***
Чонгуку нужен план, чтобы уничтожить человека, который совершенно точно не позволит сделать это легко. Первым делом в голову приходит Хисын, тот самый парень, которого избил Чондэ. Он наверняка имеет что-нибудь на Тэхёна, что можно было бы использовать. Пытаясь вспомнить детали их встречи, Чонгук прикусывает щеку изнутри, прожигая взглядом большое окно с видом на Итэвон. Солнечные лучи играют бликами на стекле, освещая большой зал кафе, в котором Чонгук встретился с Дохваном в попытках набраться идей. — Не верится, что ты поцеловал Сокджина, — отвлекает его Дохван, озвучивая совершенно не то, что Чонгук хочет услышать. — Точнее, что Сокджин поцеловал тебя… Чонгук криво усмехается. — Я тоже красавчик, — хмыкает он. — А вот твое лицо пострадает, если не прекратишь нести всякое дерьмо. Давай сюда компьютер. Дохван наигранно вздыхает и распахивает крышку ноутбука, чтобы снова открыть гоночный портал, который в теории может хранить что-нибудь интересное, что помогло бы приструнить Тэхёна. Чонгук отчего-то уверен, что остановить его получится только его же любимым способом — угрозами и давлением на слабые места. Однако прямо сейчас он не уверен, сможет ли вообще их найти, кроме Хисына, которого Чонгук едва в лицо помнит. — Выглядишь так, будто ищешь себе проблемы, — протягивает Дохван с мрачным видом, когда Чонгук вглядывается в экран, внимательный настолько, что едва дышит. — Можно и так сказать, — вяло соглашается Чонгук. — Я должен найти что-нибудь на этого козла. В лучшем случае его врагов. Думаю, среди гонщиков каждый второй хочет его прикончить. Скептически вскидывая брови, Дохван отпивает немного лимонада из высокого стакана. Квадратные кубики льда цокают друг о друга, когда он ставит его назад, но Чонгук больше не позволяет себе отвлекаться. Люди с камерами на гонках должны снимать не только участников. Чонгук щелкает на иконку галереи сайта и листает длинный список фотографий, который на первый взгляд кажется бесконечным. Огромное количество людей — гонщики, случайные прохожие или те, кто пришел ради зрелища, чтобы сделать ставки на победителей. Чужие лица мелькают быстро и хаотично, превращаясь в одно цветастое целое, пока Чонгук прокручивает вниз. Легче найти машину, чем попытаться выловить знакомое лицо в этом хаосе. Чонгук переключается на поиск броского лексуса, который всегда моментально приковывает взгляд. Он должен делать это еще быстрее на ночных гонках, когда черные тачки сливаются с темнотой ночи, и привлекать внимание блеском яркой стали. Чонгук прищуривает глаза, с напряжением выискивая его среди других машин. Густые облака дыма, свет от чужих фар, огоньки вечернего города — его внимание отвлекается на все подряд. Обнаружив лексус, Чонгук наверняка найдет и Тэхёна, рядом с которым вполне может оказаться человек, который будет считать его своим врагом. Однако через какое-то время Чонгук откидывается на спинку стула и приходит к мысли, что лексуса попросту нет. Ни на одном снимке. И это чертовски настораживает его.***
— Я и не ожидал, что это будет легко, — оправдывается Чонгук, когда слышит издевательский смешок Дохвана, выходя вместе с ним из кафе через почти два часа. — Согласен, но это как-то странно, — выдыхает старший, оглядывая часть оживленной улицы, прежде чем останавливает взгляд на припаркованной поблизости машине. — Ты же говорил, что этот парень хочет попасть на турнир. Почему он не участвует в гонках? — Я тоже еще не участвовал, — хмыкает Чонгук. — Но у меня есть причина, потому что сначала я должен пройти обучение. И Намджун говорил, что не все участники должны приезжать на гонки и зарабатывать баллы, чтобы попасть на первый этап, но это все равно странно. Какой смысл держать в тени самого сильного? — Чонгук кривит лицо из-за собственных слов, не успевая остановить себя. — Просто не думаю, что Чондэ лучше Ви, а он ведь на все гонки приезжает. Дохван вздыхает и вытаскивает из кармана ключи от красной «ауди». Эта машина напоминает Чонгуку огненного дракона из каких-нибудь старых сказок. Несколько мгновений он просто смотрит на нее, замечая, как солнечные лучи блестят яркими пятнами на капоте и крыше, отражаясь обратно вверх. Определенно, она постоянно привлекает чужое внимание. Чонгук размышляет, что еще способно броситься в глаза в такой же яркой тачке, как и лексус. Внезапно для него хамелеон превратился в призрака, который точно находится где-то перед носом, но Чонгук вопреки всему не может его увидеть. И это очень раздражает. — Кстати, я удивлен, что ты до сих пор ездишь на шеви, — вдруг признается Дохван, который все это время разглядывал его собственную тачку. — Я думал, ты сразу откопаешь где-нибудь ламбу или феррари, как только вернешься в Корею. Что случилось с твоей любовью к быстрым тачкам? Чонгук поднимает взгляд, и проходит не меньше нескольких секунд, прежде чем он понимает, что Дохван прав. Прежний Чонгук действительно поступил бы так без малейших раздумий. Когда Чимин отдал ему машину, он и сам был уверен, что немного поездит на ней и возьмет что-нибудь более мощное, однако в итоге даже не собирается это делать. Раздумывая над причиной, Чонгук внезапно понимает, что дело в Сокджине и всей его команде, потому что эти люди действительно делают из него другого человека. И это проявляется далеко не только в выборе машины. — Ламба не годится для дрифта, — отвечает Чонгук. — Их создают для длинной и прямой дороги. Я слышал, что кто-то переделывал ламбу специально под дрифт, но она не поворачивает, потому что не должна. Бессмысленно делать из нее то, чем она никогда не будет. Легкая улыбка Дохвана выражает явное согласие. Чонгук замечает ее боковым зрением, прежде чем повернуть голову немного сильнее и выхватить взглядом яркие мигающие лампочки со стороны дороги. Полицейская машина проплывает мимо медленно и почти лениво, словно водитель наслаждается видом высотных зданий вокруг. Чонгук слишком давно не встречал копов, чтобы помнить то противное чувство, которое возникает внутри всякий раз, стоит заметить их где-нибудь рядом. Возможно, все нелегальные гонщики испытывают что-то подобное, даже посреди белого дня, когда всего лишь стоят рядом со своей машиной. — Нет ощущения, что нас палят? — хмурится Чонгук, провожая взглядом патруль, который слишком выбивается из потока обычных автомобилей. Нутром предчувствуя очередную шутку Дохвана про хуракан, Чонгук собирается закатить глаза, однако вмиг забывает обо всем, потому что в следующий момент из-за угла вылетает угольный черный додж. Резкий визг тормозных колодок пугает припаркованный поблизости минивэн. Чонгук резко отворачивается к витрине, чтобы не привлекать внимание. Додж быстро проносится мимо, едва не расталкивая другие машины. Нервные покалывания прошибают пальцы Чонгука до самих локтей. Кажется, он может узнать этого зверя из тысячи, потому что мерзкая энергетика водителя повышает тяжесть воздуха на всей улице. Иногда Чонгук почти уверен, что может чувствовать такие вещи. — Что случилось? — Дохван с недоумением вскидывает брови. Чондэ случился, мысленно чертыхается Чонгук, едва не силой вынуждая собственное лицо оставаться спокойным, и скрытно следит за ним до поворота, прежде чем додж скрывается за одним из высотных зданий. И искренне не понимает, как копы его не заметили. Внезапная идея врывается в мозги, как вспышка электричества. Чондэ — ближайшее окружение Тэхёна, который наверняка выведет на какой-нибудь след. Чонгук мрачнеет из-за собственных мыслей. Разумнее найти более адекватный и безопасный для здоровья вариант, но теперь от идеи проследить за ним никак не избавиться. И Чонгук знает, что эта мысль просто раздавит его, если он не подчинится ей сейчас. Черт возьми. Чонгук резко поворачивается к Дохвану: — Махнемся тачками на один день?***
Внутри красной ауди слишком просторно и удобно для человека, который почти привык ездить в жесткой консервной банке и подпрыгивать на каждой неровности. Прокручивая руль, Чонгук сохраняет безопасное расстояние, чтобы Чондэ его не заметил. Мягкая подвеска вынуждает машину плыть в пространстве, как космический корабль, и Чонгук еще раз молча благодарит Дохвана, потому что шеви наверняка привлек бы ненужное внимание. Остается только надеяться, что Чондэ не заметит преследование. После небольшой поездки по городу Чондэ останавливается около строительного магазина в квартале Мёндон. Яркие рекламные вывески разнообразных бутиков вмиг приковывают взгляд. На площади довольно много людей — бесконечная цветастая масса. Чонгук притормаживает возле поворота на другой стороне улицы, спрятавшись за черным внедорожником, который припаркован возле отделения банка. Чондэ не оглядывается, выходя из машины, и скрывается внутри спортивного магазина без каких-либо подозрений. Как легко сейчас было бы испортить его тачку на глазах у всех, после чего и его собственное лицо, как только он вернется. Чонгук почти с яростью поджимает губы, впиваясь гневным взглядом в задний бампер доджа. Ебаный Чондэ ведь был тем, кто избил его, заставил почувствовать себя униженным, растоптанным на дороге. Чонгук резко отводит взгляд и выдыхает в попытках немного успокоиться. Воспоминания той ночи готовы догнать его в самый неподходящий момент, чтобы заставить вытворить что-нибудь гадкое, но он не позволяет себе терять контроль. Если после магазина Чондэ поедет домой, то есть вероятность, что по его горячим следам Чонгук выйдет на самого Тэхёна. И он все еще не решил, что сделает в таком случае, однако это достойно того, чтобы потерпеть. Через десять минут Чондэ возвращается с большим пакетом и швыряет его в багажник. Огромный багажник для расчлененки, мрачно думает Чонгук, когда образ связанного Хисына всплывает в памяти. Даже если все американские тачки оборудованы рычагом аварийного открытия багажника, легче не становится, потому что Чондэ, очевидно, имеет особый кинк на связывание. И правда — мерзкий образ этого парня был бы неполноценным без чего-нибудь подобного. Додж выкатывается на дорогу, и Чонгук осторожно следует за ним. Сердце напряженно трещит в груди, как счетчик Гейгера. Пыль с дороги взметает вверх и залетает в идеальный бежевый салон через опущенное стекло. Чонгук слегка задвигает его одним движением руки. Они проезжают еще немного вверх по улице, пока не сворачивают по направлению к выезду в пригород. Высотные дома сменяют яркие зеленые полосы размытых в движении деревьев, что пролетают мимо. Додж несется без оглядки по широкой трассе, бесцеремонно обгоняя другие автомобили, которые из-за его внушительных габаритов похожи на мелкий планктон. Чонгук переключает передачу, стараясь не сводить взгляд с черного пятна впереди. Он думает только о том, что если Чондэ почувствовал слежку и теперь заманивает его в лес, чтобы ласково распилить на части, то самое время развернуться. Однако Чонгук вопреки всему едет дальше. Сокджин не может не объявиться в его голове в настолько неподходящий момент, как сейчас. Воспоминания прикосновений к горячей мягкой коже заставляют отвлечься от дороги. Чонгук дергает головой, но безуспешно — картинка тяжело выдыхающего парня заполняет собой все его мысли. Что-то изменилось в Сокджине за последнее время. Он не прекратил быть противным и заносчивым, мрачным и строгим, но Чонгук уверен, что что-то изменилось. Как будто за несколько прошедших дней что-то заставило Сокджина иначе взглянуть на Чонгука — человека, который на самом-то деле без прелюдий прижал его к стене. Чонгук прекрасно знает, что его поведение не заслуживает ничего, кроме ненавистных взглядов и злобно брошенных «не приближайся», которыми Сокджин ограничивался первое время, прежде чем сам поцеловал его. Рывком переключая передачу, Чонгук приходит к мысли, что просто обезумел. Или же это сделал сам Сокджин, который так ничего и не объяснил после своего поцелуя. Как будто нормально оставить Чонгука на растерзание его же собственным предположениям, ни одно из которых не имеет ни шанса оказаться правдой. Чонгук давно понял, что анализировать Сокджина бесполезно — он просто нелогичная ходячая катастрофа. Однако именно этот хаос вопреки всему и привлекает его. Чонгук возвращается в реальность за мгновение до того, как упустить додж из поля зрения. Скидывая скорость, он сворачивает вслед за ним на проселочную дорогу и проезжает еще сорок ярдов, прежде чем оказывается на территории старых складов. Около ближайшего из них разбросаны кучи ржавого металла, огромные железобетонные балки и пластины, скрытые под всяким мусором. Чонгук с мрачным видом сжимает руль, медленно проезжая низкое здание. По дороге проносится кусок старой газеты, которую подхватывает ветер, заставляя шуршать и кружиться в воздухе. Битое стекло и гравий громко хрустят под толстыми шинами. Лучше развернуться, чтобы не нарваться на проблемы — Чонгук прекрасно понимает это. Отказаться от безрассудного плана преследования, подчиниться здравомыслию и уехать. Чондэ похож на вышибалу из каких-нибудь криминальных фильмов, справиться с которым будет нелегко, и предыдущий опыт драки с ним подтверждает это. Находиться с ним наедине посреди леса никогда не станет хорошей идеей. Чонгук шумно выдыхает, не сводя взгляд с черной тачки впереди. Если через десять метров Чондэ остановится, вытащит из багажника биту и решит переломать Чонгуку несколько костей, то вряд ли у него это не получится. Однако через десять метров останавливается сам Чонгук, но не потому, что решил развернуться, а чтобы оставить машину. Яркий красный цвет ауди совершенно не вписывается в пейзаж разрушенных зданий. Чонгук тормозит около высоких деревьев и прослеживает за тем, как додж приближается к складу с мощными железными воротами. Перед ним возвышаются большие грузовые контейнеры, выставленные в ряд вдоль всей дороги. Чонгук не представляет, что может находиться внутри. Должно быть, Тэхён хранит здесь что-нибудь запрещенное, потому что других причин ездить так далеко Чонгук не может придумать. В любом случае, нужно выяснить, что здесь происходит. Неслышно приоткрыв дверь, Чонгук выбирается из машины, чтобы подобраться ближе. По спине скользит капля пота, заставляя футболку прилипать к коже. Чонгук предусмотрительно отключает звук на мобильном и рывком кидается в сторону, как только Чондэ выходит из доджа, чтобы не попадаться ему на глаза. Подождав, он крадется вдоль стены одноэтажного здания, переступая битое стекло, разбросанные ветки и камни, мысленно убеждая себя, что Чондэ не прячет людей в этих контейнерах. Определенно, он способен на это. Когда Чондэ рывком открывает большие ворота, из проема показывается лицо Шуги. Чонгук расширяет глаза. Он должен был догадаться, что Шуга с ними заодно. Вероятно, он выбрал наилучший вариант друзей, чтобы пойти против других команд. Чонгук со злостью поджимает губы, выглядывая из густой зелени. Они переговариваются о чем-то между собой, прежде чем Шуга выходит и следует к большой грузовой машине, припаркованной около контейнеров, чтобы открыть задний отсек. Со своего места Чонгук не может видеть, что находится внутри, потому лезет дальше через заросли кустарников, стараясь ничем не выдать себя. Чонгук чувствует, что может упустить что-нибудь важное, если не поймет, что находится в грузовике. Цепляясь за небольшой выступ в бетоне, он перешагивает через толстые балки, которые не обойти по дороге без риска быть обнаруженным. Не глядя просовывает руку в разбитое окно здания, чтобы вцепиться в оконную раму и подтянуться на руках, но совершенно не думает, что там может быть стекло. Острый осколок вмиг входит в ладонь, вспарывая кожу. Чонгук рвано выдыхает и резко одергивает руку. Боль прокатывает по всей ладони, как горячая волна, щекочет пальцы и ползет до самого локтя, вынуждая его поджать губы, чтобы не сорвать хриплый стон. Капли темной крови падают на джинсы и пачкают траву под ногами. Нельзя отвлекаться, чтобы ничего не пропустить. Чонгук вновь поднимает голову, прижимая руку к груди, и только теперь может заметить содержимое грузовой машины — резина. Целые кучи новенькой резины, аккуратно сложенной одна на другую. Вероятно, команда Тэхёна покупает шины по оптовой цене для тренировок. Краем сознания Чонгук вспоминает о Сокджине, который стабильно уничтожает один комплект резины за двадцать минут работы. Приходится снова лезть через проклятые кусты, когда Чондэ возвращается к своей машине. Чонгук хрипло рычит себе под нос, скрываясь в темноте арки, где когда-то находилась дверь, ожидая, когда додж проедет мимо и вернется на шоссе. Воздух сырой и душный — иначе и не могло быть в заброшенном здании. Чонгук гневно наблюдает за спорткаром, после чего снова бросает взгляд на свою ладонь. Осколок торчит из кожи, но слишком глубоко, чтобы вытащить. Чонгук пытается подцепить его пальцем, но загоняет еще глубже, срывая хриплый рык изо рта. Раздражаясь, он вновь поднимает голову. Чондэ уже скрылся из виду вместе с водителем грузовика и резиной, однако Чонгук не думает ехать за ними. Вместо этого он решает подловить Шугу, потому что слишком давно искал встречи с ним. Возможно, он окажется даже более полезным, чем Чондэ. Чонгук обязан наконец разобраться с этим дерьмом. Едва железные ворота немного приоткрываются, как Шуга рывком отшатывается назад, потому что Чонгук одним резким движением разбивает ему нос. Изо рта вырывается протяжный стон, который звучит на несколько секунд дольше из-за сильного эхо, разлетаясь по всему помещению до самого потолка. — Чонгук?! — хрипит Шуга в заметном ужасе и хватается за лицо, однако Чонгук лишь презрительно хмыкает и рывком распахивает ворота, чтобы войти внутрь. — Отличных друзей ты выбрал, должен сказать, — протягивает он, позволяя себе бегло осмотреться. Внутри склада полно больших коробок и разнообразных автомобильных запчастей, перемотанных толстым слоем защитной упаковки. Шуга привозит все это из других городов. Без сомнений, это и есть его личный секретный склад. Чонгук рывком оборачивается, чтобы снова взглянуть на него. — Теперь объясни, что это значит и какого хрена ты вообще работаешь на Тэхёна и Чондэ. — Что? — Шуга сильно морщит лицо, пытаясь зажать пальцами нос, из которого обильно вытекает кровь. Резкий запах вынуждает Чонгука нахмуриться. — Как ты нашел меня, черт возьми? — Я вообще-то давно искал, — усмехается Чонгук, вскидывая брови. — Чимин не передал тебе? Окей, с ним я разберусь позже, а сейчас отвечай на вопросы. Почему ты работаешь на них? Не думаю, что вы правда друзья. Они пообещали тебе что-то или угрожали? Из-за тебя Тэхён вернулся в город? Шуга зажимает нос толстым полотенцем, которое быстро пропитывается кровью, но разве что мычит вместо ответа. Очевидно, Чонгук ударил слишком сильно, однако извиняться не собирается. По груди прокатывает острое, мерзкое чувство — именно из-за Шуги его нашел Тэхён, чтобы позднее искупать в боли на проклятом шоссе вместе со своей преданной собакой Чондэ. Именно из-за Шуги боль получил и Сокджин, к которому пришел Тэхён. Этот ебаный парень доставляет слишком много проблем. Чонгук рычит и жестко толкает его на пол, вынуждая свалиться спиной на бетон. Испуская протяжный стон, Шуга отползает назад, но Чонгук хватает его за ногу и мощным рывком возвращает назад, едва не разрывая джинсы. Вены пронзает бурлящим потоком жажды мести, и глаза Шуги становятся вдвое больше, когда он понимает, что сейчас будет действительно больно. — Чонгук, — хрипит он испуганно. — Чонгук, не надо, стой! Однако Чонгук ничего не слышит, разве что яростно дышит ртом, почти извергая пламя, что вырывается прямо из груди вместе с давящей обидой, которую он слишком долго сковывал в себе. Шуга заслуживает избиения — точно такого же, как вытерпел и он. Однако в последний момент, прежде чем кинуться на него, Чонгук вынуждает себя вглядеться в его побледневшее испуганное лицо. Чувствуя физическое превосходство над этим парнем, он осознает, насколько легко может побить его. И именно из-за этого вдруг становится тошно. Чондэ наверняка чувствовал то же самое, когда стоял перед ним. Чонгуку совсем не хочется быть похожим на него. — Я легко переломаю тебе все кости, — рыкает Чонгук, взглядом пригвоздив Шугу к полу перед собой. — Отвечай, пока я не сделал это. Быстрее! — Японские шины «тойо тайерс», — быстро проговаривает Шуга, сглатывая ком волнения в горле. — Команда Ви заказывает их через меня последние два месяца. Это профессиональная резина, которая хорошо цепляет дорогу и долго не стирается. Лексус будет в ней, когда приедет на турнир. Чонгук прищуривается с недоверием, но вынуждает себя поумерить пыл и выслушать его. — Зачем ты помогаешь им? Должен же сам понимать, что они тебе не друзья. Какого черта ты поставляешь им детали, которые помогут победить? Шуга внезапно крепко зажмуривает глаза и делает шумный, тяжелый выдох, как будто слова даются ему нелегко. Чонгук с опаской наблюдает за ним, выхватывая взглядом нервное подрагивание ресниц, поджатие губ, но молчит, терпеливо ожидая ответа. Прежний Чонгук не ждал бы ни единой секунды. — Я просто не хочу всегда быть проигравшим, — выдыхает Шуга, почти с болью в голосе произнося снова, когда поднимает взгляд. — Правда. Все, что ты услышал во время нашей первой встречи, было правдой. Я долбаный неудачник, который всегда проигрывал, даже в покер. Думаешь, это так приятно, чтобы продолжать? Чонгук громко хмыкает, перекатывая его слова на языке. Привкус просто отвратительный. Чонгук может узнать его — это привкус отчаяния. Должно быть, оно накрывает этого парня всякий раз, как только он просыпается. Как только позволяет себе встать с кровати и швырнуть взгляд в отражение в зеркале, чтобы посмотреть на человека, который смотрит на него словно из другого мира. Человека, который обречен проигрывать, потому что слишком слабый, чтобы сражаться. Чонгук почти начинает презирать его еще больше из-за этого, но понимает, что в конечном итоге это всего лишь способ выжить. Должно быть, после всех поражений Шуга осознал, что нужно что-то менять, если не хочет окончательно стать жертвой для других. Именно так устроен мир вокруг него. — И поэтому ты решил встать на сторону сильной команды, — усмехается Чонгук. Шуга поджимает губы и обреченно отводит взгляд, как будто чувство стыда сжирает его вместе с пуговицами прямо здесь. — Прости, — негромко говорит он, силой выдавливая из себя слова. — Именно я рассказал Тэхёну о тебе. Он приехал ко мне вскоре после нашей встречи с тобой, чтобы купить железо. Я понял, что смогу подмазаться к нему, если расскажу, что парень с американским акцентом ищет Сокджина. Думаю, ты знаешь, что Тэхён считает его своей личной вещью, так что я смог его заинтересовать. Чувствуя, как сильно сводит челюсть из-за очередной вспышкой злости, Чонгук пытается сохранять контроль до последнего. Даже если Тэхён действительно считает Сокджина своим до сих пор, это все равно неправда. И он может сколько угодно мечтать о нем, однако Чонгук больше не позволит ему приблизиться даже на километр. — При любом раскладе ты не имел права сдавать меня, — хмыкает Чонгук. — Он следил за мной из-за тебя. Вместе с Чондэ он привязал меня и избил, черт подери. Что прикажешь с этим делать? Будет несправедливо, если ты не получишь свое, правда? — Мне очень жаль, — выдыхает Шуга с бледным видом, не зная, что теперь делать, однако затем вдруг поднимает голову, словно загоревшись новой идеей. Это заставляет Чонгука вскинуть брови. — Я могу поделиться с тобой одной важной информацией. Когда они разговаривали с Чондэ, я слышал кое-что. Наверняка это поможет тебе, если собираешься попасть на турнир со своей командой. Чонгук прищуривается, но позволяет ему говорить дальше: — Продолжай. — Полиция, — говорит Шуга. — Они собирают особое подразделение для охоты на уличных гонщиков. Каким-то образом они узнали, что турнир этого года будет проходить в Сеуле, поэтому быстро сообразили на счет безопасности жителей. Это специальный отряд копов, которые должны помешать гонщикам разгромить весь город. — И каким образом они это сделают? — Чонгук снова вскидывает брови с недоверием. Шуга поднимает голову, его взгляд становится серьезным: — Как легче всего поймать гонщиков, если не во время самой гонки? Куда вы все приезжаете каждый день, чтобы засветиться перед камерами? Чонгук мрачнеет, не понимая, что он имеет в виду. — Бензин, — отвечает Шуга на свой же вопрос. — Полиция начинает контролировать сети крупнейших заправок в городе. Регламент обязывает использовать камеры, и эти самые записи потом сливают полиции, чтобы выискивать спортивные тачки. Я слышал, что их называют «Блок-Б». Они не имеют полномочий, чтобы запрашивать чеки с отчетами, но при подозрениях могут получить ордер и открыть слежку, если где-то постоянно будут светиться спорткары. Горячий пот неприятно скатывается по спине, заставляя Чонгука нахмуриться, и он вспоминает, что этим утром провел много времени на заправке, когда Сокджин мыл ниссан со шланга, однако это было довольно далеко за городом. — Сеульские заправки или даже в пригороде? — Прежде всего сеульские, но я не уверен, — отвечает Шуга. — Не нужно привлекать внимание и попадаться на глаза в любом случае. Ближе к началу турнира особенно, потому что полиция может начать массово конфисковывать тачки. И словить вас будет легко, потому что из-за недостатка бензина ты сам поедешь к ним прямо в руки. Не выдерживая, Чонгук слегка посмеивается, даже если это совершенно не смешно. Все еще испытывая сомнения по поводу его слов, он молчит несколько секунд, внимательно наблюдая за мимикой на его лице, прежде чем выдыхает, пытаясь избавиться от напряжения. Ничто из услышанного ему не нравится. — Не привлекайте внимание, — повторяет Шуга. — Я понял, — отвечает Чонгук, желая закончить разговор и развернуться, однако замирает на половине движения. — Что придумал Тэхён, ты знаешь? Как он собирается не попасть на камеры? — Чонгук снова швыряет взгляд на парня. — У него есть другая машина? — Нет, только лексус, — хмурится Шуга. — Ничего не слышал об этом, но думаю, что он что-нибудь придумает. Ви всегда что-нибудь придумывает. Чонгук обреченно качает головой и вытаскивает мобильный из кармана, чтобы сохранить номер Шуги, потому что он наверняка еще пригодится. Особенно учитывая то, что этот парень почти настолько же близок с Тэхёном, как и Чондэ, но в отличие от последнего может поделиться секретами и при этом не разбить лицо.***
Испачкать кровью чужую машину — почти смысл жизни Чонгука. Вспоминая сильвию и ее серебристый ручник, который был полностью испачкан во время его первого занятия, Чонгук усмехается, оттирая пятна внутри ауди. Дохван приедет через несколько минут, но Чонгук почти закончил. И честно признаться, он справился бы гораздо быстрее, если бы не долбаный осколок, который все еще сидит глубоко под кожей. Никак не избавиться. Чонгук в очередной раз бросает взгляд на ладонь и рычит от раздражения. Боль не слишком сильная, не давящая, однако острая, стреляет короткими импульсами, вынуждая Чонгука прикусывать губы. Нужно вытащить это дерьмо сегодня же. — Я больше не сяду в камаро, — выдыхает Дохван через десять минут, выбираясь из чертяки на свежий воздух и со стоном разминая спину, которая, очевидно, была не в восторге от сегодняшней поездки. — Как ты на нем ездишь? Это же просто невыносимо. Если бы я знал, что это будет настолько плохо, я бы пешком домой пошел. Чонгук криво усмехается и швыряет тлеющий бычок на асфальт. Очередной болезненный импульс заставляет слегка нахмурить брови, но он не собирается жалеть себя. — Эта машина не должна быть удобной, — отвечает Чонгук, передавая ключи от ауди. — Дрифтовый корч можно назвать идеальным только в том случае, если он заставляет страдать при обычной езде. — Какой ужас, — вздрагивает Дохван, покачав головой, и больше не смотрит на шеви, словно один взгляд на него способен причинить боль. — Корч, значит? Должен сказать, что даже название звучит жутко. Слегка посмеиваясь, Чонгук ничего больше не говорит, разве что еще раз благодарит за возможность прокатиться в человеческом комфорте, от которого почти отвык. Когда Дохван трогается с места и скрывается за поворотом, Чонгук думает, что действительно узнал кое-что важное с помощью его машины. И теперь обязан поделиться всем этим с командой.***
Воздух в доме Сокджина свежий и приятный, с едва уловимым запахом сладкого одеколона, который как будто впитался в эти кирпичные стены. Просторный холл заливается бликами предзакатного солнца, заглядывающего в комнаты через большие окна. Чонгук цепляется взглядом за яркие полосы на полу, прежде чем в коридоре наконец появляется Сокджин. Длинные пальцы старшего сжимают что-то вроде маленьких щипцов. Чонгук резко бледнеет при виде этой ужасающей штуки. — Иди ко мне, — просит Сокджин, заманивая его пальцем с непривычно игривым взглядом, однако Чонгук вопреки всему делает шаг назад. Черт его дернул прийти сюда и попросить о помощи с этим долбаным куском стекла, который он самостоятельно пытался вытащить целых двадцать минут, но только еще больше разодрал себя. — Осколок надо вытащить, Чонгук, — мрачнеет Сокджин, клацая щипцами, и это заставляет сердце младшего перевернуться в груди. — Я серьезно. Вспомни, чем ты занимаешься. Если будешь гонять с раной на руке, при каждом движении будешь страдать. Хочешь этого? Разумеется, Чонгук не хочет, однако дьявольские щипцы в его пальцах вынуждают отступить еще дальше. Боясь даже представить, каким образом Сокджин будет вытаскивать стекло с их помощью, он испуганно пятится назад — фантазия предательски воспроизводит перед глазами самый болезненный сценарий. И ведь Чонгук действительно боится маленьких ран гораздо сильнее, чем обычных. — Лучше само как-нибудь, — вяло усмехается Чонгук вопреки всему на свете и мысленно проклинает себя за собственные слова. По спине проносится холодный пот, как перед самым страшным аттракционом в парке развлечений. Как перед американскими горками, не меньше. Сокджин в мгновение оказывается рядом, хватая его за плечо без всяких вопросов. Чонгук разве что рвано выдыхает, когда его бесцеремонно проталкивают в большую кухню, прямо к разделочному столу, над которым возвышается изогнутая настольная лампа. Сокджин подключает ее к розетке и оборачивается к Чонгуку, лицо которого теперь выглядит совсем белым. — Будет больно, — издевается Сокджин, крепко сжав пальцами его запястье. — Постарайся не умереть. — Что? — Чонгук испуганно усмехается, прежде чем резко шикает от вспышки боли. — Спасибо нахрен, ты самый лучший. С видом опытного хирурга Сокджин склоняется над его ладонью, подсвеченной ярким светом, и замечает осколок, кончик которого слегка блестит, остальной частью загнанный глубоко под слой кожи. Прежде всего необходимо добраться до него, чтобы вытащить. Чонгук внимательно следит за действиями Сокджина, но отворачивается за мгновение до того, как холодный металл щипцов касается ладони. Противная боль проходится вдоль всей руки, стремится к шее и еще выше, вынуждая Чонгука прикусывать губы, чтобы не издать позорный стон. Он неосознанно напрягается всем телом, что моментально замечает Сокджин. — Не дергайся, — приказывает он, осторожно прокручивая щипцы под кожей, заставляя Чонгука шипеть. — Глубоко сидит, сукин сын. Я достану его. Перед глазами Чонгука вспыхивают искры, когда щипцы пробираются еще глубже, но он сдерживается всеми силами, прежде чем боль резко исчезает. Осторожно извлекая осколок, Сокджин подносит его ближе к лампе и рассматривает. Длинный, острый и весь в крови — он мог принести немало проблем, особенно во время гонок. Чонгук хрипло выдыхает, осматривая ладонь, и его бледное лицо создает резкий контраст с черной поверхностью стола. Несколько секунд он даже не верит, что все закончилось. — Еще раз, где тебя носило? — мрачно спрашивает Сокджин, швырнув стекло в мусорный пакет. — Не понимаю, ты что, тащишься от боли? Почему вечно вляпываешься в неприятности? — Я не специально, — негромко говорит Чонгук, не глядя на него, и мысленно чувствует облегчение из-за того, что Намджун и Джей-Хоуп еще не пришли, потому что ему было бы еще более стыдно из-за своей глупости и боли. Достаточно того, что Сокджин это видел. — Ты как ребенок, — вздыхает Сокджин. — Прекрати себя калечить. И в этот момент Чонгук вдруг замечает еще одну сторону этого человека, с которой раньше едва был знаком. Единственный раз он видел ее, когда Сокджин привез его в больницу. Это тот самый Сокджин: по-прежнему немного грубый и колючий, но при этом неожиданно заботливый, который переживает за него, порой даже сильнее, чем сам Чонгук. И понимание этого даже слегка уменьшает боль от раны, потому что под кожей прокатывает какое-то приятное чувство. Признаться честно, Чонгук и не надеялся на что-то подобное, ведь со стороны Сокджин не похож на человека, который может заботиться о других людях. Даже если в реальности он делал это с самого начала. Из-за недостатка света в доме почти полностью темно, и кажется, что Сокджин совсем не замечает его отвлеченности. Чонгук позволяет себе бросить на него несколько продолжительных взглядов, неосознанно засматриваясь, прежде чем вспоминает, зачем изначально приперся сюда. И это действует на него отрезвляюще. — Я выяснил кое-что важное, пока был там, — говорит Чонгук, что на самом деле давно должен был рассказать. — Это связано с полицией. Шуга сказал, что они собираются открыть охоту на уличных гонщиков. Сокджин молча вскидывает брови, отпивая немного воды из стакана. Чонгук едва заметно сглатывает, когда старший в очередной раз облизывает свои невыносимые губы, которые выбивают из головы все мысли, однако отвлекается на скрип входной двери. Намджун быстрым шагом входит в холл, после чего и Джей-Хоуп, их лица довольно тревожные из-за позднего звонка, потому что они не собирались встречаться сегодня. И Чонгук, замечая Хоби, вдруг вспоминает их последний утренний разговор. Из-за собственных резких слов в его адрес становится немного не по себе, однако Чонгук все еще не из тех, кто способен испытывать раскаяние, особенно если считает себя правым. В конце концов, эти двое действительно не избавились от отравляющего команду четвертого участника, и Чонгук до сих пор испытывает противные чувства по этому поводу. Проходит по меньшей мере двадцать минут, прежде чем Чонгук заканчивает рассказывать обо всем, что слышал. И по окончанию каждый из присутствующих выглядит так, словно не имеет понятия, что теперь делать. — Бензин, — задумчиво повторяет Намджун, скрещивая ноги. — Гонщики покупают бензин с высоким октановым числом, специально для спорткаров, потому что обычный не подходит для мощных двигателей. И такой бензин можно залить не с каждой колонки, значит, они будут проверять конкретные камеры. — И это хреново, — хмыкает Джей-Хоуп. — Копы могут просто стоять возле этой колонки и ловить всех, кто подъезжает к ней. Кроме мерседесов, конечно. Чертовы мерседесы никогда не останавливают. Намджун швыряет на него мрачный взгляд, после чего смотрит на Сокджина: — Что думаешь, хён? Чонгук слегка поджимает губы и тоже поворачивает голову, не замечая, как начинает слишком откровенно пялиться. Сокджин выглядит озабоченным проблемой, потому что в такие моменты всегда сильно хмурит брови и потирает пальцами кончик носа, как будто так ему лучше думается. Серьезный, собранный и чертовски мрачный, однако Чонгук вынужден признать, что не может отвести взгляд, когда Сокджин так выглядит. Еще немного и градус его долбаной сексуальности пробьет дыру в потолке и вылетит на орбиту. — Думаю, мы не должны слепо верить Шуге, — отвечает Сокджин в итоге, вырывая Чонгука из мыслей. — Нужно поехать на гонки, чтобы узнать больше. Даже если это правда, стритрейсеры точно пронюхали что-то еще. Прежде всего мы должны понять, с чем имеем дело. Джей-Хоуп щелкает языком и опускает взгляд на экран мобильного, чтобы проверить время. — Хён прав, тем более что сегодня должен быть съезд где-то на границе. Выясним там что-нибудь, — говорит он и переводит взгляд на Чонгука. — Время и тебе объявиться. Некоторые уже спрашивали меня по поводу четвертого. Кто-нибудь из них может думать, что Ви все еще с нами. Чонгук не замечает, как взгляд Сокджина мрачнеет после этих слов. — Да, пора выйти в люди, Чонгук, — соглашается Намджун. — Резина на шеви выдержит один заезд? Чонгук чувствует, как лицо бледнеет из-за резко накатившего волнения. И даже отражению стыдно признаться в том, что он боится. На самом деле боится выйти в свет и показать себя в том, чем никогда прежде не занимался. Чонгук не знает, как должен сделать это, и медлит с ответом, разве что пытается улыбнуться, чтобы скрыть волнение, однако чувствует чужой взгляд на щеке, который прожигает насквозь все его лицо. Сокджин. Определенно, он может видеть все мысли Чонгука, выгравированные ужасом на его лице. — Поехали, — взмахивает рукой Намджун и разворачивается к двери. — Не узнаешь, пока не попробуешь. В любом случае, тебе нужен опыт, чтобы двигаться вперед. Бешеное сердце Чонгука предательски ускоряется, едва слышен скрип двери, когда Намджун выходит на улицу вместе с Джей-Хоупом. И ведь они действительно не шутят. Это не чертова шутка. Чонгук негромко выдыхает, приказывая себе не нервничать, прежде чем голос Сокджина останавливает его: — Рана глубокая. Иди ко мне. Чонгук чувствует легкое оцепенение, оборачиваясь на звук его голоса. Совсем тихий, почти неслышный. В полутьме коридора ничего не разглядеть, даже самого Сокджина: Намджун выключил единственный светильник в холле, потому теперь коридор подсвечен разве что лунным сиянием из большого окна. При таком освещении черты лица старшего выглядят намного более острыми, чем обычно. Чонгук не замечает, как сердце замирает на мгновение, но все же делает несколько шагов навстречу, чтобы подойти ближе. — Возьми, — просит Сокджин, протягивая что-то блестящее, на что Чонгук опускает взгляд. Блистер с белыми таблетками слегка хрустит под давлением его пальцев. Вернее, с единственной оставшейся таблеткой из десяти, которые здесь были. — Обезболивающее, — выдыхает Сокджин. — Выпей, если не хочешь отвлекаться на боль. И больше не шатайся непонятно где, чтобы не пришлось тебя вытаскивать и залечивать раны. — Да, — слегка усмехается Чонгук, глядя на блистер, и вновь замечает девять пустых ячеек.***
Что-то оглушительно гудит в голове, словно Чонгук находится посреди взлетной полосы, с которой взлетает двадцатитонный истребитель. Мерзкий горячий пот струится по спине, заставляя хлопковую ткань майки прилипать к его коже. Десять минут до старта ощущаются десятью минутами до смертной казни. Изо всех сил стараясь не выглядеть тревожно, как будто нет никакой разницы, Чонгук все же догадывается, что делает это немного лучше чем отвратительно. Пульс раздувает вены на руках учащенным сердцебиением, пальцы неприятно дергаются, сжимающие зажигалку, нагретую теплом его ладоней. Чонгук облизывает губы, оглядывая решетку радиатора шеви, к которой прикреплен фальшивый номер. Примерно неделю назад он получил его от Намджуна, когда все кварталы Мапхо-гу обвесили камерами видеонаблюдения. Никто из гонщиков не должен попадаться на эти камеры с собственным номерным знаком. Джей-Хоуп считает, что это поможет отсрочить проблемы. Сокджин возникает из ниоткуда, однако Чонгук ощущает кожей его мрачный взгляд за мгновение до того, как он действительно появляется рядом. И это чувство заставляет его обернуться. — Чонгук, ты в порядке? И заметно, как старший нервничает из-за его первой настоящей гонки. Чонгук думает, что начинает привыкать к его беспокойству, но разве что хмыкает носом и отводит взгляд, оглядывая силуэты людей позади. Несмотря на позднее время, зрителей довольно много, и это заставляет Чонгука волноваться еще больше. Без сомнений, он совершенно не сможет сосредоточиться, если где-нибудь среди них появится Тэхён, однако сейчас он даже при желании не может разглядеть всех присутствующих, чтобы убедиться, что этот парень не приехал сегодня. — Да, — отвечает Чонгук с опозданием, не глядя на Сокджина. Легкий дымок из сигареты пробирается в нос, заставляя хмыкнуть еще раз. Когда Чонгук оборачивается, чтобы снова посмотреть на него, Сокджин оказывается на несколько шагов ближе. Черные глаза слегка блестят, отражая тусклый свет со стороны машин. — Слушай меня, — серьезно начинает Сокджин. — Не надрывайся, сегодня ты просто должен понять, как все это работает. Это первый опыт в гонке, и никто из нас не может заставить тебя победить. Запомни. Даже если проиграешь, мир не развалится. Несколько мгновений Чонгук просто нелепо смотрит на него, прежде чем усмехается: — Отлично выглядишь. Сокджин замирает, пораженный его несобранностью. — О чем ты думаешь? — рыкает он. — Я могу называть тебя хёном? — дразнит Чонгук. — Что? — Сокджин почти в ужасе от его неподходящих мыслей. — Я никогда не называл тебя так. Намджун и Джей-Хоуп всегда делают это. Я тоже хочу. Сокджин не находит ответа, явно не представляя, как он может волноваться об этом сейчас. Однако по лицу Чонгука вскоре становится ясно, что он просто пытается не позволить эмоциями захватить его, не позволить себе показать волнение, страх перед гонкой. Сокджину отлично знакомо это чувство, потому он вынуждает себя молча кивнуть, и Чонгук чувствует, что становится немного легче.***
Огоньки ночного города вспыхивают бликами где-то впереди, резко и почти зловеще, магически. Чонгук не отводит взгляд, очарованный яркими пятнами, и старается не думать ни о чем, пока перед машинами не появляется девушка, чтобы дать сигнал начала гонки. Чонгук сглатывает большой ком в горле и крепче сжимает пальцами руль. Бешеное сердце вопит в груди, словно еще немного и проломит ребра к чертям собачьим. Десять секунд до старта. Чонгук швыряет нервный взгляд налево, чтобы глянуть на соперника, и замечает «шевроле корвет» цвета болотной зелени. Чонгук ненавидит корветы. Визг резины почти оглушает, когда шеви срывается с места. Чонгук резко выдыхает и переключает передачу. Корвет вырывается вперед на первых двадцати метрах; двигатель громко рычит, как разъяренный динозавр, а пыль из-под колёс разлетается облаками во все стороны. Чонгук не должен облажаться. Особенно перед своей командой. В том числе перед Чондэ, который сверлил взглядом его задний бампер через всю площадь. И особенно перед Сокджином, который верит в него. Чонгук не должен. Отвлекаясь на проклятый дым, который загораживает весь обзор, Чонгук быстро крутит руль перед поворотом: въезд в город изобилует развилками. Сеул пестрит огоньками еще ярче, чем на мостовой. Камаро несется следом за болотной тачкой, выписывая почти идентичные движения на дороге. Когда оба вылетают на оживленную улицу, дыхание Чонгука сбивается. Адреналин бурлит в крови, как кипящее масло. Волнение истощает, выкручивает суставы, выбивает рваные выдохи из его груди, размывает дорогу перед глазами. Чонгук с бешеной скоростью вращает руль, путается в нем; резина громко свистит на повороте. Кидаясь боком на следующий поворот, шеви рычит еще сильнее, но корвет быстрее набирает скорость и за считанные секунды растворяется в потоке машин. Дышать, нужно просто дышать, приказывает Чонгук себе. Улица расплывается перед глазами на кривые яркие пятна. Камаро летит по широкой площади, пугая рычанием гражданские автомобили. Чонгук быстро моргает, пытаясь сосредоточиться. Расстояние до корвета — по меньшей мере двадцать метров. Нужно догнать его. Чонгук глухо рычит и давит на газ; шеви резко подскакивает на яме, набирая скорость. Яркие вывески ночных магазинов сливаются в кривые линии вдоль всех дороги — точно наркотические галлюцинации. «Если ты собираешься поехать с нами на турнир, ты должен дожить до него, а не разъебаться на первых гонках из-за того, что переоценил себя». — Ты сможешь, — шипит Чонгук себе под нос, вращая руль на следующем повороте и стараясь не реагировать на слабые вспышки боли в ладони, которые даже после болеутоляющего не исчезли насовсем. Стрелка на спидометре взлетает до сотни. Со всех сторон слышится недовольный гул, когда машины сигналят гонщикам, нарушающим спокойствие улицы. Чонгук горячо дышит и ускоряется еще больше, кидаясь в узкий переулок, чтобы сократить дорогу вместе с корветом. Болотное пятно впереди испускает тонны дыма, прежде чем сбить какие-то коробки на выезде со двора. Разноцветный мусор из бутылок и пластиковых контейнеров взлетает вверх; что-то с грохотом падает на лобовое стекло, вынуждая Чонгука вздрогнуть, прежде чем исчезает под колёсами. От неожиданности он дергается в сторону; тормоза кричат противно и громко, как сигнализация. Чонгук на миг закрывает глаза. Всего на мгновение. Образ Сокджина резко вспыхивает в голове, как загоревшаяся лампочка: «Если проиграешь, мир не развалится». Окружающий мир действительно не развалится, однако личный мир Чонгука уже покрывается трещинами. Особенно когда проклятый корвет снова вырывается вперед, заставляя Чонгука потеряться в зловещем дыме позади него. Ни черта не видно, даже собственного носа. — Давай же! — кричит сам себе Чонгук, вдавливая педаль газа поглубже в днище, чтобы вырваться из этого облака и снова попытаться обогнать его. Высокий бетонный столб возникает из воздуха, резко и неожиданно, как будто сам кидается на машину. Чонгук швыряет руль в сторону за миг до столкновения, но все равно слышит жуткий громыхающий звук, когда шеви цепляет его задним крылом. Кузов адски трещит, скрипит высокими нотами — почти фальцетом. Из-за удара машину разворачивает, по инерции швыряя к встречной полосе. Резина визжит, как жертва в фильмах ужасов. Требуется вся концентрация, чтобы снова выравняться на дороге. Чонгук дышит рывками, быстро и свирепо, прежде чем понимает — он чудом избежал реанимации. Восемьсот килограмм бетона и железа легко сделали бы из него инвалида. Чонгук вновь давит на газ, не собираясь жалеть себя. Зеленый корвет скрылся где-то впереди, потому приходится пролететь следующий перекресток на скорости не меньше ста двадцати, чтобы догнать его. Пульс бешено бьется под кожей, как электрический ток, пронзает все тело — не успокоиться. Чонгук рывком переключает передачу; шеви несется вдоль длинной улицы, пролетая магазины и ночные клубы, пока не сворачивает к аэродрому. Корвет выписывает изящный полумесяц вокруг разбросанных на территории покрышек. Чонгук рывком дергает ручник, собираясь повторить за ним, но слишком отвлекается на громыхающие звуки позади — поврежденный корпус его машины царапает асфальт и пускает искры, прежде чем что-то отваливается прямо под колёса. Быстро вращая руль, Чонгук проклинает себя, приходя к мысли, что не может справиться со всем этим. Отвратительное чувство пищит в груди, кричит мерзко, стонет, выворачивает Чонгука наизнанку, ведь не ради поражений он так много работал. Черт возьми, не ради поражений он просыпался на рассвете и летел на очередной спот, чтобы тренироваться вплоть до жары, повторяя выученные движения снова и снова, пока не начнет тошнить. И не ради поражений он сдирал руки в кровь, часами копался в двигателе и менял детали в попытках сделать машину быстрее и лучше. Явно не ради этого мерзкого ощущения ничтожности, которое безжалостно выламывает его кости прямо сейчас. Чонгук раздражается из-за предательской обиды, которая давит на голову невыносимой тяжестью. Рывком переключая передачу, он поджимает губы, и шеви подскакивает на очередной неровности, как на трамплине. Рычащий звук двигателя почти закладывает уши, когда впереди снова возникает корвет. Эта машина не позволила четвертому из команды Намджуна ни разу обогнать себя. Чонгук рычит и срывается в очередной дрифт на перекрестке, пытаясь сократить расстояние изо всех сил. Мир действительно не развалится. Однако когда впереди появляется черта финиша, Чонгук чувствует, как этот самый мир разлетается на части с диким грохотом. Разрушается и падает вниз, как от взрыва, который разнес все внутри него, поднимая огромное облако пыли прямо над его головой.***
Восхищенные крики толпы слышатся как сквозь бетонные стены. Чонгук остановился в двадцати ярдах позади корвета, но все еще не может выйти из машины. Усмешка на лице победителя настолько яркая, что едва не ослепляет. Чонгук молча сжимает челюсти, намертво вцепившись в руль. Довольные зрители облепляют корвет со всех сторон, задорно хлопая по горячему капоту в знак восторга. И только к Чонгуку никто не подходит, разве что черная тень, промелькнувшая в зеркале заднего вида. Чонгук не хочет знать, кто это, потому что не готов посмотреть в глаза никому из людей, с которыми сюда приехал. Черная тень склоняется над шеви, оперевшись пальцами в оконную раму водительской двери. Из-за опущенного стекла сигаретный дым вмиг забирается в салон, когда его выдыхают Чонгуку прямо в лицо. Он резко поворачивает голову, прежде чем понимает, кто подошел. — Пушечное мясо, — ласково протягивает Чондэ, смотря на него мягко и надменно. — Теперь ты знаешь свое второе имя, Чонгуки. Как ведро блядских помоев на голову. Чонгук ничего не отвечает, даже когда сердце вопит в горячей ярости; просто бессмысленно пялится на мерзкое лицо напротив, прежде чем Чондэ рывком отстраняется от машины. Исчезает он в одно мгновение, как будто и не подходил, однако ощущения от встречи не исчезают вместе с ним. Противные слова застревают в памяти Чонгука, проигрываются раз за разом, как испорченная кассета, дразнят и царапают, отрывают от него по кусочку. Выдыхая с рычанием горячий воздух, он пытается отвлечься на что угодно, но ничего не выходит. Улица предательски расплывается перед глазами на большие цветастые пятна. — Что за тварь, — шепчет Чонгук, медленно закрывая глаза. — Чонгук? — вдруг слышится со стороны. Дьявол, какого черта. Чонгук резко отворачивает голову, когда дверь распахивается — спрятаться негде, но он все равно не хочет смотреть Сокджину в глаза. Неприятный стыд распарывает кожу гладким лезвием, как мачете, которое вогнали прямо в грудь. Чонгук ни за что не посмотрит на него сейчас, однако Сокджин о таких вещах не спрашивает. Кривоватые пальцы хватают за челюсть, заставляя Чонгука повернуть голову. Растерянный взгляд красочно выдает все эмоции младшего, вываливает их прямо на асфальт — ничего не скрыть. Все это слишком очевидно. И настолько же очевидно, чтобы отрицать. Чонгук никогда не хотел, чтобы Сокджин видел его таким, и все же продолжает смотреть на него в ответ, вновь не в силах оторвать взгляд. На лице Сокджина ничего не разглядеть: он не хмурится, не вздыхает и не поджимает губы, разве что слегка склоняет голову набок, но только ради того, чтобы вглядеться в лицо Чонгука немного лучше. Как будто его распахнутой души недостаточно. — Все хорошо, — негромко говорит Сокджин. — Не переживай. — Я проиграл, — загнанным голосом обрывает Чонгук. — Что в этом хорошего? Сокджин мрачно прищуривается, но какое-то время ничего не отвечает, словно предоставляя Чонгуку шанс сделать глубокий вдох и немного остыть. Азартные крики из толпы слышатся где-то совсем близко, но Чонгук отказывается замечать что-либо, словно изолировался от всего мира, оставшись один на один с этим мерзким чувством под кожей. Идея одолеть Тэхёна теперь кажется ему невозможной. — Я черт знает сколько раз проигрывал, прежде чем перестал делать ошибки, — говорит Сокджин наконец с абсолютным спокойствием в глазах и голосе. — Просто знай, что ты неплохо справился для первого раза. Если будешь работать лучше, все получится. Чонгук со злостью морщит лицо и позволяет себе поиграть с мыслью о том, чтобы задавить кого-нибудь по дороге домой. Однако не успевает разозлиться окончательно, потому что Сокджин вдруг проводит ладонью по его щеке, медленно и почти ласково, как будто пальцами стирает все плохие мысли. Чонгук замирает, медленно поднимая взгляд с заметным волнением. Сладкий одеколон привычно пробирается в нос, перекрывая даже ядреный запах бензина в салоне. И Чонгук отчаянно пытается понять, откуда взялось это необъяснимое чувство спокойствия, прокатывающее по венам вдоль всего тела. Вмиг исчезает все раздражающее, даже хаос перед следующей гонкой и вопли столпившихся людей рядом. Ничто из этого больше не может потревожить Чонгука. Очень хрупкий, но чертовски особенный момент — он чувствует это каждой клеточкой тела. Лучше не знать, как сильно этот человек может влиять на него, решает Чонгук, и его действительно пугают эти мысли — чертов Сокджин все глубже забирается под кожу, с каждым новым взглядом становится ближе, ощущается кем-то слишком особенным для него. Не выдерживая всего этого, Чонгук подается вперед, чтобы потереться щекой о его ладонь. Длинные пальцы слегка размыкаются, когда Сокджин скользит ими выше вдоль острой челюсти, обводя мочку его уха, прежде чем опуститься на шею. Чонгук прикрывает глаза, каждым сантиметром кожи чувствуя, как он медленно обводит пальцем выпирающий кадык, и не понимает, какого черта с ним происходит. Из-за Сокджина он становится кем-то из ненормальных людей, готовых на любые вещи ради этих приятных прикосновений. Бессознательно реагируя на близость, Чонгук делает более глубокий вдох и молится, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Ласковый и осторожный Сокджин напоминает кого угодно, кроме себя, однако сейчас Чонгук нуждается в нем до безумия. — Расслабься, — просит Сокджин совсем тихо, цепляя пальцами край черной футболки возле его шеи, чтобы поправить, и собирается убрать руку, но Чонгук резко хватает его запястье. — Не отпускай, — выдыхает Чонгук, распахивая глаза, чтобы вцепиться в него почти с мольбой во взгляде. — Хён. И по груди прокатывает легкое, приятное чувство из-за этого вырвавшегося слова, которым он никогда не называл Сокджина, но почти мгновенно исчезает, когда давящие мысли о прошедшей гонке вытряхивают из Чонгука все силы. Как ни старайся, кто-нибудь все равно окажется лучше. Нет смысла так много работать, если в итоге его ждет поражение от более опытного соперника. Отчаяние накрывает его с головой, как цунами, обрушиваясь на него с невероятной силой. Даже кости едва не сводит внутри — Чонгук весь напрягается, сжимается из-за противных мыслей, но все еще не отпускает Сокджина. Каким-то неизвестным образом его присутствие может забрать часть всего этого. И Чонгук бесконечно благодарен, что он все еще не отошел от него. Как будто Сокджин понимает, как сильно нужен ему сейчас. — Честно говоря, это все к лучшему, — вдруг слышится со стороны. Чонгук открывает глаза и замечает черный силуэт впереди, прежде чем человек подходит ближе и проскальзывает ладонью вдоль горячего капота его машины. Из-под закатанных рукавов клетчатой рубашки виднеются татуировки, огибающие черными узорами его руки до самих пальцев. Чонгук мрачнеет. Гынвон не понравился ему с первой секунды, но это не удивляет, потому что в последнее время ему никто не нравится. — Для кого, интересно, — спрашивает Чонгук без всякого желания, размышляя о том, как этому парню хватило наглости опереться о его машину. Сокджин сдержанно выдыхает и оглядывается: — Ты не можешь быть уверен. — Что? — Чонгук резко смотрит на Сокджина. — О чем вы? Вместо ответа слышит разве что шумный выдох, когда Сокджин отстраняется от шеви и скрывает руки в карманах, поднявшись. Без сомнений, что-то сильно тревожит его сейчас, и Чонгук теряется в догадках просто потому, что Гынвон не может быть прав. Ни в каком смысле этого слова. — Если не доверяешь мне, то это твои проблемы, — говорит Гынвон, не сводя взгляд с Сокджина. — Я сказал тебе правду, какой она была и остается. Чонгук проебал и это расстраивает, понимаю, но благодаря этому вы решили одну из важных вещей. Скажи честно, ты ведь не хочешь, чтобы он имел отношение к Ви? Чонгук резко выбирается из машины, чтобы наконец взглянуть на него. Гынвон без особого интереса переводит на него взгляд, однако на его лице нет ничего, кроме спокойствия. Этот парень настолько расслаблен, что Чонгук с его нервно кричащим сердцем почти завидует, потому что никогда не мог держать себя в руках из-за своих эмоций. — Что ты несешь? — рычит Чонгук, делая шаг навстречу, однако Сокджин внезапно перехватывает его за плечо. Прикосновение почти обжигает, моментально отвлекая от мрачных мыслей. Не полностью, но достаточно, чтобы он не начал драку. — Время ехать домой, — говорит Сокджин. — Я объясню тебе все позже. — Ви не приезжает на гонки, — обрывает Гынвон, вновь привлекая внимание. — Наверняка он что-нибудь задумал, потому что этому должна быть причина. Сокджин бросает на него последний взгляд, прежде чем почти силой запихнуть Чонгука обратно в машину и отправиться к собственной, приказав себе больше ни на что не реагировать. Чонгук слышит визг резины на площади, когда заезды продолжаются, и мягко нажимает на газ, выезжая следом за ниссаном на широкое шоссе. Видит сизый дым, выхватывает из хаоса ночных гонок обрывки слов и воодушевленные крики, но не смотрит по сторонам, концентрируясь на мыслях в голове. И совсем не замечает внимательный взгляд, провожающий его машину до поворота, прежде чем шеви исчезает в черноте пригорода и леса.