Дальше собственного носа

      Пробуждение было стремительным. Лёгкий шорох в комнате заставил Джинни подскочить с кровати, но заметить она успела лишь силуэт исчезающего домовика. На столе лежала короткая записка.       «Завтрак в девять. Малая столовая. Попрошу не опаздывать. Л.М.»       Джинни фыркнула, но тут её взгляд наткнулся на одежду, лежащую на кресле, и она выругалась. Наряд даже отдалённо не напоминал мундир мракоборца. Тяжело вздохнув, девушка толкнула неприметную дверь смежной ванной, надеясь, что не придётся мыться поливаясь из кувшина. Однако комната была вполне современной, всё же волшебники ценили комфорт и не пренебрегали открытиями маглов, хотя бы в некоторых сферах жизни.       Тихонько перечисляя под нос особенности родословной Малфоев, Джинни натягивала длинное изящное платье. Не будь она так зла, то несомненно заметила бы и мягкость ткани, и необычность кроя, и даже то, что платье прекрасно село по фигуре и отлично застегнулось без посторонней помощи. Пошарив рукой под стулом, где ещё вчера оставляла свои тяжёлые форменные сапоги, она разочарованно вздохнула, выудив оттуда изящные лодочки.       — Что за маскарад! — выдохнула Джинни, покачав головой.       Туфли как не странно пришлись впору, но Джинни ещё долго не покидало ощущение, что одежда уже кому-то принадлежала до неё. Неужели что-то из гардероба миссис Малфой? Впрочем, выбор был невелик: не завтракать вовсе и остаться в комнате, заполняя отчёты и кутаясь в покрывало, или всё же поесть, потерпев колкости Малфоя. В то, что ей принесут поднос с завтраком в комнату, Джинни не верила.       Где находится малая столовая Джинни даже не подозревала, но рассудив, что поиски лучше начинать с главного холла, Джинни вышла из комнаты и медленно двинулась по коридору. Вчерашние приключения всё же давали о себе знать, но следовало отметить, что без зелий и мази принесённой Малфоем ей было бы значительно хуже.       В холле Джинни помедлила, ровно до того момента, пока одна из дверей приветственно не распахнулась.       Малая столовая поразила Джинни своим уютом. До вчерашнего дня она бывала лишь в просторном и неприветливом холле да в библиотеке, где пустые стеллажи напоминали кости мёртвого чудовища, беспощадно выпотрошенного и оставленного умирать. Но малая столовая, казалось, и вовсе не принадлежала этому месту. Распахнутые ставни впускали в комнату редкие лучи осеннего солнца. Светлые стены, отделанные резными деревянными панелями, шелковая обивка мебели пастельных тонов, кипенно-белые скатерти и до блеска начищенные серебряные канделябры - всё это казалось небольшим островком былого величия, среди пустых комнат с наглухо закрытыми щитами ставен. Выделялось лишь пространство над камином, своей неестественной пустотой и креплением, на которые обычно вешали картины.       За небольшим круглым столом накрытым на две персоны уже сидел Малфой, скучающе разглядывая столовые приборы. Но стоило Джинни переступить порог, как Люциус поднялся со своего места и галантно отодвинул для неё стул.        — Мисс Уизли! Вы всё же решили почтить меня своим присутствием? — язвительно поинтересовался Малфой, возвращаясь на своё место. Джинни едва успела открыть рот чтобы ответить, но была тут же прервана боем часов. С последним ударом на столе появились дымящиеся блюда, горячий кофейник и золотистые тосты. Аромат еды заставил Джинни наплевать на колкости хозяина дома и приступить к завтраку. Однако, как только воздушный омлет оказался на её тарелке, а тост был намазан апельсиновым джемом, Джинни мельком взглянула на Малфоя, тарелка которого была абсолютно чиста, а сам он задумчиво улыбался. И в голову Джинни закрались некоторые подозрения.       — Вы не завтракаете? — Джинни положила вилку, так и не притронувшись к еде. Малфой рассмеялся, а девушка откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях, украдкой касаясь рукоятки палочки спрятанной в наручном чехле.       — Всё лучшее для гостей, — победно улыбнулся Малфой и наполнил свою чашку. — Как же просто всё оказалось, — пробормотал он тихо, но ровно настолько, чтобы Джинни его всё же услышала.       — Вы! — Джинни вспыхнула и схватила свою вилку. — Манипулятор!       — Благодарю за столь изысканный комплимент! — Малфой откровенно веселился. — Но всё же, как вы считаете? Не слишком ли поздно с подозрением разглядывать еду, когда вчера вы не раздумывая принимали зелья из моих рук?       — А вы рискнули бы убить мракоборца в собственном доме? — Джинни ковырнула омлет и отправила кусочек в рот.       — А вы не думали, что действие зелий могло бы быть отсрочено? — Малфой чуть подался вперёд, пристально наблюдая за реакцией младшей Уизли.       — Я думаю, что вновь обретенную свободу вы цените больше, — Джинни взглянула на Малфоя и даже позволила себе чуть усмехнуться.       — Но несколько минут назад вы допустили такую мысль?       — Мотив?       — Я ведь Пожиратель смерти, — Малфой откинулся на спинку стула, довольно улыбаясь. — Для чего мне мотив?       — Мистер Малфой, что-то подсказывает мне, что вы сами находитесь под действием зелья излишней болтливости, — Джинни намазала джем на очередной тост, и долила кофе в чашку.       — О, мисс Уизли! Желаю вам никогда не узнать о прелестях одиночной камеры. С некоторых пор я стал ценителем живого общения.       — Почему я?       — Вы видите здесь других собеседников? К тому же, у вас приятный голос.       — О! Какая великая честь, скрашивать вашу безысходность, — Джинни раздражало то, как вел себя Малфой, она чуть сморщила нос, не в силах сдержать эмоции.       — Не стоит принимать мои слова так близко к сердцу, мисс Уизли, — Люциус довольно улыбнулся. Чего ему на самом деле не хватало в Азкабане больше, чем общения, так это эмоций. Живых настоящих эмоций. И сейчас, он наблюдал за сменой настроения Уизли, все переживания которой были буквально написаны на её лице. — Я для вас вообще работа, и меня это нисколько не задевает.       — Как же… — покачала головой девушка, поправляя рукав платья, под которым пряталась палочка. Люциус довольно улыбнулся и решил сменить тему.       — Этот оттенок гармонирует с цветом ваших волос, вам стоит почаще носить что-то, кроме чёрного. — Резко сменил тему Люциус.       — Не сказала бы, что я в восторге от зелёного.       — Малахитового.       — Что?       — Это малахитовый.       — Где моя одежда, мистер Малфой? — отчеканила Джинни, постепенно закипая.       — Не имею ни малейшего представления, — Малфой не скрывая наслаждался ситуацией. — Необходимо уточнить у домовиков.       — Что-то ваши домовики не слишком расторопны. Не смогли почистить мой мундир за ночь?       — Признаю, шьют они быстрее, чем стирают. Вам не нравится фасон?       — Мне не нравится носить одежду с чужого плеча.       — Ну что вы! Как можно? Платье абсолютно новое, кажется я припоминаю шторы с подобным узором в одной из комнат...       — Вы просто невыносимы! — воскликнула Джинни, вскакивая из-за стола, и покидая столовую.       — Нет, мисс Уизли, — Люциус поднялся со своего места и подошёл к потухшему камину, над которым сиротливо болталось крепление для картины. — Просто вы так соблазнительно слепы.

      ***

      На выходных Джинни обычно навещала родителей. Мама готовила традиционный ужин, на который собирались разлетевшиеся из гнезда дети. Но сегодня Джинни осталась дома, отослав родителям сову. Девушка ещё прихрамывала, и это точно не скрылось бы от орлиного взора Молли, а пояснять как именно она получила травму, Джинни не хотелось. Подписанный пергамент о неразглашении заставил бы её придумывать несуществующие причины. Но не будь пергамента, Джинни не была уверена, что смогла бы рассказать родителям о своей новой работе.       Джинни тревожила внезапная лояльность Министерства к Малфою. Она, конечно, подозревала, что дело в деньгах, но всё же, стоило ли отпускать Пожирателя смерти на свободу, ограничив лишь его магию?       Вспоминая суды над Пожирателями, решения которых с замиранием ждал весь магический мир, Джинни отмечала насколько скоры и жестоки они были. Казней не было, нет, ведь Министерство не желало уподобляться приспешникам Воландеморта. Все преступники отправлялись в Азкабан, лишённые имущества, палочек, магии. Сроки заключения были таковы, что вряд ли кого-либо из осужденных увидели бы дети, рождённые в год войны. Но прошло всего пять лет, а она лично возвращает волшебную палочку одному из Пожирателей. Она не поверила бы в подобный слух. Но вопрос почему так произошло, мучал её с того момента, как она подписала документы в кабинете Робардса. Но тот лишь зло бросил ей: «Не твоего ума дело. Выполняй свою работу. Отчитывайся только мне.»       Едва она узнала о своём новом назначении, Джинни стала ежедневно штудировать Пророк на тему амнистий, но ничего там не находила. Ни слова, ни намёка. Министерство тщательно скрывало эту новость, но как долго оно сможет это делать? И почему именно Малфой? Неужели Министерство не смогло найти всех денег или каких-то ценных артефактов? И неужели те свёртки, которые она еженедельно передавала лично Робардсу, содержали то, чего никто из волшебников, кроме Малфоя, не смог бы сделать?       Ни на один из этих вопросов ответа Джинни не находила. Всё, к чему она раз за разом возвращалась, это был день, который она почти забыла, день, когда был убит Тёмный лорд. Годы, консультации колдомедиков и правильно подобранные зелья сгладили в памяти ужасы тех дней. Она хотела забыть и постепенно забывала, запрятывая воспоминания в отдалённые уголки сознания. Но вот превратность судьбы - теперь она хотела вспомнить, будто в том дне была разгадка.        Джинни решительно тряхнула головой и отправилась на кухню. Плотный завтрак и горячий кофе — лучшее начало выходного дня. Чуть позже, сидя за столом и дописывая последние отчёты, Джинни замерла, на несколько секунд ослеплённая воспоминанием: перед ней вдруг возникла Нарцисса Малфой, перепуганная, но произнёсшая твёрдым голосом с лёгким оттенком удивления сакральное «Он мёртв».       Джинни встрепенулась, неосторожно дернула рукой, и чернила залили практически готовый отчёт. Разглядывая как фиолетовое пятно растекается по пергаменту, уничтожая написанное, девушка видела, как наступали Пожиратели, круша Хогвартс, беспощадно убивая его защитников. Видела пылающие погребальные костры, на которые она с другими учениками укладывала своих товарищей. Видела чествование победителей, принимала поздравления и награды. Но в ушах набатом звучало: «Он мёртв». Голос Нарциссы сменился голосом матери. И вот уже Молли шептала: «Он мёртв» над телом Фреда. Голоса в голове слились в неразборчивый гул, и Джинни попыталась зажать уши руками, но это не помогло, гул становился всё громче, перерастая в протяжный свист...       Джинни вздрогнула и открыла глаза. Подняв голову со скрещенных на пергаменте рук, она осмотрела абсолютно чистые, без единого чернильного пятна, документы. Уснула. Но свист не стихал, и Джинни, вздохнув, отправилась на кухню, где вовсю надрывался закипевший чайник.       В понедельник, после того как отчёты легли на стол Робардса, а в кармане появилось очередное письмо для Малфоя, Джинни столкнулась в коридоре с Лонгботтомом. Она обрадовалась, ведь вопрос, который тревожил её все выходные, можно было задать лишь очевидцу.       — Невилл! — Джинни схватила друга за руку и потянула к окну.       — Джинни, я тоже рад тебя видеть, — сделав несколько шагов за девушкой, он остановился. — Куда ты меня тащишь?       — Мне нужно кое о чём тебя спросить, — Джинни дернула Невилла за руку, вынуждая его следовать за ней вглубь коридора, туда, где деревянные двери кабинетов сменяли железные.       — В допросной? — Невилл удивленно вскинул бровь, отмечая, что Джинни взволнована, и скорее всего не спала ночью. После его вопроса, девушка резко остановилась у одной из металлических дверей, за которой слышался тихий разговор.       — Нет, — Джинни выпустила руку Невилла, и спросила: — Ты ведь помнишь битву за Хогвартс?       — Конечно помню, хотя иногда хочется забыть, — он горько усмехнулся. — Никакие силы уже не вернут наших мёртвых друзей и родных.       — Мне нужно уточнить кое-что. Никак не могу вспомнить, где была Нарцисса Малфой, когда Гарри победил Тёмного лорда?       — Разве ты не помнишь? — Невилл встревоженно посмотрел на Джинни. — Ты ведь стояла так близко.       — Я бы не спрашивала, если бы помнила! — раздражённо притопнула девушка.       Дверь, у которой они стояли, открылась, выпуская мракоборца и заставляя молодых людей отойти в сторону. Мужчина быстро прошёл по коридору и скрылся за поворотом. Джинни мельком заглянула в допросную, где один из дознавателей направлял палочку на прикованного к столу человека весьма потрёпанного вида. Дверь медленно закрывалась, и полотно постепенно скрыло и мракоборца, и его вытянутую руку, а когда в проёме осталась видна лишь палочка, Джинни отчётливо услышала: «Круциатус». Вспышка заклинания сорвалась с кончика палочки и ударила в человека, прикованного к столу. Человек вскочил со стула и, неестественно выгнувшись, стал заваливаться на стол. Дверь захлопнулась, заглушая крик боли. Джинни ошалело смотрела на закрытую дверь. Её рука дёрнулась привычным движением выхватить палочку, но Невилл схватил её за руку и потащил прочь из коридора.       Джинни механически переставляла ноги следуя за Лонгботтомом. Она несколько раз обернулась на коридор, потом взглянула на хмурого Невилла, плотно сжавшего губы, и покачала головой, отказываясь верить в догадки зароившиеся в её голове. Всё, что она хотела спросить, вдруг показалось таким неважным.       Её мир треснул.       Фундамент белоснежного храма непогрешимости Министерства раскололся, и из этой трещины поползло нечто совсем неприглядное.       Оставляя Джинни задыхаться в пыли былой веры.