Маска из чистого льда

      Благодаря целительскому мастерству Андерса и ненавязчивой заботе Мариан («Нет, сегодня ты не будешь вставать с постели. Ласка, а ну лизни его!») зрение Варрика восстановилось довольно-таки быстро. Первые дни мир перед глазами казался немного размытым и блёклым, а концентрироваться на чём-либо было трудно, но вскоре и это прошло. Никто из магов так и не разобрался, что за странное заклинание использовал саирабаз, но они сошлись в одном: следует радоваться отсутствию более серьёзных последствий.       На третий день сладостного заточения Мариан смилостивилась и разрешила выйти из особняка. Отчасти это было связано с тем, что у неё самой появились дела в городе. Подшучивая над её чрезмерной опекой, Варрик запечатлел нежный поцелуй на губах Мариан и наконец-то отправился к себе в «Висельник». Бьянка всё-таки немного пострадала в стычке с кунари. Арбалетчик бережно отмыл её от грязи и отполировал приклад, сделав пару новых царапин на нём практически незаметными. Закончив, он в очередной раз поразился тому, насколько совершенным получилось его оружие: не только мощное и скорострельное, но, к тому же, ещё и очень прочное.       Чувствуя себя в долгу перед Андерсом, Варрик решил заглянуть в его лечебницу и предложить какую-нибудь помощь. За годы их знакомства целитель должен был усвоить, что может довериться компаньону даже в самых сомнительных делах. А таких дел наверняка было немало, учитывая нарастающее в Казематах напряжение… Но когда Варрик приблизился к деревянной двери лечебницы в Клоаке, до него донёсся весёлый спор двух хорошо знакомых голосов. Заглянув внутрь, он увидел Андерса в компании Фенриса. Оба склонились над маленьким столиком в углу комнаты.       — О, Варрик! — приветливо окликнул Андерс. Он поднялся со своего места и с ехидной улыбкой похлопал Тетраса по спине. — Что, сбежал из-под крылышка нашей Защитницы?       — Не мог же я пропустить это зрелище, — ухмыльнулся Варрик в ответ. — Впервые слышу, чтобы о противостоянии магов и храмовников спорили такими весёлыми голосами.       — О-о-о, дружище, тут противостояние иного толка, — бархатисто рассмеялся Андерс. — Давай, присоединяйся.       Подойдя ближе, Варрик понял, чем так увлечены его друзья: перед ними лежала новенькая шахматная доска. На желтоватых и коричневых клетках выстроились в причудливой комбинации резные деревянные фигуры. Он не слишком хорошо разбирался в шахматах, но ему показалось, что белые решительно зажимают чёрных. Андерс пододвинул ещё один стул для Варрика и вернулся на своё место, продолжая посмеиваться. Он играл чёрными.       — Фенрис уже полчаса пялится в доску и спорит со мной. Я сказал, что поставлю ему мат в два хода, а он всё никак не может разглядеть, каким образом, — с задором пояснил Андерс. Варрик редко видел его таким беззаботным. Неужто компания извечного противника и конкурента подняла ему настроение?       — Ты просто издеваешься надо мной, — пробурчал Фенрис. — Не может тут быть мата в два хода. И даже в десять.       Варрик сел рядом и с любопытством пригляделся к позиции на доске. На первый взгляд было непохоже, что у чёрных есть хоть какие-нибудь шансы. Одной ладьи нет, вторая заперта, ферзь в невыгодном положении… Зато аж две пешки приблизились к первой горизонтали. Фенрис, похоже, не видел в них угрозы. Андерс хитро подмигнул Варрику.       — Ну всё, всё, показывай свой трюк, — сдался Фенрис. — Если он вообще есть. Целитель, не переставая ухмыляться, тут же поднял одну из фигур длинными тонкими пальцами.       — Королевский маг* на a5 — это первый ход.       — Но ты же открываешь ферзя! — поразился Фенрис. Нахмурившись сильнее прежнего, он забрал ферзя ладьёй.       — Угу, — удовлетворённо промурчал Андерс. — А теперь… рокировка.       Он изящным движением пальцев переместил чёрного короля на две клетки влево и опустил ладью за ним, тем самым поставив шах.       — И что? — фыркнул Фенрис. — Ну ладно, я понял, что мага ты не просто так пододвинул. Но я же могу сделать вот так…       — Не-а, — Андерс перехватил его руку.       Варрик сосредоточенно уставился на клетчатое поле. Заслониться Фенрису было нечем. Чёрные маг и ладья оставляли белому королю ещё два поля для отступления. Одно он тут же отмёл: оно попадало в зону поражения чёрного коня. А вот последнее… Пешка!       — Не зря всё-таки она здесь стояла, — засмеялся Варрик, сообразив, как ловко Андерс поставил мат.       — Ну ещё бы: я пол-игры её сюда двигал, — хмыкнул тот.       — Вот ты… маг, — пробурчал Фенрис и с громким стуком опрокинул своего короля. Впрочем, в уголках его глаз Варрик заметил весёлые морщинки. Он шутливо стукнул Андерса по плечу, а тот, в свою очередь, взлохматил серебристые волосы противника. Никогда прежде Варрик не видел их настолько близкими и открытыми друг другу. Захотелось ехидно пошутить на эту тему, но он сдержался, решив не портить волшебство момента.       — Не хочешь составить нам компанию? — широко ухмыльнулся Фенрис. — Прочувствуешь, каково это, когда тебя громят третий раз подряд.       — Ну, знаешь, для того, кто узнал правила шахмат неделю назад, это вполне сносный результат, — вставил Андерс.       — Напомни, когда это я просил меня утешать… — тотчас огрызнулся Фенрис, но в его тоне не было ни капли яда.       — Игра, в которой нужно думать, а не жульничать? — Варрик демонстративно округлил глаза. — Я, пожалуй, воздержусь.       — Ага-ага, так мы и поверили, — фыркнул Андерс. Фенрис расхохотался, совсем неубедительно сделав вид, будто понял смысл его шутки не сразу.       Варрик вышел от них в самом хорошем расположении духа. Удивительно, скольких непохожих людей столкнула и сблизила случайность в лице незабываемой Мариан Хоук. Когда их пёстрая компания только начинала формироваться, он и подумать не мог, что однажды все они поладят и станут не только друзьями, но почти семьёй. Не верилось, что Авелин смирится с постоянными выходками Варрика и Мариан, Мерриль приживётся в большом городе, а Фенрис перестанет шарахаться от каждого заклинания. Порой даже казалось, что в пылу очередного спора они разнесут весь Киркволл по камешку. Но вот, спустя годы, Город Цепей по-прежнему на месте, а они мирно ходят друг к другу в гости. Мариан же всегда рядом, чтобы помочь, утешить и подбросить свежую авантюру.       Весело насвистывая, он двинулся обратно к её дому. День стоял тёплый и солнечный. Со стороны порта веяло лёгким ветерком, который уносил головокружительные ароматы Клоаки и делал прогулку по ней почти что сносной. И всё-таки, выбравшись из района узких улочек и прогнивших лесенок, он облегчённо вздохнул. Местоположение жилища Андерса — ещё одна вещь, с которой пришлось смириться.       Когда Варрик достиг особняка в Верхнем городе, солнце только-только начинало клониться к горизонту. Мариан уже ждала его. Она устроилась в кресле у камина и разбирала приличную стопку писем: популярность Защитницы возрастала с каждым днём. Ей присылали самые разнообразные просьбы и предложения: от поиска пропавших котят до спасения мира от чьего-нибудь фантастического заговора. Многие послания сразу же отправлялись в камин, но некоторым удавалось привлечь внимание Защитницы.       Несмотря на расслабленный вид, Мариан не спешила переодеваться о домашнее платье. Варрик бодро окликнул её с порога:       — Что, новые заказы так и летят?       Мариан вздрогнула так, словно он выдернул её из тягостных раздумий. Подняв на него взгляд, отозвалась немного растерянно:       — Да… только что очередную просьбу прислали. Как твои глаза? Если хочешь, можем пойти вместе.       — Что-то не так? — Её слабая улыбка заставила Варрика нахмуриться. Сейчас, спустя долгие годы их знакомства и месяцы головокружительной близости, он намного лучше разгадывал её настроения.       — Да дело какое-то странное. — Мариан неуютно повела плечами. — Погляди сам.       Она протянула ему вскрытый конверт, а сама поднялась на ноги, чтобы привычно укрыть посох под плащом и направиться к двери. Письмо было длинное и обстоятельное, а рука, писавшая его, едва ли дрожала. Речь шла о похищении купеческой дочери неизвестными бандитами. Они укрыли её где-то на Рваном берегу (ну никакой фантазии у этих головорезов!) и требовали солидный выкуп. Письмо отправил сам купец: он слёзно молил Защитницу Киркволла отыскать его дочурку как можно скорее. Он был готов заплатить, однако очень волновался, что его ненаглядную наследницу обесчестят, пока он собирает деньги.       — Ничего из ряда вон, разве не так? — вновь нахмурился Варрик, не слишком понимая, что именно насторожило Мариан. — Ну, кроме того, что для купца условная невинность дочурки гораздо важнее её жизни… — Он перечитал письмо ещё раз и бездумно потёр переносицу. Образы чёрно-фиолетового пламени, криков боли и отчаянного страха тут же всплыли в голове, вызвав волну мурашек по всему телу. — Боишься, что это ловушка от друзей из замка Эн?       — Не исключено, — со вздохом согласилась Мариан. — Пойдём? Не прятаться же всю оставшуюся жизнь… Но, я надеюсь, ты готов быстро бегать, если снова запахнет саирабазами.       Варрик отнёсся к просьбе купца с куда меньшим подозрением. В конце концов, кого в Киркволле больше: мстительных кунари или грязного сброда, который не прочь разжиться кровавыми деньгами? И, по всей видимости, он оказался прав. Обойдя все известные им потаённые местечки на Рваном берегу, они с Мариан уже хотели двинуться обратно к городу, когда до их ушей донёсся пронзительный женский крик. Он был настолько отчаянным и душераздирающим, что у Варрика ни на миг не возникло сомнений в его искренности. Обменявшись взволнованными взглядами, они стремглав бросились к источнику звука.       Разбойники притаились за полуразрушенным военным укреплением под утёсом, поэтому Варрик и Мариан не заметили их сразу. Вряд ли они ожидали нападения. Их было шестеро, все молодые и самоуверенные. Покрой одежды выдавал их знатное происхождение, а золотые перстни и броши не давали усомниться в богатстве. Сынки каких-нибудь местных аристократов, которые затеяли похищение больше ради развлечения, чем для наживы. Трое пили у костра, гремя деревянными кружками, и распевали какую-то похабщину. Ещё двое склонились над хрупкой фигуркой, что билась в их руках. Даже будучи связанной, девушка извивалась на земле, пинаясь и кусаясь изо всех сил. Последний член банды вышел из-за руин каменной башни, пока Варрик и Мариан подкрадывались к их стоянке. Под глазом у него красовался свежий фингал. Рявкнув на своих дружков, чтобы держали крепче, он, кажется, не в первый раз вцепился пальцами в шёлковую сорочку на груди девушки. Увлечённые своим грязным делом и изрядно поддатые, они даже не заметили вторжения чужаков.       Однако Мариан не планировала долго прятаться. Она напала молниеносно: мощная волна энергии сбила троих насильников с ног. Варрик, почти не целясь, расстрелял тройку у костра. Бесконтрольная ярость охватила его с головой, он оскалился подобно дикому зверю. Но его злость ни в какое сравнение не шла со злостью Мариан. Опасаясь случайно задеть купеческую дочку, она больше не применяла магию: перехватила горящий огнём посох, точно короткий меч. Двое, что держали жертву, бросились в стороны, но магесса быстро настигла их. Кружась с посохом в диком танце, она наносила стремительные удары один за другим. Юнцы похватались за своё собственное оружие, однако это уже не могло им помочь. Одного Мариан прижала к себе живым щитом, а в следующий миг перерезала ему горло. Во второго метнула посох, точно копьё. Парень осел на землю, силясь вдохнуть воздух в пробитые лёгкие. Кровавая пена выступила у него на губах. Варрик отправил арбалетный болт точно ему в шею, чтобы оборвать мучения. Наградой стал неожиданно чужой, разъярённый взгляд Хоук.       Купеческая дочка, судорожно всхлипывая, попыталась отползти подальше от схватки. Варрик рывком поднял её на ноги. Быстрым взмахом кинжала перерезав верёвку на запястьях девушки, он крепко прижал её к себе и принялся успокаивать.       — Девочка вроде бы в порядке! — крикнул он Мариан, но та не слушала.       Она приблизилась к последнему из разбойников — тому самому, кто хотел разорвать сорочку на жертве. Его штаны были приспущены, однако и без этой детали было совершенно ясно, что он планировал сделать. Теперь же неудавшийся насильник, так и не сумев подняться на ноги, полз по земле в попытках оказаться как можно дальше от Хоук. Он бормотал, не отрывая от неё полного ужаса взгляда:       — Госпожа, прошу… пощадите…       Хоук в два шага нагнала его и схватила за ворот рубашки. Произнесла очень тихо, тем самым ледяным голосом, от которого у Варрика мурашки побежали по коже:       — Думаешь, ты достоин пощады?       — Я… нет… но я ничего…       Хватка на рубашке вдруг ослабла. На миг Варрику показалось, что она всё-таки отпустит его. В глазах неудавшегося насильника промелькнуло облегчение. И тогда Хоук ногой толкнула его прямо в потухающий костёр. Надавила сапогом на его спину, не давая спастись от пытки раскалёнными головешками. Парень отчаянно извивался под её сапогом, верещал диким, совершенно нечеловеческим голосом. Запах жжённых волос и горящей плоти ударил Варрику в нос, вызвав приступ тошноты. Он затолкал трясущуюся в рыданиях купеческую дочку себе за спину и крикнул, с трудом перебивая вопли насильника:       — Мариан, хватит!       Она медленно обернулась, и в её льдисто-голубых глазах Варрик не увидел ничего знакомого, ничего родного. Хоук, точно прислушавшись к его словам, схватила паренька за волосы и рывком вышвырнула из костра. Тот откатился в сторону. Сжался в комок, тихо всхлипывая и прижимая ладони к лицу. Сквозь его пальцы Варрик увидел жуткие красные волдыри, что покрыли такое смазливое буквально пару минут назад личико. Волна ярости давно сошла с него, оставив лишь отвращение и… ужас.       Как только паренёк снова начал попытки отползти от Мариан, она приблизилась к нему и неторопливо опустилась на одно колено. В кулаке был зажат подобранный с окровавленной травы кинжал. Она спрятала его за спиной и вновь обратилась к своей жертве:       — Так что же? Ты достоин пощады?       — Прошу… не надо… — прохрипел он, с трудом выплёвывая слова сквозь ярко-красное месиво обожжённых губ.       — Остановись! — рявкнул Варрик. Он с трудом удерживал брыкающуюся девушку, которая видела в нём и Мариан вовсе не спасителей. — Он уже получил своё, Хоук!       Она ничего не ответила. Но в следующий миг туповатый кижнал вонзился пареньку в живот. Ещё раз и ещё. Он уже не просил о пощаде: только скулил, стонал и выл от боли. Мариан рассекла кожу на его лице, полоснула по рукам, что пытались заслониться от её ярости. Удары продолжали сыпаться, безжалостные и бессмысленные: паренёк был уже мёртв. С пронзительным криком купеческая дочка всё-таки вырвалась из хватки и бросилась вниз по тропе. Варрик беспомощно оглянулся ей вслед. С разорванным платьем, вся в крови, она бежала под защиту городских стен. Тропа была пуста…ей ничто не грозило. А уж в городе стражники помогут ей и отведут обратно к отцу. Прокрутив в голове эту цепочку мыслей буквально за пару секунд, Варрик отказался от преследования девушки и вновь повернулся к Мариан. Тупой кинжал продолжал методично вгрызаться в неподвижную плоть. Варрик метнулся к ней и с силой рванул за плечи.       — Прекрати, Хоук! Он уже мёртв, остановись!       Её руки, одежда, лицо — всё было забрызгано алой кровью. Мариан трясло. Когда она подняла на Варрика взгляд, он увидел, что из её глаз лавиной катятся слёзы.       — Мне показалось… на какой-то момент я увидела Бет, — пробормотала она ломким бесцветным голосом. — Показалось, что они собирались сделать это… с моей сестрой.       Варрик набросил на Хоук свою куртку, чтобы скрыть хотя бы часть крови, что пропитала её рубашку и плащ. В город возвращались молча. Мариан смотрела только перед собой, а её движения были бездумными, механическими. Когда она проскользнула в двери особняка, Варрик на миг заколебался. Ему хотелось уйти, смыть с себя кровь и… напиться. Пожалуй, это был самый заманчивый вариант. Но он видел, как плечи Мариан сводит крупной дрожью. Видел страх в замутнённых слезами глазах. И не сумел бросить её одну…несмотря на то, как сильно ему хотелось уйти.       Он скинул с себя лишь немного окровавленные вещи и облился холодной водой. В своей комнате достал из шкафа чистые штаны и рубаху, наспех переоделся. И долго слушал плеск воды и тихий плач из соседнего помещения, не решаясь войти и заговорить с ней. Лишь спустя около часа, когда всё стихло, Варрик на цыпочках прошёл по коридору, сделал глубокий вдох и приоткрыл дверь в комнату Мариан. Она сидела за письменным столом почти обнажённая и пыталась одной рукой забинтовать неглубокую рану на левом предплечье. Всё-таки один из пьяных дураков успел её зацепить. Варрик тут же приблизился к ней, помог с перевязкой. Пока он оборачивал бинт вокруг её тонкой руки, затягивал узел и обрывал лишнюю ткань, Мариан не проронила ни слова. С влажных чёрных волос медленно сползали струйки воды. Она без конца прикусывала нижнюю губу, на которой успела выступить капля крови. Варрик отошёл в сторону, невольно цепляя взглядам изгибы её красивого тела. И не мог перестать изучать сеть старых шрамов, что жутковатым узором протянулась по её спине, по рукам и груди. От контрабандиста, похищавшего детей в Клоаке… От того небольшого дракона на Глубинных тропах… Самые свежие, на боку и поперёк ключицы, были получены в священном бою с Аришоком, когда она едва не отдала жизнь за свободу Киркволла. Варрик всё смотрел на неё, плутая в лабиринтах собственных мыслей. Гнев, ужас и отвращение постепенно ослабли, уступив место иному чувству. Хоук всегда приходила на защиту невинных, будь то бой с предводителем кунари или кровавое убийство малолетних насильников. Она являлась, чтобы помочь, отомстить и восстановить справедливость. Варрику невольно вспомнился рассказ Мерриль об эльфийской богине Митал — великой защитнице. Она не только помогала своим детям, но и жестоко расправлялась с их мучителями. Интересно, если Митал когда-нибудь ходила по земле, вспыхивал ли в её глазах такой же дикий, нечеловеческий огонь? А после боя смотрела ли она на свои окровавленные руки со страхом и изумлением?..       Мариан продолжала молчать, уткнув взгляд в страницы раскрытого дневника, а Варрик смотрел на неё, припоминая всё больше и больше деталей. Он… да нет, они все привыкли к ледяному спокойствию и хладнокровию Хоук. Андерс пылал яростью и метал голубые молнии, когда видел, что магам причиняют боль. Фенрис был порывист и агрессивен при всякой встрече с работорговцами. Мерриль и вовсе металась от слёз над завядшим цветком до кровавых ритуалов и непоколебимой решимости при вызове демона. Даже Авелин, внешне такая сдержанная, далеко не всех городских преступников доводила до суда. О себе самом Варрику и думать было стыдно: прекрасно помнил тот бушующий океан ярости, в котором он тонул, преследуя и убивая родного брата. И только Хоук всегда оставалась спокойной, по крайней мере внешне. Она не поступала необдуманно, не бросала друзей, не поддавалась первому порыву… А ведь для неё, магессы, это должно быть намного труднее. И лишь сегодня, спустя почти шесть лет с их знакомства, Мариан впервые сорвалась, впервые ослабила вожжи контроля. Как он мог судить её, если делал то же самое не только раньше, но и чаще? Злость на самого себя всколыхнулась в груди Варрика. Он почувствовал вину за раздражение на Мариан, за неприязненный взгляд и затянувшееся молчание между ними. В незнакомой купеческой дочке она увидела сестру, которую пыталась защитить, — и это было понятно, логично, объяснимо. Он осторожно позвал её по имени, однако Мариан не ответила. Тогда Варрик подошёл к ней и заглянул через острое ещё немного влажное плечо.       Она нервно грызла кончик воронова пера. Вверху страницы подрагивающей рукой было выведено несколько неровных строчек. Варрик посмотрел на Мариан в нерешительности, однако та не оттолкнула его и не захлопнула тетрадь в плотной кожаной обложке. И Варрик впервые заглянул в её дневник. Мурашки пробежали по его спине, едва он прочёл не до конца подсохшие рифмованные строки. «Злая тьма забрала и сестру, и отца, и мать. Я боялась её, никогда не могла понять. Но теперь… понимаю. Трупов за мной — не счесть. Приглядись к моей сути… Я же та тьма и есть». Мариан будто говорила с ним в стихах, не в силах произнести то, что мучило её, вслух. И Варрик, осторожно забрав у неё перо и не слишком-то уверенный в том, что собрался делать, потянулся рукой к чернилам. Почти не раздумывая, он легко подстроился под ритм Мариан и вывел под её строками свои собственные. «Тьма запрятана в каждом. Не ты погубила их. Как бы боль ни терзала, но ярок твой каждый штрих. Ты — маяк среди мрака, та, что приносит свет. Никого человечней в этой вселенной нет».       Едва прочтя его поспешные, но искренние слова, она вновь прикусила губу. Дёрнула головой, искривив лицо. Новые строки легли на страницу, оставив небольшую кляксу у переплёта. «Может, правы храмовники… Магов — держать в узде, потому что иначе во мрак обратятся те. Сколько раз я могла бы… задеть, как случайный рок».       Ему захотелось плакать от того, какой болью сочились неровные чернильные строчки. Всё то, во что верила Мариан, то, чем она дорожила, как будто обратилось в пыль этими жестокими словами. Судорожный вздох вырвался из его груди. Варрик вновь придвинул дневник к себе и написал ответ так быстро, что слегка смазал предыдущие строки. «То не магия, Хоук. Каждый поранить мог. Мы такие, как есть. Мы во власти своих же чувств. Все однажды срываются».       Мариан выхватила у него перо, часто дыша. Два кратких слова легли на страницу: «Даже я?». Варрик сжал перо, едва не переломив его, и написал, глядя не на страницу, а лишь ей в глаза: «Даже ты. И пусть!».       Мариан опустила взгляд, чтобы прочесть его ответ, столь значимый для неё в этот миг. И всхлипнула, не в силах больше сдерживать слёзы. Отодвинув в сторону дневник, она хрипло произнесла:       — Почему, Варрик? Почему ты не боишься меня?       — А почему должен бояться? Потому что ты магесса? Потому что прикончила ублюдка, который чуть не изнасиловал девочку? — Варрик осознал, что почти кричит. Он перевёл дыхание, заговорил тише и мягче. — Мариан, я испугался, потому что ты не делала ничего подобного прежде. Ты всегда такая… спокойная, сдержанная, непробиваемая. Всегда находишь решение проблемы, всегда держишь ситуацию под контролем. К этому… легко привыкнуть. Но я же понимаю: внутри тебя такая же буря эмоций, которым нужно давать выход. Пусть я сначала испугался… но ты не сделала ничего такого, за что тебя следовало бы осуждать.       — И всё же… я не понимаю. — Мариан тихонько вздохнула и вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Магия способна на ужасные вещи. Когда внутри всё бурлит… огонь сам рвётся наружу. Так почему ты никогда не боялся меня? Авелин до сих пор опасается, и Фенрис шарахался первое время, но вот ты… ни разу. Даже тогда, в самом начале… я ведь едва не убила тебя, Варрик.       — О чём ты? — Он окинул её недоумённым взглядом.       — Когда мы только познакомились, помнишь? Ты сказал, что поможешь мне присоединиться к экспедиции Бартранда, а я позвала тебя помочь с какой-то засадой недалеко от города, — напомнила Мариан. Её бледные щёки загорелись лёгким румянцем. — Мы стояли за воротами, и ты вдруг спросил, как я скрываюсь от храмовников. Конечно, я собиралась сама тебе признаться, что я магесса. Выбрать удачный момент, когда я точно буду контролировать ситуацию, и посмотреть, как ты себя поведёшь. Всё равно пришлось бы это сделать, ведь мы вместе в экспедицию собирались. Но ты… ты застал меня врасплох. Спросил раньше, чем я решилась рассказать. Показал, что знаешь, кто я, с самого начала… В тот миг я была уверена, что придётся тебя убить. Пламя уже бушевало внутри меня, готовое вырваться и разорвать, уничтожить тебя. Карвер всё понял и тоже приготовился… — Мариан мотнула головой и крепко зажмурила глаза, словно надеялась закрыться от воспоминаний.       — И всё же… вы меня не тронули, — негромко заметил Варрик. Теперь он вспомнил: крепкая хватка Карвера на рукояти меча и спрятанная за спину рука Хоук, которая наверняка судорожно сжимала магический посох. — Почему, хотелось бы знать?       — Не знаю, — слабо улыбнулась Мариан. — Наверное, ты очаровал нас своим гномьим обаянием. Заболтал, подружился, а потом было бы уже как-то неловко тебя прибить.       Варрик усмехнулся. Мариан выглядела куда спокойнее, чем прежде, но он всё-таки решил поделиться:       — Признаюсь: тогда я на секунду испугался. Понимал, что от удара магией мне никак не защититься и не увернуться. Но потом… все опасения вытеснило такое сильное желание показать тебе, что мне можно верить. Что я свой, что я друг, что не предам тебя, пусть мы даже почти незнакомы. Может… не знаю… я уже тогда почувствовал к тебе симпатию. Не романтическую, а, знаешь, просто симпатию к человеку, которого хочется узнать поближе.       — Понимаю, — очень серьёзно кивнула Мариан. — Я тоже что-то такое испытывала, но… в тот период больше думала о том, как выжить в Киркволле, если честно. И всё-таки… — она вновь нахмурилась. — Прости за навязчивость, Варрик, но я хочу ещё раз спросить: ты правда никогда не боялся моей магии?       Варрик глубоко вздохнул. Затем потянул её на кровать — Мариан легко поддалась, и они уселись на краю, оставив усеянный кляксами дневник приходить в себя на столе. Заметив мелкие мурашки на руках Мариан, Варрик укрыл её сложенным у изножья кровати пледом.       — Ну почему я должен был её бояться, ma vhenan? — ласково произнёс он. — За все наши совместные приключения ты ни разу не зарядила по мне огненным шаром и не превратила в глыбу льда. Твой посох освещал мой путь, в какую бы дыру мы ни забредали. Твой магический барьер укрывал меня и не раз уберёг от гибели. Кроме того, ты не используешь магию крови и не заключаешь сделок с демонами. Так и что должно меня пугать? — Мариан не ответила, и Варрик решил продолжить. — Сам факт того, что ты магесса? Но что в этом плохого? Мы же миллион раз убедились: не обязательно быть магом, чтобы делать ужасные вещи, и не обязательно им не быть, чтобы помогать другим и поступать по совести. Я столько раз говорил Фенрису эту фразу, ты бы знала… Но никогда не думал, что её стоит повторить и для тебя.       — Я умом понимаю, что ты прав, — с лёгким смешком призналась Мариан. — Но сердце продолжает подкидывать новые аргументы… Магия — это ведь не то же самое, что стрельба из арбалета или удар мечом. Она сложна и мало изучена. В ней есть множество вещей, которые мне неизвестны, да и никому, возможно, неизвестны. Как, например, то, что произошло в замке Эн, когда мы сражались с виверном…       — Это сила, которая доступна лишь немногим, — мягко согласился Варрик. — А благодаря надзору храмовников у магов не очень-то много возможностей изучить каждую грань этой силы. Но она — не тьма и не зло. Может, я далёк от твоего мира, Мариан, но я чувствую это. — Он с надеждой заглянул в её голубые глаза. — Так почему бы нам не разобраться в этой силе всем вместе, а?       — Ma serannas, — шепнула она. — Ты всегда подбираешь такие… правильные слова, Варрик.       Мариан уткнулась лицом в его грудь, вдруг задышав спокойно и легко. Сейчас она показалась Варрику дикой кошкой, которая внезапно спрятала коготки и прильнула к нему в ласковом и нежном объятии. Потом она вновь обнажит свои клыки — магию и колкие шутки, ведь такие звери не могут быть ручными. Но это потом, а сейчас — мгновения бесценного понимания и яркого, точно солнце, счастья. Варрик поцеловал Мариан в макушку, думая о том, что никаких правильных слов во всех языках не хватит для того, чтобы выразить, насколько же сильно он любит её.