Маска из чистого льда

      За двое суток их отсутствия, к облегчению Мариан и Андерса, никаких серьёзных перемен в положении магов Киркволла не произошло. Впрочем, перемены эти проникали в жизнь города постепенно, начиная с самой смерти наместника Думара и победы над кунари. Рыцарь-командор Мередит, объявив в Киркволле чрезвычайное положение, захватила в свои руки практически всю власть. Сенешаль Бран — главный советник и близкий друг Думара — стал временно исполняющим обязанности наместника, однако он обладал лишь формальными полномочиями. Как Бран сам однажды признался Варрику, вся его роль состояла в том, чтобы ставить печать наместника туда, куда скажут. Нового правителя должна была избрать аристократия города с помощью голосования. В этом случае неплохие шансы были и у Мариан с её титулом Защитницы, и даже у самого Варрика: в Киркволле его любили, ведь большинство горожан прекрасно знали, чьё золото помогло отстроить разрушенные краткой, но кровопролитной войной районы города. Однако всё было не так просто: Мередит отказывалась проводить голосование. Она твердила, будто городу должно сначала вернуть порядок. А под порядком она, очевидно, понимала усмирение всех недовольных магов. С каждым месяцем тем приходилось всё хуже и хуже: не ограниченная теперь даже весьма условной властью наместника Думара, Мередит творила всё, что только приходило ей в голову, оправдывая любые действия ордена храмовников заботой о горожанах. Случаев усмирения становилось всё больше. Жестокая охота шла не только на магов-отступников, но даже и на мирных жителей, укрывавших их. Варрик использовал всё своё влияние, чтобы защитить от нападок Андерса с его лечебницей в Клоаке. Авторитет Защитницы пока что обеспечивал безопасность Мариан, но и он не мог оберегать её вечно, тем более что Мередит было известно, кто она на самом деле. Немного смягчала ситуацию Владычица Церкви Эльтина: она старалась утихомирить Мередит и Старшего Чародея Орсино, не давая им вцепиться друг другу в глотки хотя бы на публике. Варрик, впрочем, сомневался, что попытки заглушить конфликт приведут к чему-нибудь хорошему. Андерс, в свою очередь, был убеждён, что скоро грянет буря. Он подолгу пропадал, занятый, очевидно, помощью магам-беженцам. Тетрас знал наверняка: периодически Мариан участвовала в его делах, просто не говорила об этом, чтобы не тревожить Варрика лишний раз.       После возвращения из крепости в Виммаркских горах они на некоторое время погрязли каждый в своих делах. Варрик разбирался с Торговой гильдией и киркволлской ячейкой Хартии, потерявшей едва ли не треть своих членов в древней тюрьме Серых Стражей. Его «птички» доносили Тетрасу о любых подозрительных акциях со стороны Мередит и её храмовников. Впрочем, Варрик старался не злоупотреблять их шпионскими возможностями, чтобы не подставлять подчинённых под удар. Кроме прочего, у него возникла ещё одна идея приятного сюрприза для Мариан. Он много расспрашивал и вычитывал, а потом отправил деловое письмо в Тантерваль — ещё один город-государство Вольной Марки, поставляющий фермерские продукты во многие другие страны. Далее Тетрасу предстояла приятная возня в его семейном особняке, по большей части отданном под складские помещения для честных, но не самых опытных торговцев.       С Хоук он встретился снова спустя неделю после их возвращения домой. Они столкнулись утром примерно на середине пути от «Висельника» до поместья Мариан. Оба рассмеялись, осознавшие, что случайно выбрали одно и то же время для похода друг к другу в гости. Затем направились к Хоук: её дом представлялся более уютным местом для разговоров как минимум из-за отсутствия навязчивой нетрезвой публики. Варрик по-прежнему поражался тому, как Мариан умудрялась поддерживать порядок в своём жилище, не нанимая никакой прислуги. У неё было чисто и светло, а камин в гостиной редко оставался потушенным. В кладовой всегда ждали запасы провизии, хорошего чая и крепкого алкоголя, а садик за домом был ухоженнее, чем у многих аристократов по соседству. Возможно, не обошлось без небольшого магического вмешательства, но это ничуть не уменьшало заслуг самой Мариан.       — Знаешь, мне придётся долго ломать голову, чтобы придумать для тебя какие-нибудь недостатки, — усмехнулся он, пока они шли через город.       — А что, идеальной быть нельзя? — весело фыркнула Хоук.       — Без этого выйдет нереалистично! — горячо откликнулся Варрик. — Понимаешь, герои — это народ особый. Пусть они и кажутся простым обывателям эдакими драгоценными камнями, прекрасными и недосягаемыми, в глубине их геройской души должен скрываться какой-нибудь маленький изъянчик. Вот, скажем, спасает заблудших собачек, зато ест прекрасных дев на обед.       — Можешь написать, что мне очень жаль драконов, когда я их убиваю.       — Это не недостаток, родная, это уже философия. А философию читатели не любят. По крайней мере, большинство из них. Им не нравится, когда сложно и муторно.       — Ну-ну, ты ведь именно так и пишешь, — нахмурилась Мариан. — И сложно, и муторно, и с философией. Просто это всё прикрыто легкомысленными шутками и весёлыми приключениями. Кому надо — только развлечения и увидят. А кто ищет неоднозначность и серьёзность жизненных передряг, тот обязательно разглядит их между строк.       — Слишком хорошо ты меня знаешь, — с улыбкой констатировал Варрик.       Мариан была права: он не любил писать по-простому, не внося в ровные строчки и толики высокого смысла. А вот вкладывать его между делом, во взглядах, внезапных мыслях и оборванных фразах, было как раз в его стиле. Мариан за краткое время прочла немало его трудов — даже тех, которые, как самому писателю казалось, не смогли бы вызвать у неё интерес. Но она хватала их с книжной полки в его апартаментах, задорно смеясь, а через несколько дней являлась с огромными рецензиями, слушать которые Варрику всегда было в равной степени волнительно и приятно.       Они уселись на диванчике в гостиной с парой чашек аромантного чая, и Варрик вкратце поведал, чем он занимался в последнее время, не упомянув, конечно же, письмо в Тантерваль. Ему нравилось рассказывать что-нибудь Мариан. Она слегка наклоняла голову набок, когда слушала, а взгляд двух голубых льдинок был неизменно внимателен. Перекрещенные ноги, блуждающая на губах улыбка, слегка нахмуренные тонкие брови. Варрику всегда казалось, что она заглядывает в самое его сердце.       — Ну а ты как развлекалась, da’ginvael? — прищурился он после пары шуток о покрывшихся слоем пыли мозгах советников Торговой гильдии.       — Та ещё неделька выдалась, — громко фыркнула Мариан, подпёрла щёку ладонью. — С чего бы начать? Я успела встретиться с левой рукой Верховной Жрицы Джустинии Пятой, например.       — Глава всей Цервки, которая восседает на Солнечном троне Орлея? — Варрик округлил глаза. Такие встречи были необычны даже для полной сюрпризов Защитницы. Верховная Жрица и её люди редко обращали своё внимание на простых смертных, будучи сосредоточенными на более высоких материях и смертельно опасных интригах.       — Да-да, она самая. Хотя меня больше удивило то, как много у неё рук, — усмехнулась Хоук. — Ну, знаешь, и правая, и левая…       — Правая — это обычно советница и защитница, — поразмыслил Варрик. — А левая кто? Та, что кубок с вином подаёт?       — Полагаю, тоже защитница, только иного толка. Хитрая, незаметная, действующая из тени. — Хоук пожала плечами. — На встречу с ней меня отправила Эльтина. Просила убедить её, будто в Киркволле всё не так плохо и он вовсе не стоит на грани восстания магов.       — А если всё плохо — что тогда будет? — нахмурился Варрик.       Мариан тяжело вздохнула, скривила тонкие губы.       — Ничего хорошего. Церковь может прислать сюда целую армию храмовников, чтобы вырезеть всех магов в Киркволле. Это называется Право Уничтожения: если Орлею покажется, что какой-нибудь Круг представляет опасность, он может стереть его с лица земли. Заодно и весь город разнесут по камешку — так, на всякий случай. И это уже станет новым Священным походом. Последний из таких был против эльфов и обернулся кровавой резнёй в Долах. Они никого не щадят, когда оправдывают себя волей Создателя.       Варрику показалось, что в гостиной резко похолодало, несмотря на ярко пылающий камин. Один бездумный приказ даёт право уничтожить целый город вместе со всеми его обитателями, будь то маги или простые горожане! И ведь его не оспорить: указания Солнечного трона, возвышающегося над всеми прочими Церквями в Тедасе, так же священны, как сама Песнь Света.       — Но ты же убедила её, да? — с тревогой вглядываясь в резкие черты Мариан, спросил Варрик. Он давно перестал быть тем цинично-беззаботным гномом, которому не было никакого дела до чужих страданий. Дружба с Мариан изменила его, и об этих изменениях он никогда не жалел.       — Трудно сказать. — Она вновь пожала плечами. — Если честно, я не очень-то старалась соврать: Лелиана сама видела обстановку в городе. Заслышав весть о приезде посланницы от Церкви, несколько сбрендивших магов устроили засаду на её пути. Но она… вроде бы не особо рвалась к Праву Уничтожения. Мне даже послышалось восхищение в её словах, когда она сказала: мол, весь мир пристально наблюдает за Киркволлом, потому что если восстание магов случится здесь — остальные Круги будет не удержать. Как хотелось ответить ей, что уж я-то позабочусь о том, чтобы мир насладился зрелищем, ах, ты бы знал! — Мариан вдруг хищно улыбнулсь.       — Подожди, как ты сказала? Лелиана? — заинтересовался Варрик.       — Вроде бы так. Короткие рыжие волосы, милое личико, два кинжала за спиной. Ты её знаешь?       — И ты должна знать, — хмыкнул Варрик. — Она же была в Ферелдене во время Пятого Мора, помогала Элиссе!       — Оу, — только и вымолвила Хоук. — Кажется, следовало дочитать «Историю Пятого Мора». Но после твоих сказок она такая скучная, аж в сон клонит.       — Если это та самая Лелиана, неудивительно, что она не питает большой неприязни к магам, — заметил Варрик. — Она же во время Мора сражалась плечом к плечу с тремя магессами! Как после такого можно ненавидеть магов? А ещё, насколько я знаю, она неплохо поёт. Больше известна под именем Соловей.       — Какая прелесть, — фыркнула Хоук.       — Прелесть? — Варрик выразительно приподнял левую бровь. — Душа моя, ты хорошо помнишь наш визит в замок Энн? Ты тогда заглядывалась на орлесианского барда. Так вот, левая рука Верховной Жрицы наверняка не просто тренькает на лютне в свободное время.       — Думаешь, она бард? — задумчиво отозвалась Мариан. — В смысле, одна из лучших шпионк и убийц во всём мире? Судя по тому, как искусно она управлялась с кинжалами… может, ты и прав. — Она неуютно передёрнула плечами. — Напоследок Лелиана сказала, что Владычице Эльтине нужно немедленно уезжать отсюда под защиту Орлея. Эльтина, естественно, уходить отказалась и заявила, что не бросит своих прихожан. На том и разошлись.       — Как много странных историй прилагаются к твоему титулу, о Защитница, — с улыбкой заметил Варрик.       — Так это ещё не самая чудная из них, — отозвалась Хоук. — Дальше веселее. Пришло мне на днях письмо от, не поверишь, самого короля Алистера из Ферелдена. Здрасте-здрасте, огромное уважение, хочу, чтобы вы встретились с моим посыльным в заброшенном доме на окраине города, чтобы, значится, внимание храмовников не привлекать.       — И ты пошла туда? Одна, не позвав даже меня? — искренне возмутился Варрик. — Это же могла быть ловушка!       — Не волнуйся, мой милый параноик. — Мариан потянулась к нему и запечатлела лёгкий поцелуй на его щеке. — Со мной пошла Авелин, а капитан стражи — это внушительная защита. Её, кстати, тоже донимают храмовники. Мередит пытается и городскую стражу прибрать к своим рукам. Авелин не позволяет, её подчинённые верны только ей. Естественно, Мередит это не нравится, она даже сместить её пыталась… Но наша славная Авелин не сдаётся. Теперь даже ей очевидно, почему безграничная власть храмовников — это плохо.       — Попробую что-нибудь для неё сделать, — пообещал Варрик. Теперь, как ни странно, все их друзья были на стороне магов. И несмотря на всю опасность такой позиции, это внушало приятное чувство защищённости. — А что с посыльным короля? Мариан коварно ухмыльнулась и выдержала драматическую паузу, заговорив лишь после того, как Варрик пригрозил кинуть в неё печеньем. Печенье, кстати, она поймала на лету и аккуратно макнула в чай.       — Только представь моё удивление, когда из тени заброшенного домишки ко мне вышел сам король Алистер.       — По короне узнала, что ли? — фыркнул Варрик.       — Да ну тебя, — шутливо обиделась Мариан. — Не настолько я плоха в истории, да и его портреты у всех ферелденцев на стенах висят. Алистер был в простой дорожной одежде и в капюшоне на всё лицо. Боялся, что кто-нибудь узнает о его визите и доложит Мередит.       — Хочешь сказать, он приехал к одной только тебе? — Истории Мариан вызывали у Варрика всё большее изумление. — Чего же он хотел?       — Да я и сама не поняла, — неуверенно отозвалась Хоук. — Мы поболтали о политике, он поделился опасениями о том, что назревает война с Орлеем… Сказал, что Ферелден всегда будет рад принять меня обратно, а его жена, та-самая-Элисса, давно мечтает со мной познакомиться. Даже местечко при дворе предложил. Когда я отказалась, он немного обрадовался. Сказал, что только у меня есть шанс разрешить конфликт в Киркволле. Ещё посетовал, что хотел бы сделать меня новой наместницей, но без поддержки храмовников ничего не получится.       Она умолкла, озадаченная не меньше самого Варрика. То ли король Ферелдена на что-то неумело намекал, то ли он и сам не знал, чего хочет. Но ведь в долгое и опасное путешествие из Денерима в Вольную Марку не отправляются только ради пустой болтовни о политике! Впрочем, судя по описаниям из самых непопулярных источников, Алистер был тем ещё скромником и неумёхой в общении. Хотя это не мешало ему профессионально вырезать порождений тьмы и управлять целым государством.       — И… это всё? — на всякий случай уточнил Варрик.       — Ещё один момент, — задумчиво призналась Хоук. — Он сказал, что… э-э-э… к магам тепло относятся в Ферелдене. «Они могут сесть на корабль, если потребуется».       — Вот это да, — присвистнул Варрик. Теперь картина прояснилась. Мариан не до конца поняла смысл гостеприимства короля. Зато он, в своих историях не раз проворачивавший и более сложные трюки, тотчас сообразил, что к чему. — Он дал тебе знак, родная. Если начнётся восстание магов — он предложит свою защиту. Может быть, обеспечит мятежников убежищем или вроде того. Естественно, он не мог сказать об этом прямо, ведь он же совсем тебя не знает: вдруг ты испугаешься и побежишь докладывать Мередит. Но если ты — та самая, о ком он слышал, то его слова — знак поддержки. А поддержка короля много значит.       — Думаешь? — с сомнением протянула Мариан. — Наверное… это всё звучит слишком хорошо, и я просто боюсь поверить. Король Алистер — друг магов… подумать только.       — У него есть на то весомые причины, — пожал плечами Варрик. — Молодец, что встретилась с ним, Хоук. Приятно иметь союзника, пусть и за Недремлющим морем. Они ещё немного посидели, допивая чай и обсуждая слова Алистера. Затем Варрик, вспомнив о своей собственной маленькой истории, торжественно объявил подавившейся смехом Мариан:       — Леди Защитница, у меня для вас кое-что есть. Не угодно ли будет вам встретиться со мной на нашей полянке у Расколотой горы часа через два?       — Постараюсь выкроить в своём плотном графике немного времени для вас, мастер Тетрас, — отсмеявшись, в тон ему ответила Хоук и почтительно наклонила голову.       Варрик приложил все усилия для того, чтобы вручение подарка прошло идеально. Пришлось пригрозить испытанием новой гномьей взрывчатки, чтобы не привести к Расколотой горе целую толпу любопытствующих зевак. Он пробирался к городским воротам медленно и аккуратно, то и дело посматривая на двух своих великолепных подопечных. Лишь покинув привычную мрачность города, удалось ускорить шаг. Звонкий цокот сопровождал его, пока Варрик поднимался по каменистой дорожке к неприметной поляне, что была окружена высокими ясенями.       Как он и ожидал, с губ Мариан сорвался вздох восхищения, едва она заметила его. Два тонконогих жеребца трусили за Варриком, держащим их под уздцы. Высокие, стройные, грациозные соловые лошади, прозванные марчанскими следопытами — эта порода была выведена в конюшнях Тантерваля совсем недавно. Длинные белые гривы и хвосты маняще трепетали на ветру. Оба перебирали светлыми копытами в нетерпении. Варрик протянул поводья одного из скакунов восхищённо рассматривающей их Мариан.       — Надеюсь, ты не боишься лошадей, душа моя?       — Шутишь? — с трудом вымолвила Хоук, осторожно проведя ладонью по шее жеребца. — Я всегда мечтала ездить верхом. В Лотеринге была небольшая конюшня, и нам с Бетани иногда удавалось выпросить какую-нибудь клячу, чтобы покататься. Карвер вечно дулся и бежал докладывать родителям: мол, это слишком опасно. Но даже на спине едва перебирающей ногами старушки я чувствовала такой восторг… Такая, знаешь, необузданная, свободная сила. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Но это было так давно… Не уверена, что у меня остались хоть какие-нибудь навыки.       Её глаза горели восторгом, и это была самая ценная награда всем трудам Варрика. Он помог Мариан забраться в седло, сунул ей в руки поводья. Теперь она возвышалась над ним, так открыто улыбающаяся и лишь немного напуганная. Варрик вскарабкался на свою лошадь с трудом, да и то лишь благодаря тому, что тренировался весь предшествующий день: не хотелось оплошать перед Хоук. Мир из конского седла выглядел совсем иначе: свободнее и доступнее, как будто взгляд между двумя светлыми ушами открывал ему любые возможности. Варрик укоротил стремена под себя, но всё равно боязливо цеплялся ногами за лошадиные бока. Ему, почти не покидавшему Киркволл гному, верховая езда была в новинку. Но он уже испытал на себе то самое волнительное чувство восторженной свободы, о котором сказала Мариан.       — Только аккуратно, — предупредил он, бросив на неё быстрый взгляд: Хоук не терпелось пустить коня вскачь. — Я прочитал пару книг о верховой езде, но не уверен, что это спасёт нас от позорного падения!       Мариан лишь звонко рассмеялась и легонько тронула бока своего скакуна носками сапог. Они сделали несколько кругов по поляне, привыкая к новым ощущениям. Надо отдать должное заводчику, лошади были послушные и спокойные. Варрик не сомневался в том, что Мариан придётся по душе какой-нибудь норовистый и буйный жеребец, но вот удержаться на нём она вряд ли сумеет.       — Если не хочешь отбить себе все мягкие места — нужно привстать в седле, когда ускоримся. Упирайся ногами в стремена и крепко держи поводья, хорошо?       Мариан быстро кивнула. Она не переставала улыбаться, счастливая, точно маленький ребёнок, которому подарили заветную игрушку. И Варрик, на миг задумавшись, с удивлением обнаружил на своём лице точно такую же беззаботно-довольную улыбку.       Трусить по кругу, слегка покачиваясь в сёдлах, быстро наскучило как ездокам, так и самим жеребцам. Варрик выбрал направление вдоль Расколотой горы: более или менее ровная дорога, а главное — никаких деревьев на пути. Легонько хлопнув своего коня по крупу, он пустил его быстрой рысью. Руки судорожно сжимали поводья и луку седла, а мир вокруг двигался очень уж резко, прыгая вверх-вниз. Хоук была чуть позади, и когда Варрик обернулся, чтобы проверить, всё ли с ней в порядке, он едва не вылетел из седла.       — Надо приноровиться к движениям лошади, стать с ней единым целым! — крикнул он, пытаясь вспомнить какие-нибудь дельные советы из пролистанных книг. Стать единым целым со своим скакуном ему, кажется, в ближайшее время не светило.       Зато Мариан, восторженно-озорная, даже не думала придерживать жеребца. Звонким криком она лишь подстегнула его, и конь пронёсся мимо Варрика, хлестнув того длинным хвостом. Послушавшись его совета, всадница привстала в седле, уперев ноги в стремена и слегка наклонившись вперёд. Покупая лошадей, Варрик и подумать не мог, что в первый же день обучения они перейдут к галопу. Он на мгновение сжал ногами бока своего жеребца и подался вперёд, пустившись вскачь вслед за Мариан. Мир затрясся ещё сильнее: они взлетали вверх и падали вниз, снова и снова, в бешеном темпе, что заставлял кровь закипать в жилах.       — Мариан! — крикнул он, чувствуя, что, несмотря на все попытки ехать правильно, он отбил себе весь зад. — Притормози!       — А как?! — взвизгнула та в ответ. Варрик заметил, что она с большим трудом удерживается в седле, потеряв, очевидно, управление над движениями лошади.       — Поводья тебе на что?!       Он догнал её лишь к тому моменту, когда Хоук сумела утихомирить своего скакуна и бессильно сползла на землю подле его копыт. Варрик натянул поводья и не слишком грациозно спешился, тут же побежав к ней.       — Ты в порядке? Ушиблась?       — Э-э-э… нет. Разве что моё самолюбие слегка пострадало, — сконфуженно призналась Мариан. — Мне казалось, это намного проще.       — Ещё научишься, — подбодрил Варрик, усаживаясь на траву рядом с ней. С удивлением отметил, что они почти достигли покинутого долийского лагеря — эльфы ушли в другие земли вскоре после того, как Хранительница Маретари сделала для Мариан новый посох.       Лошади, идеально обученные, убегать не собирались, вместо этого проявив интерес к пучкам травы между камнями — самым аппетитным во всей Вольной Марке, надо полагать. И Варрик, и Мариан тяжело дышали и, кривясь, ощупывали отбитые места. Но несмотря на всю опасность скачки и неумелость двух наездников, пережитые ими минуты оставили в памяти лишь восторг. Они растянулись на траве, любуясь вечерним сине-серым небом и сизыми облаками.       — Варрик… Это ведь не просто подарок. — Мариан вдруг повернулась к нему, и выражение её лица было очень серьёзным.       Варрик потупил взгляд, болезненно поморщившись. Он знал, что Мариан собирается сказать, и знал, что она будет права. И всё же не мог не попытаться защитить Защитницу.       — Лук, верховая езда… Ты хочешь, чтобы я смогла убежать. Спастись, если грянет буря, — тихим голосом констатировала она.       — Я знаю, знаю, что не должен! — в сердцах воскликнул Варрик. — Но боюсь… Так сильно боюсь потерять тебя, Мариан.       — Я понимаю. — Она нежно коснулась его сжатой в кулак ладони, погладила по побелевшим костяшкам пальцев. — Мне тоже очень хочется уберечь тебя и выпроводить из города, чтобы с тобой ничего не случилось. Я так испугалась, когда Корифей… он же едва не убил тебя, Варрик. Но мы обещали… помнишь?       — Обещали, что не станем запирать друг друга в клетках, чтобы защитить, — вздохнул он. — Конечно, я помню, Мариан. Я понимаю. И всё равно… не могу не пытаться.       — Если начнётся восстание… Разве я смогу убежать и бросить всех тех магов, за которых сражаюсь? — тихо заговорила Хоук. — Тем более теперь, когда сам король Ферелдена предложил нам свою защиту. Это было бы настоящим кощунством, и… Я просто не могу. Они — мои сёстры и братья. Единственная кровная семья, которая у меня осталась. Все мы связаны магией в наших жилах. И пусть я не знаю лично каждого из них, пусть некоторые считают меня обманщицей, говорят, что я прикрываюсь своим титулом… Но я должна защитить их. — Мариан ненадолго умолкла. Варрик заметил, что она сильно, почти до крови прикусывает нижнюю губу. — Знаешь, я часто думаю о Бетани. Мы столько лет укрывались от храмовников… Но если бы так вышло, что её забрали в Круг… Мне кажется, я бы разнесла его в пыль, даже не задумываясь о последствиях. Только вот не знаю, одобрила бы она или нет.       Кулаки давно разжались. Варрик потянулся к ней, обнял, прижал к себе.       — Если бы ты начала восстание — твоя сестра стояла бы рядом с тобой до победного конца, Мариан.       Они немного помолчали, не размыкая объятий. Жеребцы обменивались тихим ржанием в стороне, обсуждая, наверное, что-нибудь своё, лошадиное. Варрик трепетно погладил привычно растрёпанные волосы-иголочки Мариан.       — Прости меня, Льдинка. Я неправ. Я всегда буду защищать тебя, но золотая клетка — это не защита, — прошептал он, чувствуя, как щиплет в уголках глаз.       — Только не отправляй лошадей обратно заводчику. — Мариан вдруг улыбнулась ему, и Варрик заметил влагу на её рестницах. — Стрелять из лука, ездить верхом — это полезные навыки, и мне они наверняка пригодятся. Пусть даже не так, как ты планировал. Да и… разве могу я отказаться от столь желанного подарка?       — Тогда давай отведём их в город. Я сделал пристройку в своём особняке — будет их маленькой конюшней. Отборный овёс туда уже привезли, — продолжая поглаживать её по волосам, поведал Варрик. — А завтра можем снова покататься. Ну, если мой зад переживёт эту ночь…       Хоук засмеялась и быстрым движением руки вытерла глаза. Искренняя, потерянная, напуганная, но в то же время бесконечно решительная Защитница. Варрик был рад тому, что он рядом с ней. И пусть он был не в силах заменить Мариан её утраченную сестру, но он точно знал, что останется с ней до конца.       Натёртый седлом зад не очень-то обрадовался новой конной прогулке, но Варрик, как и Мариан, не устоял перед искушением. На следующее утро они вместе повели лошадей к Расколотой горе, смеясь над шарахающимися в стороны горожанами: ездовых животных здесь видели нечасто. Хоук сама вскочила в седло и подала Варрику руку. Они на миг сжали пальцы друг друга, а затем вновь сорвались в бешеную скачку, которая теперь, когда они немного привыкли к новым ощущениям, вызывала намного больше восторга, нежели страха. Рассматривать знакомые пейзажи с трясущейся высоты, поглаживать жёсткую конскую гриву, скакать наперегонки прямо к белым ватным облакам над головами — всем этим хотелось заниматься днями напролёт. Если бы не отчаянно сопротивляющееся тело и…       — Сударыня Хоук! Вас срочно желает видеть рыцарь-командор Мередит! — выпалил заученную фразу юный гонец из числа храмовников-новобранцев, когда они, утомлённые скачкой, возвращались к дому Мариан ранним вечером.       Варрик почувствовал, что его сердце вдруг ухнуло на самые Глубинные тропы.