Рука Агнесс чуть подрагивала от волнения, когда она пыталась вставить ключ в замочную скважину двери их дома. После тренировки ей позвонила мама, сообщив, что им предстоит важный разговор. И теперь у девушки всё сжималось внутри от одних только мыслей об этом
важном разговоре, пока она вспоминала последние недели и пыталась понять, что такого натворила.
Она обнаружила маму на кухне с ноутбуком и чашкой чая. Замерев в дверях на несколько секунд, будто ожидая, что женщина начнёт разговор прямо с порога, Агнесс поздоровалась и налила себе воды.
— Что будешь на ужин? — спросила вдруг синьора Валенти. Девушка прерывисто вздохнула.
— Мне без разницы.
— Я не буду ужинать, поэтому ориентируюсь на…
— Мам, — Несси села напротив, складывая руки в замок, — не тяни, пожалуйста. Ты сказала, что хочешь поговорить. О чем?
— Мне предложили новое место работы, — со вздохом начала Ада.
— Так это же хорошо? — непонимающе спросила девушка, пытаясь понять, к чему она клонит.
А если новости были хорошими и она зря волновалась?..
— Смена работы подразумевает переезд. В Болонью, — женщина наконец перевела тяжелый взгляд с экрана ноутбука на дочь. Та замерла в непонимании.
— И… Я что, останусь здесь одна?
— Нет, конечно, — Ада так удивлённо вскинула брови, словно девушка сказала невероятную глупость. — Тебе тоже придется переехать со мной.
Одна фраза за секунду создала внутри ощущение бури, готовой разрушить все на своем пути. Рухнул огромный карточный дом, который Агнесс так старательно строила последние годы.
— Но… — она покачала головой, глядя и не веря, — нет, как это? Я не могу остаться? Мне же надо заканчивать школу…
— Тебе надо просто сдать вступительные экзамены и поступить в университет. Какая разница, в каком городе ты будешь это делать?
— Я ведь планировала поступать во Флоренции, — робко заметила девушка.
— Сейчас нужно разобраться с другими вещами, давай эту проблему решим, когда она будет актуальна? — Ада устало провела ладонью по лицу. Только теперь Несси заметила, что женщина выглядит внезапно постаревшей на несколько лет из-за недосыпа и нагрузок на работе. Агнесс почему-то сразу поняла, что не будет никакого смысла просить у неё денег на то, чтобы снимать квартиру и оставаться здесь одной — она ни за что не получит положительного ответа.
— А папа… — начала она осторожно, тут же вызывая гневный взгляд в свою сторону.
— Думаешь, он живет один? — синьора Валенти горько усмехнулась.
— Нет, конечно, — Несси обняла себя руками, потому что дискомфорт от этого диалога усиливался с каждой сказанной фразой. — Но я не хочу уезжать из Флоренции, мам, и если я смогу остаться, пусть даже с ними, я согласна…
— Говори с ним сама, — Ада разочарованно махнула рукой. — Если он согласится, пожалуйста. Я не держу.
— А если не согласится? Совсем нет других вариантов? — спросила вдруг Агнесс с толикой надежды в голосе.
— Я уже подписала контракт, — отрезала вдруг женщина, обрубая все пути к отступлению. — И у нас нет денег, чтобы снимать тебе здесь квартиру, просто потому что тебе приспичило остаться во Флоренции. Поэтому либо ты остаешься с отцом, либо едешь со мной. Других вариантов нет.
Агнесс ощутила ком в горле. Перед глазами за несколько секунд пролетели все годы жизни в этом чудесном городе, замелькали лица важных людей. Особенно ярко почему-то горели карие глаза профессора Лоренцо.
— А когда? — задала она лишь один вопрос.
— В ближайшие две недели. Дали время на то, чтобы найти квартиру, собрать вещи и, собственно, переехать.
— Две недели, — ахнула Агнесс, глядя прямо перед собой.
— Нет, если ты хочешь, ты, конечно, можешь заработать и сама снять себе квартиру, но я такое не одобряю, потому что сейчас у тебя в приоритете должна быть учёба, — добавила вдруг Ада строгим голосом, и этой фразой отрезала последнюю ниточку надежды, за которую цеплялась Агнесс. Ей тут же стало тяжело дышать.
— Но как я посреди учебного года перейду в новую школу? — её голос дрожал.
— Так же, как и все, — женщина усмехнулась и обеими ладонями взяла кружку с чаем, согревая руки. — Ты учишься в хорошем лицее, с этим проблем не возникнет.
— Надеюсь, — Несси прерывисто вздохнула, глядя в стену.
В голове настойчивым молотом били слова «переезд, новые люди, новое место», и звон мешал думать, нервируя.
Ладно, — она попыталась мысленно себя успокоить, —
Болонья не так далеко, я смогу приезжать. Но тут же стало ясно, что такими визитами не удастся заменить нормальную жизнь в городе. Как минимум уже сейчас ей придется прекратить занятия гимнастикой, остановить подготовку с синьором Лоренцо, почти не видеться с Джиной… Ком в горле стоял почти камнем. Агнесс перевела взгляд на часы: было только восемь вечера.
— Можно я выйду прогуляться? Встречусь с Джиной, если она может, — спросила вдруг она, вставая из-за стола. Ада перевела на неё удивленный взгляд.
— Ладно. Может, заодно поужинаете где-то?
— Хорошо, — кивнула Агнесс, понимая, что поесть сегодня точно не сможет, потому что такие новости напрочь отбили аппетит. Вернувшись в свою комнату, она сразу набрала номер Джины. Та долго не отвечала, но наконец взяла трубку.
— Алло, — её голос звучал непривычно радостно, и Несси даже поморщилась.
— Солнце, ты сейчас занята? — спросила она, понимая, что вот-вот расплачется. Джина тут же напряглась.
— Случилось что-то? Я вообще сейчас с Адамом…
— Могу не отвлекать, — Агнесс держалась изо всех сил. Вмиг стало еще больнее: показалось, что она особенно никому и не нужна. Она уедет — и никто не заметит…
— Нет, у тебя что-то случилось? Давай встретимся, Несси, — Джину испугал почти срывающийся голос подруги. — Ты дома?
— Дома. Если тебе не сложно…
— Нет, конечно, — от этих слов Агнесс стало будто теплее. — Давай через двадцать минут встретимся возле пиццерии? Дойду с Адамом, а потом он пойдет домой, а мы с тобой посидим. Хорошо?
— Да. Спасибо, — она выдохнула с облегчением. Самая острая реакция отступила, плакать хотелось уже не так сильно.
Через двадцать минут она стояла у назначенного места и ждала подругу, глядя в небо. Только начался февраль, и погода была отвратительной. Снега не было уже давно, везде стояла грязь и серость. Это лишь сильнее нагоняло удручающую тоску. Даже утонченно красивая Флоренция будто потускнела под гнетом февраля.
Адам и Джина наконец появились перед ней — сначала Несси услышала смех подруги, а после увидела и саму парочку. В тот же момент они начали целоваться, и она со смешком отвернулась. Адам ушел, даже не поздоровавшись с Агнесс, и она закатила глаза, понимая, что абсолютно правильно делает, не одобряя его кандидатуру.
Подруги заняли столик в пиццерии, непривычно заполненной людьми, — февраль был отнюдь не самым популярным месяцем для посещения города. Агнесс есть не стала, только заказала горячий шоколад, и просто пересказывала Джине их диалог с матерью, параллельно делясь своими переживаниями. Та, лишь услышав, в чем дело, сразу нахмурилась и смотрела со всей серьёзностью.
— Вот это да, — вздохнула она, когда Несси закончила и молча уставилась в стену. — Это… Боже, да я даже не могу поверить, что мне придется без тебя заканчивать школу…
— Я вообще во все это пока не могу поверить, — Агнесс снова ощутила желание расплакаться. Ей в который раз стало жутко тоскливо от мыслей о том, что на её долю сразу выпало столько всего, и ей откуда-то надо было находить силы справляться.
Агнесс не знала, поговорила ли Кьяра с Акселем, и если да, то к какому итогу они пришли, — но он до сих пор неизменно находился в зале, когда она приходила на тренировки. Они настойчиво игнорировали друг друга, Флориану доставалось больше, чем кому-либо, но в целом мужчина не переходил границ дозволенного, и Несси была готова с этим мириться. Она даже хотела спросить у Кьяры, как обстоят дела, но никак не могла набраться смелости, а подбодрить её было некому — последние две недели Флориан на тренировках не появлялся, потому что все время проводил с мамой в больнице. Это было ещё одним обстоятельством, из-за которого у девушки болезненно сжималось сердце: она искренне беспокоилась за синьору Торкио, пару раз даже навещала её вместе с сыном, но пока прогнозы врачей были очень неточными и неоднозначными, и расслабиться не мог никто.
Больше всего девушку тревожило и расстраивало то, каким холодным по отношению к ней стал профессор Лоренцо. Уже больше месяца они не виделись вне занятий или школы, в их переписке были только рабочие вопросы, а сам он стал будто бы серьезнее. Агнесс пыталась списать всё на февраль, серость, близившееся окончание учебного года — у мужчины наверняка прибавилось дел, — но не получалось убедить себя. Было очевидно, что он стал вести себя иначе — вот только были непонятны причины. Вернее, главную причину Агнесс просто отказывалась принимать.
Теперь она уже не сомневалась в том, что Маттео и Стелла состоят в отношениях: все перерывы в школе они проводили вместе, на прошедшем мероприятии в честь дня рождения лицея именно они вдвоем были ведущими, да и вообще по их поведению все было весьма очевидно. И если сначала Агнесс злилась, то потом поняла, что злиться ей нужно только на себя. И тогда злость уступила место горькому разочарованию. Она осознала, что действительно слишком многое придумала в своей голове, и потому реальность неприятно отрезвляла. Однако было глупо отрицать, что его отношение к Агнесс действительно поменялось: он будто стал сильнее сдерживать себя, не позволял даже простых прикосновений, которые раньше незаметно проскальзывали, меньше интересовался её жизнью. Такие перемены наталкивали на мысли о том, что Агнесс вовсе не выдумала все, что было до этого, а, значит, что-то между ними действительно произошло. Просто они не были настолько близки, чтобы она могла прямо спросить, в чем дело — и потому ей оставалось лишь молча смириться.
Когда они с Джиной разошлись и Агнесс вернулась домой, она обнаружила, что мама уже легла спать, и потому тоже отправилась в свою комнату, предвкушая бессонную ночь из-за переживаний и лишних мыслей.
***
В кофейне было непривычно тихо для пятничного вечера. Агнесс и синьор Лоренцо встретились на входе, и теперь вместе шли к столику, расспрашивая друг друга о жизни в той манере, в которой спрашивают люди, когда им совершенно не интересен ответ, но давит необходимость соблюдать приличия. Точнее, Несси действительно было интересно — а вот Маттео, как обычно происходило в последнее время, вел себя отстраненно.
— Давай начнём с небольшого теста, — как только они сели и заказали по чашке эспрессо, он достал из сумки стопку листочков, протягивая два из них девушке. Она едва заметно вздохнула, но сразу начала решать, надеясь, что умственный труд поможет отвлечься от глупых мыслей. Не помогло — и она почувствовала это уже на втором задании, когда перечитывала предложение в четвертый раз и никак не могла склеить общий смысл из отдельных слов, потому что параллельно пыталась понять, о чем сейчас может думать Маттео. Он заметил её отстраненность и сразу спросил, все ли в порядке.
— Да, — ответила она почти машинально, а потом вдруг качнула головой. — Хотя нет, вообще-то нет.
Лоренцо непонимающе нахмурил брови, забирая у неё тест и тем самым показывая, что они могут просто поговорить. Он отложил бумагу в сторону и посмотрел в ожидании.
— Я переезжаю, — Агнесс не стала тянуть, — скорее всего, в ближайшие две недели. Маму перевели в другой город по работе.
— Оу, — Маттео, кажется, ожидал чего угодно, но не этого. — А куда? Далеко?
— Не особо. В Болонью, — девушка пожала плечами.
— Хороший город.
— Наверное. Но я не хочу уезжать, — голос предательски сорвался под конец фразы.
— Агнесс, — учитель вздохнул, глядя на неё с сожалением. Она устремила взгляд в окно, чтобы не смотреть на него. — Как я понимаю, возможностей остаться нет?
— Есть небольшая вероятность того, что смогу остаться с отцом, — она горько усмехнулась, — завтра хочу позвонить ему и обсудить. Но мне тоже не сильно улыбается жить с ним и его любовницей…
— Я понял, — Маттео качнул головой. — Да, жаль, что так все складывается… — он просто не мог подобрать слов в этой ситуации, потому что не знал, что Агнесс хочет услышать. И более того — не понимал, что чувствует сам. — Нам тогда тоже придется прекратить занятия? Или ты сможешь созваниваться? — спросил он вдруг.
— Не знаю, — она опустила ладони на глаза, пытаясь охладить их. — Наверное, лучше обсудить это потом. Сейчас мне, честно говоря, совсем ничего не хочется. И немного не до английского.
— Я понимаю, — Маттео усмехнулся. Что-то внутри него внезапно начало бить тревогу. Он и не думал, что так воспримет новость о том, что скоро закончатся и эти регулярные встречи в кафе, и её ответы на уроках в школе, и их разговоры…
Он тут же осознал, что сам пытался свести все это к минимуму в последние недели, а теперь испытывал горькое разочарование. Пожалуй, дело было в том, что
не ему принадлежала идея общаться с Агнесс как можно меньше.
Именно Стелла посоветовала ему так поступить, заметив, что он проводит с одной из учениц больше времени, чем следует. Это показалось ей странным, и она поделилась своими мыслями с Маттео, полагая, что он может привлечь внимание руководства или других преподавателей. Мужчина поначалу очень удивился, потому что не думал, что это так очевидно, однако решился предпринять хоть какие-то действия: и с начала января старался почти не пересекаться с Агнесс вне их школьных уроков и дополнительных занятий. Он замечал перемены в ее настроении, но вспоминал слова Стеллы и отметал идеи поговорить с девушкой. Полагал, что это не его дело, и ей стоит разбираться самой — в конце концов, расскажет сама, если возникнет острая необходимость. И все-таки ему действительно казалось, что так безопаснее.
Тем более, такое отстраненное общение действительно помогало ему забыть о собственной симпатии к Агнесс, которую он скрывал даже от себя.
Если бы он копнул глубже и признался, стало бы ясно, что даже отношения со Стеллой Кравиц он начал именно чтобы убежать от этих чувств. С ней можно было не скрываться, не испытывать вину, не считать себя странным. Но даже на секунду он не допускал в свою голову мысль о том, что у Агнесс тоже есть к нему чувства.
— Знаешь, я так привык к нашим встречам, что мне их даже будет не хватать, — признался он вдруг, повинуясь какому-то внутреннему порыву. Несси подняла на него глаза, полные слез, но внезапно засветившиеся счастливым огоньком.
— Правда? — спросила она, будто не верила.
— Конечно, — он покачал головой, не понимая, почему девушка так реагирует.
— Я тоже. Тоже буду скучать, — пробормотала она, не отводя взгляд. — Извини, что я так внезапно, но можно… Можно тебя обнять?
— Конечно, — Маттео удивился еще сильнее, но встал, и Агнесс тут же поднялась со своего места, обнимая его так крепко, будто должна была уехать уже на следующий день.
Мужчина мягко гладил ее по спине, обнимая в ответ, и пытался как-то логически объяснить ее поведение. Подумал, что, наверное, просто сильно переживает из-за переезда и перемен… Но эти объятия сильно отличались от тех, что были в декабре, когда Агнесс оставалась у него после той ситуации с тренером. Тогда в ее касаниях было только желание получить поддержку, неважно, от кого, а сейчас он чувствовал какое-то
отчаяние, направленное именно на него. Она словно не хотела его отпускать, но нехотя все же разорвала объятия.
— Ты ведь сможешь приезжать, — заметил Маттео, когда они сели обратно, — час на поезде, и ты здесь.
— Конечно, — она пожала плечами, — но будет другая школа, другие люди рядом, а потом и экзамены, так часто приезжать не получится…
— Все равно настаиваю на том, чтобы видеть во всем хорошее, — мужчина подмигнул ей, и Агнесс застыла на пару секунд.
— Пока что, к сожалению, трудно увидеть это хорошее, потому что я даже света в конце не вижу, — сказала она наконец с тоской, когда молчание уже начало затягиваться. На это Маттео не нашел ответа.
***
— Пап, привет, ты можешь говорить? — прочистив горло, начала Агнесс. Она весь день собиралась с мыслями для того, чтобы позвонить ему, и поняла, что откладывать уже нельзя — и без того собиралась сделать это еще в субботу, а уже наступил понедельник. Мужчина ответил не сразу, и с каждым гудком было желание сбросить трубку и заблокировать номер. Но наконец на другом конце линии послышался его голос.
— Немного времени есть, говори сразу, — ответил он так холодно, что Несси почти пробил озноб. Она тут же смутилась, но объяснила ему всю ситуацию.
— Пусть Ада сама разбирается, — было его первым и, как сразу поняла Агнесс, окончательным ответом. — Я не буду платить за твое проживание, просто потому что ты захотела жить здесь, хотя предоставляется отличная возможность переехать в хороший город.
— Но…
— Агнесс, — предупреждающе произнес он, — я думал, ты давно в курсе, что я не меняю своих решений, если я их уже принял.
Девушка ощутила ком в горле. Она и без того была готова унизиться настолько, чтобы жить с ним и этой женщиной, но он решил унизить ее еще сильнее своими словами. А главное — отобрал последнюю надежду, за которую Агнесс продолжала цепляться. Теперь же она просто упала вниз, принимая поражение.
Кристиан же просто не хотел иметь никаких связей со своей прошлой семьей — потому что любое напоминание вызывало в нем чувство вины, но гордость была сильнее, и он никогда бы не стал извиняться. Поэтому он и представить не мог такого исхода событий, чтобы жить с дочерью в одной квартире и постоянно наблюдать ее лицо, напоминающее о случившемся. Он до сих пор не знал, стоит расценивать все произошедшее как большую ошибку или удачу.
— То есть… нет? — она не знала, зачем уточняет то, что и без того очевидно. Отец вздохнул.
— Нет. Переезжай с матерью и живи спокойно, сдалась тебе эта Флоренция…
Именно эта фраза крутилась у нее в голове следующий час, пока она обдумывала, почему же для нее действительно так важен этот город. Не считая того факта, что именно здесь жили все ее друзья, здесь же находилось одно из ее главных хобби — спортивная гимнастика. Она все равно планировала прекратить занятия с поступлением в университет, но на лето у нее были запланированы соревнования, и все равно не хотелось бросать так резко. Однако выбора действительно не было.
А еще во Флоренции был Маттео. Мужчина, который в последние пару месяцев так сильно повлиял на Агнесс, что она уже и представить не могла, как будет учить английский язык без его подбадривающей улыбки и теплого взгляда. Подумать только: а ведь еще в начале учебного года она боялась его так, что с радостью прогуливала бы уроки, и испытывала к английскому только ненависть…
Профессор Лоренцо и правда стал для нее такой же важной частью жизни, какой были и Джина, и Флориан, и учеба в лицее, и гимнастика. И от мыслей о том, что она не значит для него так же много, Агнесс становилось больно, — поэтому она старалась так даже не думать, просто испытывая бесконечную благодарность к человеку, который научил ее очень и очень многому помимо английского языка. Как минимум — благодаря ему она действительно
полюбила учиться, хоть и осознала это только сейчас.
Телефонный разговор с отцом окончательно сбил настрой, и Агнесс никак не могла заставить себя сделать задание по черчению: просто лежала на кровати, без сил даже на то, чтобы включить музыку, чувствовала, как жалобно ноет больная рука, словно тоже не хочет никуда уезжать, и все прокручивала в голове лучшие воспоминания, с которыми её связывал её родной город.
Сдалась тебе эта Флоренция…
