Маска из чистого льда

      Герцог Проспер, как и полагалось, бурно восхвалил героизм Защитницы и её команды и преподнёс ей в качестве подарка пояс из чешуи виверна. Варрик догадывался, что пояс этот был заготовлен заранее, а вовсе не содран с убитого часом ранее зверя. После десяти минут, полных пафоса льстивых речей, их наконец-то пригласили в замок на вечернее торжество. Таллис с облегчением выдохнула: пока всё шло в соответствии с её планом. Прежде чем войти во внутренний двор замка, она остановила Мариан и Фенриса и не терпящим возражений тоном скомандовала переодеться. Изысканные тряпки были подготовлены ею заранее — писк орлесианской моды, очевидно. «Нельзя же завалиться на пир в таком виде!» — возмущённо прокомментировала она их броню, пропитанную виверновой кровью и грязью. Лишь к одеянию Варрика у Таллис не возникло претензий: его кожаная куртка с простой рубахой под ней была уместна при любой погоде.       — А маски нам не полагается напялить? — на всякий случай уточнил Варрик. Несмотря на наличие опыта общения с орлесианцами, на их приёмах он никогда не бывал.       — Ни в коем случае! — приглушённо ужаснулась Таллис из-за закрытой двери. — Маски носят только орлесианские аристократы и их подданные. Мы же — иностранные гости. Надеть на себя чужую маску будет сродни смертельному оскорблению, и это вовсе не фигура речи. В Орлее, знаешь ли, нередко умирают как раз из-за неумения вести себя в свете.       — В таком случае странно, что мы ещё живы, — прокомментировал Фенрис, который без всякого энтузиазма мял в руках предложенные Таллис шелка в ожидании своей очереди, чтобы переодеться. Возможно, от постыдной смерти их спасало только то, что замок Эн находился вне владений империи масок.       Мариан вышла из небольшой комнаты с внешней стороны замковой стены, где они с Таллис меняли одежду, крайне недовольной. Она была облачена в светлую глазетовую блузу с широкими рукавами и серебристой вышивкой на вороте, а любимые ею кожаные штаны пришлось заменить на строгие чёрные брюки.       — Не так уж и плохо, — приободрил её Варрик, заметив, с каким скепсисом Мариан рассматривает свои руки. — Нет шляпки с живыми птицами — и то в радость.       Когда из комнаты вышел Фенрис, он выглядел ещё более недовольным. Его вынудили расстаться с любимым доспехом и вместо этого вырядиться в шёлковый камзол с длинными рукавами, которые почти полностью скрывали лириумные клейма. Однако Таллис была непреклонна.       — Сначала будет пир во внутреннем дворе, — сообщила она заговорщическим шёпотом. — Нужно разведать, какие проходы в замок охраняются хуже всего. Потом — стянуть у кого-нибудь ключ, и… дело в шляпе. Быстро стырим, быстро свалим и разбежимся по домам.       — Надеюсь, у тебя есть другие варианты этого гениального плана на случай, если всё окажется не так просто, — хмыкнула Хоук.       Таллис очень серьёзно кивнула.       Оружие тоже пришлось сложить в выделенной им комнате. Мариан и Фенрис бурно возмущались, но Таллис грозно шикнула на них, напомнив, что сражаться они ни с кем не собираются. Впрочем, по одному незаметному кинжалу каждый себе оставил.       Вчетвером они прошли через широко раскрытые врата, сопровождаемые рубиновыми взглядами орлесианских львов. Внутри уже начиналось светское веселье. Парочки и тройки дам в элегантных платьях и шляпках; напыщенные кавалеры вокруг них; слуги с напитками, незаметно снующие среди толпы… Со всех сторон слышался слащавый орлесианский говор. На них мало кто обращал внимание, особенно после того как кричащие клейма Фенриса оказались скрыты нарядной одеждой. О Защитнице Киркволла были наслышаны, но всё-таки немногие знали её в лицо. Так что все они оказались лишь безликими гостями на очередном сборище увлечённой сплетнями знати.       — Нужно найти подходящий вход, — шепнула Таллис, когда они прошествовали мимо фонтана, что был украшен четвёркой рычащих львов. — Разделимся!       И она, подхватив под локоть опешившую Мариан, утащила её в самую гущу болтающих аристократов. Варрику и Фенрису оставалось только проследовать в другом направлении, чтобы не привлекать излишнего внимания к дамам. За руки браться не стали.       Они неспешно прогуливались меж столиков с закусками, как вдруг на Варрика накинулась стайка орлесианских девиц: они быстро узнали в нём «того самого писателя» и принялись выпрашивать автографы. Фенрис, закатив глаза, отошёл в сторонку. Варрику протянули фазанье перо, обмакнутое в алую краску. Поклонницы старательно демонстрировали ему едва прикрытые тонкой парчой пышные груди, явственно намекая на то, в каком именно месте они хотели бы получить автограф. Тетрас и позабыл, каково это — привлекать к себе женское внимание. Он добродушно посмеивался и оставлял свою размашистую подпись на платках и салфетках. Когда Варрик наконец отделался от восторженных юных леди, Фенрис воззрился на него самым мрачным взглядом из своей коллекции:       — И что же полезного ты узнал, позволь спросить?       — О, много чего, — ухмыльнулся Варрик и, заметив в толпе растрёпанную темноволосую шевелюру, подхватил Хоук под локоть и отвёл к живой изгороди. — Самый удобный проход — через комнату для слуг. Обычно она открыта, но совсем недавно её запер во-о-он тот высокий блондинистый стражник, — он кивнул в соответствующем направлении. Фенрис сконфуженно притих.       — Неплохо! — похвалила Таллис, незаметно появившаяся за их спинами. — Так, красавчик, идём со мной, — она потянула Фенриса за рукав. — Поможешь отвлечь стражника. Потуги Хоук выглядят… довольно жалко.       Мариан насупилась, немного обиженная. Таллис увела пассивно сопротивляющегося Фенриса, и они остались вдвоём. Варрик галантно предложил ей руку, а Мариан, немного помедлив, взяла его под локоть. Правда, выглядело это совсем не так, как планировалось, так что Варрику пришлось её поправить. Они неспешно двинулись вдоль живой изгороди.       — Ну как тебе высший свет, родная? — с ухмылкой поинтересовался Варрик, заранее зная ответ.       — Ужасно! Убивать виверна было намного приятнее, — пробурчала Мариан.       — Не буду спорить. К тому же, это орлесианцы… может быть, в Оствике или Викоме тебе бы понравилось больше. — Варрик немного помолчал, размышляя о том, подвернётся ли им однажды случай попутешествовать по разным городам Вольной Марки или даже по другим странам. С одной стороны, звучало очень смело, а с другой… что могло им помешать? Тетрас слегка улыбнулся собственным мыслям и вновь заговорил. — Знаешь что? Однажды я хотел бы научить тебя танцевать. Не для высшего света, конечно, — только для нас с тобой.       Мариан изобразила ещё больший ужас на прекрасном лице. Но после краткого раздумья она ответила не столь категорично и даже позволила Варрику немного покружить её вдали от чужих глаз.       Они прошли через двор и оказались у огромной металлической клетки, в которой сидел, рыча и скалясь на посетителей, чёрно-зелёный виверн — примерно такой же по всем характеристикам, как тот, с которым пришлось сражаться днём. На спине у него было закреплено что-то вроде седла. В клетке виверну было очень тесно, он едва мог развернуть своё длинное тело.       — Это что, ручная зверушка герцога? — с отвращением выдавила Мариан, мгновенно мрачнея. — Это же… мерзость какая. Разве можно так поступать с бедным зверем?       — Так предыдущего мы вообще убили, разве это не хуже? — удивился Варрик.       — Смерть на свободе или жизнь в рабстве — попробуй угадать, что ответили бы двое из наших друзей.       Варрик промолчал. Порой сострадательность Хоук пугала его. Пугала… и восхищала одновременно. Он вновь подхватил её под руку, чтобы отвести подальше от печального зрелища.       — Ну-ну, не всё так плохо, как кажется, — подбодрил Варрик, заметив, что Мариан смотрит по сторонам с нарастающим раздражением во взгляде. — Давай я покажу тебе игру повеселее. Смотри: вон там, справа. Видишь аристократку в маске с лилиями?       — Та-ак… — протянула Мариан, проследив за его взглядом. — С ней шепчется эльфийка… маска из простого сплава, тоже с лилиями, значит, её служанка. И что?       — Смотри дальше, — усмехнулся Варрик.       Не замечая их взглядов, служанка быстро кивнула и устремилась к другой эльфийке, в простой маске с парящей птицей на лбу. Они зашептались, склонив головы, а затем вторая служанка засеменила к своей госпоже — статной леди с седеющими волосами.       — Ну… и что? — недоумённо спросила Мариан, поняв, что больше смотреть не на что.       — А то, что они так бегают уже третий раз. Место для тайной встречи выбирают — видела, как аристократки по сторонам оглядывались? И ни разу не посмотрели друг на друга. Любовницы, скорее всего.       Варрик хитро улыбнулся, довольный удивлением во взгляде Мариан.       — Как ты это заметил? Ты ведь даже не смотрел в их сторону… — Недоверие быстро сменилось восторгом.       — Профессиональная привычка. — Варрик пожал плечами. Мариан, усмехнувшись, не стала уточнять, о какой из двух профессий он говорит. — Это ты ещё настоящих шпионов не видела. Вот им — если это, конечно, хорошие шпионы — достаточно минуту на тебя посмотреть, чтобы понять, откуда ты родом, чем занимаешься, что любишь есть на завтрак и где у тебя слабое место.       — Да ну? — недоверчиво протянула Мариан. — Это только в твоих книгах.       — Если бы. — Варрик тихо засмеялся, подумав о том, что не помешает устроить подруге краткий экскурс в работу тайных служб Тедаса. — Вот, кстати, смотри: женщина в голубой шляпке.       — Рыжеволосая? Таллис на неё как-то странно посмотрела, — пробормотала Мариан, окинув стройную женщину быстрым взглядом.       — И не зря. Расслабленная поза, скучающий взгляд… А ноги видишь как стоят? Готова в любой момент сорваться с места. А под платьем наверняка спрятана пара кинжалов. Не удивлюсь, если это бард.       — Орлесианский бард? — свистящим шёпотом уточнила Мариан. В её глазах вспыхнул азарт. — Те самые, которые убивают так же хорошо, как играют на лютне?       Игра, предложенная Варриком, так сильно её увлекла, что она вздрогнула, заметив приближение второй половины команды. Таллис, очень довольная, продемонстрировала им маленький железный ключ. Фенрис выглядел в край смущённым — каким же образом ему пришлось отвлекать стражника, интересно?       — Так. Мы с Мариан пройдём в замок через эту дверь, прокрадёмся мимо стражи и заберём то, за чем пришли, — деловито сообщила Таллис. — А вы… ну… развлекайтесь, пока есть возможность.       — Развлекаться? — вытаращился на неё Фенрис. — Я предпочёл бы грабить герцога, раз уж мы для этого сюда притащились.       — Если мы пойдём вчетвером, нас точно заметят, — прошипела Таллис, недовольная тем, что приходится разъяснять прописные истины. — Мы с Мариан самые маленькие и тихие.       — А я? — возмутился Варрик. Впервые в жизни его гномье телосложение не сочли плюсом для операции по незаконному проникновению.       — За тобой поклонницы толпами бегают! — Фенрис решил, что раз уж его не берут, он может хотя бы над Варриком посмеяться.       В итоге Мариан и Таллис ушли вдвоём, а Варрику и Фенрису ничего не оставалось, кроме как продолжить бродить по внутреннему двору, изредка пробуя какие-нибудь орлесианские деликатесы и потягивая дорогое вино. Пользуясь тем, что большинство поклонниц и редких поклонников от него отстали, Варрик предложил усесться на деревянную скамью с львиным орнаментом.       — И что мы будем делать? — пробурчал Фенрис. Ему светские мероприятия были не по душе больше всех остальных, хотя во время охоты на виверна он искренне веселился.       — Говорить, что же ещё? — Варрик пожал плечами и отпил из маленького серебряного кубка. Выражение полнейшей отрешённости на лице Фенриса, когда Варрик явился зазывать его в замок Эн, до сих пор не стёрлось из памяти. В тот момент Тетрасу стало жутко. Даже при первой их встрече Фенрис, раздосадованный бегством своего магистра, утомлённый трудным боем, обиженный и возмущённый появлением новых магов, выглядел намного лучше. На протяжении всего путешествия Варрику хотелось помочь ему… хотя бы тем, что он хорошо умел. — Что с Данариусом?       — Мёртв, — коротко отозвался Фенрис. Однако такого ответа Варрику было недостаточно. Он начал методично выспрашивать, желая вывести бывшего раба на откровенный разговор:       — Ты нашёл его или он тебя?       — Это была ловушка. Он подослал мою сестру, чтобы заманить меня. Но со мной была Мариан. Вместе мы одолели его демонов и слуг, и я убил Данариуса.       — Сестру? Я думал, ты ничего не помнишь о прошлой жизни, — удивился Варрик.       — Я и не помнил. И сейчас помню плохо. Только фрагменты, обрывки… особенно по ночам — они всплывают в памяти, но я ничего не понимаю, и это меня бесит. — Фенрис отвечал коротко, не переставая хмуриться. — Про сестру, Варанью, мне рассказала ученица Данариуса.       — Которую ты, помнится, тоже убил, — вставил Варрик.       — Она заслужила это. Видел бы ты, как она обращалась со своими рабами. Да и все они. Мерзкие выродки.       Разговор явно шёл куда-то не туда.       — Ладно, я знаю, как ты ненавидишь магов и в особенности тевинтерских магов, — слегка отступил Варрик. — Лучше скажи: как прошла встреча с сестрой? Она узнала тебя?       — Она меня — да. Я её — нет. Сказала, что ей очень жаль. А потом на меня набросились телохранители Данариуса. Варрик, ты правда хочешь знать? — Фенрис вдруг поднял на него травянисто-зелёные глаза и посмотрел очень серьёзно.       — Да, — осторожно ответил Варрик. — Потому что мне кажется, что ты должен это озвучить. Хоть кому-то.       Фенрис немного помолчал, сжимая и разжимая кулаки с серебряными прожилками лириума, струящегося под кожей. Он был… растерян. Узкое лицо с острым подбородком и тонкими бровями искривилось в болезненной усмешке. Он открыл было рот, собираясь заговорить, но тут же умолк. В бессилии ударил кулаком по золочёному подлокотнику. Варрик молчал: сейчас лучше было не встревать в его борьбу с самим собой. Лишь спустя какое-то время Фенрис снова заговорил, и голос его был непривычно тихий, надломленный.       — Варанья предала меня, потому что Данариус предложил сделать её своей ученицей. По-видимому, в ней пробудились магические способности. Быть ученицей известного магистра… это много значит в Тевинтере. Она не была рабыней. Конечно, не купалась в золоте, но жила свободной. И всё равно захотела большего… А Данариус был готов на любые меры, лишь бы вернуть меня к себе или же содрать с меня лириумные клейма живьём. Я убил его. Вырвал сердце из его поганой груди. — Фенрис ненадолго умолк, переводя дыхание. Слова вырывались из него больно ранящими осколками стекла. — Варанья умоляла пощадить её… Она рассказала, как именно я получил эти клейма. Я, моя сестра и мать — все мы были рабами Данариуса. Он много лет носился с идеей сделать из простого человека или эльфа живое оружие, у которого будут силы, недоступные даже магистрам. И когда разобрался, как это сделать, стал искать добровольцев среди своих рабов, а взамен обещал выполнить любую просьбу. Я вызвался… попросил, чтобы моих родных сделали свободными эльфами. Данариус сделал. А потом, во время процедуры… когда боль была такая, что я жаждал смерти… все воспоминания о прошлой жизни ушли. Я не знал, кто я и почему так вышло. Данариус стал единственной моей… семьёй. Он предпочёл не рассказывать о моих настоящих родных. И пусть для него я был только ручным волчонком — он сам меня так называл, — я видел в нём друга, отца, Создателя. Даже моё имя даровал мне именно он. Это и есть волчонок — на тевинтерском.       — Как же тебя звали раньше? — тихо спросил Варрик, когда Фенрис надолго умолк.       — Лето.       — Лето… — повторил он, пробуя новое слово на вкус. — Хочешь, чтобы теперь тебя так называли?       — Нет, — резко ответил Фенрис. — Она тоже пыталась… называть. «Пощади меня, Лето, у меня не было выбора, Лето». Но я всё равно убил Варанью. Единственную семью, которая у меня оставалась.       — Но у неё был выбор. — Варрик неуверенно качнул головой. — Раз она была свободной, могла найти тебя намного раньше. Приехать в Киркволл, жить с тобой…       — Ты даже не представляешь, как часто я мечтал, чтобы так оно и случилось. Чтобы кто-нибудь нашёл меня, был рядом. У меня никогда не было настоящей цели. Выжить, спастись, отомстить… Это же не жизнь. Думал… если кто-то из родных, кем бы они ни были, найдёт меня — смогу жить ради семьи.       Фенрис тяжело вздохнул. Согнулся на скамье, уткнув голову в колени. Он просидел так несколько минут. Безмолвный, одинокий, непривычно уязвимый. Наконец, выпрямился и тихо, очень искренне произнёс, обратив взгляд на друга:       — Спасибо, что заставил меня рассказать.       Но Варрик не чувствовал себя так, будто сделал что-то значимое или хоть чем-то помог. Всё внутри него сжималось от боли при взгляде на Фенриса, при мысли о том, через что ему пришлось пройти.       — Семья — это не обязательно родная кровь, — осторожно, боясь ранить, заметил Варрик. Он и сам лишь недавно пришёл к этой незамысловатой истине. — Семья — тот мир, который ты сам создаёшь вокруг себя. Я ведь тоже убил брата…       — Знаю. Я был там. Но у тебя… у тебя есть Мариан, — с лёгкой улыбкой промолвил Фенрис. В его взгляде Варрику почувствовалась беззлобная зависть — печальное, болезненное желание иметь нечто схожее.       — Да, — согласился Варрик. — Знаю: мне повезло. Не уверен даже, что достоин такого везения… Но я стараюсь сделать так, чтобы в моей жизни была не только Хоук, понимаешь? Собираю мир по кусочкам: друзья, писанина, семейное дело, приятный стиль жизни. Потому что, как ни грустно это признавать, смыслом жизни не должен быть один-единственный человек. В этом случае весь мир зациклится на нём, и… поверь: ничего хорошего не будет. Будут ревность, обида, попытки удержать и ограничить… по сути — сделать рабом своего сердца. А рабство — это полная хрень, тебе ли не знать.       Фенрис надолго притих, обдумывая его слова. Со всех сторон ненавязчивым фоном слышалась орлесианская болтовня. Журчал фонтан, вдалеке играли на арфе. Варрик тоже умолк, позволив фоновому шуму увлечь его, укачать на волнах безмятежного равнодушия. Достиг ли он сам в полной мере той позиции, о которой поведал другу? Был ли внутри него цельный мир, независимый от присутствия Мариан? Варрик не был уверен в этом. Пожалуй, он просто пытался идти по тому пути, который казался ему правильным, но от идеала был ещё очень и очень далёк.       — Интересная мысль, — вдруг признал Фенрис, преврав его мысленный монолог. — Наверное, ты прав. Даже хорошо, что у меня ничего не вышло с Мариан.       — А ты пытался? — опешил Варрик.       — Не очень умело, но да, пытался. — Фенрис усмехнулся и отвёл взгляд. — Только это было давно. Ей просто нравилось быть рядом, а я… решил, что у неё есть ко мне иные чувства, помимо дружеских. Лучше спроси её сам.       Договорив, он как будто очнулся от мрачного сна: размял шею, стал оглядываться по сторонам. Над их головами уже начинало смеркаться. Большинство гостей собрались перед главным входом в замок, ожидая, пока их впустят внутрь, чтобы продолжить пиршество в тепле и комфорте.       — Тебе не кажется, что их нет уже слишком долго? — с тревогой спросил Фенрис. — Если всё пошло по плану, они давно должны были вернуться. А вот если что-то не так…       — Сейчас и узнаем, — успокоил его Варрик.       Его не отпускала мысль о том, что Фенрис успел влюбиться в Мариан, признаться и отступить, пока сам он лишь поглядывал на неё издалека, даже самому себе не решаясь признаться в том, что его к ней влечёт. Но сейчас все эти терзания были совершенно не к месту! Он сделал глубокий вдох, усилием воли заставив себя оторваться от прошлого и сконцентрироваться на настоящем, которое грозило вот-вот обернуться серьёзной проблемой.       Спустя минуту они поднялись со скамьи и неспешно двинулись к остальным гостям, что шумели, наступали друг другу на ноги и толкались локтями у входа в замок, демонстрируя безупречные орлесианские манеры. Варрик ловко ввинтился в их толку и весь обратился в слух. Впрочем, сильно стараться и не потребовалось: весь двор галдел о том, что герцог поймал двух убийц, незаметно прокравшихся в замок Эн. Крайне раздосадованный, он бросил мерзавок в темницу, чтобы потом скормить своему ручному виверну по имени Леопольд.       — Дело дрянь! — свистящим шёпотом сообщил Варрик, на миг вынырнув к Фенрису из густой толпы. — Подожди ещё немного. О, и сходи в ту комнатушку на входе в замок — забери наши вещи! Сейчас вряд ли кто-то заметит. Только спрячь оружие под плащом или вроде того.       Он влез обратно, чтобы понять, каким образом они с Фенрисом будут спасать двух незадачливых воровок. Замок был огромен, и искать в нём темницу наугад — всё равно что на виверна с рогаткой идти. Нужно было разобраться, где именно держат Хоук и Таллис.       — За мной! — через двадцать минут шепнул он Фенрису, за спиной у которого под чёрным плащом Мариан бугрился огромный мешок. — Сольёмся с толпой и незаметно проскочим в замок, а потом рванём через боковые проходы к темнице.       Учитывая то, как много гостей было у герцога, затеряться среди них не составило труда. Они бурной и шумной рекой ворвались в замок, едва врата отворились. Варрик и Фенрис же аккуратно вынырнули за широкой мраморной колонной с орнаментом из привычных львов. Варрик быстро осмотрелся, пытаясь выбрать правильный коридор.       — Кажется, сюда… — Он потянул Фенриса за локоть, уводя из людного зала в пустынный боковой проход. — А хотя неважно, куда: тут полно коридоров, главное — двигаться в верном направлении.       — Варрик! — вдруг взорвался его спутник. — Что происходит? Будь любезен, объясни. Может, Мариан читает твои мысли, но я — нет!       — Тихо ты, — зашипел Варрик, с тревогой оглядываясь по сторонам. Но в большом зале было так шумно, что их вряд ли могли услышать. — Не бесись, Фенрис. Я просто забыл объяснить. Мариан и Таллис поймали люди герцога. Их бросили в темницу. А я приблизительно узнал, как в неё попасть, чтобы спасти этих неумёх.       — И откуда же ты, позволь спросить, узнал, где располагаются темницы? — продолжал вполголоса бушевать Фенрис, пока они пробирались по узкому, то и дело поворачивающему коридору.       — Подмазался к одной мадам, которая часто гостит у графа и, к тому же, любит мои книги. Сказал, что мечтаю увидеть живых драконов, которых герцог держит у себя в темнице для устрашения преступников. И что если она объяснит мне, как туда пройти, я посвящу ей целую главу в следующем романе, — на ходу поведал Варрик. Надо сказать, влюбчивая мадам не слишком подробно описала предстоящую дорогу, явно забыв упомянуть, что неприметных коридоров в замке намного больше одного.       — Он серьёзно держит в темнице драконов?       — Фенрис, иногда ты меня пугаешь. — Варрик со вздохом остановился, пытаясь сориентироваться. — Так, темницы обычно в подземельях — недаром же они темницы. Туда ведёт какая-нибудь неприметная лесенка за узкой дверью. Она спрятана не очень далеко от главного зала, чтобы самовлюблённый коротышка-герцог мог в любой момент поглумиться над своими пленниками, но и не на виду. А поклонница сказала, что проход в темницу где-то с правой части зала.       — Может быть, вот это? — Фенрис указал на небольшую железную дверь, из-под которой ощутимо тянуло холодом, в самом конце коридора.       — Очень может быть, — согласился Варрик и полез в широкий карман своей куртки, чтобы выудить оттуда набор отмычек. — На стрёме стоять умеешь?       — Это когда надо вовремя заорать? Думаю, я справлюсь, — фыркнул Фенрис.       Варрик начал возиться с замком на двери, а его компаньон прислонился к стене, укрывая Тетраса от чужих глаз. Замок был незамысловатый, но взломщик не практиковался слишком долго и растерял сноровку, так что пришлось повозиться. А Фенрис и не думал облегчать ему задачу своим молчанием. Вместо этого он вдруг спросил:       — Варрик, кто такая Бьянка?       — Ты издеваешься? — буркнул Варрик, не отрываясь от замка. — Вот прямо сейчас надо спросить, чтобы в сто первый раз услышать «не твоё дело»?       Его негодование было вполне оправданным: каждый из компаньонов Хоук и впоследствии их общих друзей считал своим долгом как минимум раз в несколько месяцев поинтересоваться у Варрика, в честь кого его арбалет получил своё имя. И если Маргаритка и Авелин успокоились достаточно быстро, то Фенрис, Мариан и Андерс за минувшие годы успели порядком его измучить. Это стало чем-то вроде излюбленной шутки.       — Это ты издеваешься, Варрик. Я же понимаю: арбалет ты не в честь комнатной собачки назвал. Бьянка — это женщина, с которой тебя что-то связывает. Что-то очень сильное, как мне кажется. Ну так и кто она?       Замок, наконец-то поддавшись, издал побеждённый щелчок. За открывшейся дверью Варрик увидел тёмную, узкую и очень длинную лестницу, которая уходила прямиком во мрак. По всей видимости, они не ошиблись: так и должно было выглядеть спуску в темницы герцога.       — Я не скажу тебе, Фенрис, — в очередной раз повторил Варрик и первым шагнул во тьму. Приходилось идти очень осторожно, чтобы не полететь кубарем на самое дно подземелья.       — А мне и не надо, — спокойно произнёс Фенрис за его спиной. — Ты Мариан это скажи. Сам ведь ратовал за искренность и доверие, но скрываешь от неё какую-то давнюю, но по-прежнему важную тайну.       Варрик не ответил, радуясь тому, что в темноте Фенрис не мог разглядеть выражение его лица. Как ни странно, его простые слова будто раскалённым железом вонзились под кожу. Стало страшно, грустно и тошно от самого себя. Ведь Фенрис был прав: Варрик уже долгие месяцы их с Мариан доверительных отношений утаивал от неё кое-что очень важное. И дело ведь было не только в том, что он мог ранить её чувства своим молчанием: раны имели шанс оказаться вполне реальными и ощутимыми. Но Варрик всё-таки отогнал от себя эту тягостную мысль: сейчас обстановка явно не располагала к разговору по душам.       Лестница казалась бесконечной: так долго они спускались во мрак, слыша лишь звуки собственных шагов да сбившегося дыхания. Но наконец достигли подземелья. За железной решёткой в темноте угадывалось множество камер. Варрик вновь начал возню с отмычками, очень жалея о том, что рядом нет Хоук с её посохом, что подарил бы мягкий оранжевый свет. Когда они вошли внутрь, двигаться пришлось в кромешной темноте. Лишь тусклое мерцание лириума позволяло понять, где находится Фенрис. Они прошли вперёд, ожидая вскоре уткнуться в стену, но коридор был длинный и прямой.       — Мариан? — громко позвал Варрик, и его голос эхом разнёсся по всему подземелью, отлетая от сырых стен и бесконечно повторяя сам себя.       — Варрик! — послышался отдалённый возглас где-то спереди и слева от них. — Мы здесь!       — И мы порядком вас заждались, — до его ушей донёсся знакомый смешок Таллис.       Они быстрым шагом двинулись на голоса и вскоре достигли камеры в самом конце коридора. Было так темно, что Варрик даже не видел, где располагается замок на решётчатой двери. Однако пробелы между прутьями были достаточно велики, чтобы он смог аккуратно протолкнуть в один из них посох Мариан.       — О, вы догадались забрать наши вещи? Неплохо! А я-то думала, уснули в обнимку где-нибудь в садах герцога. — Таллис звучала чуть менее задорно, чем прежде. Неужто она испугалась столь непродолжительного тюремного заключения?       Магический камень на посохе ярко вспыхнул в руках Мариан, залив стены вокруг мягким жёлто-оранжевым светом. Варрик наконец-то увидел её лицо: бледное, однако вполне спокойное. На тонких губах промелькнула удовлетворённая улыбка: Хоук знала, что он придёт за ней.       На свету взламывать замок оказалось намного проще, и Варрик провозился, ползая на коленях перед дверью в камеру, всего пару минут. Две узницы вышли из клетки, разминая затёкшие конечности и осматриваясь по сторонам. Фенрис кинул каждой свёрток с её одеждой и сам начал неприязненно сбрасывать с себя орлесианские шелка.       — Таллис, ты ведь сама отличная взломщица, — вдруг осознал Варрик, сверля ту недоверчивым взглядом. — Я не поверю, что ты забыла отмычки дома. Можно было попробовать вскрыть замок вслепую — рано или поздно получилось бы, а времени у вас было предостаточно.       — Ты слишком проницателен, гном, — фыркнула Таллис. — А может, я просто давала тебе шанс побыть героем в глазах возлюбленной?       Варрик поперхнулся воздухом и ничего не ответил. Переодевшись, они разобрали своё оружие и двинулись вперёд — искать выход из подземелья.       — Где-то тут должна быть небольшая дыра в стене. Она ведёт через подземный тоннель прямиком в охотничьи угодья, — спокойным голосом сообщила Таллис.       — Откуда ты это знаешь? — удивился Варрик.       — Э-э-э… у меня было много запасных планов.       Хоук вдруг громко фыркнула, и Таллис тут же притихла, низко опустила голову. Мариан выглядела раздражённой, Таллис — подавленной и смущённой. Варрик понял: что-то между ними успело произойти, пока они сидели за решёткой. Наконец, перестав мучить спутников загадочным молчанием, Мариан буркнула:       — Наша дорогая Таллис забыла поведать нам о паре моментов. Оказывается, мы пришли сюда вовсе не для того, чтобы похитить драгоценный камень. Он был лишь прикрытием, чтобы за моей спиной проскользнуть в замок. А потом она бы впихнула мне поддельную побрякушку, сбежала, затаилась в замке и сделала бы то, зачем пришла на самом деле.       — Неужели речь о любовании тюрьмой герцога, дорогуша? — Варрик громко фыркнул. Ну конечно: весёлые приключения, шуточки и поддержка были фикцией, а они с Мариан слишком соскучились по беззаботному авантюризму, чтобы заподозрить обман.       — Речь о безопасности нескольких государств, — холодно промолвила Таллис.       Варрик проглотил заготовленную издёвку.       — Поясни?       Но вместо Таллис, которая сосредоточенно ощупывала стены в поисках тайного лаза, снова ответила Мариан:       — Видишь ли, наша Таллис совершенно неожиданно и случайно оказалась кунари.       На минуту в подземелье воцарилась абсолютная тишина, в которой Варрик отчётливо слышал биение собственного сердца.       — Разве они не должны быть… ну… немного рогатее? — неуверенно протянул он. После резни в Киркволле слово «кунари» не воспринималось иначе как агрессивно.       — Кунари — это не раса, а религия. Они принимают к себе и людей, и гномов, и эльфов, — сдержанно пояснил Фенрис. — Но всё-таки я не понимаю. Ты Tal-Vashoth — из тех, кто отринул Кун и действует по собственному усмотрению? Хотя правильнее будет называть их своими именами: предатели и разбойники.       — Я Ben-Hassrath, — раздражённо выпалила Таллис. Фенрис тут же притих, поражённый до глубины души.       — Кто-нибудь, объясните бедному гному, который ещё не выучил кунлат, что значит всё это дерьмо! — Варрик гневно воззрился на каждого из спутников по очереди. Мариан понимающе улыбнулась ему краешком губ. Кажется, экскурс в деятельность шпионских служб Тедаса требовался вовсе не ей одной.       — Ben-Hassrath — Сердце Многих, — тихо произнесла Таллис. — Это древний орден, самое сердце Кун. Он служит защите и объединению кунари. Это нечто… намного выше и больше, чем вы можете себе вообразить. Орден занимается просвещением новообращённых, собирает информацию, наблюдает за исполнением законов Кун, карает неверных, защищает невинных. Для остальных кунари члены ордена — как жрецы или духовные наставники. Они выше любого кунари, даже Аришока.       — А-а-а, то есть это те самые ребята, которые не вмешались, когда Аришок заливал кровью улицы нашего города? — Варрик выразительно фыркнул. Доверие к Таллис, пошатнувшееся после первого обмана, теперь разбилось вдребезги.       — Не все кунари одинаковые! — воскликнула она, очевидно, задетая его словами. — Есть воины, как Аришок и его армия, но есть и фермеры, ремесленники, музыканты, писатели… Все они живут в мире и никого не трогают. Вы даже никогда не видели их — и не увидите. Я не одобряю того, что сделал Аришок в вашем городе, но он действовал в соответствии с идеями Кун. Он имел право сделать то, что сделал.       — Ну теперь-то нам полегчало. — Варрик окинул фигурку Таллис, теряющуюся в тенях, неприязненным взглядом. Он не знал, что ранило его сильнее: то, что весёлая эльфийка оказалась кунари, или лживость всех приключений, через которые они вместе прошли.       — Я уже наслушалась россказней про милых и добрых кунари, — буркнула Хоук. — Давай к сути: расскажи им, зачем мы здесь на самом деле.       — Хорошо. — Таллис печально вздохнула. — Один кунари, Салит… он тоже был Бен-Хазрат. Был моим наставником — тем, кто помог мне, когда я только пришла в Кун. Но потом он предал нашу веру и ушёл, забрав то, что ему не принадлежало. Это… список агентов кунари по всему Тедасу. Он собирается продать этот список герцогу Просперу. Тот передаст его Селине — императрице Орлея, — и его, скорее всего, продадут тевинтерцам. В результате погибнет много людей… невинных людей. — Голос Таллис болезненно надломился. — Не только рогатых громил, которых вы так боитесь, но и эльфов, гномов, людей. Большинство агентов живут мирной жизнью: у них есть семьи, друзья. Они смешались с другими народами и никому не вредят, лишь передают информацию. Они невинны… понимаете?       — И тебя послали сорвать сделку? — предположил Фенрис, однако ошибся.       — Не совсем. Бен-Хазрат не принял мою просьбу остановить Салита, хотя и вмешиваться не запретил. Там считают, что агенты выбрали этот путь добровольно, мол, они знали, что рискуют жизнью. Но речь ведь не только об их жизнях, но ещё и о десятках, сотнях невинных! И я… не могла оставаться в стороне. Я планировала проникнуть в замок, выследить Салита и перехватить его, пока он не передал сведения герцогу. Но предполагала, что что-то может пойти не так, поэтому изучила все карты подземелий под замком Эн. Вот этот путь, — она указала на незаметную щель в стене, — выведет нас из подземелий. Вы можете уйти своей дорогой, вернуться в Киркволл… Я же попытаюсь помешать предательству Салита, хотя не уверена, что у меня получится сделать это в одиночку.       На какое-то время все притихли, обдумывая услышанное. Варрик по-прежнему чувствовал себя преданным и злился, что не раскусил двойную игру эльфийки. Устроил Мариан настоящий шпионский концерт — а агента тайной службы кунари под носом и не заметил. Но Таллис говорила вполне искренне: это чувствовалось по её дрожащему голосу и молящему взгляду. Она хотела, чтобы ей помогли сделать то, что она считала важным. И даже, пожалуй, давила на жалость. Но после боя с Аришоком относиться к кунари непредвзято было невозможно: картины окровавленных тел, чёрно-фиолетовых вспышек магии и горящих улиц родного города никогда сотрутся из памяти.       — Я не люблю, когда мне врут, Таллис, — наконец промолвила Мариан, и в её голосе вновь чувствовались осколки льда. Предательство Изабелы оставалось слишком свежей раной. — Если бы ты рассказала всё с самого начала…       — Возможно, ты бы согласилась, — вздохнула Таллис, бросив на неё печальный взгляд. — А может и нет. Я ведь совсем не знала тебя на тот момент! Но Аришок назвал тебя basalit-an — к кому, как не к тебе, мне было обращаться…       — У меня кунари уже в печёнках сидят, — с кислой миной прокомментировал Фенрис. — Но, может, хотя бы попытаемся перехватить этот список? Не люблю, когда гибнут невинные.       — Защитница Киркволла сорвала сделку между Орлеем и Тевинтером — тот ещё будет скандал, — заметил Варрик, нахмурившись.       — О, ну что ты, мы же будем действовать тихо и незаметно. Прямо как в тот момент, когда люди герцога схватили нас и бросили в темницу. — Таллис вдруг усмехнулась, понемногу возвращая себе боевой настрой. Однако решающее слово оставалось за Хоук, и все взоры обратились к ней.       — Как же мы любим всех спасать, — вздохнула Мариан, но, поразмыслив ещё немного, медленно кивнула: — Хорошо, Таллис. Давай попробуем поступить по-твоему. Лишь бы головы на плечах сохранить к концу этой истории…       И они, наконец-то придя к единому решению, столпились у щели в стене, за которой угадывался подземный проход. Даже Фенрис, самый худой из них, с трудом мог протиснуться в узкую щёлку. Мариан скомандовала всем отойти и метнула в стену волну энергии. Камни задрожали, с потолка посыпалась каменная крошка… Щель, как и планировалось, стала больше, однако тоннель грозился засыпать их камнями в любой момент, так что они поспешили двинуться в путь. Спустя полчаса плутаний по подземному лабиринту увидели впереди тусклый свет — тихая звёздная ночь успела опуститься на зелёные луга и обратить высокие ели по всему периметру охотничьих угодий загадочными тенями. Они выбрались из подземного лаза и наугад двинулись в направлении замка Эн. По пути им встретился отряд Тал-Васготов — кунари-предателей, к которым, вероятно, и принадлежал искомый Салит. Но о том, что среди рогачей его не оказалось, можно было легко догадаться по раздосадованному лицу Таллис.       После войны в Киркволле схватка с небольшой группой кунари казалась сущим пустяком. Они тут же нашли местного мага и первым делом набросились на него, после чего расправились с остальными. Таллис, заметив одного недобитого, бросилась к нему и низко склонилась над рогатой головой, что-то шепча на кунлате. Тал-Васгот ответил ей, но Варрик не в силах был понять, что именно. Узнав всё необходимое, Таллис с тоской во взгляде перерезала кинжалом горло кунари.       — Встреча Салита с герцогом уже началась! Они на площади перед входом в замок. Надо спешить, пока сделку ещё не заключили, — быстро проговорила она и бросилась к возвышающимся в отдалении замковым стенам. Остальным ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.       Но всё-таки они пришли слишком поздно. Салит, огромный кунари, мало чем отличающийся от множества других огромных кунари на их пути, уже говорил с коротышкой-герцогом. Один миг — и он передал свёрнутый лист пергамента Просперу, довольно потирающему свои пухлые ладони. Их маленький отряд затаился в кустах неподалёку от каменной площадки, в центре которой стояли несколько кунари и герцог со своей стражей. Проспер с фанатичным блеском в глазах развернул свиток, поглядел на него минуту… и завопил от ярости:       — Что это такое? Зачем мне список имён? Я думал, мы получим рецепт пороха, какие-то важные планы, карту Кунандара… да хоть что-то полезное! Это же… просто мусор!       — Вы просили оружие. Я дал вам его, — прорычал Салит.       — Бесполезная рогатая скотина! Я прикончу тебя!       Кунари потянулись к оружию, но герцог оказался проворнее. Он снял с пояса странное приспособление, напоминающее миниатюрный арбалет, и выстрелил в Салита. Зелёный яд залепил лицо и шею кунари.       — Салит! — крикнула Таллис, бросаясь к нему.       Кунари дёрнулся в её направлении, силясь что-то сказать сквозь плотную плёнку яда, однако не сумел. В следующий миг огромная тень накрыла площадку перед замком, и острые зубы сомкнулись на шее Салита. Ручной виверн герцога по имени Леопольд — тот самый, что сидел в клетке во внутреннем дворе и казался очень грустным — заглотил кунари целиком, а затем довольно рыгнул. Прятаться было поздно: их заметили.       — О, ну кто бы сомневался. Защитница! — рявкнул герцог Проспер, семеня своими короткими ножками в направлении замковой стены. Мешающуюся маску он сорвал с лица и отбросил в сторону. — И убийца рядом с ней. Хорошую ты себе компаньонку выбрала, Таллис, раз она готова подохнуть за тебя. Леопольд!       Герцог ловко забрался на стену, а его ручная зверушка двух метров в высоту и пяти в длину издала громогласный рык, плюя во все стороны ядовитой слюной.       — Ну ничего, одного виверна прикончили — разберёмся и со вторым, — сквозь стиснутые зубы прошипела Мариан.       — Кажется, тебе больше не жаль бедную зверушку, — осклабился Варрик, пару раз стрельнув из арбалета по зубастой морде виверна.       Уже изучившие стратегию борьбы с огромным ящером, они тут же бросились к нему, чтобы забраться на чешуйчатую шею и вонзить клинок чуть выше загривка. Однако этот виверн был крупнее и злее, чем предыдущий. Он яростно метался по каменной площадке, выплёвывая сгустки яда и грозя попросту задавить Фенриса и Таллис тяжёлыми лапами. Мариан попыталась замедлить его с помощью льда, но прежде чем ей удалось забраться на спину зверя, герцог, наблюдавший за боем со стены, смекнул, что четверо авантюристов вовсе не так беззащитны, как он предполагал.       — Леопольд, ко мне! — рявкнул он.       Раскатистый рык, мощный прыжок — и в следующий миг герцог уже восседал на спине огромного зверя, целясь ядовитым арбалетом прямо в Мариан. Варрик метнулся к ней, на миг замершей, и оттащил её в сторону. Яд растёкся шипящей жижей на том месте, где она только что стояла.       — Фас, Леопольдик!       Виверн прыгнул на Фенриса и Таллис. Пытаясь уйти от его атаки, они оказались на краю каменной площадки, которая с одной стороны соединялась с замком, а с другой нависала над пропастью. Пока Варрик наблюдал за тем, как Леопольд и сам проскользил по камням, остановившись лишь у самого края, в его голове созрел план. Ничего не говоря, чтобы не раскрыть герцогу карты, он жестом позвал всю остальную команду к краю площадки. Сам же побежал в центр.       — Кис-кис, Леопольдик! — громко позвал он, стреляя по морде зверя.       Виверн зарычал и прыгнул на обидчика, пытаясь схватить его зубами, но Варрик отскочил назад. В этот момент Мариан, стоящая на самом краю пропасти, начала метать в противника огненные шары, нарочно его дразня. Таллис бросила несколько кинжалов, не причинивших виверну вреда, но ещё больше разозливших его.       — Леопольд, нет! Место! — истошно закричал герцог, сообразив, что задумали недооценённые им противники.       Но виверна было уже не остановить. Пышущий яростью, он прыгнул на Мариан. Та бросилась на каменный пол и откатилась в сторону, а зверь, не успевая замедлиться, полетел прямо в пропасть. В последний момент он уцепился когтями за край площадки. С грохотом посыпались камни. Леопольд не желал сдаваться так просто. Его морда сморщилась, зубастая пасть приоткрылась… он целился прямо в Мариан. Фенрис, в мгновение ока подлетев к подруге, схватил её за локоть, дёрнул на себя. Они покатились по краю площадки, и вдруг… Варрик не успел понять, что произошло. Он увидел, как Фенрис и Мариан переплели пальцы, как зажмурили глаза, ожидая удара, и в этот миг луч ослепительно яркого бело-голубого света отделился от всего тела Мариан и мощной волной обрушился на зверя. Тот попытался удержаться, но не сумел. Ещё секунда — и виверн, пронзительно крича, рухнул вниз.       Они все подбежали к краю площадки, заглядывая в пропасть. Виверна уже не было видно, зато герцог дёргал ногами в воздухе, вцепившись пальцами в острые камни. Таллис наклонилась к нему, придерживаемая Фенрисом сзади. Герцог попытался ухватить её руки, отчаянно ища спасения, однако у Таллис были совсем иные планы. Она быстро обшарила его карманы и извлекла оттуда свёрнутый свиток пергамента.       — Орлей вам этого не простит! — заорал герцог, обречённо болтаясь в воздухе.       — А Орлей ни о чём и не узнает. Герцога Проспера съела его ручная зверушка — вот незадача. Наверное, стоило всё-таки завести котёнка или щенка.       И она с силой ударила каблуком сапога по стиснутым пальцам герцога. Тот полетел в пропасть, крича не менее истошно, чем его виверн. Послышался глухой звук удара о камни, и всё затихло. С трудом переводя дыхание, они вчетвером двинулись прочь от замка Эн. Таллис развернула список и пробежалась по нему быстрым взглядом. Варрик заметил, как много имён выведено на помятом листе пергамента: десятки, если не сотни. Удовлетворённо вздохнув, Таллис спрятала свиток в нагрудный карман.       — Отличный план, мистер гном, — она улыбнулась Варрику. — Спасибо вам. Правда. Я знаю, вы ненавидите кунари за то, что они сделали в вашем городе, но… это и правда было важно для меня. И для всех, кто давно живёт мирной жизнью. Пусть они никогда не узнают, в какой опасности были и кто их спас… но я благодарю вас от лица каждого, чью жизнь вы сегодня сохранили.       — Что теперь? — негромко поинтересовалась Мариан. В её голосе звучало намного больше симпатии, чем прежде. Похоже, она сумела простить эльфийку-кунари. — Вернёшься в Бен-Хазрат?       — Наверное, — с лёгкой улыбкой ответила Таллис.       Её серо-зелёные глаза блестели от влаги. Внезапно вспомнив о чём-то, она пошарила рукой в карманах и извлекла на свет маленькую деревянную шкатулку. Затем, смахнув ладонью слёзы, протянула её Мариан. На бархатной подушечке покоился тёмно-красный драгоценный камень размером с грецкий орех — Сердце Многих, ради которого, как они думали, и затевалось путешествие. Мариан прикусила губу и попыталась отказаться от награды, но Таллис, улыбнувшись сквозь слёзы, сжала её пальцы на шкатулке.       — А не хочешь вернуться вместе с нами в Киркволл? — поддавшись случайному порыву, вдруг предложил Варрик. — Знаешь, ты бы отлично вписалась в нашу сумасшедшую компанию.       — Верю, — тихо засмеялась Таллис и отвела взгляд, заметно смущённая. — Но… нет. Меня ещё ждут некоторые незавершённые дела. А потом… как знать. Может, однажды мы встретимся снова.       — Буду ждать. — Мариан прильнула к ней в кратком объятии. — В конце концов, кто ещё будет осыпать меня такими весёлыми шутками, пока Варрик занят?       Они двинулись вниз по извилистой тропинке, что вела к маленькому поселению под горой и к расположенной на берегу пристани. Достигнув деревеньки, Мариан, Варрик и Фенрис направились к нескольким кораблям, что разгружались в знакомом гомоне на самых разных языках. Четвёртая же спутница, тепло улыбнувшись каждому из них, шагнула в другую сторону. Когда Таллис почти смешалась с толпой на пристани, она вдруг обернулась и крикнула, лукаво подмигнув:       — Эй, Варрик! — Он ждал очередной колкости, однако Таллис произнесла очень чувственно и серьёзно: — Береги её.