***
Внутри этой комнаты давно не было настолько сильных разрушений. Стены покрыты копотью, обуглены, на полу разбросаны вырванные страницы из старинных книг и документы, обгоревшие и покрытые толстым слоем пыли. Повсюду валяется битое стекло, блестит в солнечных лучах из разбитого окна и переливается — точно кусочки драгоценностей. Смрад после пожара почти жуткий. Дышать нечем: воздух тяжелый и давящий, пропитанный дымом, который только начинает рассеиваться. Самое время выбраться вон, проветрить и сделать вид, что позднее здесь кто-нибудь приберется, но смысла притворяться перед собственными стенами нет. В этой комнате никогда не убирают, она всегда разрушена, в состоянии полнейшего хаоса — именно так должна выглядеть комната для истерик. Сокджин отбрасывает в сторону огнемёт и вдыхает полной грудью, но респиратор блокирует все попытки насытить легкие кислородом. И отчасти это даже хорошо, потому что дым выталкивает весь кислород в окно, и только маска на лице позволяет Сокджину дышать. Подрагивающие пальцы не успокоить еще минут десять, но это не имеет значения. Всего десять минут, чтобы вернуть себе адекватность — не так много времени, на самом деле. Не слишком сильной была эта истерика. Не одной из тех, которые заканчиваются нервным срывом, больницей и мертвенно-бледным лицом, которое красноречиво дает всем вокруг понять, что у этого парня проблемы. У Сокджина нет проблем. Есть всего лишь немного необычный способ справляться со стрессом. Выдыхая сквозь респиратор, Сокджин чувствует, как сердце бешено бьется в груди. Забавно даже: это самая заполненная комната в доме. В остальных почти нет каких-либо вещей или мебели, сувениров или украшений, потому что все самое ценное находится именно здесь. Однако вместо бережного обращения Сокджин разрывает и сжигает эти вещи без всякой жалости. «Что, бабочки в животе еще не передохли? Я же придушил их всех». Изнутри рвется тяжелый, болезненный выдох. Сокджин мрачно усмехается в пустоту. Каждое слово, выдернутое из воспоминаний прошлого вечера, как будто хочет сделать больнее предыдущего. Сокджин тяжело сглатывает, вынуждая себя остыть, прежде чем наконец открывает глаза. Среди горы безликого мусора виднеется что-то синее, почти черное из-за копоти. Сокджин тяжело сглатывает. Нет никакого желания проверять, но в этом и нет необходимости — он отлично знает эту вещь. Каждую складку на ткани, каждый шов, каждую выбившуюся нить. И неповторимый запах, который давно выветрился и исчез, но который все еще существует в памяти Сокджина. Любимая футболка Тэхёна. Конечно же, этот проклятый запах никогда не забыть, от него никак не избавиться, не вышвырнуть из головы. Особенно когда Сокджин ходил в ней целыми днями, спал в ней и снимал только в душе, чтобы потом надеть снова. К концу первого месяца вонь стала настолько сильной, что от Сокджина отшатывались на улице, как от бомжа, но какая к дьяволу разница, если это был единственный способ сохранить Тэхёна рядом. «Честно говоря, я тебя едва вспомнил. Как там твое имя? Я забыл». Из груди вырывается очередной болезненный выдох. Чувствуя мерзкое давление на грудь, Сокджин хватает с пола огнемёт и резко врубает огонь. И прежде самая драгоценная вещь превращается в серый рассыпчатый пепел.***
Черный внедорожник с тихим рычанием подкатывается к одному из высоких зданий Содэмун-гу, въезжает на территорию подземной парковки и занимает то же самое место, что и месяц назад. И четыре месяца назад. И двенадцать. Сокджин любит стабильность в таких вещах: одна машина, одно парковочное место, один стаканчик с горьким американо. Внутри ниссана нет выступа для подстаканника возле коробки передач, да и из-за жесткой подвески кофе бы расплескался нахрен по всему салону, однако это не единственная причина, по которой Сокджин приезжает сюда на другой машине. Сокджин прекрасно знает, что в двадцать восемь лет нужно действовать разумно. Поджогом и истериками проблемы не решаются. Это всего лишь способ выбросить эмоции, но совершенно точно не решение. Выбравшись из машины, он направляется к железной двери в конце парковки и поднимается на четырнадцатый этаж. Наручные часы оповещают о том, что в запасе еще целых десять минут. Разумеется, Сокджин никогда не опаздывает — он ведь не Чонгук, которому словно платят за опоздания. Блядский Чонгук. Имя выжигает что-то в груди, как клеймо, оставляющее кровоточащий след после прикосновения. Сокджин теряется, вновь погружаясь в события прошлого вечера, но быстро возвращает контроль: отворачивается к панорамному окну, поправляет воротник черной рубашки, проделывает еще три-четыре ненужных движения, чтобы расслабиться. Сокджин всегда должен быть спокоен на людях, особенно когда приезжает сюда. Без вариантов. Истерики Сокджина видит только его комната. — Как чувствуете себя сегодня? — искренне интересуется мужчина через десять минут, сидящий за столом из светлого дерева внутри просторного кабинета. — Все в порядке, — отвечает Сокджин. Еще немного и он забудет день, когда отвечал как-нибудь иначе. — Это хорошо, — кивает мужчина, после чего отклоняется на спинку большого кресла. Его темные глаза слегка блестят за тонкими стёклами очков. — Я думаю, вы хотите что-то рассказать мне. Вы же знаете, что я всегда вас выслушаю и попытаюсь помочь. Сокджин мрачно опускает взгляд. Длинная стеклянная табличка с гравировкой имени и должностью психотерапевта неприятно сверкает на солнце. Сокджин хочет ответить, но вдруг обнаруживает, что язык не двигается. Вся уверенность исчезает, оставляя лишь кипящий страх внутри. Страх озвучить правду. Кажется, что как только Сокджин снова произнесет это проклятое «Тэхён вернулся», язык просто отвалится и выпадет изо рта на идеально чистый паркет под ногами. Возможно, стоя перед Чонгуком вчера, он смог озвучить это благодаря литру коньяка в крови, но точно не сможет сейчас. Мужчина тактично молчит и лишь прочищает горло, когда замечает изменения на чужом лице. Как бы там ни было, если Сокджин не хочет говорить, то его ничем не заставить. И не понадобился весь год регулярных встреч, чтобы понять это. — Ладно, — продолжает мужчина, покачав головой. — Я задам несколько вопросов, чтобы мы смогли проследить ваш прогресс со дня нашей последней встречи. Это поможет понять ваше общее состояние. Итак, вы продолжаете слушать классическую музыку по моей рекомендации? Сокджин едва заметно сглатывает, поджимая пальцы на одной руке. Появляется желание подняться и сбежать как можно дальше от вопросов, высоких растений и мягкого взгляда мужчины, который хочет помочь разобраться в его проблемах. Вопреки всему Сокджин ненавидит двадцать пятое число каждого месяца, потому что приходится снова и снова раскрываться перед ним, говорить о своих чувствах, которые он так старательно прячет под кожей, вываливать все тревожные темы и события, ожидая, что это чем-то поможет. Ничего и никогда не поможет, думает он каждый раз, едва оказавшись на этом стуле. Разве что стереть себе память или вернуться в прошлое, чтобы никогда не позволить Тэхёну встретиться с ним. — Да, — негромко отвечает Сокджин. — Каждый день слушаю. Мужчина задумчиво кивает и потирает пальцами подбородок. Напряжение Сокджина сложно не заметить, но он понимает, что придется потратить немного времени на то, чтобы снова заработать его доверие. Просто потому, что это их личная традиция: Сокджин всегда становится недоверчивым, если не видит человека слишком долго. — Вы чувствуете, что негативных мыслей или образов стало больше? Возможно, вы ощущаете их давление? Негативные мысли преследуют его повсюду, ходят за ним по улице, несутся по магистрали вслед за ниссаном, как собаки, бросаются камнями в закрытое окно его спальни, заставляют открывать глаза посреди ночи. И все они состоят из воспоминаний о человеке, которого он так сильно любил, что не заметил, как любовь превратилась в пожар и уничтожила все внутри него. Сокджин никогда не расскажет это. Просто из-за того, что это и есть последствия его выбора — позволить Тэхёну стать для него всем, чтобы позднее разлагаться среди этих развалин. Обрушенных частей самого себя, не в состоянии склеить их заново во что-нибудь цельное, чтобы можно было повесить табличку «Ким Сокджин, двадцать восемь, человек без острых углов и сквозных дыр в груди». — Иногда, — отвечает Сокджин через время, его голос немного искажается. — Не знаю, наверное, иногда. Сокджин не озвучивает свои мысли, потому что просто не может, даже если понимает, что стоило бы поделиться этим с врачом. Вновь сглатывая горький привкус на языке, он немного ёрзает на стуле и скрещивает ноги, вынуждая себя продолжить. Из большого приоткрытого окна залетает ветер и немного приводит в чувства. Делая глубокий вдох, он думает, что не должен тратить здесь время впустую. — Тэхён вернулся, — резко выдыхает Сокджин. — Вчера вечером он приех… при… пр… — пытается продолжить он, но голос предательски сбивается, язык словно запутывается в толстый канат, который ничем не развязать. Резко закрыв глаза, он делает медленный вдох. Самоконтроль трещит по швам, волнение срывает с цепей все предохранители, искажает его голос до неузнаваемости. Нельзя выходить из себя, только не сейчас, не здесь. Сокджин медленно выдыхает через нос и вновь делает глубокий вдох. Мужчина неотрывно следит за ним, замечает дрожащие ресницы, напряженные мышцы на руках и крайне нервное состояние в целом, потому тщательно подбирает слова, прежде чем озвучить их. Сейчас даже малейшее неосторожное слово может ранить этого парня. — Не нужно сдерживаться, — мягко говорит мужчина в итоге. — Вы же знаете, что можете выплеснуть эмоции передо мной. Разумно будет избавиться от них, чем держать в себе. Даже если это звучит правильно, Сокджин не согласен. Делая еще один размеренный выдох, он наконец открывает глаза, чувствуя, что снова владеет собой: держит под контролем каждый вдох, каждую мысль, а все эмоции спрятаны за тяжелой дверью глубоко внутри него, о которой никто не знает. Если это не разумно, то хотя бы привычно для него. Сокджин любит стабильность, особенно когда она означает безопасность. Если не выпускать эмоции, никто не пострадает, и он сам — в первую очередь. Это намного безопаснее. Его чувства могут выбраться на свободу только в комнате с огнеупорными стенами, которая закрывается на ключ. — Он приехал вечером, — продолжает Сокджин, делая это с максимально отрешенным видом, словно сбывшийся кошмар ничего не значит для него. Мужчина медленно кивает и молча просит продолжать. Сокджин чувствует, как сдерживаемые им слова царапают стенки внутри, и понимает, что нужно избавиться от них. Попробовать хотя бы, потому что из всех людей, которым он может это рассказать, только психотерапевт не станет осуждать его. — И он сделал вид, что не помнит мое имя, — негромко продолжает Сокджин, силой вынуждая себя говорить. — И как будто… ничего не случилось. Как будто мы чужие люди. Искаженный эмоциями голос настолько неприятен, что Сокджина начинает почти тошнить от этого звука, но он остается спокойным всеми силами. Воспоминания прошедшей встречи проносятся перед глазами, как скоростной поезд: Тэхён входит в дом, снисходительно подмечает отсутствие каких-либо вещей, картин и даже мебели, прежде чем оборачивается и колет Сокджина взглядом. Впивается им в душу, вытаскивает ее и запихивает в мясорубку, перемалывает до самых мелких частиц, до атомов, крошит в ничтожную пыль. И отдает этот пепел обратно, как будто говоря, что только так должен чувствовать себя человек, который любит его. И Сокджин прекрасно знает, что так и есть, потому что всегда чувствовал себя жалкой пылью на его пальцах. — Что вы почувствовали, когда увидели его? — осторожно спрашивает мужчина. Сокджин поднимает взгляд, отвлекаясь от мысли, что взаимная любовь — это выдумка дьявола. В тот момент он просто застыл, ошарашенно смотря на Тэхёна перед собой, как на призрака, которым тот отчасти и является. Призрак прошлого, которое больше никогда не вернуть. Однако вопреки всему Сокджин почувствовал, что какая-то его часть хочет схватить его и рывком прижать к себе, не позволить вновь уйти и оставить его. Все на свете простить, даже предательство. Сокджин ненавидит себя за это настолько сильно, что никогда не сможет описать словами. Возможно, ответ даже написан на его лице, что было бы намного проще и лучше, чем озвучивать. Сокджин не хочет это говорить, потому молчит, продолжая без единой эмоции смотреть на мужчину перед собой. По крайней мере, он очень старается, чтобы тот ничего не заметил, потому что иначе и самому придется признать, что долбаный Тэхён снова перевернул все внутри него. — Ничего особенного, — отвечает Сокджин. — Ничего? — переспрашивает мужчина. Дешевое и бессмысленное вранье, без которого Сокджин давно не может. Особенно при таких обстоятельствах. Осознавая это в полной мере, Сокджин делает резкий вдох и нервно поправляет волосы, спадающие на лицо. Чувствуя накатывающую истерику и правду, что снова порывается быть озвученной, часто и быстро моргает, чтобы не позволить ей добраться до языка. Иначе не сможет остановиться. Иначе вспомнит все, что разрывает его, и захлебнется эмоциями, которые набросятся на него без всякой жалости. Нельзя. Сокджин не должен терять контроль. Чонгук снова появляется перед глазами, и Сокджин внезапно ощущает, что в легкие может пробраться гораздо больше воздуха, чем во время его предыдущего вдоха. Как будто этот образ способен выдернуть его из пучины мерзких мыслей о прошлом. Невоспитанный, дерзкий и слишком самоуверенный Чонгук, который на самом деле раздражает Сокджина не меньше других, появился именно тогда, когда был чертовски нужен. — Я должен сказать, что кое-кто помог мне немного отвлечься, — выдыхает Сокджин. — Его зовут Чонгук. Мужчина выглядит удивленным, потому что никогда прежде не слышал этого имени. Обычно Сокджин не рассказывает о своих друзьях и знакомых, но прямо сейчас мужчина замечает, как упоминание этого имени меняет его: напряженная складка исчезает со лба, пальцы прекращают остервенело сжимать края рубашки, взгляд — носиться по всей комнате, как подстреленный. Очевидно, этот человек что-то значит для него. И это нельзя оставлять без внимания. — Кто такой Чонгук? — осторожно интересуется мужчина. — Что он сделал с вами? И Сокджину требуется вся его выдержка, чтобы предательский красный цвет не залил лицо по самые уши. Вспоминать горячие руки Чонгука оказывается еще хуже, чем ощущать их в реальности, особенно в комплекте с его диким взглядом и проклятым твердым членом, которым Чонгук пытался пригвоздить Сокджина к стене. Дыхание вмиг сбивается, как на каруселях. Даже несмотря на то, что секс для Сокджина давно ничего не значит. — Чонгук… он… — пытается Сокджин с мрачным видом, — он просто пришел в нужный момент. Изначально Сокджин собирался игнорировать Чонгука до конца своих дней, потому что этот засранец поцеловал его без разрешения, причем не один раз. Однако сейчас он сталкивается с мыслью, что Чонгук действительно появился именно тогда, когда Сокджину был нужен хоть кто-нибудь. Потому что за несколько минут до его появления Сокджин был готов выстрелить в свое чертово лицо, раскидав мозги по всему коридору, как праздничное конфетти. «Даже если встретишь идеального человека, мы оба знаем, что ты все равно будешь ползти в мою сторону». Не выдерживая собственных мыслей, Сокджин рвано выдыхает, но после все-таки усмехается. Впервые на лице появляется улыбка от воспоминаний его слов, потому что Тэхён ошибся: Чонгук ни капли не идеален, но именно он вытряхнул его блядский образ из головы, заставил забыть на секунду, как будто приказал отвернуться от реальности, в которой Сокджин уже почти был снова раздавлен. Как червяк на дороге. Как надоевшая кукла, которую швырнули в окно. Как ничтожный наркоман, который внезапно осознал, что зависимость убила его десять секунд назад. Сокджин сгорает от противоречий внутри, как в пылающем адском котле. Чонгук раздражает его каждым жестом, каждым неосторожным словом и движением, каждым дерзким взглядом. Однако Сокджин должен быть честен перед самим собой: Чонгук сотворил нечто немыслимое, когда объявился на его пороге прошлой ночью и клешнями вытащил Тэхёна из-под кожи, который едва успел впрыснуть в него яд. Сокджин почувствовал этот яд — мерзкий привкус на языке. И продолжал бы давиться им, позорно ожидая смерти, если бы не раздражающий Чонгук, который оказался рядом. Чонгук решил, что ему все позволено, и это дико раздражает Сокджина в первую очередь, но вместе с тем он не знает, как может быть иначе. Не представляет, какими должны быть нормальные отношения. Тэхён полностью исказил его восприятие о нормальных вещах, снова и снова вынуждая верить, что ему нравится боль, потому что так сильно любил причинять ее. И рядом с ним Сокджину ничего не оставалось, кроме как тоже полюбить ее. Как и полюбить унижения. Как полюбить ощущение разбитого лица и привкуса крови, давиться ею, пока его трахают где-нибудь на столе. Безжалостно и дико, выкручивая суставы, вынуждая кричать изо всех сил, умирая. Как полюбить и бесконечные драки, насилие и оскорбления, которые преследовали его повсюду. Научиться получать оргазм от самых болезненных и извращенных вещей, которые только могли появиться в голове Тэхёна. В его больной и прогнившей фантазии, которая способна генерировать только сценарии к ужасам. И которые Сокджин тоже обязан был принять и полюбить. Не выдерживая, Сокджин вновь усмехается. Чонгук действительно был ласковым с ним.***
Двигатель свирепо рычит, как динозавр, когда ниссан летит по ночной трассе, рассекая воздух. Оранжевые огоньки по обеим сторонам дороги освещают путь. Сокджин хмыкает носом и скидывает скорость около поворота, чтобы проехать кирпичный склад и оказаться на споте с открытой площадкой. Темнота скрывает очертания шлагбаума, но светоотражающая краска позволяет заметить нужный въезд. Сокджин останавливается возле электрического щита, чтобы включить свет, освещая часть небольшого стадиона. Ни души вокруг, только гуляющий по дороге ветер. Вытащив несколько покрышек из помещения, напоминающего гараж, Сокджин раскидывает их по всей площадке на расстоянии около двадцати ярдов друг от друга. Как правило, этого достаточно, чтобы вовремя перестроить тачку в повороте. Выдыхая, он отходит подальше, проверяя расстояние между ними. Большие грозовые облака постепенно сгущаются над головой, а прохладный ветер встрепывает черные волосы, как будто прогоняет парня прочь от скорого дождя. Сокджин не обращает внимания на холод, погруженный в размышления: он не знает расписания ночных гонок и первого этапа соревнований, но понимает, что должен принять одно важное решение прямо сейчас. Решение, которое в итоге повлияет на его эмоции, на его самочувствие и, что самое важное, на скорость его реакции. И Сокджина не устраивает такой расклад, потому что реакция должна оставаться одинаково быстрой во всех случаях, особенно во время экстремального вождения. Валиум не достать без рецепта, но понимающий доктор сам предложил его выписать, назначив очередной курс лечения, который поможет ослабить эффект Тэхёна. Сокджин вытаскивает из кармана продолговатую упаковку таблеток, рассматривает ее несколько секунд, затем кладет на капот. Сделав десять шагов назад, останавливается и внимательно смотрит на картину перед собой. Остывающий после жары ниссан стоит посреди площадки, немного грязный, но готовый работать до рассвета, пока не кончится резина, потому что никогда не чувствует усталости. Сокджин обожает такие моменты — стоять перед своей машиной и понимать, что это чертовски мощный зверь, который способен уничтожить кого угодно. Однако ебучий валиум на капоте не позволяет улыбнуться. Никогда не позволял. От истерических приступов и тревожности его спасает только большая доза. И большая доза может подарить спокойствие, но это не бесплатно, потому что препарат забирает возможность концентрировать внимание. Он просто не сможет сосредоточиться во время гонки. Сокджин помнит, как это страшно, когда мозг обрабатывает сигналы с опозданием. Особенно на высокой скорости, когда водитель должен быть предельно собран, чтобы не вылететь в канаву и не отправиться прямиком на тот свет из-за того, что не успел среагировать на что-либо на дороге. И вместе с тем Сокджин понимает, что если не начнет принимать чертовы таблетки, его состояние ухудшится в другом направлении — бесконтрольный гнев, раздражение, нервозность, чудовищные картинки воспоминаний в голове, которые начнут преследовать его всюду. Сокджин каждой клеточкой души ненавидит это. Ненавидит крайности, в которые его начинает швырять всякий раз, как только в его жизни что-нибудь налаживается. Как только он начинает верить, что Тэхён остался в прошлом и что он избавился от зависимости к нему, снова все рушится, разлетается осколками прямо на глазах, заставляя раз за разом возвращаться к начальной точке. Валиум сейчас, как и двенадцать месяцев назад, является начальной точкой. Как будто все вокруг Сокджина выписывает изящный круг, но, словно на дороге с односторонним движением, обречено возвращаться в самое начало. Дрожащие пальцы сжимают упаковку, когда Сокджин вновь подходит к машине. Он должен сделать это. Иначе Тэхён снова начнет контролировать каждый его вдох, каждый взгляд, каждую мысль в голове, не позволяя больше ни о чем думать. Сокджин боится своих эмоций, потому что рядом с ним они всегда зашкаливали. Он больше не может допустить этого. Эффект Тэхёна в его жизни должен быть подавлен, даже с помощью лекарств. Выдохнув, Сокджин закидывает несколько белых таблеток в рот и запивает водой. Валиум всегда действует постепенно, поэтому будет шанс подготовиться. Распахнув водительскую дверь, он садится за руль и нажимает на газ. Ниссан быстро набирает скорость, прежде чем рывком сорваться в дрифт, огибая одну из покрышек на дороге по плавной дуге. Ветер свистит в ушах, залетая в салон через опущенные окна, а визг сдираемой резины учащает пульс. Сокджин резво крутит руль, перестраивая машину в другой поворот на площадке. Машину заносит сильнее, но его пальцы идеально контролируют малейшее движение колёс, и Сокджин мечтает, чтобы так было всегда, обещая себе заметить момент, когда начнет терять концентрацию. Через какое-то время усталость накрывает с головой, заставляя руки дрожать на руле, но Сокджин останавливается только через час, когда чувствует, что ничего не происходит. Чем дольше приходится ждать действие препарата, тем сильнее его сердце стучит в груди, разгоняя волнение под кожей. Бросив ниссан на площадке, Сокджин отходит подальше и садится на бордюр, охваченный отчаянием с каждой стороны и абсолютно растерянный. Каждый чертов раз он боролся, сражался, всегда чувствуя себя слабее других. Сахарный диабет никогда не оставлял выбора, не позволял ощущать силу, превосходство над кем-либо. Сокджин зависим от лекарств, потому что болезнь полностью контролирует его состояние. Выдыхая с хрипом, он резко закрывает глаза, поджав губы в одну тонкую линию. Без сомнений, есть много вещей, которые заставляют его чувствовать себя хреново, но самая весомая из них — собственная слабость. Возвращаясь к валиуму, Сокджин понимает, что обречен делать десять шагов назад, пропуская остальных вперед, потому что не может конкурировать с ними всерьез. Сокджин нестабильный во всем, что должен держать под контролем. И это унижает его не хуже каких-нибудь мерзких оскорблений. Когда пульс немного успокаивается, Сокджин медленно открывает глаза. Черный капот ниссана находится в десяти метрах от него. Обводя взглядом сверкающую в полутьме сталь, он думает, что не обязан ни гонять, ни участвовать в турнире. Однако дрифт всегда был для него способом доказать себе, что он хоть на что-то способен. Почувствовать себя сильнее других благодаря идеальному обращению с машиной, потому что во всех остальных вещах он был довольно плох. Сокджин не может просто взять и отказаться от этого. И если другие соперничают за победу, то он делает это ради самого себя. Чтобы сохранить частичку самоуважения, веры в свои силы, отодвинуть ощущение слабости назад — это единственный выход продолжить существование после того, как Тэхён разрушил все остальное. Валиум начинает понемногу действовать. Размеренно выдыхая через нос, Сокджин поднимается и подходит к машине, собираясь снова сесть за руль, но внезапный рычащий звук откуда-то со стороны отвлекает от мыслей. Вглядываясь во тьму улицы, он прищуривается и замечает несколько черных машин, которые проезжают мимо заброшенного здания по направлению к площадке. Из груди снова вырывается тяжелый выдох, ведь не нужно много времени, чтобы узнать их. Одинаковые «бмв м3» используют только члены команды Дионис. Сокджин напускает на лицо равнодушный вид, как будто не удивлен видеть их здесь. Даже если они всегда гоняют в Дэгу, из-за чего встретить их в Сеуле — на самом деле редкая возможность. — Кто это здесь, только посмотрите, — слышится низкий голос одного из парней, едва он выбирается из машины, оставив ее сплошным черным пятном возле ниссана. — Честно говоря, я не ожидал увидеть тебя так скоро, Сокджин. — Как и я тебя, — мрачно отвечает Сокджин, чувствуя явное напряжение. — Я думал, ты больше не приедешь. Высокий парень с острой линией челюсти, известный гонщикам по имени Гынвон, слегка вскидывает брови и обходит машину, чтобы подойти ближе и поздороваться. Сокджин действительно не ожидал его здесь увидеть, потому что именно он выиграл турнир в прошлом году. Вероятно, он хочет повторить успех, или же приехал в город с иной целью. — Я слышал, что в вашей команде новый четвертый, — продолжает Гынвон, его голос довольно приятный и мягкий, но при этом не хриплый. — Когда мне рассказали о нем, я понял, что даже имени его не знаю. Где ты его откопал? Я знаю всех, кто занимается дрифтом, но про этого парня не слышал. Чувствуя разрастающееся под ребрами волнение, Сокджин всеми силами не меняется в лице, оставаясь полностью спокойным. Картинки с Чонгуком поджаривают что-то внутри, пуская искры, но нельзя этого показывать. Не сказать, что он считает Гынвона врагом, потому что он гораздо адекватнее большинства гонщиков, и все же задумывается прежде, чем отвечать. Сокджин не может позволить себе забывать о том, на что способны люди из чужих команд. — Чонгук раньше не занимался дрифтом, поэтому ты не слышал о нем, — отвечает Сокджин в итоге, понимая, что Гынвон узнает это при любом раскладе. Гынвон вскидывает брови, явно слишком удивленный этим заявлением. За его спиной появляется еще один парень, выбравшись из другой машины. Сокджин швыряет на него взгляд и узнает Мингю, второго лучшего гонщика из команды Дионис после Гынвона. Не собираясь вмешиваться в их разговор, он лишь молча прикуривает сигарету, выпуская дым через нос, однако его взгляд кажется тяжелым и почти неприятным издали. — Как интересно, — протягивает Гынвон, прищуривая темные глаза с заметным интересом. — И он как-то связан с Ви? Электрический ток вмиг проносится вдоль всего тела, как блядская молния. — Никак не связан, — сдержанно отвечает Сокджин, изнутри разрываясь на части от одного только имени. — Чонгук просто наш новый участник. — Лучше бы этому оказаться правдой, потому что вопрос их связи был первым, о чем я подумал, — продолжает Гынвон. — Я слышал, что некоторые люди ищут Ви, ты знал? — Что? — Сокджин ощущает второй разряд, но сдерживает себя до последнего, мысленно радуясь, что валиум действует уже как полчаса. — Ви исчез в прошлом году из-за того дерьма, о котором все говорили, — хмыкает Гынвон, скрещивая руки на груди. — Что, ты правда не знал? Ви просто решил замести следы, чтобы не потащить вас всех на дно за собой. Он совершил ошибку, но взял ответственность. Честно говоря, я почти начал уважать его несмотря на то, что он был скотиной. Сокджин мрачнеет и делает шаг в сторону, чувствуя внезапное давление в груди. Гынвон прищуривается, хватает взглядом каждый его неровный выдох, но молчит, позволяя справиться с услышанным. Однако Сокджин не может справиться. Большая часть его ненависти к Тэхёну появилась после предательства, когда он просто испарился, никого не предупредив, но Сокджин не может поверить, что ошибся на этот счет. Это неправда. Выдыхая горячий воздух, он отводит взгляд, смотря куда угодно, только не на Гынвона. В голове все кричит и переворачивается, подталкивая тошноту на корень языка. Пытаясь сохранить рассудок, Сокджин может думать только о том, чтобы выпить еще несколько таблеток. — Как интересно, — повторяет Гынвон, вдоволь насмотревшись на реакцию Сокджина. — Кажется, этот парень все еще волнует тебя. Я удивлен, потому что помню, какие токсичные вы были в ваших отношениях. Сокджин медленно поднимает мрачный взгляд, но молчит, яростно сжимая кулаки. Гынвон позволяет себе усмехнуться, потому что он, очевидно, угадал, но решает никак не комментировать это. Сокджин выглядит так, словно давит себя за свои же блядские чувства каждый день, поэтому не нуждается в том, чтобы кто-то еще напоминал о них. — К чему я это сказал, — выдыхает Гынвон, смывая улыбку с лица. — Если кто-нибудь из тех людей услышит про четвертого из команды Сокджина, то они не будут разбираться и просто схватят его. Чонгук рискует получить наказание за ошибки Ви. Сокджин выглядит совсем бледным, но пытается не вестись на это всеми силами: — Все прекрасно видели, как он бросил нас посреди турнира год назад. Чонгук совершенно другой человек, я же сказал. — Да, все видели, — спокойно соглашается Гынвон. — Однако все видели и то, как ты помешан на этом ублюдке, что означает только одно — ты готов его простить. Ничто не помешает людям решить, что спустя время Ви снова присоединился к вам, потому что ты так сильно любил его, что захотел вернуть. «Я думал, что он решил вернуться», — собственные слова вспыхивают в памяти, вызывая неприятные мурашки под кожей. Бешеный пульс вызывает шум в голове и спутанность мыслей, не позволяя ни о чем думать. Сокджин жалеет только о том, что принял небольшую дозу препаратов. Необходимо гораздо больше этой дряни, чтобы перестать реагировать на каждое ебаное упоминание Ви. — И ты все еще не избавился от этого шрама, — вдруг замечает Гынвон, показывая пальцем на свои губы. — Это ведь сделал Тэхён, правда? Сокджин замирает, как вкопанный. Внезапные воспоминания пронзают все тело, как удар током: «Красивый, прекрасный Сокджинни. Раздражает, что ты всем нравишься. Я хочу испортить твое лицо». Не выдерживая, он резко оборачивается, будто кто-то снова произносит эти чертовы слова прямо за его спиной. Этот шепот никогда не забыть. Никогда не вытащить из головы картинку блестящего тонкого лезвия, которое Тэхён прокручивал в своих пальцах, разглядывая безупречное лицо перед собой в последний раз. Прежде, чем схватить Сокджина за волосы и вонзить лезвие в его кожу настолько глубоко, чтобы проткнуть насквозь. Сокджин поднимает взгляд, вспоминая собственный стон, болезненный и пронзительный. Однако он длился не дольше секунды, потому что почти сразу после ранения последовал поцелуй. Конечно же, проклятый Тэхён был помешан на идее попробовать его кровь на вкус, упиваясь мыслью, что теперь красоту Сокджина видит только он. — Послушай, — продолжает Гынвон, отвлекая его от мерзких воспоминаний. — По старой дружбе предложу тебе один вариант. Чонгук должен проиграть на следующих гонках. Как только об этом напишут на портале гонщиков, все подозрения исчезнут, ведь Ви никогда не проигрывает. Сокджин моргает несколько раз, чтобы вернуться в реальность и сосредоточиться на чужих словах. И позволяет себе усмехнуться, но только потому, что прекращает верить словам этого человека. После подобного предложения Гынвон похож на того, кто хочет специально подстроить провал другой команды, чтобы убрать с дороги. Сокджин давно никому не доверяет, чтобы позволить себе наивно вестись на нечто подобное. — Очень смешно, — хмыкает Сокджин. — Выглядит как хитрый план, чтобы избавиться от конкурентов. Из-за поражения Чонгука у нас будет меньше шансов попасть на турнир, и тебе это прекрасно известно. — Как хочешь, — спокойно реагирует Гынвон, пожав плечами. — Я никогда не считал вас врагами, потому что уважаю вашего лидера. Намджун всегда мне нравился, в отличие от Ви, поэтому я решил предупредить тебя. Разумеется, ты не обязан мне верить. Однако если этот Чонгук хоть немного волнует тебя, ты не допустишь, чтобы он пострадал из-за твоего ебанутого бывшего.***
Громыхание большой мусорной машины отвлекает от мыслей, заставляя прийти в себя. Сокджин слегка вздрагивает, когда слышит грохот со стороны улицы. Около полудня следующего дня они приехали в сервис, чтобы окончательно разобраться с шеви. Джей-Хоуп ковыряется в подвеске, пытаясь устранить проблему неравномерного износа резины, которая красноречиво говорит о том, что не все в порядке. Сокджин хмурится, пока следит за ним, пытаясь не смотреть на Чонгука, который полностью сосредоточен на ремонте. Сокджин думает, что не может заставить его проиграть. Просто потому, что отлично знаком с чувством унижения, которое преследует его самого после любой неудачи: оно давит на голову настолько сильно, что шея почти ломается, не выдерживая этой тяжести. Поджимая губы, Сокджин отводит взгляд. Чонгук этого не выдержит. Несмотря на то, что он довольно сильный, его характер уже давно дает понять, что Чонгук ненавидит проигрывать. И обрекать его на поражение означает стать полной скотиной, которой Сокджин старается не быть. «Если этот Чонгук хоть немного волнует тебя, ты не допустишь, чтобы он пострадал», — снова проносится в голове. Сокджин хмыкает и переводит взгляд на часть улицы, что виднеется через распахнутые двери. Гынвон прав, ведь ебаный Чонгук действительно волнует его. Пожалуй, даже сильнее, чем люди, которых он знает гораздо дольше. Это заставляет что-то с болью сжиматься в его груди, потому что Сокджин начинает еще больше презирать себя за все эмоции, которые испытывает. Запрещенные чувства. Сокджин никогда не чувствовал что-то к людям, которые не были Тэхёном, потому что всегда был помешан только на нем. Однако теперь, после поцелуев и всего остального, что Сокджин допустил, становится гораздо сложнее внушать себе, что Чонгук — всего лишь Чонгук. Всего лишь четвертый. Вновь оглядываясь, он цепляется взглядом за черную футболку Чонгука, которая слегка задирается на пояснице, когда он наклоняется ниже. Сокджин внимательно следит за ним и обещает себе продумать все варианты. В конце концов, Чонгук самый младший из них, потому Сокджин не имеет права игнорировать предупреждения в его адрес. Несмотря ни на что он чувствует ответственность за него. Если предположить, что Гынвон не соврал, получается, что Чонгук действительно может быть в опасности. И если Тэхён тоже додумается до этого, то сделает все, чтобы Чонгук заплатил по его счетам. С его помощью Тэхён сможет очистить свое имя, при этом заставив страдать другого человека — очень на него похоже, думает Сокджин, гневно сжимая пальцами пластик бутылки. Подобный мерзкий план объяснил бы его возвращение в город. Сокджин понимает это только сейчас, потому что раньше искренне верил, что Тэхён может вернуться ради него, однако это никогда не имело ни единого шанса оказаться правдой. «Я больше не люблю тебя. Ты больше не нужен мне. Что, неужели ты не понимаешь?». Если бы у Сокджина все еще было сердце, оно бы разорвалось на части второй раз. Вспоминая эти до боли обидные слова, он шумно выдыхает, мысленно надеясь, что проклятый валиум сработает и не позволит разорваться по-настоящему, как вдруг слышит голос: — Все в порядке? Выглядишь хреново весь день. Что случилось? Сокджин открывает глаза и впивается обалдевшим взглядом в Чонгука перед собой. Вероятно, младший поглядывал на него какое-то время, прежде чем не выдержал и решил подойти. Вид довольно хмурый, обеспокоенный: Чонгук внимательно смотрит на Сокджина и со злостью сжимает кулаки, начиная очевидно злиться после собственных слов. — Честное слово, если это блядский Тэхён, которого ты опять где-нибудь встретил, то я… Сокджин не слушает дальше, потому что внезапно понимает нечто чертовски важное. Валиум больше не поможет, потому что это может сделать только Чонгук. Даже сейчас, когда он упоминает имя, которое Сокджин ненавидит каждой клеточкой души, он не чувствует ужаса, как когда его произнес Гынвон. Сокджин ничего не чувствует, потому что теперь перед ним Чонгук, человек, который заставил его забыть обо всем, когда он был на грани. Человек, который каким-то немыслимым образом вытаскивает боль из-под кожи всякий раз, как только Сокджин готов разлететься на части. И он совершенно не понимает, каким образом Чонгук это делает, но чувствует, что никакие таблетки не заменят лекарство, которое смотрит на него прямо сейчас. — Что с тобой? — злость Чонгука вдруг сменяется растерянностью. — Я подумал, что ты выглядишь… Вместо всего на свете Сокджин поднимается и рывком притягивает Чонгука к себе, заставляя его закрыть рот. Чонгук рвано выдыхает от неожиданности, когда вдруг оказывается в нескольких сантиметрах от чужого лица. Сокджин хмурится, молча прожигает взглядом, не моргает даже, вынуждая себя неотрывно смотреть на него. Строгий контур челюсти, большие глаза, маленький шрам на щеке, почти незаметный, однако можно разглядеть, если находиться так близко. Сокджин запоминает каждую деталь, каждый сантиметр, отпечатывает в памяти и пытается понять, почему этот парень так влияет на него. Выбивает из головы все мысли. Все до единой. Пальцы остервенело сжимают ткань черной футболки, не собираясь отпускать. Сокджин чувствует запах чужого одеколона, такой непохожий на тот, которым была пропитана любимая футболка Тэхёна, ставшая пеплом днем ранее. Сокджин делает более глубокий вдох, позволяя запаху Чонгука пробраться внутрь, запоминая его, впитывая каждым сантиметром тела. Сокджин вспоминает их поцелуй и чувствует, что хочет повторить. Из-за всего этого он просто обязан проверить, действительно ли Чонгук способен избавить его от зависимости, которая никак не исчезнет, не оставит его в покое. Сокджин был готов выдрать ее из груди даже самым отчаянным способом, вернувшись к таблеткам, но теперь всерьез думает, что может обойтись без них. Потому что рядом есть Чонгук. Не выдерживая их близости, Чонгук подается вперед, словно читая его мысли, чтобы резко впиться в его губы жадным поцелуем. Сокджин горячо выдыхает, сразу же чувствуя напор, когда Чонгук делает шаг навстречу, чтобы в следующий миг прижать его к стене. Холодный бетон пробирает до мурашек, штукатурка обваливается под ноги, но Сокджин не может больше реагировать на что-либо, кроме собственных мыслей, которые кричат в голове, бесконечно повторяя чужое имя. Однако не то, которое разрывает на части, пообещав причинять боль каждый последующий день, а совсем другое. — Чонгук, — выдыхает со стоном Сокджин, откидывая голову назад, когда весь воздух вдруг заканчивается. Чонгук целует жадно и грязно, однако с чувством, прижимая его тело еще ближе к стене, словно не хочет, чтобы Сокджин передумал. Он целует повсюду: проходится языком вдоль шеи, как и в прошлый раз, облизывая собственные следы; покусывает ключицы и сжимает ладонями чужие бедра, чтобы старший точно никуда не делся. Однако Сокджин и не собирается. Плотно закрывая глаза, он жарко вдыхает ртом и концентрируется на картинках в голове, выдающих четкий образ, и впервые за долгое время этот образ не отличается от человека, который находится перед ним в реальности. Образ Чонгука.