All You Need is Love

Красный, в меру длинный маникюр раздражённо стучал по отполированной поверхности стола. Мне казалось, что воздух вокруг нас сейчас воспламенится, что эта маска спокойствия взорвётся и в мою сторону польётся безумие. — Значит, ты не подписала? — сдерживая скрежет зубов, сказала графиня. — Если бы я плохо разбиралась в людях, то подумала бы, что твои намерения алчные. Однако ты как раз из тех людей, которых я вижу насквозь, — она чуть подалась вперёд и была уже совсем не так дружелюбна (если можно назвать дружелюбным наш первый разговор). — Простушка, которая считает ниже своего достоинства идти на этот шаг даже из соображений практичности. Она вроде говорила слова, которые по сути могли стать комплиментом, но так их буквально выплёвывала с этим пренебрежительно осуждающим тоном, словно я была хуже, чем никто. — Ты ещё не поняла? — вот теперь голос стал действительно угрожающе строгим. — Я не тот человек, которому дают отказ. Я вижу тебя второй раз, и это уже делает тебе слишком много чести, а ты приносишь мне пустую бумагу? Ты знаешь, чем это чревато? — Извините, — тихо сказала я. — Могу лишь вас заверить, что ваш сын больше не подойдёт ко мне. Я сказала, что больше не хочу видеться с ним ни при каких обстоятельствах, поэтому… Последовал тяжёлый вздох. — Почему я должна тратить на это время? — спросила она сама себя. — Впрочем, может вы и не настолько близки, раз ты так плохо знаешь Ричарда… Тебе нужно покинуть школу, как можно скорее. Её тон был повелительный, приказной, словно мы на войне, и она мой командир. — Я уже пыталась, но безуспешно… — Тебя никто к стулу не привязывает. Она напоминала мне айсберг — такой же холодный и неотвратимый. Один её взгляд мог вводить в ступор и подчинять. Я ничего не ответила, впрочем, никто не ждал ответа, только беспрекословного выполнения приказа. — Кто же ты такая, что даже я не могу выставить тебя из своей же школы? — этот вопрос был почти риторическим. Ей действительно было любопытно, однако ответа от меня она не ждала. Вообще было впечатление, что она испытывала дискомфорт, находясь рядом с собой. Не тот, когда не знаешь, что сказать незнакомому человеку, а тот, который сродни раздражению, когда ты случайно запнулся мизинцем о ножку, но не настолько больно, чтобы закричать, только неприятно поморщиться. Она кивнула своим прислужникам, которые тут же оказались у меня за спиной, и это означало — пришло время уходить. Я негромко попрощалась с женщиной, конечно, ответа не дождалась, и вышла за дверь. Час от часу не легче.

***

Дождь снова накрыл наш город и всю мою жизнь. Мелкие капли быстро тарабанили по образовавшимся на газоне лужам, создавая рябь по всей поверхности. Унылый и серый пейзаж полностью дополнял моё настроение. Меня не покидало гадкое чувство отвращения к самой себе. Я даже не знаю почему. Потому что мне не хватило духу подписать ту бумагу и избавить себя от проблем? Или потому что я грубо отшила лорда, пусть он надоедлив и горделив, но всё-таки? Или потому что я не способна решить ни одного вопроса правильно? А где оно, это «правильно»? Правильно ли было так говорить лорду? Если бы я не сказала, то эти странные отношения между нами продолжились бы, пока ему бы не надоело всё это. Почему-то я уверена, что непременно бы надоело. Или стоило ему сказать про наш разговор с его матерью? Я не знаю ответа ни на один вопрос. Я даже не знаю, кем всё-таки прихожусь лорду? Другом? Игрушкой? Или просто странной знакомой, о дружбе с которой как-то не очень упоминать, но вроде и бросать тоже пока не хочется. Холодно. Стало зябко, с каждым днём всё холоднее. Мне казалось, что я ничего не чувствую, сидя в открытой беседке в одной форме и глядя на стену из дождя. Прошло уже несколько дней. Я больше лорда не видела. Возможно, он не приходил в школу. Не знаю. Мне как будто бы всё равно. За это время я так и не решила вопрос с переводом. Директор сказала, что не может выдать мне мои документы, хотя бы до окончания года. Ну это смешно, как будто королева будет лично справляться о моих успехах. Никто ведь не узнает. Но английская дотошность не знает границ. Почему так тяжело на душе? Словно кто-то положил чугунную плиту на меня, и иногда перехватывается дыхание от этого давления. Мне было грустно, кажется, и одиноко тоже было. Не хватало чего-то. Саркастической усмешки и вечного «эй, простушка». Как быстро человек может привыкнуть к унижениям… Теперь уже ничего этого не будет. Всё в прошлом. Всё осталось позади, и скоро эта школа тоже исчезнет из моей жизни. Жаль только, не быть мне выпускницей Кенсингтонского заведения. Приложить это в папку с документами на поступление уже не получится. Который час? Уже скоро закончится обед, надо бы вернуться в здание, но ноги тяжёлые — туда меня не очень тянет. Я всё боюсь встретить его там и не знаю, как себя вести. Что сказать? Или ничего не говорить? Сделать вид, что я невидимка. Да, наверное… Я повернула голову в сторону, намереваясь подняться и выйти из беседки, но испуганно вскрикнула от неожиданности — на другой стороне скамьи сидел лорд. Руки сложены на груди, взгляд устремлён вперёд, туда, куда я смотрела. — Сдурел? Ты что так пугаешь? — вырвалось у меня. Вырвалось как ни в чём не бывало по привычке вечно ругать этого несносного парня. Он молчал, строго глядел вперёд, слегка нахмурив брови. Был устрашающе спокоен — это была копия графини. Я откашлялась, не зная, куда себя деть. В итоге решила подняться, чтобы уйти. — Сидеть, — приказным тоном сказал лорд и потянул вниз за подол пиджака, усаживая меня обратно. Я резко опустилась на деревянную поверхность. Теперь по-настоящему почувствовала холод. Интересно, он давно тут сидит? — Я здесь уже десять минут, — ответил мне лорд, и я опять прикусила губу. Ну почему мои мысли всегда вылетают вслух? И как же я его не заметила, целых десять минут. — Ты была слишком погружена в свои мысли. Нет, ну с моей привычкой болтать вслух надо что-то делать. Так скоро я начну сама с собой разговаривать. — Пыталась забрать документы? — спросил лорд всё тем же строгим голосом. — Тебе какое дело? Это тебя не касается, — зря он подошёл. Я ведь обещала, что мы больше не будем общаться. — У тебя ничего не выйдет, — спокойно сказал парень. Я обернулась к нему. На слегка волнистых волосах ещё оставались капли дождя, а пиджак казался мокрым на плечах, будто он не спешил прятаться в беседке, а просто бродил прямо под ливнем. — Что? С чего ты взял? — Потому что я так сказал, — он повернул голову ко мне. Его серые глаза казались ледяной глыбой — до жути знакомый взгляд. Я не знала, бояться мне или храбриться, как обычно. Этот взгляд внушал трепет, настойчивость и спокойная уверенность не давали мне возможности ответить. Я не знала, что говорить, будто стала маленьким микробом. Застряла между враждебно настроенной графиней и её таким же упрямым сыном. И что он вцепился в меня? — Я пойду, — резко вдохнув, я встала с места. Кажется, я не дышала до этого вовсе. Лорд поднялся вслед за мной. — Ты думаешь, — чувствую, что холодное спокойствие набирает обороты и вот-вот грянет буря, — надо мной можно смеяться? — Что? Никто над тобой не смеялся… — По-твоему, я смешон? — он подошёл близко, я ощущала его дыхание у себя на макушке. Но от его настроения хотелось вжаться в пол беседки. — Запомни, простушка, нет никаких игр. А если ты вздумала играть, то это плохо для тебя кончится. — Что? — что он несёт, даже смешно стало. Я обернулась к нему. — О чём ты говоришь? Какие ещё игры? Бред какой-то… Он резко сделал шаг вперёд, хотя между нами почти не было расстояния, и это заставило меня отступить — я упёрлась спиной в опору беседки, ладонью нащупала деревянную поверхность, а лорд навис надо мной, как коршун над добычей. Ностальгические ощущения пробежались по мне дрожью. — Ты помнишь, как мы впервые столкнулись на лестнице? — его низкий голос шелестел прямо надо мной, на губах сверкнула хищная улыбка. Это точно Каллоден? Тот, кого я знаю, или тот, кого он строил из себя, изображая «плохого парня»? Холодные кончики пальцев проскользнули под воротник рубашки. Я вздрогнула от неожиданного касания — изо рта вышел плотный тёплый пар. Ладонь легла прямо на шею, не сомкнулась, но угрожающе накрыла почти полностью. Всё внутри смешалось, страх и волнение, замешательство и странное покалывающее в животе ощущение его близости. Я понимала, что мне стоило его бояться сейчас, а, быть может, я и боялась, но при этом мне не хотелось, чтобы он отходил. Я сошла с ума. Я мазохист? — Мне стоит лишь сомкнуть пальцы, — я ощутила давление на коже под его рукой. — Помнишь, я говорил тебе про круг доверия? Думаю, он не ждал моего ответа, поэтому я молчала, только смотрела на него, не отрываясь, прямо в глаза, но он всё глядел на свою руку. Почему я когда-то была уверена, что он не причинит мне вреда? Как ни странно, я продолжаю придерживаться этой мысли. — Я забыл тебе сказать, что из него нельзя выйти добровольно, — он положил другую ладонь мне на плечо и сжал. Сильно. Казалось, он злился, так, как не злился никогда. Всё, что было до этого, было цветочками, слегка раздражающими его факторами, а теперь это была настоящая злость. — Все, кто в него входят, становятся моими навсегда. Теперь ты моя, поняла? И ты не можешь сказать мне «хватит». Ты не можешь развернуться и уйти. Тебе не позволено. — Я не твоя игрушка, — наконец-то удалось хоть что-то выдавить из себя. Выйти из ступора и натянуть тормоз кое-кому. — Нет, ты не игрушка, — он даже позволил себе слегка улыбнуться. — Не игрушка… Его дыхание было сбивчивым, губы слегка дрожали. Казалось, будто он продрог от холода, но причиной был не дождь. Причиной была я. На меня накатила волна, тёплая, хотя нет, горячая. От коленных чашечек до самых мочек. Я осознавала очень чётко, что это человек, весь из себя лорд, злится и дрожит от переполняющих его эмоций, совершенно несдержанно и забыв про любой приличный этикет, из-за меня. Что я довела его до такого состояния. И это была не чистая беспричинная ярость, которую он утолял каждодневным мордобоем кого-то. Это было нечто другое. Он наконец поднял на меня взгляд, отвёл его от своей руки и заглянул прямо в глаза. Серые радужки почти исчезли под зрачками, как чёрные дыры, затягивающие в свой водоворот. Этот взгляд был полон злости и решимости, но не увидев когда-то подпитывающего его образа жертвы в моём лице, а неподдельный интерес, дал слабину. Будто опешил, увидел то, чего не ожидал. Его руки стали горячими в одно мгновение, будто кто-то облил нас кипятком. Лорд слегка подался вперёд, но у меня не появилось желания рефлекторно отстраниться. Это было странное ощущение, словно я ждала, когда же он приблизится. Его хватка совсем ослабла, он словно стал приходить в себя, и злость сменилась чем-то другим. Желанием поцеловать меня прямо сейчас. Холодная капля слетела с кончиков его волос прямо мне на щеку. Я подумала, что пойдёт пар от соприкосновения холодного с горячим — так горела моя кожа. Но эта маленькая капля вернула меня в реальность, наконец-то заставила меня вдохнуть полной грудью, понять, где мы и что делаем. Как только лорд подался вперёд снова, я отвернула голову в сторону, нервно вздыхая. Боже, что я делаю? Что мы делаем? Это всё глупо и совсем лишнее. Мы должны разойтись по разным углам и больше никогда не видеться вновь. Таково было правило, таково условие нашей жизни. После недолгого молчания лорд усмехнулся, убрал руку с моей шеи и отошёл на полшага. — Неужели это вызывает в тебе отвращение? — он будто посмеивался над этой ситуацией, но в то же время доля обиды звучала в его голосе. Я знала, что он не тронет меня, если я оказываю сопротивление — такое действие вызвало бы в нём самом чувство отвращения к самому себе. Почему-то я точно это знала. Не считая случая в библиотеке (это обоих застало нас врасплох), у него была ещё масса возможностей заставить меня силой, но он никогда этим не пользовался. Лорд сделал ещё шаг назад — я больше не смотрела на него — и вышел из беседки. Кажется, что меня покинули все силы, ноги подкосились. Я осела на пол. Не знала, плакать или смеяться. И что означали его слова? И что это вообще сейчас было?.. Руки тряслись… А дождь всё так же продолжал колотить по металлической крыше беседки, закрывая меня ото всех водяной стеной. И казалось, что это была лишь иллюзия его присутствия здесь. И всё это мне почудилось.