Уроки любви

      Поправив шарф на шее — температура на улице наконец стала походить на ноябрьскую, — Агнесс толкнула стеклянную дверь кафе и шагнула внутрь. На глаза сразу попался столик с сидящим за ним кудрявым парнем, и девушка направилась туда, по дороге снимая куртку.       — Привет, — она улыбнулась, опускаясь на стул напротив друга.       Флориан закрыл книжку и помахал ей рукой. Агнесс повесила верхнюю одежду на спинку стула и направилась к барной стойке, чтобы взять себе большой латте с солёной карамелью в уютной белой кружке, какая подходила как раз для таких вечеров: в кофейне, с лучшим другом, пока за окном накрапывает мелкий дождь.       — Что нового, Несси? — парень поправил шевелюру и устремил на подругу улыбающийся тёплый взгляд, когда она наконец вернулась за стол и с наслаждением сделала первый глоток кофе.       — Особо ничего, — она пожала плечами и одёрнула рукава свитера вниз. — Мне назвали даты соревнований. В десятых числах декабря. Успеть бы подготовиться, — девушка поёжилась.       В целом у неё не было проблем с программой, но некоторые элементы получались не очень четкими, будто слегка размазанными, а ещё Несси постоянно путала порядок их выполнения.       — Ты справишься, — Флориан уверенно кивнул, стараясь подбодрить девушку. — Это у меня обычно соревнования не заканчиваются ничем хорошим, а не у тебя. Вспомни, разве ты хоть раз приезжала без медали?       — Да, один раз вообще-то было, — Агнесс усмехнулась, но ей однозначно льстила поддержка друга. — Соревнования в Неаполе. Кажется, три или четыре года назад. Я помню, мне там даже не дали размяться, потому что у них не хватало помещений, а я всё-таки дорожу своим здоровьем, поэтому не стала выполнять прыжки на не разогретое тело. Ну и, конечно, они сняли кучу баллов, — она закатила глаза.       Для Агнесс участие в конкурсах было невероятно важной частью спортивной жизни, и она совсем не была сторонницей фразы «главное — не победа, а участие». Для неё было принципиально побеждать, получать медали и кубки, а ещё доказывать людям вокруг, что она чего-то стоит.       — Ну, это не считается, здесь у тебя даже есть оправдание, — парень усмехнулся.       — Я всё равно волнуюсь, — Несси слабо улыбнулась. — Расскажи лучше, что происходит у тебя.       — Я, как всегда, в дерьме, — парень со смешком пожал плечами.       Его редко волновали личные проблемы, только когда они достигали высокого уровня серьёзности и родители грозили ему домашним арестом, поэтому и сейчас он относился к ним, как к чему-то обыденному. Впрочем, они ведь действительно были неотъемлемой частью его жизни.       — Пропадаю в зале, чтобы подготовиться к соревнованиям, которые будут только в следующем году, потому что у меня нет ни одной вычищенной до блеска программы, а этими тренировками ещё и ухудшаю себе оценки в школе. Учителя меня уже проклинают, потому что я вечно ухожу с последних уроков и не успеваю выполнять домашнее задание, — Флориан закатил глаза и, чтобы отвлечься, взял со стола свою кружку с зелёным чаем и сделал глоток. — Но это ничего. Я по-прежнему считаю, что лучше полностью отдаваться чему-то, что ты любишь, чем тратить энергию на бесполезные занятия.       — Отчасти ты прав, — Агнесс слабо улыбнулась. — Но ты должен рассуждать так, только если уверен, что сможешь продолжить спортивную карьеру в дальнейшем. Это ведь сложно, — она качнула головой, подвергая сомнению слова друга.       Девушка и сама порой не могла объяснить, для чего занимается гимнастикой, да ещё и так усердно: она не планировала связывать свою жизнь со спортом, в её мечтах были инженерия и технологии, а тренировки стоили ей свободного времени, денег и порой здоровья. Но эти занятия были для неё чем-то расслабляющим, словно горячая ванна после тяжёлого дня, она всегда морально отдыхала на них, несмотря на сильнейшую физическую усталость после. Они помогали ей вновь почувствовать себя живой и сделать глоток свежего воздуха.       — У меня есть все возможности для этого, — Флориан пожал плечами. — Я хорош только в спорте, мне не светит ни кафедра высшей математики, ни любой медицинский университет Болоньи, — он грустно усмехнулся. — Если я приложу достаточно усилий, а родители подкинут ещё немного денежек, мне удастся выйти в олимпийскую сборную. И это, кстати, им выйдет дешевле, чем оплачивать моё обучение в универе — я считал! — на лице парня возникла широкая улыбка, и он начал водить пальцем по ободку кружки, стоящей перед ним.       — Думаю, ты прав, — Агнесс всё-таки согласилась. Она действительно не видела своего друга обучающимся какой-либо серьёзной профессии: он всегда был в спортивном зале, даже если не физически, то мысленно. — Тогда могу только пожелать удачи. И надеяться, что ты такими темпами не улетишь на другой конец земного шара!       — Да, Италия в плане спортивной гимнастики — не самая перспективная страна, — Флориан грустно усмехнулся. — Ну, об этом ещё точно рано думать. А ты куда хочешь идти после школы?       Этот вопрос застал девушку врасплох. Она не раз думала о своём будущем, но всегда пропускала момент окончания школы и поступления в университет, хотя он приближался с каждым днём. Агнесс примерно предполагала, чем хочет заниматься, но у неё не было конкретных идей.       — Честно говоря, хотелось бы что-то с архитектурой. Я буду смотреть по баллам за экзамены. Не удивлюсь, если получу по английскому не больше тридцатки, и меня вообще никуда не возьмут, — она опустила лицо в ладони.       Флориан тут же мягко сжал её плечо в успокаивающем жесте.       — Всё будет хорошо. Верь в лучшее, это правда работает, — тон его голоса стал тише. — У тебя ведь новый учитель. Как ты говоришь, требовательный. Если так, то я уверен, что он поможет.       — Я пытаюсь, учу, но для меня некоторые правила выглядят как скороговорки на латинском, — она покачала головой. — Если есть какой-то чип со знаниями английского, который можно вживить под кожу, я бы с удовольствием его приобрела.       — Нужно больше практики. Сейчас только ноябрь, если ты будешь заниматься ежедневно хотя бы по чуть-чуть, всё будет хорошо, — уверенно проговорил парень. — Если хочешь, я могу начать учить английский за компанию с тобой. Может тебе так будет проще, — его карие глаза искренне улыбались, с добротой и преданностью глядя на девушку.       Агнесс почувствовала, как щиплет в носу от умиления, и пересела на стул рядом с Флорианом, чтобы обнять его за плечи. Он прижал девушку к себе в ответ со светлым чувством на душе.       В этот вечер, когда на улице уже было так холодно, что шёл пар изо рта, внутри девушки горело самое настоящее тепло, согревающее от любых морозов. Она поняла, что у неё все-таки есть хотя бы один друг, который готов пойти на подобное, чтобы ей самой было комфортнее, и она ценила это до боли в сердце. Даже если все от неё отвернутся, она знала, что может прийти к Флориану, и он всегда поддержит, что бы ни случилось: она не получит от него осуждения или презрения, он всегда постарается понять.       Они провели в кофейне ещё около часа, пока Агнесс рассказывала Флориану правила по английскому, которые должна была выучить наизусть, а он, пользуясь тем, что разбирался в английском чуть лучше девушки, просил её переводить слова и диктовал новые. Когда они вышли на улицу, в небе уже были разлиты сумерки, и они шли домой по набережной, обсуждая стихи — тему, которой Агнесс бы никогда не коснулась, если бы не Флориан с его внезапно возникшим интересом к литературе. Несколько месяцев он читал исключительно поэзию всех авторов мира, учил некоторые стихотворения наизусть и декламировал их Агнесс, когда она оказывалась рядом с ним в спортивном зале или на прогулках. Такими темпами и сама девушка заинтересовалась в поэзии, приобрела себе сборник стихов — потоньше, чем у Флориана, но не менее информативный, — и тоже читала их в свободное время. Вот и теперь они шли по вечерней Флоренции и, перебивая друг друга, спорили по поводу лучших и любимых из прочитанных стихотворений. Флориан проводил Агнесс до автобусной остановки, на которой их пути расходились, и обнял на прощание.       — Кстати, ты так и не ответила, что тебе подарить на день рождения, — сказал он с упрёком, прежде чем покинуть Агнесс.       — Эй, ты же мой лучший друг, сам должен догадаться, — со смехом она стукнула его по плечу. — Ты знаешь, что мне нравится. Математика, музыка, спорт… Мне правда не принципиально. От тебя каждый подарок важен, а всё потому, что ты всегда даришь их искренне и от всего сердца, — она тепло улыбнулась, поправляя лямку рюкзака на плече.       — Ладно, что-нибудь да придумаю, — Флориан усмехнулся, и выражение его лица немного посветлело.       Он помахал ладонью, развернулся на пятках и направился к дому, а Агнесс осталась стоять в ожидании автобуса, с улыбкой глядя в темнеющее небо.

***

      Выбросив стакан из-под кофе в урну, Маттео подошёл к зданию, в котором находилась музыкальная студия. Он потянул вниз ручку и зашёл внутрь, уже на лестнице слыша приглушённые звуки бас-гитары.       В студии в этот момент находилось трое человек, и, повесив на вешалку чёрную кожаную куртку, Маттео бесшумно присоединился к ним. Томас, электрогитарист, встретил его кивком головы и лёгкой улыбкой; Давид был слишком увлечён своей партией бас-гитары, чтобы обращать внимание на кого-то ещё, и лишь кинул на вошедшего затуманенный взгляд, но зато вокалист Дамиано приветственно и радушно пожал мужчине руку.       — Давно мы не собирались вместе, — он сделал глоток пива из банки, стоящей рядом, и закрыл дверь за прибывшим, чтобы ничего не нарушало звукоизоляцию.       Стены студии были покрыты акустическим поролоном, на деревянном полу было чисто, только под барабанной установкой лежал плотный узорчатый ковёр. Две стойки микрофонов стояли посреди помещения, а вокруг царил самый настоящий хаос: разбросанные листы с партиями для инструментов, блокноты с набросками текстов песен, на столе, помимо груды бумаг и какого-то мусора неясного происхождения, стояла ещё одна открытая банка пива. Маттео чуть присвистнул от вида бардака вокруг, доставая палочки из держателя и хватаясь за пэд для разминки.       — Не то слово, — он улыбнулся Дамиано. — В лицее заваливают работой. По-моему, обучение учеников составляет меньше двадцати процентов от всей моей работы, в остальное время я пишу эти идиотские отчёты. Но начало года уже позади, всё стало чуть спокойнее, поэтому до окончания семестра я буду появляться регулярно, — он уверенно кивнул в сторону друзей, и они радостно переглянулись. — Спасибо и на том, что не засыпали этим хламом мои барабаны, — вдруг подметил Лоренцо со смешком, оглядев помещение ещё раз.       Он включил метроном и начал разминать кисти, пока Давид увлечённо доигрывал песню под мелодию в наушниках. Наконец брюнет дотронулся до струн в последний раз и снял гитару с плеча, снимая наушники.       — Привет, Мэтт, — он доброжелательно подмигнул другу. — Мы тут, кажется, написали песню. Покажете ему? — Давид обернулся к остальным, и они тут же засуетились, доставая ноты и листы из папок и из-под стопок книг.       Маттео удивлённо вскинул брови и опустил палочки на поверхность пэда, готовясь слушать.       Парни взяли инструменты и, сверяясь с бумагами, начали наигрывать мелодию. Дамиано спел первую строчку, и Лоренцо тут же удивлённо уставился на него. Это было что-то действительно новое, он ни разу не слышал, чтобы парень пел так: не подстраиваясь под голос оригинального исполнителя, а самостоятельно, показывая всё, на что он способен.       Песня была действительно отличной. Повторяющийся мотив делал её приятно зависающей в голове, и, слушая, Маттео уже знал, что сыграть в том или ином месте. Они закончили отрывок, Томас доиграл соло на гитаре, и парни все вместе сняли наушники, устремляя вопрошающий взгляд на Маттео в ожидании его реакции. Его лицо было напряжено и задумчиво, глаза смотрели на барабанную установку.       — Как тебе? — Давид взял недопитое пиво со столика и сделал глоток. — Чёрт, слишком тёплое.       — Отлично. Правда. Замечательно, — мужчина быстро закивал. — Конечно, нужна редакция, но в целом — отлично, — он замолчал, не поднимая на них взгляд.       — Но тебя явно беспокоит что-то ещё, — Дамиано, будучи самым молодым из их компании, прекрасно умел читать людей.       Вот и сейчас он видел, что у брюнета есть ещё какие-то мысли, которыми он не делится, и потому сел рядом с ним и опустил ладонь на его плечо.       — Да, — со вздохом признался Маттео. — Что вы дальше собираетесь делать? Понимаете, одна песня — это и вторая, и третья, а может — и целый альбом. А альбом — это, чёрт возьми, выступления и вся следующая за этим чертовщина. Извините, что порчу момент, но я всегда продумываю наперёд, — он вскинул руки в свою защиту, а потом снова взялся за палочки, начиная наигрывать ритм, чтобы успокоиться.       — Ну, мы и правда особо не думали об этом, — Томас почесал затылок, переглядываясь с остальными. — Даже если всё пойдет так, как ты говоришь, то… Ты против? Не хочешь концертов?       — Если честно, то не очень, — мужчина прерывисто вздохнул. — Я не готов к такому. Не в этом возрасте.       — Чувак, двадцать семь лет — не приговор, — Дамиано засмеялся, хлопая его по плечу. — Да, я младше тебя на четыре года, наверное, не могу понять полностью, но неужели правда только из-за возраста?       — Чтобы набрать известность, нужен не год и не два. Всё будет тянуться так медленно, что устанешь, — он пожал плечами. — И я, пожалуй, не готов променять мою стабильную рутину на туры и написание альбомов. Я предпочту игру для себя, может, каверы на чужие песни… Максимум, на который я согласен: запись своих песен без их дальнейшего продвижения.       — На самом деле, тут и я с тобой согласен, — Давид кивнул. — Так что, ребята, сворачивайте лавочку, без басиста и барабанщика вам делать нечего.       — Как будто вы единственные такие на целом свете, — Томас фыркнул, и двое мужчин тут же с претензией уставились на него. — Я шучу, чего вы! Я знаю вас с тех пор, как мне стукнуло восемнадцать. Десять лет — охренительно много, и я не готов променять эту дружбу на что-то ещё.       — Надеюсь, вы уже считаете меня за своего? — вдруг тихо спросил Дамиано, поднимая на них взволнованный взгляд подведённых карих глаз.       Насколько хорошо он чувствовал других людей, настолько же сильно были обострены его собственные эмоции. Из их компании он действительно был самым эмоциональным и оттого порой самым шумным.       — Я ведь знаю вас не так долго. Пять лет, кажется?       — И этого вполне достаточно, чтобы ты стал частью нашей семьи, — Маттео ответил с теплотой в голосе, и остальные согласно закивали.       — Хватит на сегодня сентиментальностей, — вдруг со смешком прервал Томас. — Давайте вернёмся к репетиции? Мэтт, хочешь сыграть новую песню?       — Попробую подобрать партию, — Маттео кивнул, садясь на стул за установку и покрутив палочки в руках.       Давид начал наигрывать ведущую мелодию на басу, Дамиано вступил — кажется, ещё лучше, чем в прошлый раз, — и Лоренцо начал бить в такт, чередуя барабаны и тарелки, чтобы посмотреть, что подходит лучше.       В моменты, когда он сидел за установкой, для него не имел значения весь остальной мир за пределами студии. Так же он чувствовал себя только на уроках английского, когда ученики увлечённо слушали его объяснение темы: интерес в их глазах заставлял его работать усерднее и показывал, что он может свернуть горы, если только захочет.       Он жил этими двумя вещами: музыкой и преподаванием, и всю жизнь находился в поисках человека, который сможет понять его в этих увлечениях. Его бывшая девушка, с которой они разошлись буквально два месяца назад, изначально показалась ему именно такой, но со временем он увидел, как сильно ошибался. Эта девушка пыталась поддерживать его начинания, но сама ни капли не интересовалась и искренне не понимала, что может интересного находить человек в работе учителем или игре на барабанах. Он расстался с ней, потому что их отношения зашли в тупик, и, к своему сожалению или стыду, не чувствовал грусти — скорее, какое-то облегчение, будто скинул тяжёлый груз. Все партнёрши, которых он встречал до этого, мало чем отличались от неё, и он почти отчаялся найти кого-то, кто поймёт его по-настоящему. Иногда Маттео ловил себя на мысли о том, что, возможно, его ожидания завышены и он требует слишком многого, но с другой стороны, понимал: раз определённая идея есть в его голове, значит, откуда-то она взялась и вполне может быть осуществима в реальности. Однако пока что удача не повернулась к нему лицом, и он прекратил намеренные поиски, надеясь, что счастье само найдёт его.       Песня подошла к концу, и Дамиано включил плейлист из их регулярных композиций, в который входили совершенно разные исполнители: от Queen с Led Zeppelin до современных итальянских музыкантов. Единственное окно в студии говорило о том, что на улице уже давно стемнело — но это лишь ноябрь делал своё дело, поэтому домой никто не собирался. В голове Маттео мелькнула мысль о том, что ему ещё нужно проверить пачку тетрадей с контрольными работами и подготовить материалы к завтрашнему уроку, однако в песне приблизился момент его соло на барабанах, и все эти мысли мигом вылетели из головы.       Парни разошлись только когда Томас уже морщился от боли в пальцах, а голос Дамиано начал хрипеть. Маттео надел куртку и, положив в чехол палочки и пэд, повесил сумку на плечо, намереваясь потренироваться дома. Это помогало отвлечься от мыслей и работы, да и просто было практикой, которая никому ещё не помешала.       Вчетвером они вышли на улицу, в первый морозный вечер в этом году. Томас и Дамиано тут же попрощались и ушли к машине, потому что приехали на ней вместе и добираться до дома им было дольше, чем двум другим участникам их импровизированной группы.       Маттео встал возле подъезда высокой многоэтажки, в которой находилась их студия, и достал пачку сигарет из внутреннего кармана чёрной кожаной куртки. Накрапывал мелкий дождь, отдалённо напоминавший снег, падал на плечи и тут же сползал дорожками вниз. Мужчина протянул упаковку Давиду, в задумчивости стоявшему рядом, и тот взял одну сигарету, поблагодарив кивком.       — Не думал бросить? — вдруг спросил он у Маттео.       Уголки губ были чуть опущены, но мужчина глядел на Лоренцо и улыбался одними карими глазами. Маттео хмыкнул в ответ.       — А ты? — он послал ему ухмылку и поднёс зажигалку к табачному цилиндру, наблюдая, как пламя робко колеблется на ветру.       — Я? Я не хочу, — Давид засмеялся и сделал затяжку, с наслаждением выдыхая густые клубы дыма, что тут же растворялись в морозном воздухе.       — Ну, вот и я тоже, — Маттео усмехнулся вновь и затянулся следом. — Тем более я не курю на постоянной основе. Это у меня как приятное дополнение, не больше двух сигарет в день, обычно даже реже.       — Мне бы так, — брюнет вздохнул. — Я зависим от этого чёртового табака.       Маттео ничего не ответил, поднимая взгляд в небо. Ядовитый дым заполнил его лёгкие и тут же вышел через ноздри. Капли усиливающегося дождя падали ему на лицо, в воздухе стоял приятный запах мокрого асфальта, листвы, осени — времени года, которое он так любил. Оно, конечно, уже подходило к концу, но ещё была возможность насладиться непогодой, приглушённым солнцем и яркими листьями, опадающими с деревьев. В этот момент, стоя там с сигаретой между пальцев и наслаждаясь тишиной поздней вечерней Флоренции, Маттео не думал ни о чём — и это показалось ему лучшим мгновением жизни за последние несколько месяцев. Только мелкий дождь, сигареты, молчаливое присутствие лучшего друга рядом и никакого беспокойства за будущее — только надежда на что-то большее и лучшее, что грядет впереди, совсем рядом, уже где-то за углом: стоит только свернуть в правильном месте, и ты — у цели.