Маска из чистого льда

      Выбора не оставалось: письмо Думара, нацарапанное дрожащей рукой, было срочным и, судя по всему, очень личным. Варрик и Мариан быстро собрались и вооружились. Он видел, как его ласковая Хоук натянула кольчугу под рубашку и спрятала посох под длинным чёрным плащом. В городе уже многие знали или догадывались о том, что она магесса, но всё-таки раскрываться перед высокими чинами по-прежнему было опасно. Варрик обмотал её мягкий шарф вокруг шеи, спрятав концы под лоскутной курткой. Золотая цепь — излюбленное украшение, которое он почти никогда не снимал, — оказалась надёжно укрыта от чужих глаз. Выйдя за двери особняка, Варрик осознал всю уместность тёплого шарфа: над Киркволлом вновь стянулись грозовые тучи. Где-то вдалеке грохотал гром, а с моря дул холодный ветер. Касаясь рук друг друга на ходу, они с Мариан устремились к крепости наместника.       Думар был бледен, под его светлыми глазами залегли глубокие тени — свидетельство многих бессонных ночей. Завидев Мариан, он весь потянулся к ней, точно видел в этой храброй женщине своё единственное спасение.       — Они хотят отобрать у меня самое дорогое, — едва не плача, промолвил он слабым голосом. — Мой сын, мой глупый маленький Сэймус… он ушёл к кунари, Хоук. Сказал, что хочет принять их веру, их проклятый Кун.       В глубоко посаженных глазах наместника надёжно поселилась паника. Юный Сэймус — как много проблем он успел доставить что своему отцу, что Варрику и Мариан. От природы упрямый и любознательный, он стремился во что бы то ни стало сбежать из золотой клетки и познать настоящую жизнь. Во время одной из таких вылазок Сэймус познакомился с кунари и то ли из собственных принципов, то ли в противовес мнению отца стал тянуться к неизведанному, спорному, опасному мировоззрению рогатых захватчиков.       — Но ваш сын уже не ребёнок. Может сам за себя решать, — осторожно заметила Хоук.       — Да, но не сейчас! — вскричал наместник. — Вы же умная женщина, Хоук, посмотрите правде в глаза: всё это — политическая игра. Мой сын — знак их превосходства, знак того, что они в своём праве. Как я смогу защитить этот город, если не могу защитить даже собственного ребёнка? В лучшем случае я лишусь поддержки горожан как правитель, а в худшем… потеряю сына. Я прошу вас, Хоук, идите за ним, не дайте ему совершить ошибку!       — Надеюсь, Сэймус бегает не очень быстро, — со вздохом отозвалась Мариан. — Я постараюсь вернуть его, наместник.       Они вышли из крепости ещё стремительнее, чем явились. Мариан притихла, задумчивая и напряжённая.       — Я всеми силами пыталась понять Аришока, но всё-таки его образ мысли бесконечно далёк от моего. — Она тяжело вздохнула, на ходу бросив взгляд на Варрика.       — Он вербует городских эльфов и даже сына наместника… Но чего же ему на самом деле надо? Захватить власть? А может, это такой эксперимент: покорить город, не прибегая к оружию, лишь убеждением и политическими интригами? — Тихое фырканье донеслось до ушей Варрика.       — Ты ведь сама сказала: Аришок ищет что-то, что он потерял. — Он мотнул головой, сосредоточенно размышляя. Пусть ничего страшного пока не произошло, но Варрик чувствовал себя очень уж беспокойно. — Я не знаю, о чём может идти речь, но давай предположим, что это и правда безумно важно, и потому он не может вернуться на родину без пропажи. А пока Аришок ждёт тут, пытаясь её найти… почему бы не провести, как ты сказала, тайный эксперимент?       От их догадок легче не становилось. Хоук решительно приблизилась к участку порта, перегороженному кунарийскими стражами. Её пропустили тотчас. Насчёт Варрика тоже не возникло вопросов: похоже, его недобро ухмыляющаяся физиономия хорошо запечатлелась в памяти рогачей.       — Хоук, — медленно, лениво промолвил Аришок, облачённый в свои грозные доспехи — скорее множество ремней, чем цельная броня. — Я знаю, зачем ты пришла. Мой ответ: нет.       — Вы хотите развязать войну, да? — зло прорычала Мариан.       — Война уже развязана, — вдруг рявкнул кунари в ответ. — Четыре года мы пробыли в вашем прогнившем насквозь городе, ничем вам не грозя. И фанатики всех сортов дружно ненавидели нас просто за то, что мы существуем. Но ты видишь, что происходит, Хоук? — Сколько надменности было в его голосе! — Несмотря на ложь и страх, ваше племя всё же просит о Кун. Они жаждут цели. Хотят стать частью организованного, разумного целого! Ты не можешь остановить их, как не можешь остановить и сына наместника. Мальчишка сделал свой выбор. Теперь он под моей защитой.       — Ты хочешь сказать, в твоём плену? — Ярость так и кипела внутри Мариан. Выражение лица Аришока вдруг переменилось. Он взглянул на неё с удивлением и насмешкой…       — В плену? Он viddathari— новообращённый в Кун. Я не удерживаю его при себе. Недавно он ушёл в Церковь — отец прислал ему письмо с просьбой о срочной встрече.       — Что? — ахнула Мариан. — Но я же только что…       — Это засада! — выпалил Варрик, едва картинка сложилась в голове. — Кому-то нужно заманить сына наместника в Церковь, чтобы…       — Мать Петрис! — Хоук застонала, в бессилии сжав кулаки. — Она мечтает развязать войну с кунари уже долгие годы. Если что-то случится с обращённым в Кун сыном наместника…       — Это последнее оскорбление, которое я стерплю, — прорычал Аришок. Варрик увидел крупные, почти как у зверя, клыки. — Разберитесь с ней, иначе я сотру её убежище в пыль.       — А заодно и весь наш город, — шепнул Варрик так, чтобы слышала только Хоук. Кунари-стражники выпустили их из лагеря, как-то нехорошо оскалившись вослед. Варрику было очень неуютно поворачиваться с ним спиной, так что он выдохнул лишь тогда, когда они скрылись от пронзительных взглядов за поворотом, чтобы вскоре подняться по лестнице и двинуться через весь Верхний город к Церкви.       — Мы в дерьме, — зачем-то сообщил Варрик, глядя лишь себе под ноги.       — В полном, — не стала спорить Хоук. — И хотелось бы сказать, что это всё Петрис виновата, что она одна провоцирует кровопролитие… Но это же не так? — Раздражение, продемонстрированное Аришоку, сменилось тихой грустью. — Не будь Петрис — нашлись бы другие фанатики и разжигатели конфликта. Аришок так ненавидит наш город за его неорганизованность, безрассудство, отсутствие подчинения… Но ведь это именно то, что мы зовём свободой. Киркволл не позволит себя изменить, навязать контроль и жёсткие рамки. Он будет бороться до последнего.       — Ты права, — вздохнул Варрик. — Потому и нашлись бы сотни других ненормальных Петрис.       Они вбежали под величественные своды Церкви так скоро, как только смогли, но всё равно опоздали. В ало-золотом полумраке, разбавляемом светом редких свечей, было пусто. Лишь одинокая фигурка стояла на коленях на небольшом возвышении, откуда проповедница обычно читала куплеты Песни Света. Голова сына наместника была низко опущена. Едва Мариан и Варрик приблизились к нему, Сэймус упал. Его тело глухо стукнулось о покрытый коврами пол. Варрик не заметил ни одной раны — должно быть, Петрис использовала яд. Вся эта нелепая ситуация была ловушкой, но… для Сэймуса ли? Мать Петрис, прекрасно зная, когда наступит её выход, медленно поднялась по ступеням, сопровождаемая отрядом храмовников.       — Ах, сударыня Хоук… Мастер Тетрас… Какая ужасающая встреча. Убийство сына наместника прямо перед ликом Андрасте! — Её голос, холодный и жёсткий, сочился ненавистью. Варрик заскрипел зубами от злости. — Вы ответите за своё преступление. Теперь люди поймут, что вы — лишь пешки в руках кунари. Узнав об убийстве, они восстанут. Не кучка фанатиков, но подавляющее большинство!       — Прекрасный план, — по-прежнему стоя на коленях перед остывающим телом Сэймуса, прохрипела Хоук. — Только вот не для тех, кто погибнет в этой войне.       — Умереть, не испытав себя — вот настоящее преступление. А смерть во имя веры лишь приближает нас к вечности.       Руки Варрика дёрнули Бьянку из-за спины — так сильно хотелось всадить болт прямо между глаз жестокой фанатички. Но вдруг зазвучал новый голос, спокойный и уверенный, но в то же время мягкий. Он отзывался гулким эхом от стен Церкви, словно напоминая о том, что они не всегда безучастны.       — Я услышала достаточно. Заковать её, — коротко приказала Владычица Церкви Эльтина тем храмовникам, что вышли из небольшого прохода вместе с ней. — Мать Петрис совершила немало ошибок, и её судьбу решит справедливый суд.       — Вы на их стороне! Вы такая же предательница, как все они! — Петрис кричала и вырывалась, пока храмовники — как пришедшие с Владычицей Церкви, так и её собственные — выводили её под руки из пустынного зала.       Эльтина была невысокой седовласой женщиной с мягкими чертами лица и добрыми серыми глазами. В последний раз Варрик видел её очень давно — после смерти матери, когда он пришёл искать утешение в стенах Церкви. С тех пор седина окончательно овладела её длинными волосами, а у глаз появилось ещё больше морщинок. Но острый ум и веющая от неё добрая энергия остались неизменны. Она слегка кивнула Хоук, показывая, что всё поняла. Та кивнула в ответ и неуверенно двинулась к выходу из зала.       Но тяжёлые створки дверей распахнулись сами. Внутрь вбежал наместник Думар. Было больно видеть, как этот старый, облысевший, слабый человек взбежал по широким ступеням и с криком упал подле сына. Его вытянутое лицо исказилось страданием. Из глаз струились, капая на бездыханное тело, горькие слёзы. Наместник прижимал Сэймуса к груди и укачивал его, точно маленького ребёнка.       Прохладная ладонь Мариан ткнулись в ладонь Варрика. Они переплели пальцы и двинулись прочь, не в силах не оборачиваться на скорбящего наместника, который теперь точно не был защитником города, если и являлся им когда-то. Сопротивляющуюся Петрис почти довели до выхода из Церкви. Свист, короткий вскрик, последний судорожный вздох… Она осела в руках своих стражей. Из груди торчала стрела с алым оперением. Варрик метнул взгляд в том направлении, откуда прилетела стрела, и увидел незнакомого кунари с длинным луком в руке. Ни Думар, ни Эльтина даже не попытались ничего предпринять. Кунари исчез в потаённых проходах Церкви так же быстро, как и появился. Возмездие было совершено.       Варрик и Мариан, потрясённые, обескураженные произошедшим, бездумно двинулись в сторону особняка Хоук. Приятные воспоминания их совместного утра, нежного и спокойного, казались невообразимо далёкими. Достигший самого пика конфликт с кунари и ещё одна жизнь, которую им не удалось спасти… Следовало ли ждать чего-нибудь худшего в этот день?       Как оказалось, следовало. К вечеру в особняк Мариан без стука ворвалась Авелин — вся в доспехах, с мечом на поясе и щитом за спиной, взволнованная и напряжённая, точно туго натянутая тетива.       — Хоук! Нельзя больше медлить! — выпалила она и, гремя доспехами, приблизилась к камину, у которого устроились Мариан с Варриком. — Кунари похищают наших людей.       — Прямо-таки похищают? — Хоук прищурила голубые глаза.— Или обращают в свою веру?       — А есть разница?! — Авелин начинала злиться. — Двое эльфов-преступников сбежали к ним и приняли Кун. Теперь они якобы под защитой и мы не можем их тронуть! Эти проклятые кунари мешают нам вершить справедливый суд, ты понимаешь?       — Рыжик, а был ли ваш суд когда-либо справедливым? — проворчал Варрик. Он много чего помнил: сына судьи, убивающего юных эльфийских девочек, или хоть того же киркволлского маньяка, на которого всем было наплевать. Авелин зло глянула на него, но не сочла достойным ответа.       — Идём со мной к кунари. Мы должны потребовать у них выдачи преступников. Если мы не будем бороться за собственные законы — считай, они уже победили! Тебя они уважают, Хоук. Без тебя мне там делать нечего.       — Знала бы ты, как меня тошнит от ваших бесконечных попыток использовать меня для того, чтобы получить желаемое. — Хоук произнесла эти горькие слова медленно и спокойно. Авелин опешила, не зная, что ответить. На мгновение в ней пробудилась простая женщина, перенёсшая много потерь, подруга Мариан, а не яростная командующая городской стражей.       Створки двери вновь отворились, и внутрь вбежала, спотыкаясь на ходу, Изабела.       — Да вы издеваетесь, — едва слышно пробормотала Мариан. — Ну валяй, о чём же ты меня попросишь, Из?       Пиратка с трудом переводила дыхание. Её густые каштановые локоны выбились из-под цветастой повязки, на смуглом лбу выступила испарина. Когда она заговорила, в её голосе не было привычного задора. Только страх.       — Хоук, ты же помнишь мой рассказ о том, как я оказалась в Киркволле? Мой… наниматель, Кастильон, поручил мне переправить в Киркволл ценный груз. Я согласилась, а потом узнала, что везу целый корабль рабов, которых он поймал в Ферелдене. Я освободила их, и в отместку Кастильон приказал мне похитить реликвию.       — Я помню, — холодно отозвалась Мариан. — Реликвию ты успешно потеряла и провела все эти годы в попытках её найти. И что же?       — Я вышла на след. Реликвия в руках Косого Сэма — это один из бывших компаньонов, мерзкий тип. Хоук, я прошу тебя, помоги мне её вернуть. Иначе я труп: Кастильон прикончит меня!       Она почти кричала. Авелин воззрилась на неё с неприкрытым презрением:       — Мы стоим на пороге войны с кунари, а ты думаешь только о собственной шкуре?!       — Тише, девочки, — бросил Варрик, поднявшись с кресла и встав между ними, готовыми наброситься друг на друга. — Ривейни, объясни мне вот что: почему эта реликвия так важна?       — Я… я не могу сказать. — Изабела старательно отводила глаза. — Кастильон убьёт меня. Хоук, я прошу…       Однако новые действующие лица без устали врывались в дом Мариан. Фенрис, очень раздражённый, буквально пылающий гневом, влетел в непривычно людную гостиную, тотчас схватил Изабелу за ворот рубашки и с глухим стуком прижал её к стене. Он определённо знал больше всех остальных.       — Давай, воровка, скажи им, что это за реликвия! Скажи им, пока я не придушил тебя собственными руками! — прорычал он, вжимая её в стену одной рукой, а другой перехватывая ладонь Изабелы, что потянулась к кинжалам на поясе.       — Я уже ничего не понимаю, — обречённо промолвила Хоук, устало поглядывая на всех собравшихся. — Что происходит, Фенрис?       Эльф, не отводя взгляда от побледневшего лица Изабелы, рявкнул:       — Я давно уже заподозрил что-то неладное с этой реликвией. Достаточно было проследить за Изабелой несколько раз, чтобы всё понять. Ну? Ты скажешь им или я? — Он надавил пиратке на горло, заставив её захрипеть.       Мариан мягко коснулась плеча Фенриса, прося его успокоиться. Но в её словах, обращённых к Изабеле, были только осколки льда:       — Рассказывай, Из. Нет больше смысла врать.       — Хорошо, хорошо! — Она почти плакала, окружённая друзьями, которые вмиг обратились против неё. — Я должна была похитить реликвию у кунари. Но её уже забрали орлесианцы и собирались вернуть Аришоку. А украсть что-либо у орлесианцев — задачка легче лёгкого. Если не брать в расчёт кунари, которые быстро сообразили, что к чему. Когда я плыла к Киркволлу вместе с реликвией, на хвосте у меня сидел кунарийский дредноут, метая огни и молнии. Они разгромили мой корабль. Мне пришлось спасаться бегством. Реликвия пропала, но и к ним в руки она тоже не вернулась.       На миг в людной гостиной повисла абсолютная тишина. Изабела судорожно вздохнула, не рискуя поднять взгляд на друзей.       — Так вот что потерял Аришок, — ахнул Варрик. — Вот почему он четыре года просидел в Киркволле!       — Что это за реликвия, Из? — очень тихо, но при этом так, что услышали все собравшиеся, произнесла Хоук.       — Это старая толстенная книжка, — буркнула Изабела. — На кунарийском языке. Том кос… кус… кусланда?       — Кослуна?! — Фенрис от удивления даже слегка ослабил хватку на вороте её рубашки.       — Да, точно. — Изабела старательно избегала взгляда Мариан.       — Кослун — основатель учения Кун, самая почитаемая персона в их истории, — отчётливо выговаривая каждое слово, произнёс Фенрис. — Его манускрипт… да это же священнейшая вещь! Аришок не может уйти без него. Признать, что он упустил столь важную реликвию, значит быть предателем самой их веры.       В жаркой гостиной вдруг стало очень тихо. Фенрис всё так же держал Изабелу, не позволяя ей вырваться и сбежать, как она очень любила делать в случае возникновения проблем. Та тяжело дышала, боясь взглянуть на Хоук. У Авелин явно чесались кулаки, и только рука Мариан, мягко отстранившая рыжеволосую воительницу, удержала её от того, чтобы со всей силы врезать Изабеле. В этой взвинченной тишине Варрик отчётливо слышал биение собственного сердца. Наконец Хоук заговорила, всё так же холодно и спокойно:       — Всё это время ты прекрасно знала, какую реликвию ищут кунари. Знала и молчала. Потому что собственная шкурка для тебя намного дороже, чем сотни невинных жизней. О, не волнуйся, я могу тебя понять. У таких, как ты, нет принципов, нет чести. Но Из… ты могла в любой момент рассказать мне всё. Думаешь, я не спрятала бы тебя, не защитила бы от твоего Кастильона? Вместе мы бы решили эту проблему миром! Ты не только предательница. Ты трусиха. — Она выплюнула эти слова в лицо Изабелы, жалобно скорчившейся под взглядом двух острых льдинок.       — Но я… я могу всё исправить! — всхлипнула пиратка. — Говорю же: я только что узнала, где сейчас реликвия. Помогите забрать её — и отдавайте своему Аришоку, пусть сделает со мной, что захочет.       — Какое благородство, — фыркнул Варрик. — Но я одного не понимаю: кому ещё, кроме кунари, нужно древнее писание кунари? Зачем эта книга твоему нанимателю?       — Продать её тевинтерцам, я полагаю, — вместо Изабелы ответил Фенрис. — У кунари с Тевинтером давняя война: то затихает, то снова разжигается. Если тевинтерцы захватят том Кослуна, это будет величайшим унижением для кунари. Они отведут корабли от Сегерона, чтобы созвать военный совет. А кто-то сможет здорово заработать на чужой войне… да, Изабела? — Он встряхнул её, точно тряпичную куклу, и отпустил.       — Я просто хочу выжить. — Изабела до крови прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.       — Идём, — с неприязнью в голосе бросила Мариан. — Найдём священное писание, отдадим кунари — может быть, тогда они успокоятся и уплывут подальше от Киркволла. Авелин, подготовься и жди меня у их лагеря. Я приду, как только получу реликвию.       Авелин быстро кивнула и поспешила уйти — наверное, собирать гарнизон стражи на случай вооружённого столкновения. Изабела окинула Хоук благодарным взглядом, но та ничего не ответила. Фенрис вывел её, слабо упирающуюся, за дверь, чтобы подождать Варрика и Мариан на улице. Долгие сборы были ни к чему: лишь забрать посох и арбалет, без которых не обойтись в этот день. Перед уходом Хоук крепко обняла Ласку, которая жалобно поскуливала, точно предчувствуя беду. Закрыв дверь на ключ, Мариан негромко сказала, глядя прямо в глаза Варрику:       — Знал бы ты, как сильно мне хочется запереть тебя вместе с Лаской, чтобы… точно знать, что с тобой ничего не случится.       Варрик слабо улыбнулся.       — Меня преследует точно такое же желание, душа моя. Спрятать тебя где-нибудь далеко и никому-никому не отдавать. Уберечь от предательства, страха и боли. Это было бы так хорошо… Но ведь теперь мы вместе стоим на том самом краю мира, который пытается рухнуть в пропасть.       — Доверять — значит позволить быть рядом даже в самый страшный момент… — тихо вторила ему Мариан. — Да. Поэтому мы и не станем прятать друг друга от бед. Но я верю, что защитим.       Варрик тоже верил — так сильно, как только мог.       Они поспешили к Нижнему городу: Изабела твердила, что Косой Сэм, в руках которого оказалась реликвия кунари, прячется в заброшенной мастерской. Фенрис ни на миг не отрывал взгляда от воровки, готовый в любой момент схватить её под локоть. Когда они прибыли на место, из-за металлической двери уже доносились звуки боя. Фенрис, удерживая недовольную Изабелу, первым вошёл внутрь. В небольшом полутёмном зале сошлись в схватке два разительно отличающихся друг от друга отряда. С одной стороны были грозные кунари с алой краской на открытых участках тел, с другой — группа магов в чёрно-фиолетовых одеждах и капюшонах, закрывающих лица. Их посохи вспыхивали смертоносными заклинаниями, наэлектризованный воздух искрился. Варрик догадался: это и есть тевинтерцы. А на деревянном помосте, наблюдая за боем, стояла шайка разбойников.       — Вон он! — прошипела Изабела, не отрывая взгляда от одного из людей на помосте, и наконец-то выпуталась из рук Фенриса. — Я за ним!       Она стремительным вихрем пронеслась через зал, ловко уклоняясь от атак обоих отрядов. Фенрис бросился за пираткой, хотя и задержался, сброшенный с ног случайным заклинанием. Сражающиеся, заметив их, набросились на общего врага. Мариан сжала ладонь Варрика и дёрнула его в сторону неприметной лесенки, ведущей к помосту. Прямо в них летел чёрно-красный огненный снаряд. Варрик вскрикнул, пытаясь предупредить Мариан. Но тёмный огонь, лишь слегка нагрев воздух, врезался в полупрозрачный мерцающий барьер. Они взлетели наверх и атаковали уже оттуда, пользуясь тем, что противники потеряли их из виду. Варрик без труда попадал по тевинтерским магам, используя их отвлечённость на более грозных противников. Высота и незаметность давали отличное преимущество, он только и успевал что перезаряжать арбалет. Мариан не высовывалась: её атаки нельзя было назвать скрытными. Лишь к концу боя, когда в живых остались только предводитель группы кунари и глава отряда тевинтерцев, они атаковали вместе. Дождь стрел и дождь огня слились воедино, мгновенно добив противников. Варрик и Мариан не успели и дыхание перевести, как в помещение через люк на крыше вернулся Фенрис.       — Улизнула! — яростно прорычал он, стукнув кулаком по стене. — Проклятая пиратка, вёрткая, как… — он на миг замер, пытаясь подобрать метафору.       — Как жопа Андрасте, — буркнул Варрик, выдёргивая арбалетные болты из поверженных врагов и подбирая их с пола. — Что теперь делать? Есть смысл бегать за ней?       — Вряд ли, — с досадой ответил Фенрис. — Она уже наверняка далеко отсюда, залегла в какую-нибудь грязную нишу.       — Даже если однажды мы поймаем её, сейчас нам это не поможет, — согласилась Мариан. Она на миг крепко зажмурилась, сжала ладонями виски. Варрик видел, что ей очень страшно.       — Идём к Аришоку, — осторожно предложил он. — Ты ведь сама сказала: лучше всего будет преподнести ему правду. Расскажем про то, какой мерзавкой оказалась Изабела. Авось он смилостивится и побежит ловить её, вместо того чтобы переманивать жителей Киркволла на свою сторону.       — Варрик, это звучит слишком наивно даже для тебя, — с невесёлой усмешкой заметил Фенрис.       — Идём. — Глаза-льдинки распахнулись. Хоук вновь была собранной и спокойной. — Нужно хотя бы попытаться.       Варрик и сам понимал: глупо надеяться на то, что ситуация, накалившаяся до предела, разрешится миром. По пути в порт к ним присоединились Андерс и Мерриль, тоже заподозрившие неладное. Авелин с небольшим отрядом стражников обнаружилась у самого лагеря кунари. Поверх трепещущих на ветру ярко-рыжих волос был застёгнут шлем из серебристого металла. Варрик до боли в пальцах сжимал приклад арбалета. Кожей чувствовал напряжение всех его спутников. Они вместе приблизились ко входу в лагерь, но стража Аришока тут же перегородила проход.       — Только капитан стражи и Хоук, — сурово промолвил один из рогачей.       — Я могу взять с собой стражников? — Авелин сложила руки на груди, не намеренная уступать. — Это будет вполне справедливо, учитывая, как много защиты у вашего Аришока.       — Бери, — равнодушно бросил рогатый громила.       Две женские фигурки в сопровождении пятерых стражников медленно вошли внутрь, остальным же проход был закрыт. Варрик не отрывал взгляда от Хоук столько, сколько это было возможно. Потом она всё же исчезла из виду, и он отошёл в сторону. Принялся нервно вышагивать взад-вперёд по каменной площадке, внизу которой яростно плескались тёмно-бирюзовые волны.       — Варрик, — тихо позвал Андерс.       Слова раздражения уже было сорвались с губ арбалетчика: о том, что не нужно его успокаивать, что никакие россказни про уважение Аришока к Хоук сейчас не помогут. Но Андерс, невозмутимый, взял его за рукав и потянул в сторону:       — Иди сюда. Займём позицию поудачнее.       Они вдвоём, опираясь на ящики и подавая друг другу руки, забрались на крышу небольшого дома, с которой открывался отличный обзор всей площади перед входом в лагерь кунари. Варрику вдруг вспомнилось, как в детстве он любил лазать по крышам домов и торговых палаток, как мастерски прятался в самых потаённых уголках города, играя роль незримого наблюдателя. Теперь его рост был повыше, запросы — побольше, а обстановка — намного опаснее. Но всё же они с Андерсом вместе лежали на крыше с оружием в руках и не отводили полных тревоги взглядов от шипастых ворот, за которыми скрылись Хоук и Авелин. Их не было очень долго — Варрику показалось, будто целую вечность. А потом до него донеслись отдалённые звуки боя: лязг оружия, крики боли, воинственный клич кунари. Две знакомые фигурки выбежали из лагеря. Авелин, что-то крича, прикрывала их с Мариан большим щитом, в который уже вонзились несколько стрел. Их преследовал вооружённый отряд кунари.       — Я же говорил: удачная позиция, — ровным голосом промолвил Андерс и выпустил в кунари цепную молнию, которая, легко проникая сквозь доспехи, смогла ошеломить даже таких внушительных противников.       Варрик и не спорил. С крыши легко было попадать в тех, кто бежал за Мариан: они не ожидали атаки. Мерриль и Фенрис бросились на подмогу друзьям. Но большинство кунари вскоре отступили обратно в лагерь: не эти двое были их целью.       — Бежим! — крикнула Мариан.       Варрик видел, как она на ходу озирается по сторонам, ища его взглядом. Спрыгнул с крыши, приземлившись так же легко, как и в детстве — небольшой рост давал свои преимущества. Затем бросился к Хоук, продолжая отстреливаться от самых упорных преследователей. Добежав до небольшого переулка близ Нижнего города, весь отряд остановился за укрытием домов, с трудом переводя дыхание.       — Началась война? — В широко распахнутых глазах Маргаритки смешались любопытство и страх.       — Да, — коротко ответила Мариан. — Аришок не собирался вести переговоры. Он напал почти сразу, как понял, что тома Кослуна у нас нет. Сказал, что хочет «спасти этот отравленный город».       — Да плевать, что он сказал! — рявкнула Авелин, с трудом выдёргивая стрелы с алым оперением из щита. — Хоук, бегите в крепость наместника. Нужно предупредить его! Я соберу стражу. Это не разборка с какой-нибудь бандой. Это война! И я прошу вас… постарайтесь не умереть, — бросила она, уже устремляясь вперёд вместе с парой выживших стражников.       Оставшиеся члены маленького отряда обменялись полными тревоги взглядами. Варрику вспомнилось, как бережно Хоук закрывала Ласку за дверями своего особняка. Очень захотелось закрыться в нём всем вместе и просто переждать нагрянувшую бурю. Но он понимал, что не получится. Понимал, что ни Мариан, ни он сам попросту не сумеют так поступить. Ничего не изменилось за минувшие годы: когда лилась кровь невинных, на их защиту приходили они пятеро.       — Кунари уже повсюду, — сообщил Фенрис, осторожно выглянув из укрытия. — Штурмуют город. Не думаю, что люди успели подготовиться к атаке.       — Что нам делать? — жалобно пискнула Мерриль.       — То же, что и всегда, — со вздохом ответила Мариан. У Варрика болезненно сжалось сердце, едва он заметил, какой усталой она выглядит. Боль утраты ещё не успела ослабнуть, а ей уже приходится защищать их дом. — Пытаться спасти как можно больше жизней и при этом не сдохнуть самим. Держимся только вместе. Наша цель — добраться до крепости наместника. Даже если он не возьмёт на себя руководство, это неплохая позиция для обороны города. Ну что, готовы?       Четыре кивка стали ей ответом. Они выскользнули из убежища и короткими перебежками устремились наверх — через Нижний город в направлении Верхнего. Вечерний полумрак уже опустился на знакомые улицы. Надвигающаяся гроза швырялась порывами ветра, заставляя Варрика кутаться в тёплый шарф. Путь предстоял долгий и трудный. Повсюду уже были тела: кунари действовали очень быстро. Кое-где местные успели выстроить баррикады. Пылали огромные костры, вынуждая искать обходные пути. Но хуже всего были крики боли: они доносились со всех сторон и безумной какофонией пронизали мрачный город, который ещё вчера был тих и спокоен.       Кунари и правда были повсюду. Они передвигались по городу хорошо вооружёнными отрядами, снося всё на своём пути. Страшнее всего были их маги — саирабазы, управляемые жезлами в руках хозяев. Закованные в сталь, со сшитыми губами и обломанными рогами, эти создания выглядели просто чудовищно, но на жалость к ним времени не оставалось: приходилось едва ли не плясать по полю боя, уворачиваясь от мощнейших атак. Магия кунари была несколько иной: менее изящной, зато куда более сокрушительной, чем у людей или эльфов. Отряд быстро смекнул, что при встрече с кунари первым нужно выводить из строя именно мага, иначе велик был риск просто не дожить до столкновения с воинами.       Продвигались медленно, с трудом отбивая атаки превосходящего числом противника. На одной из перегороженных улиц Верхнего города встретился отряд Серых Стражей. Они были вооружены до зубов и облачены в серебристые доспехи с гравировками в виде грифонов — по ним Варрик и узнал таинственных воителей. Оставалось только гадать, что они забыли здесь, в Киркволле, вдалеке от своих форпостов. Их командир, темноволосый мужчина с густой чёрной щетиной на подбородке и подпаленными магической атакой усами, кивнул им в знак благодарности за помощь, добив последнего противника.       — Хотелось бы мне знать, что за странные обстоятельства объединили гнома, татуированного лириумом эльфа и троих магов в такую сплочённую команду… — Он слегка поклонился им, издав тихий смешок. Варрику подумалось, что такое описание было очень уж упрощённым и упускало из виду виду самые интересные детали.       — Меня зовут Мариан Хоук. Кажется, я руковожу этой бесшабашной командой, — со слабой улыбкой произнесла Мариан. Варрик понимал, что это не просто обмен любезностями: она надеялась убедить Серых Стражей остаться и помочь.       — Меня зовут Страуд, миледи. — Он вновь наклонил голову, улыбаясь Мариан так ласково и открыто, словно не было вокруг жестоких сражений и окровавленных тел. — Похоже, только вы и защищаете этот город: остальные спешат удрать. Я видел, что вся знать бежит в крепость вашего наместника, чтобы отсидеться за стенами…       — Помогите нам, — тихим надломленным голосом попросила Хоук. На лицо Страуда тут же упала тень печали. Он коротко мотнул головой и произнёс извиняющимся тоном:       — Поймите, миледи, Серые Стражи не могут вмешиваться в политические дела. Мы — щит, охраняющий мир от иной напасти. Здесь мы по важному делу, и как бы я ни хотел помочь… Простите, Мариан, нам нужно двигаться дальше. Но… я могу дать вам вот это. — Страуд вдруг остановился и снял со своей шеи амулет — маленький сапфир, окаймлённый металлом, на серебряной цепочке. Пояснил, протягивая Мариан украшение: — Он защитит вас от одного удара, который должен будет стать для вас последним. По крайней мере, так сказала Элисса, Героиня Ферелдена, когда сделала его для меня, а она весьма умелая магесса.       — Спасибо, Страуд, — шепнула Мариан. Варрик видел, как в её глазах блеснули слёзы, когда она застёгивала амулет на тонкой шее.       — Храни вас Создатель.       Стражи ушли, а им всё ещё предстояло пробиться к крепости наместника. Мерриль, притаившаяся за спиной Андерса, шмыгнула носом.       — Мы умрём, да? — очень тихо спросила она.       — Нет, солнце, — твёрдо сказала Мариан, вытерев глаза. — Только не сегодня.       Они двинулись дальше, старательно обходя группы кунари, беспрепятственно марширующие по их родному городу. Спасать было некого: повсюду лежали лишь мёртвые тела. Только у площади наместника ещё шёл бой. Варрик увидел вспышки света, огненные шары, прорезающие воздух молнии: маги Круга вышли на битву. Плечом к плечу с ними, впервые забыв о постоянной грызне, сражались храмовники. Маленький отряд бросился к ним, помогая отбиться. К концу боя площадь была усыпана телами павших. Высокий седовласый эльф со стоном боли склонился над мёртвой магессой — совсем ещё девочкой. Варрик узнал Верховного Чародея Орсино. Неподалёку от него стояла женщина, которую он видел очень много лет назад, но тут же вспомнил её имя: Мередит — рыцарь-командор храмовников киркволлского Круга. Она была облачена в сияющие доспехи. Светлые волосы, прикрытые алым капюшоном, венчала золотая диадема с острым концом, что вздымался вверх при каждом её движении подобно гребню дракона.       — Так вы магесса, Хоук, — холодно промолвила она, заметив Мариан, чей посох слабо светился в руках обладательницы. — Отступница, я полагаю. Я много о вас слышала… Следовало догадаться.       Годы бдительности и заметания следов, годы спрятанного под плащом посоха и нервных взглядов по сторонам — всё впустую.       — Что, закуёте в кандалы единственную, кто пытается вам помочь? — зло прищурился Варрик.       — Умерьте свой пыл, мистер Тетрас. — Мередит демонстрировала поразительную осведомлённость. — Сейчас мы все на одной стороне. Там, — она махнула рукой в кольчужной перчатке на крепость наместника, — засели кунари во главе с Аришоком. Они взяли в заложники всю знать, которая сбежалась сюда в поисках убежища. Нужно действовать, пока к ним не пришла подмога.       — Нельзя нападать в упор! — воскликнул чародей Орсино, приблизившись к ним. Его длинная мантия была запятнана свежей кровью.       — А что вы предлагаете? Ждать, пока они там умрут со скуки?! — рявкнула на него Мередит. Кричать друг на друга этой парочке было не впервой.       — Я знаю Мариан, — пытаясь сохранять спокойствие, терпеливо ответил Орсино. — Она умелая магесса. Давайте отвлечём внимание кунари у входа, а она вместе со своим отрядом сможет незаметно пробраться внутрь.       — И что это нам даст? Ещё пять трупов? — огрызнулась Мередит.       Вдруг новый голос послышался из-за её спины. Смутно знакомый, пусть и немного переменившийся…       — Моя сестра умеет справляться с такими задачками. Доверьтесь ей: она что-нибудь придумает.       Как будто более высокий в идеально отполированных доспехах, Карвер вышел из-за спин других храмовников. Он слабо улыбнулся Мариан, но ничего больше. Боль после потери матери никуда не исчезла, и Карвер наверняка винил в произошедшем свою сестру.       — Всё верно, — хрипло согласилась Хоук, смерив брата долгим испытывающим взглядом. — Отвлеките их, а мы пройдём внутрь. Если не вернёмся… ну что ж, будет вам одной проблемой меньше.       Мередит и Орсино переглянулись и медленно кивнули. Собрав остатки своих людей, они зашагали прямо ко входу в крепость наместника плечом к плечу, отложив желание прикончить друг друга до лучших времен. А отряд Мариан, держась в тени высоких колонн, двинулся вдоль стены медленно и тихо. Варрик увидел, как вспышка пламени поглотила стражников-кунари у входа в крепость, а вслед за ней засвистели стрелы. Пользуясь воцарившимся хаосом, они проскользнули внутрь.       Замок был пуст, только изувеченные тела усеяли когда-то красно-золотые, а теперь тёмные от пропитавшей их крови ковровые дорожки. Громкие голоса — но не звуки боя — доносились со стороны тронного зала, в котором так редко бывал сам наместник, предпочитая ему скромный кабинет. С замиранием в груди Варрик двинулся вперёд, а тихие шаги друзей вторили ему. Издалека были заметны высокий трон и огромные статуи бронзовых орлов — символов Вольной Марки, что склонили к нему свои головы. Двери в тронный зал были распахнуты. Маленький отряд проскользнул в них как раз вовремя, чтобы услышать грозный рык Аришока и увидеть, как он поднимается на ноги, держа нечто округлое в пальцах правой руки.       — Вот ваш наместник!       Он размахнулся и бросил свою ношу под ноги столпившимся на подходе к трону аристократам — напуганным, цепляющимся друг за друга, жалобно всхлипывающим. Округлый предмет прокатился, вызывая крики ужаса, по длинной ковровой дорожке и замер у ног Мариан. Это была небрежно отрезанная от туловища голова наместника Думара.       — Посмотрите на себя, — взревел Аришок, пока что не замечая вошедших. — Вы как жалкие dathrasi — всё жрёте и жрёте. Только если помешать вам жрать, вы начнёте жаловаться. Вы не смотрите вверх. Вы не видите цели. Ваше бдение лишено всякого смысла! — Он яростно смотрел на каждого из них, самоуверенных, сыплющих на каждом шагу золотом аристократов, которым их богатство сейчас никак не могло помочь. — Вы слепы. Я заставлю вас прозреть.       Хоук, больше не таясь, ступила на ковровую дорожку и сделала несколько неспешных шагов вперёд, а Варрик не успел поймать её ладонь. Аришок замер. Смерил её пристальным взглядом и наконец произнёс, слегка наклонив рогатую голову:       — Shanedan, Хоук. Я ждал тебя. Maraas toh basalit-an. — Он снова окинул взглядом напуганную толпу. — Вот так выглядит уважение, bas!       — Ты единственная чужачка, достойная его уважения, — шепнул Фенрис, который, как и Варрик, стоял немного позади. Хоук лишь кивнула: казалось, она и сама понимает Аришока. Варрик подумал вдруг о том, как здорово было бы сейчас просто сидеть у камина в её доме и со смехом расспрашивать, когда же она успела подучить кунлат.       — Так что же, Хоук? — Аришок вновь обратился к своей гостье. На сероватых губах играла насмешливая улыбка. — Ты ведь знаешь, почему я не могу отступить. Так как же нам разрешить возникший конфликт?       — Я уже сказала: я знаю, у кого ваша реликвия. Я верну её вам, и вы покинете Киркволл, — медленно проговорила Мариан.       Аришок громко фыркнул. Он смотрел на неё оценивающе, слегка скривив губы. Никого другого даже не замечал. На один краткий миг Варрик поверил, что сейчас предводитель кунари согласится и весь этот кошмар разом кончится. Но Аришок, осклабившись, выплюнул два слова, от которых волосы на голове у Варрика встали дыбом:       — Ты опоздала. — Он начал двигаться по направлению к Хоук медленно и удивительно грациозно для такого здоровяка. — Теперь ты ответишь за преступления своей воровки. Ты… и всё твоё племя.       — Arishokost! Qun-anaam ebra-toh! — вдруг отчётливо произнёс Фенрис, сделав шаг вперёд. Его глаза были широко распахнуты, на лице ни тени страха. Варрик ничего не понял, но вот Аришок нахмурил густые брови. — Вы даровали ей basalit-an. Это признание даёт ей право бросить вам вызов!       Лидер кунари долго молчал, пронизывая Хоук всё тем же жутким взглядом. Наконец, кивнул:       — Ты прав, эльф. Ну что ж, устроим представление?       — Что это значит, Фенрис? — только и промолвила Мариан.       — Всё просто, Хоук, — вместо Фенриса ей ответил Аришок. — Священный бой. Дерёмся насмерть, только ты и я. Убьёшь меня — и не будет долга, который властвует мной. Мои люди сложат оружие, покинут ваш прогнивший город и вернутся в Пар Воллен.       — А если… ты меня убьёшь?— Голос Хоук дрогнул.       — Ты умрёшь, — равнодушно бросил Аришок.       Варрик почувствовал, как Мариан до царапин сжала его ладонь. А потом она сбросила свой чёрный плащ, который мог сковывать движения, и, гордо выпрямившись, шагнула вперёд.       — Я бросаю тебе вызов, Аришок.       Все собравшиеся расступились к стенам, освобождая пространство для боя. Кунари с почтением смотрели на своего предводителя, не сказав ни слова ему наперекор. Перепуганные дворяне взирали на Хоук с благоговейным трепетом. Она стояла, такая маленькая и уязвимая на фоне огромного кунари, и крепко сжимала посох. У Аришока были боевой топор и огромный меч — он без труда держал их в разных руках. Мариан, бледная, точно мел, обратила к Варрику свой последний взор. В нём были страх и решимость, просьба и обещание, буквально сегодня утром сорвавшееся с её тонких губ. И начался бой.       Аришок и Мариан кружили по залу, оба сосредоточенные и безмолвные. Над крепостью наместника повисла жуткая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием собравшихся. Казалось, воздух вот-вот заискрится от напряжения. Хоук сделала первый выпад: метнула в противника несколько сгустков пламени. Тот легко увернулся и бросился на неё, бешено вертя топором. Хоук скользнула в сторону. Осколки льда выросли из пола, сковав ноги кунари. Мариан обрушила на него огненный снаряд, но лёд удержал Аришока лишь на секунду: он тут же отпрыгнул из-под её атаки. Воспользовавшись тем, что её противник тратил довольно-таки много времени на взмах тяжёлым оружием, Мариан вновь сковала его льдом. Атаковала острым наконечником посоха, оставив маленькую царапину на открытой груди Аришока. Тот лишь усмехнулся, с силой толкнул её в мраморную колонну, занёс меч. Но Хоук быстро кувырнулась в сторону, избежав смертоносной атаки. Магия помогала лишь замедлить Аришока, но причиняла ему слишком мало вреда, так что Хоук завертела своим посохом, точно копьём, то швыряя огненные шары, то делая выпады острым лезвием. Она металась вокруг кунари, маленькая и вёрткая, ловко уходя от его медлительных атак. Но Варрик понимал: с таким темпом боя у неё быстро иссякнут силы.       — Если я сейчас выстрелю ему прямо в сердце… — шепнул Варрик, тронув Фенриса за плечо. — Это же так просто, он совсем не ожидает…       — Нет, — жёстко оборвал его Фенрис. В глазах цвета летней травы застыла непоколебимая решимость. — Если ты это сделаешь — считай, мы все покойники. Его воины перебьют нас и донесут весть о том, что Аришока предали в священном бою, до самого Пар Воллена. И тогда они сотрут Киркволл с лица земли.       — Если Хоук проиграет — мы всё равно покойники, — в бессильной ярости прошипел Варрик. Он хотел сделать хоть что-то! Хоть чем-то ей помочь, вместо того чтобы наблюдать, как огромный кунари бросается на неё снова и снова, всё сильнее зажимая Мариан у стены…       — Поверь в неё, — тихо ответил Фенрис.       И Варрик, стиснув кулаки так, что ногти врезались в кожу, продолжил смотреть за жутким, почти безнадёжным поединком. Хоук применяла все заклинания, которые только знала: Варрик видел, как воздух сгущался вокруг неё в мерцающий щит, как она обрушивала на Аришока мощный поток энергии, пытаясь сбить его с ног… Но тот лишь смеялся над ней, продолжая грозно размахивать топором. Аришок наступал, Мариан пятилась. Утешало лишь то, что кунари тоже не мог её ранить, сколько ни пытался. Они кружили и кружили среди колонн: два соперника, стоящие друг друга.       Вдруг колючие лозы, прорастая прямо из камня, обхватили икры Аришока и заставили его споткнуться. В тот же миг Мариан обрушила на него поток воды, что вмиг обратился льдом и сковал его руки. Направив в оружие всю свою силу, Мариан вонзила остриё посоха под прочные доспехи. Аришок зарычал и отбросил её вместе с посохом, словно маленького котёнка. Мариан ударилась головой о мраморную колонну, пошатнулась. Но на боку у Аришока алела глубокая рана. Кровь из неё стекала по доспехам, заливала пол. Аришоку было плевать: он будто не заметил, что получил ранение. Хоук перехватила посох двумя руками, вновь начиная движение по кругу. Они оба были измотаны, но всё же кунари обладал куда большей выдержкой.       На этот раз Хоук сама бросилась на противника, вертя посохом в бешеном танце. Аришок шагнул ей навстречу, зачем-то опустив оружие. Очередной пируэт, Мариан задела его остриём, оставив новую рану на мощной груди, — и вдруг топор Аришока взметнулся снизу вверх и разрезал посох Мариан пополам. Она подалась назад, сжимая в руке ту часть, что заканчивалась острым лезвием. Навершие посоха отлетело в сторону и гулко стукнулось о мраморный пол. Красноватый магический камень раскололся на части. На плече у Мариан остался глубокий порез: рукав её рубашки мгновенно пропитался алой кровью. Аришок оскалился, точно хищник, предвкушающий скорую расправу над жертвой, и снова бросился на неё. Быстрое движение ногой — и Хоук упала на спину, не успевая откатиться, а кунари навалился на неё сверху и, отбросил топор, замахнулся своим огромным мечом в неумолимом ударе.       Сапфировый амулет, выбившийся из-под одежды, тонко звякнул и разлетелся на миллион сияющих осколков, заставив Аришока на миг зажмуриться. Несущий смерть клинок прошёл вскользь, лишь слегка разрезав кожу на острой ключице. В следующее мгновение Аришок глухо зарычал, дёрнулся и осел на Мариан. Из его спины, пронзив предводителя кунари насквозь, торчало тонкое лезвие посоха.