Вот он — хладнокровный убийца, а в следующую секунду — сентиментальный мужчина, да ещё вечный оптимист, несмотря на то, что вся жизнь его — сплошная трагедия.
Всё было так привычно. Я знаю каждое движение его рук, знаю, что буду чувствовать, ощущая его поцелуи. Но несмотря на это, каждый раз во мне пробуждалось нечто новое. Чувства, которые раньше мирно спали, и только он один знал, как пробудить их. Непостижимая и властная сила тянула меня, закинув на моё сердце верёвки. Они затягивались, врастая. Я же не противилась, а только шептала: «Затяни потуже». Губы человека завладели мной, и их сладость стала манией. Всё это превращалось в мой личный порок. Я по-собственнически запустила пальцы в его волосы, как подтверждение присутствия моих демонов. Рассказ о Маргарет меня взбудоражил. Мне хотелось - нет, я вожделела пометить человека. Он мой. Всё это безумие, сумасшествие, и я в самом его эпицентре. Мне нужно было жалеть эту девушку, нужно было бежать, найти её и помочь уничтожить зло. Мы обязаны быть на одной стороне, ведь мы обе боролись с ночными кошмарами. Но я не могу. Маргарет хотела Человека, но не получила, отчего сердце так предательски заликовало. Наплевать, как это выглядит. К черту всё. Тщеславие посетило меня, и я им гордилась. Она не смогла — смогла я. Его пальцы забираются под моё белье, не спрашивая разрешения, не думая, словно рефлекс, словно там им и место. Извиваясь на коленях Человека, в истоме заметила его взгляд: прожигающий, читающий меня как книгу. Он чувствует мой грех. Уголки его губ дрогнули в улыбке, и я улыбнулась в ответ. Я не сдерживаю себя и обхватываю его шею, превращаясь в лёгкое пёрышко на его коленях. — Мне не хватит вечности, чтобы насытиться тобой, — Человек коснулся застёжки на платье, которая будто именно для этого момента располагалась спереди. Медленно он потянул молнию вниз. Не торопясь, играя, наслаждаясь, как обнажается грудь и живот. Его взгляд блуждал так жадно, будто он впервые видит моё тело. Он встал, держа меня на руках, попутно покрывая шею поцелуями. Припечатал к стене так, что я не могла вдохнуть воздух, лишь его аромат оставался в моих лёгких. Я сняла с него рубашку и провела ладонью по груди, что вздымалась в унисон с моей. Внизу живота заныло, и, будто почувствовав, Человек приподнял меня. Я обхватила его бедра ногами, прижимаясь ближе к его паху. Стена холодила спину, а тело Человека обжигало, от этой комбинации кружилась голова. Он поцеловал мочку уха, оттянув её, и я застонала от прилива мурашек. — Я хочу тебя. Сейчас! Человек чуть отпрянул и усмехнулся. — Какой властный тон. Смущение меня не настигло, желание перебивало все иные чувства. Я игриво взглянула в его глаза, и наши взгляды стали делать то, что ещё не делали тела. Резко Человек отпустил меня и развернул спиной. Я вздрогнула, но тут же стала извиваться, приглашая его. Он схватил мои бедра с такой силой, что на них должны были остаться следы его пальцев, и потянул на себя. Несколько шлепков по ягодицам окончательно превратили меня в просящую несчастную, что только и ждёт, когда её поимеют. Человек чуть потянул за волосы, чтобы я смотрела на него, когда его пульсирующий член входит в меня. И я смотрела. Рот непроизвольно открывался, издавая стон, и Человек ловил его своим взглядом. Его пальцы стали стимулировать клитор, а толчки усилили темп. Я задрожала, боясь рухнуть и распластаться на полу. — Ты такая красивая, Сара, — прошептал Человек, когда я билась в оргазме в его руках. Он впился в мои губы, и это был иной поцелуй, не такой, какие были ранее. Его член всё ещё был во мне, а руки продолжали блуждать по телу. Человек прижал меня ближе, и в этот миг мы словно слились воедино. Ничего больше не существовало. Земля перестала вращаться, звезды потухли, и лишь свет его глаз освещал меня, помогая дышать. Ровно в этот момент раскат грома постучался в окно, укрепляя наш союз. Так поэтично: двое людей, что никогда не пали бы в молитве, смотрели друг на друга с мольбой. От чего-то из моих глаз покатились слёзы. Человек будто ошпаренный отскочил и пошёл за моим платьем. Я смахивала их, проклиная себя за то, что позволила себе эту слабость. Он протянул мне платье, и выражение его лица изменилось. В сердце кольнуло от такой реакции. Я взяла себя в руки и попыталась успокоиться, впопыхах натягивая платье. — Почему ты плачешь? — наконец заговорил он. — Это сложно объяснить. — Попытайся, я в силах понять человеческую речь. В его тоне проскользнула обида. Я аккуратно коснулась его плеча. — Я заплакала, потому что мне было хорошо. Хорошо с тобой. Человек облегчённо вздохнул и притянул меня к себе. Я снова оказалась в его объятиях, отчего на душе стало значительно легче. — А ты что подумал? — Мысль, не произнесённая вслух, имеет право исчезнуть, не завидев света. Я засмеялась, прильнув к его груди. — Можешь не говорить, я и сама догадалась. Человек обхватил моё лицо своими ладонями и приблизился, заглядывая в глаза. — Поведай. — Испугался, что я плачу, потому что боюсь своих чувств. Что я снова в смятении или жалею. Я права? — Решай сама, Сара, — Человек снова меня поцеловал и только после этого озвучил то, что ранее уже предлагал мне. — Давай устроим шоу. Побудь моей королевой. Целый час Человек в красках расписывал мне то, что он хотел устроить. Он говорил возбуждённо. Глаза его горели, словно сейчас у него в голове кто-то запустил фейерверк. Я внимательно слушала, но не могла в полной мере понять свои чувства по этому поводу. Когда Человек впервые предложил мне поучаствовать в представлении, я была категорично настроена. Эта идея казалась мне омерзительной и полностью противоречащей моей личности. Сейчас же я не могла сказать, что ощущаю нечто похожее - скорее, во мне взыграло любопытство. Оказаться по ту сторону сцены не зрителем, а кукловодом было влекуще. Знакомство с Крисом перечеркнуло что-то во мне. Несколько минут я думала: «А вдруг кто-то похожий на него решит посетить нас?» — Мы вернёмся в Бейквелл? Человек улыбнулся и сел напротив меня. — Нет. Я хочу устроить шоу в Сентфоре. — Почему именно здесь? — мой голос дрогнул, но я уповала на то, что Человек этого не заметил. Он встал, выпрямился, будто сейчас его выход на сцену и аристократичная осанка играет одну из ключевых ролей. — Бродячие цирки уродов имели свою актуальность в 18 веке. Тогда люди считали, что насмешка над уродством забавна и не стоит скрывать это. Все приходили на шоу с улыбкой на лице, и, стоит заметить, уходили также с ней. Все были довольны. Уроды имели кров и деньги. Плата за это была скудная, лишь небольшое ущемление собственной гордости. Зрители могли потешить своё самолюбие. Как прекрасно лицезреть кого-то, кому повезло в жизни меньше, чем тебе! Все твои проблемы сразу кажутся пустяком. Иронично, чтобы быть счастливым, нужно видеть кого-то несчастным. Время шло. Люди не менялись. Но научились искусно лгать. Теперь, чтобы чувствовать себя выше других, нужно петь о своей благодетели, о своей нравственности! Цирки уродов перестали иметь ценность, но уроды никуда не пропали. Теперь и они стали лжецами, крича направо и налево, что они нормальные, такие же, как все. Какое лицемерие! Толпа улюлюкала им в ответ: «Да-да, всё так, вы такие же, как мы!» Но стоит уроду отвернуться, толпа скривится, пряча своё отвращение. Но я не люблю лгать, и порой мне кажется, что я остался один, кто не прячет то, что существует по сей день. Как приятно видеть зрителей, что приходят увидеть шоу! Но ещё приятнее наблюдать их недоумение, когда они сами становятся артистами! — Ты не ответил. Почему хочешь устроить шоу именно в Сентфоре? Человек рассмеялся и бросил на меня слишком ласковый взгляд, который я не ожидала увидеть после такой речи. — Это забавно, Сара! — Что забавного? Он подошёл ко мне и коснулся волос. Нежно провёл по ним ладонью. — Забавно, что именно ты, именно в этом городе найдёшь нам нового артиста. Кто знает, может, кто-то из твоих знакомых ещё здесь? Я вскочила, не ожидая этих слов. Мы встретились взглядом. Ни я, ни человек не спешили его отводить. Наконец я процедила: — Как ты смеешь?! — Человек снова улыбнулся, приподняв бровь. — Прекрати делать вид, что тебе не плевать, моя дорогая! Хватит притворства. — Ты обещал, что никого не тронешь! Человек усмехнулся, но взгляд его так и был направлен на меня. Он словно пытался что-то разглядеть на моём лице. — Конечно, не трону. Для чего они мне? Мне нужна была ты. Я всплеснула руками и сложила их на груди. — Зачем тогда об этом говорить? — Вырвалось в порыве драматизма, — совершенно невинно ответил Человек. Он положил руки мне на плечи и мягко поцеловал в лоб. Я продолжала прожигать его взглядом. Это было единственное, что я могла делать, чтобы он не понял, что оказался совершенно прав. Мне было плевать. — Ладно, но больше не напоминай о моём прошлом. — Конечно, — начал Человек, — всё равно я не взял бы их в цирк, — в его голосе слышался сарказм, но я всё же решила уточнить. — Почему? Он усмехнулся. — Ты снова не смогла бы быть собой, находясь рядом с ними, разве не очевидно? Я хотела ответить, но Человек остановил меня и взял за руку, потянув к двери. — Чудики уже прибыли и принесли декорации. Шоу начинается! Чудики ввалились толпой, оккупировав всё пространство. Они принесли с собой шум, суматоху и… реквизит. Я смотрела на них, не веря в то, что согласилась на это. Мордогрыз улыбнулся мне и схватил за ногу. Я отдёрнула её, и он засмеялся. — Мы скучали! — продолжая смеяться, говорил он. — Чудно, — немного неловко вырвалось из моих уст. Лицо Мордогрыза изменилось, на нём промелькнула грусть. На секунду мне показалось, что он разрыдается. — Мы же друзья! Друзья, друзья! Я смягчилась и неуклюже коснулась его головы. — Конечно, друзья. — Это хорошо! — чудик повеселел и, продолжая повторять это, направился к столу, где Человек что-то говорил остальным уродам. Я подошла к нему и встала за его спиной. Он обернулся и подтянул меня к себе так, что я оказалась к нему спиной. Обхватив меня за талию, он опустил голову к моему плечу. Я чувствовала, как его волосы щекочут мне шею, и мурашки забегали по коже. Очевидно, в глазах чудиков мы выглядели как влюблённая парочка, что не может оторваться друг от друга. Человек поцеловал мочку уха и прошептал: — Ты не злишься? — Нет. — Хорошо. Для тебя тоже кое-что принесли, пойдём. Уже в комнате Человек достал два пакета и положил их на кровать. Я наблюдала за ним, гадая, что же там может быть. Предо мной оказались два платья невероятной красоты, словно из самой сказки. Я дотронулась до одного платья и ощутила на своих пальцах тысячи воздушных облаков. — Невероятно… — Тебе нравится? Я кивнула, не в силах оторваться от них. Одно платье было полностью чёрное и длинное с большим разрезом от бедра до ступни. Его шёлк был нежным и мягким, а цвет поглощал, напоминая солнечное затмение. Второе было ярко-красное и воздушное. Верх был узкий с открытым декольте, а низ состоял из множества слоёв. На каждом из них было свечение разных оттенков: красное, пурпурное, бордовое. Я вздохнула, любуясь ими. — И как мне выбирать? Они оба прекрасны. Человек улыбнулся. Было видно, что он рад такой реакции. — Они оба твои. Ты можешь надевать их каждый день. — Не слишком носить такое каждый день? — Для такой красоты, как твоя, даже эти платья кажутся лишь блеклым одеянием! Щеки вспыхнули, и я немного смущённо улыбнулась. Человек удовлетворённо сверкнул глазами и направился к выходу. — Я жду тебя внизу. Выбрав красное платье, я спустилась вниз, где уже не было никого, кроме Человека в маске. Его взгляд был поглощающим. Никто не смотрел на меня так. Я видела, как вспыхнули его глаза, как он сглотнул, не отрываясь от меня. Взгляд, который описывают в книгах и воспевают в песнях. Сердце забилось, отстукивая ритм всех мелодий о любви, что я знала. Человек протянул мне руку, и я протянула свою. — Истинная красота в тебе, Сара, — сказал он, и я растаяла. Во мне не было больше страха, не было сожаления. Если бы я знала, что он будет смотреть на меня так, как сейчас, я прильнула бы к его груди в нашу первую встречу. — Уже всё готово? — Чуть декораций, немного иллюзии и можно начинать представление. — Но как люди узнают, что сегодня будет? Человек издал смешок и крепче сжал мою руку, ведя к двери. — Сейчас сама увидишь. Мы вышли на улицу, и я замерла. Прямо через дорогу на открытой местности среди высоких деревьев с пышной листвой располагалась бордовая сцена. Наверху был натянут навес. Сзади был небольшой вагон, прикрытый занавесом. По бокам стояли фонари: высокие и величественные. На них были выгравированы некие существа с печальными лицами, напоминающие маску клоуна, который не может больше смеяться. При этом их глаза ярко горели, как посыл вечного света. Непередаваемая, жуткая красота — произведение искусства. Сама сцена светилась красными гирляндами. Рядом с ней была огромная вывеска с афишей, где были изображены все наши чудики, а в самом центре была изображена я. Множество стульев, покрытые бархатом, находились внизу. Почти не дыша, я подошла к сцене. Эмоции захлестнули. Я больше не видела ужаса, не видела мрака. Перед мной было нечто прекрасное. Возможно, так было всегда, просто мои глаза были закрыты. — Шоу уродов! Заходите, заходите! Никогда вы не увидите такого! — кричал в рупор один из чудиков. Я огляделась. Люди, что были неподалёку, заинтересованно останавливались. Не прошло и получаса, как все места были заняты. Я ушла за сцену, наблюдая, как Мордогрыз приветствовал толпу. Человек коснулся моей руки. Жест уже такой привычный, но я продолжала от него млеть. — Как быстро собрались люди. — Их притягивает это, — тембр Человека изменился. Он превратился в змея на охоте. Все люди были под его взглядом, он читал каждого. Прислушивался к их смеху, наблюдал, как они вдыхают воздух. Я залюбовалась им и даже ощутила некую досаду, что не могу делать так же. — Давай, Сара, посмотри на них. Кого ты видишь? — Просто людей, — разочаровано выпалила я. — Смотри глубже. Присмотрись, почувствуй. Закрыв глаза на несколько минут, я отдалась самой себе. Поток тьмы вихрем окутал меня, создавая внутри что-то просящее и лёгкое. Я услышала зов, что напоминал песнь когда-то живших людей. Они пели о своей жизни, о том, как они ошибались и падали, как смеялись и плакали по ночам, взывая луну о помощи. Я слышала шёпот их страшных исповедей, которые мог услышать только священник. Чарующие грехи, что живут в каждом, витали вокруг меня, и я ловила их, наслаждаясь. — Давай, открой глаза, — говорил Человек, лаская мою ладонь. И я открыла. На сцене был чудик. Он падал, поднимался и снова бегал по сцене. По его щекам текли слёзы, но он смеялся и кричал: — Рассказать вам шутку? Я могу рассказать! Люди смеялись, наблюдая за его неуклюжестью. Никто не задумывался, что несёт в себе это маленькое существо. Я оглядела толпу, и некоторые зрители предстали передо мной новым обликом. Один тучный мужчина с длинной бородой что-то кидал на сцену и хохотал так, что его слюни непроизвольно вылетали изо рта. Он задыхался: так сильно его всё это забавляло. Я присмотрелась к нему, и его тело изменилось, словно представ передо мной через искажённую линзу. Он стал переломанным, а его пальцы были скрюченные и неестественно длинные. — Что с ним? Почему он такой? Человек улыбнулся. — Ты видишь его суть. Хочешь вручить ему маску, чтобы он стал собой? — Хочу, — нисколько не колеблясь, ответила я. — А ещё я хочу выступить. — Выступить? — удивился Человек. — Да, хочу спеть. Я сказала, какую песню хочу исполнить, и Человек кивнул, одобряя моё решение. — Что ж, раз это твоё желание, тогда я объявлю тебя. Он подозвал Мордогрыза и что-то шепнул ему. Тот засуетился и, бросив на меня взгляд, убежал. Через несколько минут последний чудик закончил свой номер. На сцену вытащили микрофон. Свет немного погас, и люди замерли в ожидании. Человек вышел к публике. — Дамы и господа! Наше шоу подходит к концу. Но мы приготовили для вас нечто новое, необычное. Не каждому выпадает шанс увидеть на сцене королеву нашего цирка. Представляю вашему вниманию... Сара О’нилл! Люди скудно захлопали и закрутили головами. Человек помог мне подняться и удалился. Я взглянула на толпу, на людей, что живут в городе моего прошлого. Мне нет места среди них. Моё место на сцене, что возвышает меня над их головами. Музыка заиграла, и я запела. Не видев, я чувствовала, как Человек в маске смотрит на меня как на королеву своего сердца.— Это чертовски маленькое дельце для девушки с волосами мышиного цвета. Но её мамочка вопит: «Нет!», И её папочка сказал ей уйти. Но ей не к кому пойти. Теперь она бредет через затонувшие мечты. К месту с девственном пейзажем. О, Человек! Взгляни на этих пещерных людей! Это наиуродливующее зрелище! Взгляни на полицейского, избивающего невиновного. О, человек! Будет удивительно, если он когда-нибудь узнает, что является героем популярного шоу!
Я медленно поклонилась, наслаждаясь каждой секундой своего триумфа. Свет фонарей погас. Подол моего воздушного платья из самой сказки шуршал по полу сцены, звуча как шёпот. Удаляясь, я слышала овации довольной толпы. Ликующая улыбка играла на моём лице. Они хлопали, а я думала, как вручаю им маски.