Маска из чистого льда

      Странные, неравномерно повторяющиеся тихие звуки вывели Варрика из полусонного забытья. Он вздрогнул, пошевелил затёкшими конечностями, не сразу припомнив, где находится. Спина и плечи, почти сползшие на каменный пол, нещадно болели. Неважный из него получился дозорный. Варрик рывком выпрямился и, не вставая, окинул встревоженным взглядом просторный зал. Тусклый свет от магического огонька на посохе Андерса едва освещал один его угол. Мучительно вглядываясь во мрак, Варрик сумел разглядеть у противоположной стены два тёмных силуэта. Безумных гномов, порождений тьмы, огнедышащих драконов или самого злодейского Корифея не наблюдалось. Было спокойно и тихо. Если не считать этих звуков… Варрик прислушался. Это были тихие всхлипы и стоны. Столько боли и отчаяния звучало в них… На душе тут же стало очень скверно, как если бы там наскребла целая сотня кошек. Он с трудом поднялся на ноги, которые покалывало после полудрёмы в неудобной позе, и приблизился к Хоук.       Всхлипывала, без сомнений, она. Край плаща сполз с её плеча, открывая светлую кожу. Мариан сжалась в комок, подтянув колени к груди, и слегка дрожала. Порой из её искривлённых в мучении губ вырывались те самые стоны-всхлипы. Замерший перед ней на коленях Варрик смог разобрать лишь три бесконечно повторяющихся слова: «Бет… Мама… Холодно…» Они звучали так тоскливо, так болезненно, что у Варрика самого защемило в сердце. Тут же вспомнилось, как она сбежала в пещеры после смерти матери, чтобы горевать в полном одиночестве. Следом в памяти всплыл давний вечер в «Висельнике» — шесть лет назад. Мариан тихим, надломленным голосом рассказывала ему свою историю, а он мог только слушать и слегка сжимать её пальцы, не знающий, как утешить столь сильную женщину. Она ведь была практически стальной изнутри и снаружи, её горделиво-насмешливый — как у самого Варрика — взгляд на жизнь превращал почти все проблемы в забавные вызовы судьбы, в приключения. Мариан не плакалась по пустякам, легко переживала неудачи, радовалась трудным предприятиям. Она искренне любила жизнь. Но почему же именно к ней эта жизнь была столь жестока? Смерть отца, гибель родного края, смерть сестры, уход брата, смерть матери… Не слишком ли много для одного человека? Варрик не читал целиком Песнь Света, но догадывался, что в каком-нибудь из её стихов нашлась бы строчка о том, что Создатель, мол, не посылает непреодолимых испытаний. Только вот вряд ли это могло утешить.       Отказавшись от дальнейших раздумий о силе, слабости и уместности утешения, Варрик поднялся на ноги и потряс за плечо Карвера, уснувшего рядом с сестрой. Тот с трудом оторвал голову от пола, взглянул на Тетраса сонно-недоумённым взглядом, явно мечтая улечься обратно. Варрик жестом показал ему, что пришло время ночного дозора — в конце концов, разве не этим постоянно занимаются храмовники? Мог бы и побольше энтузиазма проявить. Карвер с кислой физиономией сел у стены, а Варрик, не обращая никакого внимания на его возмущённое фырканье, лёг рядом с Мариан. Он бережно поправил её плащ, укрыл сверху своим собственным. Прижался к её спине, ощущая её дрожь и трепетно желая поделиться своим теплом. Спустя какое-то время Хоук затихла. Сведённые мышцы размягчились, дрожь отступила. Варрик уснул рядом с ней, уткнувшись подрободком в её плечо.       Разбужен он был совсем не ласковой тряской и тревожным бормотанием Карвера. Сонно щурясь, Варрик приподнялся на своем ложе. Хоук тоже проснулась, вздрогнула, обнаружив на своей талии его ладонь.       — В чём дело? — поморщился Варрик и с трудом заставил себя отстраниться от Мариан.       — Андерс, он… — Карвер шептал, бросая тревожные взгляды в другой угол комнаты, — с ним что-то не то!       Хоук тут же вскочила на ноги, бросилась к Андерсу, едва различимому в полумраке. С магом и прадва творилось что-то неладное. Он сидел на полу, слегка покачиваясь. Обнажённые зубы были стиснуты, пальцы сжимали виски. Не размыкая зажмуренных век, Андерс повторял:       — Оставь меня в покое! Уйди… Я не слушаю… не слушаю!       — Андерс! — Мариан упала на колени рядом с ним, коснулась ладонями его бледных, почти меловых щек. Шепнула, прижавшись губами к его лбу: — Андерс, я рядом. Я с тобой. Не слушай его. Слушай мой голос.       Лёгкая ревность едва коснулась сердца Варрика и тут же ушла, сменившись тревогой за друга. Что происходило? Неужели Справедливость взял верх над Андерсом? Когда Тетрас увидел его в Тени, Справедливость не показался ему злым духом. Мудрый, очень сильный, но всё же не отравленный алчностью. С чего бы ему стремиться отобрать тщедушное тело мага?       — Это как… песня, — выдавил Андерс, слегка приоткрыв глаза и сфокусировавшись на взволнованном лице Мариан. — Зовёт вниз… кровь Хоуков… Дать ему свободу…       — Корифей воздействует на его разум. То же произошло и с Джанекой, — мрачно констатировал Карвер. — А я ведь говорил, что дружить с одержимым магом — не лучшая идея, а, сестра?       — Заткнись, — отмахнулась Мариан. — Ты можешь сопротивляться его голосу, Андерс?       — Справедливость сопротивляется… они как будто дерутся в моей голове… Слишком много, слишком больно, я не могу контролировать их обоих!       Андерс зарычал от бессильной ярости, перекатился на живот, уткнулся лицом в холодный пол. Несколько минут он лежал неподвижно, не издавая ни звука и лишь крепко стиснув побелевшие пальцы Хоук. Варрик с тревогой поглядывал на них обоих, не решаясь даже приблизиться. Оказаться запертыми в древней тюрьме вместе с одержимым магом — сомнительное удовольствие. Он не представлял, что делать дальше. Нельзя же бросить Андерса. Но вдруг он поддастся зову Корифея и причинит вред Мариан? К огромному облегчению Варрика, решать чужую судьбу не пришлось: Андерс, очень бледный, но снова спокойный, вдруг встал на ноги, выпрямился и благодарно кивнул Хоук:       — Они затихли. Я в порядке… пока что.       — Нужно идти вниз как можно быстрее, — слабым голосом скомандовала Мариан. — Прикончить Корифея, пока он всех нас не свёл с ума.       — Ты сняла печать — и он почувствовал. Он зовёт… как древний бог. Копирует их крик. — До них вдруг донёсся уже знакомый хриплый голос. Все разом обернулись. Иссохший, сгорбленный и хромой человек в доспехах Серого Стража, их проводник, стоял у лестницы, ведущей на нижние уровни тюрьмы.       — Постой… в таком случае, может, он и есть древний бог, один из оставшихся? — Хоук нахмурилась.       — Нет, — отрезал мужчина. — Древние боги заточены глубоко под землёй. Думат, Зазикель… Семеро. Создатель наказал… Первый Грех… Никто не знает, где они. Нашёптывали магистрам Тевинтера. И магистры вошли в Золотой Град, и осквернили, и стали первыми порождениями тьмы. Ищут древних богов… Находят — начинается Мор. Думат — главный. Архидемон Первого Мора. Теперь уже мёртв. Но древние боги… не такие, как Создатель. Заточены тысячи лет. Умеют звать, подчинять. Думать — нет. Хотят свободы и разрушений. Того, что в их природе. Нет… воли.       Из обрывочных фраз проводника постепенно выстраивался пугающий образ. Архидемоны, ведущие за собой целую Моровую орду, казались достаточно разумными: судя по записям уцелевших Стражей, они знали основы тактики, могли здраво оценивать силы противника. С другой стороны, порождений тьмы во время Мора так много, что никакая стратегия им не требуется: беги себе кучей и не заботься ни о чём. Архидемоны не пытались говорить со Стражами, даже злодейских речей над телами погибших они не произносили. Просто сражались, точно единственной их целью было уничтожение всех живых существ в Тедасе. Варрик попытался вообразить предводителя Моровой орды в качестве разумного существа. В таком случае все цивилизации, пожалуй, быстро пали бы под их разрушительной силой. Но если бы Архидемон был разумен, может, он и не захотел бы воевать против всего мира? Варрик тряхнул головой: его раздумья оказались совершенно бесплодными и лишь поселили в душе липкий страх.       — Способность мыслить, и правда, всё усложняет, — буркнул он и вновь принялся рассматривать странного проводника.       — Если он не древний бог, не порождение тьмы и не человек… кто тогда? — не унималась Мариан.       — Больше чем порождение тьмы. Больше чем человек. Он говорит. Думает. Проникает через Завесу. Хочет того, что принадлежало ему. Видит и показывает сны, но не осознаёт. Когда все печати рухнут — он проснётся. И тогда… должен умереть, — жёстко закончил проводник. Никто и не пытался с ним спорить.       — Как же ты тут выжил? — поинтересовался Карвер. — Среди целой кучи порождений тьмы, без каких-либо припасов…       — Жив, но умер, — негромко, с невыразимой тоской в голосе отозвался проводник. — Меня питает скверна. Они не чуют.       — Я понял, — тихонько вклинился Андерс. — Когда скверна берёт своё, Стражи уходят на Глубинные тропы, чтобы умереть с честью… Но если заражение успевает распространиться слишком глубоко, твари больше не чувствуют их. Принимают за своих, — осторожно объяснил он. — Такая вот… жуткая защита. Значит, ты и правда Серый Страж, — с ноткой восхищения в голосе добавил Андерс, обращаясь к проводнику. — Ты помнишь своё имя?       — Столько лет в темноте… — прохрипел тот. Сквозь туманную пелену в его глазах прорывалась печаль. — Имя… так давно не называл своего имени. Ла… Ларий. Да. Меня звали Ларием. И ещё… было звание. Командор… Командор Серых Стражей.       Напряжённая, звенящая тишина повисла в просторном зале. Варрик слышал своё собственное частое дыхание. Сгорбленный хромающий проводник не был очередным безумцем, сломленным Зовом древнего монстра. И даже рядовым Стражем он не был. Командор — это звание всегда внушало уважение. Если орден сам по себе был загадочной организацией, непонятной большинству смертных, то его лидеры, Командоры, несли в себе весь концентрат его таинственности. Они обладали знаниями, выходящими далеко за пределы обыденного понимания. Лишь они ведали, как, например, убить Архидемона, или почему начались Моры. Их познания, вероятно, немало отличались от тех идей, что проповедовала Церковь.       — Ларий… сколько же лет вы тут заперты? — тихо вымолвила Хоук, озвучив тот вопрос, который волновал и самого Варрика.       — Так давно, что уже забыл солнечный свет, — с горечью отозвался Командор. — Только тьма… Должен был проверить, надёжна ли защита Малкольма. Почувствовал Зов… Передал командование, остался здесь.       — Малкольм Хоук? Вы знали нашего отца? — ахнул Карвер.       — Знал… Это я привёл его сюда, чтобы укрепить печати, — совсем тихо признался Ларий. — Хороший человек. Любящий… верный… умный. Он… гордился бы.       — Нужно идти дальше, — вклинился Андерс, не дав сестре и брату продолжить расспросы. — Не хочу, чтобы Зов успел свести меня с ума.       — Да. Чем слабее печати, тем сильнее его Зов. Вниз и вглубь, я знаю дорогу… Столько лет во тьме…       Ларий заковылял вниз по лестнице. Остальные, быстро собрав вещи и на ходу перекусив, последовали за ним. Проводник и правда хорошо ориентировался в подземном лабиринте. Он вёл их мимо целых групп порождений тьмы так, чтобы они оставались незамеченными. В бой ввязаться всё же пришлось, но лишь пару раз. Если бы они дрались со всеми монстрами на их пути, то, вероятно, никогда бы не добрались до нижних этажей. Шли тихо, подстраиваясь под темп Лария. И Мариан, и Карвер были мрачными, задумчивыми. Андерс порой хватался за виски, беззвучно шевелил губами. Ситуация не могла не пугать.       Очередной проход вывел их к залу с колоннами, очень похожему на тот, в котором они провели ночь (впрочем, о времени суток приходилось лишь догадываться). Колонны образовывали такую же пентаграмму из лучей рыжеватого света. Мариан шагнула к ней, сжимая в руках посох-Ключ. Варрик, уже знающий, что будет дальше, зажмурил глаза. Даже сквозь прикрытые веки он почувствовал яркую вспышку. Хоук слегка пошатывалась, а красный камень в навершии посоха пульсировал, насытившийся энергией, что копилась тысячу лет. Вторая печать была снята.       — Основание башни! Осталось немного, — прохрипел Ларий и первым шагнул вниз по ступеням открывшейся лестницы.       Она оказалась заметно длиннее предыдущих. Многие ступени были выщерблены, часть перил обвалилась. Должно быть, эта лестница появилась намного раньше, чем вся остальная башня. Она вывела их группу не к лабиринтам очередного этажа, а в огромную пещеру, своды которой терялись в густом зеленоватом тумане над головами. Внизу же простиралось необъятное подземное озеро, воды которого загадочно мерцали, освещаемые зыбкими магическими огоньками.       — За огнями идти нельзя, — тот же предупредил Ларий. — Вон она… тюрьма. Туда, скорее.       Проследив за его рукой, что, подрагивая, указывала направление, Варрик смог разглядеть стены высокой башни, расплывающейся в тумане. Похоже, это было основание того самого магически защищённого сооружения, которое венчали статуи гномьих Совершенных и золотых грифонов Серых Стражей. Даже не слыша шёпота древних богов, Варрик чувствовал себя очень некомфортно в этом месте. Холод пронизывал до костей. Камни под ногами были влажными и скользкими. Кое-где виднелись выбеленные временем скелеты — гномьи, человеческие. Сколько народу погибло, защищая — или пытаясь разгадать — мрачную тайну этой тюрьмы… Мысль о том, что они совершают огромную ошибку, не покидала Варрика. Однако отступать было некуда.       Они двинулись между теряющимися в высоте сводами пещеры, обходя недвижимые тёмные воды подземного озера. Порождений тьмы здесь было больше, чем на верхних этажах. В самой глубине, надёжно защищённые от солнечного света, они вели себя намного увереннее. Присоединились к ним и другие создания: огромные ядовитые пауки, маленькие и вёрткие глубинные охотники — твари наподобие ящериц, впервые обнаруженные гномами ещё тысячелетия назад. Лария все обитатели подземной пещеры игнорировали, а вот остальным приходилось прикладывать немало усилий, чтобы отбиться от сочащихся ядом жвал и острых когтей. По пути Варрик заметил мраморный алтарь с огромной полуразрушенной статуей, напоминающей дракона. Невольно он сделал шаг в его направлении — разглядеть, что выгравировано на основании древнего изваяния… Ларий грозно шикнул на него.       — Ладно-ладно, — тут же сдался Варрик. — Простое гномье любопытство…       — Почти на месте, — прохрипел проводник, когда своды башни замаячили совсем рядом — оставалось только перейти узкую часть озера по ненадёжному на вид каменному мосту. — Третья печать здесь. А последняя — там… на вершине.       Сама башня, как ни странно, прекрасно сохранилась. Может быть, благодаря мастерству гномьих строителей, а может, из-за магии крови, подпитывающей её тёмные своды. Она была узкая и высокая. Внутри могла расположиться только выводящая к вершине лестница. Впрочем, всё пространство под древней крепостью не было тем, чем казалось на первый взгляд. Варрик давно заметил, что они, переходя с одного этажа на другой, попадают не туда, где должны были оказаться в соответствии со здравым смыслом. Заколдованные проходы, полчища порождений тьмы… Без проводника они плутали бы под землёй долгие годы, пока и сами не сошли бы с ума, подобно гномам Хартии. Ларий, едва живой, но чудом сохранивший рассудок Командор Серых Стражей — сколько же он был заперт здесь? Если на тот момент, когда Малкольм Хоук укреплял печати, его старшая дочь была ещё младенцем… не меньше тридцати лет одинокий Страж провёл в заточении. Варрик нервно щёлкал предохранителем арбалета, плетясь в самом хвосте отряда. Серые Стражи внушали доверие: это было нечто безусловное, очевидное, не подлежащее сомнению. Тем более после той грустной, но доброй улыбки Стража по имени Страуд, который протянул Мариан амулет, впоследствии сохранивший её жизнь. Но Ларий, в чьих жилах вместо крови давно струилась скверна… Можно ли было ему доверять? А если нет, то был ли иной выбор? Варрик не знал и злился на своё собственное незнание до тех пор, пока не врезался в спину Андерса, внезапно замершего на подходе к каменному мосту.       — Что… — начал Варрик и тут же умолк, поняв, почему они остановились.       Впереди, за мостом, стояла группа Серых Стражей: трое мужчин и одна женщина, все в легко узнаваемых синих с серебром доспехах. Их внешний вид был совсем не таким жалким, как у Лария: гордо выпрямившиеся, немного усталые, но настроенные очень решительно. Женщина — очевидно, глава отряда — шагнула вперёд и замерла у основания моста, прожигая их проводника пристальным взглядом.       — Ларий! Не ожидала увидеть тебя снова. — Её голос был высокий и холодный. Из-под коротких каштановых волос сверкали изумрудные глаза. Сеть морщинок изрезала её суровое лицо, однако она не выглядела безумицей, в отличие от того же Лария. — Ты должен был погибнуть с честью, как многие наши братья и сёстры до тебя. Но вместо этого остался рыскать в темноте в попытках помешать моим планам, и… Кто это? Ты нашёл детей Хоука?       — Джанека, — прохрипел Ларий, сгорбившись ещё сильнее. — Ты поддалась его Зову. Нужно было уходить, когда я приказал!       — Джанека? — ахнул Карвер, сделав несколько шагов по направлению к группе Стражей. — Это её записи мы читали. Она отправила наёмников по наши с тобой души, сестра!       Хоук лишь нахмурила тонкие брови, пронизывая Джанеку полным недоверия взглядом.       — Она безумна, — тут же предупредил Ларий. — Хочет освободить Корифея. Он давно подчинил её своим желаниям. Она даже не ведает…       — Это ты сошёл с ума, Ларий! — рявкнула Джанека, зло оскалившись. — Я прекрасно понимаю, что я делаю. Да, я отправила гномов из Хартии, чтобы они привели детей Малкольма Хоука. Существо, которое мы зовём Корифеем, вовсе не враг нам! Если только мы сумеем убедить его встать на нашу сторону… Вы ведь чувствуете его мощь, вы, в ком течёт кровь Хоуков? — Она устремила взор изумрудных глаз на сестру и брата. — С его знаниями и силой мы сможем навсегда прекратить Моры! Он будет говорить с порождениями тьмы, подчинит их. Никакой больше бойни, никакой вербовки новобранцев, большинство из которых даже не переживут Посвящение. Никакой скверны в крови! Мы остановим бесконечную войну раз и навсегда. Разве не в этом смысл нашего ордена, Ларий? Разве защита всего мира — это не наша цель?       — Ты ничего не знаешь о нём! — прорычал Ларий. Согнувшийся, с перекошенным от ярости лицом, сейчас он больше походил на порождение тьмы, чем на человека. — Думаешь, так легко подчинить его себе? Это он завладел твоей волей, Джанека, а ты даже не поняла!       — А твои спутники, твои Хоуки — много они понимают? — Голос Джанеки вдруг стал тише, так что им пришлось приблизиться к ней. Мариан нахмурилась ещё сильнее, но ответила без сомнения в голосе:       — Я понимаю, что ты поддалась соблазнам Корифея. Мы видели твои записи. Ты посылала за мной и моим братом убийц, сводила гномов с ума! Вот уж не думаю, что ты собираешься просто одолжить пару капель моей крови.       — Думаешь, твой Ларий лучше и честнее, да? — вкрадчиво поинтересовалась Джанека, подступая всё ближе. — Ты не рассказал ей, Командор? Не стал упоминать, как на самом деле здесь оказался её отец?       Все взгляды мигом устремились к Ларию. Варрик прикусил губу от напряжения: он ведь чувствовал, что что-то не так с этим проводником. Жаль только, с Мариан не решился поделиться своими подозрениями. На Лария жалко было смотреть: он весь скукожился, низко опустил голову, виновато отводя взгляд.       — Ларий? — тихо позвала Хоук, попыталась заглянуть ему в глаза. — Расскажите мне, как всё было на самом деле. Я должна знать правду.       — Я… ладно, — послышался тяжёлый вздох, и Серый Страж выпрямился, встретившись взглядом с Мариан. — Малкольм прибыл сюда… не по своей воле. Я заставил. Пригрозил… навредить его жене. Вашей матери. Она ничего не знала об этом. Добрая, славная женщина… Мне жаль, что пришлось так поступить. Но я… должен был. — Последние слова были произнесены едва слышным шепотом.       — Так вот что он имел в виду: «Я купил нам свободу», — с горечью промолвил Карвер. — Но зачем? Почему именно наш отец? Есть ведь сотни других отступников!       — Кровь Хоуков создала и поддерживала печати на протяжении тысячи лет. Страж-Командор Сашамири — женщина, которая создала эту тюрьму и заманила Корифея в ловушку… она воспользовалась помощью мага. В его жилах текла та же кровь, что и в ваших, — хрипло объяснил Ларий. — С тех пор именно род Хоуков поддерживает магию тюрьмы. Никто другой не сумеет. Стражи всегда находили Хоуков, когда это было нужно. Они знали, что являются частью большего. Но ваш отец… он хотел оставить прошлое. Жить свободным, растить дочь. Я… я правда сожалею.       Варрик, потративший столько времени на безуспешные попытки отыскать хотя бы одну запись о Хоуках в городском архиве, жадно ловил каждое слово. Заслушались и Мариан с Карвером: они почти ничего не ведали о собственной семье. Любопытство едва не погубило их всех.       — Назад! — вдруг крикнул Андерс и с силой дёрнул Варрика за руку. Тот едва устоял на ногах, отброшенный за мост.       Хоуки тоже отпрыгнули, без раздумий подчинившись Андерсу. В следующий миг на то место, где они только что стояли, обрушился огромный шар, сотканный из чёрно-фиолетового пламени. Засвистели в воздухе мечи троих Стражей, явившихся с Джанекой. Сама магесса смотрела на них безумным взглядом, а в её руках рождалось очередное заклинание. Их разделял лишь небольшой каменный мост, чудом выдержавший первую атаку. Варрик выхватил Бьянку из-за спины, выстрелил почти не целясь — болт улетел в туман, однако заставил одного из Стражей, тревожно заозиравшись, врезаться спиной в другого. Голубая молния пронзила их обоих. Они рухнули на камни с глухим звуком лязгнувших доспехов. Второй болт устремился точно в открытую грудь магессы. Вскрик, удар — третий Страж упал, поймав снаряд вместо своего командира. Как преданны они были той, что собиралась выпустить в мир древнее чудище! Или так же безумны, как и сама Джанека… Она метнулась к противникам, сыпля чёрными молниями, от которых Варрик и остальные уклонялись с большим трудом. Карвер встретил её на середине моста. Остриё посоха скрестилось с храмовническим клинком. Для манёвров не было места, и Младшему это играло на руку. Он повёл свой меч вниз, заставив магический посох жалобно затрещать. Затем потянулся к Джанеке рукой, желая схватить её за ворот рубашки… Вскрик, свист воздуха и громкий плеск. Оттолкнувшись от Карвера, Джанека — случайно ли, намеренно? — полетела прямо в чёрные воды подземного озера. Варрик бросился к мосту, чтобы добить магессу из арбалета, однако в этом не было нужды. Плеск, утробный рык, короткое чавканье — и Джанека исчезла. Лишь бурое пятно медленно расплывалось на поверхности воды. Теперь Варрик отчётливо понял, почему нельзя было идти за огнями, так и зовущими окунуться в прохладу таинственно мерцающего озера.       Карвер тяжело дышал, не отводя взгляда от кровавого пятна на воде. Варрик ободряюще похлопал его по плечу. Они медленно, по одному перешли узкий мост и двинулись к заветной цели — высящейся впереди башне.       — Жаль, что пришлось… вот так, — тихо заметил Ларий. — Она была хорошим Стражем. Но поддалась Корифею, как и многие до неё.       — Мы не договорили, Ларий, — пробурчал Карвер, не сводя взгляда с проводника. — Наш отец, наша семья…       Однако договорить они так и не смогли. Вспышка голубого света за спиной заставила Варрика мгновенно обернуться. Андерс стоял, опираясь на посох, его трясло. Глаза горели тем самым потусторонним голубым огнём, лицо искрилось молниями — он не был собой.       — Справедливость! — крикнул Варрик. Но что он мог сделать? Не наводить же арбалет на друга, в самом деле…       Мариан бросилась к Андерсу, вновь обхватила ладонями его лицо, однако Справедливость отбросил её в сторону и зарычал, бешено вращая посохом:       — Мной… нельзя… управлять!       — Скверна в крови, — прохрипел Ларий. — Корифей воздействует на него сильнее, чем на других.       Карвер обнажил клинок, но даже он не спешил атаковать Андерса, столько раз прикрывшего его спину за время совместных похождений. Варрик, не придумав ничего лучше, подкрался к Андерсу сбоку и с силой треснул его по голове прикладом арбалета. Маг тут же обмяк, повалился на скользкие камни. Варрик подхватил его, не дав окончательно разбить голову.       — Тебе же ещё восстанием магов руководить, не вздумай помереть, — процедил он сквозь стиснутые зубы, с тревогой вглядываясь в потухшее лицо Андерса.       Мариан, поднявшаяся на ноги с помощью брата, присела рядом. Варрик видел безграничную усталость в голубых льдинках её глаз. Видел страх, сковавший её сердце, как и его собственное. Что им делать с Андерсом? Оставить здесь на съедение глубинным охотникам? Взять с собой, рискуя в любой момент получить одержимого мага вместо союзника? Они оба склонились над другом, соприкасаясь лбами. Спустя несколько минут веки Андерса дрогнули. Он закашлялся и, опираясь на их руки, встал на ноги.       — Спасибо, — выдавил слабым голосом, всё ещё дрожа. — Его Зов… Не бывает бывших Серых Стражей. Я буду бороться. Но если поддамся… Варрик… у тебя неплохо вышло меня успокоить.       Варрик слабо улыбнулся, неуверенный, что в следующий раз удара по голове будет достаточно. Однако все они понимали: нельзя медлить. Чем больше они ждут, тем сильнее власть Корифея. Даже гном чувствовал странную музыку, исходившую от самих стен башни. Зловещее напоминание о той песне, что свела с ума его брата.       Замок на дверях был сломан, но это не вызывало удивления: сколько раз Джанека вместе с порождениями тьмы проникала сюда, наивно верящая, будто ведома лишь собственными желаниями? Они вошли внутрь. Внизу была ещё одна печать, которую Мариан сняла уже привычным движением руки. Как и предполагал Варрик, вся башня представляла собой длинную лестницу, выводящую на ту самую круглую площадку с каменными колоннами и статуями грифонов между ними. От статуй струились к центру четыре потока ослепительно яркого солнечного света. В центре же стояло нечто вроде алтаря с каменной чашей и инкрустированным рубинами ритуальным ножом.       — Немного твоей крови, Мариан, — прохрипел Ларий, не спеша отходить от лестницы. — Кровь и Ключ — они снимут последнюю печать. Корифей будет свободен. Его нужно убить очень быстро, пока он не обрёл полную силу.       — Кровь… куда же без неё, — бросила Хоук, с неприязнью разглядывая сияющий рубинами нож. Казалось бы, на нём должен скопиться многовековой слой пыли, однако нож был совершенно чист, точно его положили на алтарь меньше минуты назад. — Андерс… это призовёт демона, так? В смысле… я заключу сделку?       — Нет. Это другая магия, — тут же успокоил её Андерс. — Кровь всегда обладала чудовищной силой. В этом ритуале она — связующий элемент. Ничего приятного, но это не то же самое, что сделка с демоном.       Мариан коротко кивнула. Варрик видел, как дрожат её руки. Не раздумывая, он шагнул к ней, коснулся её острого плеча, как бы говоря: я рядом, я с тобой. Она благодарно улыбнулась. Карвер и Андерс тоже приблизились, держа оружие наготове. Варрик и сам достал Бьянку. Расстрелять древнее чудище прежде, чем оно начнёт блистать своим разумом — и дело с концом. Лишь бы не пришлось возвращаться той же дорогой, через огромную пещеру и кишащие порождениями тьмы лабиринты…       Тонкие пальцы сжимали ритуальный нож. Посох-Ключ уже лежал на алтаре, а камень на нём пульсировал, точно предвкушая сладостную жертву. Мариан сделала глубокий вдох и с силой провела ножом по своей ладони. Струйка алой крови тотчас устремилась к каменной чаше на алтаре, окропив её и забрызгав Ключ. Лучи, тянущиеся от грифоньих статуй, вдруг взорвались, залив ослепляющим светом всю площадку. Варрик зажмурил глаза, чувствуя, как волна энергии отбрасывает его назад, в одну из колонн. Опрокинутый на спину, он продолжал ощущать тяжесть лежащего на его животе арбалета, но стрелять вслепую не решился. Когда же Варрик приоткрыл глаза, он смог увидеть в центре площадки немного расплывающийся силуэт высокого человекоподобного существа. Арбалетчик тут же попытался нажать на спусковой крючок, однако осознал, что не способен и пальцем пошевелить. Всё его тело точно парализовало. Он мог лишь смотреть вперёд и вверх и медленно, с трудом дышать.       Высокая фигура с интересом оглядывалась по сторонам. Облачена она была в тёмный балахон до самых пят. Неудобно в таком, должно быть, ступать по земле, но существу это и не требовалось: оно слегка парило над каменным алтарем. Бледное, тощее, с тонкими длинными руками и когтями вместо ногтей. Грудь его была закрыта доспехом… когда-то давно. Теперь же доспех точно врос в живую плоть: рёбра выпирали сквозь металл, нагрудная пластина была частично обтянута кожей. Чудовищное зрелище, от которого Варрик с радостью бы отвернулся, не будь его тело парализовано странной магией. Когда Корифей повернулся к нему лицом, у Варрика скрутило желудок от ужаса и отвращения. Шлем, когда-то венчавший голову существа, впился в его тело, как и доспех. Металл прорастал из его впалых щек, голые мышцы цеплялись за остатки шлема, превращая их в неразрывное целое. Губы Корифея были уродливо искривлены и точно сшиты в левом углу рта. Один его глаз был сине-фиолетовым и смотрел по сторонам с огромным удивлением, второй же заволокно пеленой тумана. Голос его звучал подобно рыку зверя, загнанного охотниками в ловушку:       — Почему я здесь? Вы… вы служители храма Думата? Вынесите меня отсюда, немедленно!       Он просверлил Варрика недоумённым взглядом капризного ребёнка, который впервые столкнулся с тем, что не всё в мире подвластно его желаниям. Скосив глаза, Варрик увидел слева от себя Мариан, точно так же распластавшуюся на спине.       — Думат… почему ты отвернулся от меня? — Корифей продолжал свой непонятный монолог. Варрик же изо всех сил пытался вернуть контроль над собственным телом. — Мы пошли к свету, как ты сказал… Вошли в Золотой Град по твоему зову! Но он был… осквернён… Почему, Думат?       — Ты слегка потерялся во времени, приятель! — выкрикнул голос Андерса где-то справа от Варрика. — Храмы в честь Думата не строятся уже тысячи лет!       — Тысячи лет? — тихо, встревоженно повторил Корифей. — Но ты предложил нам… силу самих богов. Мы вошли в Тень во плоти, как ты хотел, но та сила была чёрной… Тьма царит с тех пор. Как долго?!       — Может быть, ты снимешь своё заклинание, и мы попробуем всё тебе объяснить? — буркнула Хоук. Взгляд Корифея тут же обратился к ней.       — Ты! Я чувствую в тебе ту кровь, что заточила меня. Ты пришла, чтобы искупить злодеяния своих предков?       — Именно так, — с сочувствием, которому трудно было поверить, выдавила Мариан. — Ты — один из магистров, что вошли в Золотой Град? И ты… не помнишь, что с тобой стало потом?       Варрик вдруг почувствовал, что может слегка пошевелить пальцами. Заклятие ослабевало? Или Корифей вовсе не контролировал его, погружённый в собственные воспоминания? Вновь скосив глаза на Хоук, Варрик заметил, что она прижимает к полу правую руку, старательно показывая ему три пальца. Знак? Ещё не понимая, что именно задумала Мариан, он повторил её жест правой рукой, надеясь, что Андерс удосужится взглянуть на него.       — Тьма… Чёрный Город. Трон Создателя… пуст. — Корифей швырял слова в воздух, точно верил, что они помогут ему вернуться в прошлое, из которого он оказался вырван многовековым заточением. Мариан убрала один палец. Варрик тотчас передал её знак Андерсу. — Только скверна… упадок… ложь.       — Значит… не вы принесли в мир скверну? — Ещё один палец убран. Варрик, стараясь двигаться незаметно, положил левую руку на арбалет.       — Она была в этом мире задолго до нас! Создатель… лжец! — вскричал Корифей, воздав руки к небесам.       Мариан схватила лежавший рядом с ней посох-Ключ и выпустила в магистра древнего Тевинтера луч огненного света. Варрик выстрелил из арбалета несколько раз подряд, видя, как его стрелы исчезают в потоке огня и молний. Часть снарядов задели не ожидавшего атаки Корифея, однако в следующий миг он окружил себя непроницаемым полупрозрачным куполом.       — Ты! — прорычал, не сводя взгляда с Хоук. — Я думал… ты поможешь! Но раз ты пришла убить меня… через тебя я и вырвусь на свободу!       Парализующие чары рухнули. Варрик вскочил на ноги, не переставая стрелять. Однако ни один снаряд не мог пробить магическую защиту. Корифей рычал и повторял имя древнего бога, простирая руки к равнодушным небесам. Однако и без божественного вмешательства сил у него было немало. Их чудесный план «убьём, пока не очухался, и разойдёмся по домам» стремительно терпел крах. Поток огня вдруг обжёг лицо Варрика. Мариан, быстро приблизившись, дёрнула его в сторону, под защиту одной из статуй, изображающей золотого грифона. Полоса огня, пересекая через центр всю площадку, ползла по кругу. Едва одна её сторона отдалилась от Варрика и Мариан, вторая уже замаячила перед глазами. Из центра к ним ринулось несколько демонов.       — Он сейчас сожжёт нас! — крикнул Варрик, забившись за статую и стреляя по демонам — к счастью, хотя бы они оказались не слишком сильными.       — Доверься мне!       Он доверился — как и всегда. Когда огненная дорожка приблизилась к ним почти вплотную и от жара стало трудно дышать, защитный купол мыльным пузырём вздулся вокруг них. Огонь вновь прошёл мимо. Оставалось только надеяться, что Андерс догадался защитить Карвера аналогичным приёмом.       — Он ведь должен быть слаб после тысячи лет сна! Тебе не кажется, что где-то нас одурачили? — Варрик пытался отдышаться, прислонившись спиной к одной из колонн.       — Должно быть, он черпает силу из статуй, — предположила Хоук и, проверяя свою догадку, ударила волной энергии по той, что стояла рядом с ними. Вспышка света — и Корифей, едва видимый за огненными потоками, пошатнулся в своём куполе. — Нужно разрушить остальные!       Дождавшись, пока очередная река огня минует их, Варрик и Мариан побежали к статуе справа от них. По пути пришлось отбиваться от очередной горстки демонов, чувствуя спиной дыхание уничтожительного пламени. Хоук ударила по второй статуе и тотчас бросилась к третьей, но рядом с ней уже стоял Андерс. Целитель быстро сообразил, что к чему. Связь Корифея с дававшими ему силу грифонами была разрушена. Он зарычал, увидев, как лопается его защитный купол. Варрик вновь принялся по нему стрелять. Несмотря на всю его зловещую предысторию, сейчас Корифей был обычным магом из рядов порождений тьмы: сильным, но смертным. Вросшая в тело броня защищала лицо, шею и грудь, однако ноги и живот, скрытые под длинным балахоном, оставались уязвимы. Монстр взревел, когда очередной болт застрял у него в боку и чёрная кровь закапала на каменный пол:       — Жалкий гном, как смеешь ты стрелять в меня! Твои предки трепетали в ужасе передо мной!       Варрик почувствовал, как невидимая когтистая рука хватает его за горло. В один миг он оказался перед Корифеем, не способный даже пошевелиться.       — Я покажу тебе… как надо уважать богов!       Обжигающее пламя вспыхнуло на его уродливой чёрной ладони, с каждым мигом становясь всё ближе к лицу Варрика. Когти сжимали горло, не давая вдохнуть горячий воздух. Арбалет выпал из обессилевших рук. Варрик судорожно дёргался, пытаясь хоть на миг отсрочить жестокую расправу, но все его усилия лишь побудили Корифея плотнее сжать свою когтистую ладонь, полностью перекрыв гному доступ кислорода. В глазах начало темнеть, весь мир разом навалился на него, точно желая расплющить. Варрик мог лишь хрипеть и слабо вырываться.       Поток яркого солнечного света ослепил их обоих. Хватка вдруг разжалась, Варрик упал на камни, жадно ловя ртом воздух. Огненная полоса столкнулась с полосой света, два потока сошлись в яростной схватке, заставляя воздух вокруг дрожать. Но огонь понемногу уступал, становясь всё ниже и ниже. Варрик смог разглядеть в конусе света тонкую фигурку Мариан. Она держала перед собой посох-Ключ, точно щит. Корифей выл, рычал, сыпал проклятиями на давно забытом языке, но не мог её одолеть. Хоук подходила всё ближе и ближе. Когда их с Корифеем разделял всего шаг, её посох взорвался новой ослепительной вспышкой. Корифей подался назад, защищая рукой глаза, и в этот момент острый клинок, пройдя под доспехом, пронзил его грудь со спины. Варрик бросил Мариан один из своих кинжалов, и она нанесла ещё один удар чуть выше доспеха. Магистр древнего Тевинтера повалился на каменный пол, в последний раз прохрипев имя своего бога, который не явился к нему на помощь. Карвер, тяжело дыша, пронзил его мечом ещё несколько раз, убеждаясь в гибели Корифея. Мариан отбросила обломки Ключа и упала на колени рядом с Варриком.       — Он ранил тебя? — с трудом выдохнула, потянулась к нему рукой.       Варрик нащупал то ли ожоги, то ли царапины на своей шее. Они жглись и саднили, однако никаких серьёзных повреждений не было.       — Всё в порядке. — Он слабо улыбнулся ей, в очередной раз спасшей его жизнь. — Это было… нечто.       — Он точно умер? — встревоженно спросил Андерс, склонившись над телом Корифея. — Наверное, да: я больше не слышу его Зов. А это что? — Он снял с шеи поверженного врага амулет на цепочке. — Эти знаки… забытый язык… никто не использовал таких узоров со времён Первого Мора. Значит, это правда… Корифей был тевинтерским магистром, он в самом деле вошёл в Тень во плоти. Удивительно… Признаться, я думал, что всё это сказки церковников — им ведь выгодно проповедовать, будто Моры начались по вине магов.       — Помолчи хоть минуту со своими магами! — вскинулся, как обычно, Карвер. — Мы его прикончили — и это главное. Надеюсь, никто больше не захочет отведать нашей крови.       Мариан помогла Варрику подняться, и они вчетвером двинулись прочь от мёртвого тела —через проход, ведущий прямо к красновато-жёлтым камням, что окружали древнюю крепость. Теперь, когда старинная охранная магия рухнула, башня, судя по всему, перестала быть невидимой. Над Виммаркскими горами распростёрлась ясная звёздная ночь. Лёгкий ветерок приятно холодил обожжённую кожу. Больше не было ощущения неизбежно надвигающегося зла — лишь тишина да навалившаяся на тело и разум усталость.       У руин крепости сидел, рассматривая собственные ладони, Командор Серых Стражей. Услышав их шаги, Ларий выпрямился. Его облик существенно изменился: теперь он не был скрюченным немощным стариком. Глаза его стали ясными, без той пугающей пелены, а на лицо вернулась уверенность.       — Ты молодец, Хоук, — с лёгкой улыбкой произнёс он. — Даже Стражам не под силу было то, что сделала ты. Я отправлюсь в Вейсхаупт — доложить о том, что здесь произошло. Орден должен знать.       — В вас же так много скверны, — усомнился Андерс. — Разве Стражи примут вас?       — Им и не нужно меня принимать. — Ларий пожал плечами. — Я расскажу им всё, что знаю, а затем вернусь на Глубинные тропы. Скверна берёт своё, тут ты прав. Но, я надеюсь, у меня хватит сил на то, чтобы добраться до Вейсхаупта.       — Теперь вы говорите иначе, Ларий, — с удивлением отметила Хоук.       — Зов Корифея туманил мой рассудок. Теперь всё прояснилось: я снова могу нормально думать. Тюрьма разрушена. Спасибо тебе… за эту свободу.       Он медленно кивнул им всем, а затем развернулся и зашагал прочь. Проход к Киркволлу располагался в другом направлении, но никто не решился его остановить. В конце концов, Серый Страж может сам о себе позаботиться. По дороге все они отметили, что Ларий вёл себя немного странно, но сил на глубокие размышления и тревожные подозрения не оставалось. Обратный путь показался намного длиннее: все они были слишком утомлены мрачным и свалившимся на них так неожиданно приключением. За несколько часов добравшись до городских ворот, все четверо замерли у них в нерешительности.       — Я… наверное, мне надо вернуться в Казематы, — с трудом выдавил Карвер, старательно отводя глаза.       — Думаешь, храмовники не выдержат ещё одной ночи без тебя? — фыркнул Варрик. — Лучше выпей чаю с сестрой. Это будет куда полезнее, поверь мне.       Карвер бросил неуверенный взгляд на Мариан. Та устало улыбнулась:       — Родителей вряд ли порадовали бы наши постоянные ссоры. Идём, ты хоть дом мой рассмотришь.       Они оба выглядели непривычно тихими, спокойными… доверяющими друг другу. Варрик искренне порадовался за брата и сестру, вместе уходящих в направлении Верхнего города: им было что обсудить. Сам же он, на прощание похлопав Андерса по плечу, двинулся к «Висельнику». Сколько там накопилось писем от Торговой гильдии, страшно было представить.       Письма, впрочем, он разбирать не стал, предпочтя вместо этого хорошенько отдохнуть. Раны на шее по-прежнему причиняли ему дискомфорт, но ничего лучше, чем плеснуть на них ромом, Варрик не придумал. Улёгшись на мягкую перину, он чуть заторможенно отметил: засыпать рядом с Мариан даже на холодном полу полуразрушенной волшебной тюрьмы ему было приятнее, чем в одиночестве. Интересно, думала ли она в эту ночь о чём-нибудь похожем? Или все её мысли блуждали вокруг внезапно открывашегося ей семейного наследия? Варрик не знал…       Мариан заглянула к нему ближе к вечеру следующего дня. Она выглядела отдохнувшей и заметно более спокойной, чем прежде. Похоже, разговор по душам с братцем пошёл ей на пользу.       — Он вернулся к храмовникам? — поинтересовался Варрик, когда они уселись в его апартаментах с двумя чашками горячего чая.       — Сказал, что мы оба выбрали сторону, — кивнула Мариан. — Но ему нравится быть храмовником. Дисциплина, контроль, подчинение… они всегда были близки ему. Это я… сумасбродка.       — Revas’len, — с улыбкой уточнил Варрик.       — Отец тоже стремился к свободе, — задумчиво промолвила Хоук. — Он ведь был здесь, в киркволлском Кругу. Один храмовник помог ему сбежать. Лишь после этого он стал отступником. И… магом крови? Так странно осознавать, что он был тем, кого я, вроде как, презираю.       — Эта история показала нам, что магия крови бывает разная, — заметил Варрик. — Связь с демонами вовсе не обязательна.       — И всё равно… не по себе от этой мысли. — Она задумчиво разглядывала перебинтованную ладонь. — Но с Карвером мы болтали едва ли не до утра. О родителях, о Бетани, о нашей старой жизни… Кажется, за эти дни пропасть между нами стала чуточку меньше. А потом… мне приснился сон. Там была мама… она улыбалась, и… Не знаю, было так тепло и спокойно на душе. Она сказала, что я сохранила в себе лучшее от отца — стремление защищать тех, кому плохо. Что они оба мною гордятся. Мариан сидела напротив него, прикрыв глаза и блуждая в собственных мыслях. Варрик смотрел на неё, чувствуя невероятное тепло в груди. Он бережно коснулся её пальцев и шепнул:       — Чудесный сон.       Она улыбнулась в ответ. Затем открыла глаза и вдруг спросила, хитро прищурив глаза:       — Ну и каково это, Варрик?       — Что именно? Висеть в объятиях Корифея? — хмыкнул тот.       — Быть с магессой крови.       Она смеялась и старательно отводила взгляд. Варрик понял: новые сведения о собственной семье и себе самой задевают её, тревожат.       — Мариан… — Он сжал её ладонь, заглянул в голубые глаза. — Для меня неважно, кем были твои предки. И то, что ты один раз порезала руку, чтобы завершить древний ритуал… это ничего не меняет, понимаешь? Я люблю тебя. Я люблю тебя, da’ginvael, — повторил он, поглаживая её холодные, как и обычно, пальцы.       Мариан спрятала лицо в ладонях, смущённая, но даже сквозь них Варрик видел её счастливую улыбку. Посох-Ключ, напитанный кровью Хоуков, разлетелся на части во время схватки с Корифеем. Но казалось, что яркий, солнечный, целительный свет, вырывавшийся из него, столь мрачного с виду, навсегда поселился внутри самой Мариан.