Маска из чистого льда

      Варрик проснулся рано утром, когда мягкие солнечные лучи только-только коснулись городских крыш, и не обнаружил под окнами своих апартаментов в «Висельнике» толпы вооружённых кунари. Криков, взрывов, боёв и массовой эвакуации не наблюдалось и на протяжении дня. Варрик с облегчением предположил, что конфликт с кунари разрешился миром. Пусть временным и неустойчивым, но всё же миром.       В течение нескольких дней он лениво, с большой неохотой занимался неотложными делами: разгребал завалы официальных писем на столе, с выражением отвращения на лице посещал заседания совета Торговой гильдии, что проводились в одном из особняков гномьего квартала в Верхнем городе. Возвращаясь с одного из таких собраний, Варрик краем уха услышал жалобы одного аристократа на то, что кто-то шастал по его саду глубокой ночью и оставил немало следов возле клумб с белыми розами. Пришлось подкинуть пару звонких монет частной страже аристократа, а ещё взять себе на заметку: нужно провести поучительную беседу с одной юной долийкой и рассказать ей о значении понятия «частная собственность».       На четвёртый день безвылазной деловой мути Варрик понял, что с него хватит. Все самые неотложные вопросы были решены, а остальные — на то они и остальные, чтобы задвинуть их на последнее место в списке своих планов. На первое же место, вторя радостному предвкушению Варрика, поднялась встреча с Хоук.       Ясным солнечным утром, немного неожиданным для Киркволла, он натянул на себя самую удобную рубашку, захватил с книжной полки пару трудов, посвящённых самым свежим магическим исследованиям — выторговал у знакомого гнома-перекупщика, пока просиживал зад на собрании, — и двинулся в путь. Утренняя прогулка в другой район города по лёгкой, приятной прохладе окончательно взбодрила его, так что стук в окаймлённую металлом дверь с фамильным гербом дома Амеллов получился вполне уверенным.       Хоук открыла так быстро, словно ждала его. Она радостно улыбнулась, завидев лучащуюся энергией физиономию друга, и после крепкого объятия впустила его внутрь. Варрик вновь восхитился роскошным убранством её особняка. К такой обстановке сразу и не привыкнешь.       — А где же Ласка? — поинтересовался, заметив пустую лежанку неподалёку от танцующих язычков пламени в камине.       — Авелин предложила взять её порезвиться на тренировки стражников-новобранцев. Я предупредила, что бедолаги могут остаться без некоторых конечностей, но Авелин была беспощадна, — рассмеялась Мариан. — Надо будет, кстати, зайти к ним в казармы: проверить, остался ли кто живой. Присядем у огня?       Варрик кивнул, и они устроились в уютных креслах, слушая успокаивающее потрескивание углей за каминной решёткой. Варрик только открыл рот, чтобы поинтересоваться, чем Хоук занималась в последние дни, как вдруг к ним приблизилось странное тощее создание со светлыми-светлыми волосами и огромными раскосыми глазами. Тонким девичьим голоском создание пролепетало:       — Может быть, чаю?       — Э-э-э… спасибо, Орана, было бы здорово, — неуверенно пробормотала Хоук, явно непривычная к подобного рода ситуациям.       Варрик с любопытством уставился на девчушку. Это была эльфийка: юная, худенькая, очень бледная, с ярко-розовыми губами и крайне смущённым видом. Когда Хоук дала ответ, она тут же засеменила прочь, слегка сутулясь и явно стараясь сделаться незаметной.       — Кто это? — поинтересовался Варрик, проводив её удивлённым взглядом.       — Странная история. — Хоук заметно смутилась. — Я помогала Фенрису разыскать Ариану — ученицу его магистра. Судя по всему, она любила поиздеваться над рабами. Фенрис хотел найти её, чтобы напасть на след Данариуса — его бывший хозяин, если помнишь, — и прикончить ублюдка. А в процессе мы встретили вот это чудо. Девчушка была рабыней у Арианы, как и все её родственники, которых, кстати, Ариана жестоко убила, чтобы использовать в качестве жертвы для кровавого ритуала. Это же тевинтерские магистры, чему удивляться, да? — Она неприязненно поморщилась. — Орана не знала, что ей делать и куда идти: все близкие погибли, кругом лишь незнакомый город… Я предложила взять её к себе.       — Не знал, что ты сторонница рабовладения.       — Так речь не о рабстве! — возмутилась Мариан. Её щёки вспыхнули краской. Возможно, Варрик был не первым, кто задел её этой фразой. — Я просто хотела помочь ей. А девчушка почему-то решила, что будет мне прислуживать, и это… очень странно. Я сказала, что буду платить ей жалованье, но она не до конца понимает, что это значит — иметь собственные деньги. Со временем, надеюсь, она освоится в Киркволле и сможет пойти своей дорогой…       — Прости-прости, мне следовало догадаться. — Варрик виновато улыбнулся, осознав, что Мариан, даже став аристократкой, сохранила невероятную сострадательность к чужим судьбам. — Может быть, Маргаритка её чему-нибудь научит, — хмыкнул он. — Ну, знаешь… всюду плутать и лазать ночью в сады знати, чтобы полюбоваться цветами.       Мариан лишь вздохнула. Ей и правда было очень неловко из-за сложившейся ситуации. Они помолчали, дождавшись, пока Орана вернётся с двумя фарфоровыми чашками, источающими лёгкий цветочный аромат, на подносе. Варрик вежливо поблагодарил, но эльфийка умчалась раньше, чем он успел закончить фразу. Ей, определённо, ещё многому предстояло научиться: как принять свою неожиданную свободу, например.       — Ну что, как там твои гномьи дела? — поинтересовалась Хоук, откинувшись назад. Горячий чай, домашнее платье, мягкие кресла — лишь второй раз за всё время знакомства они могли поболтать в столь уютной обстановке.       — Скукота, — отмахнулся Варрик. — Вот честно: нет ничего унылее гномьих дел. Особенно если речь идёт о Торговой гильдии. Но я разрешил большинство вопросов, которые не могли подождать, так что обаятельный гном снова в твоём распоряжении, сударыня Хоук.       — Я приму это к сведению, — тепло улыбнулась Мариан, а после вдруг нахмурила тонкие брови. — Сударыня — это как-то занудно звучит. Как будто я престарелая дама с пенсне и карликовой собачкой под мышкой. Давай что-нибудь другое.       — М-м-м… Госпожа? Нет, слишком напыщенно. — Варрик призадумался. — Может быть, леди? Звучит довольно-таки мило и не так официально.       — А почему ты так и не придумал для меня никакого прозвища? — неожиданно спросила Мариан. — Ты же всем дал забавные имена: Блондинчик, Маргаритка, Рыжик, Ривейни… А я чего, самая обделённая? — Она надула губы в демонстративной обиде.       — Да как-то не придумалось, — озадаченно отозвался Варрик. — То самое слово на ум ещё не пришло, понимаешь? Ведь прозвища — это штука ответственная, к ним с душой надо подходить.       — Ты просто отмазываешься! — фыркнула Мариан и грозно ткнула его пальцем в плечо.       — Когда придумаю — ты первой об этом узнаешь, — смеясь, заверил её Варрик. — Сама-то чем занималась? Не поверю, если скажешь, что целыми днями корпела над деловыми бумажками, как я.       — Да так, знаешь, всего по мелочи. Помогла Фенрису выследить и убить Ариану, разобралась с шайкой пиратов, спасла парочку магов… — Мариан вдруг замялась.       — Неужели это что-то такое, о чём мне лучше не знать? — подзадорил Варрик.       Мариан помолчала, по-видимому, пытаясь что-то решить для себя. Когда она, наконец, заговорила, голос её был тихий и вдумчивый, со сквозящей в нём тревогой:       — На самом деле, всё это — не мои тайны, но… я хочу рассказать кое о чём, потому что я растеряна. Я же могу доверять тебе, правда?       Варрик улыбнулся краешками губ и на миг коснулся её ладони.       — Я люблю рассказывать истории, Мариан, но это не значит, что я могу выдать секреты друзей, — мягко ответил он. — Тем более — твои секреты.       — Хорошо. — Она выдохнула с облегчением. Было похоже, что слова о чём-то важном давно рвались из её груди и лишь теперь нашли подходящего слушателя. — Я нередко помогала магам скрываться от Круга, ты и сам видел. Но лишь недавно узнала о том, что есть целая организация, которая занимается спасением и укрытием беглых магов. В ней состоят не только отступники, но даже простые люди, которые сочувствуют нам. И Андерс, естественно, тоже состоит. Возможно, он даже возглавляет это подпольное сообщество? — Мариан тихонько хмыкнула. — Он рассказал мне, что храмовники давно планируют издать указ, который позволит усмирить любого мага. «План всеобщего усмирения», так они это назвали. Его активно продвигал один мерзкий тип, храмовник из верхов. Влиятельный и очень жестокий, настоящий садист. Андерс рассказал, что он делает с неугодными ему магами, и это… ужасно.       Она умолкла, не отрывающая от Варрика внимательного, даже пристального взгляда.       — То, что возникло движение сопротивления, не так уж и удивительно, — пожал плечами Варрик. — Это ожидаемый ответ на чрезмерную жестокость со стороны храмовников. Людям хотелось бы отводить глаза от всей творящейся мерзости, но есть же такой предел, когда отвернуться уже не получается, какой бы низкой ни была твоя душонка. Всё это делает честь разношёрстым обитателям Киркволла.       Варрик немного помолчал. Он чувствовал: Хоук очень важна его реакция на другую часть рассказа. Быть может, с её стороны это даже было чем-то вроде проверки: действительно ли гному-дельцу, весьма далёкому от проблем магического сообщества, следует доверять? И он заговорил. Вначале — тихо и робко, с тревогой думая о том, как бы не ошибиться, а затем намного увереннее, когда вдруг понял, что неприязнь в его голосе лишена и капли преувеличения.       — Они надеются на возможность усмирять магов за сам факт их существования?.. Отвратительно и… очень в духе этого города. Храмовники на протяжении нескольких лет всё сильнее закручивают гайки. Пожалуй, рыцарь-командор Мередит была бы не прочь избавиться сразу от всех магов, но… разве она имеет право? Такой указ не противоречит законам Церкви?       — Противоречит, — согласилась Мариан. Варрик заметил промелькнувшее на её лице облегчение. Теперь они оба понимали, что он может быть её союзником, а не только сторонним слушателем. — Но храмовники и раньше действовали в обход законов, это не секрет. В общем, Андерс показал мне тайный проход в Клоаке: прямиком в Казематы. Именно через него переправляют беглых магов из Круга. Он хотел найти улики, которые подтвердили бы то, что храмовники собираются реализовать свой план. Вдвоём мы пошли через этот ход… В итоге натолкнулись на группу храмовников во главе с тем самым мерзким типом. Они издевались над молодой магессой. Девочка просто хотела повидать свою семью, а они собирались усмирить её за это. Отвратительная история, не хочу даже вспоминать подробности. — Мариан поморщилась, неуютно передёрнула плечами. — Но когда мы вступили в схватку с храмовниками… Помнишь тот случай, когда мы только познакомились с Андерсом и пытались спасти его друга?       Варрик кивнул, тотчас припомнив жуткое чувство, возникшее у него при взгляде на бушующего целителя. После той ночи он не обсуждал произошедшее ни с Мариан, ни с самим Андерсом, но изгнать из памяти образ вышедшей из-под контроля ярости было нелегко.       — У Андерса тогда глаза вспыхнули голубым огнём, он говорил чужим голосом и был очень… неуправляем, — словно озвучивая его мысли, произнесла Мариан. И сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. — В этот раз произошло то же самое. Он бросился на храмовников, точно дикий зверь. Весь искрился молниями, даже воздух вокруг него наэлектризовался… В одиночку прикончил почти всех. А потом… чуть не напал на ту самую магессу, которую мы хотели спасти. Сказал, что она пропиталась их лицемерием, что ей уже не помочь. Хотел… просто убить девчонку. В последний момент я смогла его остановить. Наверное, мои слова пробудили в нём… человечность? Он отшатнулся и ушёл. Я прибрала всё, что могло указывать на нас. Потом вывела магессу из тоннеля и наплела ей, что вся сцена была просто проверкой на устойчивость. Но мы же прекрасно понимаем, что это не так. Эти сверкающие глаза, жуткий голос, оскал на губах…       — Тот дух по-прежнему внутри Андерса, да? — осторожно спросил Варрик. — Тот, который, вроде как, не демон. Справедливость?       — Да, — с тяжким вздохом отозвалась Мариан. — Я могу поверить, что изначально это был добрый и чистый дух. Но постепенно он слился с Андерсом, и… наверное, они изменили друг друга. Справедливость пропитался ненавистью и отчаянием Кикрволла. Стал чем-то… опасным. И, похоже, Андерс всё меньше контролирует его. Это пугает и самого Андерса, и меня. Что будет, если дух, изменённый, отравленный человеческими эмоциями, возьмёт над ним верх? А если… если мне придётся убить Андерса, чтобы остановить Справедливость? Не хочу даже думать. Всё это… какой-то кошмар.       Она судорожно сглотнула. Затем вдруг вспомнила про чашку чая в подрагивающих руках и принялась жадно пить.       — Может, и не стоит думать? — неуверенно предложил Варрик. — Ведь Андерс… он тоже наш друг, и он классный парень, пусть и со своими причудами. В нём много человечности, несмотря на присутствие этого духа.       — Но человечности становится очень мало, когда дело касается магов и храмовников, — с горечью возразила Хоук. — А обстановка в городе накаляется: конфликтов и столкновений всё больше, как и несправедливо усмирённых магов. Я просто боюсь представить, во что однажды это может вылиться.       — Эй… — Варрик аккуратно, стараясь не быть навязчивым, накрыл своими ладонями холодные пальцы Хоук. — Мы ведь не знаем, что будет дальше. А даже если произойдёт худшее… мы будем рядом, чтобы вовремя остановить Андерса. Ты — чуткими словами, а я — надёжной оплеухой. А если будет совсем худо, можем натравить на него твою Ласку — залижет до смерти.       Мариан усмехнулась его шутке, хотя печаль так и не ушла из её взгляда. Они помолчали какое-то время. Варрик размышлял о том, что быть вместилищем для духа, пусть и доброго, — очень опасная идея, чреватая непредсказуемыми последствиями. Хоук глядела куда-то вдаль, и лишь тихое потрескивание огня разбавляло опустившуюся на дом тишину. Наконец что-то изменилось: Мариан дёрнула головой, отгоняя мрачные мысли, и впервые заметила ладони Варрика, греющие её собственные. Смущённо улыбнулась, переплела свои пальцы с пальцами Варрика.       — Я рада, что ты слушаешь и понимаешь меня. Иногда кажется, что почти никто не понимает. Мама ждёт от меня замужества и оравы ребятишек. Авелин настаивает на том, что я должна двигаться вперёд и занять какой-нибудь важный пост в городе. Наместник ждёт, что я одним движением руки улажу все проблемы с кунари. А тебе, кажется, ничего от меня не нужно. — Мариан быстро глянула на него, склонив голову на бок, и тем самым превратила утверждение в ненавязчивый вопрос.       — Почему же? Нужно, — хмыкнул Варрик. — Нужно, чтобы ты была рядом и… просто была.       — Куда же я денусь? Ты ведь мою биографию обещал написать! — Она весело засмеялась, и тревожные мысли всё-таки отступили на второй план.       — А я уже пишу, — серьёзно ответил Варрик. — Но не покажу тебе: вдруг ты внесёшь свои правдивые помарки в мою красивую сказочку.       — Ах вот ты как!       Хоук обиженно надулась и потянулась к нему, чтобы снова куда-нибудь ткнуть. Варрик стремительно выхватил книгу из-за пазухи и выставил её перед собой, точно щит.       — Что это? — удивилась она, приглядевшись к обложке.       Варрик выудил вторую книгу и положил обе перед Мариан, давая прочесть названия. Затем пояснил:       — Подумал, что тебе может быть интересно. Ты же всё-таки магесса.       — Ах, Варрик, — с улыбкой вздохнула Хоук. — То, что я магесса, не означает, что я интересуюсь только магией. Но спасибо, я изучу на досуге. Может быть, найду ещё пару способов затруднить бой нашим противникам — или друзьям, если быть не очень меткой. Знаю, что раздобыть подобное чтиво вне Круга весьма проблематично, так что ценю твои старания. — Она лукаво подмигнула. — Но чтоб ты знал: мои интересы не ограничиваются магией.       Варрик почувствовал укол стыда. Он ведь и правда мало что знал об увлечениях Хоук. Они были знакомы больше трёх лет, а он даже не удосужился спросить. Всё их общение протекало на фоне бесконечных схваток, проблем и опасностей. И несмотря на их общую любовь к приключениям, была ведь и мирная сторона жизни. Варрику вдруг вспомнились задорные, но очень искренние слова Мариан, произнесённые ею в домишке Мерриль: «А ты попробуй узнать». Как много прошло времени, прежде чем он наконец собрался пробовать… «Но лучше поздно, чем никогда», — утешил он сам себя и осторожно поинтересовался:       — Ну хорошо, о чём же тебе хочется почитать?       — О-о-о, наконец-то ты спросил! — вторя его мыслям, воскликнула Хоук. — О чём-то, знаешь, авантюрном… забавном… безрассудном… пожалуй, чуточку романтичном… В общем, подари мне одну из своих книг, Варрик. А то даже Авелин их прочитала, а я лишена этой счастливой возможности.       Варрик поперхнулся воздухом, не зная, чему удивляться больше: тому, что неприступная Авелин знакома с его творчеством, или столь неподдельному интересу в глазах Мариан.       Они ещё немного посидели, увлечённо болтая — обо всём и ни о чём, — после чего Хоук решила пройтись до казарм городской стражи, чтобы поискать свою мабари, а Варрик, не спеша заняться чем-нибудь серьёзным, предложил ей свою компанию.       Согретые горячим чаем и доверительным общением, они вышли на улицу одного из самых богатых кварталов Верхнего города. Некоторые из прохожих узнавали Хоук и вежливо ей кивали. Варрик только усмехнулся: его знали в лицо немного в других районах Киркволла.       Крепость наместника возвышалась над всеми прочими строениями, помимо, разве что, церкви, неизменно привлекая к себе внимание. «Если именно отсюда кунари начнут свою атаку — долго ли здешние стражники продержатся против рогатых здоровяков?» — задался вопросом Варрик. Несмотря на всё усердие Авелин, вряд ли каждый из её бойцов был столь же самоотвержен и предан городу, как она.       Пройти на тренировочные площадки стражников им не позволили, так что Хоук устремилась к кабинету Авелин, что расположился в одном из дальних уголков крепости. После краткого стука дверь приоткрылась и рыжеволосая предводительница городской стражи, облачённая в привычные доспехи, предстала перед ними. Она выглядела усталой и, пожалуй, немного нервной. Быстро оглядевшись по сторонам, Авелин впустила их внутрь. За её письменным столом высилась стопка неразобранных бумаг. Вид из распахнутого окна открывался как раз на тренировочную площадку. А под столом, грызя какую-то бесформенную груду тряпья, лежала Ласка. Завидев хозяйку, она тут же бросилась к ней, забросила мощные лапы ей на плечи и едва не повалила на пол.       — Привет, Мариан. Привет, Варрик, — сквозь радостный лай пробился голос Авелин.       — Надеюсь, это не останки какого-нибудь новобранца? — поинтересовалась Хоук, кивнув на обслюнявленную мабари кучу. Она с трудом отстранила от себя питомицу, которая тут же переключилась на Варрика. Тому оставалось разве что забиться в угол кабинета, обороняясь пустым подносом, что остался на столе после завтрака.       — Нет, что ты. — Авелин слегка улыбнулась. — Это мои ребята игрушку ей соорудили. Но в тренировках твоя мабари здорово нам помогла! Я бы даже взяла её в стражники, не будь она такой прожорой.       Мариан выудила кожаный поводок из маленькой сумки на поясе и, с трудом удерживая Ласку от варварского нападения слюнявым языком на Варрика, прикрепила его к ошейнику. Мабари присмирела и улеглась у её ног. Тем временем Авелин мялась у своего стола, нерешительно поглядывая то на Варрика, то на Мариан. Её щеки были розовее, чем обычно.       — Что стряслось, Рыжик? — полюбопытствовал Варрик. Авелин вздохнула и начала говорить, смущённо и порой невнятно, что было совсем нетипично для решительной, напористой и нудной воительницы, которой она бывала большую часть времени.       — Помните стражника по имени Донник? Мы спасли его от разбойников, когда он переносил документы с поддельной печатью наместника.       — Тот самый случай, благодаря которому ты стала капитаном стражи? Конечно, помню, — улыбнулась Хоук. — И что с ним стряслось, с твоим Донником?       — Ничего! — тут же выпалила Авелин. — Я хочу… э-э-э… чтобы ты передала ему посылку. Очень важную посылку. — Она взяла со стола небольшой прямоугольный предмет, несколько раз обёрнутый алой тканью и перевязанный атласной лентой. — Но ни в коем случае не заглядывай внутрь!       — Так… а чего сама не передашь? — с подозрением спросила Мариан, вертя в руках странную посылку.       — Так надо! — отрезала Авелин. Она сложила руки на груди, а цвет её щёк стремительно приближался к цвету её же посылки. — Ну мы друзья или как? — грозно добавила она.       — Раз ты так хочешь… — Хоук коварно усмехнулась и направилась к двери, передав поводок мабари Варрику.       — Донник сейчас, скорее всего, в столовой. И перескажи мне подробно, как он отреагирует! — тревожно напутствовала её спину Авелин.       Хоук вышла за дверь, а Варрик с Авелин остались в кабинете: первый — с трудом сдерживающий смех, вторая — нервно вышагивающая из одного угла комнаты в другой. По тому, как она волновалась и как пылало её лицо, было нетрудно догадаться, что посылка совсем не официального характера.       — Любовное письмо, что ли? — хмыкнул Варрик. Ему приходилось бороться с Лаской, которая норовила проломить дверь кабинета и выбежать вслед за хозяйкой.       — Нет! — В поспешном ответе Авелин было столько возмущения, что Варрик понял: он попал в точку. Но мучить Рыжика расспросами было бесполезно: она лишь молчала, продолжая нервно вышагивать вперёд и назад. Варрик уселся на свободный стул у окна и откинулся на его спинку, с весёлой беззаботностью ожидая дальнейшего развития событий.       Минут через пятнадцать вернулась Хоук, уже без посылки. Было заметно, что серьёзный вид она сохраняет только ради того, чтобы не ранить чувства подруги.       — Докладываю. Стражник Донник посылку получил. Открыл, увидел металлическую пластину с узором из цветов. Был удивлён. Спросил, что ему с этим делать. Я сказала, что это просто подарок, который можно положить на полку и любоваться им. Не понял. Ещё раз удивился. Посылку забрал.       Авелин горестно вздохнула, прижав ладони к лицу. Варрик и Мариан обменялись полными смеха взглядами.       — Почему же он не понял? Металл — это сила. Бархатцы — нежность. А красный — цвет чувств, цвет любви… Как же так, Мариан? Может, ты ему что-то не то сказала?       — Э-э-э… если честно, я бы тоже не поняла твоих тонких намёков, Авелин, — осторожно призналась Хоук. — Если ты хочешь что-то сказать, может, лучше сделать это напрямую?       Из груди Авелин вырвался ещё один тяжкий вздох.       — Ну не могу я напрямую, Мариан. Ладно, будем считать это началом. Не самым удачным, но всё-таки началом… Сейчас — время вывешивать новое расписание дозоров, и я хочу попросить тебя, чтобы ты сама прикрепила его к доске. А когда Донник увидит — скажи мне, как он отреагирует.       — Авелин… ты явно идёшь не тем путём, — обречённо предупредил Варрик.       Однако Авелин была непреклонна, так что пришлось Хоук взять с её стола листок, исписанный красивым ровным почерком, и вновь шмыгнуть за дверь. Так как доска объявлений располагалась в шаге от кабинета, узнать о дальнейших событиях можно было без проблем, достаточно прижаться ухом к двери. Что и сделали Авелин и Варрик, которому к этому моменту стоило немалых усилий сдерживать рвущийся наружу хохот.       — Кому ты зад лизнул, чтобы получить такое распределение? — послышался недовольный женский голосок.       — Это, наверное, ошибка, — неуверенно отвечал мужской, вероятно, принадлежащий Доннику.       — Да признайся, ты долго об этом упрашивал! Дозор в Верхнем городе… — Её презрительное фырканье было слышно даже из-за закрытой двери. — Ну да, твои навыки определённо заслуживают того, чтобы нести дозор в самом спокойном районе!       — Дура ты! — разозлился Донник. — После тренировки зайду к капитану и попрошу изменить распределение.       Авелин упала в своё кресло, бессильно уронив пылающее лицо в ладони. Варрик предпочёл тактично промолчать, хоть это и было трудно. Через минуту в кабинет вновь вошла Хоук, и её лицо выражало полнейшее недоумение.       — Э-эм… Кажется, всё прошло не так, как ты планировала, — осторожно заметила она.       — Ну почему он так! — всхлипнула Авелин, не отрывая пальцев от лица. — Дозор в Верхнем городе — это же привилегия! Я думала, он поймёт, что я пытаюсь его поощрить… что это знак моего расположения… Ах… всё потеряно, — обречённо закончила она и в самом деле расплакалась. Впрочем, слёзы высохли довольно-таки быстро: Авелин не умела сдаваться. В её голове, похоже, созрел новый безумный план. — Остаётся последний способ. Три козы и сноп пшеницы… Да, всё правильно. Ты передашь их его матери, Мариан. Так в Ферелдене принято предлагать приданое.       Варрик почувствовал, как его челюсть стремительно падает вниз — куда-то на Глубинные тропы, судя по всему. На лицо Мариан жалко было смотреть: недоумение, ужас и хохот рвались наружу, а она изо всех сил сдерживала их, пытаясь оставаться чуткой и понимающей подругой. Но получалось не слишком хорошо.       — Авелин… я не уверена, что Донник знаком с ферелденскими обычаями. Может быть, вам лучше просто… поговорить?       — Но как же я поговорю с ним, если мы на работе? — всплакнула Авелин. — Здесь получается говорить только о делах, да и он не ждёт от меня чего-нибудь помимо официальных разговоров…       — Значит, вам нужно поболтать в более непринуждённой обстановке. — Хоук старательно наводила её на здравые мысли.       — Точно! Ты гений! — воскликнула Авелин. — Я поставлю себя и его в дозор… м-м-м… где-нибудь на Рваном берегу. Место красивое, романтичное… Только там ведь могут быть пираты, разбойники, ещё какая-нибудь зараза… Мариан, ты пойдёшь впереди и зачистишь наш маршрут, чтобы мы могли спокойно поговорить.       По выражению лица Мариан было очевидно, что она намекала на совсем иную «непринуждённую обстановку». Но спорить с Авелин, не обижая её, было крайне трудно. В конце концов Хоук сдалась и отправила подругу менять распределение на доске объявлений. Когда они с Варриком остались наедине, Мариан наконец-то позволила себе издать звук, похожий на нечто среднее между плачем, рычанием и смехом. Она уставилась на Варрика круглыми глазами, ища у него спасения от самой нелепой авантюры, в которую она когда-либо ввязывалась.       — Без комментариев. — Варрик согнулся пополам в приступе неконтролируемого смеха. — Ох, милая, на что же ты подписалась?       — Всяко лучше, чем тащить кому-нибудь коз, — обречённо вымолвила Хоук. — Да-а-а… Я, конечно, многого ждала от Авелин, но точно не такого. — Она бросила печальный взгляд на Варрика, а после погрозила пальцем Ласке: та увлечённо грызла подошвы его сапог. — Слушай… это, кажется, надолго. Я могу попросить тебя забрать мою девочку? Можешь отвести её ко мне домой, лишь бы она Орану до обморока не довела. Или погуляй с ней, если хочешь.       — О, с радостью. У меня всегда было смутное желание понянчиться с волкодавом-убийцей, — хмыкнул Варрик и покрепче накрутил конец поводка на своё запястье. — Не волнуйся, я за ней присмотрю. Командам «ешь храмовников» и «не ешь магов» ты её обучила, да?       Они коротко обнялись на прощание. Затем Варрик вышел за дверь, а Хоук проводила его полным обречённости взглядом. Ласка, довольная, бежала впереди, едва не волоча за собой гнома: ей не терпелось порезвиться на свежем воздухе. Выйдя из крепости наместника, Варрик замедлил шаг и призадумался о том, куда ему идти с огромной собакой, которая пыталась обнюхать каждую травинку и каждый камешек на площади перед входом в крепость. Наконец, выбор пал на жилище Мерриль: он давно не заглядывал в гости к долийке, и к тому же, следовало как можно скорее уберечь её от возможных неприятностей с аристократами, рьяно защищающими свои сады. Варрик подёргал за поводок и, с трудом добившись от Ласки внимания, двинулся в направлении Эльфинажа. Все прохожие тотчас отскакивали с пути, а в их взглядах был благоговейный трепет (и, пожалуй, страх оказаться задавленными этим монстром).       Дорога проходилась ими очень медленно, так как мабари не слишком охотно слушалась провожатого, поэтому у Варрика было время поразмыслить. Авелин в своих нелепых попытках выразить симпатию Доннику была смешной и даже, пожалуй, жалкой. Сильное чувство трепетало в её груди, побуждая на все эти дурацкие поступки, однако железная леди не умела правильным способом выразить его. Хотелось посмеяться над ней, ласково обозвать дурёхой и рассказать, как же на самом деле надо признаваться в любви. Только вот засада: Варрик тоже не знал, как надо. Легко потешаться над неумелой Авелин, но сам-то он чем лучше? Что он сделал, чтобы дать развиться тому странному, болезненно-прекрасному чувству, которое возникло у него к Хоук с первых же недель их знакомства? В дверь её постучался, ага. Единственное, что он делал — старательно избегал мыслей на эту тему, отказываясь даже самому себе признаваться в том, что он, наверное… влюблён. Варрик заталкивал эту идею в самый дальний уголок сознания и прятал её от себя, предпочитая довольствоваться беззаботной неизвестностью. Ведь пока он ничего не предпринимает — он и отказа не получит. «М-да… какой же ты дурак, — отвесил он себе ментальную оплеуху. — Авелин-то хотя бы пытается».       Бедолаги-эльфы с истошными воплями разбежались в стороны, завидев внушительную тушу Ласки в своём районе. Варрик попытался объяснить, что мабари совсем не опасна, но его слушателем стала лишь пустынная улица. На крики и шум из своего убежища в самом дальнем конце Эльфинажа выглянула Мерриль. Её глаза округлились при виде слюнявого волкодава песочного цвета.       — Это же Ласка, да? — Она боязливо приблизилась к Варрику, не отводя взгляда от самой дружелюбной морды на свете.       — Она не ест эльфов, честное слово! — заверил Варрик, порядком утомлённый опасливыми взглядами со всех сторон. Теперь он догадывался об ещё одной причине, по которой Мариан не хотела таскать мабари по городу. — Можно я к тебе зайду, пока они тут все не обделались?       Мерриль поспешно закивала и, продолжая сохранять безопасную дистанцию, вернулась к своему дому, чтобы впустить нежданных гостей. Тревожный лепет городских эльфов какое-то время ещё доносился из-за закрытой двери. Ласке до этого не было никакого дела: она тут же нашла на полу под тумбой брошенный башмак и принялась его слюнявить.       — Ну ладно, всё равно он был дырявым. — Мерриль стоически приняла потерю. — Рада тебя видеть, Варрик. Ох, Ужасный Волк меня раздери, когда же я наведу здесь порядок?..       — Но я ведь пришёл не к порядку, а к тебе. Так что давай ограничимся Лаской, которая раздирает твой башмак. — Варрик улыбнулся и ласково потрепал её по тонкому, острому плечу. Попутно объяснил ситуацию: — Наша общая подруга впихнула мне свою собаку, пока она улаживает личную жизнь Авлин. Надеюсь, это не навсегда. Ну как ты, Маргаритка?       Мерриль уселась прямо на пол, скрестив ноги, и стала в любопытством наблюдать за мабари, пожирающей её башмак.       — О, всё хорошо, — запоздало откликнулась она. — Я занимаюсь кое-какими исследованиями. Мариан мне как раз недавно помогла. Вот, смотри.       Мерриль махнула рукой в направлении стены, у которой стояло причудливое зеркало высотой до потолка. Его рама была украшена извилистыми узорами и гравировкой на непонятном Варрику языке. Оплетая зеркало, к потолку тянулись серебристые лозы из металла. На самой верхушке они образовывали фигуру рогатого зверя, замершего в грациозном прыжке, — вероятно, галлы. Варрик приблизился к зеркалу и заглянул в его мутную поверхность, однако не увидел своего отражения. Прошёлся вдоль него несколько раз, убеждаясь в том, что зеркало ничего не показывает. Его поверхность слегка мерцала, точно внутри происходило нечто, недоступное пониманию гнома.       — Это какое-то неправильное зеркало, да? — уточнил он у Мерриль, которая провожала любопытствующим взглядом каждое его движение.       — Это не зеркало, — улыбнулась она. — Оно зовётся «элювиан».       — Если ты думаешь, что я что-то понял, ты ошибаешься, Маргаритка.       — Элювиан — изобретение древних эльфов, которые жили в Арлатане. Они придумали столько удивительных вещей! — с воодушевлением объяснила Мерриль. Но тут же понурила голову: — Сейчас, когда мы находим какие-нибудь из них, мы даже не понимаем их предназначения… В некоторых легендах говорится, что элювиан позволял то ли общаться на расстоянии, то ли… перемещаться в пространстве? Входишь в элювиан в одном месте, а выходишь там, где стоит второй. Удивительно, правда? Мой элювиан был осквернён и повредился… Но я хочу исследовать и починить его, чтобы восстановить хотя бы маленькую частичку наследия древних elvhen.       — Это… интересно, — осторожно ответил Варрик. Он понятия не имел, как именно Мерриль собирается чинить волшебное зеркало. Вполне возможно, что с помощью магии крови. Если так, остаётся только надеяться, что благоразумие Мариан и Андерса удержит её от каких-нибудь опасных затей. Сам Варрик вряд ли мог помешать магическим предприятиям, значение которых даже не понимал.       Мерриль молчала, продолжая наблюдать за мабари. Она выглядела погружённой в собственные мысли, а потому не слишком внимательной ко всему, что происходит вокруг. И Варрик, пользуясь случаем, осмелился спросить:       — Маргаритка… слушай, может, ты знаешь… м-м-м… — Мерриль подняла на него взгляд изумрудно-зелёных глаз. По бледному лицу с заострёнными чертами невозможно было понять, о чём она думает. Варрик давился словами и чувствовал, как пылают его щёки. — Хоук… Мариан… она встречается с кем-нибудь?       Мерриль взглянула на него очень озадаченно.       — Ну да. Со всеми встречается. Со мной, с тобой, с Андерсом…       — Нет-нет, я другое имел в виду, — перебил Варрик, уже жалея о том, что поддался нелепому желанию хоть что-то предпринять и начал этот разговор. — В смысле… состоит ли она в романтических отношениях с кем-нибудь?       Больше всего хотелось зажмуриться и поскорее уйти, но Варрик заставил себя посмотреть прямо в огромные зелёные глаза Маргаритки.       — А. Оу, — содержательно прокомментировала Мерриль. Выражение её лица слегка изменилось: сквозь непроницаемое спокойствие внезапно проступило смутное понимание. — Варрик… почему ты спрашиваешь об этом у меня?       — Да знаю, знаю я, что надо взять и спросить у неё самой, — пробурчал Варрик, недовольный её проницательностью и раздражённый на самого себя за нелепое поведение. — Но это сложно, понимаешь?       — М-м-м… нет. Не понимаю, — искренне ответила Маргаритка. — Раз для тебя это важно, я скажу: нет, ни с кем. По крайней мере, мне она ни о чём таком не рассказывала.       — Ну да… — Варрик тяжело вздохнул. Чего ещё он мог ожидать? Мариан ведь не должна отчитываться друзьям о своих романтических похождениях. Чувство досады захлестнуло его с головой. Он отвернулся, чтобы не показывать собеседнице все те эмоции, которые бушевали, разрывая грудную клетку, внутри. — Прости, Маргаритка. Я… тот ещё дурак.       — Это точно, — спокойно согласилась Мерриль. — Скажи-ка, Варрик, сколько тебе лет?       Варрик даже растерялся от её внезапного вопроса. Возраст не был тем числом, которое он любил вспоминать. Не из-за страха старости, нет — гномы всё-таки долгожители, да и период зрелости продолжается у них намного дольше, чем у людей, так что внешность гномов мало меняется. Но Варрик, пусть и выросший вдали от Орзаммара, вновь и вновь с тревогой оглядывался на своих знаменитых предков: а достиг ли он к своему возрасту тех высот, которые позволили бы семье — если бы она была — им гордиться? Стал ли он тем, кем хотел, или остался бессмысленным, неизвестным кем-то, пустым местом на схеме семейного древа?       С большой неохотой Варрик ответил:       — Тридцать три, раз уж тебе интересно.       — Во-о-от! — воскликнула Мерриль, грозно ткнув в него пальцем. — И Мариан тоже, я полагаю, не маленькая девочка. Тогда почему, скажи мне, вы ведёте себя как дети? Вы оба!       — Оба? Разве не только я? — тотчас заинтересовался Варрик.       Однако Мерриль не удостоила его ответом. Она сложила руки на груди и, отвернувшись, умолкла, словно поймала себя на том, что озвучила что-то лишнее. Сколько Варрик ни спрашивал, она больше ничего не выдала. Пришлось смириться. Они ещё немного посидели, а после Варрик поблагодарил за беседу — пусть Мерриль и сказала мало, но её слова произвели на него сильное впечатление — и стал собираться. Напоследок попросив Маргаритку быть осторожнее с садами знати, он оторвал Ласку от полюбившегося ей искусанного башмака и с трудом вывел её на улицу.       Солнце уже клонилось к горизонту. Эльфы отреагировали на появление волкодава чуть спокойнее, чем час назад, но всё равно отошли на приличное расстояние. Варрику ничего не оставалось, кроме как поплестись к себе в «Висельник». У трактирщика нашлась пара обрезков мяса — Варрик понятия не имел, чем Хоук кормит свою зверюгу, но предположил, что свинина придётся Ласке по вкусу. Так и оказалось. Она довольно чавкала под столом, а Варрик сидел, уперев костяшки пальцев в виски и глубоко задумавшись. Разговор с Мерриль, начавшийся с самого банального вопроса, оказался для него очень ценным. Но что делать с полученной информацией? Как начать действовать и, цитируя Маргаритку, не вести себя подобно малому ребёнку? Может быть, и правда поэму написать? Варрик даже пододвинул к себе пустой лист пергамента и чернила, но тут же отбросил эту идею: бред! Если и говорить, то лично, а не через сладкую фальшь заранее продуманных строк.       Он сидел бы, погрязший в волнительных размышлениях, целую ночь, если бы в дверь не постучали. Варрик вздрогнул от неожиданности, с неохотой поднялся из-за стола и приоткрыл дверь, гадая, кто может стоять за ней. Мысль о Хоук казалась слишком уж наглой фантазией…       Перед ним замерла, слегка наклонив голову, худощавая девчушка с рыжими кудрями — одна из «птичек» его шпионской сети. Едва завидев Варрика, она протараторила:       — Мастер Тетрас, у меня есть для вас важные сведения.