jxdn — Angels & Demons (Acoustic) Amy Winehouse — Black To Black NF — All I Have Eminem — Lose Yourself BTS — Outro: Tear Ghostemane — Fed Up
Полицейский участок, который Чимин за последние годы своей жизни знал уже практически как свой родной дом, сегодня был заполнен множеством посетителей после того, что произошло. Родные и знакомые тех, кого задержали для допроса, сидели в зале ожидания и в коридоре. А так же здесь были те, кто оплакивал погибших и ждал каких-то новостей об опознании. Люди в форме мельтешили из кабинета в кабинет, сухо отвечая на одни и те же вопросы, и были полностью погружены в свою работу. Они передавали друг другу кучу документов и с трудом отбивались от настырных расспросов, бросая дежурные фразы: «мы разбираемся», «мы над этим вопросом работаем», «всё будет известно позже», «ожидайте». Чонина не отпустили через сутки, поэтому его брат не выдержал и приехал узнать, что вообще происходило и почему его держали так долго. Сложно было оставаться в стороне. Он действительно старался по совету Чонгука сделать шаг назад и дать ему возможность самому решать свои проблемы, но это был не тот случай, когда стоило просто сидеть сложа руки. Предчувствие было очень паршивое. Зная всю историю, Чимин понимал, что младшему как минимум грозил условный срок или недолгий арест за организацию подпольных боёв, а как максимум — его могли сделать козлом отпущения во всём случившемся. И разве он мог это допустить? Нужно было хотя бы попытаться сопротивляться. Он неторопливо идёт к стеклянной стойке информации, бросая осторожный взгляд по сторонам. Там сидит хорошо знакомый ему коп, уже немолодой мужчина с бородой по имени Эрл. Бывший военный, ушедший в отставку по состоянию здоровья, работает здесь около двадцати лет и обычно знает всё и обо всех практически из первых уст. С ним можно легко договориться и расспросить обо всех важных вопросах. Пак подходит к нему и терпеливо ждёт пару минут, пока он закончит консультировать какую-то пожилую женщину. Она долго и нудно расспрашивает его о своей потерявшейся кошке, а он вежливо говорит, что это не их компетенция. Когда старушка наконец-то уходит, полицейский взмахивает рукой и облегчённо выдыхает. — Дальше, я вас слушаю. — Привет, старина Эрл, — говорит Чимин, приветливо улыбаясь. — О, а я ждал тебя сразу после происшествия, — с издёвкой смеётся он, перекладывая документы с одного угла стола на другой. — Здравствуй, сынок. Твоего брата видел ещё вчера. Что-то ты задержался в этот раз. — Да, был немного занят. Слушай, ты же знаешь, где он сейчас? — спрашивает парень, наклоняясь над стойкой. — Разумеется, знаю, но ничего не могу сделать. Тебя к нему не пропустят в этот раз. Здесь сам видишь, что творится. Я бы рад тебе помочь, но не сегодня. — Совсем без вариантов? — Прости, Чимин. Ничем не могу помочь. — Чёрт, — вздыхает недовольно Пак. — Может, хотя бы расскажешь, почему его так долго держат? Ему что-то предъявляют серьёзное? Других уже давно отпустили. — Не знаю. Меня в такие дела не посвящают, — задумчиво отвечает Эрл, что-то записывая в журнале. Чимин ерошит волосы, глядя по сторонам, и нервно покусывает щёку изнутри. Разумеется, он всё прекрасно знает, но ничего не скажет просто так, так как эта информация не для всех. Этот ответ ему хорошо знаком, и что делать в такой ситуации он тоже прекрасно знает. У них есть уже налаженная схема переговоров и цена за эту небольшую услугу. Он достаёт из кармана зелёную купюру и незаметно кладёт её под папку с документами. — Может, ты всё же кое-что знаешь, м? — спрашивает тихо парень, удостоверившись, что рядом никого нет. — Хоть что-то. Мне любая информация нужна сейчас. Эрл смотрит на него с подозрительным прищуром в янтарных глазах, а после качает головой с усмешкой. Когда он улыбается, то на добром лице сразу же появляются глубокие морщины, говорящие о его мудрости и почтенном возрасте. — Пак Чимин, из-за тебя меня когда-нибудь уволят, а я ведь пенсионер, пожалей меня. Я люблю эту работу. — Да брось. За что? Я не понимаю, о чём ты, — улыбается невинно он. — Ладно. Я скажу, что успел узнать, — вздыхает мужчина и переходит на шёпот. — Дела здесь плохи. Наше руководство в ужасе от всего происходящего. Просто так никто ничего не сможет замять. Погибших около двадцати человек, плюс пострадавших чуть ли не в два раза больше. Это уже не просто мелочь, на которую можно закрыть глаза, понимаешь? — К сожалению, — хмурится Чимин, подпирая голову ладонью. — Мой брат в заднице, да? — Не знаю, но его допрашивали так долго вчера. До глубокой ночи и дольше всех, кажется. Его даже не выводили из допросной на отдых. Скорее всего, он пройдёт как виновник всего этого кошмара. У него уже были приводы за гонки, хулиганство и прочее. Они поднимали его старое дело с избиением того парня. Репутация у него паршивая, а это сейчас сыграет против него. Ты же знаешь, что на это смотрят косо. — Но ведь в пожаре он не виноват. Его просто сделают виноватым, потому что больше некого? Просто потому что у него сомнительная репутация? Да как так можно, Эрл? Где в этом мире чёртова справедливость? Мужчина тяжело вздыхает и смотрит на него с искренним сожалением. — Кто-то должен за это понести ответственность. Если не владелец этого места, то организатор боя. Формально говоря, владелец этого здания какой-то левый человек из парней Лима. Но все мы знаем, кто им владеет на самом деле. И, судя по тому, кто такой Дэмиан, то… Дэмиан. Тот самый человек, с которым говорил Чонин на парковке. Вот чёрт, ну конечно. Брат рассказывал, что тот предоставлял ему здание для боев. Выходит, этот денежный мешок довольно известная личность в городе? — А кто он такой? — спрашивает Пак. — Дэмиан Лим? Ты не знаешь? — удивляется Эрл, и он отрицательно качает головой. — Гений, изобретатель и владелец крупной индустриальной компании в нашем городе «Lim Industries». Человек, имеющий множество связей, и поэтому творит, что ему угодно. Копы об этом прекрасно знают. Но, повторюсь, связи у него, — качает головой коп, — Бог ты мой. Все знают, что он избалованный ублюдок, но ему всё сходит с рук всегда. Он чист перед законом, даже тогда, когда, казалось бы, всё против него. Вряд ли он будет брать на себя ответственность за то, что произошло. — Твою мать, этого только мне не хватало, — шепчет парень и раздражённо проводит ладонью по волосам. — Я не думал, что это владелец «Lim Industries». — Твой брат вляпался во что-то, так? И в этот раз всё очень плохо? — У него какие-то общие дела с этим человеком. Я их видел вместе. Ещё тогда мне это не понравилось. Не знаю, что происходит, но Чонин явно с ним не в самых лучших отношениях. У тебя есть что-то на него? — Ничего интересного, — отрицательно качает головой мужчина. — Чист как роса. Вся его официальная деятельность абсолютно легальная. Существует офис, лаборатория и прочее, а вот чем он занимается там на самом деле, никто толком не знает. По крайней мере, в моих кругах лишь строят догадки. Он действительно чертовски умный, и его технические разработки приносят компании огромную прибыль, судя по тому, как он живёт. У него большое количество инвесторов и богатых друзей. Но мне кажется, что важную роль в его деятельности занимают наркотики или оружие, возможно, их продажа и производство. Невозможно же так подняться на ровном месте, да? Говорили даже, что он сотрудничает с иранскими террористами. — Охренеть. Вот так персонаж, — поражённо шепчет парень. — Да. — Ладно. А по моей личной просьбе есть что-то? — с надеждой спрашивает Пак. Эрл коротко кивает и копается в каких-то папках, а после достаёт небольшую бумагу размером не больше визитки и протягивает ему. — Вот. Это то, что мне удалось узнать. Вряд ли я смогу сделать что-то большее для тебя, Чимин. Ты же понимаешь, копы давно уже не занимаются этим делом. Оно глухое. Никаких зацепок. Парень читает имя и адрес, написанные корявым почерком рукой старика, и хмурится. И всего-то? Практически месяц он ждал вот этого? Этого мало, но уже хоть что-то. Конечно, он надеялся получить больше информации о смерти родителей, хотя и это неплохо. Есть от чего отталкиваться, и это первая зацепка за последние годы. — Кто это? — спрашивает он, пряча бумагу в задний карман штанов. — Насколько я понял, этот человек что-то знает о том, что произошло в ту ночь, но копам не удалось его расколоть. Было предположение, что он знаком с исполнителями. — Может, он тогда ничего и не знает? — Они не могут действовать грубо или не по закону, но… — Я — не они, — заканчивает за него Чимин и усмехается, согласно кивая. — Ты хорошо меня знаешь, старина. — Да. Я знаю, как решительно ты настроен, а ты обычно добиваешься своего. Возможно, ты сможешь узнать от него что-то большее. Только давай без криминала, хорошо? — спрашивает Эрл настороженно и с искренним беспокойством в голосе. — Оно этого не стоит. Никакая правда того не стоит, твоя жизнь должна продолжаться. Действуй аккуратно, если не хочешь загреметь в тюрьму или оказаться рядом с родителями. Ты ничего не знаешь о том, по каким причинам с ними это сделали. Сначала думай, а после делай. Мужчина вдруг как-то странно напрягается и быстро выпрямляется, как по струнке. Он бросает взгляд куда-то за его спину и резко замолкает на эту тему, опуская глаза. — Ничем помочь не могу, — говорит он громко и начинает перекладывать бумаги. — Чимин? — раздаётся голос брата позади него. — Давно ты здесь? Вот почему он замолчал. Эрл знает, что смерть родителей для Чони крайне больная тема, и старший брат его в это не впутывает, но по-прежнему надеется найти ответы на интересующие его вопросы. Младший быстро подходит к нему и крепко обнимает. В его душе сразу же становится легче, когда он видит это родное лицо, розовые волосы и чувствует знакомый запах. Он облегчённо вздыхает и ощущает, как руки брата обнимают его в ответ. Наконец-то он дома. Эти почти сорок восемь часов длились словно целую вечность, но именно сейчас можно выдохнуть, хоть и ненадолго. Чимин мягко отстраняется, убирает его тёмные волосы со лба и внимательно рассматривает его лицо. Цел и невредим, только выглядит сильно уставшим. Чёрные полумесяцы залегли под глазами, и болезненный взгляд говорит, как ему надоело это всё. Раненую руку перебинтовали, но цвет лица оставляет желать лучшего. Ему критически необходим отдых после того, что он пережил. И раз он свободно расхаживает по участку без наручников, значит, его отпустили и можно ехать домой. Только почему? Вот так просто? — Привет, мелюзга, — говорит Пак-старший с улыбкой. — Заткнись, ты всего лишь на семь минут старше, — фыркает недовольно брат, но улыбается в ответ. — Но буду напоминать об этом до конца твоих дней. Тебя отпустили? — удивляется Чимин. — Да. Всё нормально, никаких обвинений мне не предъявляют. Всё улажено. — Всё улажено? Что это значит? Кому тогда предъявляют? Кто-то ведь всё равно понесёт за это ответственность. Твой приятель Дэмиан? Чонин бросает на него злобный и одновременно какой-то испуганный взгляд, но затем сразу смягчается и глубоко вздыхает. — Что? — спрашивает Чимин. — Ничего. Я не знаю, кто будет за это отвечать. Всё нормально, я дал показания и меня отпустили, — отмахивается он, опуская глаза. — Это не имеет особого значения. Разве важно не то, что я свободен? Поехали домой. — Люди погибли, Чони. Это важно. Ты был там, и тебя могли посадить, но вдруг отпускают? Ты уверен, что всё будет хорошо? Мне это не нравится, слишком подозрительно. — Да, меня отпускают. Пожалуйста, остановись и не лезь в это. Это мои проблемы. Радуйся, что я не за решёткой, — отвечает парень, потирая запястья. Старший брат удивлённо хлопает глазами несколько раз, глядя на него. Впервые он слышит это от него за всю жизнь. Он отказывается от его помощи? Какого хрена? — Но… — Прошу, остановись сейчас. Я сам с этим разберусь. Я не хочу, чтобы ты ещё и об этом переживал. — И тебе даже не вменяют незаконные бои? — Нет. — Ничего не понимаю, — говорит Чимин с подозрением. — Ты что-то не договариваешь мне. — Я просто голоден, и мне срочно нужен душ. Чувствую себя так, словно по мне каток проехал. Мин, я чертовски устал, вот и всё, — говорит он с раздражением, но хлопает его по плечу, пытаясь успокоить. — Поехали домой, у тебя опять паранойя начинается. Если бы всё было хреново, то я бы сидел в наручниках. Парень глубоко вздыхает, как-то ломано и болезненно улыбается, а затем идёт к выходу, пока старший брат задумчиво смотрит ему вслед, недоумённо сводя брови. Что с ним такое, чёрт возьми? Куда он так торопится? Такое чувство, что он просто хочет сбежать отсюда, только вот от кого или от чего? Может, не всё так гладко, как он рассказывает? Какой-то он слишком подозрительный. Слишком хорошо Чимин знает его, чтобы это не понять. Но, возможно, просто у него стресс из-за всего произошедшего и он прав, это лишь паранойя. В глубине души у него снова поселяется неприятное чувство, которое обычно активируется, когда Чонин в полной заднице и стремительно себя закапывает. Снова какие-то секреты. Снова какие-то странные взгляды. Снова он что-то не рассказывает о своих делах. Пак не так глуп и наивен, чтобы вот так просто в это всё поверить, а раз он ничего не хочет рассказывать сам о своих тайнах, придётся действовать в этой ситуации совершенно по-другому.***
Чимин долго звонит в дверной звонок у знакомой двери квартиры в четырёх кварталах от своего дома, нажимая на него снова и снова. Внутри, похоже, пусто. Как-то слишком тихо для Чонина. Обычно у него громыхает музыка или слышны голоса друзей и смех. Он приехал проверить, всё ли в порядке с младшим братом, потому что чувство тревоги его не покидает ни на одну секунду даже спустя пару дней. Он глубоко вздыхает, а затем достаёт запасной ключ, спрятанный между дверным косяком и стеной. Он открывает квартиру и заходит внутрь, где стоят полная темнота и звенящая тишина. Парень включает свет и осматривается, медленно проходя по коридору. Запах здесь такой затхлый, будто окна вовсе никогда не открываются, и полнейший беспорядок. Как всегда, одежда валяется бесформенными кучами повсюду, а грязная посуда стоит целой горой на столе и в раковине. Так и не научился убирать за собой. Он часто приезжает к нему, но в основном для того, чтобы вывести брата из коматозного состояния после наркоты или алкогольного опьянения. Чимин садится на диван в гостиной и хмурится, замечая много пустых бутылок на полу и едва заметные следы от кокаина на столе. Просто прекрасно. Значит, совсем недавно он снова употреблял. И хоть он делает это не так часто, к счастью, но всё чаще и чаще в последнее время. Это до жути пугало. Чони пережил страшный день в своей жизни и видел, как умирали его друзья. И, видимо, это сподвигло его снова взяться за это дерьмо. Именно этого он боялся больше всего. Несколько лет назад его младший брат увлекался лёгкими наркотиками. Сначала это было чем-то совершенно несерьёзным. Он иногда покуривал всякую дрянь, изредка расслабляясь с друзьями, но потом всё стало значительно усугубляться. Вскоре он втянулся в это чувство, когда сознание уплывало далеко, и все проблемы в реальной жизни исчезали на какое-то время. С годами ему становилось этого мало и хотелось ощущать это состояние как можно дольше, тогда он перешёл на таблетки, а сейчас и вовсе на кокс. Конечно, всем известный психолог Зигмунд Фрейд сам пропагандировал кокаин как средство для лечения депрессии, но проблема в том, что он был зависим. Чонину нужно было научиться бороться со своими психологическими трудностями другими методами, пока он не перешёл на кое-что тяжелее. Чимин относился к подобным средствам отвлечения очень негативно. Он наслышан, что эйфория после употребления кокса довольно красочна и краткосрочна, в то время как сам наркотик стремительно и долго разрушал организм того, кто им баловался. Естественно, в первые минуты после употребления появляется эмоциональный подъём, уменьшается чувствительность к боли и нарастает энергичность, но через некоторое время вся эта сладкая эйфория стихнет, и начнутся колоссальные мучения. Тогда стоит ли оно того? Нет. Это чудовищно. На смену этому эмоциональному подъёму придёт новая волна депрессии, станет нарастать тревога, и в скором времени появится сильнейшая ломка. Чонин страдает из-за этого, и ему больно смотреть, как он губит свою жизнь своими же руками. Он зарывает себя всё глубже и глубже в собственную могилу. Но пока ещё его физическая зависимость от этой дряни не так сильна, нужно что-то делать. Это его уничтожит рано или поздно, если просто сидеть сложа руки. Пак набирает его номер, надеясь узнать, где он сейчас находится. Долгие гудки эхом раздаются в его голове, пока он рассматривает старую фотографию на полке. Его губы трогает нежная улыбка, ведь на ней они в детстве. Это было так давно, кажется, словно это уже и не их жизнь вовсе. Им на снимке всего по десять лет, и они даже не представляют ещё, что ждёт впереди. Такие счастливые, улыбчивые и пока не сломленные обстоятельствами жестокой реальности. Они оба стоят на побережье Тихого океана, и волна бьёт им в спину, пока они смеются и обнимаются. Это фото сделала мама, а отец смеялся в это время, сидя на песке. Чёрт возьми, Чимин бы всё на свете сейчас отдал, чтобы просто увидеть их снова. — Чего тебе, Мин? — раздаётся слегка раздражённый голос Чонина в ухе. — И это ты так рад меня слышать? — грустно усмехается он. — Прости. Я просто немного занят. Что-то срочное? — В отличие от тебя, я не всегда звоню брату только лишь по делу. — Остроумно. Но я правда занят немного, давай я перезвоню немного позже, м? — Где ты сейчас? — Дома. Очевидная и наглая ложь. Сердце и без того колотилось в груди, как ненормальное от неприятного предчувствия, а сейчас это начало только усугубляться. С ним было что-то не так. Чимин просто чувствовал это, и его ничто не переубедит уже в обратном. — Один? — спрашивает он, делая вид, что не знает о его лжи. — Пока да, но планирую друзей позвать. — Гоняешь сегодня? Дерёшься? — Нет, не хочется. Да я и не в форме ещё. Просто развлечёмся дома. Хочу наконец-то сыграть с «Сайфером» в приставку, давно я его не разводил на деньги. Снова ложь. Он знает, что брат должен сегодня участвовать в бое. На настенном календаре сегодняшнее число обведено в круг, и рядом написана какая-то буква, а Чонин так делает, когда ему или он бросает вызов. Парень глубоко вздыхает, зачёсывая волосы назад, и несколько секунд молчит. Эти секреты уже невыносимо достали его. Почему вдруг он стал так часто лгать? Раньше они были кристально чисты друг перед другом, но всё так сильно изменилось. — Ты сегодня что-то употреблял? — спрашивает Чимин, глядя на стол. — Нет, — недовольно бросает Чонин. — Ты всё время будешь спрашивать это? Я могу себя контролировать. Остынь ты уже. И очередная ложь, а это ранит. Больно от того, что он так нагло врёт. В глубине души что-то неприятно сжимается от осознания, что младший брат совсем перестал ему доверять. Их связь медленно разрушается с каждым днём, и если они продолжат в том же духе, то скоро могут стать чужими людьми друг для друга. Это невероятно злит. — Нет, — шепчет Чимин и тихо вздыхает, закрывая глаза ладонью. — Просто… неважно. Забудь. — Всё в порядке, Мин? — вдруг обеспокоенно спрашивает Чони, когда он так странно отвечает. — Что-то мне не нравится твой голос. — Я очень беспокоюсь о тебе. Хочу, чтобы с тобой всё было хорошо. Вот и всё. — Всё в порядке. Выключай своего внутреннего параноика и лучше тоже развлекись. Тем более у тебя есть компания в виде красавчика Джей Кея. Я позвоню тебе позже, ладно? — Ладно, — говорит Чимин и снова тяжело вздыхает. — Я люблю тебя, ты же знаешь? — Ага, — отвечает брат и сбрасывает вызов. Пак разочарованно усмехается, закатывает глаза и качает головой от досады. Вот и весь его ответ на слова любви. Он уже привык к этому, но всё равно каждый раз надеется, как идиот, услышать что-то другое. Странно, наверное, но он нуждается в этих словах именно от него. Чонин вся его семья на этом свете. И теперь он все больше понимает, почему Чонгук так хотел любви своей матери, которая относилась к нему так наплевательски. От испуганного мальчика, которого он видел у здания горящей школы, и прижимающегося к нему, не осталось больше и следа. Вернулся его обычный брат, который всячески делал вид, что его жизнь не рушилась. Тон его голоса, слова, взгляд, всё казалось подозрительным с той самой минуты, как он попросил не лезть в это всё. Чимин понимал, что раз он ему откровенно и без мук совести лгал, значит сейчас где-то ошивался в поисках очередных проблем или уже их нашёл. А вся эта странная ситуация с быстро улаженным пожаром ему совсем не нравилась, что-то было не так. И это не глупая паранойя или тревога, почему-то он был в этом уверен. Не могло пройти всё так гладко в такой серьёзной ситуации. Парень спустя пару минут набирает другой номер, и Скайлар отвечает практически сразу таким голосом, будто только что проснулась. Хрипловатый и нежный тон вызывает улыбку у него. — Привет, клубничный зефир. Пак негромко смеётся, проводя рукой по лицу, и вздыхает, собираясь уходить из квартиры брата. — Привет, красотка, — говорит он, надевая куртку. — Прости, разбудил? — Нет, я только собиралась спать. А ты что, соскучился? — Разумеется, — улыбается Чимин. — Я тоже скучала. Но давай, говори честно, чего ты хотел? — Нужна твоя помощь. — Так, я уже в деле. Что за дерьмо нужно разрулить? — спрашивает она и, судя по тихим, но шуршащим звукам, ворочается в кровати. — Ты мне как-то говорила, что можешь отследить телефон Чонина при необходимости, — говорит парень, пряча ключ от квартиры в тайник. — Да, могу это сделать. — Необходимость. — Тебе нужен весь его маршрут или просто местоположение в данный момент? — спрашивает Скай. — Местоположение. — Ещё проще. Сейчас сделаю, повиси на линии. — Чёрт, умные женщины такие сексуальные, — смеётся Пак. — А умные и красивые, как я, просто опасная зона для твоего сердца. — Я тебя давно люблю, и ты это знаешь. — Как бы ты иногда меня не бесил, но я тебя тоже люблю. Выкладывай, Чонин что-то натворил? — интересуется девушка под звук щёлканья клавиш в трубке. — Надеюсь, что нет. — Звучит не очень оптимистично, — усмехается Скайлар. — С моим братом я вообще не знаю, что такое оптимизм, — говорит Чимин и слабо улыбается. Он выходит на улицу и садится на мотоцикл, ожидая результат работы своей лучшей подруги. Парень рассматривает чёрное небо, усыпанное множеством маленьких огоньков, и тихо вздыхает. Их так много, кажется, что миллионы, и все такие разные. Создают красивые рисунки и сияют так ярко. Вдалеке слышен шум океана, и он закрывает глаза, наслаждаясь ночной тишиной. Солёный воздух проникает глубоко в лёгкие, а ветер едва заметно касается его кожи. Так потрясающе. Аромат океана и ночная тишина — удивительное сочетание. Когда город засыпает, наступает такой удивительный и приятный покой. — Так, нашла. Он на окраине в промышленной зоне, но, кажется, это здание относится к частному владению, — говорит Скайлар. — Спасибо, детка, — говорит Чимин, проверяя сообщение с адресом. — Ты своим «спасибо» не отделаешься. — Отведу тебя на ужин. — В Беверли-Хиллз. — Придётся найти вторую работу, чтобы оплатить поход в ресторан там. — Идёт, я подкину тебе список доступных вакансий, — смеётся она. — Надери ему зад, если он опять что-то натворил. Он уже достал. — Так и сделаю, — усмехается парень и издаёт звук поцелуя в трубку. — Доброй ночи, красотка. Приехав к нужному зданию спустя десять минут, Пак недоумённо выгибает бровь, снимает шлем и смотрит по сторонам. Если всё верно, то место назначения — это обычное, не самое приметное складское здание, расположенное в промышленной зоне. С одной стороны боксы для хранения технического назначения, а с другой — какой-то завод. Странно, какого чёрта здесь делает Чонин, ещё и в такое позднее время? Улица практически полностью погружена в темноту, лишь несколько одиноких фонарей тускло освещают дорогу. Он замечает, что на парковке вдали от всех стоит мотоцикл младшего брата. Значит, он на самом деле здесь. А ещё здесь несколько спорткаров, которые совершенно не вписываются в местный колорит. Очень интересно. К одной из дверей склада подходят двое молодых парней, на вид обычные отморозки, и спокойно заходят внутрь без каких-либо проблем. Несколько людей стоят недалеко от входа и курят за углом. Никаких опознавательных знаков или вывески. Совершенно непонятно, что внутри происходит. Что это всё значит? Что там вообще творится? Если он соврал, что дома, но сам приехал сюда, значит, ничего хорошего. Волнение нарастает с каждой секундой всё больше из-за этого. Разгадка его тайн прямо на ладони, но когда она так близко, почему-то он боится её узнать. Чимин идёт к этому странному зданию, выжидая подходящий момент, чтобы пройти с несколькими парнями вместе. Он направляется за ними следом, на случай если внутри находится охрана. Пройдя толпой, они не привлекут внимания к себе, раз эти ребята уже там были. Но если его выкинут, то он хотя бы попытается понять, что творится внутри. На удивление абсолютно никто не препятствует его проходу, на него даже не обращают внимания. Внутри помещения находится длинный коридор, напоминающий школьный, только без множества дверей и шкафчиков. Флуоресцентные лампы тянутся по всему потолку и слегка жужжат, а в конце находится двустворчатая дверь. Внутри здания сразу же становится слышен какой-то громкий шум, похожий на крики множества голосов. С одной стороны по пути Пак замечает странную лестницу, ведущую куда-то наверх, а возле неё стоят двое людей явно из чьей-то охраны. Она определённо ведёт куда-то, куда не позволено заходить простым смертным вроде него. Интересно, что или кого охраняют эти ребята? Возможно, какого-то крутого босса, заправляющего всем этим. Охранники провожают парней, включая его, равнодушными взглядами, и они подходят к той самой массивной двери в конце коридора. Как только она открывается, то крики становятся громче в два раза, и Чимин понимает, что здесь происходит в ту же секунду, как оказывается в большом зале. Зрители толпятся в помещении, создавая импровизированный круг, выкрикивают со всех сторон как ненормальные, и Пак ловит лишь обрывки фраз. Они, словно обезумевшие звери, с такими горящими глазами наблюдают за отвратительным шоу. В центре всего этого безумия расположен ринг, огороженный металлической решёткой. Он скорее напоминает клетку, внутри которой идёт жестокий бой. Звуки мощных ударов эхом раздаются по залу, и люди довольно кричат после каждого из них. Кажется, это место специально оборудовано именно для этого. Он обводит любопытным взглядом пространство и замечает камеры по периметру и внутри самой клетки, а также несколько людей из охраны, которые спокойно стоят по углам. Чёрт возьми, это не просто подпольные бои, которыми занимается обычно Чонин, а какое-то грёбаное крутое шоу. Это словно настоящий бойцовский клуб, где дерутся насмерть. Ринг напоминает тот самый, что он часто видит по телевизору, когда натыкается на бои ММА. — Твою мать, — шепчет Чимин и хмурится, — вот значит, куда ты ездишь. Ему становится понятно, почему брат не говорил об этом. Такие места ни к чему хорошему не приводят, и если бы он знал, где младший развлекается, то непременно был бы серьёзный разговор. Он смотрит по сторонам и медленно проходит среди зрителей по большому кругу, пытаясь найти Чони, до последнего надеясь, что тот всего лишь наблюдатель. Все, словно заворожённые, смотрят на бой и лишь орут как психи. Кто-то с силой толкает его плечом, проходя мимо, и он недовольно вздыхает, пробираясь ближе к рингу. — Давай! «Цербер», прикончи его уже! — выкрикивает какой-то парень практически в лицо Чимину, и тот морщится, закрывая ухо пальцами. Он переводит взгляд на это жуткое кровопролитие, и глухой удар сердца отдаётся жутким эхом в его голове и отзывается тяжестью в груди. Он замирает словно парализованный и смотрит на ринг, где в бое участвует Чонин. Твою мать. Его лицо в крови, и он просто стоит у решётки, позволяя сопернику себя бить, безвольно опустив руки. Какого хрена он делает? Почему не защищается? Ведь у него есть прекрасная возможность, противник открыт для атаки, но он лишь принимает смиренно один удар за другим, хотя в его силах всё это остановить и бороться. Старший брат прекрасно знает его технику и понимает, что он просто намеренно опустил руки. Светловолосый парень прижимает его к решётке и остервенело бьёт с неимоверной силой. От каждого громкого звука удара всё внутри Чимина сжимается от боли. Это же ужасно, но толпа просто в восторге от всего происходящего. Только один он готов разорвать на части всех вокруг, лишь бы остановить это дерьмо. Именно по этой причине он избегает его боев, ему больно видеть это. Иногда он приезжает поддержать его, но смотреть на это каждый раз невыносимо. Каждый удар он практически физически ощущает на себе. Но то, что он видит сейчас, отличается от обычного боя. Чони действует совсем иначе. Вот значит, какое он создаёт шоу? Он позволяет бить себя для потехи зрителей, а после красиво вырывает победу. — Чёрт возьми, придурок. Что же ты делаешь? — говорит Пак, подходя ближе. Он хмурит брови, внимательно разглядывая брата. Глаз сильно подбит и слегка опух, а бровь рассечена. Из его носа и рта хлещут струи крови и стекают прямо на голый торс и ринг. Он тяжело дышит, сплёвывает, но в какой-то момент его губы расплывается в самодовольной и какой-то злобной улыбке, обнажая окровавленные зубы. Он словно не в себе. Чонин громко кричит, как бешеный зверь, и сбивает с ног противника. Зрители восторженно взрываются и переходят на удовлетворённый гул от какой-то совершенно неконтролируемой эйфории, и все как один скандируют: «Цербер». Им нравится то, что они видят. Они пришли посмотреть именно на это чёртово шоу. Парень вдруг садится сверху на своего соперника и начинает с невероятной агрессией и какой-то беспричинной ненавистью бить его по лицу. Он будто обезумел и сорвался с цепи. Его кулаки мощно и чётко снова и снова разбивают чужое лицо, и жертва уже перестаёт даже защищаться. Его кровь летит во все стороны, и, скорее всего, костям пришёл конец. Это не бой, а натуральное, жестокое и бесчеловечное избиение. Он никогда прежде не бил того, кто уже падал. Это ведь признание слабости. Если человек не в силах сопротивляться, значит, нужно отступить. Он никогда не бил людей с такой лютой силой, несмотря на свои приступы агрессии, он всё же мог остановиться, и для него, упавший противник, всегда был стоп-сигналом. Но в данный момент он просто добивал этого парнишку, и если не остановится, то прикончит прямо у всех на глазах. — Чонин! — кричит Чимин, подбегая к решётке. — Перестань! Ты же убьешь его! Но он даже не слышит его среди множества голосов в зале. Чони грубо хватает соперника за горло одной рукой и сильно сжимает его, а другой замахивается, но в этот момент получает сильный удар от родного брата. Дышать становится невыносимо трудно на несколько секунд, и он падает на пол с громким стоном. Чимин хватает его и рывком поднимает, а после прижимает к решётке предплечьем. Люди со всех сторон возмущённо освистывают его, потому что тот прервал красивый бой, а он ничего не слышит кроме хриплого дыхания брата. Он обеспокоенно рассматривает его лицо и прижимает его шею ещё крепче к ограждению. Чонин пытается ударить его в ответ и вырваться, но всё тщетно. Его силы на исходе, похоже, бой идёт уже давно. Он лишь слабо хватает его за плечо и тяжело вздыхает. Он абсолютно неуправляемый. Смотрит на него, но как будто совсем не узнаёт. Карие глаза совершенно пустые и стеклянные, затянутые мутной пеленой. Чимин всё сразу понимает, потому что видел этот взгляд уже не один раз. Твою мать, это не просто слепая ярость, с которой можно справиться глупыми детскими стишками, он действительно под наркотиками. Он начал участие в бое, когда ещё не отошёл от наркотического опьянения до конца. Если бы он не вмешался, то этот придурок просто убил бы человека, находясь в невменяемом состоянии. — Что же ты творишь? — недоумённо спрашивает Чимин, бросая быстрый взгляд на людей вокруг, и ярость накатывает на него неконтролируемой волной за долю секунды. — Ты совсем спятил?! — переходит на крик он, давая ему по лицу со всей силы. — Твою мать! Вот значит, как ты зарабатываешь?! Позволяешь себя бить, чтобы они на это смотрели?! В этом заключается шоу?! Я ради этого за тебя борюсь каждый день?! Ненавижу тебя, неблагодарный ты кретин! Ненавижу! — Отвали от меня! Ты всё испортил! — злобно говорит парень, вырываясь. — Я не закончил! Уйди! — Не закончил?! Как ты заканчиваешь своё шоу тогда?! Убиваешь в итоге?! Ты вообще понимаешь, что происходит?! — с нескрываемой злостью спрашивает он, хватая его за челюсть. — Ты в себе хоть немного?! Или все твои мозги пропитаны наркотой?! Чимин грубо поворачивает его лицо в сторону соперника и заставляет посмотреть на последствия своих действий. Тот неподвижно лежит на полу в луже своей крови и, кажется, едва дышит. Чонин смотрит на него исподлобья, но в его глазах не мелькает осознание или сожаление. Ему как будто абсолютно наплевать. Тотальный холод и безразличие. Жестокость, которую он же и несёт, его совсем не трогает. Он не осознаёт, что натворит, и лишь думает о том, что ему мешают довести дело до конца. — Ты практически убил его! Чем ты, твою мать, думаешь?! — кричит Чимин ему в лицо и даёт звонкую пощёчину. — Очнись, Пак Чонин! Ты совсем больной?! — Уйди с моей дороги, — отвечает он низким и угрожающим тоном, от которого стынет кровь, и переводит взгляд на брата, а после пытается вырваться из его хватки с недовольным рыком. — Да что с тобой происходит, Господи? Что же ты делаешь? — уже мягче спрашивает парень, качая в ужасе головой. — Ты же никогда не был таким жестоким. Откуда это в тебе взялось? Зачем ты это делаешь? Да, у нас не самая прекрасная жизнь, но это не значит, что ты должен людей калечить и себя самого, зарабатывая этим на жизнь. Ты слышишь меня? Брат продолжает пыхтеть от злости и смотреть на него словно на самого главного врага на своём пути. Это так страшно, чёрт возьми. В его глазах такая глубокая и мрачная бездна, за которой не видно абсолютно ничего кроме агрессии. В данную минуту он совершенно не отдаёт отчёт себе. Это совсем не он. Либо это последствие наркотиков, которые не до конца отпустили, либо есть что-то ещё. Должна быть причина, по которой он опустился до такой жестокости. Он никогда бы не позволил себе вести себя таким образом. Какого хрена с ним происходит? — Я просил тебя не лезть в это. Иди отсюда, пока я не сломал и твою жизнь, — грубо, но тихо говорит Чони, чтобы услышал только он. Старший брат обречённо вздыхает, глядя по сторонам, и отпускает его. Люди затихли, но сейчас, кажется наблюдают за ними, как за новым увлекательным шоу. Чёртовы ублюдки. Все здесь абсолютно ненормальные. И те, кто смотрит на всё это, и те, кто организовал. В груди Чимина всё переворачивается. Становится так больно из-за того, что он абсолютно не понимает, как помочь ему остановиться. Бессилие просто душит его, и он впервые за долгое время испытывает желание просто опустить руки. Он кладёт ладони на его плечи и с мольбой в глазах тихо шепчет: — Пожалуйста, Чонин. Остановись. Ты же убьёшь его. А вдруг в следующий раз на его месте будешь лежать ты? Что я буду делать, если у меня заберут тебя? У меня же ничего больше нет. Я без тебя пустое место. Я без тебя не цельный. Ты мне необходим, как кислород. Мы же порознь ничто, ты помнишь? — Отвали от меня, ты мне никто, чтобы указывать, — рявкает брат грубо, бросая едва заметный взгляд на камеру, а после идёт в центр ринга и толкает его плечом. — Нет! Вместе мы выстоим. Порознь — мы ничто. Ты всегда должен думать о том, что у тебя есть я! Мы же семья! Ты всё, что есть у меня! Прошу, не делай этого! Ты лучше этого! Чимин замечает в родных глазах прояснение, но его вдруг резко хватают за руки с двух сторон и заламывают их за спину, пока он пытается достучаться до него. Кто-то из охраны бьёт его по рёбрам, и он резко замирает, когда дыхание перехватывает. Он невольно склоняется вниз, чувствуя тупую боль в боку, и смотрит на него с непрошеными слезами. — Прошу тебя! — кричит он, и его тянут к выходу из клетки. — Ты же мой брат, Чони! Ты мне нужен! Пожалуйста! — Помолчи, придурок, — тихо говорит Чонин и отворачивается. Он стоит рядом с противником, тяжело дыша. Ему нужно нанести ещё один удар, чтобы был полный нокаут. Победа будет у него в руках, босс будет доволен и хорошо заработает сегодня, а это приблизит его на один шаг к свободе. Он понимает, что делает очень больно родному человеку, но иначе сейчас не может поступить. Если он покажет свою слабость к нему, то это могут использовать против. Среди галдящей толпы Чонин слабо различает отчаянный крик. Родной голос практически срывается, умоляя его отступить. Перед глазами всё то мутнеет, то проясняется на несколько секунд. Он лишь наполовину понимает реальность всего происходящего, потому что его постоянно выбрасывает из адекватного состояния. Остаточный эффект действия наркотика вместе с бешеным адреналином — ядерное сочетание. Дышать становится как-то слишком трудно, всё тело бросает в дрожь, и внутри почему-то нарастает странная паника. Ему хочется закрыть глаза и отключиться от самого себя, но что-то держит его, не позволяя сделать последний удар. Якорь, связывающий с нормальным миром. Его личный якорь. И снова в голове что-то щёлкает, когда он об этом думает. Голос брата, его испуганный и одновременно злой взгляд, удар. Он рядом. — Чимин, — шепчет Чони, оборачиваясь, и ищет его глазами. Он видит, что охрана тащит парня с розовыми волосами и в знакомой куртке к выходу, а тот свирепо отбивается и продолжает кричать. — Не делай этого! Ты же не такой! — различает он его голос среди других. — Давай, «Цербер»! — кричит кто-то из толпы. — Прошу тебя, Чонин! Ты лучше этого! Ты не жестокий человек! Не будь как они! — Прикончи его! — выкрикивает другой голос. — Чонин, не надо! — Давай! — Нет! — Да! — Не будь такими же, как те, кто убил наших родителей! — Я поставил на тебя! Дерись, давай! — Чони! Прошу тебя! Все свистят, кричат, и голоса сливаются, становясь как один гул. Это так давит на его и без того уязвимое сознание. Голову разрывает от того, насколько громкими становятся звуки вокруг. Чонин зажмуривается и глубоко дышит. Его так трясёт, что становится невероятно страшно. Все начинают скандировать его прозвище в кругах бойцов, и он резко сжимает кулаки. Единственного человека, который связывает его с реальностью, прямо сейчас уводят всё дальше от него. Даже если бы он хотел остановиться, то не смог бы этого сделать. У него нет выбора, так что пусть он лучше просто не видит этого. Это его проблемы, и Чимин не должен их решать. Не в этот раз. Сейчас он влез слишком далеко в самое настоящее дерьмо. Парень открывает глаза и замечает, что его соперник с трудом поднимается и садится, приподнимая руку. Он намерен сдаться и просит пощады. Твою мать, только не это. Пак-младший глубоко вздыхает, вытирает кровь у носа. Он так ненавидит это. Хуже всего добивать того, кто молит о пощаде, но без нокаута победу не засчитают, а если он проиграет, то босс будет недоволен. Парень тихо вздыхает, снова закрывая глаза, и делает свой коронный удар с ноги в голову. Он, как всегда, попадает прямо в цель. Противник моментально падает на пол без чувств, а судья признаёт его победу, поднимая руку победителя. Чонин переводит взгляд к выходу, пока все ликуют, и все в глубине его израненной души разрывается на части. Тьма поглощает его всё сильнее, когда он сталкивается с испуганными глазами Чимина. Его брат до сих пор здесь и всё видел, но больше ничего не кричит. Он просто стоит и ошарашенно смотрит на него. На его лице отражаются шок и глубокая растерянность. Кажется, теперь тот ясно понял, что он влип очень глубоко и поступил как самый настоящий подонок, и сейчас это прекрасно было видно в его печальном взгляде. Охрана снова берёт его за локти и медленно ведёт спиной к выходу. Пока его тащат подальше отсюда, Чони впервые за всю свою никчёмную жизнь в этих добрых и родных глазах замечает болезненное разочарование. В эту самую секунду он осознаёт, что между ними рвутся нити, которые именно Чимин всё это время завязывает в узлы. Это он делает всё ради них двоих. Именно он держит их двоих на плаву. Это он источник жизненных сил для них обоих, но младший брат всё испортил в очередной раз.***
Охрана тащит Пака именно к той лестнице, которую он видел, когда проходил длинный коридор. Поднявшись по ней на непослушных ногах, он идёт к дубовой двери, и потом его грубо толкают в какую-то комнату за ней. Он спотыкается о порог и падает на колени прямо на чёрный ковёр, а после медленно поднимается и осматривается, нахмурившись. Помещение без окон и полностью освещается искусственным светом. Тёмно-зелёный стены без всяких украшений, и мебель из красного дерева. Кожаный диван и бар расположены в одной части помещения, и там сидят несколько девушек, явно из элитного эскорта. Здесь сильно пахнет алкоголем, и сигаретный дым стоит плотным столбом. Такая удушливая атмосфера, как будто в логове какого-то «крёстного отца». Не самое приятное место. На одной из стен расположены большие экраны, где транслируется происходящее в зале с рингом, и Чимин всё сразу понимает. Это камеры не для того, чтобы следить за безопасностью. Люди в этой комнате смотрят на бои в реальном времени прямо отсюда. Это какая-то дикость. В другой части комнаты стоит круглый стол с зелёным сукном, за которым сидят странные люди и спокойно играют в покер, не обращая никакого внимания на гостя. Он видит, помимо карт и фишек, на столе алкоголь и оружие. Вот дерьмо, этого только не хватало. Он нервно сглатывает и тихо вздыхает, понимая, что здесь творится что-то ненормальное. Похоже, эти люди и есть те самые богатые ублюдки, о которых говорил Чонин, и они любят смотреть на кровопролитие за деньги. Он замечает краем глаза шевеление справа от себя и резко поворачивается. В роскошном кожаном кресле располагается мужчина, который вальяжно сидит, закинув ногу на ногу, и смотрит на мелькающие изображения на экране. Он единственный из присутствующих солидного возраста. Ему на вид лет под шестьдесят, поэтому лицо морщинистое и сухое. Впалые щеки, чёрные глаза, прямой и аккуратный нос, одет в шикарный тёмный костюм и белую рубашку. Он переводит грозный взгляд на Чимина и заинтересованно осматривает его, а после как-то удовлетворённо хмыкает своим мыслям. Двое из охраны остаются у парня за спиной, а из-за стола вдруг поднимается мужчина азиатской внешности, и Пак неосознанно делает шаг назад. Этот тип молод, возможно, всего лишь на несколько лет старше. Его костюм и дорогие часы на запястье излучают роскошь и лоск. Он поправляет рукава тёмно-синего пиджака и приветливо улыбается ему. Черты его лица слегка угловатые, но в то же время мягкие. Выразительные скулы, прямой нос и большие голубые глаза с пронзительным взглядом. Чёрные волосы элегантно уложены на макушке, открывая лоб, а виски стильно выбриты, и слева на одном из них видны две тонкие полосы. На одной его руке Пак замечает татуировки на кисти, а в ухе небольшую серьгу. От него исходит пугающая энергия, не предвещающая ничего хорошего, хотя внешне он не вызывает отторжения. — Интересно, — говорит мужчина, выгибая широкую бровь, и осматривает гостя с ног до головы. — Что происходит? — спрашивает Чимин, снова глядя по сторонам. — Для начала представься. Как тебя зовут? — А тебя? — спрашивает парень, с вызовом приподнимая подбородок. Незнакомец ядовито смеётся и берёт стакан со стола. Он медленно обходит своих друзей, которые продолжают играть, и останавливается прямо перед ним. — Дэмиан Лим, — говорит он. — Пак Чимин. — Пак? — удивляется мужчина. — Знаю я одного Пака достаточно хорошо. — Я заметил. Так это ты. Это же ты здесь главный? — спрашивает Чимин и прищуривается, осматривая его. — Ну конечно, кто же ещё? Не тот же Аль Капоне в кресле. Он мне говорил, что у вас есть общие дела. Теперь ясно какие, ты зарабатываешь на нём. Дэмиан мягко улыбается уголком губ и затем хмыкает. — То же лицо, тот же буйный нрав, тот же острый язык. Вы, очевидно, братья, — говорит он, медленно кивая собственным словам, словно соглашается сам с собой. — Интересно. «Цербер» мне о тебе не рассказывал. — У него есть имя. Он тебе не паршивая псина. — Разумеется, но я имею право называть его как мне заблагорассудится, — улыбается Лим, допивая алкоголь. — Он принадлежит мне. — Что ты несёшь? Что ты с ним сделал? Что вообще происходит? — спрашивает недоуменно Пак. — Ничего особенного. Он работает, — отвечает Дэмиан. — А ты наблюдаешь. — А я наблюдаю. — Ты что, извращенец? Тебя жестокость возбуждает? Любишь смотреть на бои со стороны и получаешь от этого сексуальное удовлетворение или как? — спрашивает парень, выгибая бровь. — То, что ты поощряешь — ненормально. Что ты сделал с моим братом, урод? Он был не в себе. — Твой брат — начинающий наркоман, и почему он такой, нужно спрашивать не у меня. Я всего лишь забираю долг, — говорит спокойно Лим. — Твою мать, — шепчет Чимин, всё сразу понимая, — это ты. Ты его спас от тюрьмы. — Разумеется, я. Кому он ещё нужен? — Зачем? — У меня есть свои цели для этого. — Какие? Что тебе нужно от него? — Похоже, он тебе ничего не рассказывал. Видишь ли, твой брат мне должен большую сумму. Вернуть её он мне может лишь работая на меня, а делать он умеет это только кулаками, мозгами не вышел. Мои друзья любят смотреть на его бои. Я зарабатываю на них, и его долг медленно, но верно капает на убыль. Никакого принуждения и насилия. — Лишь шантаж, да? За что он тебе должен? Сколько? — спрашивает Пак. — А ты что, в состоянии отдать? — усмехается мужчина и обводит его изучающим взглядом с ног до головы. — Не в обиду, но судя по одежде, самое ценное, что у тебя есть — мотоцикл или тачка. Ты не потянешь эту ношу. — Не решай за меня, что я могу, а что нет. Я способен отработать за него. Его оставь в покое, ты видел, что с ним творится? Он едва не убил того парня, а может и убил. — Твой брат делал вещи гораздо хуже этого боя, — смеётся Дэмиан. — Что? — удивляется парень. — Что ты имеешь в виду? — Ох, — взмахивает рукой Лим, — сам посуди. Он организатор подпольных боёв. В одном из зданий, которое он обязан был проверить на безопасность, случился пожар. Погибли люди. Ужасно, правда? — нагло смеётся он. — Ему грозит большой срок. Как только я скажу своим ребятам «фас», твоего брата моментально отправят развлекаться за решётку на очень долгий срок, а возможно, и на пожизненное. — Зачем ты ему помог? — В здании школы был мой склад. Весь товар уничтожен, а ты представляешь, какая это сумма? Кто мне вернёт за это деньги? Только он. И если у него их нет наличными, то пусть расплачивается так, как умеет. — Твою мать, — вздыхает Чимин, запуская пальцы в волосы. — Там была наркота? — А ты смышлёный. Все мозги в семействе достались тебе? Да, там был мой товар. — Сколько он должен теперь? — спрашивает парень и быстро моргает. — Два, — отвечает он и садится в соседнее кресло рядом с тем взрослым мужчиной. — Два? — С половиной. — Нет, — шепчет Пак, отрицательно качая головой. — Чёрт, нет. — Да, два с половиной миллиона. Достанешь? Ты же так хочешь ему помочь. — Он ведь всю жизнь будет на тебя работать, чтобы отдать это, — говорит Чимин. — Я не против, — пожимает плечами Лим, бросая взгляд на своего приятеля, и довольно улыбается. — Наблюдать за ним увлекательно. — Он ведь угробит себя, — тихо говорит парень, глядя на экраны. — Когда-то ему просто отобьют голову. Он позволяет себя бить, как грушу, чтобы развлекать вас. — Он угробит себя наркотой или алкоголем. Ну, а если его прикончат на ринге, то долг будешь отдавать ты. Я думал, у него больше никого нет, но раз такой расклад, — разводит руками Дэмиан. — Если он выдохнется, то я позволю тебе принять участие в этом. Так Чонин поэтому его отталкивал и боялся показать в зале, что он что-то значит для него? Он знал, что если они поймут, насколько они близки, то конец будет им обоим. Выходит, он пытался его защитить. — Ты больной ублюдок. Ты и твои приятели чокнутые на всю голову, — говорит Чимин с отвращением. — Меня называли словами и похуже. Не утруждайся, ты меня не заденешь. — Я могу забрать его долг на себя? — Ух ты, — улыбается Лим. — А ты такой, да? Герой без тормозов? — Он мой брат. Я не позволю богатенькой мрази вроде тебя, который уже не знает, чем себя развлечь, использовать его как одну из своих марионеток в твоём реалити-шоу для таких же грёбаных моральных уродов, — отвечает Пак, кивая на людей за столом. Дэмиан лишь самодовольно усмехается в ответ на эти слова, а затем вальяжно откидывается на кресле. Резкий и неожиданный удар в челюсть сбивает Чимина с ног. Лицо, кажется, просто немеет от боли, и в ушах стоит мерзкий звон. Не успевает он прийти в себя, как получает новый удар, затем ещё один и ещё. Его избивают люди из охраны до тех пор, пока он не лежит, с трудом хватая воздух и не чувствуя собственных боков. Он держится за рёбра и видит, как Лим закидывает ногу на колено, а после указывает жестом охране остановиться. Его голубые глаза внимательно изучают гостя, и он будто ждёт момента, когда тот захочет сдаться или попросить о пощаде. Становится понятно, что он хочет проучить его за слова, которые Пак сказал при этих богатеньких ублюдках. Ударить в грязь лицом этот человек никак не может. Парень с трудом поднимается на колени и вытирает ладонью кровь с лица. — Извинишься за оскорбления? — спрашивает мужчина и подпирает висок пальцами. — Ты унизил меня и моих уважаемых гостей. — Пошёл ты, — говорит Чимин и сплёвывает кровь. — Пошли вы все. Я сказал то, что думаю, и от того, что ты навалял мне по заднице, моё мнение не изменится. — Что же, ладно, — говорит он и коротко кивает. Парень получает чертовски сильный удар с ноги прямо в голову и снова падает. В глазах всё моментально темнеет, и такое ощущение, что он глохнет на несколько секунд. Чимин с трудом открывает глаза спустя минуту и видит, что потолок кружится. Он слышит звук шагов рядом с собой и медленно переводит взгляд в сторону. Дэмиан наклоняется и присаживается рядом с ним. Он внимательно рассматривает его окровавленное лицо, а затем удовлетворённо хмыкает. — Теперь мы в расчёте. Ты прервал бой и оскорблял здесь всех присутствующих. А теперь вернёмся к делу. Говоришь, хочешь забрать долг брата? — спрашивает Лим с интересом и склоняет голову на бок. — А ты дерёшься так же хорошо, как он? — Нет, — отвечает парень. — Это меня не устраивает. А в чём ты хорош? Мне нужно знать, где я могу использовать тебя с большой выгодой для себя. Чимин с трудом поднимается и садится на полу, глядя на лицо этого ублюдка. — Я хорош в гонках. Люблю мотоциклы. — Хорош в гонках, — шепчет Дэмиан задумчиво, а затем кровожадно улыбается. — Кажется, с этим можно иметь дело. — Ты отпустишь Чонина? Мужчина ядовито смеётся и затем плавно отрицательно качает головой. — Нет, приятель. Теперь вы оба будете работать на меня.