного прохода выбежал маг — худощавый парнишка в одном из балахонов, которые носили чародеи Круга. Три посоха тут же направились на него, но парень поспешно поднял руки, демонстрируя свою безоружность. Увидев, что убивать на месте его не собираются, он с жалобным полустоном-полувскриком упал на колени.       — Прошу, пощадите! Я сбежал из Круга, признаюсь, и мне очень жаль! Умоляю вас, позвольте вернуться в Круг, я больше никогда не попытаюсь уйти, честное слово…       Бедолага почти плакал, стоя перед ними на коленях. Варрик, не выдержав его жалобного вида, убрал арбалет за спину и присел перед парнем на корточки.       — Чем же тебе свобода не угодила, малыш? Разве не об этом ты мечтал?       — Нет! — тут же воскликнул маг, и по его бледному, искажённому ужасом лицу покатились слёзы. — Остальные маги… Децимус, Грейс… Они сошли с ума! Они применили магию крови, понимаете? Децимус сказал, что только так мы можем отстоять свою свободу, и раз нас всё равно считают отступниками, то почему бы не попытаться. Он порезал себе руку, и… появился демон! Это он оживил всех мертвецов, он безумец! Я хочу просто вернуться в Круг! Лучше так, чем творить запрещённую магию…       — Тише, тише. — Варрик ласково потрепал его по плечу. Юный маг был на взводе — это точно. Требовалось немедленно успокоить его, чтобы он в порыве чувств не ранил ни их, ни самого себя. — Мы тебя услышали. У входа в пещеру ждёт храмовник по имени Траск. Он не станет тебя наказывать, просто вернёт в Круг, раз ты так хочешь, и всё у тебя наладится. Ну давай, поднимайся, у нас мало времени.       — Храмовники пообещали, что не тронут тех магов, которые добровольно сдадутся им, — присоединилась Хоук. Её голос звучал очень спокойно, даже ласково. Всё-таки маги и правда были её семьёй. С родственниками ведь так и происходит: не всегда соглашаешься с ними, но всё равно стараешься защитить.       Совместными усилиями им удалось привести юнца в чувство и направить его к выходу из пещеры. Он шёл, трясясь от рыданий, к ясному небу и тёплому солнцу, а им предстояло погрузиться ещё глубже во мрак старой шахты.       — Не думаю, что с остальными будет так же легко, — осторожно заметил Варрик, пока они пробирались через каменные завалы. — Маги крови редко останавливаются на полпути, так ведь?       — Маги крови — безумцы, раз думают, что призыв демонов поможет им отстоять свою свободу, — со вздохом ответил Андерс. — Скорее всего, придётся с ними сражаться. Может быть, достаточно будет убить их лидера, Децимуса, чтобы остальные сдались.       Тесный проход, бывший когда-то давно вагонеточными рельсами, вывел их к просторному помещению, где потолок был достаточно высок, а лестницы и деревянные укрепления сохранились в почти первозданном виде. В центре пещеры была начертана алой краской — кровью? — огромная пентаграмма. На каждом из её концов горело, дрожа от неосязаемого ветерка, пламя свечи. А в центре пентаграммы сидел светловолосый мужчина. Глаза его были прикрыты, из губ вырывались слова на непонятном Варрику языке. Они складывались в песнь, которая, вкупе с забрызганными кровью одеяниями мага, навевала жуть. Похоже, это и был Децимус. У стен пещеры сгрудились, трясясь от страха, остальные маги — юные, напуганные, так и не сумевшие вкусить столь желанной свободы.       — Он же призывает демона! — вдруг сообразила Хоук. Они пробирались по деревянной лестнице у дальней стены пещеры, стараясь не привлекать к себе внимания. — Варрик, скорее!       Он не был уверен в том, чего хочет от него Хоук. Одно лишь было ясно: призыв чудища с другой стороны Завесы нужно остановить. Быстрые движения, громкий щелчок, свист арбалетного болта — и маг, вскрикнув, упал навзничь, пронзённый стрелой точно в сердце. Как легко убить человека, удивительно. Одна стрела, один точный удар мечом... С демонами всё обстояло намного сложнее.       Как только Децимус упал, свечи по краям пентаграммы вспыхнули пожаром, коснувшись каменного свода пещеры, и вмиг погасли. Несмотря на смерть призывателя, ритуал был завершён. Из центра магического рисунка шагнуло уродливое существо двух метров ростом, а со всех сторон от него прямо из земли выросли бесформенные тени, тут же устремившиеся к лакомым для них живым душам. Хоук сделала странное движение посохом — сверху вниз, словно хотела коснуться собственных сапог его навершием. Все демоны, призванные Децимусом в тот миг, когда он испустил свой последний вздох, рухнули вниз: неведомая сила прижала их к земле. Похоже, Мариан выучила — или впервые продемонстрировала — новое заклинание. Союзники не медлили: из посоха Мерриль, напоминавшего изогнутую ветвь очень старого дерева, вырвалось зелёное пламя и проросло колючими лозами вокруг лишь частично материальных демонических тел. Андерс обрушил на скованных противников настоящую бурю. Варрик, не желая быть самым бесполезным бойцом в отряде, вложил в паз арбалета сразу несколько снарядов и выстрелил ими вперёд и вверх, полюбовавшись на свой маленький дождь, который тотчас слился с молниями и огнём. Сражаться на расстоянии в ситуации, когда противники не могут приблизиться, оказалось чрезвычайно удобно, а главное — никакого опасения случайно ранить своего. Очень быстро они расправились с демонами, пришедшими на зов крови Децимуса. А так как призывать их больше было некому, они сгинули окончательно. Мариан сбежала по лестнице вниз, к сжавшимся в уголке магам. Они могли лишь трястись от ужаса — о внезапном нападении и речи не шло. Лишь одна фигурка отделилась от общей группы и метнулась к бездыханному телу Децимуса.       — Вы… убили его! — Это была женщина средних лет, и она рыдала, прижавшись лицом к недвижимой груди. Кем он был для неё? Другом? Любовником?       — Грейс, не надо… — послышался тихий голосок из угла пещеры. — Магия Децимуса не привела бы нас ни к чему хорошему. Он хотел, чтобы мы резали себе руки, а это… неправильно.       — Умная девочка, — слабая улыбка тронула губы Андерса. Он поспешил к оставшимся магам, полный сочувствия и заботы. — Вы не ранены? Давайте, поднимайтесь. Вам нужно уходить отсюда.       — Вы убили Децимуса! — повторила женщина по имени Грейс. Она с трудом поднялась на ноги, напоследок коснувшись пальцами закрытых век малефикара. Варрик окинул её опасливым взглядом, однако магесса была безоружна, и только горькие слова срывались с её губ. — Он хотя бы пытался нас защитить, пусть и был неправ в том, что применял запрещённую магию. Куда нам теперь идти? К храмовникам? — Она выплюнула это слово подобно сгустку яда.       — Мне жаль, — шепнула Хоук. Она стояла посреди пещеры, опустив посох и прикусив губу. — Я на вашей стороне. Не хочу отдавать вас храмовникам, но… какие остаются варианты? Ведь если я скажу, что здесь никого не оказалось, они просто не поверят мне.       — Я не сдамся в лапы храмовников! — Голос Грейс звенел от напряжения. — Лучше смерть, чем вечная клетка. Эти дети… посмотри на них! Они ведь ещё совсем юны. Мы просто хотим вольной жизни, так почему же Кругу надо без конца охотиться за нами?! Раз ты на нашей стороне, идём с нами и убьём проклятых выродков!       Варрик окинул быстрым взглядом всех присутствовавших. В углу пещеры было всего пятеро сбежавших магов, и все они молодые, напуганные и неуверенные. Андерс перевязывал одному из них рану на руке. Мерриль помогала собрать их вещи. Грейс пылала яростью, за которой без труда проглядывалось выжигающее душу отчаяние. Мариан же казалась сбитой с толку. Она хотела помочь им всем, но у неё и правда не было ни одной удачной идеи. Зато Варрику кое-что пришло в голову.       — Эй! — он быстро окликнул их, пока не дошло до очередной стычки. — У меня есть один вариант. Не придётся никого убивать. Все останутся целы, а у вас, ребятки, — он махнул рукой беглым магам, — появится шанс на свободную жизнь. Только… вам всем придётся мне довериться.       Они с Мариан вышли из пещеры, подняв руки так, чтобы даже самые нервные храмовники не увидели повода атаковать. У Хоук за спиной виднелся магический посох, не спрятанный, как это было всегда, под плащом. Капюшон же частично скрывал её лицо.       — Госпожа Хоук? — Траск воззрился на неё с недоумением. Вокруг пещеры собралось не меньше дюжины храмовников. — Что с беглецами?       — Мертвы, — твёрдым голосом ответила Мариан. — Они применяли магию крови, сэр Траск. Их лидер, Децимус, был безумен: он призвал орду демонов, так что нам пришлось его остановить. Ещё несколько магов погибли, но остальные сумели сбежать через тайный проход. Насколько я понимаю, он ведёт к побережью. Мы не решились преследовать их: эти маги очень опасны, без силы храмовников не обойтись. Если выдвинетесь прямо сейчас, вы ещё успеете перехватить беглецов.       — С чего нам верить тебе? — прогремел незнакомый голос. Грозного вида храмовник с бакенбардами приблизился к Хоук почти вплотную. Вероятно, это и был сэр Каррас. — И почему у тебя за спиной… посох?! Ты что, тоже отступница?!       — Ох, сэр Траск, вы что, не представили вашему коллеге госпожу Хоук? — в игру включился Варрик. Он незаметно подмигнул рыжебородому Траску. Сделать эту историю убедительной было в его же интересах.       — Э-э-э… да, совсем из головы вылетело, — промямлил Траск. — Каррас, это…       — Чародейка Миранда Хоук из ферелденского Круга магов, что на озере Каленхад, — самым серьёзным голосом продекламировал Варрик. — Она прибыла сюда, чтобы помочь разобраться с заполонившими Киркволл малефикарами.       Возгласы удивления и уважения тут же послышались со всех сторон. Тон сэра Карраса мигом переменился:       — Простите великодушно, госпожа Хоук! Меня не оповестили о вашем прибытии. — Он метнул в Траска разъярённый взгляд. Тот виновато опустил голову. — От лица всего киркволлского ордена храмовников благодарю вас за сотрудничество! — Лесть так и сочилась из каждого произносимого им слова. Ну конечно: чужеземная чародейка должна была быть большой шишкой, чтобы её отправили в столь далёкую командировку. А главное — абсолютно лояльной к власти храмовников и Церкви. — Значит, последние из отступников побежали к берегу? Отлично, ребята, живо за ними! За телами вернёмся потом, они-то от нас никуда не денутся.       Грохоча доспехами, отряд храмовников заспешил прочь под предводительством Траска и Карраса. Потом, может быть, они зададутся вопросом о том, кто же пригласил магессу ферелденского Круга в Киркволл. Но к тому моменту Хоук успешно заляжет на дно: благо, в городе её знают немногие, а случайное узнавание можно будет легко объяснить созвучием фамилий.       Один из храмовников, самый, по-видимому, молодой, задержался на мгновение, чтобы вполголоса поинтересоваться у Варрика:       — А гном-то что делает рядом с ферелденской чародейкой?       — Пишу её биографию, — громко фыркнул Варрик, едва сдерживая смех. Храмовник кивнул, немало озадаченный, и тоже поспешил уйти к берегу.       Они выждали десяток минут для надёжности, после чего подали знак тем, кто притаился во мраке многострадальной пещеры. Грейс, выскользнув наружу, зажмурилась от яркого солнечного света и слепо ткнулась в плечо Мариан. Следом за ней из пещеры выбрались и остальные маги. От пережитого волнения они едва могли говорить, однако всё можно было понять и по их лицам, полным облегчения, благодарности и надежды.       — Спрячьтесь в горах до темноты, — посоветовал Андерс. — Здесь много пещер. Главное: никакой магии! А дальше… думаю, вы справитесь. Береги их, Грейс. — Он кивнул на жмущихся друг к другу, едва способных поверить в происходящее чудо юных магов.       Беглецы устремились прочь от пещеры, а Мариан, Варрик, Андерс и Мерриль ещё какое-то время провели у её входа, готовые в случае чего прикрыть отступление. Глаза троих магов сияли от переполняющей их радости. Варрику едва ли было знакомо это чувство: помочь кому-то, кого ты не знаешь, но кто является твоей семьей. Однако он, успев немного узнать своих спутников, был рад вместе с ними, и даже сожаления о пропущенном завтраке (а к этому моменту, вероятно, уже и обеде) отошли на второй план. Тронув Мариан за плечо, он произнёс, довольный, точно мабари, который незаметно слопал все припасы своей хозяйки:       — Говорил же: я умею сочинять истории.