С чистого листа

— Ты сам напросился! — сказал Мичизу, все же нанося удар.

***

— Вот скажи мне, зачем ты с ним дрался? — бурчал рыжий, осторожными движениями обрабатывая ссадины на лице шатена. — Он первый начал! — по-детски надул губки тот, после чего болезненно шикнул, потирая ушибленное место. — Ты старше, а ведешь себя словно необразованный ребенок! — настаивал на своем Чуя. — Чтобы вы делали, если бы я не позвонил Оде? —… — щеки Дазая приобрели розоватый оттенок и имели все шансы выдать его смущение, если бы тот не опустил голову вниз, тем самым скрывая их. В его голосе не было привычной усмешки, он был полностью серьезен, когда нерешительно выдал. — Неужели… ты волновался?        Рыжий слегка смутился, что не укрылось от цепкого взгляда карих глаз, и пытаясь звучать как можно грубее, ответил: «Не принимай желаемое за действительность!». Шатен растянулся в лукавой улыбке, а бледные костлявые руки потянулись к пахнущим медицинским спиртом рукам рыжего, нежно обхватывая их, притягивая к его, Дазаю, лицу. Чтобы через пару мгновений, тот мягко прикоснулся к ним своими сухими губами. — Ты правда думаешь, что я принимаю желаемое за действительность? — голос спокойный, размеренный. — Или же ты сам боишься признать это? — Пф, — нервно фыркнул младший, но руки не отдернул, разрешая Осаму, делать все, что ему угодно. — Почему ты такой колючий? — вновь промурчал шатен, осыпая внутренние части ладоней рыжего невесомыми поцелуями.        Рыжий ничего не ответил, постепенно утопая в приятных ощущениях. Губы Дазая мягко осыпали поцелуями сначала запястья рыжего, а затем поднимались выше, изредка оставляя красные отметин, что позже наливались фиолетовым. Ноги младшего подкашивались, щеки приобретали более яркие оттенки, а дыхание участилось. — Дазай… — еле слышно позвал его рыжий. — Скажи это… — также отвечал ему старший, пока садил его на свои бедра. — Скажи, что любишь меня, — руки зарылись в огненные локоны, а губы припали к шее. — Я-я л… Ах~ — не сумел закончить предложение голубоглазый, так как почувствовал холодные руки на своих ягодицах. — Я л… м-м-м, — зубы шатена сомкнулись на изгибе шеи. — Что ты? — продолжая сладостные пытки, задал вопрос кареглазый. Ему нравилось слышать Чую.        Левая рука бинтованного скользнула под подол футболки младшего, холодными пальцами касаясь позвоночника и создавая некий контраст, который только сильнее возбуждал. — Д-дазай… — ненамеренно подставляясь под чужие губы, что продолжали оставлять следы и укусы. — Я т-тебя… мх-х… — тяжело сглотнув, он продолжил, — л-люблю…        Более не в силах сдерживаться, шатен скинул со стола аптечку и другие лекарства, после чего посадил туда рыжего. При этом ни на миг не переставая покрывать его своими метками, которые так и говорили, что Накахара принадлежит ему и только ему.        Чуя, положив руки ему, Дазаю, на спину, оставлял на ней царапины: длинные и короткие, глубокие и не очень. Отстранившись от шеи младшего, Осаму втянул его, Чую, в глубокий, протяжный поцелуй.